ГЛАВА 2

– Но я только что пообедала, – заупрями­лась Эми, но опоздала, потому что лифт уже шел вверх.

– Кофе можно пить в любое время, – на­зидательно произнес Люк.

– Вы забываете, что я не француженка, – отрезала Эми.

– Кофе любят везде, а не только во Фран­ции. Если хотите, я могу заказать для вас чай. Будем надеяться, что у них он есть.

Эми сдалась. Босс, без сомнения, не соби­рался ее отпускать, если только она не уст­роит шумного скандала. Эта мысль позабави­ла Эми. Она вдруг почувствовала, что совершенно избавилась от своего уныния и успокоилась. Ее глубокий и отрешенный вздох вызвал особое удовлетворение на лице Люка Мартеля. Он твердо намеревался показать ей, кто глава фирмы, потому что обычно всем своим видом Эми утверждала, что это место занимает она. Никогда прежде Люк не стал­кивался с такой строптивой особой. Мисс Скотт походила на маленького колючего и упрямого ежика, и с каждым днем ее непо­виновение росло, вызывая раздражение Люка. Она, без сомнения, была самой красивой женщиной, которую он когда-либо встречал, хотя ему редко доводилось любоваться ею. По­чти всегда ее лицо было повернуто к одному из ее обожаемых компьютеров. А что касалось ее затылка, то он уже успел досконально изу­чить его и знал каждую прядь ее блестящих каштановых волос. Даже когда он говорил с ней о работе, что случалось достаточно час­то, Эми умудрялась смотреть в сторону. Она вообще научилась беседовать с боссом, не поворачивая к нему головы.

Люк ловко подвел ее к уединенному сто­лику в углу и заказал кофе. Эми с любопыт­ством оглядывала зал. Ее поведение, как и выражение лица, в корне изменилось. Про­изошло это удивительно быстро и, видимо, без особых усилий с ее стороны. Люк с опас­кой поглядывал на Эми, ожидая подвоха.

– Здесь хорошо, – сказала она. – Я никог­да прежде не бывала в этом ресторане. Спа­сибо, что вы меня сюда привели.

– Вы живете в городе?

– Совершенно верно. Но я редко куда-ни­будь хожу, особенно теперь, – добавила она, слегка нахмурившись.

До разрыва с Эриком они часто ходили в рестораны. Теперь Эми предпочитала питать­ся дома, боясь где-нибудь столкнуться с ним. Они расстались со скандалом, и Эми опаса­лась, что при встрече прежний возлюбленный устроит ей сцену. Она даже не исключа­ла, что он может наброситься на нее с кула­ками.

– Где вы сегодня обедали? – спросил Люк, стараясь быть любезным.

Месяца три назад на работе много говори­ли о ее разрыве с Эриком Сомерфилдом, и Люк догадывался, о чем она сейчас думает, но не понимал, почему это его волнует.

– Мы с подругой обедали в «Мажестике». – Эми вновь помрачнела. – Она завтра уезжает в Америку. Мы не увидимся целый год.

– Вы будете по ней скучать? – спросил Люк и, пользуясь тем, что Эми повернулась к нему лицом, старался разглядеть каждую его черточку.

У нее была удивительно гладкая, нежная кожа и прекрасные синие глаза, окаймлен­ные пушистыми ресницами. Возможно, ма­нера Эми держаться и вызывала раздражение, но изящество ее облика невольно приковы­вало внимание. Поэтому на работе Люк не­престанно тайком поглядывал в сторону оча­ровательной коллеги.

– Да, мне будет не хватать ее, – кивнула Эми. – Джилл старше меня, но мы дружим уже много лет. Без нее мне будет трудно, осо­бенно теперь, когда нет тети Селии.

– Извините, я совсем забыл, ведь вы были на похоронах. Сегодня у вас тяжелый день.

Выражение лица Люка смягчилось, но Эми этого не заметила.

– Вы правы, – со вздохом подтвердила она. – Тетя меня вырастила.

– У вас нет родителей? – осторожно спро­сил Люк. Он не хотел, чтобы девушка почув­ствовала его интерес к ней.

– Моя мать умерла, когда я была еще мла­денцем, в восемь потеряла отца. Поэтому тетя Селия заменила мне сразу обоих. До двадцати одного года я жила у нее, но после того, как окончила университет и поступила на рабо­ту, тетя убедила меня снять небольшой дом. Ей очень хотелось, чтобы я научилась жить самостоятельно. Дом тети Селии всего в деся­ти милях от города, но все-таки это далеко­вато для ежедневных поездок. Между прочим, в прошлом году, как раз перед вашим приез­дом, я купила тот самый дом, который сни­мала. – Эми взглянула Люку в лицо и неожи­данно ослепила его яркой, лучезарной улыбкой. – Он небольшой, но зато мой.

Когда Эми улыбалась, ее лицо как будто озарялось светом и становилось еще более кра­сивым, а удивительные синие глаза сияли, как далекие загадочные звезды. Люк никогда прежде не видел таких глаз, потому что Эми еще никогда ему не улыбалась. Он вдруг по­нял, что готов без конца любоваться этой улыбкой и позабыть о том, что иногда мисс Скотт вызывала у него раздражение.

– А вы купили здесь дом? – нарушила мол­чание Эми.

– Нет, у меня квартира на окраине города. Покупка дома закрыла бы мне путь к отступ­лению, а я все же надеюсь возвратиться в Париж.

Эми кивнула. Она так и думала. Люк Мартель ненавидит все английское: климат, об­раз жизни, свою работу здесь. Наверное, ему стоит больших усилий быть сейчас любезным с ней. Нет, он не забыл о ее сегодняшнем проступке.

– Я знаю, – сочувственно сказала Эми, – вы не любите Англию.

Люк иронично улыбнулся.

– Я искренне надеюсь, что не произвожу на окружающих такого впечатления.

– Конечно же нет, – от души поддержала его Эми. – Но мне кажется, что никто этого просто не замечает. – Она понизила голос и наклонилась к нему через стол. – Вы испус­каете волны, а я обладаю особой чувствитель­ностью, чтобы их принимать. Они витают в воздухе, и я их тут же ловлю.

На загорелом лице Люка засверкала улыб­ка. Он определенно наслаждался ее обществом и надеялся, что в данный момент до нее не доходят его волны. Он уже не думал о том, чтобы ее наказать, потому что находил ее оча­ровательной и забавной.

Оказалось, у нее есть воображение и даже некоторое легкомыслие, что было странным, если учитывать ее выдающиеся профессио­нальные качества. Правда, он всегда был уве­рен, что Эми Скотт необыкновенная женщи­на… Он часто слышал, как она беседует со своими компьютерами, катаясь от одного к другому на красном кресле с колесиками. В такие минуты она казалась ему современной колдуньей, распространяющей вокруг себя электронные чары.

С ее талантом она могла стать властной жен­щиной, повелительницей, из тех, что повер­гают на землю одним взглядом. Как хорошо, что перед ним не монстр в юбке и в роговых очках, а красивое и при этом милое и неж­ное существо, один вид которого вызывает восхищение.

Эми серьезно созерцала его улыбку из-за своей чашки.

– Поверьте мне, это именно так. – Для убедительности она несколько раз кивнула.

– Что именно так?

– То, что вы испускаете волны раздраже­ния и…

– Надеюсь, не равнодушия? Ведь я воз­главляю английское отделение нашей компа­нии, – прервал ее Люк.

– Нет, конечно! – воскликнула Эми. И Люк не усомнился в ее искренности.– Вам вооб­ще не стоит об этом беспокоиться. Все зна­ют, какой вы умный. Вы блестяще реоргани­зовали всю работу фирмы.

– Надеюсь, не в худшую сторону? – спро­сил он шутливо, и Эми кивнула, не видя не­обходимости лукавить в доверительном раз­говоре.

– Угу, – вновь кивнула она. – И тем не менее вы, наверное, понимаете, что с вами трудно ладить?

Люк в изумлении уставился на нее. Она за­была о дипломатии и высказывала ему все, что думала, не заботясь о последствиях.

– Среди мужчин мало найдется таких, с которыми легко ладить, – осторожно заметил он, вспомнив разговоры о ее прежнем друге и в то же время охотно используя воз­можность задеть Эми.

– Неправда, – отрезала она. – Я провела первую половину дня в обществе мужчины, с которым мне всегда было легко ладить. Мы понимаем друг друга с полуслова.

– А я-то думал, что в первой половине дня вы были на похоронах вашей тети.

В голосе Люка зазвучали прежние издева­тельские и угрожающие нотки.

– Так оно и было. Питер сопровождал меня, чтобы морально поддержать.

– И кто же такой Питер? – спросил Люк и насупился.

Значит, у нее кроме прежнего «друга» есть еще кто-то. С другой стороны, сомневаться в том, что женщина с ее внешностью не оста­нется долго в одиночестве, не приходится.

– Он мой дядя, – пояснила Эми и немно­го помолчала. – Честно говоря, он мне не на­стоящий дядя, но я всегда его так называла. До последнего времени. Теперь он запрещает мне называть его дядей, считает, что это его старит. Но, как я уже говорила, с Питером удивительно легко, так что ваша мысль отно­сится не ко всем мужчинам. Хочу также доба­вить, – продолжала Эми, – что Питер очень богат и всегда был таковым, что, конечно, весьма способствует хорошему расположению духа. Кстати, вы тоже не бедняк, но это не улучшило вашего характера. Так что теория теорией, а жизнь остается жизнью.

– Вы полагаете, что подходите к проблемам с научной точки зрения? – спросил Люк, удивляясь, как она справляется со своими компьютерами, обладает непогрешимой ре­путацией системного администратора огром­ной фирмы и одновременно остается удиви­тельно наивной в своих взглядах на мир.

– Нельзя руководствоваться наукой, если не располагаешь всеми необходимыми фак­тами, – сказала Эми на этот раз уверенным голосом. Она поставила на стол чашку и с достоинством выпрямилась. – Мне все извест­но о Питере. Я знаю его всю жизнь. Он сводный брат моего отца. А о вас я ничего не знаю, за исключением того, что вы мечтаете возвратиться в Париж.

– А что бы вы хотели обо мне узнать? – спросил Люк, испытывая некоторую расте­рянность. Предполагалось, что он поставит са­моуверенную особу на место, на деле же она загнала его в угол, и, как ни странно, ему это нравилось.

В мгновение ока Эми испуганно спрята­лась в свою раковину. Нет, она не желает ни­чего о нем знать, не желает больше ни на шаг приближаться к нему. Благодарю вас, хотелось сказать Эми, мы и так с вами почти уперлись лбами. Люк Мартель – опасный че­ловек, быстро пронеслось у нее в голове, он способен выведать все, что захочет, и потом использовать добытые факты против тебя.

– Я знаю все, что мне положено знать, – заверила его Эми с наигранной веселостью. – Вы мой босс, поэтому вправе дать мне ко­манду «Прыгай!», а я могу только спросить насколько высоко. А теперь скажите, вы не раздумали покупать сумку для вашей мамы?

– Пожалуй, да, – сказал Люк, и мечта­тельное выражение исчезло с его лица.

Ему показалось, что Эми сначала вознес­ла его с собой на небеса, на мягкое розовое облако, а потом со скоростью ракеты воз­вратилась на землю, оставив его в растерян­ности там наверху. Он хотел бы спуститься на землю вслед за ней на больших сильных кры­льях, а вместо этого совершил аварийную посадку. Люк был раздосадован.

– У моей матери достаточно сумок, – за­кончил он холодно.

Люк подал знак официанту принести счет, и Эми собрала свои вещи. Она поняла, что совершила ошибку, но какую? Несомненно, виноват ее язык, который очень часто дей­ствовал самостоятельно, вне зависимости от ее воли. Что ж, хорошо, что хоть несколько минут между Люком и ею было согласие.

Эми взглянула на часы. Половина четвер­того. Как надолго он задержал ее. Неужели настал долгожданный момент освобождения?

– Мы можем идти? – спросил он подчер­кнуто вежливо, и Эми кивнула в ответ. Те­перь ей не оставалось ничего другого, кроме как возвратиться на работу. Сейчас, когда боссу известно, что она нашкодила, он мо­жет просто взять ее за шиворот и доставить обратно в контору. А глубокоуважаемый босс снова заледенел и превратился в снежного человека.

– Моя машина все еще на стоянке у «Мажестика», – пробормотала Эми. – Мне надо забрать ее, прежде чем возвращаться на ра­боту.

– Не ходите сегодня на работу, в этом нет никакого смысла. Занимайтесь тем, что вы де­лали, когда я вас встретил.

Это был уже не снежный человек, а це­лый айсберг, и Эми совсем съежилась.

– Осталось еще два часа до конца рабоче­го дня, – напомнила она виновато.

– Вот и потратьте их на покупки, мисс Скотт. Вы ведь настроились сегодня на поход по магазинам. Я это сразу понял, когда вас увидел. До встречи в понедельник утром.

Люк кивнул и зашагал прочь. Эми с него­дованием посмотрела ему вслед. Он сказал, «когда я вас увидел». Вернее было бы сказать, «когда я вас выследил». И почему он обидел­ся? Ведь босс сумел потратить на себя значи­тельную часть украденного ею рабочего вре­мени.

Может быть, Люку не понравилось, что она говорила о его недостатках? Но, с дру­гой стороны, она помогла ему с покупками. Наверное, все дело в том, что Люк Мартель наполовину француз.

Эми направилась обратно в магазин, хотя Люк еще не исчез из виду. Она ведь не рабыня. К тому же босс сказал ей, чтобы она занялась покупками, вот она и следует его совету!

Недовольно хмурясь, Люк вернулся к сво­ей машине. Он был не в настроении и тоже не собирался возвращаться на работу. Все сло­жилось не так, как надо. Он не сумел справиться со своей очаровательной сотрудни­цей, и она ускользнула из его рук. Он был слишком очарован ее красотой и характером, чтобы поставить на место. И еще он узнал, что неинтересен ей и что с ним трудно ла­дить.

Возможно, она права. Он всегда трудно схо­дился с людьми и действительно не хотел по­кидать Париж, а тем более не хотел жить в этом большом городе на севере Англии, ли­шенном очарования французской столицы. Люк скучал по друзьям и парижским ресто­ранам. Ему недоставало суеты и блеска Пари­жа. Он говорил по-английски почти без ак­цента, но предпочитал английскому языку матери французский своего отца.

Люк с силой хлопнул дверью, тронул ма­шину с места и решил поехать домой, в свою квартиру. Целых двое суток отделяли его от понедельника, и он не знал, на что потра­тить бесконечное время. Интересно, как раз­влекаются в этом забытом Богом месте?

Он бросил взгляд на сиденье рядом, где лежали пакеты с подарками для матери, и воспрянул духом. Скоро он поедет домой, в Париж. Оставалось совсем немного времени до дня рождения, и подарки уже готовы. Даже красиво упакованы благодаря стараниям его вздорной подчиненной.

Он поедет домой и сам преподнесет их ма­тери вместо того, чтобы отправлять по почте. Он закажет ужин в хорошем ресторане, и па­рижский воздух развеет его мрачные мысли. Вряд ли он захочет сразу же вернуться сюда.

И вдруг Люк вспомнил, что предстоит ра­бота над срочным проектом, и ему придется немедленно приехать обратно. Эми Скотт уже занимается проектом, и без его консульта­ций ей не обойтись.

Люк не был уверен, кто из них, он или мисс Скотт, победил в сегодняшней схватке. Наверное, Эми, поскольку сейчас она путе­шествует по магазинам. В дальнейшем он не будет к ней столь снисходителен. В мире кро­ме нее существует великое множество ком­пьютерных гениев. Он даст ей понять, что не считает ее незаменимой.

Беда только в том, что он не хочет видеть никого, кроме Эми, возле ее компьютеров. Он так привык наблюдать за ней через стек­лянную стенку, что все равно бы поспешил обратно, даже если бы им не нужно было вместе работать над проектом.

Люк подумал о Веронике и почувствовал себя виноватым. Он уже забыл, когда в послед­ний раз звонил ей, и сомневался, что она встре­тит его с распростертыми объятиями.

Вероника Дюбуа, как и он сам, обладала сильным характером. В Париже у нее было соб­ственное дело: она занималась женской модой. Они уже много лет знали друг друга, и Люк считал, что Вероника будет для него хорошей женой, если когда-нибудь он надумает жениться. Однако он не спешил связывать себя брачны­ми узами, хотя мать неустанно твердила, что ему давно пора обзавестись семьей. Сам Люк, до приезда сюда, был убежден, что, когда при­дет время, он женится на Веронике.

Но в последние месяцы он перестал даже вспоминать о ней. Жизнь с Вероникой преж­де представлялась ему спокойной, однообраз­ной и даже не лишенной привлекательности. Но, приехав в Англию, Люк с головой по­грузился в работу и не на шутку заинтересо­вался Эми Скотт, о чем предпочитал не ду­мать, поскольку сама мысль об этой своей слабости раздражала его. Вот и сегодня он поймал Эми Скотт вовсе не из дисциплинар­ных соображений, а потому, что его неудер­жимо влекло к ней.

Наверное, встреча с Вероникой заставит его образумиться. Пожалуй, придется выду­мать хорошее оправдание, почему он так ред­ко ей звонил. Скучала ли о нем Вероника, тоже было под вопросом. Почему-то Люку казалось, что нет. Вероника – серьезная жен­щина. Она никогда бы не позволила себе, гля­дя на него синими глазами, разглагольство­вать о пустяках и пытаться угадать его мысли.

Да, ему действительно нужно съездить до­мой, чтобы встряхнуться и прийти в себя. Ан­глия определенно разрушительно действует на его мозги.

Вечером Джилл пришла на ужин, и Эми попыталась хотя бы на время забыть своего босса, но это оказалось невозможным. Она уже привыкла, что Люк теперь всегда пребы­вал где-то в укромном уголке ее души.

– Ты здорово готовишь! – похвалила под­ругу Джилл, когда они поели. – Надеюсь, когда я вернусь, ты устроишь такой же прекрас­ный ужин.

– Что ж, у меня впереди еще целый год, чтобы совершенствоваться в кулинарном ис­кусстве, – печально заметила Эми.

– Ты ведь знаешь, как быстро бежит вре­мя, – успокоила ее Джилл. – Эми, тебе грустно не только из-за моего отъезда. Мне кажется, смерть тети Селии напомнила тебе о прошлом. О том ужасном времени, когда умер твой отец. Я тоже не забыла те дни.

Эми разлила по чашкам кофе и, осторож­но взяв в руки поднос, предложила Джилл перейти в гостиную.

– Я знаю, – согласилась она. – Без тебя и тети Селии мне бы тогда было очень трудно, особенно если иметь в виду, что по завеща­нию отца я не получила никаких денег.

– Таково было соглашение между твоим отцом и Питером, милочка. Перед своей кон­чиной твой отец волновался об этом, но что поделать, у них с Питером Енсеном уже все было оговорено. Енсен и Скотт всегда вмес­те, а если один умрет, то второй берет все проблемы на себя. Во всяком случае, ты зна­ла, что дядя Питер о тебе позаботится.

– У него не было такой возможности, – напомнила Эми. – Тетя Селия сразу взяла все в свои руки. Она не могла доверить мое вос­питание мужчине, особенно такому, как дядя Питер.

– Я все хорошо помню, – усмехнулась Джилл. – Питеру пришлось уступить, потому что тетя Селия все равно бы выиграла дело в суде. Твоей родственницей была она, а не дядя Питер.

– Я, кстати, никогда не могла понять, по­чему тетя Селия и дядя Питер не любили друг друга, – задумчиво произнесла Эми. – Один раз я слышала, как они ссорились. Это про­изошло вскоре после моего переезда к тете. Вечером я спустилась вниз, чтобы попить воды, а они были в маленькой комнате, ко­торую тетя называла своим кабинетом.

– И о чем же они спорили? – спросила Джилл, бросив быстрый взгляд на задумчи­вое лицо Эми.

– Не знаю. Дверь в комнату была плотно закрыта. Тетя Селия что-то говорила о моем отце, но я не захотела подслушивать.

– Может быть, когда-нибудь ты все вспом­нишь, – заметила Джилл. – Память – стран­ная вещь. Одно она отвергает, другое приду­мывает. Если было сказано что-то, чего ты не хотела слышать, что-то, причинившее тебе боль, память скроет от тебя. А потом, позже, откроет – и ты все вспомнишь. Я вообще удив­ляюсь, что ты сумела пережить потерю отца, своего дома и вообще всей окружавшей тебя жизни.

– У меня не было выбора. С другой сторо­ны, удивительно, что отец ничего не преду­смотрел для меня, какое бы ни было деловое соглашение у него с дядей Питером. Мы не были бедны. Я знаю, что у нас имелись соб­ственные деньги.

Эми глубоко задумалась, и Джилл поспе­шила нарушить молчание.

– Ты ведь помнишь, я тоже была тогда с вами, Эми. Мне показалось ужасным, что никто о тебе не позаботился. Я без обиняков сказала об этом Питеру, хотя, вообще гово­ря, это меня не касалось. Он и сам был ис­кренне огорчен, и я пожалела, что вмеша­лась. Питер сказал, что не оставит тебя и что тебе в конце концов достанется все: и его деньги, и отцовские. Но когда появилась во­инственная тетя Селия, Питеру не оставалось ничего другого, как ретироваться. Она не по­зволила ему взять тебя даже на время. Она меня удивила. Мне кажется, это было жестоко с ее стороны. Питер Енсен был ее сводным бра­том, но она обращалась с ним, как с врагом.

Джилл потрясла головой, отгоняя мысли о прошлом.

– Довольно воспоминаний. Давай лучше я расскажу тебе о моей новой работе в Америке.