По обе стороны от машины мелькали трехэтажные здания, демонстрирующие десяток различных европейских архитектурных стилей. Во многих окнах горел свет. Похоже, дома были населены. По городским улицам сновали маленькие электромобили. Машина проезжала мимо магазинов, многоквартирных домов, пожарных станций, фабрик, банков, ночных клубов, продуктовых магазинов. «Что-то вроде музея архитектуры, – подумала Нелл и вдруг заметила на улицах людей. В основном это были хорошо одетые взрослые или рабочие-строители. Детей Нелл не увидела, хотя одна женщина показалась ей беременной.

– Сколько людей здесь живет?

– В данный момент – почти пять тысяч, – ответил Максим. – По большей части это рабочие, но и гости уже начинают прибывать.

Он включил какой-то особый сотовый телефон и проверил поступившие сообщения.

Между кварталами пролегали прямые, словно спицы, улицы, расходящиеся от остроконечных бастионов центральной башни. В начале каждой улицы возвышался бронзовый колосс. Нелл узнала фигуры Маркса, Ленина, Сталина и других вождей революции. От шпиля, увенчанного звездой, лучи расходились в стороны, протянувшись над главными проспектами. Некоторые улицы были освещены огнями стройки. По ним ходили только грузовики и грузоподъемные машины. На других было сумрачно и тихо.

– Изначально Победоград представлял собой гигантское бомбоубежище, – пояснил Максим, выключив телефон. – Для верхушки коммунистической партии – на тот случай, если бы им удалось уничтожить мир. А я преобразил город в парк развлечений для богатеньких и в убежище для угнетаемых. Между прочим, два эти класса порой объединяются в один. Я здесь – единственный закон, но вы не бойтесь. Я добрый диктатор.

Этот великолепный город заставил Нелл и Джеффри забыть все то, что они видели за время пути по нищему Казиристану. «Надо же! – подумал Джеффри. – Здесь, в недрах горы…»

– Сталина тянуло к подземельям, – продолжал свой рассказ Максим. Могучий профиль магната темнел на фоне окошка лимузина – совсем как гора; черные волосы лежали на его плечах, словно глыба базальта. Он посмотрел на Джеффри, и тот заметил, что глаза у Максима влажные. – Коба рыл подземные железные дороги и строил подземные города по всей советской империи. Для него это были места, где он мог планировать свои чудовищные преступления и прятаться от их последствий. Он был сам Дьявол, доктор Бинсвэнгер, – сказал Максим, глядя за окошко.

– Коба? – спросила Нелл.

– То есть Сталин? – добавил Джеффри.

– Да, – ответил Максим.

– Вы упоминали о своем дедушке, – сказал Джеффри.

Максим кивнул.

– Мой дед был ученым, как и вы. Физиком. Он говорил правду и за это был отправлен в «Белбалтлаг». Заключенные из этого лагеря рыли Беломорско-Балтийский канал. Лопатами и кирками люди прорыли стосорокакилометровый канал всего за двадцать месяцев. Одни говорят, что на этой стройке погибло двадцать пять тысяч человек, другие – что сто тысяч. Точно не знает никто. – Максим усмехнулся, расставил пальцы на одной руке и покачал головой. – Записей сохранилось немного. Однако канал оказался слишком узким для судов и в итоге стал массовым захоронением преступников, контрреволюционеров и врагов власти. Мой дед в «Белбалтлаге» выжил. Один из немногих, он пережил еще два лагеря и наконец оказался здесь. Он был крепкий мужик. – Максим посмотрел на Нелл. – Но здесь, в Победограде, он умер вместе с семьюдесятью пятью тысячами других зэков, которые строили это роскошное убежище для Кобы.

– Для Сталина, – кивнула Нелл.

– Да, – произнес Максим по-русски, хлебнул из фляжки и протянул ее Джеффри и Нелл, но они вежливо отказались.

Олигарх продолжал свой рассказ. По-английски он говорил неплохо, лишь иногда опускал артикли. Некоторые фразы и слова произносил подчеркнуто громко.

– Мой отец был ГЕНИЙ, как и мой дед! Но в отличие от него отец не стал пытаться работать в рамках советской системы. Вместо этого он заделался предпринимателем на черном рынке. Его, конечно, объявили бандитом, как и меня. В те годы в России что-либо делали только бандиты. Да и теперь тоже. Партии было все равно. Их интересовало только, кто нарушает закон, чтобы содрать с нарушителя взятку покруче и сделать вид, что ничего не было. Наше государство сделало нас такими, чтобы мы смогли выжить, Джеффри. В семнадцать лет я, как говорится, влез в шкуру отца, когда его убили по приказу чиновников, получивших слишком маленькую взятку. С тех пор все советские чиновники – мои враги. А я – их враг.

– Понятно, – сказала Нелл и встревоженно глянула на Джеффри.

Максим хлопнул Джеффри по колену, улыбнулся и проговорил тоном заговорщика:

– Видите этот город, Джеффри? Это ерунда! Под Москвой таких мест полным-полно! Некоторые вырыты несколько веков назад при Иване Грозном. Другие строились в обстановке такой секретности, что даже нынешние власти России не имеют документов об их строительстве! – Максим весело рассмеялся. Его русский юмор представлял собой крепкую смесь отчаяния, злости и цинизма, с добавкой изящной самоиронии; однако в смехе олигарха прозвучало нечто вроде объявления войны. – Сталинские подземелья под Москвой предназначались для безопасности лидеров государства. Но вместо этого они стали убежищем врагов власти. Еще в сталинские времена в подземельях пустил корни черный рынок, возглавляемый диссидентами и гениями, контрабандистами и мятежниками. Всем им грозило убийство. В семидесятые годы я не раз спасался, прячась в сталинских катакомбах. Я завел немало связей, которые помогли мне оттяпать кусочек Советского Союза, когда тот рухнул. Подкупив нужных чиновников и гарантировав зарплату рабочим на добыче газа, нефти и угля в то время, когда правительство на это было неспособно, я заручился поддержкой этих самых чиновников. Мне удалось прибрать к рукам электричество и тепло, я смог не дать людям замерзнуть. Я сберегал от закрытия заводы, школы и больницы, когда все остальные не знали, что делать. Но когда российское правительство начало охоту на так называемых «олигархов», чтобы прибрать к рукам «золото Партии», я уехал из страны со всеми своими капиталами и семьей. Этого власти России мне никогда не забудут и не простят. У меня есть дома на всех пяти континентах – 27 поместий от Италии до Гавайев, от Манхэттена до Гонконга, от Израиля до Коста-Рики. У меня море самой разной собственности, включая три «DC-10»[19], американскую футбольную команду, итальянскую баскетбольную, французскую киностудию и кабельные новостные сети в Австралии, Восточной Европе и Бразилии. Я вывез из России все свои деньги, всех родных и друзей, чтобы меня не могли шантажировать. Многие из них сейчас живут здесь. Между тем на меня в любой момент может быть совершено покушение. Трое моих друзей из так называемых «олигархов» были убиты СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ в крупных городах за пределами России. Одного прикончили в центре Манхэттена – подсыпали дигиталис в диетическую колу. Второй был убит в Аргентине, этому подмешали полоний в зубную пасту. – Максим пожал плечами. – За мной охотятся всюду, куда бы я ни поехал. Но не здесь!

Джеффри уже обратил внимание на то, что олигарха сопровождали вооруженные телохранители. Он призадумался и мрачно посмотрел на Нелл.

Они подъехали к массивной стальной двери, у которой стояли охранники с оружием. На серой стали краснела надпись: «СЕКТОР 2». Максим помахал рукой из окошка, охранники включили рубильник. Дверь откатилась в щель в стене. За ней открылась дорога, ведущая вверх, в другой район города.

Низкий потолок над дорогой напоминал сводчатый потолок готического монастыря. Здесь было темно. По всей видимости, эта часть города не была заселена.

– Здесь находился гарнизон для охранников Сталина, – объяснил Максим. – На самом деле шестьсот лет назад тут было укрытие для жителей Гурска. Сталин распорядился запечатать все шесть секторов города свинцовыми дверями, чтобы уберечь от наводнений, пожаров, радиации – или революции. – Максим издевательски усмехнулся.

Тьму рассеивали только огни фар автомобилей. Нелл заметила разбегающихся в стороны крыс.

– Большинство людей, родившихся в нищете, под игом деспотизма, пожалуй, такого заслуживает, – задумчиво произнес Максим. – Мир, в котором им хочется жить, – это их естественная среда обитания, как ил для крокодилов, а канализационные коллекторы – для крыс.

Нелл вздрогнула, когда Максим пристально посмотрел на нее и Джеффри.

– А большинство людей, родившихся свободными и процветающими, этого не заслуживают – поскольку они не сделали ничего для того, чтобы это создать и сохранить. На самом деле они каждый день делают что-то, чтобы разрушить этот мир – хотя бы тем, что отводят глаза, когда он рушится. Такова печальная правда, друзья мои.

– Так кто же, на ваш взгляд, заслуживает лучшего мира, Максим? – спросила Нелл.

– Те, кто все это создает, – даже при том, что остальные пытаются на каждом шагу все уничтожать. – Горький смех сотряс плечи великана. – Но вы же биологи. Вы каждый день наблюдаете за животным царством. Наверняка вы заметили неудержимое шествие человечества? Мы возвращаемся в грязь, мы пожираем тех, кто на краткое время вытащил нас наверх. – Максим в упор посмотрел на изумленных биологов. – Не волнуйтесь, доктора, – сказал он. – Вас я выбрал из тех, кто того заслуживает. У вас обоих хватило отваги сразиться с существующим положением вещей. Вы работаете головой, вы честные люди — в отличие от многих ваших коллег, занимающих высокие посты и продающих свои точки зрения тем, кто больше заплатит. Я внимательно изучил вашу карьеру и смею вас заверить: когда весь мир полетит к чертям, вы всегда сможете найти для себя место здесь – если пожелаете.

– Что ж, – усмехнулся Джеффри. – Приятно слышать.

– А я думаю, что даже ради вашей утопии мне было бы трудно расстаться с миром наверху, – призналась Нелл. – Там слишком много прекрасного.

– Тут, на мой взгляд, все зависит от того, что там оставляешь, – заметил Максим. – А тут многие сделали выбор без особого труда.

Они углубились в средневековый сектор города. Дорога все круче уходила вверх. Машина сбавила скорость, резко свернула влево и продолжила подъем. Через несколько минут подъехали к еще одной стальной двери с красной надписью «СЕКТОР 1».

– Приехали!

Максим опустил стекло в окошке, дважды махнул рукой охранникам, и те включили рубильник. Эта дверь, как и предыдущая, отъехала в сторону, в проем в гранитной стене. Оба лимузина въехали на широкий, мощенный булыжником двор перед сияющим золотым дворцом.

– Персональная резиденция Сталина, – объявил Максим, широким жестом демонстрируя барочный фасад. Заметив шокированные взгляды гостей, он рассмеялся. – Самое время выпить по коктейлю!

– По коктейлю? – переспросил Джеффри. – Но ведь сейчас время завтрака?

– В Победограде день – это ночь, – пояснил Максим.

21:00 по времени Максима

Джеффри и Нелл охотно вышли из бронированного лимузина Максима и дружно ахнули, глядя на роскошный особняк, похожий на сказочный замок посреди пещеры. Поднимаясь по полукруглой лестнице, они увидели желтые сталактиты, свисавшие со сводов. Фасад дворца был украшен беломраморным портиком и колоннами из оникса с капителями, увитыми золотыми листьями.

На верхней ступени лестницы Нелл запрокинула голову и увидела гигантскую хрустальную люстру, висевшую над входом под золотым куполом. Люстра озаряла полированный пол, инкрустированный различными видами камня, образовывавшими спиральные геометрические рисунки. С двух сторон витые лестницы, устланные красными ковровыми дорожками, уводили на второй этаж.

Максим остановился в вестибюле, чтобы переговорить с одним из своих людей. Джеффри услышал, как он говорит Гелию Соколову:

– Она не хочет охранников внутри.

Затем они о чем-то недолго спорили, потом Максим махнул рукой и отослал Гелия и всех прочих своих помощников, а Нелл и Джеффри позвал к левой лестнице.

Он провел их по коридору мимо нескольких дверей, и они оказались перед короткой лестницей. Справа от нее находилась дверь – еще один «люк» со штурвалом посередине, словно бы перекочевавший с подводной лодки. Максим нажал на кнопку. Штурвал повернулся. Кто-то открыл дверь изнутри.

– Прошу вас, друзья мои, – сказал Максим. – Позвольте мне продемонстрировать вам мое хранилище.

Войдя через люк, Нелл и Джеффри оказались в прямоугольном помещении размером с оранжерею в английском особняке. Высокий потолок с открытыми стропилами, три золотые люстры с хрустальными подвесками. В дальнем левом углу виднелся стеклянный цилиндр, внутри которого находилась винтовая лестница, уводящая как вверх, так и вниз. Дальняя стена комнаты, похоже, была попросту вытесана из горной породы, но большую часть шершавой поверхности камня закрывали массивные шторы из красного бархата. Остальные три стены были забраны книжными стеллажами и панелями красного дерева, на которых висели картины в золоченых рамах – какие-то забытые шедевры. Справа от двери стоял большой дубовый письменный стол, а на стене перед ним расположились несколько видеомониторов, на которых были видны различные районы города.

Паркетный пол был устлан шелковыми персидскими коврами, а в центре комнаты, прямо напротив двери, стоял длинный банкетный стол. Четверо гостей поднялись, чтобы поприветствовать вошедших.

– Вот это да! – произнес широколицый мужчина с волосами, собранными в хвостик. – О Господи! Это ты, Нелл!

– Отто? – изумленно выдохнула Нелл.

Мужчина бросился к ней навстречу и обнял ее.

– Джеффри, позволь представить тебе Отто Инмана, – сказала Нелл. – Он был на острове Хендерс в лаборатории НАСА до того, как ты туда прибыл.

– Да-да, до того, как лаборатория была полностью уничтожена, – сказал Отто, протянув руку Джеффри. – Когда я ее разрабатывал, я не представлял себе ничего подобного острову Хендерс.

– Рад с вами познакомиться.

Джеффри пожал руку Отто.

К ним подошел приземистый азиат с темными волосами с проседью. Отто представил его.

– Это Кацуюки Фуджима, – сказал он, не будучи твердо уверенным в том, что произнес имя правильно.

– Да, все верно. – Японец кивнул Отто. – Очень приятно с вами познакомиться. Я биолог из Нагойского университета.

– Он тоже побывал на острове Хендерс, совсем недолго, – сказал Отто. – Помогал собирать образцы в самый последний день.

– Какая радостная встреча, – сказал Джеффри, озадаченно взглянув на Нелл.

Нелл вздернула брови.

– Странно.

– Верно, – согласился Кацуюки.

К ним приблизился худой бледный темноволосый мужчина с бородкой и черными, как угольки, глазами.

– Здравствуйте! Меня зовут Дмитрий Лагунов. – Стройный русский сверкнул очками. – Похоже, я – единственный биолог, не побывавший на острове Хендерс. Очень рад знакомству с вами. А это – Клаус Райнер.

Нелл и Джеффри поприветствовал высокий светловолосый немец в очках и деловом костюме без галстука.

– Здравствуйте. Я – всего-навсего инженер-электрик, – сказал он. – Работаю на электростанции.

Джеффри и Нелл обменялись рукопожатием с Клаусом.

Максим прошагал к кожаному креслу, стоявшему во главе стола, спинкой к красному бархатному занавесу.

– Прошу всех садиться!

Его basso profundo[20] привлек всех, словно сила природы. Все сели за стол по разные стороны от дальнего конца.

– А сейчас вы скажете: «Наверняка вы все гадаете, зачем я вас здесь собрал»? – со смехом проговорила Нелл. – Потому что это прозвучало бы очень забавно.

Остальные гости, скрывая волнение, нервно рассмеялись.

Максим усмехнулся.

– Что-то в этом роде. Похоже, вы все уже перезнакомились. – Он кивнул официантам, которые вошли через железную дверь с подносами закусок и шампанского. – Позвольте поприветствовать вас, мои дорогие гости. Благодарю всех вас за то, что вы приняли мое приглашение.

Гости подняли наполненные шампанским бокалы.

– Интересно, сможет ли кто-нибудь из вас определить, что вам подали на закуску? – поинтересовался Максим, когда на стол было поставлено большое блюдо.

Сомнений быть не могло – это были жареные грибы. Интереснее стало потом, когда все положили себе понемногу на тарелки и принялись разглядывать эти грибы, от которых пахло мясом и острым гранатовым соусом.

– Armillaria, – первой высказалась Нелл. – Медовый гриб!

– Ага! Наш ботаник, Нелл – с недавнего времени Бинсвэнгер, – совершенно права! Очень хорошо! – Максим поднял руку. По его сигналу один из слуг приглушил свет в комнате.

Когда стало темно, все ахнули. Грибы, лежащие на тарелках, наколотые на вилки и отправленные в рот, засветились зеленым, голубым, оранжевым и сиреневым цветами. Грудь Максима затряслась от смеха.

– Объясните остальным, пожалуйста, Нелл.

Нелл оправилась от изумления.

– Армиллария – биолюминесцентный гриб, – сказала она. – Грибы являются плодовыми телами одного из самых долгоживущих грибков. Один отдельный организм способен распространиться на площади более трех квадратных миль и жить тысячу лет. Они испускают фосфоресцирующий свет, когда растут на гнилых деревьях. В стародавние времена скандинавы метили ими тропы в лесу во время долгих северных ночей.

– Прекрасно, – мурлыкнул Максим, словно леопард. – Она просто великолепна, Джеффри!

– Но это не фосфоресцирующее свечение, – возразила Нелл. – Фосфор дает белый или светло-зеленый свет. А это свечение… скорее можно называть радужным. Радужный грибок.

– Прекрасное определение, Нелл! – одобрил Максим.

– Они съедобные? – спросил Отто, чем вызвал дружный смех за столом.

– О да! – Максим отправил в рот порцию оранжевых и розовых грибов и запил шампанским. – И довольно вкусные.

Максим поднял левую руку.

Его слуги поставили на дальний край банкетного стола три коробки, накрытые черной тканью.

– А теперь мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно о том, что я вам сейчас покажу.

Слуга сдернул ткань с первой коробки, которая на поверку оказалась аквариумом из оргстекла, наполовину наполненным водой. Гости Максима встали и сгрудились вокруг аквариума. Через некоторое время они разглядели внутри живых существ.

– Вот это да! – воскликнул Отто и рассмеялся, глядя на светящегося морского паука, охотящегося за чем-то вроде плавучих ракушек. – Не может быть!

– Аммониты? – ахнул Джеффри.

Ученые, раскрыв от изумления рты, наблюдали за миниатюрными моллюсками, раковина которых напоминала свернутый бараний рог.

– Но ведь они вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад! – вскричал Кацуюки.

– Нет, доктор Фуджима, – сказал Максим.

Джеффри широко улыбнулся.

– Вы нашли их здесь?

– Да! – радостно ответил Дмитрий.

– Пожалуйста, расскажите мне о них, Джеффри, – попросил Максим.

Официанты подали очередную закуску – эскарго из аммонитов.

– Было время, когда они правили морями и их размеры достигали десяти футов в поперечнике, – сказал Джеффри. – Римский историк Плиний Старший дал им название, когда исследовал окаменевшие раковины вблизи от Помпеев и заметил их сходство с бараньими рогами, с которыми изображали египетского бога Амона. Того самого, в честь которого был назван фараон Тут – Тутанхамон. Но это невозможно…

– Аминь, – подхватил Отто.

– Не смейтесь, – негромко проговорила Нелл. – Возможно, мы унаследовали это слово из-за традиции поминать Амона в молитвах.

– Ну надо же! – расхохотался Максим. – Продолжайте.

– Некоторые полагают, – продолжил Джеффри, – что эти существа носились по поверхности океана подобно лыжникам с реактивными моторчиками. Охотились же они с помощью головы и щупалец, как кальмары.

– Что ж, те, кто так думает, совершенно правы, – заметил Максим. – Я сам видел.

– Да вы представляете, какого масштаба это открытие? – воскликнул Кацуюки, у которого заметно дрожали руки. – Это просто чудо!

Отто поднял руку, и они с японцем хлопнули друг друга по ладоням.

– И как они на вкус? – осведомился Максим.

– Так это мы их едим? – ахнула Нелл.

– Oishii! – похвалил Кацуюки и сам перевел японское слово: – Превосходно!

– Съедобно, – со смехом выразил свое мнение Отто.

– А вот это – морской паук, – сказал Джеффри, указав на разноцветное восьминогое существо, протягивающее невероятно длинные членистые лапки к быстро плавающим аммонитам. – Одно из самых странных членистоногих. Этот экземпляр невероятно ярок. По-видимому, это ветвь, отделившаяся от всех остальных артроподов примерно полмиллиона лет назад.

– Некоторые считают, что они действительно являются паукообразными – то есть пауками, существовавшими до того, как они вышли на сушу, – добавил Отто.

– Это спорное утверждение, доктор, – заметил Кацуюки, любуясь пауком.

– Это всего-навсего теория, – сказал Отто. – А здесь что?

Официант сдернул ткань со следующего предмета. Это был террариум. Желтые и оранжевые светящиеся существа бегали кругами по дну.

– Гаммариды? – предположил Джеффри, пристально рассматривая существ.

– Да, – кивнул Дмитрий. – Какие-то амфиподы типа гаммарид, мы так полагаем. Мы назвали их «гамми».

– Но они приспособились к жизни на суше, – озадаченно произнес Джеффри. – Имея всего восемь ног?

– Посмотрите, у них на спинках шипы, – обратила внимание Нелл. – Они похожи на этозавров!

– Что такое этозавр, Нелл? – спросил Максим, откинувшись на спинку стула и наблюдая за учеными.

Официанты подали новые закуски и наполнили бокалы шампанским.

– Это один из моих любимых динозавров. У него шипы на спине торчат в обе стороны.

– Считается, что гаммариды могли зародиться в озере Байкал или Каспийском море, а это не так далеко отсюда, – заметил Отто.

Дмитрий улыбнулся.

– Озеро Байкал отсюда довольно далеко, доктор Инман. Но вы правы. У тамошних гаммарид тоже есть шипы на панцире.

– Также они известны как «раки-убийцы», – добавил Отто. – В Берлинском университете изучают эту проблему, там ей очень озабочены. Эти рачки мигрировали из Каспийского моря по Европе, попали в Дунай и вызвали там настоящую панику. Не так давно они появились даже в Англии и Шотландии. Но до сих пор никто не встречал сухопутных видов! И всего с четырьмя парами ножек!

– Видимо, у них произошла независимая мутация Хокс-гена[21] – как у древних артроподов, когда те вышли на сушу шестьсот миллионов лет назад и превратились в гексаподов, – сказал Джеффри.

– Гексаподов? – переспросил Максим.

– Шестиногих, – пояснил Джеффри. – Насекомых.

– Но почему они светятся? – озадаченно пробормотала Нелл. – Похоже, они слепые. У них вообще нет глаз! Видите?

– Они двигаются, как жуки-скакуны! – воскликнул Кацуюки с восторгом восьмилетнего мальчишки. – Какая скорость! Но почему все время по кругу?

– Мы заметили, что порой они движутся именно так, – пожав плечами, сказал Дмитрий.

– Минутку… муравьи-солдаты, – негромко выговорила Нелл.

– Что? – дружно вопросили остальные.

– Муравьи-солдаты слепы. Они ползают по тропкам, помеченным секретом брюшных желез других муравьев. Если муравей двигается по спирали, другие, идущие за ним, могут оказаться в порочном круге. И тогда тысячи муравьев с бешеной скоростью накручивают круги и в итоге погибают голодной смертью.

– Не может быть, – покачал головой Отто. – Никогда о таком не слыхал.

– Но почему эти «гамми» светятся, если они слепы? И почему светятся все остальные виды животных? Я не понимаю.

– Они поедают… как вы это назвали? Радужный грибок, – сказал Максим и пожал плечами.

– Мы полагаем, что биолюминесцентное вещество, содержащееся в грибках, либо растет в этих организмах, либо продолжает светиться, будучи поглощенным, – сказал Дмитрий.

– Для хищников они сияют, как рождественские огни, – задумчиво проговорила Нелл. – Может быть, поэтому и покрыты шипами…

– Сколько времени нужно, чтобы произошли такие адаптационные изменения? – спросил Кацуюки, качая головой.

– Ну… Озеро Байкал – старейший пресноводный водоем на Земле, – ответил Дмитрий. – Оно находится в сотнях километров к востоку от Урала.

– Сколько лет этому озеру? – спросила Нелл.

– Некоторые считают, что Байкалу пятьдесят миллионов лет.

– Здесь может крыться ответ.

Нелл посмотрела на Джеффри.

– Каспийское море намного ближе, – сказал Джеффри. – И Аральское. И в любом случае, я не думаю, что все эти водоемы достаточно древние. Мы видим перед собой существ, которые, по идее, относятся к великой эпохе морских моллюсков, а эта эпоха завершилась примерно к наступлению времени динозавров, то есть шестьдесят пять миллионов лет назад. Этот регион отличается серьезной тектонической активностью, в результате которой возникли эти горы. Но чего я не могу понять, так это того, каким образом могла так долго сохраняться пещерная система таких размеров?

– Урал – самый древний горный хребет на Земле, доктор Бинсвэнгер. Этим горам двести пятьдесят, а возможно, и триста миллионов лет, – сказал Дмитрий.

– Вот оно что! Кто знает, когда некоторые из этих организмов оказались в изоляции под землей и начались отклонения в их развитии?

Нелл прошептала на ухо Джеффри:

– Это намного лучше, чем Кауаи, милый.

Джеффри кивнул, взял с тарелки хвостик гаммариды и окунул в коктейльный соус. Нелл подняла бокал с шампанским и чокнулась с мужем. Официант сдернул покров с третьего предмета.

Тут слово взял немец, инженер-электрик Клаус Райнер, который молчал все время, пока ученые разговаривали о необычных существах, закуски из которых подавали на этом странном банкете.

– Что за черт? Что это? – воскликнул он, указывая на светящиеся пузыри, подпрыгивающие и опускающиеся на дно террариума.

Ему никто не ответил.

Максим негромко рассмеялся.

– Мы понятия не имеем, – признался Дмитрий.

Крошечные существа, похожие на елочные украшения, светились розовым и оранжевым светом и работали четырьмя плавничками, помогавшими им вращаться и скользить в воздухе.

– Как они это делают? – спросил Отто.

– Они похожи на осьминогов Дамбо[22]! – воскликнула Нелл. – Они наполнены газом?

Внутри одного существа, поднимавшегося вверх вдоль стенки террариума, вспыхнул огонек, похожий на пламя спички.

– Жуки-бомбардиры! – вскричал инженер.

Ученые повернулись к нему.

– Извините. Я на последнем курсе писал о них работу…

– Я так поняла, что вы – инженер-электрик, – сказала Нелл.

– Некоторое время я изучал биохимические энергетические системы.

– Пожалуйста, объясните, доктор Райнер, – попросил Максим.

– Жуки-бомбардиры смешивают перекись водорода и гидрокинон, которые вырабатываются отдельными железами, чтобы создать взрывчатую химическую реакцию – как в ракетном двигателе. Тепла вырабатывается столько, что хватит, чтобы вскипятить воду. Возможно, эти существа используют сходный процесс для того, чтобы надуть свой пузырь нагретым газом.

– Что-то вроде китайских бумажных фонариков, – сказал Кацуюки.

– Или вроде воздушных шаров! – воскликнула Нелл.

Максим пустил вверх ровную струю сигарного дыма.

– Превосходно.

Джеффри покачал головой. Он был потрясен тем, что увидел, и тем, что это могло означать.

– У нас имеются водные, сухопутные и воздушные организмы? Насколько сложна эта экосистема?

– Позвольте показать вам.

Максим кивнул одному из своих ассистентов. Тот потянул вниз золотистый шнур. Красные шторы за спиной Максима раздвинулись, и перед гостями предстало вставленное в горную породу большое овальное окно, окольцованное широкой бронзовой рамой.

Все бросились к этому окну еще до того, как шторы открылись до конца. Максим повернулся в крутящемся кресле, чтобы вместе со всеми устремить взгляд за толстое стекло высотой в двадцать футов и шириной в сорок. За окном царила темнота, но мало-помалу начали появляться огоньки и светящиеся силуэты.

– Дамы и господа, – произнес Максим торжественно, – позвольте представить вам Пандемониум.

21:55

Не сразу глаза ученых рассмотрели очертания иного мира по другую сторону стекла.

Большое озеро, испещренное вращающимися цветными пятнами, терялось вдали за коридором, плавно сворачивающим вправо. В сотнях футов наверху был виден куполообразный потолок, покрытый светящимися фигурами.

Пространство ближе к окну было озарено слабым светом люстр. Когда размытые силуэты приближались к стеклу, они обретали истинную форму, но стоило им удалиться, и они разделялись на полосы спектра. Множество фосфоресцирующих существ вертелись в светящихся смерчах и спиральных галактиках, и все это исчезало вдали – там, куда уходила эта бескрайняя пещера.

Джеффри пробежался взглядом по поверхности озера. Он увидел существ, которые змеились над водой, на глазах делились на части и снова воссоединялись. Они двигались в воде, как та многоножка, которую им с Нелл показывал Максим. Биолюминесцентные орды гаммарид проносились над светящимися пятнами на поверхности озера.

Все ученые стояли у окна, прижав к стеклу ладони, сложенные «ковшиком». Нелл посмотрела на потолок пещеры, с которого свисала густая щетка сталактитов. В центре озера возвышался остров, состоящий из сталагмитов, колонны которых тянулись к потолку до самой высокой его точки, находящейся в шестистах футах от поверхности озера. И каждый сталагмитовый шпиль светился радужным сиянием, испускаемым грибками.

Лиловые шары размером с пляжные мячи размахивали красными щупальцами, словно левитирующие «португальские кораблики»[23]. Тускло освещенное существо, похожее на платформу, словно бы выдернутую из процессии на параде в честь Дня благодарения, помахивало длинными перистыми плюмажами и загоняло в рот размером с пасть кита циклоны оранжевых и розовых пузырьков.

Нелл вздохнула и прижалась к плечу Джеффри.

– Господи, что мы видим перед собой?

Максим указал на табличку, прикрепленную к нижней части рамы окна,

– «Адское окно», – сказал Максим. – Сталин считал, что он видит перед собой Ад, когда сидел вот в этом самом кресле. Думаю, он чувствовал себя здесь очень уютно, как дома. А я называю это Пандемониум.