Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тьма над Диамондианой

ModernLib.Net / Научная фантастика / Ван Альфред / Тьма над Диамондианой - Чтение (стр. 8)
Автор: Ван Альфред
Жанр: Научная фантастика

 

 


      — Ждите меня в машине, а я схожу и куплю вам рубашку, — спокойно ответил Брэй. — Какой у вас размер? Когда Брэй задавал этот вопрос, они были уже в коридоре и быстро шли к лестнице, которая вела на первый этаж и к выходу.
      То, что было дальше, показалось Брэю невероятным. Все прошло так, как он обещал: он оставил Зооланита сидеть, пригнувшись, в глубине машины, а сам зашел в магазин и купил рубашку и куртку с зелеными полосами. Когда он вышел оттуда, машина была на месте и ирск в ней. Зооланит торопливо надел рубашку и куртку и с довольным вздохом сел впереди рядом с Брэем.
      — Так я чувствую себя лучше, — сказал он. — Куда мы едем теперь?
      — Я должен увидеться по делу с одним психиатром. Мне придется оставить вас в машине, когда я поднимусь поговорить с ним.
      — Вы позволите мне выключить кондиционер, пока вас не будет? — спросил ирск. Брэй от всего сердца ответил «да».

21

      — Полковник, — весьма дипломатичным тоном заявил Брэю молодой психиатр, — я вполне готов выписать вам направление, где будет сказано, что вы переутомились и нуждаетесь в отдыхе в военном госпитале на Сириусе Б-12.
      Герхардт был высоким нескладным молодым человеком, его глаза прятались за очками в толстой оправе.
      Он нагнулся над своим письменным столом, взял ручку и приготовился писать.
      — Это вам подходит? — спросил он и тут же начал выписывать направление. Словно вопрос был пустой формальностью, словно он был уверен, что любой военный с радостью ухватится за такую возможность, или, что казалось Брэю более вероятным, словно он поддерживал связь с тем отделом военного командования Земной Федерации, в котором знали об аресте Мортона и получили приказ сделать именно то, что он предлагал.
      — Ни в коем случае! — взбунтовался Брэй.
      Перо скользнуло по бумаге и поднялось вверх. Врач поднял голову. На его молодом лице было удивление.
      — Что? — ошеломленно произнес он, потом выпрямился и торжественно заговорил: — Я, со своей стороны, считаю, что…
      Брэй встал, протянул руку к листку с направлением и схватил его. Психиатр не хотел выпускать из рук свою бумагу, но Брэй вырвал ее силой. Потом лейтенант без труда продолжал удерживать врача на расстоянии вытянутой руки. Герхардт размахивал руками и бормотал угрозы, но Брэй не слышал его, потому что читал документ.
      Направление было отпечатано на машинке. В нем было сказано то же, что молодой врач только что объявил на словах. Герхардту оставалось лишь поставить подпись, что он и начал делать, когда ему помешало внезапное противодействие Брэя.
      — Ну и ну! — заговорил лейтенант. — Вы это уже полностью подготовили на основе только того, что я сказал вам по телефону! Если вы всегда ставите диагноз на расстоянии, даже не осматривая пациента, то очень может быть, что я попрошу отослать вас отсюда для повышения квалификации, чтобы вы освоили другую профессию. Ведите себя спокойно и выслушайте меня, вам понятно?
      Молодой врач перестал суетиться. В глазах его вспыхнул огонек, и его взгляд скользнул сперва по двери, потом по кнопке вызова, словно врач подсчитывал свои шансы на помощь.
      Ничто в поведении Герхардта не показывало, что он признает за Брэем право быть выслушанным, но тем не менее он сел на место, притворяясь, что совершенно успокоился, и даже смог улыбаться, глядя на то, как Брэй разорвал листок — бланк, озаглавленный «Перемещение кадров», — и бросил обрывки на стол. Сделав это, Брэй тоже сел, но оставался начеку и внимательно наблюдал за сидевшим перед ним противником, который был болен неврозом, — ведь что такое решимость, следуя заведенному порядку, совершить насилие над человеком (пусть это делается по чьему бы то ни было приказу), как не одна из типичных форм невроза. Тем или иным способом Брэй должен был пробить эту броню рутины, предрассудков и приобретенных понятий, которые чувствовались в поведении Герхардта, складке его губ, выражении его лица, его взгляде.
      «Я должен передать информацию в мозг этого человека, — подумал Брэй, — должен дать ему понять, что его подлинные знания, если их будет можно отделить от его безумия, будут крайне полезны».
      Прежде всего надо попытаться получить его помощь, не прибегая к угрозе. И Брэй спросил:
      — Доктор, вы умеете применять гипноз?
      Выражение молодого лица изменилось: теперь на нем читалось снисходительное превосходство.
      — Сожалею, но в вашем случае я не стал бы рекомендовать гипноз…
      Брэй понял, что врач еще не воспринял его информацию и подчинялся только своим инструкциям. Это привело лейтенанта в бешенство.
      «Мне придется драться, чтобы выйти из этого дома», — подумал Брэй. Это будет бой между грубыми приборами психиатров и аппаратурой разведчиков, которую Брэй этим утром нехотя переложил в свои карманы.
      Он с грустью подумал, что из-за профессиональной гордости Герхардт не позволит манипулировать собой. Значит, нужно быть готовым ко всему, даже к борьбе с противниками такими же опасными, как мнимый полковник Мортон.
      У Брэя не было выбора, и он нанес первый удар в схватке, которая, как он думал, будет молниеносной. До сих пор он под столом незаметно держал руку на рукоятке своего табельного пистолета. Теперь Брэй вынул пистолет из кобуры и поднял его над столом.
      — Доктор, я прошу вас сопровождать меня в маленький поселок в юго-западных горах. Там вы будете должны загипнотизировать одного ирска. Вы можете поехать со мной либо добровольно, потому что страдаете от бездействия, либо в качестве пленного. Выбор за вами, а потом мы посмотрим.
      Реакция Герхардта была неожиданной: Брэй увидел, что лицо сидевшего перед ним молодого врача стало белым как мел.
      Он испуган!
      Брэй был ошеломлен. Возможно ли, что Герхардт настолько неопытен, что еще ни разу не испытал на себе насилия?
      Было очень похоже, что это так. Какой наивный злодей, подумал лейтенант, до того наивный, что его первая реакция была смешна своей откровенностью. Вдруг лицо Герхардта снова приобрело нормальный цвет. Врач сильно оживился.
      — Я должен собрать свои гипнотические средства, — сказал Герхардт.
      «Позже, когда он станет немного старше, он уже не выдаст себя так по-детски», — подумал Брэй, ища оправдание для врача.
      Пока Герхардт собирался, Брэй был готов к любым случайностям. Но гипнотический пистолет был наконец уложен в портативный футляр… и не был использован. Брэй взял футляр, а деморализованный Герхардт в это время уже выходил в коридор впереди своего похитителя.
      Они прошли по коридорам больницы сестер Божественного Милосердия мимо бесконечного числа раненых. Взгляд молодого психиатра за толстыми стеклами очков тревожно блуждал по сторонам, на щеках Герхардта выступили пятна.
      Герхардт и Брэй вышли на крыльцо больницы и оказались перед типично земным пейзажем. На переднем плане стояли на прибрежных высотах грязнейшие домишки. Выше них вдоль вытянувшегося полумесяцем пляжа располагались белые колоннады и темно-зеленые сады. Покрытые виноградниками вершины Вомара с дворцами и виллами и венчавшая их гора Касмольди, которая поднималась к небу как колокольня, служили великолепным задником для этой панорамы.
      Как обычно, у Брэя почти не было времени восхититься этими чудесными проявлениями гения диамондианцев.
      Он торопливо подтолкнул своего пленника к служебной машине Мортона и заставил сесть сзади.
      Брэю понадобилось несколько секунд, чтобы жестами объяснить Зооланиту, что он должен пересесть на другое место, и шепнуть ирску, что тот должен следить за врачом и защищать Брэя, который поведет машину, от любых насильственных действий, которые может задумать Герхардт.
      Берясь за руль, лейтенант подумал: не похоже, чтобы этот доктор Герхардт был способен нанести ему удар исподтишка. Этот молодой негодяй, может быть, в силах тайком нападать на больные или слабые жертвы, но еще не дорос до борьбы с решительным противником.
      Может быть, дорастет позже. Брэй очень верил в человеческое мужество, но знал, что это мужество часто надо подвергнуть испытанию, чтобы оно проявилось.
      Он как раз и собирался устроить такое испытание молодому врачу.
      Все трое вернулись во дворец Комиссии по Переговорам, поднялись на лифте на крышу и нашли там вертолет, который был заказан на имя полковника Мортона. Брэй сделал Зооланиту знак сесть за штурвал. — Не знаю, смогу ли я доверять вам, когда мы будем в воздухе, так что лучше, чтобы пилотом были вы. Я полагаю, вы умеете водить летательные аппараты?
      Вопрос был лишним: уже при своем появлении здесь много веков назад люди обнаружили на Диамондиане цивилизацию, устремленную в небо. Ирски имели небольшие аппараты, которые летали… но только если их вели ирски. Когда туземцев спрашивали об этом, они с улыбкой подносили одно из щупалец ко лбу и отвечали: «Для этого тоже нужен мозг».
      Летательные аппараты, которые строили люди, управлялись механически, с помощью комплекса двигательных систем и антигравитации. Но Брэй не удивился, когда ирск сделал жест, соответствующий пожиманию плечами, и ответил «да».
      Они сели в вертолет — Герхардт и Брэй сзади, Зооланит впереди. В этот момент Брэй заговорил:
      — Вон там, над ветровым стеклом, — карта южных гор. Эта маленькая красная точка — мы. Она будет перемещаться, показывая, где мы летим, так что вы сможете следить за нашим курсом. Может быть, вы хотите получить еще какие-нибудь пояснения?
      Ирск наклонился вперед:
      — Гм, — пробормотал он и положил конец щупальца на точку, которую Брэй плохо различал со своего заднего сиденья, но положение которой смутно угадывал.
      — Это здесь, — сказал ирск, но не произнес название деревни (что было уже неважно в этих обстоятельствах). — Итак, если мы возьмем курс на северо-северо-восток, мы должны попасть туда.
      Больше Брэй не осмелился сказать ни слова. Он чувствовал одновременно торжество и стыд: именно эта врожденная наивность ирсков сделала их рабами диамондианцев, а теперь он сам ведет себя с ирском так же, как местные люди. Он ведь это ради доброго дела, сказал себе Брэй.
      Через несколько секунд вертолет поднялся в воздух, и Брэй освободился от чувства вины перед Зооланитом — и перед Керком тоже — так, как всегда делал в подобных случаях: задвинул эти чувства в тот участок мозга, который он называл «психиатрической службой» и который был складом для эмоций катастрофического характера.
      Вертолет пролетел над тремя маленькими горными цепями и опустился на деревенскую площадь. Двадцать восемь минут быстрого полета — меньше трехсот километров, подумал Брэй.
      Был еще день. По правде говоря, спрыгивая на землю, Брэй не удержался, бросил взгляд на часы — и пришел в восторг.
      — Лозитин, должно быть, еще на работе, — сказал он.
      Оба спутника оживились. Доктор Герхардт высунулся из двери вертолета:
      — Теперь вам буду нужен я?
      — Да, — ответил Брэй, делая ирску знак остаться за штурвалом.
      Когда психиатр вытащил свое нескладное тело из кабины, Брэй заглянул внутрь и сказал Зооланиту:
      — Я вижу отсюда магазинчик скобяных товаров в конце улицы. Оставайтесь в вертолете: на этом первом этапе операции мне нужен только доктор Герхардт.
      Ирск, похоже, был сбит с толку. Он явно ожидал, что будет сопровождать Брэя на первую встречу с Лозитином, и теперь, должно быть, мысленно связался с «беспощадными убийцами», потому что какое-то время молчал. Затем Зооланит спросил:
      — Значит, вы доверяете мне аппарат?
      Именно в это Брэй хотел заставить его поверить. Оставшись один в вертолете, Зооланит должен почувствовать себя в безопасности, зная, что в принципе может убежать, если захочет. Опыт показал, что такие ситуации были выше понимания ирсков. «Он не сдвинется с места, как цыпленок под гипнозом», — с надеждой подумал Брэй.
      — Вы приведете его сюда? — снова задал вопрос Зооланит.
      — Разумеется, — ответил Брэй.
      Потом лейтенант и врач, не оборачиваясь, пошли по маленькой улочке, вымощенной плитками из заменителя камня. Круглые мнимые булыжники были прекрасно видны через покрывавший их сверху прозрачный материал, гладкий, но упругий. Идти по нему было легко, ноги скользили, и мостовая была похожа на свой оригинал, но тот, кто шел по ней, не рисковал вывихнуть себе лодыжку.
      Деревня, название которой Брэй по-прежнему не знал, была похожа на все маленькие поселки, которые он повидал во время инспекционной поездки Мортона, но он не помнил, чтобы они с полковником приезжали сюда. Несколько прохожих остановились, чтобы посмотреть на садящийся вертолет. Но это зрелище вряд ли было здесь слишком необычным: пока двое прибывших подходили к зевакам, те уже отвернулись и разошлись с отстраненным видом людей, у которых есть дела получше.
      Шагая по улице, Брэй обратил внимание, что на западе у подножия гор лежали длинные тени. С этого самого места, подумал он, ирски-повстанцы спустились, чтобы подойти к Лозитину на этой самой улице, а Мортон в это время был в уме Лозитина, все видел и все слышал. Фантастика!
      Размышления Брэя оборвались, потому что его спутник приглушенно вскрикнул. Брэй быстро обернулся — и замер как вкопанный: Герхардт стоял неподвижно на метр или два сзади в позе, выражавшей упрямство.
      — Больше я не сделаю ни шага, пока не буду знать, о чем идет речь! — заявил врач.
      — Ах, вот оно что… — произнес Брэй. — Ну конечно…
      Лейтенант сказал себе, что до сих пор он вел себя недостаточно осмотрительно. Он подал врачу сумку с гипнопистолетом и, стараясь, чтобы голос звучал ободряюще, объяснил, чего хочет. Выражение лица Герхардта оставалось озабоченным. Тогда Брэй торопливо закончил:
      — Это совершенно безопасно. Я отвлеку его, а вы выстрелите в спину.
      Слова, которые лейтенант выбрал, потрясли его самого. В таком виде его поступок выглядел действительно ужасно. Но один взгляд на психиатра успокоил Брэя: Герхардт, похоже, почувствовал огромное облегчение. Врач выпрямился и ответил слегка дрожащим голосом:
      — Можете рассчитывать на меня, полковник.
      Это был как раз любимый образ действий молодого врача. Брэй оставил его перед витриной магазинчика. Входя туда, лейтенант нисколько не боялся предательства: Зооланит отвечает за вертолет, Герхардт в ближайшее время не в состоянии бежать и, несомненно, не знает, что ирск наблюдает за ним. Прекрасно…
      В магазине Брэй быстро осмотрел мелкие инструменты, выставленные на продажу, выбрал один и подошел к находившейся в глубине кассе. В помещении не было ни одного человека и лишь один продавец-ирск, который принял у Брэя деньги и завернул покупку. Когда продавец подал Брэю пакет, лейтенант вежливо спросил у него:
      — Как вас зовут?
      Это был Лозитин.
      В шесть часов Лозитин вышел из магазина и направился к своему дому. Он не сделал десяти шагов, как появились Брэй и Герхардт. Брэй загородил ирску дорогу и очень вежливо сказал ему.
      — Мы хотели бы поговорить с вами, господин Лозитин.
      Лозитин остановился и стал вежливо ждать, что последует дальше. Брэй представился Мортоном и заявил:
      — Без вашего ведома Тьма поместила «я» другого лица — не могу подобрать более подходящих слов — в ваше сознание. Это произошло несколько дней назад. Мы хотели бы побеседовать с вами об этом случае.
      Поведение Лозитина изменилось.
      — Я только что попытался связаться с беспощадными убийцами, но они отказываются от всякого контакта со мной, — медленно проговорил он. — Из этого я заключаю, что они не хотят мешать выполнению вашего плана. Поэтому я советую вам не действовать слишком поспешно.
      Было уже поздно пока Брэй говорил, Герхардт оказался сзади Лозитина Врач не стал ждать, он даже не слушал их разговор или слишком волновался, чтобы слышать его, — и пустил в ход гипнопистолет. Сначала он выстрелил в Лозитина, а потом, не останавливаясь, слегка повернулся и выпустил такую же дозу гипнотизирующего вещества в Брэя.
      Притворный страх… Герхардт гордо улыбнулся, наслаждаясь представившимся случаем — тем мгновением, которого часто хватает, чтобы человек потерял бдительность.
      Вдруг улыбка исчезла с его лица. Герхардт ощутил ужасную слабость, ноги перестали его держать. Он почувствовал, что падает на тротуар, и одновременно смутно разглядел тонкую блестящую струйку жидкости или газа, которая ударила в него из мундира Мортона.
      Головокружение грубо оборвало машинальную попытку Герхардта определить, что это за газ.

22

      Керк внезапно обнаружил, что находится в каком-то преддверии потустороннего мира. Он ничего не видел, но чувствовал свое тело, по крайней мере ему казалось, что чувствует.
      Керк очень хорошо помнил, что произошло. Он был в своем любимом положении — лежал на красивой девушке, какой — ему было безразлично: Мария стоила Марианны. Вдруг волна темноты стала сильнее и мощнее, Мария исчезла, и он повис в пустоте.
      — Я болен?
      Керк задал себе вопрос вслух, по крайней мере попытался — и не услышал ни звука. Вокруг него была полнейшая тишина Сколько он ни повторял потом эти и другие слова, ничего не изменилось. Тогда Керк пожал плечами и стал покорно ждать, что будет.
      Он никогда не узнал, сколько времени прошло. Часы? Дни? Догадаться было невозможно. А вот вопрос, как долго это будет продолжаться, вдруг решился — какой-то голос, баритон, спросил у Керка:
      — Вы приняли решение?
      Голос звучал близко от Керка, значит, обращался к нему. «Решение? — подумал Керк. — По поводу чего?» Недолгое замешательство, слабое желание разыграть простачка и спросить, что это значит.
      Но так как он был Дэвидом Керном, то, разумеется, не мог совершить такой промах. Едва Керк успел сказать себе, что, возможно, кто-то услышал его голос и, значит, он может говорить с этим кем-то — а на это понадобилось всего несколько секунд, — он спросил:
      — Не могли бы вы повторить мне, какое именно решение я должен принять и по поводу чего?
      Баритон объяснил:
      — Вы должны пообещать мне, что поможете истребить диамондианцев.
      — Ну конечно, обещаю. А что еще? — ответил Керк.

23

      В то самое мгновение, когда эти роковые слова были произнесены, Мортон внезапно проснулся в незнакомой комнате. Он лежал в чужой постели и глядел на потолок, которого он до сих пор ни разу не видел. Полковника охватил ужас: он был свободен, но… но помнил, что обещал Тьме помочь ей уничтожить всех диамондианцев.
      «Это смешно, — сказал себе Мортон, — я ни за что не сделал бы такое». Тем не менее, вставая с кровати, Мортон почувствовал дрожь во всем теле — давно знакомый внутренний сигнал, который он ощущал, когда совершал что-то, чего не должен был делать. Неужели это правда, неужели он действительно согласился, потому что это был единственный способ вырваться из-под власти чудовища, которое держало его в плену? Мысль полковника запуталась: он вспомнил, что думал то же самое, когда соглашался.
      Но ведь неизбежно настанет момент, когда Тьма поймет, что он собирается взять назад свое обещание. И что будет тогда?
      Думая об этом, Мортон уже стоял перед маленьким письменным столом и рассматривал лежавшие на нем письма. Он понял, что находится в комнате Брэя, и почувствовал облегчение: значит, его привезли сюда с того тротуара и прятали. Значит, никто ничего не знает. «Милый старина Брэй!» — с нежностью подумал полковник.
      Мортон нашел свою форму и заметил, что нашивки с нее спороты. Одевшись, он поднялся в свою комнату, смутно удивляясь тому, что думает о Дэвиде Керке. Для него этот молодой человек был только именем; Мортон лишь помнил, что у Поля Лорана среди секретарей был один, которого звали Дэвид Керк.
      Странно, что он вспомнил о нем сейчас. Может быть, это одна из частей головоломки? В этом случае он скоро найдет объяснение всему.
      В ванной, рассматривая в зеркале свое бледное и осунувшееся лицо, Мортон несколько раз подумал о Поле Лоране. В этом не было бы ничего необычного, если бы не навязчивость этой мысли.
      Полковник позвонил в кабинет посла, договорился о встрече с ним в одиннадцать часов, а потом, умирая от голода, спустился в столовую. Было начало девятого.
      Благодаря своему высокому званию Мортон имел доступ в отдельный малый зал столовой, откуда открывался вид на море. Он сел возле широкого окна и, ожидая, пока его обслужат, стал смотреть на покрытую туманом водную гладь, за которой в ясную погоду был виден Сорренто.
      Диамондианское море изо всех сил подражало земному в приливах и отливах. Поскольку местная луна была гораздо больше земной, волны, разбивавшиеся о берег, были огромными и их удары были похожи на грохот гигантских пушек, расчеты которых получили команду стрелять, когда хотят. Результат потрясал и оглушал человеческий ум.
      Однако сейчас этот чудовищный шум больше успокаивал, чем раздражал Мортона. Ему казалось, что в тихом углу он начал бы думать и, конечно, сошел бы с ума через несколько минут.
      Это море не для маленьких суденышек, подумал Мортон и мысленно улыбнулся: на самом деле, как он слышал, здесь было трудно и крупным кораблям — они постоянно плавали в достаточно сильный шторм.
      Окончив завтрак, Мортон вышел из столовой и по коридорам и роскошным внутренним дворикам направился в глубь комплекса дворцовых зданий: его кабинет и жилые комнаты помешались настолько далеко от моря, насколько было возможно.
      Постепенно стены заглушили удары волн. Мортон улыбнулся, не в силах удержаться от приятного воспоминания как все радовались, когда он потребовал, чтобы его поместили в задних комнатах! В неразберихе, сопровождавшей въезд, высшие чины Комиссии по Переговорам устроили тихую протокольную битву за помещения. Победители получили комнаты с видом на море, и теперь для них начинался кошмар. А для него…
      Входя в свое служебное помещение, Мортон слышал щелканье компьютеров и приглушенные голоса в других кабинетах Но, за исключением этого, вокруг царила чудесная тишина.
      Полковник вежливо поздоровался со своим секретарем сержантом Струзерсом, который пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.
      Через секунду Мортон уже вошел в свой личный кабинет и бросился в свое уютное кресло. Прежде всего он просмотрел почту и ознакомился с донесениями, которыми был завален его письменный стол. Так Мортон узнал о двух запросах, сделанных Брэем от его имени.
      Доклад о беседе с Хоакином просто заворожил полковника. Когда единственного уцелевшего члена первой мирной делегации диамондианцев арестовали, он был загипнотизирован так быстро, что даже не понял, что его гипнотизируют, и потому совершенно ничего не помнил об этом. Вся горестная история гибели его товарищей и его блужданий по джунглям была изложена в докладе, включая роль самого Хоакина в каждой ее части.
      Саттер, которому был поручен допрос, указал в заключительной части доклада, что Хоакин в джунглях испытал «некие галлюцинации», но не написал, какие именно. Мортон вызвал его по селектору.
      Входя, Саттер внешне был очень спокоен и не отказался сесть в кресло, на которое указал ему Мортон, но голубые глаза майора выражали недоверие.
      — Господин полковник. Вы ведь не думаете всерьез, что я должен был терять время, подробно записывая фантазии человека, находившегося в шоке! Это дело медицинской службы!
      Мортон тоже не стал терять время.
      — Имеете вы какое-нибудь представление о том, что сказал Хоакину светящийся силуэт, который он… э-э… вообразил себе?
      Как полковник и ожидал, ответ был отрицательный, и он тут же задал следующий вопрос:
      — Где сейчас Хоакин?
      — Мы выполнили обычную процедуру. Он считает, что находился под наблюдением врачей. Вчера вечером его отпустили. Он сказал, что хочет вернуться к себе домой, и был намерен уехать сегодня рано утром.
      — А где его дом?
      — В Новом Риме.
      Во время последовавшего за этим молчания Саттер, должно быть, начал беспокоиться, потому что рискнул продолжить:
      — Мы могли бы послать кого-нибудь, кто дождется там Хоакина и, когда Хоакин приедет, отвезет его обратно на вертолете.
      — Сколько времени это займет?
      — Правду говоря, мне надо подумать… От Нового Неаполя до Нового Рима целый день езды. Думаю, мы сможем забрать Хоакина около двенадцати ночи и доставить его сюда около четырех часов утра. Тогда мы передадим его в ваше распоряжение.
      — Спасибо, майор, — медленно и спокойно проговорил Мортон. — Не могли бы вы принять необходимые меры и привезти сюда Хоакина?
      Когда Саттер ушел, Мортон долго неподвижно сидел за своим письменным столом, время от времени покачивая головой. «Ах, современная логика! — думал он. — Если бы теория была верна! Все было бы так просто».
      Но, к несчастью (тут он вздохнул), мир и все живое подчиняются законам определенной логики, где для каждого процесса возможно бесконечное множество вариантов. Поэтому шансы успеть увидеться с Хоакином раньше, чем понадобятся его ответы, очень малы. Те сведения, которые можно было бы так легко получить от этого человека, Мортон должен попытаться добыть трудным путем не позже середины дня.
      Подумав об этом, полковник выбросил Саттера из своего ума и начал читать отчет Луфтелета. Мортон посчитал этот документ недостаточно подробным. Поскольку полковник собирался в час дня отправиться в Каподочино-Корапо для решительного разговора с Мариоттом, он снова воспользовался селектором и вызвал к себе Луфтелета.
      Майор тоже был в своем кабинете. Через несколько минут, волоча ноги, он вошел к Мортону и с покорным вздохом сел в кресло рядом с полковником. Мортон, думавший лишь о своих планах, неразборчиво пробормотал «добрый день» и дружески взмахнул рукой. В другой руке он держал доклад Луфтелета, Не поднимая взгляда, полковник сказал:
      — Вы упомянули здесь, что военный пост Корапо может создать сильное магнитное поле. Но вы не указали параметры этого поля в гаммах. Можете вы вспомнить эти цифры сейчас, хотя бы приблизительно?
      Тут Мортон вдруг замолчал: краем глаза он заметил, как его посетитель чуть не подскочил на месте. Это движение означало, что майор всеми силами сопротивлялся вопросу. Мортон с удивлением взглянул на Луфтелета и подавил вздох, вспомнив, с кем имеет дело.
      Майор впился взглядом в своего начальника, тело и лицо Луфтелета напряглись и сжались — он приготовился обороняться.
      — Так знаете вы эти цифры? — настаивал на своем Мортон.
      Луфтелет напрягся еще сильнее.
      — Господин полковник, позвольте мне почтительно заметить, что отчет, который я составил для вас, достаточно подробен для любого лица, не обладающего моей технической квалификацией. Я…
      Тут майор растерянно замолчал: на лице его начальника было такое выражение, какого Луфтелет еще ни разу не видел.
      Правду говоря, Мортон чувствовал неукротимую злость: в этот критический момент, когда каждая секунда могла быть решающей, этот тип упрямо твердит по канцелярскому шаблону свою чудовищную чушь.
      В течение бесконечных часов Мортон был вынужден терпеть противодействие жизни, наносившей ему одно поражение за другим, и за все время этих следовавших одна за другой катастроф он ни разу не имел возможности схватиться с врагом.
      В один миг законы определенной логики, подчинение которым делало Мортона в любой ситуации вежливым, великодушным и не прибегающим к насилию человеком, были отброшены. Он дал ярости, порожденной современной логикой, победить себя и сделал то, чего не делал никогда, — ударил подчиненного.
      Мортон выпрыгнул из кресла, словно выброшенный катапультой, пролетел короткое — меньше метра — расстояние, отделявшее его от Луфтелета, и обрушил свой кулак на упрямо вздернутый подбородок майора.
      Луфтелет исчез: его кресло опрокинулось и накрыло майора, который упал вместе с ним.
      Толстый ковер заглушил звук падения. Майор на секунду потерял сознание и лишь потом вскрикнул. Когда он пришел в себя, Мортон, удивленный своим поступком, но не чувствовавший угрызений совести, помог лежавшему на животе Луфтелету встать и одновременно поднял кресло.
      Потом полковник повернулся к своему столу, схватил отчет Луфтелета, потряс им у него под носом и стал спрашивать сквозь стиснутые зубы:
      — Где закреплены магниты? Где, собственно, расположено это энергетическое поле? Какова его формула? И каково назначение вот этой группы молекулярных схем?
      На первый, грубо брошенный в лицо майору вопрос Мортон получил в ответ попытку заслониться от нового удара, на второй — виноватое бормотание, на третий — неразборчивые слова Четвертый вопрос вызвал к жизни более понятный ответ: к майору Луфтелету вернулась способность ясно мыслить, потому что он сказал:
      — Господин полковник, я протестую…
      Пятый вопрос Мортона был:
      — Каково определенное логическое число?
      На это Луфтелет ответил:
      — Сто тридцать восемь тысяч, господин полковник.
      Мортон потерял дар речи.
      Так он дошел до конца своего допроса двумя путями сразу: через потрясение из-за огромного числа, которое было названо, и через внезапное ощущение, что майор будет сопротивляться дальнейшим вопросам — и чем дальше, тем сильнее. Не говоря ни слова, Мортон схватил Луфтелета за воротник мундира, вытащил из кресла и без заметного усилия проволок до двери. Открывая ее, полковник процедил сквозь зубы:
      — Будьте готовы к двенадцати дня сопровождать меня на эту базу в Корапо. Разрешаю вам не извиняться за ваше неслыханно дерзкое поведение.
      — Но, господин полковник, это ваше поведение…
      Луфтелет, должно быть, увидел выражение лица Мортона, потому что замолчал, побледнел и пробормотал:
      — Я буду готов, господин полковник.
      Как только Мортон выпустил воротник майора, тот, шатаясь, вышел из комнаты, прошел мимо Струзерса и исчез за дверью передней.
      Мортон подошел к Струзерсу.
      — Где лейтенант Брэй?
      Струзерс решил, что говорить всю правду слишком рано. Мысли его были в большом беспорядке.
      — Я не видел его сегодня, господин полковник, — ответил техник-сержант, и это была чистейшая правда. Мортон рассеянно покачал головой и заговорил снова:
      — Из записки, лежавшей на моем столе, я понял, что Брэй выполнил несколько дел от моего имени. Поэтому я думаю, что мне стоит сходить в конец коридора и прослушать там запись всего остального, что он сделал. Когда Брэй появится, скажите ему, что мне нужно с ним поговорить

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14