Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Завещание чудака

ModernLib.Net / Путешествия и география / Верн Жюль Габриэль / Завещание чудака - Чтение (стр. 8)
Автор: Верн Жюль Габриэль
Жанр: Путешествия и география

 

 


— Но разве нам запрещено выходить из города?

— Нет, конечно, но при условии оставаться на территории Союза.

— Значит, мы не имеем даже права переправиться на тот берег реки?

— Ни в коем случае, Герман! Покойный категорически запрещает покидать территорию Соединенных штатов.

— Но кто об этом узнал бы, Кэт? — воскликнул мистер Титбюри.

— Я тебя не понимаю, Герман! — возразила почтенная особа, повышая голос. — Неужели это ты говоришь? .. Я положительно не узнаю тебя! А если потом узнают, что мы переходили границу? .. Если вдруг с нами что-нибудь случится такое, что нас там задержит… Какое-нибудь несчастье… И мы не сможем вернуться в срок, девятнадцатого? Вообще… я этого не желаю!

И у нее были основания этого не желать, у властной миссис Титбюри. Разве знают заранее, что когда может случиться? Разве нельзя предположить, что произойдет землетрясение? Что Нью-Брансуик отделится от материка? .. Что эта часть Америки вдруг разойдется по всем швам и между двумя странами образуется страшная пропасть? .. Как же в таком случае попасть в телеграфное бюро в назначенный день? И разве это не будет грозить исключением их из числа участников матча?

— Да… Нет! Нам нельзя перебраться на другой берег! — сказала миссис Титбюри тоном, не допускающим никаких возражений.

— Ты права, да. Я даже не знаю, как мне могла прийти в голову подобная мысль! .. Несомненно, что с тех пор, как мы уехали из Чикаго, я сделался совсем другим человеком… Это проклятое путешествие превратило меня в совершенную тупицу! .. Всю жизнь мы никуда не уезжали из своего дома на Робей-стрит и вдруг вздумали пуститься странствовать по большим дорогам… в нашем-то возрасте! .. Эх! Ну, разве не лучше бы мы сделали, если бы остались дома… отказались от участия в этой партии…

— Шестьдесят миллионов долларов — такая сумма, ради которой стоит себя немножко побеспокоить! — заявила миссис Титбюри.

Город Сент-Стивн, находящий с доминионе Канада, на противоположном берегу реки Сент-Круа, так и не удостоился чести принять в свои стены чету Титбюри.

Казалось, что люди, в такой мере предусмотрительные и осторожные, представлявшие больше гарантий, чем все другие партнеры, должны были быть застрахованы от всяких неприятных неожиданностей. Казалось, что их никогда не могли бы застать врасплох, с ними никогда не должно было произойти ничего такого, что бы их скомпрометировало. Но случай любит иной раз посмеяться над самыми ловкими людьми и ставить им ловушки, и тогда вся их осмотрительность не в состоянии уберечь их, и ничего другого не остается, как считаться со случаем.

И тем не менее утром 14 мая мистер и миссис Титбюри надумали предпринять маленькую экскурсию. Успокойтесь, никуда далеко они не собирались, всего только на две-три мили от Кале, не дальше. Здесь будет кстати заметить, что этот город получил французское название оттого, что он построен на самой окраине Соединенных штатов, подобно тому как одноименный с ним французский город стоит на самой окраине Франции; что же касается штата Мэн, то он назван так в честь первых колонистов, которые обосновались там в царствование Карла I Английского.

В день, о котором идет речь, погода была грозовая, тяжелые тучи поднимались на горизонте, жара к полудню обещала сделаться нестерпимой. Такой день был неудачно выбран для прогулки пешком, тем более что идти им приходилось все время в гору вдоль берега Сент-Круа.

Мистер и миссис Титбюри вышли из гостиницы около девяти часов утра. Сначала они шли вдоль реки по открытому месту, а потом, по выходе из города, — в тени деревьев, в густых ветвях которых резвились тысячи белок.

Чета Титбюри заранее навела все необходимые справки у хозяина гостиницы и успокоилась, узнав, что в окрестностях этого города им не грозила встреча ни с какими дикими зверями — ни с волками, ни с медведями, возможно, только с несколькими лисицами. Поэтому они могли с полным доверием гулять по лесам, которые когда-то сплошь покрывали весь штат Мэн.

Само собою разумеется, что мистер и миссис Титбюри абсолютно не интересовались теми разнообразными пейзажами, которые открывались их взорам. Они говорили только о своих партнерах, о тех, которые уехали до них, и тех, которые должны были ехать позже. Где могли быть в это время Макс Реаль и Том Крабб? .. И вечно X. K.Z., который беспокоил их более всех других! .. Наконец, после двух с половиной часов ходьбы, — время близилось уже к полудню, — они подумали, что пора бы вернуться позавтракать в гостиницу Сэнди-Бар, но, мучимые жаждой в эту убийственную жару, решили зайти сначала в кабачок, расположенный на берегу реки в какой-нибудь полумиле от Кале.

Несколько посетителей сидели за столиками, на которых красовались кружки с пивом.

Мистер и миссис Титбюри уселись в сторонке и стали обсуждать, что бы такое им себе спросить. Портер и эль казались не вполне для них подходящими.

— Боюсь, как бы эти напитки не были чересчур холодны, — заметила миссис Титбюри. — Мы сейчас в испарине, и это было бы рискованно.

— Ты совершенно права, Кэт, схватить плеврит так легко! .. — согласился мистер Титбюри.

И, повернувшись к хозяину кабачка:

— Грог из виски, — сказал он.

— Из виски, вы говорите? — воскликнул тот.

— Да… или из джина.

— А ваше разрешение?

— Разрешение? — повторил Титбюри, крайне удивленный таким вопросом.

Он не удивился бы, если бы вспомнил, что штат Мэн принадлежит к той группе штатов, которые установили принцип запрета алкоголя. Да, в Канзасе, в Северной Дакоте, в Южной Дакоте, в Вермонте, в Нью-Гемпшире и особенно в Мэне запрещается гнать и продавать спиртные напитки. Во всех этих штатах одни только городские агенты имеют право выдавать их за деньги тем, кто их покупает для медицинских или промышленных целей, и это только после того, как эти напитки подверглись экспертизе одним из комиссаров штата. Нарушать этот закон хотя бы только неосторожным требованием — значило подвергать себя очень строгим взысканиям, налагаемым декретом с целью искоренения алкоголизма. Вот почему едва мистер Титбюри задал свой вопрос, к нему подошел какой-то человек.

— Вы не имеете требуемого разрешения? — спросил он.

— Нет… не имею.

— В такой случае, вы обвиняетесь в нарушении закона.

— В нарушении закона? Но почему?

— Потому что вы требовали себе виски или джина.

Это был агент, делающий объезд своего округа. Он записал имена мистера и миссис Филд и предупредил их, что на следующий день им надо будет явиться к судье.

Чета вернулась в свою гостиницу совершенно расстроенная, и что за день, что за ночь она там провела! Если несчастная мысль зайти в кабачок пришлачв голову миссис Титбюри, то такой же несчастной была идея мистера Титбюри спросить вместо эля или портера грог из виски! Какому же штрафу они теперь подвергнутся? И бранные слова, взаимные обвинения, споры продолжались всю ночь!

Судья, некий Р. Т. Ордак, был бесспорно самым неприятным, вечно брюзжащим и на все обижающимся существом, какое только можно себе представить. Когда на следующее утро нарушители закона представил перед ним в его кабинете, он, не обратив никакого внимания на их вежливые приветствия, стал поспешно задавать вопросы крайне резким тоном.

Их имена? .. Мистер и миссис Филд. Их местожительство? .. Они назвали наудачу — Гаррисберг, штат Пенсильвания. Их профессия? .. Рантье.

Судья тотчас пробил им в лицо:

— Подвергаетесь штрафу в размере ста долларов за нарушение закона о запрещении спиртных напитков в штате Мэн.

Это было уже слишком! Как ни умел владеть собой Титбюри и какие усилия ни прилагала миссис Титбюри, чтобы его успокоить, сдержаться на этот раз он не смог и, окончательно выйдя из себя, стал грозить судье Ордаку. А в результате судья Ордак удвоил штраф, наказав мистера Титбюри еще дополнительными ста долларами за неуважение к правосудию.

«Дополнение» еще более взбесило мистера Титбюри. Двести долларов добавочно к уже сделанным ранее расходам, связанным с переездом в самый отдаленный пункт проклятого штата Мэн! Доведенный до полного отчаяния, нарушитель закона забыл всякую осторожность и дошел до того, что пожертвовал даже всеми теми преимуществами, какие давало ему его инкогнито.

Скрестив на груди руки, с пылающим от бешенства лицом, с несвойственной ему силой отталкивая миссис Титбюри, он наклонился к сидевшему за бюро судье и проговорил:

— А знаете ли вы, с кем имеете дело?

— С неучем, которого я награждаю штрафов в триста долларов за то, что он продолжает говорить все тем же тоном, — ответил не менее его выведенный из себя Р. Т. Ордак.

— Триста долларов? — вскричала миссис Титбюри и, почти потеряв сознание, упала на скамейку.

— Да, — ответил судья, напирая на каждый слог, — триста долларов должен уплатить мистер Филд из Гаррисберга, штат Пенсильвания…

— В таком случае, — проревел мистер Титбюри, ударяя по бюро кулаком, — знайте, что я не мистер Филд из Гаррисберга, штат Пенсильвания…

— Кто же вы, в таком случае?

— Мистер Титбюри…. Из Чикаго… Иллинойс…

— Другими словами, субъект, позволяющий себе путешествовать под вымышленным именем! — вскричал судья таким тоном, как если бы он сказал: «еще одно преступление к целой массе других».

— Да… мистер Титбюри, из Чикаго, третий партнер в матче Гиппербона, будущий наследник его колоссального состояния!

Это заявление не произвело, по-видимому, никакого впечатления на Р. Т. Ордака. Этот судья, настолько же несдержанный на язык, насколько и беспристрастный, относился, по-видимому, к третьему партнеру матча Гиппербона совершенно так же, как к любому портовому матросу. Вот почему он проговорил своим свистящим голосом, точно высасывая каждое слово:

— В таком случае, этот мистер Титбюри из Чикаго, Иллинойс, уплатит триста долларов штрафа, а кроме того, за то, что он позволил себе предстать перед правосудием под чужим именем, я приговариваю его к восьмидневному тюремному заключению.

Это было уже слишком, и рядом с миссис Титбюри, продолжавшей лежать на скамейке, грохнулся, в свою очередь, и мистер Титбюри.

Восемь дней тюрьмы! А через пять дней должна была прийти ожидаемая телеграмма, и 19-го предстояло отправиться в дальнейший путь, быть может на другую окраину Соединенных штатов, и надлежало явиться туда в назначенный день, так как иначе это грозило исключением из партии!

Нужно согласиться, что для господина Титбюри это было гораздо серьезнее, чем если бы он был отослан в пятьдесят вторую клетку, штат Миссури, в «тюрьму» Сент-Луис. Там, по крайней мере, он имел надежду быть освобожденным одним из партнеров, тогда как в тюрьме города Кале, по распоряжению судьи Р. Т. Ордака, ему предстояло оставаться в заключении вплоть до отбытия своего наказания.

Глава X. РЕПОРТЕР В ПУТИ

— Да, господа, да! Я смотрю на этот матч Гиппербона как на одно из самых изумительных национальных явлений, которое обогатит историю нашей славной страны! После войны Северных штатов с Южными за Независимость, после провозглашения доктрины Монроэ (Доктрина Монроэ — принцип, провозглашенный президентом США Монроэ в 1823 году: «Америка для американцев». Доктрина Монроэ направлена против вмешательства европейских государств в дела Американского континента.) проведения в жизнь билля Мак-Кинлея — это самое значительное событие, созданное фантазией одного из членов Клуба Чудаков, событие, которое сосредоточило на себе всеобщее внимание.

Так говорил Гарри Кембэл, обращаясь к пассажирам того поезда, который 7 мая вышел из Чикаго. Главный репортер газеты Трибуна, преисполненный радости и надежды, шагал сначала по центральному проходу от одного конца вагона к другому, все время безумолку болтая и произнося высокопарные фразы, а потом перешел по тамбуру, соединяющему вагоны, в соседний и стал так путешествовать по всему поезду, мчавшемуся на всех парах по южному берегу озера Мичигана. Гарри Кембэл ехал один. Выразив благодарность тем из своих товарищей, которые предложили его сопровождать, он не принял их предложения. Нет, он поедет один, даже без слуги, один, совершенно один! Как вы видите, он не хотел путешествовать инкогнито, как Макс Реаль или Герман Титбюри. Он ничего ни от кого не скрывал и охотно написал бы на своей шляпе: «Четвертый партнер матча Гиппербона! «

Его провожала на вокзал многочисленная толпа с криками «ура» и с пожеланиями счастливого пути. Он был так возбужден, так самоуверен, его все знали как человека очень решительного, смелого и ловкого, что многие тут же начали держать за него пари. За него ставили один против двух и даже против трех, что льстило ему, ибо он считал это для себя хорошим предзнаменованием.

Но если Гарри Кембэл отказал своим друзьям в просьбах сопровождать его в переездах по Союзу, то он отнюдь не имел намерения, — в чем нетрудно было уже убедиться, — сидеть в полном одиночестве в своем углу, погруженным в собственные мысли, ни с кем не говоря ни слова. Наоборот, все путешественники, с которыми сталкивала его судьба, становились его товарищами. Он принадлежал к тем людям, которые думают только тогда, когда говорят, сказать же, что во время своего пути он был скуп на слова, было, конечно, невозможно. Ни на слова, ни на деньги! Касса богатейшей Трибуны была для него открыта, и он всегда мог возместить свои расходы всевозможными интервью, описаниями, рассказами, статьями всякого рода. Различные перипетии матча должны были доставить ему богатый материал.

— Но, — обратился к нему один из путешественников, янки с головы до ног, — не придаете ли вы слишком большого значения партии, придуманной Вильямом Дж. Гиппербоном?

— Нет, — ответил репортер, — я считаю, что такая оригинальная идея могла зародиться только в ультраамериканском мозгу.

— Вы совершенно правы, — сказал на это толстый коммерсант из Чикаго, — все Соединенные штаты потеряли сейчас голову, и в день похорон можно было убедиться, какую популярность приобрел покойный на другой день после своей смерти.

— Мистер, — обратилась к говорившему пожилая дама, сидевшая в своем уголку закутанная в плед, с искусственными зубами и в очках, — а вы тоже участвовали в процессии?

— Да, и мне казалось, что я тоже один из наследников нашего славного гражданина — ответил не без гордости'коммер-сант из Чикаго. И я более чем счастлив, встретив на своем пути в Детройт одного из его будущих наследников.

— Вы едете в Детройт? — спросил Гарри Т. Кембэл, протягивая ему руку.

— В Детройт, Мичиган.

— В таком случае, я буду иметь удовольствие сопровождать вас до города, которого ждет такое блестящее будущее. Я его еще не знаю, но очень хочу знать.

— У вас нехватит на это времени, — заявил янки так поспешно, что его можно было принять за одного из держателей пари. — Это значило бы удлинить ваш маршрут, и я повторяю, что у вас нехватит на это времени.

— Всегда можно на все найти время, — ответил Гарри Т. Кембэл таким уверенным тоном, что еще больше расположил к себе всех присутствующих.

Гордые тем, что среди них находится пассажир с таким темпераментом, они огласили вагон громкими криками»ура», которые были услышаны в самом конце поезда.

— Мистер, — обратился к Кембэлу пожилой священник в пенсне, пожиравший репортера глазами, — довольны вы этим первым ударом игральных костей?

— И да и нет, ваше преподобие, — ответил журналист почтительным тоном, — Да — потому что мои партнеры, уехавшие до меня, не ушли дальше второй, восьмой и одиннадцатой клеток, тогда как я выпавшими на мою долю очками — два и четыре — отослан в шестую клетку, а оттуда в двенадцатую. Нет — потому что эту шестую клетку занимает штат Нью-Йорк, в котором, как гласит легенда, «есть один мост… », и этот мост — через водопад Ниагару. Ну, а водопад Ниагара мне чересчур хорошо известен. Я уже раз двадцать там был! .. Слишком уж это избито, повторяю; так же, как американский и канадский водопады, как Пещера Ветров, как Козий остров! .. К тому же это чересчур близко от Чикаго! .. Мне хотелось бы поездить по всей стране, побывать во всех четырех углах Союза, отмахать тысячи миль…

— Но это при условии, что вы всегда в назначенный день и час будете на месте… — сказал священник.

— Разумеется! Будьте уверены, что ничто никогда не заставит меня запоздать хотя бы на одну минуту!

— Но мне кажется, — заметил находившийся среди публики торговец консервами, свежий цвет лица которого говорил в пользу его товара, — мне кажется, что вы могли бы себя поздравить, так как после того, как вы ступите на территорию штата Нью-Йорк, вам надо будет направиться в Нью-Мексико… А они не так уж близко один от другого…

— Ну, — воскликнул репортер, — ведь их разделяют всего несколько сотен миль!

— Да, если только не быть посланным в крайний пункт Флориды или в какую-нибудь пограничную деревушку штата Вашингтон…

— Вот этого мне и хотелось бы! — объявил Гарри Т. Кембэл. — Пересечь всю территорию Соединенных штатов с северо-запада на юго-восток! ..

— Но разве эта шестая клетка, в которой имеется «мост», не обязывает вас уплатить штраф? — спросил священник.

— Ба, тысячу долларов! Вот уж что не разорит Трибуну! Со станции Ниагара-Фоле я по телеграфу пошлю туда чек, который газета поспешит, конечно, оплатить… — И тем охотнее, — прибавил янки, — что этот матч Гиппербона для них является делом…

— Которое к тому же превратится в очень выгодное дело, — ответил уверенным тоном Гарри Т. Кембэл.

— Я в этом так убежден, — сказал коммерсант, — что если бы держал пари, то держал бы за вас…

— И вы хорошо сделали бы, — ответил репортер. Можно судить по этим ответам, что уверенность Кембэла в своем успехе можно было сравнить только с уверенностью Джовиты Фолей в успехе ее подруги Лисси Вэг.

— А не думаете ли вы, — спросил священник, — что среди ваших конкурентов есть один, которого, по моему мнению, следует опасаться более всех других?

— Кого же именно?

— Седьмого, мистер Кембэл, того, который значится под инициалами X. К. Z.

— Этого «партнера последней минуты»? ! — воскликнул журналист. — Ну, что вы! Он только ловко пользуется всей той таинственной обстановкой, которой его окутали. Это своего рода «Человек в маске», так любимый всеми зеваками! Но в конце концов его инкогнито раскроется, и если бы даже он оказался самим президентом Соединенных штатов, то и тогда все равно не было бы никаких оснований бояться его больше, чем кого-либо другого из этих «семи».

Было почти невероятно, чтобы этот седьмой, на котором завещатель остановил свой выбор, оказался президентом Соединенных штатов. Но в Америке никто не нашел бы ничего неприличного и в том, что первое лицо в Союзе вступило в борьбу с целью оспаривать у своих конкурентов состояние в шестьдесят миллионов долларов.

Около семисот миль отделяют Чикаго от Нью-Йорка, но Гарри Кембэлу надлежало сделать только две трети этого пути, не заезжая в этот огромный американский город, что ему вовсе и не улыбалось, так как он знал его еще лучше, чем те знаменитые водопады, куда он теперь отправлялся.

Покинув Чикаго и обогнув озеро Мичиган, поезд достиг штата Индиана, граничащего с Иллинойсом, и стал подниматься по дороге, которая шла в гору вплоть до самого города Мичиган-Сити. Несмотря на свое название, этот город, однако, не принадлежит к штату того же имени и является одним из портовых городов штата Индиана.

Если самонадеянный репортер избрал этот путь из целой сети других железнодорожных путей этого района, если он проехал Нью-Буффало, если он остановился всего на несколько часов в Джексоне, важном фабричном центре с двенадцатью тысячами жителей, если он продолжал двигаться все дальше и дальше на северо-восток, то это потому, что он решил посмотреть Детройт, куда и прибыл в ночь с 7 на 8 мая.

На следующий день, после недолгого сна в комфортабельной комнате одной из городских гостиниц, откуда известие о его приезде быстро распространилось по всему городу, он с самого утра получил горячие приветствия от множества любопытных, вернее симпатизирующих ему людей, решивших весь этот день ходить за ним по пятам. Может быть, он не раз пожалел о невозможности скрыться под строгим инкогнито, тем более что, в сущности, дело шло только о беглом осмотре города. Но как избежать известности и славы и всех связанных с ними неудобств, когда вы являетесь главным репортером Трубины и одним из «семи» матча Гиппербона? !

В результате, окруженный многочисленной и шумной компанией, Гарри Т. Кембэл осмотрел Детройт штата Мичиган, официальной столицей которого является скромный город Лансинг. Это благоденствующий город, выросший из маленького пограничного форта, построенного французами в 1670 году, и названный так по имени пролива шириною в этом месте в четыреста туазов. По этому проливу озеро Гурон несет излишек своих вод в озеро Эри. Напротив возвышается канадский город Виндзор, предместье Лансинга, куда четвертый партнер не заглянул, так как у него едва хватило времени на то, чтобы осмотреть самый Детройт, население которого не превосходит двухсот тысяч человек. Там встретили его с величайшим энтузиазмом и всевозможными пожеланиями, которыми они, без сомнения, с такой же горячностью наградили бы любого из семи партнеров.

Гарри Т. Кембэл в тот же вечер отправился дальше. Если бы ему было позволено воспользоваться железнодорожными путями Канады и пересечь южную часть провинции Онтарио, он мог бы через длинный тоннель, проложенный под рекой Сент-Клэр при ее выходе из озера Гурона, достигнуть более прямым путем Буффало и Ниагары. Но въезд на территорию доминиона Канады был ему запрещен. Поэтому ему надо было доехать до штата Огайо, спуститься к Толедо, быстро растущему городу, построенному в южной части озера Эри, затем по вернуть по направлению к Сандаски, путешествуя все время среди самых богатых виноградников Америки, и, наконец, по восточной береговой линии озера доехать до Кливленда. О, это великолепный город с населением в двести две тысячи, с улицами, обсаженными кленовыми деревьями, с аллеями Эвклида, прозванными Елисейскими полями Америки, с предместьями, расположенными амфитеатром на холмах, с природными богатствами, доставляющими неисчерпаемые запасы нефти, которым мог бы позавидовать Цинциннати! ..

Потом он проехал Эри-Сити, город штата Пенсильвания, и, покинув этот штат на станции Нортвилл, очутился в штате Нью-Йорк, откуда, промчавшись мимо Денкирка, освещенного газом своих природных источников, вечером 10 мая доехал до Буффало, второго по значению города штата, где за сто лет перед тем он встретил бы лишь тысячи бизонов вместо теперешних сотен тысяч жителей.

Несомненно, Гарри Т. Кембэл хорошо сделал, не задержавшись в этом прелестном городе, на его бульварах и аллеях парка Ниагара, у его элеваторов и на берегу озера, в которое вливаются воды водопада. Было необходимо, чтобы ровно через десять дней — последний срок — он предстал своей собственной персоной в Санта-Фе, столице Нью-Мексико, находившейся на расстоянии тысячи четырехсот миль, из которых не на всех проведены железные дороги.

Вот почему на следующий же день после короткого переезда в двадцать пять миль он уже подъезжал к деревне Ниагара-Фоле.

Что бы ни говорил репортер об этом знаменном водопаде, ставшем теперь слишком известным и слишком индустриализованным, причем индустриализация еще усилится, когда будут укрощены все его шестнадцать миллионов лошадиных сил, все равно ничто не может привлечь к себе столько туристов, сколько привлекает водопад Лошадиная Подкова. Ни горная цепь Адирондайк, представляющая собой совокупность ущелий, узких горных проходов, котловин и лесов, — изумительная территория, которую Союз намеревается превратить в национальный заповедник, — ни заграждения на реке Гудсоне, ни Центральный парк Нью-Йорка, ни его Бродвей, ни Бруклин-мост, так дерзко перекинувшийся через Ист-Ривер, — ничто из всех этих чудес не может сравниться с чудесами знаменитого водопада!

Да! Ничто не может сравниться с этим шумным низвержением вод, мчащихся по Ниагарскому каналу из озера Эри в озеро Онтарио! Это мчится река Св, Лаврентия и, на своем пути разбиваясь об один из утесов Козьего острова, образует два водопада: по одну сторону американский, а по другую — канадский, называемый Лошадиной подковой. И что за изумительное зрелище — эта гневно клокочущая река, ее страшные скачки у подошв двух водопадов и эти глубокие зеленоватые впадины в центре второго из них! А затем река успокаивается и катит свои укрощенные воды на протяжении трех миль, вплоть до моста Сэспенщен-Бридж, где она вновь разрывает свои оковы и превращается в наводящие ужас стремнины.

Когда-то на крайнем выступе скалистого берега Козьего острова возвышалась Террапин-Тоуэр, башня, окруженная до самой своей верхушки облаками распыленной пены, которая днем образовывала солнечные радуги, а по ночам — лунные. Но эту башню пришлось снести, так как водопад за последние полтора столетия отодвинулся почти на сто футов и башня могла свалиться в пропасть. В последнее время пешеходный мост, так смело перекинутый с одного берега бушующих вод на другой, позволяет туристам любоваться двойным течением реки во всей его красоте.

Гарри Т. Кембэл, сопровождаемый многочисленными приезжими — американцами и жителями Канады, прошел осторожно на середину мостика, стараясь не ступать на ту его часть, которая принадлежит доминиону Канада. После провозглашения громкого «ура», подхваченного тысячей восторженных голосов, так что оно было слышно, даже несмотря на шум и гул вод, он вернулся в деревушку Ниагара-Фоле, обезображенную теперь соседством большого количества заводов. Но что прикажете делать, когда вопрос идет о возможности утилизировать миллион тонн в час!

Репортер не отправился бродить по зеленеющим рощам Козьего острова, не спускался к гроту Ветров, спрятанному в лесной чаще острова, и не пожелал скрыться на время за густыми завесами водопада, именуемого Лошадиной Подковой, что можно сделать, только перейдя на канадский берег. Но он не забыл явиться в деревенскую почтовую контору, откуда отправил чек на тысячу долларов на имя нотариуса Торнброка, горрд Чикаго, Чек, который тотчас по предъявлении должен был быть оплачен кассиром газеты Трибуна. После полудня, воздав должное превосходному завтраку, данному в его честь, Гарри Т. Кембэл возвратился в Буффало и в тот же вечер уехал из этого города, чтобы к назначенному сроку завершить вторую часть своего маршрута.

Когда он уже садился в вагон, мэр города, почтенный X. В. Экселтон, сказал ему серьезным тоном:

— Это хорошо удается раз, мистер Кембэл, но не увлекайтесь больше всякими прогулками и поездками, как вы это делали до сих пор…

— А если это доставляет мне удовольствие? — возразил Гарри Т. Кембэл, не любивший никаких замечаний, исходивших даже от таких высокопоставленных лиц. — Мне кажется, что я имею право…

— Нет, мистер Кембэл… Вы так же мало имеете на это право, как какая-нибудь пешка, желающая двигаться, куда ей вздумается, по шахматной доске…

— О! Но ведь я сам себе хозяин, я полагаю? !

— Глубокая ошибка, мистер Кембэл! Вы принадлежите тем, кто держит за вас пари, и в том числе мне, который поставил на вас пять тысяч долларов.

В сущности почтенный X. В. Экселтон был прав, и в собственных своих интересах репортер Трибуны даже в том случае, если бы от этого пострадали его заметки, обязан был думать главным образом об одном: как достигнуть назначенного пункта самым быстрым и коротким путем.

К тому же Гарри Кембэлу совершенно незачем было изучать этот штат Нью-Йорк, в котором он бывал уже столько раз. Железнодорожные сообщения между его центром и Чикаго так же многочисленны, как и просты. Для американцев это дело одного дня, так как их поезда удерживают рекорд пробега одной тысячи миль в сутки.

В общем, Гарри Кембэл не имел основания быть недовольным этим первым ударом игральных коcтей. Разве он не отсылал его из штата Нью-Йорк в штат Нью-Мексико, где его любопытство туриста могло быть вполне удовлетворено? По всей вероятности, каприз игральных костей направит в штат Нью-Йорк еще и других участников матча, которые там еще не бывали, например Германа Титбюри, Лисси Вэг и ее неизменную спутницу Джовиту Фолей.

Штат Нью-Йорк по своей населенности является первым в Союзе (в нем насчитывается не менее шести миллионов жителей), а по своей территории в сорок тысяч квадратных миль — двадцать девятым. Это «главный штат», как его иногда называют, расположенный в форме треугольника, стороны которого составляют прямые линии. Без сомнения, те из партнеров Гарри Кембэла, которые туда приедут, не будут иметь, так же как и он, возможности оставаться там в течение всех пятнадцати дней — периода, отделяющего один тираж от другого. Им придется только очень бегло осмотреть водопад и, побывав на Ниагарском мосту, спешить в Санта-Фе, столицу Нью-Мексико. И если в конце концов они решили бы доехать до Нью-Йорка, то на другие города у них уже не осталось бы времени. А между тем большинство из них стоили бы того, чтобы их осмотреть: Олбани, местопребывание представителей законодательной власти, с населением в сто десять тысяч жителей, гордый своими музеями, школами, парками, своим дворцом, постройка которого обошлась не менее чем в двенадцать миллионов долларов; Рочестер, мукомольный центр, город мануфактурный по преимуществу, развивающий индустрию с помощью энергии водопада Дженесси; Сиракузы, город, богатый солью, добываемой из неисчерпаемых солончаков Онондага, и еще много других городов, которыми штат может справедливо гордиться.

Нужно осмотреть самый Нью-Йорк, возвышающийся между реками Гудсоном и Восточной, расположенный на полуострове Манхаттане, где он занимает сейчас площадь в шестьсот квадратных километров, или двенадцать тысяч гектаров. Необходимо осмотреть его бульвары, его памятники, его тысячи церквей, что не так уж много для миллиона семисот тысяч жителей; собор св. Патрика, выстроенный из белого мрамора; Центральный парк, занимающий площадь в триста сорок пять гектаров, с лужайками, рощами, водами, парк, к которому примыкает большой акведук (водопровод) Кротона; его Бруклин-мост, перекинутый через Восточную реку в ожидании дня, когда будет перекинут такой же и через Гудсон; его порт, торговые обороты которого выражаются цифрой в восемьсот миллионов долларов, и его обширный залив, испещренный островами. Среди них находится и Бедлоэ-Айленд, где возвышается колоссальная статуя Бартольди — Свобода, освещающая Мир. Но, повторяю, все эти чудеса не представляли для главного репортера Трибуны прелести новизны, а потому, посетив водопад Ниагару, он решил впредь не уклоняться от своего маршрута.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26