Берлин. Кройцберг. 18 июля

Сатар пошевелил ногой. Все отлично, боли не было. Пуля из полицейского Walther P99 задела голень по касательной, вырвав узкую полоску кожи. Крови вылилось немного, кость и мышцы были целы. Как и ожидал майор Занди, с автобана под Фюрстенвальде без стрельбы уйти не удалось. Уже после бойни их накрыло несколько экипажей SchuPo[25]. Хотя кто там кого накрыл – большой вопрос. Задерживать бойцов спецподразделения – это не штрафы за парковку выписывать. По новостям сообщили, что погибло четверо полицейских и один из террористов.

Бедняга Джафар! Выжить в мясорубке на юге Ливана в схватке с израильским спецназом и погибнуть на европейском автобане в перестрелке с легавыми. Легавых было много, но действовали они на редкость вяло. Мощный огонь АК буквально изрешетил несколько патрульных автомобилей. Джафар получил пулю уже в финале перестрелки. Среди неверных тоже бывают хорошие стрелки… Ему попали точно в висок, мгновенно выбив из черепа все содержимое. Его напарник Бадри поддался панике, несмотря на весь свой опыт, и остановил микроавтобус. В итоге полицейские его тоже подстрелили, но не насмерть. Скрылись с трудом на втором фургоне. Один микроавтобус, забитый оружием и снаряжением, пришлось бросить. Задали работу местным ищейкам. Пусть теперь ищут концы, откуда взялось оружие и взрывчатка. Там год можно копаться.

Сатар поднялся, осторожно ступая на поврежденную ногу, подошел к окну и поглядел в узкую щель между занавесками. Старые улицы из красного кирпича, стены, разукрашенные аляповатыми надписями, похабные рисунки. Кучи мусора и разноплеменные толпы за окном. Район Кройцберг – пристанище левых радикалов, анархистов и мусульманских эмигрантов. Недалеко от центра столицы, между прочим.

Занди подумал, что подобное в Тегеране просто невозможно. Всю эту шваль пасдеран вывез бы на грузовиках и покрошил из пулеметов. Без пощады. В Германии же с этим двуногим мусором носились, как с элитой общества. Сумасшедшие все-таки люди христиане.

Мало того что неверные, так к тому же и просто дураки. Зачем плодить бездельников и инородцев, тем более в собственной столице? Здесь что ни подвал, так бордель с рабынями либо притон для наркоманов. Что ни дом – то коммуна хипарей или шайка анархистов. Все это приправлено турками, палестинцами, курдами, албанцами, иранцами, арабами и боснийцами. Никто не работает, многие сидят на пособии поколениями. Почти все вооружены. Полиция сюда почти не суется. Боятся вооруженного сопротивления, массовых беспорядков и… вмешательства правозащитников.

Идеальное место для того, чтобы отлежаться и зализать раны.

Даже если бросить сюда всю берлинскую полицию, усиленную SEK[26] и дежурными подразделениями, придется чуть ли не штурмом брать каждый дом, каждый квартал. А это займет не один день.

Дверь в комнату скрипнула, и в комнату вошли двое – заместитель Занди капитан Фарзад Хатеми и хирург Месди, шиит-палестинец из местной ячейки «Хезболлы».

– Как вы себя чувствуете, командир? – поклонился Фарзад.

– Отлично, капитан. Какие последние новости? Что там полиция?

– Топчутся на месте. Сегодня ночью, по звонку наших людей, полиция провела облаву на курдов-наркоторговцев. Те оказали яростное сопротивление, командир. Так что сейчас гяуры роют носом землю в ложном направлении.

– Как там Бадри, доктор? – Сатар повернул голову к Месди.

– Плох. Очень плох. Он крепкий, но потерял слишком много крови. К тому же повреждены печень и легкое.

– Надо его навестить, – сказал Занди и пошел вслед за доктором.

Муж его двоюродной сестры, лейтенант пасдеран Бадри Шамах лежал этажом ниже, в специально оборудованном для таких случаев хирургическом боксе. Он был бледен, с трудом дышал, но в сознании. Едва услышав шаги, открыл полные муки глаза и узнал своего командира.

– Я встану, командир. Через день-два. Встану на ноги. Клянусь детьми, – тихо, с присвистом прошептал он.

Руки раненого стали метаться по пропитанной потом и кровью простыне. Майор поймал руку Бадри и крепко сжал. Ободряюще улыбнулся:

– Обязательно, лейтенант. Держись, ты скоро поправишься.

Выйдя из бокса, Занди пальцем поманил хирурга:

– Какие шансы, что он поправится? Только не ври. Мне нужна точная информация.

– Минимальные, господин. Пулю я удалил, но требуется более квалифицированная помощь. Ему нужно в больницу, в стационар.

Занди долго смотрел в глаза молодому доктору, который под этим тяжелым взглядом побледнел, стушевался и потупил взор. Месди еще никогда не приходилось иметь дело с такими опасными пациентами. От этих семерых персов буквально пахло смертью. Но отказаться от их лечения он не мог. Не столько по причине врачебной этики, сколько из-за страха за свою жизнь и жизнь своих родных. Ведь это именно «Хезболла» через своих людей в Европе помогла ему получить вожделенный диплом врача. Умма оплатила его образование и помогла с работой. Теперь пришло время расплачиваться по счетам. Если о его подпольной медицинской клинике узнает полиция, он пожизненно потеряет диплом и практику. А затем сядет в тюрьму. Так что в его интересах помогать боевикам и держать рот на замке.

– Ты уверен, что без больницы ему не выжить?

– Да, господин. Иначе он умрет. Умрет в мучениях.

Занди подошел еще на шаг и, горячо дыша в лицо Месди, прошипел:

– А ты сделай так, чтобы он не мучился. Какой-нибудь укол. Все должно случиться быстро и безболезненно. На все воля Аллаха.

Месди кивнул и, утирая пот, бросился исполнять указание Сатара. Едва он скрылся, молчавший Фарзад спросил майора:

– Что делать с доктором?

– Он будет молчать. Это в его интересах. Месди труслив, но исполнителен. Тем более что нам нужны его многочисленные связи. Пусть живет.

Когда тело верного Бадри, завернутое в ковер, спустили на лифте в подвал, рядом с домом притормозил шикарный «Мерседес» CL-500, откуда вылезли пожилой араб и моложавый, импозантный европеец. Глава местной шиитской уммы, уроженец Ирака, мулла Абу-Барак и известный защитник прав берлинских мусульман – адвокат Бруно Вагнер.

Они прошли в дом, где их встретил Месди с объемным конвертом, наполненным деньгами. После короткой беседы Вагнер позвонил в местный полицейский комиссариат и быстро добился разрешения на выезд без досмотра из блокированного полицией района Кройцберг машины «Скорой помощи». В ней, по легенде, находилась роженица знатного происхождения, и досмотр машины мог вызвать чуть ли не международный скандал. Задерганная берлинская полиция махнула рукой, и тело погибшего террориста без препятствий покинуло опасный район, чтобы быть растворенным в кислоте на одной из заброшенных промзон вокруг Берлина.

У всех боевиков «Куат-аль-Кудс», как и положено сотрудникам специальных подразделений, действующих на территории противника, были абсолютно безупречные документы, гарантирующие им свободу передвижения по всему Европейскому союзу. Пора было отчаливать из столицы Германии и вообще из Европы. Дальше будут работать другие люди.

Вашингтон. США. 15 июля

Отставной подполковник воздушно-десантных войск США Брайан Бест прибыл в Вашингтон рейсом из Феникса. Именно там, в Аризоне, находился офис компании «Best International Rescue & Security», или сокращенно BIRS. Брайан основал эту частную военную компанию, специализирующуюся на обучении иностранных военнослужащих премудростям антитеррористической борьбы и парашютно-десантной подготовки.

Первыми заказчиками Брайана были власти Конго, желавшие получить мобильное и боеспособное специальное подразделение. Официально. Неофициально BIRS занималась охотой за головами лидеров оппозиционных Киншасе племен. Госдеп и Минюст деловито закрыли на это глаза, и Бест с тремя десятками специалистов значительно укрепил «новый и прогрессивный» конголезский режим. Более того, обученные BIRS парашютисты быстро стали лучшей и самой преданной частью новой армии Конго.

Затем случилось 11 сентября, и на частные военные компании буквально пролился золотой дождь государственных и частных заказов. Брайан Бест прибыл в Афганистан в апреле 2002-го и получил от тогдашнего резидента ЦРУ в пограничном Хосте, Роберта Пирса, соблазнительное предложение создать боевую группу из сотрудников фирмы и агентов ЦРУ, нацеленную на физическое уничтожение лидеров «Талибана».

Первый опыт оказался настолько удачным, что теперь сотрудничество между «Бест интернэшнл» и ЦРУ стало постоянным. Сотрудники Беста увлеченно охотились на афганских талибов, беглых гвардейцев Саддама, албанских наркоторговцев, чем-то насоливших ЦРУ[27].

После Ирака Брайан Бест одним из первых высадился в Венесуэле со списком наиболее активных сторонников покойного Гомеса. Часть из них было необходимо уничтожить, часть задержать и сдать новой власти. Ничего нового, все, как всегда. Брайан доверял исключительно армейцам и комплектовал свою частную армию выходцами из «Клекочущих орлов», «Всей Америки»[28], «Дельта форс» и семьдесят пятого полка рейнджеров. Благодаря высокому качеству человеческого материала и отменной подготовке люди Брайана несли минимальные потери и почти всегда добивались успеха.

Три дня назад в номер отеля Gran Melia, где Бест отдыхал, вернувшись из Валенсии, тихо постучали. Брайан мгновенно вытащил «Ругер СР9» из лежащей рядом с кроватью кобуры и подкрался к двери. Такая бдительность уже не раз и не два спасала ему жизнь. В странах третьего мира, где нет друзей, доверять нельзя никому – вместо очаровательной горничной за дверью вполне могут оказаться двое-трое боливарианских боевиков с автоматами наперевес.

Несмотря на то что отель находился в «зеленой зоне»[29] Каракаса, нападения можно было ждать в любой момент. Бедные кварталы кишели агентурой боливарианских комитетов и обычными бандитами. На сей раз за дверью стоял оперативник ЦРУ Луис Розетти, его старый знакомый по Афганистану и Европе.

Принесла нелегкая.

– Проходи. – Брайан открыл дверь, и Луис проскользнул в номер. Ясно, что разговор пойдет о какой-то новой работе.

Розетти развалился в кресле. За прошедшие четыре года с той бойни в Альпах Луис здорово возмужал. Стал настоящим, матерым полевым агентом. Отлично подготовленным, хитрым и изворотливым. Бест встречался с ним два раза в Ираке и относительно недавно – в Маракайбо. Тогда по наводке ЦРУ наемники Беста захватили полковника Соузу – офицера спецслужбы ДИСИП покойного Гомеса, возглавлявшего местное террористическое подполье.

– Мистер Бест, я уполномочен передать вам лично приглашение прибыть в отель «Черчилль» на конфиденциальную встречу с мистером Пирсом.

Во как. И старая лиса Пирс – в деле. Интересно, интересно…

– Луис, что, нельзя было прислать приглашение по электронной почте? Или хотя бы прислать курьера? Зачем надо было переться ночью ко мне в номер?

– Секретность, мистер Бест. Повышенная, даже для наших с вами темных дел. – Розетти хитро улыбнулся.

Вот клоун-макаронник… Ладно, посмотрим, что там в отеле «Черчилль» ему скажет Пирс.

– Ты когда вылетаешь, Луис?

– Завтра… Нет, уже сегодня утром. Прямым рейсом до Вашингтона.

– Передай мистеру Пирсу, я прибуду на сутки позже. Есть неотложные дела.

На выходе из терминала аэропорта Даллеса к подполковнику подошел рослый темнокожий малый в безупречном костюме и с армейской стрижкой:

– Сэр. Меня зовут Лерой. Прибыл для вашей встречи.

Подполковник молча отдал ему небольшой дипломат и проследовал за детиной в припаркованный «Шевроле Тахо». Естественно, черного цвета.

Рассматривая мощный череп водителя, Брайан подумал, что парень не иначе из «кожаных затылков»:

– Морская пехота, Лерой?

– Так точно, сэр. Кемп Лежун[30], вторая экспедиционная группа…

– Давно сняли форму?

– Год назад, сэр. Здорово зацепило под Гератом. После госпиталя предложили перейти на другую работу. Я согласился.

«Шевроле» притормозил перед старомодным светлым зданием отеля «Черчилль» на Коннектикут-авеню. Лерой повернулся всем телом и сказал:

– Седьмой этаж, сэр. Номер семь ноль двадцать один. Вас там ждут.

В номере, кроме Розетти и Пирса, Брайан увидел еще два знакомых лица – отставного полковника Малколма Доу и бригадного генерала Стивена Хоупа из АНБ.

Первый представлял до последнего времени Joint Special Operation Command, второй – по сей день трудился на ниве электронной разведки в АНБ[31]. Едва все расселись по удобным креслам, как Роберт Пирс без предисловия, сразу перешел к делу:

– Надеюсь, о последних событиях в Европе все знают? Так называемый «кризис Фюрстенвальде», пожалуй, господа, наиболее существенная угроза мировому правопорядку со времен Карибского кризиса.

– Это точно, – кивнул головой Стивен. – Все, коллеги, очень серьезно. Русские войска потоком выдвигаются к восточным позициям НАТО. Уже переброшено два десятка боевых бригад, и постоянно прибывают подкрепления. У наших европейских союзников объявлена натуральная мобилизация. Более того, принято решение о переброске в Европу соединений третьего армейского корпуса. В противовес русским силам. Такого действительно не было со времен «холодной войны».

– Русские жаждут мести. Это их право, но мы не можем спокойно смотреть на военную угрозу нашим европейским союзникам. На самом верху, – Пирс ткнул перстом в потолок, – принято решение самостоятельно найти след террористов. Для этого, собственно, вас и собрали. Мы не ограничены в средствах, господа, но очень ограничены во времени. Третья мировая, похоже, на пороге…

– Неужели русские обезумели настолько, что готовы вторгнуться в Европу? При чем здесь европейцы-то? Корни теракта надо искать на Кавказе или Ближнем Востоке! – воскликнул Доу.

– Мы не будем ничего искать на Кавказе. Убийство совершено в центре Европы. Наше, вернее, уже ваше дело, господа, найти следы уродов в Германии. Оперативную группу возглавит наш друг, мистер Бест. Господин Розетти отвечает за координацию действий с европейской резидентурой. Господин Доу – координация с военными. И наконец мистер Хоуп – радиоразведка и радиоперехват.

Семпополь. Польша. 25 июля

Три крытых армейских грузовика в сопровождении внедорожника полевой жандармерии неторопливо петляли по узкой, разбитой проселочной дороге. Дорога сильно пострадала за последнюю неделю, когда к северо-восточной границе Евросоюза непрерывно шли воинские колонны. Ожидание войны, точнее, надвигающейся катастрофы, буквально витало в воздухе, пропитывая страхом землю приграничного Варьминского-Мазурского воеводства. Войны с русскими поляки боялись. Боялись до смерти, до зубной боли и желудочных колик. События двухлетней давности были еще свежи в памяти. Разгром в Поморье, бегство польского правительства в Краков, окружение и гибель панцер-дивизии Шульце, обстрелы и бомбежки Варшавы, сотни тысяч беженцев, запрудивших все дороги, миллиардные убытки экономики. «Неожиданная» десятидневная война за украинские трубопроводы едва не привела страну к потере независимости и суверенитета. Если бы не вмешательство США. Вот и сейчас все население Польши, весь политический истеблишмент с надеждой смотрели на прибывающих в страну янки.

Майор Велимир Крстанич, облаченный в новенький польский полевой камуфляж с погонами подполковника и эмблемой инженерных войск, внимательно смотрел на угрюмый лес, стеной окружающий разбитый проселок. Ровно двадцать лет назад он, совсем еще сопливый мальчишка, торжественно надел форму с золотыми погонами не существующей ныне югославской народной армии. Еще через год он, уже офицер хорватской краевой обороны, стрелял в своих бывших сослуживцев под Осиеком. Ему повезло – окажись он, к примеру, в Вуковаре[32], был бы сейчас трупом. Там выживших почти не было.

Затем последовали кровавые бои в Славонии и наконец хорватский триумф 1995 года – операции «Блесак» и «Олуя». После этого триумфа хорватская армия была радикально сокращена – Велимир оказался в числе сокращенных. Кроме, как воевать, Крстанич больше ничего делать не умел и, помыкавшись пару лет охранником супермаркета и водителем такси, оказался в Албании. Натаскивать боевиков UCK за деньги НАТО оказалось делом привычным и даже высокооплачиваемым.

Там, на сербо-албанской границе, Велимир и познакомился с бригадным генералом армии ее величества Уильямом Старком и частной компанией «Armor Inc.». Дальше были Косово, Заир, Руанда, Афганистан, иракский Курдистан. Потоки крови и хрустящие баксы. Все кончилось два года назад. На Кавказе…

Даже сейчас Крстанич не мог вспоминать то, что там произошло, без содрогания. Никто не думал, что русские решатся на применение химического оружия. А они применили. Из трех тысяч наемников, собранных по всему Кавказу, Ближнему Востоку и Магрибу, уйти удалось нескольким сотням. Из сотни инструкторов – единицам. Отряд, в котором служил Велимир, дважды попадал под обстрел химическими снарядами, но ему везло. Затем отступающих наемников стали выслеживать с вертолетов и высаживать на пути отхода спецназ и горных стрелков.

Крстанич был не робкого десятка, калач тертый, все же балканская война за плечами, но рукопашные схватки обреченных наемников с русскими коммандос в поросших лесом горах Ичкерии – вот это было страшно. По-настоящему, без дураков. Страшнее, чем в джунглях Заира…

Прорвавшись на территорию Азербайджана, Велимир узнал, что русские уже там. Старк схвачен и вывезен в Россию, база в Закаталах уничтожена воздушным ударом. Бежать было некуда – правительство Азербайджана под давлением Москвы объявило всех наемников вне закона. Но Крстанич выкрутился благодаря запасному комплекту документов, позаимствованному у коллеги по ремеслу, турецкого подполковника Эмре Якина. Правда, турок был против, но что делать, своя рубаха ближе к телу. Раненого Якина Крстанич придушил сразу после того, как тот проболтался о спрятанном паспорте. С этим левым паспортом Велимир и улизнул из Баку. Сначала в Афины, оттуда домой, в Загреб.

Уже дома смотрел по телевизору трансляции с судебного процесса из Москвы по делу Старка. Все вроде успокоилось, но затем по Европе поползли нехорошие слухи о том, будто русские упорно ищут выживших на Кавказе и Крыму наемников. Не для того, чтобы угостить пряниками, понятное дело. Более того, якобы существует подставная частная военная компания, набирающая выживших «диких гусей» на новые подвиги. Компания эта образована русскими, и счастливчики, выжившие в кавказской мясорубке, явившись в офис для переговоров, исчезали бесследно. Крстанич знал, что слухи слухами, но дыма без огня не бывает. Дурной характер восточных славян майор изучил досконально. Было время… И поэтому слухам верил. Недолго думая, Велимир собрал вещи и уехал к своим родственникам в Боснию.

Там, под Мостаром, он и решил отсидеться, пока пыль не уляжется. Благо он при деньгах и ждать может долго. Пусть ищут. Заодно дал себе зарок не связываться с русскими. Уж очень опасно. Даже для «солдата удачи». Лучше быть безработным, чем мертвым.

Как бы не так. Обосновавшись в Мостаре, Велимир начал сопровождать контрабандистов, благо его дядя Анте и двоюродные братья Златан и Болдо служили на таможне. Родственник с солидным боевым опытом в таком щепетильном деле, как контрабанда, – большая помощь.

Так вот, однажды, когда он сидел в придорожном кафе на границе в Черногории, за его столик подсел смуглый широкоплечий парень – по виду кавказец или турок. Велимир, подняв на незваного гостя глаза, собирался послать его куда подальше, но тот, улыбнувшись, на сносном английском спросил:

– Как живется в Боснии, мистер Крстанич? – видя, как собрался для удара Велимир, опережая его, спросил парень. – Поговорим? Есть интересное и взаимовыгодное предложение.

Велимир согласился выслушать. Из любопытства скорее. Из того самого любопытства, которое сгубило не одну сотню котов. Услышав суть предложения, Крстанич покачал головой:

– Исключено. С русскими я больше связываться не намерен. Ни за какие деньги. Имею печальный опыт. Это хуже, чем лезть в пасть к дьяволу.

– Да, мистер Крстанич, я слышал про то, что случилось с вами на Кавказе. И не только я. Родственники, к примеру, мистера Якина тоже слышали про ваш опыт и мечтают с вами поближе познакомиться. Расспросить про подробности смерти Эмре.

Велимир напрягся и попытался под столом лягнуть незнакомца в промежность, но в этот момент его огрели сзади по голове.

Очнулся он возле мусорного бака, на заднем дворе забегаловки. Смуглый сидел перед ним на корточках, еще минимум двое прятались в тени. Велимир никогда не терял бдительности, и, чтобы неслышно подобраться к нему сзади, нужно было быть профессионалом высшей пробы.

– Вы напрасно отбиваетесь, майор. Предстоящая работа будет хорошо оплачена. Да и выбор у вас невелик. Либо работаете с нами, либо имеете дело с «Бозкорт». Бедняга Якин был не последним человеком в этой организации.

Велимир запрокинул голову и мысленно застонал. Твою мать, как он мог забыть! Все турецкие наемники так или иначе связаны с «Серыми волками». И заодно – с турецкой мафией. Эти психопаты ни перед чем не остановятся ради мести за убитого соратника.

– Кто вы такие? – спросил Крстанич у сидящего на корточках перед ним незнакомца…

– Это не важно, майор. Главное, что мы знаем о вас многое, а вы о нас – ничего…

– Блефуете! Подполковник Якин погиб в бою, как и многие из нас. Идите на хрен!

– Может быть. Только вы, Крстанич, покинули Азербайджан по паспорту, который для него изготовили в типографии «Серых волков».

Крыть было нечем, и Велимир промолчал. Попытался встать на ноги с холодного и грязного асфальта. Ему никто не мешал. Встав, он отряхнулся и зло сказал:

– Ваше предложение – самоубийство. Я наемник, но не псих.

Смуглый, неприязненно рассматривая Велимира, пожал плечами:

– Дело ваше. Значит, скоро, очень скоро кто-то из вашей семьи умрет страшной смертью. «Бозкорт» пощады не знают. Кого убьют первым? Вашу мать?

Про мать эта обезьяна зря сказала. Велимир рванулся вперед, пытаясь достать смуглого хуком в челюсть. Тот плавно ушел в сторону, и тут же Крстанич почувствовал, как боль взорвала левую сторону. Ноги подломились, и, уже падая, он налетел лицом на умело подставленное колено. Очнулся снова на асфальте с жуткой болью в сломанных ребрах и расплющенном носу.

– Нет, вы мне определенно нравитесь, мистер Крстанич. Какая смелость! Редкая для нынешней Европы. Так мы договорились? Или мне звонить друзьям из Турции?

– Договорились, мать вашу! Так кто вы и как вас найти?

– Мы сами вас найдем. И зовите меня Нергал.

Действительно нашли. Спустя две недели Нергал встретился с ним, передал часть денег и обговорил детали. От Велимира требовалось собрать команду наемников и отправиться на восток Польши. Оттуда, с польско-украинской границы, следовало врезать по русским ракетным залпом. Всего лишь одним залпом.

– Откуда там возьмутся русские? – спросил майор Нергала. – Это же суверенное государство?

– Не переживайте, мистер Крстанич. Русских к тому времени, как вы соберете команду и приобретете необходимую технику, в приграничных лесах будет море.

Действительно, вскоре русские войска появились у границ Польши в больших количествах. Пора было действовать. Три армейских грузовика приобрели по дешевке со складов бундесвера через подставную фирму в Люксембурге, затем в Австрии купили армейский внедорожник и раскрасили его цветами польской полевой жандармерии. В двух грузовиках Велимир смонтировал направляющие для пуска реактивных снарядов – по шестнадцать направляющих в каждом. Третий грузовик приспособил для перевозки личного состава и боеприпасов.

В команде было двенадцать человек, не считая самого Крстанича. Все выходцы с Балкан, все с боевым опытом. Шесть хорватов, трое сербов, босниец и двое албанцев. Все светловолосые, славянской внешности – это было обязательным требованием заказчика. По легенде, они – мобильная группа минного заграждения в составе первой инженерной бригады Войска Польского. Прибыли в Мазурию для установки заграждений на ожидаемых путях вторжения русских танков. Все чин чином, отменные документы, новенькая форма. Комар носа не подточит. Тем более в условиях угрозы начала войны военные машины останавливаются и досматриваются гораздо реже. В качестве гарантии впереди маленькой колонны «саперов» шла машина с липовыми жандармами.

Теперь точно никто не прицепится. Крстанича занимал только один вопрос: как выпутаться из неприятной ситуации с минимальными потерями для себя и своей семьи? Пока в голову ничего не приходило. Ладно, прорвемся… Желательно еще и эту суку Нергала допросить с пристрастием. Но это чуть позже. А пока пусть думает, что он меня за горло держит.

Велимир уставился на навигатор GPS и, достав рацию, трижды щелкнул тумблером.

Внедорожник впереди стал притормаживать, как и вся колонна. Крстанич выпрыгнул на дорогу, размял ноги.

Через минуту рядом материализовался из тьмы Радко Лазович, одетый в жандармскую форму. С этим угрюмым сербским полицейским он познакомился в Заире, и, несмотря на взаимную начальную неприязнь, они умудрились стать друзьями. Хотя друзья среди наемников – непозволительная роскошь.

– Скоро точка прибытия, командир, – доложил Радко. – Менее двух километров на юг. Вон по этой просеке.

– Надеюсь, не встретим пограничную стражу. Хотелось бы обойтись без стрельбы.

– Хотелось бы. И еще желательно выжить в ожидаемой мясорубке…

Внезапный удар тридцатью двумя снарядами калибра 122 мм по спящему русскому местечку Свободное, что в Калининградской области, буквально потряс весь мир.

Сильнее, чем в свое время выстрел в Сараево.

Горки-9. Подмосковье. 25 июля

Звонок телефона правительственной связи, стоящего в спальне, выдернул Стрельченко из-под теплого одеяла. Учитывая то, что спать он лег всего два часа назад, звонок был крайне не вовремя. Главе государства потребовалось минимум четыре секунды, чтобы сообразить, откуда идет такой противный и настырный звук.

Подняв трубку, Стрельченко услышал голос дежурного по Генеральному штабу.