11. Начало Уральского Войска

Многие историки допускают серьезнейшую ошибку, рассматривая казаков в XVI–XVII вв. как какую-то одну категорию людей. Но, как уже отмечалось, на Украине в ту эпоху слово «казак» имело три значения. А на Руси… четыре! Были «природные» казаки: донские, терские, волжские, яицкие. Но издавна многие казаки осели в русском приграничье, да и у природных казаков основным заработком была военная служба. И постепенно термин «казак» распространился на любых вольных людей, нанимающихся в царское войско или гарнизоны городов – если они служили не в стрелецких частях. В документах такую категорию выделяли как «служилых» или «городовых казаков», что, по сути, было синонимом слова «солдат» (напомню, этого термина в России еще не существовало). Служилыми казаками становились выходцы не только из казачьей среды, но и из крестьян, горожан. Они получали жалованье 4–5 руб. в год (сумма немалая, корова стоила 2 руб.), 12 четвертей ржи и столько же овса, участок земли, освобождались от налогов.

Служба их была пожизненной и потомственной. Они сводились в десятки, сотни. И командный состав имел чины десятников, пятидесятников, сотников, голов. Позже чин головы сохранился только у стрельцов и дворянской конницы, а у служилых казаков был заменен на «атаман». Но это был не выборный пост, а воинское звание, означавшее командира пяти сотен (и жалованье 9 руб.) Слобода, где жили служилые казаки, существовала и в Москве, ее следы сохранились в названиях нескольких Казачьих переулков.

Французский капитан Маржерет, служивший в России, писал о служилых и природных казаках: «Лучшая пехота… состоит из стрельцов и казаков… они есть в каждом городе, приближенном на 100 верст к татарской границе, смотря по величине имеющихся там крепостей по 60–80, более или менее, и до 150, не считая приграничных городов, где их вполне достаточно. Затем есть казаки, которых рассылают зимой в города по ту сторону Оки, они получают равную со стрельцами плату и хлеб, сверх того император (царь) снабжает их порохом и свинцом. Есть еще другие казаки, имеющие землю и не покидающие гарнизонов. Их наберется от 5 до 6 тыс. владеющих оружием. Затем есть настоящие казаки, которые держатся в татарских равнинах вдоль таких рек, как Волга, Дон, Днепр и другие, и часто наносят гораздо больший урон татарам, чем вся русская армия. Они не получают большого содержания от императора, разве только, как говорят, свободу своевольничать, как им вздумается. Они располагаются по рекам числом от 8 до 10 тыс., готовясь соединиться с армией… Половина из них должна иметь аркебузы (пищали), по 2 фунта пороха, 4 фунта свинца и саблю. Остальные… должны иметь лук, стрелы, саблю или нечто вроде рогатины… когда зовут на войну, шлют им порох, свинец, жалованье 7—10 тыс. руб. Они приводят первых пленников, за что награждаются сукном на платье или деньгами…»

Природные казаки являлись не только воинами, но и отличными корабелами, моряками, чем также нередко подрабатывали. Отсюда третье значение – «кормовые казаки». Так стали называть матросов на речных судах (термина «матрос» в русском лексиконе тоже еще не было). А «кормовые» – не от слова «корма», а от «корм». То есть оплата, которую они получали. Наконец, всякая вооруженная вольница, то бишь разбойники, тоже величала себя казаками. Это были «воровские казаки». Следует помнить, что данные четыре категории были совершенно различными. И когда мы ведем речь о современном казачестве, то оно формировалось в основном из природных и служилых. Но были и добавки из двух других категорий.

Первые политические шаги Федора Иоанновича (точнее, правительства Годунова) были направлены на закрепление мира со всеми соседями. На Дон, Терек, Волгу пошли приказы казакам «жить смирно» и «не чинить задору» с соседями. Но на самом деле это было нереально. Работорговый промысел стал главной специализацией Крыма. Причем определяющую роль в этом играли не сами татары и турки. Торговля в Османской империи всячески поощрялась, находилась под личным покровительством султана, но турки и татары ею не занимались, считали ее недостойной профессией. Купцами были греки, армяне, арабы, евреи. В Крыму работорговлю монополизировала еврейская купеческая община. (Обратите внимание, на Украине жило много евреев, но ни в одном документе вы не найдете, чтобы их захватывали в полон, продавали в неволю – выходит, крымцы знали, кого брать, а кого не стоит. А может быть и так, что крымские и украинские соплеменники обменивались информацией о предстоящих набегах, а то и наводили их.)

Община работорговцев являлась вернейшей опорой ханов. Но она влияла и на политику. От денег купцов зависели придворные, мурзы. В результате Крым стал главным поставщиком рабов в страны Востока. Но и для самого ханства захват «ясыря» стал основой политики и экономики, без этого оно существовать уже не могло. Крупнейший оптовый рынок был в Перекопе – тут работорговцы скупали полон у воинов. Вторым центром была Кафа. Здесь «оптовики» перепродавали «товар», и он развозился в Стамбул, Малую Азию, Африку. Еще один центр работорговцы устроили в Азове. Он был удобнее Перекопа, отсюда невольников не требовалось гнать через степи Крыма, а можно было везти морем. В «выгоды» работоргового промысла втягивались и азовские жители, черкесы, ногайцы.

И если правительство в Москве из политических соображений порой закрывало глаза на эти безобразия, то для казаков они были не безликими сведениями из воеводских донесений. Они воочию видели вереницы связанных мужиков, баб, телеги с пленными девчатами, корзины с маленькими детьми, притороченные к коням. У них по соседству шумели рынки, где помосты переполняли тысячи голых людей, а покупатели щупали их мускулы, заглядывали в зубы, оценивали телесные прелести женщин и мальчиков. И царские дипломаты оправдывались в Стамбуле, что «азовские люди и Казыева улуса и Дивеевых детей с крымскими и ногайскими людьми ходят на государевы украйны войною и многих русских людей емлют в полон и ведут в Азов, и казаки, того не мога терпети, на них приходят».

Впрочем, и правительство на самом-то деле хорошо понимало, что мир со степняками – понятие условное. И Годунов продолжил мероприятия Ивана Грозного по укреплению границ. Южнее Большой засечной черты стала строиться еще одна система крепостей – Ливны, Курск, Рыльск, Воронеж, Оскол, Валуйки, Белгород. Они составили передовую цепь укреплений, выдвинутую в глубь степи. Крепости строились и на Волге для предотвращения бунтов местных племен, защиты от ногайцев. В 1586 г. была возведена Самара, где поселили 200 семей казаков. Следом за ней выросли Царицын, Царево-Кокшайск, Царево-Санчурск, Уржум, Саратов.

К данному времени относится и первая достоверная информация о яицких казаках. Как уже говорилось, при уходе Ермака к Строгановым атаман Барбоша с соратниками остался на Яике. Он построил городок в урочище Коловратное, в 60 верстах от будущего Уральска. Эта река была еще совсем «дикой», никаких иных населенных пунктов тут не существовало. И на Яик стекались самые отчаянные головушки. В 1586 г. к ним обратились астраханские воеводы, приглашая на службу. 150 казаков согласились. Но атаманы Богдан Барбоша, Нечай Шацкий, Якбулат Чембулатов, Якуня Павлов, Никита Ус, Первуша Зея и Иван Дуда отказались. С ними осталось 250 казаков.

Россия укрепляла позиции и на Кавказе. Терский городок, восстановленный в 1577 г., тоже был разрушен. В 1588 г. его отстроили заново, но теперь он располагался в устье Терека. Сюда переселился кабардинский князь Мамсрук со своими подданными и частью гребенцов, на службу привлекались и нижнетерские казаки. А в устье Сунжи был возведен Сунженский острог. Но в Дагестане шамхал Тарковский вел себя враждебно, сносился с турками и Крымом, предпринимал набеги на казаков и кабардинцев. И в 1591 г. против него был организован поход. Участвовали стрельцы, князья Кабарды, к экспедиции правительство привлекло гребенских, терских и яицких казаков. Шамхала быстро вразумили, он принес присягу о подданстве царю. А для защиты от врагов попросил, чтобы ему тоже построили русскую крепость. И на его землях возник Койсинский острог.

А поскольку сохранилась грамота об участии в походе яицких казаков, то как раз с 1591 г. принято считать старшинство Уральского Войска. Но в данном случае дата тоже условна, хотя по другим причинам, чем с Донским или Оренбургским Войсками. Казачья община на Яике в это время на службу России еще не перешла. Рейд на Дагестан стал разовым мероприятием – сулил хорошую добычу, жалованье, вот и сходили. А дальше яицкие казаки продолжали жить сами по себе, изрядную долю среди них составляли «воровские», и о контактах с правительством они знать не желали. Вместо этого предпочитали выйти на Каспий или на Волгу и грабануть персидских купцов.

При Федоре Иоанновиче были достигнуты новые успехи в освоении Сибири. Воевода Горчаков с казаками разгромил давно досаждавшее России Пелымское княжество. Росли новые города – Березов, Верхотурье, Обдорск, Кетский острог, Сургут, Тара. Годунов обратил внимание и на Мангазею. Поморы тут действовали сами по себе, торговали с местными и даже «дань с них имали воровством на себя». Царь взял этот город под контроль, направив своих воевод. А Кучума еще долго не могли одолеть. Он оставался вассалом Бухары, получая от нее помощь. Но Бухара воевала и с Казахским ханством. И вместе с Кучумом стеснила казахов с двух сторон, их хан Тевеккель обратился за подмогой в Москву.

Начались переговоры о том, что Тевеккель примет подданство царю, а за это получит «много рати с огненным боем». И хан соглашался, но погиб в бою, а затем ситуация изменилась. В Бухаре был убит заговорщиками свирепый хан Абдулмумин, началась гражданская война… От Бухары отделилась Хива, казахи захватили Ташкент. И Кучум лишился главной поддержки. Стал терпеть поражения. От него отпали ногайцы, башкирские и татарские мурзы переходили под власть русских. В 1598 г. против Кучума выступил воевода Воейков с отрядом из 400 бойцов, в который входили и ермаковцы под командой Черкаса Александрова. Войско Кучума обнаружили на Черных водах. Скрытно приблизившись, отряд на рассвете 20 августа атаковал хана и разгромил наголову. После этого Кучум скитался по степям с горсткой людей и погиб в стычке с ногайцами.

Ну а Яицкое казачество к концу XVI в. значительно выросло – за счет притока беглых, перехода «воровских казаков» с Волги, которую все сильнее брали под контроль царские воеводы. Да и за счет естественного прироста. Но Яицкое Войско само подорвало свои силы. Решило воспользоваться раздорами в Средней Азии и предприняло два похода на Хиву. В 1600 г. отправился Нечай Шацкий с тысячей казаков. Сумел достичь Хивы, захватить и пограбить ее – поскольку хан с войском отсутствовал. Но на обратном пути ханская конница настигла казаков у Амударьи и почти всех перебила. В 1605 г. на Хиву отправился атаман Шамай с отрядом в 500 казаков. Однако Шамай был захвачен в плен калмыками, а казаки двинулись дальше без него, сбились с пути и очутились на берегу Аральского моря. Многие погибли от голода и жажды. Оставшихся захватили хивинцы и увели в рабство.

12. Катастрофа Смуты

Могущество России росло. В 1590 г. она начала войну против Швеции, одерживая победы. Враги России попытались было разыграть прежний сценарий – воспользоваться отвлечением царских войск на запад и ударить в спину. В 1591 г. крымский хан Кази-Гирей двинул на Москву всю орду, сумел прорвать пограничные линии. Но правительство смогло собрать к столице сильную рать. Федор Иоаннович вспомнил и о Донской иконе Пресвятой Богородицы, принесенной казаками на Куликово поле. После крестного хода вокруг города икона была поставлена в походной церкви. Всю ночь царь молился перед ней и получил известие, что одержит победу. 19 августа татары атаковали. И вдруг в их рядах возникло замешательство. Они начали отступать – и отход превратился в бегство [58]. Это чудо Пресвятая Богородица совершила через тех, с кем оставалась незримо связана икона, через донских казаков. Когда хан вышел к Москве, они ударили по второму эшелону орды, двигавшемуся следом. Разбили, взяли 7 тыс. пленных, 17 тыс. лошадей и двинулись на Крым. Известия об этом и вызвали среди татар панику [35]. В память о случившемся чуде был основан Свято-Донской монастырь – на том месте, где находилась икона во время битвы.

Шведов тоже разгромили, к России вернулись Карелия и утраченные земли возле Финского залива. Рос авторитет Москвы на международной арене. Через Константинопольского патриарха, получавшего от царя денежную помощь, удалось добиться учреждения Московской партиархии. Но… в стране стали нарастать и противоречия. Годунов был одним из первых в нашей истории «западников» и принялся проводить «европейские» реформы.

По примеру Польши он решил подмять казаков, обратить их в обычных подданных. В 1593 г. на Дон был направлен приказ «жить в мире с азовцами», отпустить пленных. А управлять казаками отныне должен был царский уполномоченный, на этот пост назначался дворянин Петр Хрущев. Круг возмутился и дал Хрущеву от ворот поворот. Годунов осерчал. И от имени царя послал с князем Волконским вторую грамоту. За конфликты с Крымом правительство угрожало опалами, казнями, обещало послать войска и согнать казаков с Дона, причем действовать против них вместе с турками. Правда, угрозы дополнялись и обычными приказами по службе – сопровождать посла в Азов, выслать разведку «на Арасланов улус добывать языков», «про ханское умышление проведать». И некоторые казаки соглашались исполнить повеления. Но в это время прибыл из Москвы казак Нехорошко Картавый и сообщил, что власти прижали донцов, которые находились на царской службе, перестали платить жалованье, «корму не дают», но и на Дон не пускают, «а иных в холопи отдают». Тут уж казаки совсем оскорбились, «показать службу» отказались и даже охраны Волконскому не дали.

Годунов попытался силой принудить Дон к покорности. Запретил казакам появляться в русских городах, где у многих были семьи и где они торговали. Воеводам предписывалось сажать их в тюрьму, кого поймали – казнили. Против казаков началось строительство крепости Царев-Борисов на Северском Донце. Кроме того, стали создаваться отряды добровольцев, чтобы нападать на Дон и отлавливать казаков, для этого привлекались даже волжские «воровские» банды. Так, некий атаман Болдырь совершил несколько рейдов на Медведицу, хватая казаков, за что получил награду. Но карательные акции вызвали вовсе не ту реакцию, на которую рассчитывал Годунов. В ходе борьбы против турок и татар у донцов установились прочные связи с запорожцами. Несмотря на разное подданство, те и другие казаки считали себя братьями. Помогали друг другу, предпринимали совместные походы. Теперь и на донцов, и на запорожцев катились гонения, и они заключили договор «стоять за един». А на нападения донцы ответили адекватно, ударили на Воронеж и сожгли его. Фактически началась война.

Однако Годунов испортил отношения не только с казаками. Он ухитрился нагадить всем слоям населения. Крестьяне на Руси были вольными. Но по образцу Польши, Прибалтики, Германии правительство решило закрепостить их, в 1593 г. отменило право ухода от помещиков на Юрьев день, а в 1597 г. учредило сыск беглых. Мало того, был принят закон, что любой вольный человек, проработавший полгода по найму, превращался в потомственного холопа. Начались страшные злоупотребления. Царские приближенные, бояре, дворяне заманивали мастеровых, даже хватали людей на дорогах, вымогая кабальные записи.

В 1598 г. умер Федор Иоаннович. Пресеклась династия Рюриковичей, и Годунов через Земский Собор обеспечил свое избрание царем. Но чувствовал себя на троне непрочно и развернул репрессии против возможных соперников. Главные из них, бояре Романовы, были арестованы по клеветническим обвинениям. Федора Романова постригли в монахи под именем Филарета, остальных сослали, многие умерли в заточении. Опалам подверглись и другие знатные роды – Нагие, Бельские, Черкасские, Сицкие, Шестовы, Репнины, Карповы, Шуйские, Мстиславские, Воротынские… Пострадало и дворянство. Опасаясь заговоров, Годунов внедрил повальное доносительство – холоп, донесший на дворянина, получал его поместье. Города наводнили шпионы… Пострадали и купцы, посадские. Годунов увеличил налоги и ввел западную систему, отдавать их на откуп частным лицам. Этим тоже пользовались его клевреты, обирая народ и разоряя торговцев.

А в 1601–1602 гг. случился двухлетний неурожай. Начался голод. В одной только Москве в общих могилах погребли 127 тыс. умерших. Хозяева распускали крепостных, которым нечем было кормить, другие разбегались сами, погибали, бродяжничали. Но когда положение стало выправляться, власти взялись сыскивать беглых. Вспыхнуло восстание Хлопки Косолапого. Его удалось подавить. Но главная гроза собиралась на юге. В тех самых городах-крепостях, которые понастроили по татарской границе. Они служили местом ссылки для опальных дворян. Именно сюда (а не к казакам) устремлялись беглые крепостные: людей здесь не хватало, и на происхождение смотрели сквозь пальцы. Юг не поразили стихийные бедствия, сюда шли голодающие. А потом побежали и остатки повстанцев. Рядом было враждебное Годунову казачество. Словом, юг превратился в пороховую бочку. И хватило одной искры…

Кем был в действительности Лжедмитрий I, доподлинно не известно до сих пор. Конечно, он не являлся «истинным царевичем». Но факты, приводимые современниками, ставят под сомнению и версию насчет расстриги Отрепьева. В России заметили, что он прикладывается к образам и творит крестное знамение не совсем так, как природный «московитянин». А это вырабатывалось с детства, отвыкнуть за 3 года бывший монах не мог [90]. Заметили, что он не ходит регулярно в баню – а русские, в отличие от редко мывшихся западноевропейцев, были весьма чистоплотными. Да и речи самозванца по стилю и цитатам выдают следы польского воспитания. Скорее всего, он происходил из русских эмигрантов, живших в Польше, и был «троянской лошадкой», специально подготовленной иезуитами. Хорошо известно, что покровителями его стали папа Павел V, Сигизмунд III, иезуиты, авантюристы Адам Вишневецкий и Мнишек (который и в Польше имел репутацию подлеца). Сам Лжедмитрий был человеком храбрым, не злым, но абсолютно беспринципным. Тайно принял католичество, обязался распространить его на Руси, королю дал расписку уступить Смоленск, Северщину, Мнишеку обещал жениться на его дочери, отдать Новгород, Псков.