Глава XVIII

ОСАЖДЕННЫЕ

На седьмой этаж лифт поднимается тридцать секунд — Леха не один раз засекал время. Перегруженный лифт тянул компанию на восьмой, Мишкин, этаж — около минуты. По приказу Королькова скоро все замолкли и стали прислушиваться — но, удивительное дело, никакого топота никто не услышал.

— Крендель, а чего они к тебе вообще полезли? — спросил, не выдержав, Цыпа — ив эту секунду лифт остановился.

— Это они тебе сейчас сами расскажут, — сказал Крендель и вывалился из открывшихся дверей на площадку.

Удивительное продолжалось: площадка была пустой. Зато снизу доносился отчаянный собачий лай.

Мишка быстро открыл дверь предбанника, затем входную — и компания ввалилась в квартиру.

— Ну что, Корольков, — неожиданно ухмыльнулся Крендель, — продолжим?

— Да пошел ты… — сказал Леха.

И в самом деле, почему бандиты не успели перехватить лифт на восьмом этаже? Может быть, они отказались получить в заложники Мишку Кренделя?

Ничуть не бывало…

— Забежали в лифт, гады, — глянул на спутника Тюхтя, кое-как очистившись от мороженого.

— Давай, пешком, — кивнул Борман, и бандиты побежали по лестнице.

(Косача они оставили в машине — чтобы можно было быстро дать деру.)

Все бы у них получилось — разве могут двое взрослых сильных мужчин не обогнать лифт, подымающийся на потрескивающих тросах? — но на втором этаже дорогу им перегородила бабушка с двумя злющими болонками на поводках.

— Бабуся, — сказал, едва сдерживаясь, Борман. — У нас срочное дело, бабуся, и на вашем месте я бы нам не мешал.

Бабуся робко промолчала, но за нее сказали болонки.

У Тюхти взыграли нервы, и он сунул руку под свитер (пистолет снова торчал у него за поясом). Борман заметил это движение и заорал:

— Сдурел? Без шума мне! Стриженый ответил диким взглядом.

Какой шум, если эти маленькие дряни заливаются валдайскими колокольчиками.

Тюхтя бросился на прорыв. После того, как он пересек линию фронта, обе его штанины оказались порванными до колен. Борман отделался лёгким испугом — он перелез на соседний лестничный марш через перила.

Но секунды, драгоценные секунды, были уже потеряны.

Бандиты остановились перед запертой дверью предбанника.

— Там его квартира? — Тюхтя кивнул на дверь.

— Ломай, — вместо ответа приказал Борман.

Тюхтя отошел на несколько шагов, примеряясь, разогнался и врезал плечом в дверь. Та распахнулась настежь.

Дверь в квартиру тоже не составила особой проблемы — стриженый высадил ее ударом ноги чуть левее замка.

— Мама! — истошно заорала Анжелка Жмойдяк, которая как раз была в прихожей. Толкнув зареванного мальчишку в Мишкину комнату, Анжелка шагнула туда сама — но тяжелая железная дверь неожиданно захлопнулась перед самым ее носом.

Анжелка изумилась. Сквозняк? Да какой сквозняк. Ерунда какая-то, а не сквозняк.

— Хватай ее! — крикнул дядька в замшевом пиджаке, и этот крик прервал Анжелки-ны размышления. Стриженый бросился вперед с вытянутыми руками.

Анжелка завизжала и увернулась. Куда ей было бежать? Она шмыгнула на кухню. И дверь — обычную, без замка, — за собой прикрыла. Затаилась.

Но что значит тоненькая стеклянная дверь а кухню! На ней не было даже защелки. С другой стороны к двери приблизилась неясная тень.

— Эй, рыжая, — сказал грубый голос. — Сама откроешь или как?

Крендель не только захлопнул железную дверь, но и запер ее на ключ. Обернувшись, выпустил воздух из груди.

Леха подскочил:

— Открой, гад, там же Анжелка!

— Ничего ей не сделают, — белыми губами произнес Мишка. — А меня — пришьют. Ты что, не слышал?

Леха замычал от ярости. Мразь трусливая… Сровнять бы такого с землей, да мало времени. Надо думать об Анжелке. Она в руках двух бандитов.

— Что им нужно? — пробормотал себе под нос Леха.

Дак это ж все из-за Мишкиного пахана! — неожиданно закричал Цыпа. — Крендель! Это они тебе фингал поставили? Эти двое?

Мишка густо покраснел и отрицательно замотал головой. Правда, Корольков, занятый своими мыслями, на это не обратил внимания.

— Телефон есть? — быстро спросил Леха.

— В прихожей, — ответил Крендель. Ясно, понял Леха. Туда не пройти.

— А у соседей?

— У каких? — спросил Мишка.

— Этажом ниже!

— У этих — есть, — сказал Мишка. — Только как ты к ним попадешь?

Леха не ответив, побежал к окну:

— Открывай!

— Зачем? — удивился Крендель.

— Покричать хочу!

Мишка с недоуменным видом открыл спецзамки на спецпереплете.

Вечерний ветер ворвался в комнату.

— Ну? — Мишка обернулся. — В самом деле, кричать будешь?

Корольков стоял у лазерного проигрывателя. Рука нащупала сетевой шнур. Отлично, там было такое удобное гнездо… Леха легко выдернул провод.

— Ты что? — взвился Крендель. — С ума сошел?

В шнуре, по предварительным прикидкам, было метров пять.

— Как раз хватит, — сказал Леха.

На стене под окном располагался отопительный элемент «Комфорт» — этакая хитрая батарея. Леха пропустил под ней провод, для надежности завязал узлом. Концы он выбросил в окно.

Крендель всячески этому мешал.

Отдай провод! — кричал Мишка. —

Это не твой провод, а мой! А то в ухо!

Леха не выдержал — он ведь не мог отбиваться, потому что был занят другим делом, — и он обратился за помощью к Черепу.

— Ладно, Крендель, — пробасил здоровяк-девятиклассник, поднявшись. — Хватит. Пусть Корольков делает, что хочет. Может, получится.

— Ты… — пробормотал Крендель в ответ. — Вы… — Мишка осмотрел по очереди каждого из своих дружков и, не найдя ни в ком участия, опустился на тахту. У него тряслись поджилки.

Леха запрыгнул на подоконник. Эх, ради тебя, рыжеволосая… Взявшись рукой за получившийся двужильный «трос», проверил его на прочность.

— Ой, Корольков, не надо! — испуганно пробормотала Светка Трубецкая. — Там же высоко!

— Надо, — со вздохом ответил Леха и добавил тверже: — Надо, надо. — Ветер трепал его волосы. Внизу стоял маленький черный автомобиль, и Леха прикинул, что если будет падать, то как раз на его крышу…

В этот момент из кухни донеслось: — Ай! Пустите, ай!

Анжелкин голос! Он долетел через кухонное окно, которое было совсем рядом. Рядом, да никак не достанешь.

Медлить было нельзя.

Корольков еще посмотрел вниз, обернулся к сидящим в Мишкиной комнате, мигнул на прощание — и исчез.

Светка Трубецкая впилась взглядом в натянутый провод и в заметно подрагивающий элемент «Комфорт». А что, если Корольков вырвет эту железку из стены с мясом? Упадет Леха, а его еще и батареей прихлопнет.

Череп, Спид и остальные подскочили к подоконнику и увидели: висит Корольков над пропастью в восемь этажей, перебирает по проводу руками.

Вдруг у Лехи заскользили ладони — видно, вспотели.

— Корольков! — вырвалось у Черепа. — Держись…

Леха охнул; изо всех сил вцепившись правой рукой в провод, левой чуть пониже перехватил, несколько раз обернул вокруг кулака. Скольжение прекратилось.

— Эй, сопляки! — вдруг донеслось из окна Мишкиной кухни. — Выходите по одному, тогда отдадим девчонку. Точно говорю!

И сразу вслед за этим истерический Мишкин крик: «Не откро-о-ою!» Мимо Лехи пролетел и где-то внизу исчез в траве маленький ключик — его выбросил Крендель.

Вот гад!

После Мишкиного крика Корольков услышал разнообразные звуки. Светка Трубецкая тихонько стонала от страха. Ребенок, который доел наконец мороженое, закатил рев. Череп, Спид, Цыпа и Блэкмор ругались со своим предводителем, которого они, похоже, перестали таковым считать.

Леха висел уже на уровне лоджии седьмого этажа. Раскачался, спрыгнул. Нормально. Ноги снова имеют опору.

— Эй! Эй!! — принялся стучать по стеклу Леха.

Несколько секунд никто не отзывался, потом в глубине комнаты возникла какая-то фигура. Она приблизилась к балконной двери, откинула гардину и оказалась седовласой женщиной.

— Ты что там делаешь? — сурово спросила женщина. Через закрытую дверь ее голос донесся, будто женщина говорила в пустую трехлитровую банку. — Сейчас милицию позо…

— Тетенька! — закричал Корольков и что есть силы застучал ладонями по стеклу. — Так это ж и надо! Тетенька! Пустите меня! Пустите! Как раз и надо милицию, Пустите!

Просто удивительно, как это Королькову удалось ничего не разбить.

Когда примчалась милиция — два «рафика» и «жигуленок», — Леха был уже внизу, во дворе. Клавдия Васильевна, так звали соседку Кренделя, когда поняла, в чем дело, ни за что не хотела Королькова из квартиры выпускать. Леха обманом заманил ее в ванную и закрыл дверь.

— Без меня, — сказал, он — не разберутся. А вас я выпущу, когда все закончится.

И вот он во дворе.

Черный «БМВ» стоял на прежнем месте, и это Леху сильно обрадовало.

Милиционеров высыпало много, и все — какие-то особенные, в камуфляже. А самый главный оказался в штатском. Леха подумал, что этот дядька — эфэсбист. Через минуту оказалось, что Леха не ошибся. Кстати, штатский костюм эфэсбиста до боли напомнил Лехе «докиллерский» костюм папы.

— Это ты, пацан, звонил? Ты? — набросился на Леху дядька в штатском. — Старший лейтенант ФСБ Николай Павлович. — Фамилию старший лейтенант не назвал, вместо фамилии что-то показал в развернутом виде, Леха не запомнил. — Там их точно двое? Один, как ты говорил, стриженый, а второй — в замшевом пиджаке?

— Ага, — ответил Леха. — А это всё ваши милиционеры?

— Мои, — ответил дядька. — Только не милиционеры, спецназ. Отдел по борьбе с терроризмом, парень.

Леха покрутил головой. Что-то тут не то! Звонил он в милицию — а приехал кто? Отдел по борьбе с терроризмом. И по борьбе с киллерами? И с сыновьями киллеров?

Ой, подумал Леха. Ой-ей-ей. Как бы не влипнуть.

— А шрам, — нетерпеливо прыгал штатский, — вот такой шрам ты у стриженого видал? — И старший лейтенант, задрав голову, показал у себя на горле, каким должен быть шрам у стриженого.

— Не видал, — хмуро отозвался Леха.

Борман посмотрел в окно и отпрянул.

— Блин, допрыгались, — прохрипел он. — Спецназа полон двор. Вот тебе и прокурорский сынок.

Анжелку держал Тюхтя.

— Ну что? — спросил он. — Пристрелим Дев…

— Без шума! — прервал его, как обычно Борман.

— Прирежем девчонку, — моментальн поправился стриженый, — и ходу? По кры шам?

— Дурак, тут крыш всего три штуки И потом, чем ты ее прирежешь?

— Так мы ж на кухне! — радостно заво пил Тюхтя. — Здесь ножей полно!

Широкая ладонь Тюхти зажимала Анжелке рот. Рыжеволосая была так напугана» что казалось, глаза ее вылезут из орбит упадут на пол.

— Нет, — сказал Борман. — Девчонку мы не прирежем. Мы ее…

Анжелка слушала ровно до этого места. Ни этом месте она обмякла — слышать, что с ней собираются сделать, у нее просто не было сил.

— …не тронем, — закончил Борман. —% Она теперь — наше оружие против этих, что внизу…

Стриженый, запрокинув голову, расхохо тался. На горле его ясно обозначилась белая полоска шрама.

— Не-а, не видал я никакого шрама, — повторил Леха и шмыгнул носом.

— Все равно молодец, — сказал мужик. — На пятерки учишься?

— Угу, — соврал Леха. — Дяденька, вы быстрее. Там мои друзья в комнате.

— Друзья, говоришь? — мужик внимательно посмотрел на Леху. — Ас чего ты взял, будто ничего не происходит? Все происходит, все идет согласно… Впрочем, тебе об этом знать не следует. Ты мне лучше скажи, сам-то ты кто?

«Сын киллера», — едва не ляпнул в ответ Леха. Вместо этого он вспомнил о «БМВ» и прошептал, не поворачивая головы:

— Обратите внимание, там — бандитская машина.

— Где?

Леха осторожно показал назад большим пальцем, держа руку перед грудью.

— Черный цвет. Темные окна. «БМВ». Старший лейтенант кивнул.

— Знакомая жестянка, — сказал он, внимательно рассматривая автомобиль прищуренными глазами. — Хорошо, парень. Сейчас будем брать.

И он кивнул подчиненным, чтобы те брали.

Вокруг подъезда вовсю кипела горячая деятельность спецназовцев. Пара человек пробежались по газону с собаками. За кустами залегли автоматчики. Какой-то детина, широко расставив ноги, держал возле уха рацию и сообщал в микрофон какие-то координаты. При этом он поглядывал на небо с таким видом, будто ждал появления боевых вертолетов.

Вертолеты? Жаль, что их нет, подумал Леха. По крайней мере, это было бы весьма эффектно. Вертолеты над одним из спальных микрорайонов Москвы.

Несколько человек под предводительством «детины» отправились наверх, на восьмой этаж. На каждом был пуленепробиваемый жилет. Леха заметил, как «броневики» мелькают в окнах лестничных клеток, и подумал, что они, наверное, просто не поместились в лифт. И правда, разве поместятся в узкую кабину хоть двое таких внушительных парней?

Вокруг понемногу собиралась толпа зевак. Леха был рад, что в толпе не оказались его папа с мамой.

Старший лейтенант высказал мысль: а что, если вызвать подкрепление и оцепить весь дом? Леха ему на равных возразил: мол, не стоит. А старший лейтенант на равных потолковал с Корольковым и… согласился.

Косач едва дышал: «камуфлированные» приехали и развернулись во дворе так быстро, что он ничего не успел предпринять.

Правда, мог он немногое — разве что смыться, оставив сообщников наедине с их проблемами.

Теперь он никуда не смоется. Теперь — все, мышеловка захлопнулась. Спереди, сзади, с обеих сторон стоят враги. Сжалось от страха сердце носатого, и решил Косач на дно залечь, как подводная лодка. Решил сделать вид, будто его в машине и нет.

Он осторожно сполз с сиденья и скрючился под рулем. Место было не очень-то комфортным, зато вполне укромным.

Скоро несколько спецназовцев обступили машину и начали постукивать в затемненные окна — кто костяшками пальцев, а кто пистолетными рукоятками.

Косач сидел тише мыши.

Отошли спецназовцы, отхлынули.

— Товарищ старший лейтенант, никого там нету! — услышал бандит через несколько секунд и собрался вздохнуть с облегчением, да не смог — помешала рулевая колонка.

— Нету? — грозно переспросил второй голос. — Ага, значит, вышел. Тогда приказ такой: ждать, пока не вернется.

Косач покрылся холодной испариной. Как это — пока не вернется? Он же здесь.

Сколько же времени ему предстоит провести в таком неудобном положении?

Глава XIX

РЕШАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ

У парней, которые отправились наверх, был такой внушительный вид, что Леха как-то успокоился. Камуфляж, бронежилеты… Эти парни просто обязаны были спасти Анжелку, иначе и быть не могло, ведь они словно сошли с последних страниц Славкиного оружейного справочника.

В пиджаке старшего лейтенанта что-то запищало. Ну, дают эти эфэсбэшники, подумал Леха. Николай Павлович тем временем вытащил из внутреннего кармана рацию.

— Первый слушает, — сказал старший лейтенант.

— Докладывает Второй, — пропищала рация. — Ничего не можем сделать. С ними ребенок, они ему угрожают…

Ребенок… Анжелка это, а не ребенок… Вот тебе и парни с последних страниц, подумал Корольков, сплошное разочарование.

С треском распахнулась форточка — с таким треском, что все, стоящие внизу, задрали головы; а форточка-то была — на восьмом этаже!

Наружу высунулась голова — и Леха узнал мужика в замшевом пиджаке (хоть пиджак в форточку не пролез).

— Всем убраться через пятнадцать минут! — прокричал обладатель пиджака. — Всем до единого! Очистить двор! Иначе порешим девчонку! Время пошло!

— Снайперы, быстро! — крикнул Николай Павлович, но было поздно, голова уже исчезла. — Эх… — Он заметно помрачнел. — Что делать, что же делать…

— Стреляйте, — сказал Леха. — Снайперы могут их снять… Скажем, с крыши дома напротив.

Дядька посмотрел на Леху оценивающе.

— Дельные мысли высказываешь, пацан, только ничего не получится. У них какая-то девчонка в руках. Они ей прикрываются. Тут филигранный выстрел нужен, понял? Филигранный!

Леха понял.

— Так, снайперы залегли, — сказал старший лейтенант. — Теперь будем ждать условий, благоприятных для выстрела.

Снова с восьмого раздался треск открываемого окна. Стоящие внизу запрокинули головы и увидели в спецокне перекошенное страхом лицо Кренделя. Мишка заорал на весь двор:

— Корольков! Леха вздрогнул.

— Корольков, — заливался Мишка, — пусть сделает Корольков! У НЕГО ОТЕЦ — КИЛЛЕР! ВОТ ПУСТЬ ОТЕЦ И СРАБОТАЕТ В ОДИНОЧКУ!

Леха почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.

— Позволь-ка, — кашлянул Николай Павлович. — Ведь это твоя фамилия — Корольков?

В ответ Леха промычал нечто невразумительное и, сорвавшись с места, помчался к своему подъезду.

Леха уже знал, что ему делать.

Сперва он забежал в свою квартиру. Не для того, чтобы позвать отца. Отец был дома, но не должен был ни о чем догадываться. С самого начала Леха решил, что отец не должен ни о чем знать. Родители — сами по себе, а у детей — свои дела.

Леха забежал домой с определенной целью, и уже через десять секунд он снова был на лестнице. Дома он с треском распахнул свою форточку. С таким треском, чтобы этот треск услышали все внизу.

В руке Леха сжимал рогатку — Мишкину, отличную, дальнобойную…

Корольков поднялся на девятый этаж и позвонил в дверь к Славке.

Как хорошо, когда друзья оказываются дома!

Хоть у Лехи с Трушкиным в последнее время восстановились нормальные отношения, Славка встретил друга хмуро:

— Ага. Что на этот раз?

— Быстро, Славка, — зашептал Леха, взбудораженно крутя глазами. — Нет времени объяснять. Мне нужна твоя комната. И твоя форточка.

Трушкин быстро провел гостя в свою комнату. Леха по пути впервые увидел Славки-ных родителей и Славкиного брата, они всем скопом сидели перед телеком и смотрели футбол. Родители как родители, брат как брат — вот и все, что Леха запомнил.

— Дверь закрой, — скомандовал Леха в комнате Трушкина.

Славка закрыл.

— Намертво закрой, — уточнил Леха. Славка, поднатужившись, передвинул диван и припер дверь.

Леха хмурым взглядом проследил за действиями Славки, остался ими доволен и широким жестом отдернул вечно закрытую Славкину оконную занавеску.

Шших! Занавеска отлетела в сторону, обнажив окно.

— Ничего себе! — присвистнул Трушкин. Он увидел толпу во дворе. — Леха, что это?

— Потом, — поморщился Корольков. — Форточка, Славка, форточка!

Трушкин залез на стул, открыл форточку. Леха в это время выдвинул ящик Славкино-го стола, снял крышку с коробки из-под зефира и стал выбирать подходящий шарикоподшипник.

Тяжелые железные шарики, один лучше другого. Они должны сыграть свою роль.

Вынув подходящий шарик, Леха вложил его в рогатку и вскочил на стол. Прицелился через отрытую форточку.

— Корольков, ты что? — встревоженно спросил Славка.

Леха не ответил. Ему вдруг вспомнились Славкины родители, которые спокойно смотрели за стенкой телевизор. Надрывался футбольный комментатор. Вот так: родители даже не подозревают, что делается во дворе. Они даже не знали, что сейчас делается в комнате их сына.

Корольков растягивал резину, как эспандер. Левая рука вытянута вперед, в ней — рогатка, правая рука — пальцы на уровне правого глаза — держит стальной шарик и готовую вырваться резинку.

Прямо перед Лехой было окно Мишкиной кухни. Корольков помнил, как все внизу ждут особо точного, снайперского выстрела.

Помнил Леха и о том, что ничто не будет предпринято до этого выстрела…

Хоть бы кто снизу подал сигнал — огонь, мол. Но кто подаст? Сам снайпер и должен подать, вот кто. Своим выстрелом. Потому что выстрел снайпера и явится сигналом к штурму квартиры Кренделя.

Что там сказал старший лейтенант? Будем ждать условий, благоприятных для выстрела.

Лехе надоело рассуждать. Он разжал пальцы — и услышал через секунду звон разбитого окна.

Ха, как просто. Он попал!

Леха Корольков и не думал, какой переполох поднимется внизу и в доме девятнадцать после его попадания.

Николай Павлович просто просиял. «Премию имени товарища Дзержинского — стрелку», — твердо решил он и достал рацию. Но отдать приказ не получилось. Включив рацию, он услышал: «Идем на штурм!»

И в самом деле — там, на восьмом этаже, пошли на штурм.

…Компания Кренделя сидела в комнате Мишки. Лица у всех были подавленные.

Когда раздался звон разбитого кухонного окна, Светка Трубецкая оживилась.

— Леха все-таки — сын киллера! — воскликнула она с металлом в голосе. — Сработал его отец! А, Крендель?

Над словами Трубецкой призадумались все — даже малолетний пацан, который до сих пор, знай себе, плакал. Призадумались все и поняли, что рассуждения Трубецкой имеют определенный смысл.

…Когда разбилось стекло, Анжелка поступила очень просто, по-женски. Укусила Тюхтю за руку, наклонилась вперед и хорошенько дала Борману головой в живот. И бросилась из кухни в прихожую.

— Дяденьки! — кричала она. — Дяденьки! Меня убивают!

Анжелка вырвалась на площадку. При этом ей пришлось скакать, как зайчихе. Пули визжали, врезаясь в стены, но ни одна ее не задела. Тюхтя открыл вслед стрельбу, но не попадал, потому как нажимал на спусковой крючок укушенной рукой.

Наконец Жмойдяк вырвалась на лестницу и оказалась в объятиях мужика в камуфляже, который, по впечатлениям Лехи Королькова, ждал появления боевых вертолетов:

— Папа! Папа!

— Доченька… — Мужик в камуфляже прижимал к себе Анжелку и гладил ее по взлохмаченной рыжеволосой голове.

Косач выполз из-под руля. Судя по всему, его кореша накрылись. Именно такое оживление царит в толпе спецназовцев, когда кто-то накрывается, думал носатый.

По-прежнему стараясь не дышать, Косач сел за руль. Что делать дальше? Он повернул ключ в замке зажигания. Верный «БМВ» завелся с таким тихим звуком, что Косач почувствовал желание расцеловать каждый клапан.

Отличная западногерманская марка!

Перед самым капотом стоял мужик в пид-Косач тихонько его объехал.

Старший лейтенант ничего и не заметил. Вытащив рацию, он докладывал обстановку своему начальству.

Леха Корольков из окна Славкиной квартиры наблюдал, как черный «БМВ» тихо завелся и поехал по двору, обогнув Николая Павловича. Машина вывернула на детскую площадку и проехала по ней.

— Славка, — возбужденно прошептал Леха. — Патрон!

Трушкин послушно протянул стальной шарик. Леха осмотрел снаряд и забраковал.

— Славка, не пойдет! Увесистей давай. Вниз будет выстрел, вниз!

Трушкин снова протянул шарик.

— О, то, что надо, — сказал Леха и вложил шарик в рогатку.

Леха прищурил левый глаз. Ррраз — фыркнул второй выстрел. Стальной шарик полетел наискосок вниз, по направлению к тихо ползущему черному «БМВ».

БАХ!

Леха и не ожидал такого результата. Даже с девятого этажа было отлично видно, как на переднем стекле «БМВ» расползлась обширнейшая паутина.

Получилось, подумал Корольков, ох, получилось.

Как только по стеклу расползлась паутина, «БМВ» вильнул в сторону, нахально проехал по клумбе возле пятнадцатого дома — и врезался в его стену.

Из машины повалил черный дым. Откуда он повалил — неизвестно. Вверх понеслись такие клубы, что даже у Лехи на девятом этаже защипало в носу.

Корольков спрыгнул со стола.

— Славка! Закрывай скорее форточку!

Угорим!

Трушкин закрыл. Внизу в это время спецназовцы вытаскивали из машины ничего не соображавшего Косача.

Леха смотрел вниз. Он видел, как вывели из Мишкиного подъезда связанных бандитов, как присовокупили к ним водителя черного «БМВ», как всю троицу засунули в один из «рафиков»…

Но не это заставило Королькова спуститься вниз. Леха выскочил из квартиры Славки Трушкина, когда увидел, что из Мишкиного подъезда вышла Анжелка Жмойдяк.

— Анжелка! — бросился к ней Леха. — Ты жива!

Девчонка шла в обнимку с огромным мужчиной.

— Ага, — сказала она, но в следующую секунду заговорил мужчина;

— Доченька, это и есть тот… Леша Корольков, о котором ты столько всего рассказывала?

— Ага, — повторила Анжелка.

Леха после этих слов потупился и ужасно покраснел.

— Интересно, — усмехнулся мужчина, внимательно рассматривая потупившегося Королькова. — Как-как ты говорила, доченька, кто у него отец?..

Прошло полторы недели. Страсти поутихли. Всех, кого надо, повязали. Даже Мишки-ному отцу чего-то было — правда, неизвестно, что именно — поскольку Мишка упорно насчет этого всего отмалчивался.

Леха не лез к нему с расспросами. Мишке и так досталось. Ведь после случившегося Мишку Кренделя перестали считать королем двора и школы…

Прошло еще пару недель. Корольков-старший шел с работы. Все вирусы на институтских персоналках давно были побеждены, и потому Ростислав Петрович возвращался довольно поздно. Часы показывали что-то около половины одиннадцатого вечера.

На Лехином отце была кожанка, под ней — костюм с галстуком, в руке — «дипломат» . На всем пути от работы до дома с Ростиславом Петровичем ничего не произошло, зато в подъезде…

В темном подъезде царила зловещая тишина. У лифта покачивался барыга с двенадцатого этажа, хорошо знакомый Королькову-старшему… Да, это был Андрюха.