Потягивая пиво прямо из бутылки, он отошел от стойки, разместился за одним из столиков и, постукивая по столу толстыми короткими пальцами, стал с ожиданием поглядывать на дверь.
      Неменьшим нетерпением была охвачена и Милославская. Она находилась достаточно близко от Александра Сергеича и вполне могла слышать разговор, который должен был состояться. А чтобы не привлекать к себе его внимание, она сделала ставку и принялась изображать из себя поглощенного азартом игрока. Худощавый, высокого роста крупье с особым оживлением суетился вокруг нее, надеясь поживиться на проигрыше глупой ветреной дамочки.
      Однако гадалке и первый, и второй раз повезло. Вообще в таких мероприятиях она всегда была довольно удачлива. Крупье с улыбкой, но настороженно переглянулся с одним из своих коллег, побаиваясь, наверное, что игра Милославской на этом и закончится. Яна же не собиралась сдаваться: сделала еще ставку и… проиграла.
      Мысленно пересчитав содержимое своего кошелька, она с неудовольствием про себя заметила, что теперь ей придется просить помощи у своей пластиковой карты. Благо, неподалеку от выхода казино был банкомат.
      Расплатившись по проигрышу, она игриво сказала крупье:
      – Мальчики, я выйду к банкомату, и мы продолжим…
      Они улыбнулись ей в ответ и разом кивнули.
      Выйдя на улицу, Милославкая увидела, что у казино паркуется серебристая иномарка. Замедлив шаг, она искоса стала наблюдать за ней, ожидая увидеть приехавшего.
      Водитель вышел из машины торопливо и, нервно подергивая плечом, направился в казино. Это был респектабельный мужчина лет пятидесяти, в сером, слегка помятом костюме, немного лысоватый, совершенно седой. Даже брови его и густые усы были абсолютно белыми. Плотный, но подтянутый, он, по-молодецки подпрыгивая, преодолел ступеньки и скрылся за зверью.
      «Тот самый Саня,» – сразу уверенно подумала про себя Милославская. Дрожащей от волнения рукой она сунула пластиковую карту в отверстие банкомата и вслух стала умолять его рассчитаться с ней побыстрее.
      Вскоре деньги ею были получены. Оглянувшись и убедившись, что никто на ее персону не обращает внимания, она побежала и так в считанные секунды оказалась у входа в казино. Остановившись и переведя дыхание, гадалка немного оправила одежду и прическу и вошла в помещение совершенно невозмутимо.
      Только что приехавший Саня стоял у стойки бара в ожидании протираемой барменом запотевшей бутылки холодного пива, а Александр Сергеич взволнованно и даже сердито поторапливал его.
      Яна, от порога кокетливо помахав ручкой крупье, неспешно продефилировала в сторону рулетки. Осчастливив крупье очередной, хотя и некрупной ставкой, она совершенно равнодушно следила за ее вращением, зато слух гадалки напряженно ловил каждый звук, раздававшийся за столиком, занятым интересующими ее мужчинами.
      – Здорово, – сотрясая руку приятеля, хмуро произнес Александр Сергеич, – присаживайся, – хозяин казино выдвинул для прибывшего стул.
      Саня молчаливо пожал в ответ руку Александра Сергеича.
      – Чего шумел? – тихо спросил он.
      – Шумел не я. Без меня нашумели.
      – Говори яснее.
      – Воробья… В общем, Воробья больше нет, – Александр Сергеич болезненно поджал губы и исподлобья глянул на приятеля.
      Саня уставился на него, высоко подняв брови и выкатив глаза.
      «То, что надо!» – мысленно торжествовала Милославская.
      – Тебе это удалось? – радостным шепотом произнес собеседник хозяина казино.
      «Ого!» – ахнула про себя Яна и тут же вслух произнесла:
      – Я выиграла! Фортуна улыбается мне! Ес! Ес!
      Она радостно восклицала и хлопала в ладоши, стараясь всем видом своим показать увлеченность игрой и абсолютное равнодушие к тому, что происходило вокруг.
      Александр Сергеич скептически покосился на нее и ответил Сане:
      – Мне, к сожалению, не удалось…
      – Не понимаю, – произнес Саня и прикурил.
      – Я тоже ничего не понимаю, – Александр Сергеич тоже потянулся за сигаретой.
      После некоторого молчания, он сказал:
      – Кто-то убрал Воробья. Все, его больше нет.
      – Так это ж прекрасно! – Саня криво улыбнулся.
      – Хм, прекрасно… – Александр Сергеич болезненно скривил рот. – Как ты думаешь, кто сейчас будет у мусоров под подозрением?
      В воздухе повисло молчание.
      – То-то и оно, – нравоучительно протянул хозяин казино. – Знаешь, какая мне мысль пришла?
      Саня вопросительно поднял глаза.
      – А не есть ли это способ косвенной расправы над нами?
      – Ты смеешься? – лицо Сани исказила ухмылка.
      – А что? Подстава вполне возможна. Мотив у меня есть? Есть. А алиби?
      Саня испуганно содрогнулся.
      – Но мы же вчера… – он осекся на полуслове.
      – Но ты об этом будешь говорить, когда тебя спросят? Вот именно. А это значит, алиби у нас нет.
      – Александр, у тебя хорошие адвокаты.
      – Слушай, ты прекрасно знаешь, что последние два года меня настойчиво пытаются смешать с дерьмом! Смешают вместе с адвокатами… Воробей меня достал, конечно, но я бы вполне успокоился закрытием его конторы…
      – Ты кого-то подозреваешь?
      – Пока не знаю.
      – Нам лучше пока не встречаться?
      Александр Сергеич молчаливо кивнул.
      – И по телефону осторожнее, – добавил он. – Боюсь, будет прослушка.
      – Ну давай, – Саня привстал и крепко сжал руку своего приятеля.
      Тот посмотрел на него благодарно и ответил:
      – Давай.
      Взяв со стола свои ключи и зажигалку, не задержавшийся надолго визитер спешно удалился. Не желая больше делать крупные проигрыши и привлекать к себе излишнее внимание, Яна покинула рулетку, села за дальний столик и заказала чашку кофе. Ей было над чем подумать.
      «Похоже, хозяин этого казино тут совершенно не при чем,» – пронеслось в первый миг у нее в голове. Однако Яна не имела привычки доверяться первому же порыву чувства, хотя интуиция у гадалки и была завидной.
      – Человек – существо загадочное, – едва ли не вслух проговорила она и про себя добавила: «Чужая душа – потемки. Возможно, тут есть какое-то подводное течение, а потому не стоит так сразу верить тому, что смерть Воробья для Александра Сергеича – полная неожиданность.».
      Женщина принялась мысленно рассуждать. Во-первых, Милославская заключила для себя, что тот приезжавший Саня и Александр Сергеич, хозяин казино, – единомышленники по-крупному. Они, вероятно, имеют общие интересы относительно этого заведения и не только. Во-вторых, гадалка поняла, что накануне убийства Воробья оба они проворачивали какое-то не вполне или даже совсем не чистое дело, повиниться в котором ментам не захотели бы ни за какие коврижки, даже если бы им обоим угрожала тюрьма. Что это за дело – для Яны оставалось вопросом, хотя, впрочем, и не имело для расследования, вероятно, никакого значения.
      И еще: гадалка поняла, что в течение последних двух лет бизнес у Александра Сергеича и его напарника шел не вполне удачно. Кто-то явно вставлял им палки в колеса, и этот кто-то, вероятно, был более влиятелен и силен.
      Милославская жадно, стараясь при этом, конечно, не обнаруживать своего интереса, наблюдала за хозяином казино. Он мановением руки велел принести себе еще пива, потом потребовал какой-то закуски. Яна приоткрыла сумочку и извлекла оттуда заветную колоду. Только она ей тут могла помочь. Александр Сергеевич определенно думал сейчас об убийстве Воробья и о только что минувшем разговоре. Ничто не мешало гадалке проникнуть сейчас в глубины его сознания.
      Веером развернув перед собой колоду, она выбрала карту «Чтение». Эта карта была поистине необыкновенной и, пожалуй, самой загадочной. Она обладала сказочными возможностями. Конечно, и другие карты Яны Милославской предметом привычным и банальным назвать было нельзя, но способности этой удивляли даже саму гадалку.
      «Чтение» отнимало у Милославской массу душевных и физических сил. После этой карты, как не после какой другой, Яна чувствовала себя особенно изможденной и опустошенной. Зато «Чтение» позволяло прочесть… чужие мысли. Если карта шла на контакт, конечно.
      В центре карты красовалось изображение глаза, в зрачке которого застыло отражение человеческой головы. От этого глаза шли нарисованные Яниной же рукой мощные флюиды, волны, а затем и лучи, символизирующие мощную энергию и способные поведать гадалке о многом.
      Милославская убрала лишние карты назад в сумку и, продолжая безмолвствовать, опустила на «Чтение» руку. Чтобы не привлекать к себе внимание, она спокойно сделала несколько глотков кофе и только после этого приложила усилия для своего сосредоточения на гадании.
      Милославская настойчиво смотрела прямо в затылок Александру Сергеевичу, хотя карта и не предписывала таких условий в качестве обязательных. В этот момент гадалкой владело желание видеть объект, что называется, насквозь, и момент для этого был очень подходящий. Терять его было просто нельзя. Александр Сергеич сосредоточенно пил пиво и думал о своем, а ведь мог внезапно подняться и уйти. Поэтому Яна, возможно, и рискуя привлечь внимание, смотрела на него в упор: шансов обнажить мысли человека при такой тактике были гораздо выше.
      Гадалка в эти минуты не думала ни о чем постороннем. Просто буравила взглядом голову объекта и задавалась единственным вопросом: «О чем ты думаешь?». Мысли его она просто обязана была услышать.
      Отдача от карты, к счастью, пошла сразу. Видимо потому, что Александр Сергеич всем существом своим отдавался сейчас размышлениям над случившимся. Он не подозревал, что кто-то сейчас пытается проникнуть в его святая святых и не пытался изобразить равнодушия, которое обычно упорно демонстрируют те, кого открыто допрашивают.
      Яна начала чувствовать излучающееся от «Чтения» тепло. Оно постепенно окутывало руку, словно невесомая мягкая перчатка. Еще через несколько секунд Яна ощущала уже интенсивные волны, ударяющие в самый центр ее напряженной ладони. Гадалка сконцентрировала всю свою внутреннюю силу в одной точке тела и в следующий же миг ее сознание окутало мутное облако, которое пульсировало, издавая какие-то неясные звуки.
      Но только в первые мгновенья Милославская не могла их разобрать – уже вскоре ее мозг читал законченные по смыслу высказывания.
      «И кому это могло понадобиться? – думал Александр Сергеевич. – Хотя, что это я… Идиот! Бизнес без это не бывает. Крутые живут богато, но недолго… Но, Господи, ведь я тоже втайне желал ему смерти! Желал! Желал! Желал! М-м-м-м-м. Что это я нюни распускаю? Некогда, некогда, некогда! Надо думать о том, что делать, если сейчас сюда мусора заявятся. Ну скажу я, что не убивал. А дальше что? Поверят? Ни черта! А про вчерашнее, хотя оно и алиби, – душить будут – не расскажу! Что делать? Что делать? Вести себя спокойно, вот что!!! Не виновен – не дрейфь. Уверенность в себе – вот главное. Да, да, безусловно!»
      Хозяин казино вдруг резко встал. Облако, которым было окутано сознание гадалки в этот миг неожиданно разорвалось, и больше Яна ничего «прочесть» не смогла. Да, собственно, ей и так все было ясно: этот человек на самом деле к убийству не причастен, и в разговоре с тем Саней он не лукавил.
      Милославская почувствовала ужасное недомогание, но все же попыталась открыть закрывшиеся во время гадания глаза. Публика могла неверно это понять и броситься в панику, которая для Яны была вовсе не желательна.
      Находясь еще в полуобмороке, она заказала официанту салат и закурила. Яна поудобнее откинулась на спинку сиденья и расслабила тело. Она не строила сейчас дальнейших планов расследования, потому что на время утратила способность плодотворно мыслить. Гадалка ушла в некое оторванное от реального мира состояние и постепенно восстанавливала свои силы, пользуясь обстановкой покоя.
      Салат уже стоял перед ней, когда она выкурила сигарету. Посетителей вокруг стало больше, и персона вольготно разместившейся в кресле Милославской не бросалась в глаза.
      Яна взяла вилку и небрежно стала ковыряться в салате. Со стороны можно было подумать что она испытывает отвращение к пище, хотя на самом деле гадалка просто не находила сил делать это по-другому. Руки были словно ватные.
      Александр Сергеич тем временем дал своим подчиненным еще ряд указаний и торопливым шагом вышел из казино. Милославская почувствовала, как служащие в раз облегченно вздохнули. Тут же они дружно засмеялись такому единомыслию. Видно, этого человека тут боялись, а значит, уважали.
      Самой ей здесь оставаться больше не имело смысла. Не съев и и половину порции, она отодвинула тарелку, достала из сумочки зеркальце, немного подправила на губах помаду и, слегка покачиваясь от головокружения, побрела к выходу. Если бы кто-то в этот момент наблюдал за ней, то точно сказал бы, что она пьяна.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.