низма". В мае Троцкий из Сухума возвратился в Москву и 19 мая сделал публичный доклад о Доброхиме, встреченный и сопровожденный самыми горячими аплодисментами.
      Это свидетельство прежнего к нему внимания его не ослепляет. Он видит и чувствует -- вся политическая атмосфера весьма отличается от 1923 года. Он узнает, что сочувствующие ему ячейки высших учебных заведений разгромлены, в том числе ЦК комсомола, ряд лиц из оппозиции перемещены из столицы в провинцию, в военных ячейках произошла чистка, начальник ПУРа Антонов-Овсеенко снят со своего поста. Троцкому ясно, что его замысел --натиском, лобовой атакой опрокинуть Политбюро или принудить к существенным уступкам -- потерпел полное фиаско. В соответствии с создавшимся положением Троцкий решает на предстоящем съезде радикально изменить свое поведение, высказать послушание решениям руководства партии, желание с ним примириться. Тринадцатому съезду партии (23-31 мая 1924 г.) -первому после смерти Ленина -- предстояло обсуждение многих важных политических, хозяйственных и организационных проблем, но, разумеется, он не мог пройти мимо трехмесячной ожесточенной внутрипартийной борьбы. Зиновьев, принимающий на этом съезде вид вождя, делает, как в свое время Ленин, политический доклад и говорит, что нужно подвести итог спорам: "Впервые в истории нашей революции делалась попытка либо изменить политику ЦК коренным образом, либо изменить самый состав ЦК, перепрячь лошадей на ходу". Ответ на эти попытки дала XIII конференция, ее решения XIII съезд должен подтвердить. Взгляды всех обращены на Троцкого, что он на это скажет? Ведь главным образом против него и были направлены резолюции конференции. Любопытно, что хотя Политбюро в течение дискуссии мяло, топтало, всячески поносило имя Троцкого, и из 748 делегатов с решающим голосом подавляющее большинство пришло на съезд с твердо внушенным им наставлением -- бить Троцкого, появление его на трибуне вызвало, что пришлось отметить в газетах, - "бурные аплодисменты". Вопреки рекомендациям свыше, престиж Троцкого стоял еще очень высоко. Что сказал Троцкий? "Если бы на XII съезде кто-нибудь взошел на трибуну и внес резолюцию, что необходимо серьезное изменение внутрипар
      тийного курса, иначе партии грозит отрыв от масс, то можно сказать с уверенностью, что он не нашел бы на съезде никакой поддержки". А между тем в период от XII к XIII съезду ЦК 5 декабря принял огромной важности резолюцию "о наблюдающейся бюрократизации партийных аппаратов" и "необходимости "серьезного изменения партийного курса в смысле действительного проведения принципов партийной демократии". "Я никогда не признавал и не признаю свободы партийных группировок, но я должен напомнить, что резолюция ЦК требует для преодоления группировок, чтобы руководящие партийные органы прислушивались к голосу широких партийных масс, не считали всякую критику проявлением фракционности и не толкали этим добросовестных партийцев на путь замкнутости и фракционности". Настаивая, что в этом и была самая суть борьбы, которую он вел, Троцкий выражает свое недоумение пред решением XIII партийной конференции, усмотревшей в его поведении мелкобуржуазный уклон. "Отдельные решения последней конференции, продолжал Троцкий, я считаю в своих частях неправильными и несправедливыми, но у партии не может быть таких решений, хотя бы неправильных и несправедливых, которые могли бы поколебать на йоту нашу беззаветную преданность партии, готовность каждого из нас на своих плечах нести дисциплину партии при всяких условиях. Никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что партия единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных исторических задач. Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правды история не дала. Мы можем сказать, права или не права (партия) в отдельных частных конкретных вопросах, в отдельные моменты, но это моя партия. И если партия выносит решение, которое тот или другой из нас считает решением несправедливым, то он говорит: справедливо или несправедливо, но это моя партия, и я несу последствия ее решения до конца"39.
      39. Тринадцатый съезд Российской коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет, Москва, изд. Красная Новь, Главполит-просвет, 1924, стр. 166-168.
      Трудно представить себе большее фетишизирование партии, унизительное падение ниц перед превращенным в святыню партийным аппаратом. Однако даже такое самораспятие Троцкого не удовлетворило командующий слой. От Троцкого требовали безоговорочного самоосуждения и признания резолюции XIII конференции и так как, прославляя партию, он от этого увильнул, против него с ядовитыми речами выступили Каменев, Зиновьев, Угланов, Рухимович, Рудзутак, Ярославский, Бухарин и целая серия делегатов из провинции. Зиновьев не нашел в книге Троцкого "Новый курс" даже "грана большевизма" (шумные аплодисменты), а по поводу фразы, что партия всегда права, заявил: "Такие кислосладкие комплименты нам не нужны". Сталин высмеивает ту же фразу Троцкого: "Неверно, что партия никогда не ошибалась. Партия нередко ошибается. Неумной хитростью и дипломатничанием вам не провести съезд". Крупская, а при появлении ее на трибуне все с почтением встают, тоже несогласна с Троцким, будто партия всегда права. Вместе с тем она пользуется случаем заявить, что политика ЦК была совершенно правильна, оппозиция неправа, и "мы не можем себе позволить роскошь дублированных дискуссий". Расчеты Троцкого примириться с командующим аппаратом с помощью беспримерной лести по адресу партии не оправдались. В защиту его на съезде, в сущности, встал только один человек -- молодой французский коммунист, речь его переводил Луначарский. Во французской компартии, говорил он, взволнованы острой полемикой, происходившей в России, и особенно нападками на Троцкого. Его имя имеет интернациональное значение и нельзя допускать деградацию достоинства этой большой революционной фигуры. Троцкий в значительной степени синоним революции, несправедливые обвинения против него наносят удар всей коммунистической партии и Коминтерну. Лично я, заявил этот французский коммунист, в более, чем кто-либо, резкой форме высказывался в пользу позиции Троцкого. Предвидя победу ЦК на XIII съезде и отдавая себе отчет в рискованности моей позиции, я, тем не менее, не считаю нужным от нее отказываться и готов за это полностью нести ответственность40. Имя этого коммуниста -
      40. Правда, 30 мая 1924 г.
      Б. Суварин. В скором времени он был исключен из Коминтерна. В наше время во французской прессе он непримиримый враг советского коммунизма. Восхваление Троцкого Сувариным делегаты XIII съезда слушали со сжатыми кулаками и с криками: "позор, позор".
      Максимум униженности, уступчивости, отказа от самого себя, Троцкий проявил и после съезда, когда встал вопрос о выборе членов Политбюро. Считаясь с завещанием Ленина снять Сталина с поста генерального секретаря, тот заявил, что свою кандидатуру на этот пост не выдвигает. Всеми голосами, в том числе и Троцкого, Сталин вновь, и на сей раз уже бессменно, избран генеральным секретарем. Подражая Борису Годунову, лицемерно изображавшему нежелание сесть на трон и требовавшему, чтобы народ умолял его стать царем, Сталин разыграл ту же комедию, и среди упрашивающих его взойти на трон генерального секретаря подвизался Троцкий41. Этим самым он превращал в ничто свою борьбу против "секретарской верхушки" и "секретарского режима".
      Погром оппозиции совершился, все же она не исчезла, а лишь притаилась. В это время в ее рядах, не считая осколка, еще при Ленине разгромленного, группы Шляпникова и Медведева, существовало два главных оттенка. Один оттенок, неофициальным главою которого был Троцкий, а официальными представителями такие лица, как Пятаков, Преображенский и Дробнис, скоро получил название "троцкизма" В другом оттенке, провозглашавшем так называемый "демократический централизм", в 1924 г. стали выделяться в качестве его выразителей В. М. Смирнов и К. Сапронов. Оба они подписывали заявление 46-ти, а В. Смирнов, кроме того, уже упоминавшееся заявление четырех экономистов, посланное в декабре 1923 г. в Политбюро. Позднее группа Смирнова-Сапронова, имевшая в своем составе большинство из рабочих, обособилась от троцкизма. В 1924 г. этого еще не было, но уже тогда замечалось, что в ней говорят о Политбюро, о ЦК, о курсе партии, таким крутым языком, в сравнении с которым казался мягким и изысканным ядовитый язык бро
      41. См. Предисловие. - Прим. ред.
      шюры Троцкого "Новый курс". Особенно резким в своей критике был Т. Сапронов, в прошлом рабочий-маляр, не стеснявшийся в 1920 г. самым непочтительным образом полемизировать с самим Лениным. Сапронов -- тип непреклонного фанатика с чертами Аввакума, знаменитого протопопа-раскольника 17 века, за свою веру без страха погибающего на костре. Октябрьская революция была его святыней, и когда Сапронов говорил кто и что ее "изгадили", и не превратили в "подлинное царство рабочих", он ожесточенно употреблял самые нецензурные площадные выражения. Речь на съезде Троцкого, будто партия всегда права, оба течения оппозиции несомненно ошарашила, но если троцкистов она привела в неприятное смущение, то в группе Сапронова встретила уже негодование. Сапронов назвал ее "интеллигентски-лакейскими брызгами". Такая реакция оппозиции, конечно, стала известной Троцкому, и все говорит за то, что он сам начал считать свою речь большой ошибкой. Признать таковую Троцкого толкал и вывод, что его примиренческая позиция ничего ему не принесла. Политбюро ее оттолкнуло и высмеяло. Он видел, что, мало считаясь с ним, Политбюро вмешивается в дела и порядки подчиненного ему военного ведомства, устраняет работавших с ним лиц (напр., Склян-ского), и эта политика приобретает уже вызывающий характер, когда после XIII съезда его помощником назначается скоро сменивший его Фрунзе. Уже будучи высланным из России, Троцкий в изданной в 1929 г. книге "Что и как произошло" (стр. 36) писал:
      "Я до последней возможности уклонялся от борьбы. Здесь не место обсуждать, правильно ли было ценою величайших личных уступок стремиться сохранить почву коллективной работы или нужно было самому перейти в наступление по всей линии. Я избрал первый путь".
      Эти слова лживы, далеки от действительности. В наступление он бросился в 1923 г., когда был разбит, склонил голову на XIII съезде с декларацией "партия всегда права". Во вторичное наступление, и на сей раз действительно уже по всей линии, он вступил в конце 1924 г., написав в Кисловодске большую статью "Уроки Октября", содержание которой, в несколько измененном виде, повторено в его автобиографии "Моя жизнь". Так как (писал он, и с этим нужно
      согласиться) партийные писатели не дали ни единой работы, серьезно и критически представляющей ход и картину октябрьской революции, он ставит своей задачей этот пробел устранить. К деятельности в то время большевистской партии он подходит без малейшего подкрашивания, и изображает ее высший слой в виде далеко не героическом. До апрельских тезисов Ленина она совсем не имела твердой революционной линии. Наверху стояли косные люди с фаталистическим пониманием марксизма, чуждые идее октябрьской революции и на всем протяжении 1917 года оказывавшие то глухое, то открытое сопротивление революционному курсу. До приезда Ленина "Правда" (редактируемая Каменевым и Сталиным) стояла на точке зрения демократически-оборонческой, а не пролетарски-революционной. На захват власти ЦК пошел только под хлыстом Ленина. Сопротивление призыву к восстанию и захвату власти для перехода к социализму у Каменева и Зиновьева, и не только у них одних, явление не случайное, а нечто, вытекающее из порочных частей их общего мировоззрения. В отличие от них, Троцкий был подготовлен к такой задаче своей доктриною перманентной революции. Тезис, что путь к социализму идет через долгий период демократии, он не считал обязательным законом, полагая, что для отставших стран этот путь идет через диктатуру пролетариата. Еще в 1906 г. Троцкий утверждал, что "в стране экономически отсталой пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой, и представление о какой-то автоматической зависимости пролетарской диктатуры от технических сил и средств есть предрассудок упрощенного до крайности экономического материализма". Таким образом, к октябрьской революции Троцкий был подготовлен как идейно, так и психологически, а этого не было у большинства членов ЦК и менее всего у Каменева и Зиновьева. Им всем предстояло идейно "перевооружиться" и устранить косные части своего мировоззрения и только в таком виде получить возможность следовать за Лениным. Самая картина октябрьской революции изображается Троцким весьма несхожей с обычным ее представлением. Революционному военному комитету петроградских рабочих депутатов, во главе которых он стоял, его схема придает крупнейшую роль. Когда на
      требование правительства Керенского вывести две трети войска гарнизона на фронт петроградский Совет и гарнизон, под влиянием агитации Троцкого, ответили отказом, а это было 10 октября, то, утверждает Троцкий, исход восстания 25 октября был уже на три четверти предопределен. Оставалось лишь приурочить захват власти к моменту всероссийского съезда рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Троцкий, между прочим, указывает, что Ленин, находившийся в подполье и плохо информируемый, в письме в начале октября к московскому и петроградскому Советам считал, что лучше и легче всего произвести захват власти в Москве, тогда как, наоборот, "мирное восстание 10 октября местного гарнизона сделало очень легким захват власти именно в Петрограде, а не Москве, в которой большевикам пришлось вести долгие и кровавые бои". Таково, если его полностью расшифровать, содержание статьи Троцкого "Уроки Октября". Провозгласив, что "партия всегда права и правым можно быть только с партией", Троцкий в указанной статье этот тезис полностью опрокинул: только идя против партии, борясь с ее консерватизмом, отсутствием политического чутья, можно было в 1917 г. взять подлинно революционную линию и осуществить великую октябрьскую революцию. Статья ясно говорила: нынешнее руководство партии не имеет права считать себя активными деятелями октябрьской революции и потому не имеет права судить его --Троцкого. "Уроки Октября" бросили в неистовое озлобление всех тех, кого открыто или намеками Троцкий задел. Немедленно полились речи, доклады об очередной гнусности Троцкого, появилось топтание троцкизма в сборнике статей Каменева, Зиновьева, Сталина, Квиринга, Сокольникова, редакции "Правды". Чтобы показать, что Троцкий не ленинец, а упорный и давнишний враг Ленина, опубликовали письмо, посланное им Чхеидзе в довоенное время. К адресату оно не попало, было перехвачено охранкой и из ее архива вытащено на свет Сталиным и Ко.
      "Все здание ленинизма, -- писал в 1913 г. Троцкий, -- в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения. Каким-то бессмысленным навождением кажется дрянная склока, которую разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональ
      ный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении".
      Конечно, такое письмо произвело большое впечатление, подкашивая Троцкого. Тем не менее, его доводы против эпигонов не теряли силы. Сталин, делая вид, что критика Троцкого к нему не относится, брал под свою защиту Зиновьева и Каменева. Если бы, говорил он на пленуме ВЦСПС 19 ноября 1924 г., эти товарищи, не соглашаясь с Лениным и его призывом к восстанию, представляли, как доказывает Троцкий, самое правое крыло в нашей партии, почти социал-демократическое, нельзя было бы обойтись без раскола. "Раскола же не было, разногласия длились всего несколько дней, потому что мы имели в лице Каменева и Зиновьева ленинцев-большевиков". По настоянию Зиновьева ленинградский губернский комитет за опубликование Троцким "Уроков Октября" потребовал немедленного изгнания его из партии. Когда ЦК на это не пошел, Зиновьев и Каменев потребовали немедленного исключения Троцкого из Политбюро. Сталин, передавая об этом на XIV съезде, напоминал, что "мы не согласились с тов. Зиновьевым и Каменевым потому, что политика отсечения чревата большими опасностями для партии. Метод отсечения, метод пускания крови, а они требовали крови -- опасен, заразителен. Сегодня одного отсечем, завтра другого, послезавтра третьего, -- что же у нас останется от партии"42.
      Совершенно устранить с политического горизонта ненавистного Троцкого было затаенной целью Сталина, но, внешне украшаясь великодушием и объективностью, он охотно предоставил Каменеву и Зиновьеву произвести необходимые предварительные операции для низвержения Троцкого.
      Так называемая "дискуссия" об "Уроках Октября", в сущности, никакой дискуссией не была. В ней участвовала одна сторона: снова больной Троцкий никому не возражал, и пленум ЦК, заседавший 17-20 января 1925 г. лишь подвел
      42. Четырнадцатый съезд партии. Стенографический отчет., стр. 502-503. Двенадцать лет спустя, став уже абсолютным диктатором, Сталин, убивая Зиновьева и Каменева, показал, что нужно, пред тем как пустить кровь, людей замучить и пытать.
      итог, что говорилось и писалось против "Уроков Октября". Пленум констатировал, что Троцкий, вступив в партию, постоянно с ней не соглашался, но на этот раз его "Уроки Октября" обнаружили всеобъемлющие разногласия между ним и большевистской партией: он пошел уже в прямой поход против основ большевистского мировоззрения". Троцкий клевещет на партию, доказывая, что ей пришлось "идейно перевооружиться, перерасти в "троцкизм", чтобы вступить в октябрьскую революцию. Картина самой революции изображена им совершенно ложно, в ней исчезает роль партии и выделяется на первый план роль личности -- самого Троцкого. Взаимоотношения Ленина и ЦК он искажает, а роль Ленина в революции рисует крайне двусмысленно, будто тот проповедовал взятие власти заговорщическим путем". Пленум ЦК постановил:
      Сделать Троцкому предупреждение в том смысле, что принадлежность к большевистской партии требует "полного безоговорочного отказа от какой бы то ни было борьбы против идей ленинизма".
      Ввиду обнаружившихся взглядов Троцкого признать "невозможной дальнейшую работу Троцкого в Реввоенсовете", тем более, что сам Троцкий с своем заявлении от 15 января тоже признает, что "интересы дела требуют скорейшего освобождения его от обязанностей председателя Реввоенсовета".
      Отложить вопрос о дальнейшей работе Троцкого в ЦК, но "принять к сведению" выраженную им в заявлении готовность выполнять под контролем партии ту работу, которая ему будет поручена.
      В статьях и речах на Пленуме самыми ожесточенными, озлобленными противниками Троцкого были Каменев и Зиновьев. Ими было пущено в ход все, что может ранить больнее Троцкого. Их нападки на него продолжались и в апреле 1925 г. на XIV конференции партии. Что же произошло, из-за чего пять месяцев спустя Каменев и Зиновьев стали приближаться к ряду идей Троцкого, в 1926 г. вместе с ним и троцкистской оппозицией составили "объединенную оппозицию", а в 1927 г. с помощью Бухарина, Рыкова и Томского были выброшены из все более сталинизирующейся партии? Ко всем перипетиям этой истории мы сейчас и перейдем.
      ПОСТРОЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА В ОДНОЙ СТРАНЕ
      В истории отношений и разделения католической и православной церкви огромную роль сыграла прибавка "filioque", сделанная римскими папами к символу веры, установленному вселенскими соборами. Не впадая в шутливый тон, а говоря серьезно, можно сказать, что в идеологической истории коммунистической партии СССР роль, подобную "filioque", имела фраза в статье, продиктованной Лениным 4 и 6 января 1923 г. Базируясь, главным образом, на этой фразе и создалась теория, которая для одной части коммунистической партии имела "особое значение"1, как "неоспоримая истина"2, возвещающая возможность построения полного социалистического общества в России без помощи извне, а в глазах другой части партии -- представляющая искажение "азбучных истин марксизма", приводящее, по убеждению Троцкого, к "курсу на самодовлеющее национальное развитие" и к "реакционной теории марксизма в отдельной стране"3. История появления этой фразы Ленина, а вместе с нею новой доктрины, имевшей, не побоимся сказать, мировую важность и последствия, представляет исключительный интерес, и естественно, что к этому вопросу, на наш взгляд, мало исследованному, нужно подойти с макси
      Коммунистам, партия Советского Союза в резолюциях т. 2,
      стр. 169.
      См. Сталин. Вопросы ленинизма, изд. 11-е, 1952, стр. 143.
      Троцкий. Моя жизнь, т. 2, стр. 262.
      мальной внимательностью. Его начало таково. Ленин был убежден, что возглавленная им октябрьская революция лишь прелюдия к революции мировой, охватывающей прежде всего передовые страны Европы. "От победы октябрьской революции до побед международной социалистической революции не может быть грани". Такие заявления Ленина находятся во многих его статьях и речах и по датам этих речей и статей можно проследить течение его мысли, ее уверенность, удивительные прыжки и отступления.
      21 февраля 1918 г. "Международная социалистическая
      революция в Европе зреет с каждым месяцем".
      7 марта 1918 г. "Мы подходим и мучительному периоду начала международной социалистической революции. Может быть, она победит через несколько недель, даже несколько дней".
      28 августа 1918 г. "Австрия и Италия переживают ка
      нун революции. Крах капиталистического строя неизбежен".
      3 октября 1918 г. "Кризис в Германии начался. Он кончится неизбежным переходом политической власти в руки германского пролетариата".
      22 октября 1918 г. "Теперь для всех становится ясным,
      что революция во всех воюющих странах неизбежна. Она на
      зревает не по дням, а по часам. Никогда мы не были так близ
      ки к мировой революции, никогда не было так очевидно, что
      русский пролетариат установил свое могущество и за нами
      пойдут миллионы и десятки миллионов мирового пролетари
      ата. Германская революция разразится с такой силой и орга
      низованностью, что разрешит сотню международных вопро
      сов".
      Революции в Европе происходят, но не те, о которых мечтал Ленин. Нет ни перехода власти к пролетариату, ни крушения капитализма. Хилиазм Ленина временно приглушается, но в 1919 г. снова вспыхивает с огромной, почти безумной силою.
      23 марта 1919 г. "Семя, посеянное русской революцией,
      всходит в Европе. Издыхаюций зверь международного импе
      риализма погибнет".
      29 марта 1919 г. "Революция близится. На днях она
      победила в Венгрии. В ней установлена Советская власть. К
      этому неминуемо придут все народы".
      11 апреля 1919 г. "Мы обещали, что начинаем революцию, которая станет мировой, и она началась. Международное положение наше блестяще. Теперь только несколько месяцев отделяют нас от победы над капитализмом во всем мире".
      16 июля 1919 г. "С уверенностью говорим, что этот
      июль последний тяжелый июль, а следующий июль мы встре
      тим победой международной Советской республики".
      17 июля 1919. "Россия со своею Советской властью вна
      чале была в одиночестве, впоследствии к ней присоединилась
      Советская Венгрия, а теперь дело идет к передаче власти
      Советам в Германии. Недалек день, когда вся Европа сое
      динится в единую Советскую республику".
      22 ноября 1919 г. "Социальная революция зреет в Западной Европе не по дням, а по часам. То же происходит и в Америке, и в Англии. Версальский мир является только внешней победой торжествующих империалистов, а на деле означает крах всего империалистического мира".
      События упрямо не идут по схеме Ленина, и в 1920 г. ему уже приходится вносить в нее изменения и смягчения. Он начинает указывать на замедление хода мировой революции. Он говорит об этом 6 марта 1920 г.
      "В первое время у многих была надежда, что в Западной Европе начнется социальная революция с момента окончания войны. Развитие революции пошло путем более медленным. Европа идет к революции не так, как мы пришли, но по существу проделывает то же".
      6 ноября 1920 г. он уже признает, что "дело международной революции за это время потерпело ряд поражений в маленьких странах, в которых задавить движение помогли гигантские хищники".
      Уверенность в скором приходе мировой революции настолько у Ленина исчезает, что в марте 1921 г. на съезде партии он говорит, что "мы просто были бы сумасшедшими", если бы верили, делали предположения, что из Европы " в короткий срок помощь придет в виде прочной пролетарской революции"4. А через четыре месяца, 5 июля, Ленину
      4. Ленин. Сочинения, т. 32, стр. 156.
      приходится констатировать, что в "капиталистических странах после заключения мира, как бы плох он ни был, вызвать революцию не удалось".
      В страстном желании Ленина видеть ее приход и всеми способами содействовать ее осуществлению, конечно, нет ничего неожиданного и непонятного. Мысль о крушении капиталистической системы в результате мировой революции стала, со времени появления "Коммунистического манифеста" Маркса и Энгельса (т.е. с 1848 г.), основным пунктом ортодоксального марксистского мировоззрения в том его виде, который не изменялся происходившими с 90-х годов громадными поправками, вносимыми в марксизм "ревизионизмом", т.е. развивающейся при учете новых фактов критической исследовательской марксистской мыслью. Но в вере и призыве к мировой революции, выражаемых в речах и статьях Ленина, есть две переплетающиеся стороны, и крайне важно их не смешивать и отделить одну от другой. У Ленина было ясное сознание, что передовые капиталистические страны в военном отношении настолько сильнее Советской России, что при желании сделать решительный натиск могут опрокинуть Советскую власть. Отсюда желание гибели этих капиталистических государств, так как, по его мнению, только гибель этих государств даст прочную гарантию самого существования Советского государства и не прерываемого в нем внешней силой социалистического строительства. В этом смысле Ленин говорил, что конечная победа советской революции не может иметь места, если она останется одинокой. Тот же смысл и в формуле, постоянно употребляемой Лениным: "Когда мы ставим вопрос о задачах и условиях победы пролетарской революции в России, мы говорим, что прочной не может быть эта победа, если только ее не поддержит пролетарская революция на Западе. Правильная оценка нашей революции возможна только с точки зрения международной. Чтобы победить прочно, мы должны добиться победы пролетарской революции во всех, или, по крайней мере, в нескольких главных капиталистических странах".
      В помыслах Ленина о мировой революции была и другая, как уже сказано, сторона. Несмотря на бросаемые безответственные, агитационные, его самого разжигающие слова, вроде заявления в 1918 г., что "от социализма
      неустроенного, декретированного, мы переходим к истинному социализму"5, Ленин считал, что ряд очень важных внутренних причин и условий делает невозможным построение социализма в одной стране --в России, несмотря на то, что она первая начала социалистическую революцию. Для преодоления внутренних препятствий, мешающих окончательному построению социализма в России, необходима помощь переходящих к социализму передовых капиталистических стран. Снова прибегая к указанию дат, полезно установить, что и когда Ленин говорил и писал по этому поводу.
      22 марта 1917г. "Россия -- крестьянская страна, одна из
      самых отсталых европейских стран. Русский пролетариат не
      может одними своими силами победоносно завершить социа
      листическую революцию, но он может придать русской ре
      волюции такой размах, который облегчит обстановку для
      вступления в решительные битвы своего главного, самого
      верного, самого надежного сотрудника -- европейского и
      американского социалистического пролетариата".
      11 января 1918 г. "Мы никогда не обольщали себя надеждой, что можем окончить переход от капитализма к социализму без помощи международного пролетариата. Окончательная победа социализма в одной нашей стране невозможна. Мы теперь ясно видим, как пойдет развитие революции -- русский начал, немец, француз, англичанин доделает и социализм победит".
      7 марта 1918 г. "Конечная победа нашей революции, если бы она осталась одинокой, была бы безнадежной. Наше спасение от всех трудностей во всеевропейской революции".
      23 апреля 1918 г. "Наша отсталость двинула нас вперед,
      и мы погибнем, если не сумеем удержаться до тех пор, пока
      не встретим мощную поддержку со стороны восставших ра
      бочих других стран".
      26 мая 1918 г. "Социалистической революции в одной стране, если бы она была даже менее отсталой, чем Россия, всецело не выполнить".
      5. Заявление на заседании ВЦИК 22 октября 1918 г., см. Ленин. Сочинения, т. 28, стр. 105.
      17 апреля 1919 г. "Победить полностью, окончательно, нельзя в одной России".
      6 февраля 1921 г. "Капитал по самой сущности дела победить одной стране до конца нельзя. Это сила международная, и чтобы победить до конца, нужны совместные действия рабочих тоже в международном масштабе".
      Ленин указывал, что, будучи после октябрьской революции "по политической власти рабочих впереди любой Англии и любой Германии", Россия вместе с тем "позади самого отсталого из западно-европейских государств по организации добропорядочного государственного капитализма, по высоте культуры, по степени подготовки к материально-производственному "введению социализма"6.
      При победе социалистической революции хотя бы в одной из передовых капиталистических стран сразу обнаружится, что, в сравнении с этой страной, Россия "в советском и социалистическом смысле отсталая страна"7. Чтобы Россия могла итти к социализму, социалистическому пролетариату передовых стран придется ее взять, так сказать, на буксир. Ленин не определял подробно, какого рода помощь должен принести России пролетариат передовых стран, переходящих к социализму. Из его отдельных, отрывистых замечаний можно заключить, что эта помощь выразится в принесении политического и организационного опыта, технических знаний, культурных учреждений и порядков, доставке недостающих России материальных ресурсов, умения пользоваться, разрабатывать имеющиеся в ней естественные богатства.