Евгений ВЕЛТИСТОВ
      
      МИЛЛИОН И ОДИН ДЕНЬ КАНИКУЛ
      В наши дни, когда космос заселен людьми и Земля, как голубое маковое зерно, отчетливо видна с далеких планет, когда ежедневно стаи ракет уплывают с Земли в океан пустоты и возвращаются обратно, трудно представить себе пропажу космического корабля. Да еще такого корабля, как "Виктория"!..
      "Виктория", краса звездного флота, фантастическая птица с гордо вздернутым вперед клювом, совершала броски в Ближний, Дальний и Конечный космос. Ее серо-стальные бока и крылья отполировал ветер разноцветных звезд; ее острый шпиль пронзал пустоту с беззаботной легкостью иглы, скользящей сквозь кусок ткани. Двигатели точно выводят "Викторию" к самой отдаленной цели, и гигантский лайнер причаливает с осторожностью шлюпки в порту незнакомой планеты, возле космической станции или у порога одноместного корабля астронавта, затерянного среди звезд.
      Сотни историй в судовом журнале о ближних и дальних рейсах "Виктории".
      Но этот рассказ - о последнем путешествии, когда корабль, попав случайно в беду, оказался достойным своего знаменитого имени-девиза: "Победа!"
      В космосе все на виду, словно в аквариуме. Телескопы, станции, спутники, корабли изучили звездный мир до мельчайшего "винтика". И ни один мастер небесной механики не мог, разумеется, предсказать, что первоклассный пассажирский лайнер исчезнет однажды в бесконечности из-за тайного обитателя трюмов, точнее - из-за обыкновенного грызуна.
      Однако в этой истории немало странного.
      И что еще важно: "Виктория" уточнила движение Стрелы времени: люди острее почувствовали, куда нацелен наконечник этой Стрелы, увидели разницу между прошлым и будущим Земли.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой начинается Родительский День
      "Виктория" после взлета набирала скорость. Перед прыжком в Дальний космос.
      В большом полутемном зале, накрытом прозрачным куполом, ночная тьма и полмира звезд. Совсем близко золотые яблоки звезд - светящиеся плоды на невидимых нитях. Кажется, протяни руку, оборви нить - и огненный шар упадет в бездонный колодец, сыпля искрами, остывая на лету. Звезды - рядом и... далеко. И огромной видится из купола туманно-голубая Земля.
      Три пассажира на прогулочной палубе - пятиклассники лесной школы Алька, Карен и Олег - впервые поднялись над планетой. Впрочем, они уже не школьники, а свободные люди, потому что сегодня первый день каникул.
      Родительский День бывает раз в году. Где бы ни работали родители школьников - на горных ледниках, на дне океана, в марсианской пустыне, в звездном патруле, - к ним обязательно плывут, едут, летят их дети. И нет такой точки ни на Земле, ни во всей Вселенной, куда не смогут прибыть в назначенный час сын или дочь. А если отец и мать находятся в самой далекой галактике, в Конечном космосе, куда не прорвешься за день, встреча назначается на полпути к Земле.
      В Конечном космосе, на последней космической станции, работали родители Карена и Олега. И мать Альки. Сейчас их корабль "Альфа" тоже делал бросок в Дальний космос - навстречу детям.
      Отправляясь в путешествие, Алька сказала:
      - Сосчитаю, сколько в мире звезд.
      Карен усмехнулся:
      - Это наивно: мир бесконечен. Главное - посмотреть новое!
      - А я нарисую то, что никто никогда не видел, - подумал вслух Олег.
      Но все они, конечно, думали о космосе.
      Дальний космос Карен представляет так: очень скоро войдет он с товарищами в зал космической станции, увидит такие знакомые, целый год снившиеся лица, и мама бросится навстречу, обнимет его, а отец положит руку на плечо и с первого взгляда поймет, что сын возмужал за долгий год.
      Только к Альке не подойдет отец - он погиб в Конечном космосе.
      Карен оглянулся на товарищей.
      Олег рисует световым карандашом на стекле тигра. И хотя на небесном своде нет такого созвездия, звезды точно легли в рисунок: тигр пристально смотрит зеленым и желтым глазами.
      Тигр совсем живой, очень земной, он, конечно, понравится родителям.
      А вот Алька не вспоминает ни о чем. Прыгает себе по темным квадратам пола с бликами звезд.
      Будто у нее одной во всей Вселенной начались летние каникулы.
      Вспыхнул свет. Огромная Земля затуманилась за стеклом. Тигр подслеповато прищурился. На палубу корабля вошел Пап. Словно наместник земного солнца в космической ночи: рыжая копна волос над голубым комбинезоном. Это воспитатель пятиклассников на время их Родительского Дня, а на самом деле штурман корабля Павел Андреевич Прозоров, или просто Пап.
      - Аборигены! Земляне! - весело сказал Пап. - Вы видите знакомую картину: Земля, Солнце и прочее... Из этого "прочего" делаем вывод, что Вселенная в основном состоит из звезд. Ясно? - спросил он, оглядывая свою команду.
      Ясно. Урок природоведения, - бесстрастно парировала Алька.
      - А теперь проверим на практике, - продолжал вдохновенно Пап.
      Ребята будто не слышали его. Пап почувствовал себя обыкновенным учителем. Он, звездный штурман, целый день должен дрессировать этих толстокожих землян. Называется "учебная практика", а на самом деле детский сад в космосе. Глупая выдумка каких-то профессоров, которые наверняка никогда не покидали планету.
      Олег, не обращая на Папа внимания, начертил над тигром старинную избушку с завитком дыма из трубы, и тигр сразу превратился в домашнего котенка, выглядывающего из открытой двери.
      Пап, взглянув на рисунок, остро почувствовал, как соскучились ребята по дому, по своим близким. Но где их настоящий дом? На Земле - в лесной школе или в космосе - рядом с родителями?
      - Предупреждаю, - строго сказал учитель, - скоро будет бросок в Дальний космос.
      Ребята оживились. И Алька спросила:
      - А глаза, Пап, надо закрывать?
      Пап улыбнулся:
      - Это не игра...
      И вот тут-то на палубу проскользнул какой-то зверь.
      Зверь был черный, он волочил за собой длинный хвост.
      Зверь бросился прямо к ребятам. У него не было другого выхода: в сантиметре от кончика его хвоста мягко подпрыгивала серая кошка.
      За кошкой энергично шагала ее хозяйка в комбинезоне инопланетных охотников.
      Алька так отчаянно пискнула "ах!", что это "ах!" оторвало ее от пола.
      Мальчишки застыли в стойке, соображая, как им схватить за хвост нахала.
      Один Пап признал в беглеце корабельную крысу. Ударом ботинка он швырнул ее через голову кошки.
      - Держите ее! - всплеснула руками хозяйка кошки, натыкаясь на крысу.
      Мягко прогудела сирена.
      Пап растерялся: он узнал женщину в комбинезоне. Перед ним был словно оживший портрет из учебника - всемирно известный биолог новых планет.
      Женщина укоризненно вопрошала:
      - Молодой человек, зачем вы кидаетесь в меня этим зверем?
      - Извините, Ирина Александровна, - пробормотал Пап.
      - Кто это? - шепотом спросила Алька.
      Олег дернул ее за косичку:
      - Биологию изучала? Наука о живой природе...
      Биолог ловко отбила ладонью крысу, дернула плечом:
      - Фу!..
      В тот же миг вторично прогудела сирена, и все, кто был на палубе, оторвались от пола.
      В корабле наступила невесомость.
      ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой корабль делает бросок
      Никто не заметил прощального салюта звезд. Звезды, окружавшие "Викторию", неестественно удлинились, распустили огненные шлейфы, потом постепенно смазались, сверкнули напоследок пучком света, погасли.
      Земля, Солнце и весь Ближний космос, знакомые с детства, исчезли.
      Корабль как бы оказался в пустоте...
      Алька снова сказала "ах" и взлетела вверх, раскинув руки.
      Мелькнули каблуки знаменитого биолога. А мальчишки, кувыркнувшись, запели старую как мир песню:
      Не-ве-со-мость, не-ве-со-мость
      Сразу съела всю слоновость...
      Невесомость спасла корабельную крысу. От удара ладонью она завертелась волчком и ввинтилась в открытую дверь. А Ирина Александровна взмыла к самому потолку.
      Пап, извиваясь натренированным телом, плыл навстречу ребятам, командовал:
      - Работайте руками и ногами, снижайтесь! Если невесомость исчезнет, вы набьете шишки. Только шишек не хватает для Родительского Дня...
      Но ребята не собирались снижаться. Они парили над палубой и хохотали, словно от легкой щекотки, Даже пальцем не шевельнули, чтобы снизиться. А Пап плыл к ним очень медленно.
      По коридору быстрым шагом спешил длинный и белый как цапля корабельный стюард. Механический слуга легко преодолевал невесомость в мягких ботинках на магнитных подошвах. Он спешил на помощь пассажирам и, пробегая мимо крысы, шлепнул ее.
      Алька, наблюдая за проворным роботом, насмешничала с высоты своего положения:
      Всем известно в этом мире
      Дважды два всегда четыре,
      Дружба верная - навек,
      Робот, ты не человек!..
      Робот ловко взбежал по изогнутой стене к куполу потолка, подал руку Ирине Александровне, усадил ее в кресло. Потом, балансируя в воздухе, стараясь не отделить подошв от потолка, который сейчас служил ему полом, отбуксировал одного за другим ребят. Помог Папу доплыть до кресла. И наконец, выловив спокойную серую кошку, протянул ее биологу.
      Все были чуть взволнованны. Кошка обрела свою хозяйку, шерсть ее стояла дыбом, напоминая о непойманной добыче.
      - Извините, - сказала Алька стюарду, - я пошутила. Спасибо за помощь.
      - Пожалуйста, - ответил невозмутимо робот. - Сейчас мы достигнем цели.
      Вместе с гудком сирены вернулась привычная тяжесть. Над головой вспыхнули новые звезды. Корабль совершил бросок в Дальний космос.
      - Итак, - строго сказала всемирно известный биолог, - надо немедленно изловить этого грызуна.
      - Сейчас он будет предоставлен в ваше распоряжение, - согласился белоснежный стюард.
      Биолог обиделась:
      - Я имею дело с благородными животными...
      Но робот не слышал ее. Он бежал по коридору, где в самом конце мелькнул черный хвост. Кошка выскользнула из рук хозяйки в открытую дверь: она надеялась только на свою ловкость.
      - Возможно, я отвыкла от некоторых форм земной жизни, - продолжала Ирина-Александровна. - Крылатые змеи мне кажутся куда более симпатичными...
      - Конечно, - горячо поддержал Олег, - крысы с древних времен были врагом человека.
      - Сжирают все на свете, - пояснил Карен.
      - Очень противные, - вздохнула Алька.
      - Я вижу, вы знаете многое о грызунах. - Биолог повернулась к Папу. Представьте, когда я вошла в каюту, эта разбойница грызла мою рукопись...
      - Я читал ваши книги, - смутился Пап.
      - Но последняя могла быть съедена. - Биолог встала. - Посмотрим, понравится ли ей моя Мись. - И Ирина Александровна ушла, окликая убежавшую серую Мись.
      Пап с удивлением отметил, что он плохой воспитатель: ребята незаметно исчезли.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой исследуется Шар Пути
      - Вот он!
      Карен широко открытыми глазами смотрел на свою ладонь. Загорелое лицо его чуть побледнело. На ладони лежал прозрачный шар с серебристой паутиной внутри.
      - Шар Пути, - прошептал Олег, заглядывая в лицо друга.
      Шар, поворачиваясь в руке Карена, сплетал и расплетал нити. Рисунок мгновенно менялся. Тысячи путей вели корабли к звездам, где-то среди этих линий тянулась тонкая нить "Виктории".
      Все, что было завоевано за столетия космонавтикой, заключалось в простом и прекрасном шаре. Он был драгоценнее любого земного алмаза, любой ювелирной находки с других планет, потому что таил в себе знания человечества о галактиках, звездах и планетах, гигантских туманностях и абсолютной пустоте, законах космического времени и пространства, так не похожих на земные.
      Когда-то очень давно люди построили первые ракеты, запустили над Землей спутники и станции, высадили разведчиков на планетах Солнечной системы. С середины двадцатого века, после полета Юрия Гагарина, слово "космонавт" означало одну из самых почетных и трудных профессий.
      Но звезды еще долго оставались такими же недосягаемыми для людей, как и тысячелетия назад. Пока не была открыта новая энергия для почти мгновенного преодоления пространства, пока корабли не стали делать скачки к звездам в известной человечеству Вселенной.
      Серебристые нити в Шаре Пути были точными маршрутами кораблей. И если мозгом любого корабля являлась сложнейшая электронная система, отвечавшая за безопасность путешествия, за удобства, приятное самочувствие и спокойствие пассажиров, то Шар был сердцем корабля. Капитан и штурман полностью доверяли Шару.
      В каждом корабле имеется два Шара Пути. Один управляет машиной. Второй хранится у капитана. Вот этот второй Шар Пути "Виктории" и лежал на ладони Карена. Он взял его всего на несколько минут в пустой капитанской каюте.
      Шар светился за толстым стеклом, на специальной подставке. Карен знал ценность Шара, знал, что его нельзя трогать, но какая-то властная сила влекла мальчика к Шару. Карен протянул руку. Сердце его стучало. Он только посмотрит и вернет...
      - Где наш маршрут? - нарочито спокойно сказал Карен. Уши его горели. Шар жег ладонь. - Надо быстро разгадать...
      - Мы знаем ничтожно мало по сравнению с тем, чего не знаем, вспомнил Олег древнее изречение. - Как ты решился?
      - Всего на пять минут. Может, я хочу запустить "Викторию" в неизвестную галактику. На самую границу Вселенной. Или дальше.
      - Было бы здорово! - поддержал Олег. - И все же как ты мог...
      - Тише! - обрывает Карен и оглядывается на Альку.
      Девочка сидит неподалеку у ручья, что-то рисует на песке.
      - Все слышу. Мне безразлично. Куда вы, туда и я, - откликается Алька Фролова. - Карен, найди мне в Шаре Фроловскую галактику.
      Карен морщит нос: какие глупости... На всякий случай спрашивает, не отрывая глаз от Шара:
      - Есть такая?
      - Отец говорил. Когда я была маленькая, он ее открыл. А название дали потом.
      - Ладно... Черти свои знаки. Может, и ты откроешь что-нибудь...
      - А ты как думаешь, - дерзит Алька, - без ваших хитростей все открою...
      - Молчи!
      Карен тихо свистит, ребята ныряют под зеленый навес низкого дерева. Здесь как в беседке. Пап идет по дорожке с равнодушным видом, а это значит, что он кого-то ищет. Пап проходит в двух шагах от дерева; ему и в голову не пришло, что его питомцы под ветками. Воспитатель не скоро вернется - корабль огромен.
      Сад "Виктории" - как маленький густой лес.
      Переплетение ветвей, крохотная поляна, спокойный ручей, синее небо, пятна солнечного света на траве - все как дома, в лесной школе, даже еловые шишки, и шум листвы от внезапного ветра, и свист невидимых птиц.
      Тот, кто хоть раз летал на "Виктории", вспоминает прежде всего не темный колодец космической ночи, а усыпанные хвоей дорожки, похожий на лесного спрута пень и думает: "В следующий раз обязательно посижу на этом пне". Но странно: притягательная сила звезд влечет пассажиров из сада в каюты, залы, на палубу - туда, где привычно ожидание строгого гудка сирены, где человек внутренне готовится ступить в новый мир. Прекрасный лес "Виктории" обычно безлюден.
      - Нить Млечного Пути... Туманность Андромеды... Крабовидная...
      - Вспышка... Это взрыв сверхзвезд...
      - Ясно и маленькому! Карен, Шар пора возвращать!
      - Не паникуй! Их два на корабле. Этот пока не нужен.
      - А это что за красная линия?.. Неужели наш путь?
      - Спокойно. Вопрос - еще не открытие. Надо сравнить.
      Карен достает из кармана карту галактик. Расстилает на траве. Три головы склоняются над картой. Шар - мир известных человечеству звезд переходит из рук в руки. В лесу по-прежнему земная тишина...
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, в которой корабль меняет свой курс
      Шар, который хранился у капитана, был необходим для возвращения на Землю. Капитан отвечал за него головой. Сейчас капитан "Виктории" сидел в своей каюте без головы. Точнее, голова знаменитого во всех галактиках Платона Вегова, как обычно, венчала строгий китель с голубыми молниями нашивок, но, по мнению самого Вегова, это была не его голова. Голова, которая должна была оценить опасность и принять решение, очень медленно ориентировалась в обстановке.
      По земной привычке капитан взглянул направо - на восток, определяя, как всякий путешественник, свое местонахождение, и увидел на экране незнакомые звезды. Налево зиял пустой футляр: Шар исчез. За три десятилетия звездного плавания "Виктории" это был небывалый случай. Такого вообще не случалось ни в космосе, ни на Земле!
      Полчаса назад капитан услышал шум в коридоре и вышел из каюты. Промелькнувшая торпедообразная крыса удивила капитана: земных крыс он не видел давно. Серую кошку Вегов признал сразу:
      Ирина Александровна часто летала на "Виктории".
      - Платон, кого ты развел на корабле? - вместо приветствия крикнула биолог своему старому знакомому.
      В голове у капитана раздался какой-то странный звон. Вроде бы пробили невидимые склянки опасности.
      Ни в одной звездной лоции крысы, конечно, не упоминаются. Но Вегов знал: крысы, проникшие на заре космоплавания в трюмы грузовых кораблей, отличаются от своих морских предков. Не по наглому виду, не по остроте зубов, не по длине хвоста - совсем не по внешним признакам. С виду крыса осталась крысой. Но космическая крыса путешествует не по волнам, а среди звезд. И если учесть важность всех механизмов корабля, то крыса в космосе очень опасна.
      Космические крысы странствовали на грузовых кораблях, чувствуя себя привольно в просторных трюмах. В пассажирских грызуны давно уже не встречались. И единственная крыса, отважившаяся пробраться с "грузовика" в лайнер, вела себя очень осторожно, пока по природной жадности не начала грызть то, что было ей по зубам, и не попала на глаза людям.
      Капитан направился в штурманскую рубку, чтобы отдать приказ всем помощникам, механикам, стюардам поймать наглую крысу.
      По пути в штурманскую капитану пришлось посторониться, давая дорогу пассажиру с необычайно длинными усами. Усы едва умещались в коридоре, шелестели и вибрировали, задевая за стены. Такие усы капитан видел впервые.
      Вернувшись в каюту, он сразу заметил, что Шара нет на месте.
      Вторично пробили незримые склянки: он, капитан, не запер каюту, когда отлучался!
      Стук в дверь заставил капитана подойти к пустому футляру, набросить салфетку. Он крикнул, чтоб вошли.
      Бледный первый помощник держал в руке Шар. Но не пропавший, а другой - Шар из машины, управлявшей кораблем. Капитан Вегов моментально узнал этот Шар. Склянки, слышные лишь ему, звенели непрерывно: на корабле чрезвычайное происшествие!
      Помощник положил Шар Пути на капитанский стол. Шар был поврежден: вмятины и царапины нарушали равновесие галактик.
      - Крыса! - произнес капитан Вегов.
      Первый помощник утвердительно кивнул.
      - Дайте мне все расчеты! - приказал капитан, доставая свою массивную трубку. - Хотел бы я знать, куда нас занесло... Надо обдумать, как доложить Земле. Было бы нелепо заслужить на старости лет прозвище крысиного капитана...
      Вегов курил трубку, поглядывая то на экраны с графиками и расчетами, то на Шар. Ему мерещилась ухмыляющаяся крысиная морда, он представлял стоящие торчком усы, но не делал пока никаких выводов.
      Капитан не торопился вызвать Землю, где в космопорте хранился третий, контрольный Шар Пути "Виктории". Самое важное было узнать, в какую часть Вселенной попала "Виктория" после того, как острые зубы прикоснулись к Шару. Любая царапина в момент броска через космос могла отнести корабль на миллиарды километров в сторону от цели.
      ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой история вторгается в настоящее
      Сквозь кусты просунулись жесткие усы, большая ручища накрыла пень, на котором лежал Шар.
      Алька взвизгнула. Мальчишки с изумлением уставились на руку, схватившую Шар. В глаза ударили искры: пальцы были унизаны перстнями.
      - Забавно! - раздался раскатистый голос. - Точно такие яблоки растут в моем саду.
      Рядом с пнем, вокруг которого сидели ребята, возвышались блестящие сапоги со шпорами. В сапоги был вставлен мундир с крупными, незнакомыми ребятам орденами. Далее следовал вытянутый нос, круглые хитрые глаза и что-то очень густое, воинственное, лохматое, в чем трудно было сразу признать запутавшиеся в ветвях усы.