Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Монголы и Русь

ModernLib.Net / История / Вернадский Георгий Владимирович / Монголы и Русь - Чтение (стр. 24)
Автор: Вернадский Георгий Владимирович
Жанр: История

 

 


      Следующим шагом Дмитрия Шемяки было заполучить сыновей Василия Темного, княжичей Ивана и Юрия. Поскольку их опекун Ряполовский отказывался передавать детей, Шемяка попросил епископа рязанского Иону (будущего митрополита) выступить посредником, обещая под присягой не вредить мальчикам никоим образом. Под гарантию Ионы князь Ряполовский согласился позволить ему забрать княжичей в Москву. Сначала Шемяка принял их с добротой и развлекал за обедом. Два дня спустя, однако, отправил их в Углич под стражу вместе с родителями. Князь Ряполовский, естественно, возмутился до глубины души и вместе с князем Иваном Стрига-Оболенским начал собирать отряд бывших приближенных Василия, большинство из которых, по-видимому, оставались верными свергнутому великому князю. Они планировали напасть на гарнизон Шемяки в Угличе и освободить Василия II со всей великокняжеской семьей. Шемяка, однако, вовремя получил от лазутчика информацию о заговоре и послал против князя Ряполовского войска. После нескольких стычек Ряполовский и Стрига-Оболенский бежали в Литву к князю Василию Серпуховскому, который в это время был в Мстиславле.
      Тем временем епископ Иона продолжал укорять Дмитрия Шемяку за заточение сыновей Василия II вопреки своему обещанию. Наконец, Шемяка согласился освободить не только юных княжичей, но и их отца. Он лично отправился в Углич и объявил о своем желании пожаловать Василию II в удел город Вологду, если тот даст клятву признавать его великим князем. Клятва была должным образом оформлена, и Шемяка угощал своих бывших узников щедрым обедом. Через несколько дней Василий Темный с семьей выехал в Вологду.
      Даже если Василий II и собирался держать свою клятву не выступать против Шемяки, он едва ли мог сделать это из-за давления своих сторонников. Как только стало известно, что Василий Темный на свободе, психологическая реакция против правления Шемяки стала очевидной везде. Бывшие бояре Василия II, вынужденные пойти на службу к Шемяке, теперь покинули его и потянулись в Тверь, чтобы подождать дальнейшего развития событий на нейтральной территории. Несколько боярских детей не стали отягощаться поисками нейтральной земли, а бежали из Москвы в монастырь Св. Кирилла на Белоозере, куда Василий паломником поехал из Вологды. Настоятель монастыря Трифон освободил Василия II от его клятвы Шемяке как от данной по принуждению. Бояре Василия Темного в Твери вступили в важные переговоры с великим князем Борисом Александровичем, который, в конце концов, согласился пригласить Василия II в Тверь для личной встречи, где они достигли дружеского взаимопонимания, и дочь Бориса Мария была обручена с сыном Василия Иваном.
      В это время те сторонники Василия, которые присоединились в Мстиславле к князю Василию Серпуховскому, выступили на Москву. В Ельне (что на юго-востоке от Смоленска) они столкнулись с сильным отрядом татар, которых сначала приняли за врагов и были готовы вызвать на бой. Однако эти татары оказались друзьями. Их вели сыновья Улуг-Махмеда Касим и Якуб, которые, услышав о несчастьях Василия II, решили ему помочь . Как мы видели, эти два джучидских князя бежали после убийства их отца в землю черкесов (Черкасов). Обычно считается, что это значит в землю черкесов на северном Кавказе, но если так, то было бы трудно объяснить, как князья оказались в Ельне, так далеко на запад от Москвы. Обычный путь с северного Кавказа в Москву проходил вверх по Дону через Рязанскую землю. Поэтому куда более вероятно, что Касим и Якуб нашли пристанище не среди черкесов на Северном Кавказе, а в районе Черкасс в бассейне среднего Днепра, где, как мы знаем, обычно встречались татары с украинцами и формировалось ядро будущих украинских казаков. При этом предположении появление двух князей в Ельне становится до конца понятным.
      Две группы приверженцев Василия, русские и татары, теперь объединили силы и поспешили в Москву. В это время Дмитрий Шемяка и Иван Можайский сосредоточили армию в Волоколамске, откуда они могли контролировать дороги и на Москву, и на Тверь. Несмотря на это, одному из бояр Василия II, Михаилу Плещееву, удалось проникнуть в Москву с небольшим отрядом. Военачальники Шемяки в Москве или бежали, или попали в плен, а народ получил приказ присягать Василию II. Позиция Волоколамска теперь стала невыгодной, и Шемяка с Можайским спешно отступили в Галич. Василий II решил преследовать их и повел свои войска в Ярославль, где к нему присоединись татары Касима и Якуба. Его силы теперь настолько превосходили силы его противников, что он мог рассчитывать на их уступчивость и послал к Шемяке боярина Василия Кутузова переговорить об освобождении его матери, великой княгини Софии, тогда все еще содержащейся в Чухломе. Не дожидаясь результатов миссии Кутузова, Василий II 17 февраля 1447 года вернулся в Москву, практически ровно через год после того, как его там ослепили.
      Находясь на пороге полного поражения, Шемяка освободил великую княгиню, и вместе с Можайским обратился к князю Василию Серпуховскому с просьбой о посредничестве между ними и Василием П. В начале июля 1447 года два мятежных князя и Василий Серпуховской заключили предварительное соглашение о перемирии. При поддержке последнего Шемяка и Можайский согласились подать прошение великому князю Василию II позволить каждому из них сохранить свою отчину (исключая, что Шемяка отдаст Звенигород). Они, в свою очередь, обещали возвратить великокняжеские драгоценности и другие ценности, увезенные из Москвы. Они также обещали не преследовать или никоим образом не вредить вассалам Василия – царевичам Касиму и Якубу, другим татарским князьям и их воинам . Два месяца спустя Василий II и князь Иван Можайский подписали официальный мирный договор. Последний обращался к великому князю как к своему господину и признал себя его «младшим братом» (то есть вассалом) . Шемяка, однако, выиграв столь нужное ему время, не спешил сдаваться. Вместо этого он послал своих представителей в Новгород и Вятку, чтобы убедить эти два свободных города помочь ему против Василия П. Он даже отправил посла к Махмудеку, хану Казани, побуждая его разорвать отношения с Василием II.

IV

      После своего возвращения к власти Василий правил пятнадцать лет. Этот сравнительно короткий промежуток времени можно считать важным периодом в русской истории. В это время были заложены основы, и идеологические и материальные, Московского царства. Как мы видели, избрание митрополита Ионы Собором русских епископов (1448 год) ознаменовало образование национальной Русской церкви. В области политики была почти закончена консолидация. Великого княжества Московского. Большая часть уделов потомков Ивана Калиты теперь находилась в руках великого князя. Старая столица, Владимир, опустилась до статуса провинциального города. За пределами собственно Московии Великое княжество Рязанское стало вассальным государством Москвы (1447 год), а свободы Новгорода Великого были существенно ограничены (в 1456 году). Внутри Московии боярская дума дискредитировала себя недостатком единства и решимости своих членов во время предыдущего кризиса и, с точки зрения истории, потеряла возможность (если таковая когда-либо существовала) ограничить власть великого князя в свою пользу. Также в этот период Восточная Русь фактически, если еще не формально, освободилась от татарского владычества. Хотя московское правительство продолжало признавать высшую власть хана в принципе, оно никоим образом не позволяло номинальному сюзерену вмешиваться во внутренние дела Руси. И несмотря на то, что дань все еще продолжали собирать, до хана доходили только символические взносы, да и те выплачивались нерегулярно, если выплачивались вообще. Часть дани теперь уходила татарским вассалам Василия, но это представляло собой плату за предоставленные услуга и, в этом смысле, не являлось разбазариванием денег. Основная часть собранной дани оставалась в великокняжеской казне и стала одним из главных источников дохода государства.
      Совершенно очевидно, что к концу правления Василия Темного Московия была много сильнее, чем в его начале. Однако честь такого успеха в политике Московии вряд ли принадлежит ему лично. Напомним, что в первой части своего правления Василий II, даже когда он достиг совершеннолетия, хотя и проявил в нескольких случаях личное мужество и решительность (а так же жестокость), никогда не выказывал особых способностей государственного деятеля или полководца. Во второй части своего правления его ограничивала слепота. Конструктивные достижения последней части его правления объясняются твердой поддержкой со стороны церкви, «служилых князей» , детей боярских и «верных» татар. Для судеб Москвы было счастьем, что в это время в разных группах сторонников Василия обнаружилось несколько одаренных государственных деятелей и военачальников. Истинно выдающимися среди них были глава русской церкви митрополит Иона, мудрый и деликатный старец, шурин великого князя Василий Серпуховской (которому Василий II отплатил черной неблагодарностью), князь литовского происхождения Иван Патрикеев (сын князя Юрия Патрикеевича); два князя из дома Рюрика на службе Василия II – Василий Оболенский и его сын Иван Стрига-Оболенский; боярский сын Федор Басенок. Необходимо заметить, что, хотя члены нескольких боярских семей, таких как Кошкины, Кутузовы и Плещеевы, и обрели к концу правления Василия значительное влияние на государственные дела, никто из них в тот период не кажется равным по способностям упомянутым выше представителям других групп, исключая, возможно, Константина Беззубцева, внука Федора Кошки.
      После возвращения Василия II к власти перед его администрацией стояли две первоочередных задачи: подавление возрождающегося сопротивления Шемяки и защита Московии от нападений татарских орд. Чтобы успешно справиться с этими задачами, для Москвы было важно исключить любую возможность появления «третьего фронта» на западе. Поэтому одним из первых шагов правительства было организовать заключение с Литвой пакта о ненападении. Почву для подобного соглашения подготовило одобрение королем Казимиром IV кандидатуры Ионы на митрополичью кафедру. Иона, по-видимому, тоже принимал участие в последующих политических переговорах. Московско-литовский договор о дружбе и ненападении был подписан 31 августа 1449 года. Согласно его условиям великий князь Василий II и король Казимир IV дали клятву жить между собой в мире и не поддерживать врагов друг друга. В частности, Казимир обещал не помогать Шемяке, а Василий не давать убежища Михаилу (сыну Сигизмунда). Каждый правитель должен был способствовать другому в его борьбе против татар. Кроме того, было согласовано, что Великое княжество Тверское находится в сфере влияния Литвы ; великий князь Борис Александрович Тверской подписал соответственно специальный договор с королем Казимиром IV .
      Особые условия московско-литовского договора скрупулезно не соблюдала ни одна из сторон, или, по меньшей мере, соблюдала недолго. В 1450 году в Москве дали пристанище Михаилу. (Его отравили в следующем году, очевидно, литовские агенты.) Четыре года спустя Казимир принял и пожаловал землями бывшего соратника Шемяки, князя Ивана Можайского, Москва посчиталась, пытаясь отторгнуть от Литвы Тверь, и примерно в 1456 году Василий II и Борис Тверской заключили договор о дружбе. Несмотря на эти взаимные нарушения, московско-литовский договор достиг своей главной цели, обезопасив Московию от нападения с запада в критический период ее истории. В целом, отношения между Василием II и Казимиром IV оставались дружескими до конца жизни Василия, и в своем завещании великий князь московский сделал «своего брата» короля Польши опекуном своей вдовы и сыновей.
      С Шемякой московское правительство решило сначала попытаться действовать убеждением, а потом уже прибегать к силе оружия. 29 декабря 1447 года пять русских епископов, включая назначенного митрополитом Иону, подписали обращение к Шемяке с настоятельной просьбой прекратить междоусобную войну и признать Василия II великим князем. Шемяка в своем послании новгородцам еще раз обвинил Василия в том, что он позволяет татарам управлять в нескольких русских городах. Епископы отвечали, что Шемяка сам несет ответственность за присутствие татар на русской земле, поскольку Василий II не может избавиться от них, пока на Руси идет замятия. Они гарантировали, что практика пожалования татарам русских городов для кормления будет прекращена, и татары поселятся на пределами Руси, как только Шемяка присягнет Василию .
      Обращение епископов принесло результаты. Не будучи пока готов к войне, Шемяка торжественно поклялся признать себя вассалом Василия Темного и никогда не восставать против него. Почувствовав себя готовым продолжать борьбу, он тут же нарушил свое слово. В 1449 году он напал на Кострому, но потерпел поражение от московских войск под командованием князя Ивана Стриги-Оболенского и Федора Басенка. Через год Василий II послал на Галич сильную армию во главе с князем Василием Оболенским, которого поддерживали царевичи Касим и Якуб со своими татарами. Войска Шемяки были разбиты, а он сам бежал в Новгород. Однако даже тогда он не отступился и зимой 1451-1452 годов, собрав новую армию (увеличенную, без сомнения, новгородскими и вятскими добровольцами), осадил Устюг, важный торговый центр Северной Руси. Туда немедленно были посланы большие московские силы под командованием князя Василия Серпуховского, князя Семена Оболенского и Федора Басенка. В походе также принимал участие царевич Якуб. Еще раз Шемяка бежал в Новгород. В следующем году его отравили по приказу Москвы. Когда Василий II узнал о его смерти, он «изъявил нескромную радость»,как комментирует Карамзин . Испугавшись, что ему уготована та же судьба, бывший соратник Шемяки, князь Иван Можайский, бежал в Литву (1454 год). Его удел, как и удел Шемяки, отошел к Москве. Возбудив свой аппетит этими приобретениями, Василий Темный теперь ждал предлога, чтобы захватить также Серпухов и Боровск. Эти города составляли удел его шурина Василия. В июле 1456 года тот был схвачен и заключен в угличскую тюрьму. Его обвинили в измене, но никаких особых доказательств вины никогда не было предъявлено . Он умер в тюрьме в 1483 году.
      Поддержка, оказанная Шемяке Новгородом и Вяткой, вызвала ярость москвичей, и отношения между Василием II и двумя свободными городами обострились. В 1456 году Василий Темный объявил поход на Новгород. Московские войска под командованием князя Ивана Стриги-Оболенского и Федора Басенка штурмом, встретив лишь слабое сопротивление, взяли богатый город Старая Русса. Затем они разбили новгородскую армию, посланную для освобождения Руссы. Новгород запросил мира, который был предоставлен за 8 500 рублей отступного. Что еще хуже, Новгород был вынужден согласиться на суровые ограничения своих свобод. Два года спустя Василий II послал подразделение войск против Вятки, но этот поход провалился. Во время другой кампании против Вятской земли в 1460 году москвичи захватили два города и заставили жителей присягнуть великому князю.
      Возвращаясь к татарским делам, напомним, что после убийства хана Улуг-Махмеда его сыном Махмудеком несколько татарских князей – военачальников орды Улуг-Махмеда перешли к хану Саид-Ахмаду, который контролировал Крым и степи на восток от Днепра. Московское правительство тоже признало Саид-Ахмада и сразу выплатило ему текущую часть дани . Эта акция вызвала гнев Махмудека, который считал, что именно ему полагается получать дань с Руси после смерти отца. В ноябре 1447 года он послал на Московию сильную армию, но ее отбили. Вскоре отношения между Москвой и Саид-Ахмадом тоже обострились. Как мы видели, Саид-Ахмад в это время поддерживал Михаила в его притязаниях на литовский трон против Казимира IV. Казимир IV отплатил той же монетой, поддержав соперничающего джучидского князя, Хаджи-Гирея (он жил в Литве с 1428 года). В 1449 году Хаджи-Гирей захватил Крым и твердо закрепился там, основав Гирейскую династию, которая правила до конца восемнадцатого века .
      Из-за сближения в этом году Литвы с Москвой, московское правительство теперь чувствовало, что может позволить себе более независимое отношение к Саид-Ахмаду. Выплаты дани, очевидно, были прекращены. Во всяком случае, Саид-Ахмад нашел необходимым послать на Москву подразделение своих мобильных войск. Эти силы дошли до берегов реки Пахра (примерно тридцать километров на юго-запад от Москвы), опустошая страну на своем пути и захватывая пленников (в их числе была и княгиня Оболенская – жена Василия Оболенского). Однако царевич Касим со своим войском (базировавшимся в это время в Звенигороде) быстро разбил захватчиков, освободил пленников и вернул награбленное (1449 год). В следующем году до Москвы дошли известия, что другая татарская армия, под предводительством князя Мелим-Берди, приближается к Рязанской земле с юга. Эта группа, по-видимому, принадлежала к орде Кучук-Махмеда, сосредоточенной вокруг Сарая. Чтобы остановить Мелик-Берди, Василий II послал глубоко в степь русско-татарскую армию под командованием боярина Константина Беззубцева и царевича Касима. Две армии встретились на берегах реки Битюг (восточный приток Дона). Войска Мелик-Берди потерпели поражение, и их остатки бежали на юг.
      В 1451 году над самой Москвой нависла угроза орды Саид-Ахмада. При известии о ее приближении Василий II решил идти на север в район верхней Волги добрать войска. Он со старшим сыном Иваном (тогда одиннадцати лет) отправился в Кимры; жену с младшими детьми он отправил дальше вниз по Волге, в Углич. В Москве Василий оставил мать со вторым сыном Юрием, митрополита Иону, много бояр и детей боярских. Московский гарнизон был хорошо оснащен артиллерией и ручными ружьями. Татары подошли к Москве 2 июля и подожгли дома в пригороде за городскими стенами; попытка штурмовать крепость была отбита. Сражение продолжалось до вечера, а ночью татары поспешно отступили. На следующее утро их не было, к удивлению и радости москвичей, которые приписали их панику чудесному заступничеству Богородицы .

V

      Мы видели, что в 1447 году пять русских епископов торжественно пообещали, что по окончании сопротивления Шемяки, верноподданные татары будут удалены из русских городов, предоставленных им для кормления. С уходом Шемяки из Устюга, в начале 1452 года, междоусобная война определенно завершилась, и настало время выполнять обещание. Один из епископов, Иона, стал теперь главой Русской церкви и, можно сказать, духовным лидером московского правительства. Иона был совестлив и честен, и мы можем быть уверены, что он настойчиво побуждал Василия Темного положить конец пребыванию верных татар на Руси. Жители городов, подчиненных этим татарам, со своей стороны, безусловно, напоминали правительству об обещании епископов.
      Высшие чиновники администрации Василия II, несомненно, подвергли эту проблему серьезному рассмотрению. Как только в принципе было решено, что татары должны жить за пределами Руси, встал вопрос, где их поселить. К этой проблеме подошли преимущественно со стратегической точки зрения. Хотя все татарские набеги в предыдущие годы удалось отразить, они были достаточно болезненными, и необходимо было найти средства затруднить татарам проникновение в глубь Руси. Лучшим решением казалось создать сеть передовых постов по южной границе Руси достаточно близко к контролируемым татарами степям так, чтобы русские военачальники могли и наблюдать за передвижениями татар и отражать их набеги. Как нам известно, в это время существовало три татарских орды, представляющих постоянную угрозу Руси: Казанское ханство, Сарайское и Днепровское. (Четвертое, Крымское, пока не составляло опасности для Москвы). Мы не знаем, какие меры в это время были приняты для усиления передовой защиты от Днепровской орды Саид-Ахмада, если таковые вообще были. Для отражения нападений Казанской и Сарайской орд в качестве места главного передового поста был избран Городец-на-Оке. И теперь две проблемы, удаление верных татар и усиление степной системы обороны, оказались связанными: было решено укомплектовать этими татарами главный передовой пост на юго-востоке. Царевич Касим – который, как мы помним, вероятно, мог считать Городец в некотором смысле своей отчиной – согласился возглавить эту группу. Таким образом, в конце 1452 года или в начале 1453 возникло новое татарское ханство под покровительством Москвы – ханство царевича Касима. Позже, после смерти Касима, Городец в его честь переименовали в Касимов (1471 год), и ханство (или царство, как называли его русские) тоже стал известно под этим именем . Хотя Городец являлся древним русским городом, к середине пятнадцатого столетия русских там оставалось совсем немного. Окрестные земли населяли преимущественно мещеры и мордва, оба племени финского происхождения. Таким образом, никаких протестов по поводу образования нового ханства со стороны русских не ожидалось.
      На самом деле, создание Касимовского царства удовлетворило и верных татар, и русских; внутри Руси оно ликвидировало главную причину оппозиции режиму Василия II и, безусловно, усилило русскую систему обороны против степных татар. Но оно имело даже более важное значение. Оно сразу же повысило престиж Москвы в татарском мире и психологически облегчило всевозрастающему числу внешних татар переход на службу к великому князю, и индивидуально, и группами. Более того, казанский хан приходился Касиму братом, и существовала возможность, что Касим, в конце концов, сможет заявить свои права на казанское ханство.
      Информация о внутренней организации Касимовского царства в этот период скупа. Из более позднего документа, договора Ивана III с великим князем рязанским от 1483 года, мы знаем, что под властью Касима находилось несколько татарских князей; из административных чиновников упоминаются казначеии дороги(инспектора мер и весов). Они собирали дань ( ясак) и другие налоги ( оброки и пошлины) с подданных царевича и мордовцев. Великий князь Рязанский, со своей стороны, был обязан ежегодно выплачивать Касиму определенную сумму. Все недоразумения между ними должны были выноситься на рассмотрение великого князя московского .
      Создание вассального джучидского ханства под властью великого князя московского ознаменовало окончание эры монгольского владычества над Русью и начало новой эпохи – эпохи, когда Русь заявила себя лидером Евразийского мира. Монгольское иго было сброшено. На смертном одре Василий II, не колеблясь, завещал «свою отчину», Великое княжество Московское, старшему сыну без всяких ссылок на ханские прерогативы. Этому сыну Ивану III было оставлено формально объявить об освобождении Руси от остатков Золотой Орды что он и сделал в 1480 году.

Глава V. ВЛИЯНИЕ МОНГОЛОВ НА РУСЬ

1. Предварительные замечания

 

Карта 5. Восточная Россия в XV столетии

 

I

      Проблема роли монголов в русской истории обсуждалась многими историками в течение последних двух столетий, однако согласие не было достигнуто . Из историков старшего поколения большое значение монгольскому воздействию на Русь придавали Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров и Ф.И. Леонтович. Карамзин является автором фразы: " Москва обязана своим величием ханам";он также отметил пресечение политических свобод и ожесточение нравов, которые он считал результатом монгольского гнета . Костомаров подчеркнул роль ханских ярлыков в укреплении власти московского великого князя внутри своего государства . Леонтович провел специальное исследование ойратских (калмыцких) сводов законов, чтобы, продемонстрировать влияние монгольского права на русское . Напротив, С.М. Соловьев отрицал важность монгольского влияния на внутреннее развитие Руси и в своей «Истории Руси» практически проигнорировал монгольский элемент, кроме его разрушительных аспектов – набегов и войн. Хотя и упомянув кратко о зависимости русских князей от ханских ярлыков и сбора налогов, Соловьев высказал мнение, что "у нас нет причины признавать сколько-нибудь значительное влияние( монголов) на( русскую) внутреннюю администрацию, поскольку мы не видим никаких его следов" . Бывший ученик Соловьева и его преемник на кафедре русской истории Московского университета В.О. Ключевский сделал небольшие общие замечания о важности политики ханов в объединении Руси, но в других отношениях мало уделил внимания монголам . Среди историков русского права и государства идеям Соловьева следовал М.А. Дьяконов, хотя он выражал свои взгляды более осторожно . М.Ф. Владимирский-Буданов допускал лишь незначительное влияние монгольского права на русское . С другой стороны, В.И. Сергеевич следовал аргументации Костомарова, как и, в определенной степени, П.Н. Милюков .
      Четверть века назад роль монголов в русской истории еще раз рассмотрел филолог князь Николай Трубецкой ; он пришел к выводу, что истоки московского государства невозможно правильно понять, не принимая во внимание политические и нравственные принципы, на которых была построена Монгольская империя. Е. Хара-Даван, автор глубокой биографии Чингисхана, сделал точку зрения Трубецкого даже более категоричной . С другой стороны, В.А. Рязановский и Б.Д. Греков вернулись к позиции Соловьева. В.А. Рязановский, как и Леонтович, тщательно исследовал монгольское право, но свел к минимуму его значение для Руси . Греков сформулировал свою точку зрения следующим образом: " Русское государство во главе с Москвой было создано не при помощи, татар, а в процессе тяжелой борьбы русского народа против ига ЗолотойОрды" . Очевидно мы имеем здесь несколько иной аспект этой проблемы. Логически можно отрицать какое-либо позитивное влияние монгольских институтов на русские и, тем не менее, признавать значительность монгольского воздействия на развитие Руси, даже если оно было чисто негативным.
      Проблема монгольского влияния на Русь, безусловно, многокомпонентна. Мы сталкиваемся здесь скорее с комплексом важных проблем, чем только с одним вопросом. Прежде всего мы должны рассмотреть непосредственный эффект монгольского нашествия – настоящее уничтожение городов и населения; затем последствия сознательной политики монгольских правителей для различных аспектов русской жизни. Кроме того, определенные важные изменения на Руси являлись непредвиденными результатами того или другого поворота в монгольской политике. Так, неспособность ханов остановить польские и литовские наступления, безусловно, была фактором разделения Восточной и Западной Руси. Далее, влияние монгольской модели на Московию дало свой полный эффект только после освобождения последней от монголов. Это можно назвать эффектом отложенного действия. Более того, в некоторых отношениях прямое татарское влияние на русскую жизнь скорее возросло, чем уменьшилось, после освобождения Руси. Именно после падения Золотой Орды сонмы татар пошли на службу к московским правителям. И наконец, татарская угроза не исчезла с освобождением от Золотой Орды при Иване III. Еще почти три столетия Русь вынуждена была каждый год отправлять значительную часть своей армии на южную и юго-восточную границы; это отразилось на всей политической и социальной системе Московии.

II

      Удобный метод измерения степени монгольского воздействия на Русь – сравнение русского государства и общества домонгольского периода и постмонгольской эры, а, в частности, сравнение духа и институтов Московской Руси и Руси Киевского периода.
      Напомним, что политическая жизнь русской федерации киевского периода строилась на свободе. Три элемента власти – монархический, аристократический и демократический – уравновешивали друг друга, и народ имел голос в правительстве по всей стране . Даже в Суздальской земле, где монархический элемент был наиболее сильным и бояре и городское собрание, или вече, имели право слова в делах. Типичный князь киевского периода, даже великий князь суздальский, был просто главой исполнительной ветви правительства, а не самодержцем.
      Картина полностью изменилась после монгольского периода. Прежде всего, в шестнадцатом и начале семнадцатого веков вместо пан-русской федерации, все члены которой имели сходные конституции, мы находим резкое разделение между Восточной Русью (Московией) и Западной Русью (включенной в Польско-Литовское Содружество); кроме того, на южных окраинах каждой из двух частей Руси появились военные государства нового типа – казачьи поселения. Они представляли собой древнюю русскую демократическую традицию, хотя теперь она приняла специфическую форму, форму военных братств. Аристократический элемент власти в Западной Руси не только сохранился, но даже усилился под влиянием Польши и стал основой политической жизни Западной Руси (Украины и Белоруссии). В Восточной же Руси поддерживался и развился до высокого уровня монархический элемент. Сказать, однако, что Московское царство просто следовало традиции Андрея Боголюбского и некоторых других суздальских князей, означало бы недооценить значение перемены. Со всеми их монархическими тенденциями суздальским князьям никогда не удавалось стать абсолютными правителями их земли.
      Власть московского царя, и идеологическая и фактическая, была неизмеримо больше, чем власть его суздальских предшественников. Хотя шестнадцатый век наблюдал рост монархических институтов по всему европейскому континенту, нигде этот процесс не шел так быстро и так глубоко, как в Восточной Руси. Когда посол Священной Римской империи, австрийский барон Сигизмунд фон Герберштейн, в 1517 году прибыл в Москву, он почувствовал, что попал в другой мир в политическом смысле. Он отметил, что великий князь Василий III превосходил всех других монархов по степени власти над своими подданными . Англичанин Джиле Флетчер, посетивший Москву через семьдесят лет после Герберштейна, пришел к заключению, что " государство и форма его правления чисто тираническая, поскольку во всем исходит из интересов князя, при этом в совершенно откровенной и варварской манере" .
      Не менее резок контраст между до – и постмонгольскими периодами в области социальных отношений. Самые основы московского общества были не такими, как в киевский период.
      Общество Киевской Руси можно, с определенными оговорками, назвать свободным обществом.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28