Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Чары любви

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Уэйд Пегги / Чары любви - Чтение (стр. 17)
Автор: Уэйд Пегги
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      Боль, нарастающую в сердце Фиби, невозможно было облегчить слезами, и она старалась не поддаваться ей. По какому праву Стивен злился? Сначала этот негодяй обвиняет ее во всем, словно не слышал ее признания в любви, а потом засыпает подарками в тщетной попытке купить ее согласие; и то, что он допускал такую возможность, было обиднее всего.
      Всю неделю она ждала и надеялась, что, получая назад свои подарки без каких-либо даже самых коротеньких записок, он наконец-то поймет всю нелепость ситуации, изменит свои взгляды и придет к ней. Но день проходил за днем, и будущее со Стивеном становилось все менее реальным, а ее надежды сменялись разочарованием и покорностью судьбе.
      – Я? Ребенок? – Разрываясь между необходимостью выйти замуж и любовью к этому мужчине, Фиби чуть не расплакалась. – Один мой недавний знакомый сказал обо мне в точности то же самое, но я считаю такое обвинение чистым вздором и уверена, что тот человек печется только о самом себе.
      – Как вы сказали минуту назад, необходимость заставляет человека учиться тому, что нужно, – высокомерно скривив рот, парировал Стивен.
      – Раз начался такой нервирующий вас разговор, нам, по-моему, лучше всего уйти. – Тьюксбери, до этого с большим интересом следивший за обменом любезностями, подошел к Фиби. – К тому же я еще хотел поговорить с лордом Мильтоном.
      Фиби было все равно, боялся ли лорд Тьюксбери, что она может устроить сцену, или не хотел, чтобы она сказала что-нибудь, о чем потом пожалела бы, ей просто нужно было поскорее спрятаться от пронизывающего взгляда Стивена и его непоколебимого упрямства.
      Стивен смотрел вслед удалявшейся Фиби, и раздражение его росло. Кто дал ей право вот так ураганом врываться в его жизнь и будоражить все его чувства, пробуждать в нем мечты о несбыточном? Он был вне себя и, услышав покашливание позади, резко повернулся и бросил на друзей испепеляющий взгляд.
      – Никаких вопросов!
      – Какие вопросы? – Уинстон покорно поднял вверх обе руки.
      – Мой друг, я уже давно отказался от попыток что-нибудь понять, – поддержал его Райс.
      – А я нет, – упрямо заявила Элизабет. – Что, если у Тьюксбери серьезные намерения? И если бы спросили мое мнение, я сказала бы, что, возможно, в этот самый момент он делает Фиби предложение.
      – Фиби взрослая женщина, способная самостоятельно принимать решения. Она знает, что я ей предлагаю.
      – И что же это такое, скажите, пожалуйста? – Не получив от Стивена объяснений, Элизабет перевела на мужа вопрошающий взгляд.
      – Я не собираюсь пересказывать тебе его предложение. – Уинстон яростно тер свой затылок. – Пусть человек вешается, если ему угодно, но поверь мне, дорогая, для тебя же лучше ничего не знать.
      – Так кто мне скажет? – Скрестив руки на груди, она с угрожающим видом окинула взглядом всех троих мужчин.
      – Ты же знаешь, я только что приехал. – Райс поднял перед собой руки, как бы защищаясь, и поддержал Уинстона. – Я ничего не знаю.
      – Стивен Рональд Ламберт, если вам дороги ваше здоровье и покой, вы расскажете мне то, о чем я спрашиваю. Иначе, клянусь, я сделаю вашу жизнь невыносимой, – пригрозила Элизабет.
      Стивен уже не в первый и, он был уверен, далеко не в последний раз сталкивался с Элизабет один на один и, чуть ли не уткнувшись носом в ее нос, объявил, отчеканивая каждое слово, чтобы не быть превратно понятым:
      – Я предложил Фиби разумное решение ее проблемы – стать моей любовницей, вместо того чтобы выходить замуж за какого-нибудь отвратного хлыща, чье общество она с трудом терпит.
      – Дорогой друг, у тебя определенно волос больше, чем мыслей. – Не обращая внимания на стоявших рядом посетителей музея, Элизабет извергла поток неодобрительных замечаний, а затем, вздохнув, сжала ладонями щеки Стивена. – Ты вообще не оставляешь Фиби никакого выбора, и уж если ты решил позволить ей уйти с Тьюксбери, так иди постели им супружескую постель. – Не дав Стивену возможности возразить, она просто повернулась и ушла, оставив его с Уинстоном и Райсом.
      – Она всегда была не из тех, кто держит при себе свое мнение, – прокомментировал Уинстон. – Свои соображения я выскажу в другой раз. Решение за тобой. – Оставив Стивена раздумывать над всем сказанным и разбираться со злыми духами, Уинстон поспешил вслед за женой.
      – Хочешь послушать, что я скажу? – спокойно спросил Райс.
      – И почему это всем доставляет такое удовольствие высказывать собственное мнение?
      – Мой друг, – усмехнулся Райс, – так мы кажемся себе гораздо умнее. Зачем заниматься собственными проблемами, если решить чужие намного проще? Так или примерно так мы думаем.
      – Ладно, выкладывай.
      – Помнишь, как в поисках ответа ты в первый раз пришел в цыганский табор? Это было очень давно.
      – Да, я до крови избил тебя.
      – Ха-ха, – сдавленно усмехнулся Райс. – Мне помнится по-другому. Но кто я такой, чтобы вдаваться в такие мелкие детали? Ты пришел, чтобы найти дьявола в цыганском обличье, виновного во всех твоих бедах. Так и не найдя ответа, ты поклялся, что недостойный поступок твоего прадеда не заставит тебя отказаться от жизни, которую ты захочешь для себя выбрать. Ты заявил, что каждый отвечает только за свои поступки. Что случилось с тем человеком, который это говорил? Похоже, ты забыл свою клятву.
      – Да. Я был молодым повесой и беспечно болтался по Лондону, подчиняясь лишь собственным желаниям. Я хотел доказать всему миру, что проклятие, тяготевшее над родом Бэдриков, не более чем глупое суеверие. Я выбрал самую чистую, самую невинную девушку, розу среди чертополоха нашего общества. Мое поведение принесло ужасные плоды.
      – Нет ничего необычного в том, что люди теряют жен.
      – Другие люди не получают в наследство смертей, которые преследуют их род. – Засунув руки в карманы брюк, Стивен уставился в дальний угол комнаты, словно не видел там ничего, кроме надгробной плиты с именем Фиби. – Райс, мне кажется, я не переживу, если с Фиби что-нибудь случится.
      – Ты любишь ее? – В ответ Стивен крепко сжал губы. – Хоть ты и отказываешься признаться в любви даже самому себе, в твоем сердце все равно живут искренние чувства. Задай себе несколько вопросов до того, как решать свое будущее. Будет ли тебе лучше без Фиби? Сможешь ли ты вернуться к одинокой жизни и устроит ли она тебя? Сможешь ли ты смотреть, как другой мужчина держит на руках Фиби, носящую в себе его ребенка? Или тебе стоит воспользоваться отведенным тебе временем, не важно, долгим или коротким, и быть вместе с Фиби, любить ее и наслаждаться счастьем? Оставь свое прошлое позади. Верь в человека, которым ты стал, и тогда все будет возможно. А теперь, прости, я вижу очаровательную черноволосую вдовушку, с которой весь вечер мечтал познакомиться. Если тебе понадобится моя помощь, пошли мне записку.
      Стивен и сам задавал себе вопросы, которые сейчас произнес вслух Райс, и теперь, оставшись наедине с собой, отчетливо понял, что большую часть жизни провел в одиночестве. Оглядываясь назад, он ясно видел, что сознательно отгораживался от людей и общества, избегая постоянного искушения получить то, что ему хотелось, но чем он не имел права обладать.
      С того момента как Фиби случайно забрела в кабинет Уаймена, Стивен снова начал жить, чувствовать, и эта новая жизнь ему нравилась. Собственное открытие испугало его, и галерея вдруг показалась Стивену слишком людной и шумной. Пройдя вдоль стены зала, он свернул в небольшой холл с тремя одинокими скульптурами и по иронии судьбы, ища уединения, лицом к лицу столкнулся с Фиби, стоявшей у стены, опустив голову.
      Стивен заговорил с ней прежде, чем осознал, что произносит какие-то слова, а она, вскинув голову, отошла от стены и вытянулась, как опоздавший на пост часовой перед начальством.
      – Что вам угодно, сэр?
      От прозвучавших в ее голосе страдания и безысходности Стивен похолодел. Фиби явно не была расположена оставаться с ним вдвоем в пустом зале и вести беседу, и это огорчило Стивена гораздо больше, чем он мог ожидать.
      – Нам нужно поговорить, – ответил он, убедившись, что в комнате, к счастью, никого больше нет.
      – Мне кажется, ты вполне определенно выразил свои взгляды.
      – Ты собираешься замуж за Тьюксбери?
      – Вопрос еще не решен, и у меня в запасе четыре дня. – Проклятие, ему хотелось дотронуться до Фиби, и он сделал небольшой шаг вперед, но она отодвинулась от Стивена.
      – Ты же говорила, что любишь меня, – беспомощно разведя руками, напомнил он.
      – Я начинаю думать, что любовь всего лишь иллюзия. – Черт побери!
      – Как ты говорил много раз, мы испытывали страсть и, несомненно, вожделение. Я поняла, что эти чувства быстро и без остатка сжигают все, оставляя только пепел.
      – Ты же понимаешь, чего я хочу.
      – Но хочешь не настолько сильно, чтобы рискнуть пойти на то, чтобы связать свою жизнь с жизнью другого человека. – Внезапно на Фиби нахлынули все переживания, мучившие ее последние недели, и она, защищаясь от них, обхватила себя руками за талию, словно этот жест мог унять ее страдания. – Если тебе нечего больше сказать, пожалуйста, оставь меня одну. – Стивен стоял в двух шагах от Фиби, но с таким же успехом мог быть на луне.
      – Я никогда не хотел обидеть тебя.
      Однако обидел, но ведь с самого начала он был с ней грубо откровенным, так что, честно говоря, она не могла винить его за свое нынешнее положение, да это и не принесло бы облегчения ее разбитому сердцу.
      – Я не обвиняю тебя ни в чем. – Не в состоянии стоять на одном месте, Фиби обошла вокруг одну их трех скульптур. – Я понимаю твой страх и, пожалуй, оправдываю его. Это не твоя вина, а моя. Ты такой, какой есть, а я пыталась сделать тебя другим. – Смирившись с тем, что в ее будущем будет кто угодно, только не этот мужчина, Фиби стала говорить гораздо свободнее. – С нашей первой встречи я не хотела прислушаться к тому, что ты говорил. По своей наивности я верила, что, если очень захочу, смогу женить тебя на себе. Правда в том, что нельзя насильно заставить человека выполнять желания другого. День за днем я буду стараться заставить тебя полюбить меня, а ты изо дня в день будешь отказываться от меня, боясь, что я могу умереть. Если ты женишься на мне с какими-то оговорками, ты возненавидишь свою жизнь, а в конечном счете и меня. Так жить я не смогла бы.
      – А с другим мужчиной ты сможешь найти счастье? – Фиби долго молчала, стараясь обуздать свои чувства.
      – Я надеюсь обрести благополучие и душевный покой. – У Стивена был такой вид, словно его побили. Ведь она тоже честно отвечает ему.
      Однако у самой Фиби вот-вот могли хлынуть слезы, и чтобы не доставлять ему удовольствия быть свидетелем ее боли, она быстро направилась к двери.
      – Желаю вам всего хорошего, Стивен Ламберт, и спасибо за то время, что мы провели вместе. Я никогда его не забуду.
      Из глаз Фиби брызнули слезы, и Стивен почувствовал угрызения совести и еще – отчетливый страх. Впервые он подумал, что действительно мог быть не прав, что Фиби могла – вполне могла – выйти замуж за кого-то другого. Мог ли он изменить свой образ мыслей, свои убеждения? На этот коварный вопрос нельзя было быстро ответить, а время не ждало.

Глава 21

      Весенний воздух был напоен запахом свежевскопанной земли и надвигающегося дождя; на деревьях щебетали птицы; пчелы, жужжа, собирали нектар с распустившихся цветов; погода, казалось, обещала хороший день, но она была так же непостоянна, как настроение Фиби, и могла измениться в любую минуту.
      Налетевший легкий ветерок растрепал Фиби локоны, вызвав у нее воспоминание о нежных ласках Стивена, но она тут же отругала себя за безрассудство. Сейчас, когда она в саду тети Хильдегард прогуливалась по усыпанной галькой дорожке с лордом Тьюксбери, было совсем не время думать о герцоге Бэдрике. Лорд Тьюксбери прибыл с очень важным делом, и Фиби пугала предстоящая необходимость принять окончательное решение. Свернув к огромной шпалере цветущей глицинии, Фиби опустилась на стоявшую там небольшую скамейку, а лорд Тьюксбери остановился перед девушкой, так что его тень легла на скамью.
      – Витаете в облаках?
      – Вы меня поймали, – улыбнулась Фиби, хотя в ее сердце не было настоящей радости. – Садитесь, прошу вас.
      – Уверен, вы догадываетесь, зачем я сегодня здесь, – начал лорд Тыоксбери, сев на скамейку лицом к Фиби. – Прошедшая неделя была для меня великолепной, и вам, как мне показалось, мое общество было приятно, если только вас не очень раздражали мои попытки дедукции. – Сорвав с соседнего куста сиреневый цветок, он протянул его Фиби и, когда их руки соприкоснулись, переплел ее пальцы со своими. – Фиби, вы окажете мне честь, если станете моей женой.
      Она поборола в себе порыв выдернуть руку и спрятать ее в складках юбки, но дрожь, охватившая ее, не укрылась от внимания Тьюксбери, это можно было безошибочно прочитать по его лицу.
      – По-моему, я совершенно ясно говорил о своих намерениях. Может быть, я ошибся и неправильно истолкован стоящую перед вами задачу найти мужа?
      – Нет, сэр, вы абсолютно правы.
      – Замечательно. – Он нежно сжал ее руку. – По моим расчетам, вы должны выйти замуж не позднее, чем через три дня, так что не вижу причин тянуть со свадьбой. С вашего разрешения я позволю себе некоторую вольность – мне хотелось бы, чтобы бракосочетание состоялось завтра и в присутствии моей дочери.
      – Вы очень основательный человек, не так ли?
      – К сожалению, я не могу предложить ничего помимо этого.
      – Вы и так предлагаете больше, чем я ожидала.
      – Фиби, постарайтесь правильно меня понять. Я не могу рисковать. Мне нужна жена, способная родить наследника, и мать для моей дочери. Мое предложение может показаться холодным расчетом, но я не просил бы вас выйти за меня замуж, если бы не думал, что вместе мы можем быть счастливы. Отваживаетесь ли вы пойти на такой риск?
      – Я ценю вашу откровенность и считаю, что вы заслуживаете такой же откровенности с моей стороны до того, как мы продолжим наш разговор. Меня все еще влечет к лорду Бэдрику.
      – Я многое понял из ваших препирательств в музее. Вы будете соблюдать верность мне?
      – Не сомневайтесь; если я приму ваше предложение, то никогда не сделаю ничего, что могло бы оскорбить или опозорить вас. – Как ни обидно было Фиби, она понимала, что у него есть полное право задать такой вопрос.
      – Вы благородная девушка, и если бы я всерьез предполагал, что вы можете изменять мне, у нас не было бы этого разговора. Мне кажется, вам нужно услышать свой собственный ответ на мое предложение. – Он улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой. – Возможно, мне тоже не мешает услышать ваши слова.
      Фиби чувствовала его благосклонное отношение, ее настроение постепенно менялось к лучшему, и следующее ее заявление прозвучало почти как просьба.
      – Буду полностью честной и с вами, и с собой – мне нужно сделать еще одну вещь.
      – Вы хотите встретиться с лордом Бэдриком? – понимая ее, предположил Тыоксбери.
      – Я должна.
      – Разумно ли это?
      – Я обязана сказать ему правду. Придет он на встречу со мной или нет, в любом случае я дам вам свой ответ. Завтра утром я пришлю вам записку, а в полдень, если нужно, могу быть готова к поездке.
      Тьюксбери взял ее за подбородок кончиками пальцев, и Фиби, понимая, что он собирается поцеловать ее, медленно прикрыла глаза. Его губы коснулись ее губ. В нежном, утешающем поцелуе она не почувствовала огня, но поцелуй против ожидания не вызвал у нее и отвращения.
      – Не буду желать вам удачи. – Взяв шляпу, Тьюксбери поднялся со скамейки. – Успех Бэдрика будет означать мое поражение. Что бы вы ни выбрали, я пойму вас.
      Глядя вслед удалявшемуся лорду, Фиби подумала, что они никогда не станут страстной парой; скорее всего их будут связывать дружба и взаимное уважение, но такие отношения ее вполне устраивали.
 
      Брошенная Стивеном стрела, пролетев сквозь дымовую завесу «Дикого пса», воткнулась в выбитое дно бочонка из-под виски, служившее мишенью в игре. Несмотря на то, что противник Стивена, моряк с ручищами толщиной в древесный ствол, заворчал и бросил еще монету к выигрышу Стивена, успех не успокоил удушающей тревоги, владевшей Бэдриком; с момента последнего разговора с Фиби он безуспешно старался смириться с ее уходом к Тьюксбери.
      Сегодня утром Стивен покинул дом с мыслью, что ему надо свыкнуться со своими последними открытиями: Фиби нужна ему, он хочет ее и, Бог свидетель, любит ее. Ничто и никто: ни проклятие, ни мстительная цыганка, ни злобная родня, ни даже собственные страхи – не заставят его отказаться от Фиби. Настало время раз и навсегда покончить с этими злыми духами. Хотя для Стивена все было абсолютно ясно, ему нужно было хоть немного времени, чтобы утвердиться в окончательном решении. Подумав, что для поднятия настроения он еще успеет сыграть пару партий в дарт, Стивен вытащил из мишени деревянные стрелы – разве не полагается, чтобы мужчина, делающий предложение будущей невесте, чувствовал себя счастливым?
      Остановившись на этой мысли, Стивен вдруг увидел Уинстона, прокладывавшего себе дорогу через заполненную людьми таверну и не реагировавшего на пристальные взгляды и тихие перешептывания, вызванные его появлением. Присутствие одновременно двух аристократов было явно чем-то из ряда вон выходящим. Остановившись у соседнего столика, Уинстон провел по нему рукой и, взглянув на грязь, оставшуюся на кожаной перчатке, скривился.
      – Черт, это заведение не мешало бы получше осветить да еще отмыть со щелоком и проветрить с месячишко.
      – Мой друг, за анонимность приходится расплачиваться. Здесь никто ке пристает ко мне с разговорами, не отпускает презрительных замечаний и не возмущается моим поведением. Но как ты разыскал меня?
      – Я зашел к тебе домой, и твой кучер намекнул, где тебя можно найти. Он был очень расстроен, и я вполне его понимаю. Я помню эту таверну по нашему последнему похождению.
      – Зачем ты здесь? – рассеянно спросил Стивен.
      Противник Стивена по игре, молча следивший за разговором, в конце концов потерял терпение и, оттолкнув в сторону Уинстона, не испытывая никакого почтения к его внушительней фигуре, встал прямо перед Стивеном.
      – Ты будешь играть или молоть языком? Я хочу вернуть свои бабки.
      Уинстон свысока посмотрел на мясистую лапищу, осмелившуюся дотронуться до его льняной куртки, и, ничего не сказав, сложил на груди руки, а Стивен, у которого настроение значительно улучшилось, пригладил кончики усов.
      – Уинстон, познакомься, это Скутс. – Стивен усмехнулся: возможно, ссора это именно то, что ему нужно, чтобы избавиться от остатков раздражения. В таком месте, как это, достаточно, чтобы кто-то кому-то дал пощечину, и вскоре начнется всеобщее побоище.
      – Очень приятно. – Уинстон не попался на удочку и взглядом дат Стивену попять, что раскусил его затею. – Конечно же, продолжай игру. Уверен, наш короткий разговор тебя не отвлек. – Единственным ответом ему было бурчание Скутса. Уинстон хотел было сесть, но потом передумал и, прислонившись к деревянной балке, кивнул в сторону моряка: – Симпатичный парень. К сожалению, сегодня у меня нет времени, чтобы научить его кое-каким манерам. Элизабет приказала мне найти тебя и притащить к ней твою задницу – заметь, это ее собственные слова – и, перечисляя твои дурацкие ошибки, она разобьет серебряную супницу о твою упрямую башку – опять се слова. Вот для этого я здесь. – Уинстон широко развел руками.
      – Ты живешь, чтобы исполнять ее приказания.
      – Что я могу сказать? – Пожав плечами, Уинстон с обычной сговорчивостью согласился со словами друга, и на его лице появилось это глупое выражение «я влюблен», к которому Стивен уже привык. – А кроме того, я и сам хотел узнать, как ты поживаешь. Должен сказать, ты делаешь успехи в этой игре.
      – А что мне еще делать? – пробормотал Стивен больше для себя, чем для Уинстона, глядя на огромный счет в тридцать пять очков. На самом деле его не очень заботило, так или иначе пойдет игра, ему было досадно, что не удалось спровоцировать драку. – Очень прискорбно, когда от явной ошибки девушки мужчина теряет себя. Он, как плакучая ива, может долго стойко держаться, а потом либо согнется под ветром, либо сломается пополам. Мысль о том, что я могу сломаться, мне ненавистна.
      – А ты поэт. – Уинстон, приподняв одну бровь при последнем признании Стивена, взял его стакан и понюхал содержимое. – Сколько тебя угораздило выпить?
      – Не так уж много. – Стивен вертел в руках три стрелы.
      – Твоя очередь, – напомнил моряк, нагло втеревшись между двумя мужчинами, но Уинстон, со вздохом покачав головой, продолжал разговор со Стивеном:
      – Я искренне надеялся, что появилась женщина, чьи чары будут способны заставить тебя забыть это нелепое проклятие, женщина, которая сделает тебя счастливым.
      – Сделает меня счастливым? Черт возьми, с тех пор как я познакомился с Фиби, я был сбит с толку, взбудоражен, взволнован, расстроен и исполнял общественный долг, которого мне хватило бы на три жизни. Эта своевольная и упрямая женщина отказывается слушать разумные доводы, пока ее не шлепнет по лбу меж ее прекрасных зеленых глаз.
      – Бросай же. – Громила расставил ноги, всей своей позой предлагая им прислушаться к его словам.
      – Не нужно задираться, Скутс. – Похлопав противника по широкому плечу, Стивен метнул стрелу и снова, к своему удовлетворению, попал в яблочко.
      – Ну что же, тогда все складывается наилучшим образом, – следя за игрой, проронил Уинстон.
      – У меня не будет покоя. – Стивен усмехнулся, представив ожидавшую его жизнь, бросил стрелу и снова заработал десять очков. – Весь день с утра до ночи я буду думать только о том, где Фиби, что она делает, не грозит ли ей опасность, и очень скоро сойду с ума.
      – Ты сделал свой выбор, так теперь выбрось ее из головы.
      – Играй, – снова рявкнул Скутс, и это уже была не просьба, а приказ.
      Откровенный разговор о Фиби возродил в Стивене потребность приложить к чему-нибудь или к кому-нибудь свою силу, и Скутс моментально стал подходящим кандидатом. Прикидывая, что лучше выбрать в качестве мишени для стрелы – зад моряка или доску, – Стивен снова обратился к Уинстону:
      – Знаешь, дружище, по-моему, человеку трудно забыть о своей жене.
      – О жене? – Уинстон отошел от балки. – Святые небеса! Сегодня утром Фиби уехала с лордом Тьюксбери.
      Стрела, вылетевшая из руки Стивена, с силой воткнулась в грудь вырезанной из дерева чайки на полке возле бара, рядом с которым стоял Скутс.
      – Этого не может быть. – Стивен резко повернулся лицом к другу. – Она должна выйти замуж за меня.
      – А она об этом знает?
      – Я сказал, играй! – снова заорал гигант.
      – Игра окончена, приятель. – Уинстон твердой рукой сжал плечо моряка. – Проваливай.
      – Я собирался сказать Фиби об этом сегодня днем, – ответил Стивен, словно Скутса вообще не существовало. – Не могу поверить, что она способна уехать и выйти замуж за другого, даже не попрощавшись.
      – Она послала тебе записку.
      – Ты несешь вздор, я не получал никакой записки, – огрызнулся Стивен, надевая плащ. – С чего ты взял, что я должен был ее получить?
      – Так сказала Фиби вчера вечером в опере.
      – Ладно, я не получил этой проклятой записки. Пошли. Нельзя терять времени. – Стивен потянулся за лежавшими на столе монетами, но огромная ручища Скутса с глухим шлепком накрыла его руку.
      – Я хочу получить назад свое.
      Это было безнадежно, но Скутс отказывался понимать нелепость своего требования. Стивен, обреченно вздохнув, сжал руку в кулак и нанес удар в квадратный подбородок гиганта.

Глава 22

      Подъехав к особняку Тьюксбери, Уинстон и Стивен увидели припаркованный перед домом одинокий экипаж, которым иногда пользовался местный священник, и Стивен сначала выругался, а затем извинился. По дороге сюда они заехали к Хильдегард на случай, если Фиби еще была там, но столкнулись с самой Хильдегард, которая с гордостью сообщила о своей причастности к пропаже записки, а затем взахлеб, бессвязно стала говорить о том, что скоро получит поместье Марсден. Стивену вдруг стало жалко эту женщину, которая всегда будет злой и в конце концов останется одинокой.
      В течение последнего часа во время их бешеной скачки из Лондона Стивен то впадал в мрачное молчание, то начинал ругаться последними словами. Уинстон отказался от всех попыток завести с ним разговор: в данный момент Стивен Ламберт, герцог Бэдрик, не годился в собеседники.
      Лошади еще не успели остановиться, как Стивен выскочил из экипажа, и Уинстон поспешил вслед за ним, в последний раз взывая к его здравому смыслу:
      – По крайней мере выясни, поженились ли они, прежде чем броситься в атаку, как Эдуард на Шотландию. В твоем положении устраивать сцены – самое последнее дело. – Стивен поднимался по лестнице через две ступеньки. – У меня такое чувство, что ты пропускаешь мимо ушей все мои слова, почему? – воскликнул Уинстон.
      – Потому, что это я. – Стивен ударил медным молотком в массивную дубовую дверь.
      – Будет что-то интересное. – Зная, когда следует помахать белым флагом, Уинстон со вздохом прислонился к каменной стене.
      Стивен колотил в дверь и, казалось, уже готов был сломать эту чертову преграду, когда наконец появился дворецкий с расширившимися от испуга глазами. Его испуг вполне можно было понять – плащ Стивена был разорван, а глаза распухли так, что от них остались одни щелочки; да и у Уинстона вид был не лучше – после потасовки у него была разбита губа, над бровью красовалась шишка от удара оловянной кружкой, а ослепительно белый шарф украшали кровавые пятна. К тому же зловоние, пропитавшее в баре их одежду и сейчас исходившее от нее, отнюдь не действовало на слугу как успокоительное.
      – Где Тьюксбери? – На этот раз не став ругаться, Стивен просто шагнул через порог, а дворецкий так и остался стоять, разинув рот от изумления.
      Пройдя через холл, Стивен двинулся дальше по коридору, тяжело печатая шаги на мраморном полу. Он открывал двери, заглядывал внутрь и, не находя никого, с грохотом захлопывал их и шел дальше. Дворецкий чуть ли не бегом бежал за Стивеном, а Уинстон следовал позади, изо всех сил стараясь успокоить беднягу, чтобы тот не упал на пол, получив апоплексический удар.
      Так они двигались вперед, пока не увидели перед собой на нижней ступеньке лестницы знакомую белокурую малышку, которая, по-царски подняв голову, наблюдала за приближением Стивена.
      – От вас воняет, – с надменностью королевы Елизаветы высказалась девочка, сморщив носик и надув губки.
      – Очень любезное замечание с твоей стороны, – остановившись, буркнул Стивен. – Где твой папа?
      – Ступайте, Симпсон, я сама разберусь, – обратилась она к дворецкому, который уже готовился призвать на помощь какую-нибудь хитрость, и слуга, подчиняясь желанию девочки, юркнул в ближайшую комнату, но остался у самого порога. – Что вам угодно? – Блисс повернулась к Стивену и, судя по непреклонному выражению ее лица, кроха собиралась дать достойный отпор.
      – Не думаю, что это касается тебя.
      – Касается, если вам нужна моя помощь.
      Не сдержавшись, Уинстон громко расхохотался – герцог Бэдрик, оказавшийся в отчаянном положении, вынужден был стоять здесь и объясняться с малым ребенком! И Уинстон снова громко засмеялся. Стивен, не ожидая подобной дерзости со стороны девочки, беспомощно взглянул на друга. Маленький деспот действительно ожидал, нет, требовал объяснений, и Стивен, в присущей ему манере сложив на груди руки, сдержанно ответил:
      – Если хочешь знать, я пришел, чтобы забрать то, что принадлежит мне.
      – Что-то вы мне не нравитесь. – Блисс подошла ближе, нисколько не боясь его, и подбоченилась совсем как отец.
      – Взаимно. – Боже мой, и Фиби мечтала о своем таком же малыше, нет, ему это трудно понять. – Однако у меня нет времени обсуждать наши обоюдные чувства. Где мисс Рафферти?
      – Зачем?
      – Зачем?! – заорал Стивен.
      Дворецкий ринулся вперед на защиту своей подопечной, и тотчас же в комнату влетела седая женщина, держа над головой пучок перьев для смахивания пыли, а из другой двери появился, по всей видимости, повар, если судить по тому, что у него в руке была сковородка, но Уинстон предупреждающе поднял руку, молча прося их не вмешиваться.
      – Я не позволю вам обижать ее. – Блисс вздрогнула, но от своего не отступила.
      Стивен понимал, что сердится исключительно из-за охватившей его паники, никто не заслужил его гнева, а уж этот маленький ребенок и вовсе был ни при чем. Стивен, выдохнув, опустился на колени перед Блисс.
      – Я надеюсь сделать мисс Рафферти очень счастливой. Я обещаю. Но сначала мне нужно найти ее.
      – Хорошо. – Мудрость и понимание, которые редко можно встретить в таких маленьких детях, засветились в глазах Блисс, она повернулась и пошла вверх по лестнице, а остальные последовали за ней, как стадо гусей. Замыкающим шествовал Уинстон.
      – Она там с моим папой, – сказала Блисс, подойдя к двустворчатой двери красного дерева.
      – Спокойно! – с лестницы крикнул Уинстон другу. Взявшись за ручку двери, Стивен про себя прочитал молитву, и это уже было знаменательно, ибо он не был человеком, склонным к набожности. А что, если они уже поженились? Боже, а если они сейчас занимаются любовью? А если?.. Маленькая ручонка стиснула его руку, и он с новой надеждой распахнул дверь.
      При виде Фиби, которая сидела на диване, положив голову на плечо Тьюксбери, Стивена охватила слепая ярость, и он готов был кого-нибудь убить. Но в следующее мгновение он заметил, как у Фиби вздрагивают плечи. По лицу ее текли слезы.
      – Что ты ей сделал, негодяй? – Потеряв над собой контроль, Стивен бросился к девушке, но Тьюксбери преградил ему дорогу, не дав сделать и трех шагов. В комнате к этому времени собралась уже небольшая армия слуг, ряды которой значительно пополнились.
      – Вот вам и дипломатия, – пробормотал почти про себя Уинстон, небрежно прислонившись к дверному косяку.
      – Дай мне пройти, – рявкнул Стивен, переведя угрожающий взгляд со своего друга на Тьюксбери.
      – Вы думаете напугать меня? – Тьюксбери сложил руки на груди, но Стивен не удостоил его ответом.
      – Фиби, не прячься за ним. Мне наплевать, если ты вышла замуж, к завтрашнему дню ты будешь вдовой. Он не смеет тебя удерживать.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18