В XIX веке Россия начала проводить активную внешнюю политику на Дальнем Востоке. Это вызывало недовольство Британской империи. Вскоре возникла глухая дипломатическая война за влияние в этом стратегически важном для обоих государств регионе, в которой самое активное участие принимали русская и английская разведки.

Русское правительство интересовал район Синьцзяна, примыкавший к границам территорий Российской державы в Средней Азии. Эта область граничила с Тибетом, являлась как бы его преддверием и могла стать театром военных действий. Для русского Генерального штаба важно было знать все пути в этом регионе и вероятность их использования для переброски английских войск к границам владений российской короны. Император Александр II, прозванный Освободителем, специально приказал в сжатые сроки построить в Азии железную дорогу и отвести от нее ветки к горам для удобства доставки в районы возможных боевых действий живой силы и боеприпасов. Дипломатическая война с Англией за влияние в Азии могла быстро перерасти в открытое ожесточенное вооруженное столкновение.

В течение ряда лет под эгидой Императорского Русского географического общества в эти районы Средней Азии Россия направила четыре экспедиции под командованием опытного офицера и знаменитого путешественника Николая Пржевальского, впоследствии получившего генеральский чин и занимавшего высокие государственные должности. Там же успешно работали экспедиции под командованием офицера Генерального штаба П.К. Козлова и под руководством известного путешественника В.И. Роборовского. Русское влияние в Азии постоянно и неуклонно возрастало.

Н.К. Рерих. Тень Учителя. Тибет

В 1902 году в Санкт-Петербурге, на самом высшем уровне, приняли решение направить в Тибет специальную секретную разведывательную миссию – русская военная разведка предполагала проникнуть в таинственный и запретный район Тибета с помощью служивших во Всевеликом Войске Донском калмыков, исповедовавших буддизм. Разведывательную группу возглавлял подъесаул Уланов, хорошо владевший тибетским наречием. Вместе с ним предполагалось направить штатного гелюна – военного буддийского священнослужителя – из станицы Потаповской, тоже калмыка по национальности Дамбо Ульянова и переводчика, казачьего урядника той же станицы, калмыка Лиджи Шарапова. Подъесаула Уланова без лишнего шума перевели в Санкт-Петербург и зачислили вольнослушателем в Академию Генерального штаба, где он весьма преуспел в освоении специальных дисциплин, необходимых для проведения тайной разведывательной миссии. Подготовка продолжалась почти два года, но события пришлось форсировать из-за агрессивной политики Англии: воспользовавшись начавшейся русско-японской войной, британцы ввели войска в Тибет и оккупировали Лхасу. Далай-лама бежал в Монголию.

России требовалось заставить англичан немедленно вывести свои войска, воспрепятствовать установлению британского контроля над Тибетом и добиться его относительной самостоятельности под верховной властью Китая. Однако ход событий разворачивался не самым благоприятным для России образом: англичане сумели подписать с тибетскими чиновниками договор, по которому Китай полностью утрачивал все свои позиции в Тибете.

Для соблюдения полной тайны в январе 1904 года военный министр генерал-адъютант Куропаткин направил на имя императора Николая II специальную записку, в которой предлагал уволить подъесаула Уланова в запас сроком на один год, а в последующем полностью восстановить его в рядах русского офицерского корпуса с зачетом выслуги лет, проведенных в тайной разведывательной экспедиции. Император дал согласие и разрешил отпустить из казны почти четырнадцать тысяч рублей (весьма крупная по тем временам сумма!), необходимое вооружение и подарки для успешного осуществления намеченного предприятия. Мало того, император пожелал лично встретиться с подъесаулом Улановым и гелюном Ульяновым. Аудиенция состоялась 14 января 1904 года, в три часа дня, в Зимнем дворце. Она проходила тайно и в нарушение всех правил придворного этикета: приглашенным во дворец офицерам разрешили прибыть не в парадной военной форме, а в штатском платье. Кроме того, специально предпринимались меры, чтобы сведения об этой встрече не просочились в печать.

– Существует реальная угроза военного конфликта с Англией из-за тибетского вопроса, – сказал разведчикам Николай II. – Помните, господа: ваша тайная миссия направлена на защиту национальных интересов России!

В январе 1904 года тайная разведывательная экспедиция покинула Санкт-Петербург и к весне добралась до Средней Азии. Для обеспечения конспирации калмыки выдавали себя за жителей разноплеменной провинции Синьцзян. Трудность состояла в том, чтобы добыть соответствующие документы: британская разведка не дремала! Наконец их удалось получить с помощью сотрудников русского представительства в городе Кульдже. Там же в состав экспедиции вошли четыре местных жителя, опытные проводники-караванщики.

Одевшись как буддийские монахи-паломники, разведчики двинулись в глубь китайской территории. Все шло отлично, но вскоре случилось непредвиденное – внезапно тяжело заболели подъесаул Уланов и урядник Шарапов. Болезнь оказалась совершенно незнакомой как членам разведгруппы, так и местным жителям. Опытные лекари, приглашенные к больным, только бессильно разводили руками. Через несколько дней подъесаул Уланов скончался. Его гибель осталась неразгаданной тайной: не исключено, он стал жертвой британской агентуры и был отравлен. Зато Шарапов, пусть медленно, но сумел победить болезнь. Поразмыслив, гелюн Дамбо Ульянов срочно поскакал в Кульджу. Разведгруппа осталась без руководителя, и его трагическая гибель ставила под угрозу успех всего тайного предприятия.

– Вам придется взять руководство тайной миссией на себя, – сказали Ульянову в Кульдже. – Мы запросили Санкт-Петербург. Его императорское величество, господин военный министр и Генеральный штаб желают вам успеха в благородном и опасном деле. Государь особо просил напомнить: оно касается национальных интересов России!

Так Дамбо Ульянов неожиданно стал руководителем тайной разведывательной миссии в Тибет. Он повел свой небольшой караван к Чеменским горам и зазимовал там у цайдамских калмыков, с которыми легко нашел общий язык. В марте 1905 года экспедиция двинулась через перевалы. Встречавшиеся на границе Тибета воинственные племена, благодаря знаниям, артистическому таланту и удачной маскировке Ульянова, считали его гегеном – буддийским духовным лицом высокого ранга – и принимали с подобающим почетом. Это вселяло в разведчика определенные надежды.

В конце мая тайная миссия русской военной разведки прибыла в столицу Тибета – загадочную для европейцев Лхасу. Успешно продолжавший играть роль гегена Дамбо Ульянов и там нашел радушный прием и даже стал пользоваться определенной популярностью. Гелюн здраво рассудил, что такое излишнее внимание ему ни к чему, и стал старательно и ежедневно поклоняться местным святым. Это только прибавило ему «праведности» в глазах мистически настроенных тибетцев. Однако и Дамбо прекрасно понимал: в Лхасе хватает тайных британских агентов, пристально наблюдающих за каждым его шагом.

Тогда гелюн предпринял блестящий ход, позволивший ему полностью избавиться от пристального наблюдения английских агентов из числа непальцев, не спускавших глаз с «паломников». Ульянов еще до похода в Лхасу написал на тибетском языке ученый трактат по одному из спорных вопросов буддизма. Теперь он вынул его из походной сумки и предложил для обсуждения местному высшему духовенству. Это произвело впечатляющий эффект и немедленно поставило русского разведчика в ряды первостатейных знатоков учения Будды. Английская агентура, убедившись, что в Тибет прибыл действительно религиозный фанатик, потеряла к гелюну интерес.

Осторожно собирая информацию в доверительных беседах с паломниками, караванщиками, местными жителями и буддийскими священниками, гелюн из первых рук получал сведения об истинном положении дел в стране. Вскоре он попал на прием к Голдану Гива-Рамбуче, правившему Тибетом в отсутствие далай-ламы. От него русский разведчик узнал, что благодаря дипломатическим усилиям России англичанам пришлось вывести свои войска из Тибета, однако единственное, что сдерживало британцев, это боязнь крупномасштабного вооруженного конфликта с Россией.

Все складывалось удачно, но произошло новое, загадочное происшествие: ночью урядник Шарапов выпал из окна третьего этажа здания, где разместилась тайная русская миссия. Сам Лиджи не мог объяснить, почему это произошло. Скорее всего виной были происки британской разведки и ее агентуры, действовавшей в Лхасе. Урядник разбился о камни так, что не оставалось никаких надежд на его выздоровление. Ульянов уже решил, что скоро он останется совсем один и следующая очередь отправиться на небо будет его: британцы предпримут все меры, чтобы никого не выпустить из «запретной страны». Однако местный лекарь авторитетно заверил, что обязательно вылечит Шарапова и через два месяца тот сможет сам сесть в седло. Так и получилось. Как и чем лечили урядника, осталось тайной. Ульянов предпринял ряд настойчивых попыток проникнуть в секреты тибетской медицины, но безуспешно.

В середине августа 1905 года русская тайная миссия покинула Лхасу. Помня о двух трагедиях, Ульянов и Шарапов постоянно держались настороже, но все обошлось. 17 марта 1906 года разведгруппа прибыла в столицу Российской империи. Гелюн немедленно засел за свои заметки, которые в целях конспирации и соблюдения секретности вел на калмыцком языке. На основе путевых заметок он подготовил для Военного министерства и Министерства иностранных дел обширные доклады о проделанной тайной миссией работе. Собранные и систематизированные военным буддийским священником сведения вызвали большой интерес и получили высокую оценку русского правительства.

В результате начались переговоры с далай-ламой о возвращении его в Лхасу, но тот поставил непременным условием его охрану русскими казаками от англичан. В конце концов удалось договориться, что к границам Тибета, на территорию Монголии, будет направлено подразделение казаков-бурят, для конспирации одетых не в русскую военную форму, а в национальное платье. Кроме того, в Тибет намеревались направить две долговременные большие русские «научные экспедиции» под командованием капитана Козлова и ротмистра Козакова. Впоследствии от этих планов пришлось отказаться, дабы не создавать излишней напряженности в этом регионе, хотя Козлов и Козаков, кроме военного опыта, имели большой научный авторитет. Но казаки из бурят в Монголию все-таки прибыли.

Россия провела успешные переговоры с Китаем и Великобританией, в которых большую помощь оказали добытые тайной разведывательной миссией сведения. В 1907 году было заключено англо-российское соглашение: британцы признавали Тибет частью Китая и обязывались поддерживать с ним отношения только через китайское правительство. Далай-лама сначала жил в монастыре Гумбут, недалеко от тибетской границы, а затем вернулся в Лхасу.

Долгие десятилетия русская военная разведка тщательно хранила секреты тайной миссии в Тибете. Надо полагать, далеко не все из них раскрыты и в наше время, поскольку неизвестно, какие конфиденциальные поручения давал император Николай II отправляющимся в Тибет разведчикам, тайно принимая их в Зимнем дворце.

Настоящее имя этого ставшего в начале XX века очень известным иллюзиониста и эскаписта – Эрих Вайсс. Он родился в 1874 году в старом квартале Будапешта и был пятым по счету среди восьми детей бедного еврейского раввина. Стремясь в «еврейский рай» на земле, отец Вайсса со своим многочисленным семейством эмигрировал из Австро-Венгрии в Соединенные Штаты Америки…

В Соединенных Штатах Эрих Вайсс с детства начал постигать нелегкую школу жизни – он переменил множество профессий, но ни в одной из них не смог найти себя. В числе прочего Эрих учился слесарному делу и проявил в нем немалые способности. Стать бы юноше прекрасным слесарем и прилично зарабатывать на жизнь, да тут шестнадцатилетнему Вайссу попалась в руки зачитанная чуть ли не до дыр книжка известного французского дипломата и мага Роберта Гудина. Прочитав автобиографию знаменитого француза, Эрих «заболел» магией и эскапизмом – искусством освобождения. Он решил стать известным иллюзионистом и взял псевдоним Гудини – видоизменив фамилию своего кумира. Для большей звучности Эрих добавил к псевдониму распространенное в Штатах имя Гарри, и получилось неплохо для начинающего артиста: Гарри Гудини!

Гарри Гудини

Гарри – так теперь станем называть Эриха, – раздобыл необходимую литературу и начал упорно тренироваться, пытаясь в совершенстве постичь непростое и древнее искусство иллюзии. Вскоре он понял, что самостоятельно вряд ли сумеет многого достичь. Тогда Гудини стал ассистентом у знакомого иллюзиониста, выступавшего с номерами в разных цирках страны. Учеба в качестве ассистента продолжалась без малого десять лет, после чего Гарри решил, что он готов к началу самостоятельной карьеры. Первое свое выступление он организовал в космополитичном и охочем до развлечений Нью-Йорке. Однако огромный, равнодушный к неизвестным новичкам город жестоко обманул ожидания рассчитывавшего на успех Гудини – молодой артист не добился славы и денег. Это показалось Гарри ужасным и несправедливым, но по здравом размышлении он решил более не пытаться добиться известности в Нью-Йорке. Ему пришла в голову мысль отправиться за океан – попытать счастья в Лондоне! Однако и туманный Лондон встретил начинающего эскаписта более чем прохладно. Менеджер известного мюзик-холла, которому Гудини показал номер с освобождением от наручников, посоветовал:

– Идите в Скотленд-Ярд! Если вы сумеете ускользнуть от них, я дам вам шанс выступить на моей сцене.

– Договорились, – согласно кивнул Гарри.

В Скотленд-Ярде к нему отнеслись с изрядной долей иронии, однако отвели в камеру и приковали к стене. Тщательно проверив замки, полицейский инспектор на прощание приподнял шляпу:

– Счастливо оставаться, мистер! Время ланча, я иду завтракать.

Но не успел он дойти до двери, как услышал за спиной:

– Погодите, я с вами!

Инспектор удивленно оглянулся и увидел стоящего рядом Гудини: в руках он держал раскрытые наручники. С этого момента начался взлет небывалой популярности артиста.

В 1903 году, уже очень известным и популярным артистом, Гарри Гудини приехал на гастроли в Россию. Его привлекала огромная северная страна, полная загадок, тайн и фантастических богатств. Оказавшись в Москве, Гудини всеми правдами и неправдами добился приема у главы московской секретной службы генерала Лебедева.

– Я прошу вас предоставить возможность продемонстрировать репортерам и публике, как легко я могу исчезнуть из любой московской тюрьмы, – обратился иллюзионист к главному спецслужбисту второй столицы Российской империи.

Весьма наслышанный о «подвигах» заморского циркача, успевшего снискать мировую известность, опытный полицейский Лебедев усмехнулся в седеющие усы.

– Нет!

– Но почему?!

– Как у вас в Америке говорят: «без комментариев»?

Лебедеву не хотелось, чтобы заезжая знаменитость облила грязью и ославила его подчиненных. Начнут потом везде склонять систему охраны тюрем, а продажные писаки в газетах захлебнутся от злости. Так недолго и загреметь в отставку без прошения, а это всегда в России считалось большим позором.

– Тогда разрешите мне попробовать выбраться из «ящика», – попросил Гудини.

«Ящиком» в начале XX века называли изготовленный из самых твердых пород дерева и обшитый толстым железом куб с одним крохотным зарешеченным окошечком и надежной стальной дверью, закрывавшейся хитрыми запорами и щеколдами. Он специально предназначался для доставки особо опасных государственных и уголовных преступников на каторгу. Существовало всего два ключа от замков двери «ящика» – один хранился в Москве, а другой за тысячи верст в Сибири. Засадив в «ящик» преступника, в Белокаменной тщательно запирали дверь, а открывали замок только на месте назначения. Сделать это раньше не было никакой возможности.

– Да? – Лебедев кольнул Гудини недобрым взглядом. – Пожалуй, я приму ваше странное предложение. Но если вы заберетесь в «ящик» по собственной воле, придется отправиться в нем в Сибирь. Вы готовы к столь длительному путешествию?

– Готов, – упрямо ответил артист.

Перед началом эксперимента Гудини тщательно обыскали и заковали в цепи. Затем втолкнули в «ящик» и заперли дверь на ключ. Здоровенные полицейские налегли плечами и вплотную придвинули обшитый металлом «ящик» дверью к глухой стене Бутырской тюрьмы. Время пошло! Через двадцать семь минут, насквозь мокрый от пота и шатающийся от нервного перенапряжения Гудини появился перед изумленным Лебедевым, с интересом наблюдавшим за ходом эксперимента.

– Как видите, мне не придется ехать в Сибирь, – сказал Гарри.

– Вижу, – зло буркнул Лебедев. – Раззявы! Кто его обыскивал? Почему не проверили задний проход и пищевод? Постеснялись перед иностранщиной? Дураки! Теперь сраму не оберемся.

Старый опытный полицейский был абсолютно прав: именно в пищеводе прекрасно владевший своим телом и слесарным ремеслом Гарри Гудини спрятал тонкие стальные отмычки, с помощью которых открыл все замки жуткого «ящика», наводившего на всех мистический ужас.

Глава московского сыска не забыл поражения и приказал постоянно приглядывать за артистом. К удивлению секретной службы, Гудини активно интересовался магами, медиумами и разными прорицателями, посещая весьма сомнительные, с точки зрения полиции, места. Один из осведомителей доносил, что в приватном разговоре Гудини обмолвился:

– Мне удалось узнать в России удивительную тайну.

Что это за тайна, осведомитель не знал, и полиция тоже не успела установить: гастроли закончились, и Гудини уехал.

В 1913 году, когда артист успешно гастролировал в Европе, в Америке умерла его мать, с которой Гарри духовно был очень близок. Гудини впал в отчаяние: он начал усиленно посещать всех известных медиумов, гадателей, ясновидцев и прочих магистров оккультных наук, желая с их помощью связаться с потусторонним миром. Однако все усилия оказались тщетны. Сам владевший множеством секретов иллюзионизма, Гудини очень скоро убедился, что среди тех, кто брал с него большие деньги и твердо обещал помочь, слишком много отъявленных шарлатанов.

– Никто из них не владеет тайной, которую знают в России, – однажды в порыве откровения сказал знакомому Гудини. – Я просто обязан наказать их!

Гудини с жаром принялся публично разоблачать разных псевдомедиумов, и ему не раз угрожали расправой те, кто долгое время прилично наживался на «спиритических» мошенничествах. Отправляясь в Монреаль, Гудини после этой поездки намеревался вновь посетить далекую Россию, куда манила его загадочная, никому, кроме него, не известная тайна. Неужели это тайна потустороннего мира? В Монреале Гарри выступал с лекцией в университете Мак-Гилла. После выступления его подкараулили на улице неизвестные и жестоко избили. Били зверски, явно намереваясь убить. Гудини попал в госпиталь, где и скончался. Перед кончиной он якобы сказал сидевшей у его постели жене:

– Розабелла! Я узнал в России великую тайну. Будь ко всему готова. Жди! Верь!

Убитая горем жена не слишком хорошо поняла, что именно Гарри имел в виду, а переспросить и уточнить уже не удалось. Десять лет верная Розабелла упорно ждала – не подаст ли ей покойный муж какой-нибудь тайный знак? Или будет иной сигнал «оттуда»? Но все ее ожидания оказались напрасны.

В день смерти Гудини его почитатели и последователи неизменно собираются на могиле своего кумира и короля эскапистов в надежде увидеть великое чудо. Какое? Этого точно никто не знает, но все равно люди упорно ждут, год за годом, десятилетие за десятилетием. Почему-то многие из них твердо уверены: могила знаменитого эскаписта… ПУСТА!

Какую же тайну узнал Гарри Гудини в России начала XX века?

В самом конце Русско-японской войны в Малороссии, в одном из глухих селений Полтавской губернии, стали происходить загадочные события…

Ранней весной в селе пропала молодая красивая девушка – Мария Бурова. Она ненадолго отлучилась из хаты, тут ее и след простыл. Обеспокоенные родители сбегали к соседям и подружкам, поспрошали родственников, но Маши нигде не оказалось. Когда к утру она не вернулась, родители и родня бросились на поиски, однако все их усилия были бесплодными. Тогда на помощь пришли другие сельчане: люди проверили лес, берег еще покрытой льдом реки, даже посылали нарочного в город – вдруг Бурова отправилась за покупками да задержалась? К несчастью безутешных родителей, девушка так и не нашлась. Не нашли и ее тела. Кое-кто предполагал, что Бурова могла провалиться под ставший неверным, подтаявший лед, когда переходила речку. Однако и талая вода не отдала жертву. В полицию заявлять не стали, сочтя происшествие просто несчастным случаем.

Дом на отшибе

Загадочное исчезновение Маши Буровой долго будоражило умы сельчан, пока не произошло другое, странным образом похожее на первое событие: ближе к Пасхе пропала другая молодая и симпатичная девушка. Сельский староста предположил, что, коль скоро ее тело также не удалось обнаружить, она стала жертвой цыган, которые недавно шумным табором проходили мимо деревни. Посудачив, селяне решили: красивую молодую девку цыгане забрали в табор и увезли с собой незнамо куда. О случившемся сообщили в город, в полицию. В село приехал местный урядник, пробыл пару дней, тупо рассматривал следы колес на грязной дороге и уехал обратно, ничего толком не сделав.

Летом пропали еще две девушки, и их розыски также закончились совершенно безрезультатно. Опять приезжал тот же урядник, покрутился по селу, переночевал у старосты, взял за труды курицу пожирнее и уехал. Измученная неизвестностью мать одной из девушек отправилась к гадалке Наталье, что жила на старом хуторе неподалеку от деревни. Гадалка раскинула карты, помолчала, потом мрачно сообщила убитой горем женщине: – Не ищи! Нет больше твоей дочери на этом свете!

Постепенно жизнь села стала входить в привычную колею, но после Рождества крестьян вновь всколыхнуло известие об очередной трагедии в их селе: бесследно исчезла дочь местного шорника. Искали ее всем селом, но безрезультатно. Село гудело как растревоженный улей. В версиях недостатка не было: рядом с нечистым фигурировали разбойники и даже… турки, которые якобы крадут молодых красивых девушек в гаремы султанам. Запахло серьезными волнениями, которые могли перекинуться и на другие села.

Сельский староста отправился в город требовать от властей принятия решительных мер: шутка ли, за неполных два года в селе пропали семь человек! Несчастные женщины, а паче того молоденькие девушки, даже днем боялись выходить из хаты к колодцу, а уж о том, чтобы отправляться в поле на работу или – спаси Бог! – в лес, даже речи не было. Такая жизнь селян никак не устраивала.

– Мы прекрасно понимаем ваше горе и готовы помочь, – заверили старосту в городе. – К вам приедет опытный сыщик.

Вскоре в село приехал молодой пристав Николай Солово и с ним несколько нижних полицейских чинов. Сельчане смотрели на полицейского начальника с недоверием – уж больно молод. Между тем Солово был энергичным, хорошо образованным юристом, обладавшим опытом сыскной работы. Он живо интересовался последними достижениями криминалистики и даже выезжал на стажировку за границу. Вежливый и очень терпеливый сыщик сумел расположить к себе недоверчивых селян и стал дотошно, обращая внимание на мельчайшие подробности, опрашивать всех потерпевших и свидетелей, записывая их показания. Затем он попросил старосту показать ему окрестности села.

– В нечистую силу я не верю, – натягивая высокие охотничьи сапоги, усмехнулся пристав. – А вот поискать какие-то материальные следы нужно.

– Уже искали, – обиженно заметил староста.

Часа два они ходили по окрестным полям и перелескам, по берегу реки и заливному лугу, пока не вернулись к околице села.

– Скажите, любезный, а что там вдалеке за строения виднеются? – поинтересовался Солово.

– To старый хутор, отруба, как говорится.

– А кто там живет сейчас?

– Наталка Кравченя, будь она неладна! Ведьма она, – понизил голос староста. – Наши предпочитают хутор стороной обходить: Наталка давно с нечистым дружбу водит.

– Судя по натоптанной тропинке, к ней все же кто-то ходит? – усмехнулся пристав. – И нечистого не боится?

– Да бабы дуры, – обреченно махнул рукой староста. – Бывает, тайком гадать шастают.

Солово согласно кивнул. Хутор, или, как его еще называли, «отруба», Наталки Кравчени его очень заинтересовал. Тропка к нему была так натоптана, что сыщик сделал вывод: ходили по ней явно каждый день. Дело вполне понятное: война, хочется узнать о близких в армии. Девушки гадают на женихов… Стоп! Девушки? Ну да, они должны непременно побывать у гадалки, хотя бы одна из них. В деревнях гадалка пользуется такой же популярностью, как в городе синематограф! Надо бы поговорить с этой Кравченей. Но прежде сыщик решил установить за ней наружное наблюдение.

В бинокль он разглядел Кравченю – довольно красивую женщину бальзаковского возраста, явно старавшуюся следить за собой и содержать хозяйство в полном порядке. Нижние чины полиции, приехавшие вместе с Солово, день за днем наблюдали за хутором, однако, к глубокому разочарованию пристава, наблюдение и наведение справок о Кравчене ничего существенного не дали. Гадалка возилась на дворе, занимаясь обычными делами. Раз или два к ней тайком приходили женщины погадать, потом возвращались в село. Из полицейского управления сообщили, что Наталья иногда ездила в город и покупала там книги на оккультные темы. Для профессиональной гадалки это совсем не криминал.

Тем не менее пристава настораживало, что, как показали опрошенные им сельчане, все пропавшие девушки верили в разную мистическую чушь, а Кравченя всегда требовала от «клиенток» хранить посещения ее хутора в тайне – чтобы ни одна душа не знала! Иначе, мол, ничего путного из гадания не получится.

Поразмыслив, сыщик принял решение негласно осмотреть дом гадалки и хозяйственные постройки. Дождавшись, когда она уедет в город, он в сопровождении полицейского чина проник во двор, осмотрел сарай и хлев, а затем пробрался в добротную хату. К его большому разочарованию, ничего особенного нигде не нашлось. Уже собираясь уходить, Солово заметил заложенный домоткаными половиками потайной лаз в подпол. Спустившись в него, он при свете керосинового фонаря начал осмотр и обратил внимание на большой, просевший в землю сундук. Как же так, ведь плотно утрамбованный, чуть ли не до каменной твердости, земляной пол в холодном подполе не должен оседать даже под такой тяжестью? Сдвинув сундук, сыщик поразился: такая махина, а весит всего ничего. Земля под сундуком казалась чуть рыхлой.

– Дай-ка шашку, – попросил Солово у полицейского.

Взяв клинок, пристав начал осторожно разгребать им землю под сундуком, откидывая ее в сторону сапогом. Буквально на глубине менее локтя он с ужасом увидел, как среди комьев земли появилась белая, словно алебастр, тонкая девичья рука с серебряным колечком на указательном пальце…

В тот же день Наталью Кравченю арестовали. В подполе ее хаты полицейские чины обнаружили и разрыли самую натуральную братскую могилу: в ней лежало семь ОБЕСКРОВЛЕННЫХ трупов пропавших девушек, вздумавших тайно погадать на хуторе у Кравчени. Под тяжестью неопровержимых улик гадалка вынужденно призналась в совершенных ей преступлениях. Как выяснилось, начитавшись различной эзотерической литературы, полтавская ведьма решила омолодиться, используя для этого кровь юных невинных девушек. Кравченя якобы сумела найти старинный колдовской рецепт омоложения кровью, но раскрыть его она категорически отказалась. Забегая вперед, отметим, что осматривавшие ее врачи отмечали, что организм серийной убийцы лет на двадцать моложе ее паспортного возраста!

Солово с трудом удалось не допустить самосуда и доставить гадалку в город. Учитывая, что женщины – серийные убийцы, да еще на ритуальной почве, явление крайне редкое даже в мировой практике, Кравченю отправили сначала в Полтаву, а затем в Великобританию для всестороннего судебно-психиатрического обследования – русскую полицию очень интересовало, нормальна ли психически женщина-монстр? До сих пор подобное было только во Франции в XVIII веке. Кстати, после Кравчени такая женщина-убийца появилась во второй половине XX века в Англии. Кроме этих чудовищ, история криминалистики знает не более двух-трех аналогичных случаев.

Английские медики собрали консилиум светил психиатрии и всесторонне обследовали «полтавскую ведьму». Их единодушное мнение было таково: Кравченя абсолютно здорова! И психически, и физически. Когда же ей снова предложили раскрыть тайну омоложения, она ответила тем же категорическим отказом. И не согласилась ни на какие компромиссы. Совершенные ею убийства носили чисто ритуальный характер.

Суд присяжных признал ее виновной, и «ведьме» вынесли суровый приговор. Тайну второй молодости она унесла с собой в могилу…

30 июня 1908 года в глухой сибирской тайге, в районе реки Тунгуски, прогремел сильнейший взрыв, о природе которого спорят до сих пор. Различного рода световые явления, связанные с тунгусской загадкой, наблюдались на расстоянии нескольких тысяч километров, а взрывная волна дошла до восьмисот километров и по силе была подобна землетрясению. Самыми распространенными версиями о природе этого загадочного явления остаются гипотезы: о взорвавшемся необычайно крупном метеорите, выбросе гигантского количества газа, столкновении нашей планеты с плотным облаком космической пыли и крушении космического корабля пришельцев. Самое любопытное: местные шаманы многих сибирских народностей за полторы-две сотни лет до загадочного происшествия объявили соплеменникам строгое табу на посещение района Тунгуски, неведомым образом предсказав грядущий катаклизм. Туда, боясь ослушаться шаманов, не ходили охотники и не забредали представители русского населения, в те годы очень редкого в тех краях, однако на опыте уже убедившегося в необходимости прислушиваться к предсказаниям таежных колдунов.

Разные источники указывают и разное время взрыва – называют и вечер, и утро 30 июня. Ряд ученых склонны объяснить такое расхождение просто разницей в часовых поясах. Но так ли это?

Случившийся в районе реки Тунгуски взрыв, по расчетам современных ученых, по силе равнялся тысяче атомных бомб, сброшенных американцами на Хиросиму в 1945 году. После него фактически непроходимая тайга оказалась выжженной на территории порядка двух с половиной тысяч квадратных километров. Радиационный фон в той местности до сего времени многократно превышает естественный, а деревья и насекомые обладают некоторыми аномальными признаками. При всех загадочных явлениях наиболее загадочным является полное отсутствие материальных следов – обломков межпланетного корабля или метеорита. По проведенным с помощью компьютеров расчетам и моделированию той давней ситуации в районе Тунгуски должно находиться до ста тысяч тонн разного рода обломков, рассеянных на достаточно большом расстоянии от эпицентра взрыва. Но никаких обломков или других подобных следов до сего времени ни одна из экспедиций не обнаружила. Итальянские ученые из Болонского университета смогли найти в смоле лиственниц на месте загадочной катастрофы микроскопические следы космической пыли. Где же тысячи тонн обломков, которые должны ей сопутствовать согласно компьютерным расчетам?

Упавшие деревья в районе тунгусского события. По материалам экспедиции Л. Кулика, 1927 г.

По некоторым данным, на месте загадочного происшествия в тайге первым побывал не ученый, а искатель сокровищ, некий господин Суздалев, якобы работавший в здешних краях кузнецом. Старожилы рассказывали, что обладавший авантюрной жилкой Суздалев один отправился в тайгу и сумел найти на месте взрыва баснословные сокровища. Аборигенам и знакомым русским он строго приказал не распространяться об этом, и они молчали, боясь тяжелых кулаков лютого на расправу кузнеца. Все развязали языки только спустя десяток лет после суздалевского похода в тайгу, состоявшегося в 1910 году. Предпринятые попытки со стороны ВЧК-ОГПУ отыскать кузнеца Суздалева успехом не увенчались. Возможно, он просто красивый миф, плод фантазии людей, заинтригованных тунгусской загадкой?

Фактически первой научной экспедицией в район таинственного взрыва стала геологическая партия, отправившаяся к Тунгуске в 1927 году под руководством Леонида Кулика. Она обнаружила удивительный и необъяснимый радиальный повал обгорелых деревьев с почерневшими от жара стволами и опросила множество очевидцев. О таинственном происшествии в тайге люди говорили охотно и рассказывали самые невероятные вещи. Говорили, что издалека были видны огненные шары, столбы удивительного, явно неземного происхождения пламени – они якобы сильно отличались от всего ранее виденного людьми своим цветом и яркостью, а, кроме того, были ДВОЙНЫМИ. Говорили и о частых вспышках нестерпимо яркого света, внезапно появлявшегося в небе с разных сторон. Показательно, что множество опрошенных свидетелей в один голос утверждали: накануне 30 июня, ночью, с неба падал настолько яркий свет, что при нем свободно можно было читать газету. А на другой день случился таинственный взрыв. Загадочно и необъяснимо, что о таком же свете в ночном небе рассказывали многие очевидцы в Западной Европе – они наблюдали это явление в разных странах в ночь на 30 июня.

Не поддается никакому объяснению и отсутствие на месте мощнейшего взрыва какого-либо кратера или хотя бы воронки – ни одна из многочисленных экспедиций не сумела его обнаружить. Зато в таинственном районе имеется в почве двенадцать загадочных глубоких дыр конической формы, уходящих в землю на очень большую глубину. Не может современная наука объяснить и явление радиального повала обугленных деревьев – по всем известным теориям и практике, стволы должны лежать параллельными рядами и полностью сгореть! В последнее время обратили внимание и на легенду – или миф? – о несметных сокровищах кузнеца Суздалева. Ряд серьезных ученых предлагают искать в районе Тунгуски, как в Южной Африке, кимберлитовый слой и залежи алмазов.

Множество ясновидцев и прорицателей, экстрасенсов и так называемых контактеров сообщают свою информацию о тайне взрыва, прогремевшего в районе Тунгуски 30 июня 1908 года. Якобы эта информация получена ими при общении с внеземным разумом или при контактах с представителями внеземных цивилизаций, намного обогнавшими нас в развитии. По утверждению одного из контактеров, взрыв в тайге не что иное, как катастрофа огромного космического корабля, пытавшегося пронзить время и заблудившегося в хроносе. Он попал из будущего в далекое прошлое и погиб вместе с экипажем.

Согласно другой теории, к земле в 1908 году прилетел огромный огненный красный шар, являвшийся… разумным существом из другой галактики. Его мир якобы населен шарами разного цвета, обладающими способностью перемещаться в космическом пространстве с огромной скоростью, значительно превышающей скорость света. С какой целью разумный огненный шар избрал именно Землю, неизвестно, но, по утверждениям контактеров, собратья из своей галактики уничтожили его специальным лучом. Произошел взрыв на высоте примерно шести с половиной километров, и шар разлетелся на множество мелких «шариков», которые, вероятно, до сих пор кружат в атмосфере нашей планеты. Потому-то, мол, и не удается найти никаких обломков или осколков. В 1996 году женщина-контактер из России сообщила: тайна Тунгусского феномена в крушении межпланетного корабля, прибывшего из звездной системы Альфа Центавра. Он взорвался на орбите, и представители инопланетян через контактера обращались к землянам, заклиная их держаться подальше от места катастрофы. Контактер Зеленин выпустил книгу о своих «контактах». По его мнению, на основе данных, полученных от внеземного разума и «информаторов» из далеких звездных миров, разгадку нужно искать в районе таежной речки Чуна, где находится зона аномальных явлений. Якобы именно там можно обнаружить отдельные части погибшего инопланетного корабля. В той зоне еще не работала ни одна из научных экспедиций, имевших цель отыскать материальные частицы Тунгусского феномена, хотя аномальные явления в районе реки Чуна неоднократно регистрировались.

Находились и люди, утверждавшие, что они имеют лично самое непосредственное отношение к тайне Тунгусского метеорита. (Так принято обычно именовать загадочное явление 1908 года, до сих пор не получившее достоверного объяснения.) В середине XX века американец Шуман заявил, что он – пришелец из созвездия Альфа Центавра и прибыл на Землю на потерпевшем катастрофу в сибирской тайге звездолете. Его выступления собирали толпы народа и принесли ему изрядные барыши, но вскоре выяснилось, что Шуман просто отъявленный мошенник и родился… в 1912 году.

Существовал человек, которого считали французом Аланом Рокером – по крайней мере так он называл себя сам. Он заявил в середине XX века, что является единственным выжившим из всех астронавтов, прибывших на Землю на взорвавшемся 30 июня 1908 года межзвездном корабле. Проверить утверждения Рокера не представилось возможным – сенсация умерла вместе с ним. Алан погиб в Алжире во время страшной религиозной смуты 1956 года, и тело его никто не исследовал.

В 1989 году западные средства массовой информации поверг в изумление некий бразилец Зеньзью, в жилах которого текла изрядная доля индейской крови: он объявил себя астронавтом с «Тунгусского корабля». По его утверждениям, корабль прибыл с мифической планеты Троак, якобы расположенной в сорок втором измерении, и катастрофа произошла из-за того, что Земля находится всего лишь в переходном промежутке между пятым и шестым измерениями. При скачке через множество измерений их корабль и погиб, взорвавшись над Сибирью. Во время катастрофы Зеньзью телепортировался в Южную Америку и только спустя десятки лет решился открыться людям. По его словам, корабль пришельцев перемещался в межпланетном пространстве и мог преодолевать барьеры между различными измерениями благодаря уникальному двигателю, использовавшему принцип специальных кристаллических труб, каждая из которых имела не менее шестидесяти четырех углов. Преломляясь и выпрямляясь в этих уникальных кристаллах, световые волны придавали кораблю возможность двигаться с неописуемой скоростью. Однако Зеньзью вскоре бесследно исчез, и проследить его судьбу оказалось невозможным – она настолько же загадочна, как и судьба Тунгусского метеорита.

В России, в последнем десятилетии XX века, господин Николаев сообщил, что он является потомком одного из пилотов «Тунгусского корабля». Якобы его отец был инопланетянином и, не имея другой возможности выжить, женился на женщине из племени эвенков. В качестве доказательства «потомок инопланетян» демонстрировал обломок летательного аппарата. Анализ показал, что это алюминиевый сплав, использовавшийся в середине XX века в авиационной промышленности.

При всей кажущейся сомнительности значительного числа подобных заявлений многие независимые западные эксперты не склонны считать большую часть из них бредом или мошенничеством. Ссылаясь на труды К.Э. Циолковского, утверждавшего, что формы внеземной жизни могут быть совершенно многообразны и нельзя подходить к ним с косными мерками привычной нам действительности, считая ее единственно верной и возможной, эксперты утверждают: тайны «тунгусских астронавтов» остаются нераскрытыми. По большому счету никто из них, кроме Шумана, не был досконально обследован и проверен, а некоторые вообще погибли при таинственных обстоятельствах или загадочным образом исчезли. От них отмахивались, считали психически ненормальными, мошенниками, но… не обследовали! А теперь их практически не осталось. Или они, видя бесплодность попыток привлечь к себе внимание, просто перестали «открываться» перед нами? Ведь продолжительность внеземной жизни нам неизвестна…

Сотни лет назад европейцы познакомились с загадочным, немного странным на вкус кисломолочным продуктом, который горские народы Северного Кавказа часто именовали «напитком пророка» и тщательно хранили от «неверных» тайну его приготовления…

В начале XIX века русским стало известно, – это подтверждается рядом исторических документов, – что карачаевцы знают секрет приготовления чуть ли не волшебного целительного напитка, особым образом изготовленного из коровьего или овечьего молока. Его название происходило от арабского слова «кейф» или «кайф», обозначающего веселое наслаждение, небывалое удовольствие. Путешествуя по Кавказу, напиток под названием «кефир» с удовольствием пил великий русский поэт Александр Пушкин – он высоко ценил вкус и целебные свойства кавказского нектара, не похожего ни на молочную водку, ни на давно знакомый европейцам кумыс, ни на айран, ни на простонародную русскую простоквашу или топленое молоко.

Кефир с бубликом

Загадочный кефир был чем-то совершенно особенным! Он обладал неповторимым вкусом, и во многом его славу создавала жгучая неразгаданная тайна приготовления напитка. Тогда шла долголетняя Кавказская война, и оставалось долгих четверть века до того, как русские войска лихим приступом взяли аул Гуниб – последнее прибежище и крепость Шамиля, пленили последнего имама Чечни и Дагестана и по царскому повелению отправили его в почетную ссылку в Калугу. И только спустя десяток лет Кавказ начал потихоньку замиряться.

По свидетельствам очевидцев, дивный и загадочный напиток весьма жаловал и другой великий русский поэт, офицер Михаил Лермонтов, окончивший свои дни на Кавказе. Пили кефир его современники и их потомки, но тайна «напитка пророка» так и оставалась неразгаданной: ничто не смогло помочь приоткрыть покрова таинственности – ни звон золота, ни угрозы, ни лесть и подарки гордым горским князьям. Желание разгадать тайну «напитка пророка» не покидало европейцев, а русскими уже давно владела мысль выведать у горцев заветный секрет. Особенно интересовались им медики. Однако прошло почти сорок лет с момента окончания кавказской войны, когда стало возможным вплотную подступиться к тайне «напитка пророка».

В начале XX века Всероссийское общество врачей обратилось к известному и богатому московскому молокозаводчику, бывшему морскому офицеру Н. Бландову с просьбой оказать помощь в раскрытии тайны приготовления кефира. Фирма «Братья Бландовы» вела дела широко, раскинув сеть своих предприятий и торгово-закупочных пунктов по всей стране. Но главное, она имела двенадцать сырзаводов на Северном Кавказе, в окрестностях известного курорта Кисловодска, где жили карачаевцы. Общество медиков полагало, что близость производства фирмы к карачаевцам и ведение с ними коммерческих операций в определенной мере могут способствовать успеху предприятия. Фактически это была самая натуральная разведывательная операция, промышленный шпионаж.

Глава фирмы отнесся к просьбе медиков с полным пониманием. Разгадка секрета приготовления кефира и налаживание его производства и ему сулили немалые барыши. Но кому поручить это сложное и деликатное дело? После долгих размышлений Бландов нашел прекрасного «секретного агента» – его выбор пал на молодую и красивую девушку Ирину Тихоновну Сахарову. Ей было всего двадцать лет, но она уже закончила с отличием женскую школу молочного хозяйства и прекрасно разбиралась во всех тонкостях технологии производства молочных продуктов. В Кисловодск управляющему делами фирмы Васильеву полетела срочная телеграмма: в ней Бландов особо подчеркивал – от успеха предприятия во многом зависит престиж их известного дела!

Васильев радушно встретил прибывшую поездом Ирину Сахарову и обстоятельно обсудил с ней все детали предстоящей «операции». Спустя несколько дней они вместе отправились в горы – в гости к карачаевскому князю Бек-Мирзе Байчарову. Фаэтон, в котором ехали Васильев и Сахарова, взбирался все выше и выше по пыльному, бесконечному серпантину горных дорог. Примерно на середине пути их встретили конные посланцы князя и с почетом проводили в аул. Бек-Мирза принял гостей с княжеской пышностью и восточным радушием. Бесконечные пиры и заздравные тосты следовали один за другим, громко играла непривычная для европейцев музыка, устраивались огненные пляски и состязания отважных джигитов. Князь сладко улыбался, ни на минуту не отходил от Ирины.

– Я дам все, что попросите! – прижимая ладони к золотым газырям черкески, жарко заверял Бек-Мирза.

Ободренный его заверениями, управляющий Васильев осторожно завел разговор о тайне приготовления кефира. Его поддержала Ирина Сахарова.

– Почему сразу не сказал, дорогой?! – вскричал князь. – Какой может быть секрет от таких дорогих гостей?

И вновь слух русских терзала непривычная музыка. Седобородые старцы поднимали длинные, полные вином рога и произносили цветистые тосты в честь гостей, опять танцевали юные джигиты, прекрасные девушки. Но… о тайне кефира князь не обмолвился ни словом. День проходил за днем в пирах и развлечениях. Стоило Васильеву напомнить о тайне «напитка пророка», как князь отделывался новыми обещаниями или немедленно переводил разговор на другую тему: звал посмотреть резвых скакунов или предлагал устроить в горах охоту на кабанов. Наконец, утомленная его бесконечными увертками Ирина прямо спросила:

– Когда же уважаемый Бек-Мирза выполнит свое обещание?

– Зачем так спешить, уважаемые? – хитро усмехался в густые усы Бек-Мирза. – Такие серьезные дела не решают в одночасье.

Ни Васильев, ни Сахарова чинить ему обид не намеревались, но, посовещавшись, решили уезжать: видно, успеха им не добиться, не помогла даже красота Ирины. Узнав о желании гостей покинуть его кров, Бек-Мирза, казалось, искренне огорчился, однако удерживать русских не стал и устроил пышные проводы. Наконец гости сели в фаэтон и покатили вниз по бесконечному серпантину дорог. Впрочем, далеко отъехать им не удалось. Внезапно послышался дробный стук копыт, гортанные выкрики и частые выстрелы из ружей. Не на шутку перепуганные Васильев и Сахарова обернулись и с ужасом увидели, как фаэтон догоняет большой отряд устрашающего вида горцев.

– Господи, абреки! – испуганно прошептала Ирина.

Верховые окружили фаэтон. В мгновение ока один из них подхватил Ирину и бросил ее поперек седла. Конные рванули и вихрем умчались, оставив насмерть перепуганного Васильева одного на пыльной дороге. Управляющий решил не возвращаться в аул князя: лучше поспешать в Кисловодск. Там власть! Нещадно нахлестывая лошадей, Васильев помчался в город и, бросив фаэтон у дверей жандармского управления, побежал к его начальнику:

– Горцы Ирину Тихоновну украли!

– М-да, – недовольно поморщился жандармский ротмистр. – Опять баловать стали! Вы не волнуйтесь, голубчик! Выручим мы Ирину Тихоновну. Утром выйдем в горы с жандармами и солдатами. Бог милостив, не времена Шамиля!..

Ирина очнулась в полутемной сакле. Руки и ноги ее были свободны: девушка лежала на пушистом ковре, а рядом стояла масляная лампа. Как только пленница села, у дверей шевельнулась прятавшаяся в тени, закутанная во все черная старуха-горянка.

– Сиди тихо! – погрозив пальцем, предупредила она на ломаном русском языке. – Нельзя ходить!

– Пить, – попросила пленница.

Горянка налила в плошку из глиняного кувшина питье и с поклоном подала девушке. Попробовав, Сахарова вскричала:

– Это же кефир!

Забыв, что с ней произошло, она начала выпытывать у старой горянки, плохо понимавшей по-русски, тайну приготовления целебного напитка. Сначала старуха отвечала односложно и неохотно, но потом разговор с помощью жестов мало-помалу наладился, и Сахарова уже тихо радовалась, что самым неожиданным образом ей удалось приблизиться к заветной цели, как вдруг отворилась дверь и вошел… Бек-Мирза Байчаров.

– Будь с ним ласкова, – шепнула старуха. – Княгиней станешь!

«Вот оно в чем дело», – похолодела Сахарова.

– Извини, – склонился перед ней князь. – Древний горский обычай умыкать невест. Ты завладела моим сердцем!

– Что вы такое говорите, Бек-Мирза? – попыталась обратить все в шутку Ирина. – Немедленно отправьте меня домой.

– Домой? – князь удивленно выпучил глаза. – Твой дом теперь здесь. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, отдаю свое сердце, а ты хочешь куда-то уехать? Не заставляй меня сердиться.

Князь вышел, сердито хлопнул дверью и приказал приставить к сакле охрану. Утром Сахарову выручили прибывшие с Васильевым жандармы: князь не решился портить отношения с властями. Тем не менее разразился скандал: фирма Бландова настаивала на наказании зарвавшегося горского князя, и дело дошло до суда. Но тут возникли осложнения – предстояло наказать не пастуха или абрека, а представителя древней горской аристократии, богатого и со связями. Нашли опытного судью, который постарался свести дело на мировую и только попугать князя.

– Уважаемая Ирина Тихоновна, – уговаривал он Сахарову. – Все закончилось благополучно. Проявите милосердие к потерявшему голову от вашей красоты князю.

– Хорошо, – не растерялась «секретный агент» фирмы Бландова. – Но при условии, что князь подарит мне десять фунтов сухих кефирных грибков!

– О, Аллах! – простонал Байчаров.

На следующий день он прислал Ирине обещанные десять фунтов кефирных грибков и огромный букет алых роз. Почти месяц девушка работала в Кисловодске, по крупицам собирая секреты технологии производства кефира. И каждый день получала роскошные букеты – Байчаров не терял надежды завоевать сердце русской красавицы….

Так была раскрыта тайна «напитка пророка», хранившаяся горцами на протяжении столетий.

В начале XX века разведкой огромной Австро-Венгерской империи руководил весьма способный офицер, полковник Альфред Редль, который являлся… агентом русской военной разведки. По мнению многих видных экспертов, Редль был королем европейского шпионажа накануне Первой мировой войны. Многие факты его биографии и работы на русскую разведку, а также истинные причины трагического провала до сего времени остаются скрытыми непроницаемой завесой тайны…

Редль родился в небольшом местечке на границе Австро-Венгрии и Российской империи, где жили люди множества национальностей. С раннего детства мальчик проявил отличные способности к иностранным языкам и начал практически свободно говорить на польском, украинском, немного на венгерском и даже на русском языках. Конечно же и на родном для него немецком.

Отец Редля не очень преуспел в жизни, и в семье мечтали, что Альфред сумеет сделать блестящую карьеру. Прекрасным началом пути стала возможность поступить в кадетскую школу и получить офицерские погоны. Семья отдала юного Редля в казарму на полный государственный пансион. В кадетской школе Альфред не терял времени и прилежно занимался по всем предметам, постоянно совершенствуясь в знании иностранных языков. Его прилежание и успехи обратили на себя внимание представителей австро-венгерского Генерального штаба, и свежеиспеченный лейтенант Альфред Редль, минуя тяготы армейской лямки в отдаленных гарнизонах, сразу попал в Генштаб. Это было блестящее начало карьеры военного разведчика.

Альфред Виктор Редль

Специализировался Редль по Российской империи, которую в Австро-Венгрии считали потенциальным противником. В отношении России в Вене не ошибались, но обе державы изображали дружбу и даже обменивались офицерами для стажировки. В 1900 году на стажировку направили и капитана Альфреда Редля – он стажировался в русском военном училище в Казани.

Приезд Редля в Россию стал драгоценным подарком для русской разведки, уже успевшей обратить на него самое пристальное внимание. В Казани к австрийскому капитану ловко «подвели» веселых товарищей, помогавших отлично проводить свободное время в беззаботных кутежах и развлечениях. Но на самом деле русская военная разведка, которая по праву считалась одной из лучших в мире, внимательно изучала австрийского «коллегу», строя далеко идущие планы, в которых капитану Редлю отводилась не последняя роль. На стажера из Австро-Венгрии даже составили специальное пухлое досье.

Вернувшись в Вену, Редль получил назначение на высокую должность в русском отделе австро-венгерской разведки. Естественно, Альфред крайне интересовал русскую разведку, поэтому полковник Батюшин, являвшийся руководителем русской военной разведки в Варшаве, получил от командования из Санкт-Петербурга настоятельные рекомендации продолжить работу по привлечению к тайному сотрудничеству капитана Редля. Вскоре в Вену выехал один из лучших специалистов по вербовкам с заданием превратить Альфреда Редля в тайного агента русской военной разведки и ценный тайный источник информации об австро-венгерских и германских вооруженных силах. Вербовщик русских располагал самым убедительным аргументом – огромной суммой денег.

Казалось, капитан Альфред Редль давно и с нетерпением ждал русского вербовщика – он сразу согласился на сотрудничество с российской военной разведкой. Редль охотно принял деньги и заявил: он решительно против возможной войны между Австрией и Россией, а потому готов сделать все, чтобы она не разразилась и не принесла неисчислимые несчастья обеим странам. Надо признать, весьма провидческое заявление.

Русской разведке помогло одно счастливое стечение обстоятельств – как раз в этот период скончалась пожилая дальняя родственница Редля. Немедленно это обстоятельство использовали для почти волшебного превращения капитана в богатого наследника, чтобы надежно прикрыть получаемые им из России солидные денежные суммы. Альфред вскоре приобрел славу не только очень способного разведчика, но и завзятого «прожигателя жизни»; это давало ему возможность свободно распоряжаться средствами и вращаться в высшем обществе, поддерживая интересующие русскую разведку связи и постоянно получая весьма ценные сведения помимо тех, доступ к которым он имел по роду службы. Все расходы веселого беспутного повесы из австрийской разведки тайно оплачивались русской военной разведкой, получившей в лице Редля ценный источник информации.

Стараясь упрочить положение своего ценнейшего агента в святая святых австро-венгерской разведки, русские разведчики решились на довольно рискованный, зато беспроигрышный ход. Руководивший работой Редля русский полковник Батюшин предложил «отдать» немцам нескольких подозревавшихся в двурушничестве агентов-австрийцев, работавших на русских. Причем заранее продумать и обставить все так, чтобы честь и слава поимки шпионов врага полностью принадлежала Альфреду Редлю. Санкт-Петербург дал санкцию на проведение оперативной комбинации. Вскоре Редль стал героем, и его положение в разведке упрочилось. В 1907 году он получил звание полковника и занял положение заместителя начальника разведывательного бюро австро-венгерского Генерального штаба. В его ведении находились и вопросы контрразведывательной работы, что оказалось исключительно ценным для русской стороны.

Опытный разведчик-профессионал, Редль старался как можно реже выходить на связь, прекрасно зная: именно на связи чаще всего «горят» даже самые лучшие агенты. Он осуществлял контакт с русскими лишь три-четыре раза в год, и непременно в условиях строгой конспирации. При таких контактах от него поступали очень ценные сведения. В частности, по мнению английских экспертов, русский Генеральный штаб получил от Редля сведения о подавляющей части мобилизационных мероприятий Австро-Венгрии, предусмотренных на случай войны, обстоятельные доклады о состоянии железных и шоссейных дорог, копии секретных приказов, коды для секретных переговоров, описание образцов военного оборудования, планы укреплений и крепостей и тому подобное. Кроме того, Редль сообщил о планах военных действий Австро-Венгрии против сербов, давних союзников России: где и когда планируется нападение на Сербию, какова будет дислокация войск и тому подобное – подкрепив все это схемами, фотографиями и картами. Русская разведка поставила в известность Сербию и впоследствии, на удивление всему миру, малочисленная сербская армия трижды отражала нападение Австро-Венгрии и наносила тяжкий урон ее вооруженным силам.

Немало сделал полковник Редль для России и в качестве контрразведчика. По собственной инициативе он надежно скрывал поступившие в австрийское разведбюро данные от имевшейся в России агентуры, которые могли нанести серьезный вред русской политике или армии. Однажды русская разведка прибегла к услугам полковника Редля для выявления тайного источника информации австро-венгерской и германской разведок, надежно законспирированного в российской столице. Благодаря помощи полковника была проведена любопытная оперативная комбинация, в результате которой предателя удалось выявить и нейтрализовать. Эту услугу Редля российский Генштаб оценил очень высоко и выплатил своему агенту единовременно порядка четырех тысяч английских фунтов стерлингов – по тем временам целое состояние.

Конец полковника Редля как тайного агента русской военной разведки наступил весной 1913 года. Относительно обстоятельств провала Редля и его кончины существует множество версий.

Наиболее расхожая из них стала известна с подачи руководителя австрийского разведывательного бюро Генерального штаба полковника Урбанского. Если ей верить, все началось с обнаружения на главном почтамте Вены подозрительного письма на имя некоего господина Ницетиса. Чем обычное письмо вдруг вызвало подозрение контрразведки, Урбанский скромно умалчивал.

При перлюстрации в конверте, кроме короткой записки, опять же, подозрительного содержания, сыщики обнаружили семь тысяч австрийских крон – огромная сумма! Полиция установила слежку и стала ждать, когда за письмом, направленным до востребования, придет сам адресат. Работники почтамта обязаны были указать на него, чтобы не произошло ошибки. Когда адресат явился, получил письмо и вышел из здания почтамта, сыщики по случайности упустили его и увидели только удалявшееся такси. Но им удалось найти водителя, который сообщил, что он отвез пассажира в кафе «Кайзергоф». Обыскав машину, полицейские обнаружили кожаный чехол от перочинного ножичка. След привел их сначала в кафе, затем в отель «Кломзер», где сыщикам указали на солидного господина:

– Это полковник Редль.

– Не вы ли обронили футляр? – подошли к нему полицейские.

Это был конец! Но обычные сыщики ничего не могли сделать с фигурой такого масштаба, как Редль, и полковником занялись его коллеги. Ночью в номере отеля состоялся допрос, и Урбанский оставил Редлю револьвер с одним патроном. Потом раздался выстрел…

Полковник Вальтер Николаи – шеф германской секретной службы – поспешил объявить Альфреда Редля гомосексуалистом, предателем и самоубийцей: разве германская нация могла допустить, чтобы славяне одержали над ними убедительную победу и проникли в святая святых? Старательно скрывал причины и австро-венгерский Генеральный штаб, ограничившийся кратким сообщением, что полковник Редль покончил с собой в состоянии психического расстройства. Навсегда осталось тайной: сам Редль спустил курок револьвера или полковника застрелили его бывшие коллеги, для того чтобы он не сболтнул лишнего?

Россия хранила гробовое молчание. Загадка: как мог так нелепо провалиться столь тщательно законспирированный и опытный агент русской военной разведки, сам являвшийся высокопоставленным австрийским разведчиком и контрразведчиком? Отчего его так торопливо отправили на тот свет или позволили уйти туда самому? Возможно, чтобы прикрыть его гибелью еще более серьезную, высокопоставленную агентуру, связанную с русской разведкой? Не правда ли, странно, что с разведчиком такого масштаба, как полковник Редль, все решилось крайне быстро, буквально в одну ночь.

Имя незаслуженно забытого, намного опередившего свое время, талантливого русского ученого, автора многих замечательных открытий Н.Д. Пильчикова по праву должно стоять в ряду таких корифеев русской науки, как Дмитрий Менделеев, Александр Попов, Константин Циолковский, Сергей Королев, Игорь Курчатов. Достаточно сказать, что профессор Пильчиков практически одновременно с Николой Тесла разработал принципы радиоуправляемой телемеханической системы и провел ее успешные испытания…

Николай Дмитриевич Пильчиков

Николай Дмитриевич Пильчиков родился 9 мая 1857 года в городе Полтаве, в семье военного чиновника. Мальчик рано лишился матери, и все заботы по его воспитанию и образованию принял на себя его отец. Николая определили в гимназию, где он быстро проявил незаурядные способности в математике и физике.

– У вашего сына блестящее будущее в науке, – не раз говорили Пильчикову-старшему гимназические учителя.

Закончив гимназию, юноша поступил в Харьковский университет на физико-математический факультет. Теперь уже профессура университета восхищалась его трудолюбием и незаурядными способностями, но сам Николай Дмитриевич по-прежнему оставался скромным человеком. По окончании университета Пильчикова оставили в качестве ассистента на кафедре физики, где он начал активно заниматься научной работой. Его первая публикация, посвященная вопросам оптического анализа и преломления света в жидкостных средах, сразу же была замечена научной общественностью и вызвала большой интерес.

В 1885 году Пильчиков становится приват-доцентом физики Харьковского университета, а в 1887 году получает звание магистра физики и уезжает на стажировку в Париж. Он становится популярен в зарубежных научных кругах. Уже являясь профессором Харьковского университета, Николай Дмитриевич избирался членом французского физического общества и членом Тулузской академии наук, русского физико-химического общества и аналогичных обществ Франции, Австрии и Германии. Его доклады на научных съездах, симпозиумах и конференциях в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Льеже неизменно вызывали большой интерес.

К сожалению, документов сохранилось мало и архивные данные о Пильчикове весьма скудны, однако с уверенностью можно утверждать: в конце XIX века – не позднее середины 90-х годов – он начал активно сотрудничать с Военным министерством Российской империи, выполняя секретные работы по оборонной тематике и разработке новых образцов специальной военной техники, не имевшей аналогов в мире. В этом нет ничего необычного – с военными активно сотрудничали многие видные русские ученые, стремившиеся укрепить обороноспособность России. В частности, выполнял секретные работы для Военного ведомства Дмитрий Иванович Менделеев, ему приходилось выступать и в роли профессионального разведчика. Естественно, в научно-технической области.

В Центральном государственном военно-историческом архиве сохранились некоторые документы и переписка профессора Пильчикова с военным министром Российской империи относительно работ по беспроводной электрической передачи энергии. Нет сомнений, что Пильчиков давно обратил на себя внимание зарубежных спецслужб, в первую очередь Австро-Венгрии и Германии, активно наращивавших военную мощь. Не отказалась бы поживиться результатами новейших научных разработок, имеющих большое оборонное значение, и британская разведка, а вместе с ней и остававшаяся «себе на уме» французская «Сюртэ женераль». Французы всегда беззастенчиво искали корысти в союзе с Россией, навязывая ей невыгодные промышленные контракты, а впоследствии требуя русских солдат для защиты собственной страны, когда германцы громили французские войска на фронтах Первой мировой.

Профессор Пильчиков проводил множество опытов и сделал ряд теоретических разработок в закрытой области, он первым в мире выдвинул идею создания способного настроиться на определенную волну прибора, надежно защищенного от атмосферных и других помех. Вкупе с работами Попова, Маркони, Тесла и других ученых это открывало широкие перспективы. Архивные данные свидетельствуют, что профессор не только теоретизировал и писал письма министрам – он создал действующие модели различных приборов и успешно испытал их.

Весной 1898 года, используя изобретенные им приборы, профессор Пильчиков продемонстрировал, как на значительном расстоянии можно взорвать мину в искусственном бассейне, где затонула модель боевого корабля. При помощи изобретенных им приборов профессор на значительном расстоянии от объекта производил выстрелы из небольшой пушки, приводил в движение железнодорожный семафор и зажигал огни маяка. Военное ведомство выделило пять тысяч рублей на опыты и предоставило ученому небольшое судно для испытаний. В 1903–1904 годах профессор Пильчиков активно экспериментировал и даже получил личную благодарность командующего Тихоокеанским флотом – это произошло в разгар Русско-японской войны. За что командующий поблагодарил профессора, осталось тайной.

Успешная научно-практическая деятельность и секретные работы на русское Военное министерство продолжались до весны 1908 года. Из архивных документов и материалов полицейского расследования известно, что 3 мая 1908 года некий неустановленный мужчина позвонил известному врачу И.Я. Платонову, который являлся хозяином дорогого частного лечебного заведения.

– Найдется ли в вашей клинике отдельная удобная палата для известного ученого профессора Пильчикова?

– Мы все устроим лучшим образом, – заверил Платонов. – У нас профессор найдет прекрасный санаторный режим. Когда он намерен начать лечение?

– Завтра, – и неизвестный мужчина повесил трубку.

Странно, но доктор Платонов не поинтересовался и не узнал, кто с ним говорил. Возможно, звонил сам профессор? Не исключено, что «телефонировал», как тогда говорили, кто-то другой, но кто именно? Кто проявил удивительную заинтересованность в судьбе и здоровье известного ученого, активно занимавшегося военными проблемами?

4 мая в больницу господина Платонова приехал профессор Пильчиков: лысоватый, в пенсне, с ухоженной бородкой и усами, в строгом костюме. Ошибки быть не могло: его хорошо знали в Харькове. В руках Николай Дмитриевич держал небольшой чемодан. Что в нем находилось, он никому не показывал.

– Мы рады принять вас, – радушно встретил профессора врач. – Все готово: я распорядился отвести вам отдельную палату, чтобы никто не беспокоил. Пойдемте, это на втором этаже.

Два дня – 4 и 5 мая – прошли спокойно. Но 6 мая, около семи часов утра, обслуживающий персонал больницы услышал необычный звук – раздавшийся на втором этаже револьверный выстрел! Звук донесся из палаты, которую занимал известный профессор Пильчиков. Врачи и санитары немедленно кинулись на второй этаж, но дверь палаты профессора оказалась заперта изнутри.

– Несите инструменты, живо! – распорядился дежурный врач.

Быстро принесли лом и топор, взломали замок. Дверь распахнулась, и столпившиеся в коридоре увидели лежащего на кровати профессора: его руки были сложены на груди, а на рубашке, там, где сердце, медленно расплывалось кровавое пятно. На тумбочке рядом с кроватью лежал небольшой револьвер – работники больницы показали, что раньше оружия у Пильчикова никто не видел. Окно было прикрыто, но не слишком плотно.

Происшествие расследовала сыскная полиция. Дактилоскопия в то время была развита еще очень слабо, и отпечатки пальцев с револьвера не снимали. Осталось загадкой, как мог профессор выстрелить себе в сердце, потом положить оружие на прикроватный столик и спокойно скрестить руки на груди? Возможно, это было убийство? Для хорошо подготовленного человека ничего не стоит забраться через окно в палату на втором этаже, убить перешагнувшего полувековой рубеж ученого, запереть дверь изнутри и скрыться тем же путем, каким он проник в психоневрологическую клинику. Тем более все внимание в тот момент было отвлечено ужасной картиной. Но кто мог проникнуть в клинику и убить Пильчикова?

По извечной российской беспечности Николай Дмитриевич не успел запатентовать ни одного из своих многочисленных изобретений, имевших поистине мировое значение. Все его разработки и чертежи бесследно исчезли – возможно, он принес их в клинику в чемодане, который затем пропал? Среди оставшихся дома бумаг ничего относящегося к значимым военным разработкам не нашли!

Зачем профессор Пильчиков почти тайно лег в клинику, если не страдал никакими психическими расстройствами? Хотел скрыться, чтобы некто потерял его след? Но кого опасался ученый с мировым именем и отчего дело о его гибели фактически замяли?

Что же еще изобрел Николай Дмитриевич накануне загадочной кончины?

Наверняка многие читали или слышали о знаменитом агенте царской политической полиции, внедренном в ряды революционного движения, близком приятеле знаменитого террориста Бориса Викторовича Савинкова, провокаторе Евно Фишелевиче Азефе.

Азеф действовал не сам по себе: у него, как у каждого агента охранки, был свой «хозяин», дававший ему определенные задания. По большому счету Азеф пусть блестящий, но только исполнитель роли. А кто же автор смертельно опасной пьесы на темы терроризма и политического сыска?

«Хозяином» провокатора Азефа и ряда других, столь же «выдающихся» личностей в деле предательства, являлся начальник Санкт-Петербургского охранного отделения А.В. Герасимов – фигура во многом загадочная и таинственная…