– Я что-нибудь непременно придумаю, Джайлс.

* * *

      День прошел, за ним другой. Роза тщательно скрывала свое беспокойство. Вечером второго дня она поняла, что ей предстоит долгая бессонная ночь. В ожидании Кейт она нервно ходила по комнате. Камеристки все не было. Зато пришел Гарет. Роза встревожилась. Но Гарет улыбался. Что будет, когда он узнает о ее затее?
      – Поужинай с нами в зале, Роза, – попросил он.
      Она прикинула: или провести, как всегда, одной вечер, мучаясь в ожидании Джайлса, или поужинать в обществе, которое, быть может, отвлечет ее от тревожных мыслей.
      – Хорошо, – сказала она. – Я приду. Только дай мне время переодеться.
      Гарет оставил ее одну.
      В этот вечер она старалась особенно: красиво уложила волосы, переоделась, посмотрела на себя в блестящий металлический овал и осталась собой довольна. Щеки порозовели от ежедневных прогулок, локоны нежно обрамляли лицо, а фигура по сравнению с прошлым годом, покруглев, стала женственнее.
      Когда она вошла в зал, мажордом проводил ее к креслу по правую руку от Гарета, сидевшего во главе большого стола. Под любопытными взглядами Роза покраснела от смущения.
      Гарет улыбнулся с восхищением.
      – Вы принесли в Мастерсон дух красоты, миледи.
      – Благодарю вас.
      – Это платье вам к лицу. Я не видел его с того времени, как… – он внезапно осекся.
      – С той поры, как его носила леди Мэри, – помогла ему закончить Роза.
      – Да, – глаза Гарета наполнились тоской. – Мне приятно, что ты надеваешь наряды моей сестры.
      Роза понимающе кивнула.
      – После смерти матушки я стала получать удовольствие, надевая ее вещи. Мне казалось, это сближает нас с ней.
      Между ними воцарилось перемирие.
      Розе понравились занимательные разговоры, которые велись за столом. Когда зазвучала волынка, выводя волнующую печальную мелодию, она искренне восхитилась мастерством музыканта и пленительностью музыки. Роза с улыбкой повернулась к Гарету.
      – Никогда не слышала мелодии прекрасней!
      Он взял ее руку в свою, погладил запястье и с гордостью сказал:
      – Мы здесь в Мастерсоне не такие уж дикари!
      Роза, смутившись, отняла руку.
      – Пожалуйста, Гарет! Неловко! Все смотрят!
      Он откинулся в кресле и засмеялся.
      – Бог простит, если кто-нибудь заподозрит, что я тебя люблю.
      Растерявшись, Роза подставила свой кубок, чтобы ей налили еще вина.
      – Я бы не хотела, чтобы кто-либо подумал, будто мое отношение к тебе стало теплее.
      Он нагнулся и погладил жену по плечу.
      – А ведь было время, когда твое отношение ко мне было даже весьма горячим, а не только теплым!
      Роза вздрогнула и сердито сверкнула глазами.
      – Это было до того, как я узнала, что ты за человек на самом деле!
      Гарет улыбался. Он решил, что больше не будет ее дразнить.
      – Только представь, соловушка, если бы я не вдохновил тебя на побег, ты до сих пор в целости и сохранности жила бы себе за монастырской стеной под присмотром сестры Микоэлы!
      Роза с ужасом вспомнила монахиню, так жестоко и грубо обращавшуюся с ней.
      Гарет на время оставил ее наедине со своими воспоминаниями. Он обвел глазами зал.
      – А где Джайлс? Я не видел его со вчерашнего дня. И позавчера он не встречался мне.
      Роза твердо знала: нельзя позволять Гарету задерживать свое внимание на отсутствии Джайлса.
      – Гарет, раз уж я здесь живу, мне кажется, ты должен показать мне замок. Мне хотелось бы взглянуть на спальню лорда.
      Гарет был в полнейшем недоумении от удивительной перемены настроения Розы.
      – Что ж, пойдем, – сказал он и помог жене подняться. – Мне доставит огромное удовольствие показать тебе замок.
      Довольная тем, как ловко она отвлекла внимание Гарета, Роза проследовала за ним.
      Спальня лорда располагалась над парадным залом, за галереей. Такой красивой комнаты ей не приходилось раньше видеть. Выстланный плитами пол от частого и тщательного мытья блестел. Стены комнаты были увешаны богатыми старинными гобеленами со сценками из придворной любви и военных подвигов предков Гарета. Скупой тусклый свет ноябрьского дня проникал через два узких высоких окна. В камине плясал огонь. Высокая спинка кровати, стол и стулья, изготовленные из мореного дуба, были покрыты причудливой резьбой. Портьеры, закрывавшие кровать, оказались вышиты шелком. Вдруг на одной из стен Роза заметила картину, подсвеченную свечами. Она блестела и переливалась, как многоцветный драгоценный камень.
      – Что это, Гарет? Я никогда не видела ничего подобного!
      Витраж был выполнен из кусочков цветного стекла – герб Мастерсона, ястреб.
      – Витраж изготовлен для церкви. Я сделал его сам: ездил в Йорк за стеклом, подбирал кусочки, склеивал полосками.
      Витраж совершенно очаровал Розу. Ее поразила еще одна грань натуры Гарета – его несомненный талант художника. Картина блистала оттенками цветов королевского двора: синим, красным и золотым. Ястреб казался олицетворением гордости и смелости.
      – Когда же ты вставишь витраж в окно? – спросила Роза.
      Лицо Гарета потемнело.
      – Церкви, в которой запрещены службы, не нужны красивые окна.
      Рука Розы потянулась к Гарету: ей захотелось провести пальцем по его сошедшимся к переносице бровям, чтобы этим жестом попытаться снять непрошенную боль. Но она не позволила себе проявить чувства.
      Гарет устало улыбнулся, прочитав ее мысли.
      – О, держи себя в руках! Жалость ко мне может дорого тебе обойтись!
      Он подошел к окну и закрыл тяжелые парчовые шторы.
      – Сегодня вечером холодно, – пояснил он необходимость закрыть шторы.
      Роза лишь кивнула. Она не сводила глаз с Гарета, завороженная широким разворотом его плеч и рельефной мускулатурой бедер. Когда он обернулся, она не успела отвести глаз.
      Он тихо позвал ее, в низком голосе звучала страсть. Роза вдруг почувствовала слабость во всем теле. «Это, наверное, от вина», – подумала она.
      Роза предчувствовала, что именно сейчас произойдет, и ей не хотелось противостоять этому. Волнующая напряженность притягивала их друг к другу. Гарет обнял ее. Когда его губы припали к губам Розы, она забыла обо всем на свете: о Джайлсе, о том, что она побывала в руках врагов, и даже о том, что она в Мастерсоне пленница. Встав на цыпочки, Роза пила с губ Гарета волшебную пьянящую сладость, страсть пульсировала в венах, желание неумолимо захватывало ее.
      Гарет нежно поцеловал жену в висок и погладил ее по волосам, дотронувшись до шелковистых локонов.
      – Волосы – твое украшение, корона! – прошептал он.
      – А говорят, черные, как вороново крыло!
      – Они прекрасны… ты вся прекрасна…
      Гарет снял с Розы платье. Роза не сопротивлялась. Он не мог сдержать восхищенного вздоха перед красотой ее нагого тела. Желтоватое сияние свеч подчеркивало совершенство женственной фигуры.
      – Гарет, я… – она не могла говорить.
      Его губы нежно коснулись ее груди. Из сильных рук исходила магическая сила.
      – Роза, ни одну женщину я не желал так сильно, как тебя. Я не могу понять, кто ты: орудие дьявола или ангел, сошедший на грешную землю с небес?
      Роза поняла, что жар желания сжигает его тоже. Каждое прикосновение рук говорило ей: «Ты неповторима!»
      Он поднял ее и отнес на постель, пахнущую лавандой. Лаванда! Роза вспомнила их первую брачную ночь. Наверное, и Гарет вспомнил то же. Он был нежен и осторожен, как и тогда.

* * *

      Они лежали нагие среди смятых простыней. Их тела сплелись в приятной опустошенности, сердца переполнились нежностью друг к другу.
      – Какая ты необыкновенная, – сказал Гарет.
      Роза отвела взгляд.
      – Я? Совсем нет. Я ничего не делала… только лежала и позволила тебе… – Роза смутилась, улыбнулась мужу и уткнулась в его грудь.
      – Откуда это? – спросила она, ее пальчик прошелся по уродливому шраму.
      – Старая боевая рана. Ошибка, просчет. В молодости я не умел по горячности хорошо защищаться.
      – Гарет, ты еще молод, а тебе уже приходилось столько воевать!
      – Мастерсон достался мне, когда я был чуть старше, чем ты сейчас. Король меня любил. Я храбро сражался в приграничных войнах с шотландцами. Хорошее это было время. Время побед! Мне повезло, я охранял северные границы, а не воевал с Францией. Мне нравилось, как держались шотландцы, – он замолчал.
      – Ты о чем-то жалеешь?
      – Лучше честно воевать, не получая вознаграждения, чем зарабатывать деньги на турнирах или выполнять всякие грязные и низкие поручения тех, кто платит.
      – Как Акасия?
      Гарет внимательно посмотрел на Розу. Она до сих пор не подозревает ни в чем своего отца!
      – Мои люди должны что-то есть.
      – Я понимаю.
      Она действительно начинала понимать, почему он украл кольцо. Сочувствие к горожанам начинало просыпаться и в ее душе. Роза задумалась. Возможно, это кольцо для Гарета важнее, чем для нее.
      А Гарета в это время волновало нечто совсем другое: он потянулся к ней, поцеловал морщинку, собравшуюся между бровей, и они снова занялись любовью.

* * *

      Рано утром Полус прошел через затемненную спальню и открыл шторы. Свет залил комнату. Полус замер. На кровати он увидел двух спящих людей.
      – Прошу прощения, милорд, – Пролепетал оруженосец, задом пятясь к двери.
      – Ничего, Полус. Какие новости заставили тебя прийти в столь ранний час?
      – Джайлс, милорд! Я думаю, вы должны его увидеть немедленно.
      Гарет посмотрел на Розу. Она сладко спала. «Хорошо, если бы каждое утро начиналось так», – подумал про себя Гарет. Он осторожно, чтобы не потревожить жену, встал и принялся одеваться.
      – Ты уходишь? – спросила Роза и смутилась, заметив нескромный взгляд Гарета, устремленный на ее обнаженные ноги.
      – Надо встретиться с Джайлсом, – Гарет поцеловал жену в лоб.
      У Розы стало на душе легче. Она была рада, что Джайлс вернулся так скоро. Пробормотав утреннюю молитву, она попросила Бога быть милостивым к Джайлсу и его делам, Роза быстро оделась.
      На пути в парадный зал она задержалась в галерее у высокого узкого окна. Солнце освещало крытые камышом крыши убогих домов. Люди ежились от холода и собирались небольшими группами. Бедность и нищета по-прежнему были отличительными чертами города Мастерсона. Роза вновь испытала чувство вины.
      Если Акасия заплатит за кольцо, то на эти деньги можно будет поднять город. Но отдать кольцо – значит изменить памяти славной и храброй Изабеллы де Эвре. Нет, она не отдаст Браервуд Акасии!
      Роза тряхнула головой, избавляясь от беспокойных и навязчивых мыслей. Спустившись по лестнице, но еще не дойдя до зала, она услышала громкий гневный голос Гарета. Мороз пробежал у нее по коже.
      – Глупец! – кричал Гарет. – Ты отлично знаешь, что я никому не разрешаю самовольных вылазок в Морлей!
      – Милорд, когда я узнал, что служанка жива…
      Роза вошла в зал. Лорд Хок взволнованно мерил шагами огромную комнату.
      – Это все опасно! Непродуманно! По-дурацки!
      – Мейв! – Роза вихрем пролетела через зал и с глубоким чувством обняла молодую женщину. – Слава Богу! Ты жива! Я знала, я верила, что тебя вызволят из неволи! – она целовала мокрые от слез щеки Мейв.
      Гарет резко повернулся к Розе.
      – Ты замешана в этом? – удивился он.
      – Она ничего не знала, милорд, – начал Джайлс, но Роза независимо вскинула голову и произнесла:
      – Я очень даже много знаю обо всем этом! Ведь именно я все затеяла.
      Гарет от удивления остолбенел.
      – И ты решилась втайне от меня?..
      – Ты никогда бы не позволил…
      Хок был взбешен, Роза смотрела на него умоляюще.
      – Ты хотя бы попыталась поговорить со мной? Да знай я, что невеста Седрика томится в Морлее, мы бы что-нибудь придумали!
      – Что ты так рассердился, Гарет? Джайлс отлучился из замка ненадолго, и вот он сам здесь, и Мейв с нами.
      Седрик, разбуженный Полусом, вошел в зал. От радости он не мог вымолвить ни слова. Он подбежал к своей возлюбленной и обнял ее.
      Гарет отвернулся, не в силах без раздражения смотреть на эту сцену.
      – А теперь внимательно посмотри на Джайлса! – приказал он Розе. – Ты поручила ему это дело, придуманное твоими куриными мозгами! Что это у него на лице? Печать успеха?
      Роза обомлела: на щеке Джайлса алела свежая рана – такое же клеймо, как и у нее на бедре, несмываемая печать Морлейской епархии!
      Она с трудом проглотила ком в горле.
      – Что случилось?
      – Я думаю, это понятно и без слов. Джайлса поймали и поставили клеймо на лице, рассекретив на всю оставшуюся жизнь! Счастье, что он сумел сбежать, захватив Мейв!
      Гарет встряхнул за плечи Розу.
      – Ты понимаешь, что наделала? Его звали Лисой Мастерсона! Каждое его движение было незаметным, безопасным. А теперь? Все кончено! Его везде узнает всякий! Ты сделала его жизнь бессмысленной, и Мастерсону теперь Джайлс не принесет пользы.
      – Простите меня, Джайлс! Может, послать за цирюльником?
      – Все не так плохо, милорд! Вот заживет рана, я отпущу бороду, и шрам будет скрыт, меня никто по-прежнему не станет узнавать.
      Гарет саркастически хохотнул.
      – Я тебя уже не узнаю, Джайлс! Чтобы так довериться женщине!
      Роза встала между двумя мужчинами.
      – Что за смысл тебе сейчас, Гарет, выказывать перед Джайлсом свой ум и храбрость? Мне кажется, ты страдаешь оттого, что ущемлена твоя гордость.
      Невероятным усилием воли Хок сдержал себя, чтобы не ударить Розу. Руку он остановил, но не язык.
      – Роза! Я устал от тебя! Ты мне надоела своими причудами. С тех пор, как ты вошла в мою жизнь, у меня одни неприятности. Я не знаю, почему я все это терплю.
      Он кивнул стражнику.
      – Уведите ее!
      Подошел стражник, но Роза со страшным криком отскочила в сторону.
      – Нет! Я не хочу быть снова пленницей! – яростно закричала она.
      Одним движением Роза распорола подкладку юбки и достала кольцо. Она бросила его Гарету. Кольцо ударилось о его грудь и с металлическим звоном покатилось по полу.
      В зале воцарилась гнетущая тишина. Все взгляды были устремлены в одну точку – на крошечный предмет, лежавший на полу. Но никто не сделал ни одного движения, чтобы его поднять.
      Роза смотрела на Гарета. Он кипел от ярости. Она сказала:
      – Вот оно! Все это время ты хотел, чтобы я отдала тебе кольцо. Возьми! Ты победил.
      – Кольцо твое, Роза. Я его не возьму.
      – Прошло время благородных поступков! – она кивнула на кольцо. – Если это цена моей свободы, бери кольцо! Нет ничего более страшного на свете, чем жить под одной крышей с тираном! Я уеду из Мастерсона как можно скорее.
      – Но есть веские причины, из-за которых тебе следует остаться! – Гарет прошептал: – Ты моя жена!
      – Надеюсь, эту ошибку можно исправить.
      – Твоя жизнь в опасности, Роза! Акасия…
      – Все ты врешь! Я вернусь в Браервуд! Мне нечего теперь ее бояться.
      С этими словами Роза вышла.

* * *

      Только Джайлс мог поддержать духом хозяина, пребывавшего в, крайне плохом настроении.
      – Она не позволяла мне быть ей настоящим мужем, я устал казаться шутом! Мне остается только одно: дать ей свободу!
      – Может, вам стоит напугать ее опасностью со стороны де Ваннэ?
      Гарет удрученно покачал головой.
      – Она от него не в восторге, но он старый друг их семьи. Роза ему верит, возможно, даже согласится выйти за него замуж.
      Гримаса боли исказила лицо Гарета. Он вспомнил Селестину. Лорд подозвал Седрика.
      – Будешь сопровождать леди в Тангейт. Это одно из немногих мест, где у нее есть друзья. Сомневаюсь, чтоб люди де Ваннэ смогли отыскать ее там. Сам Алейн, наверное, на зиму уехал в Виндзор.
      Седрик пал духом. Он только что вновь обрел Мейв, и тотчас же его отсылают от возлюбленной!
      – Ты должен ехать, – мягко сказала Мейв. – Я буду молиться за тебя и госпожу.
      Седрик согласился.
      – Конечно же, я поеду.
      – А почему бы вам не отослать кольцо Пэдвику, милорд? – спросил Джайлс. – Тогда Акасия отзовет от поисков Розы лорда Алейна де Ваннэ, и вам к тому же перепадет изрядный куш.
      Гарет брезгливо поморщился, поднял кольцо и положил его в карман.
      – Нет! Я сохраню это кольцо для Розы. Когда-нибудь она захочет его себе вернуть.

* * *

      Роза думала, что уедет тихо и незаметно. Она решила отправиться в Йорк к Вексле-рам, в чьем доме получала образование. У леди Векслер влиятельные друзья. Может, она посодействует, и Розе отыщется место при дворе короля.
      Провожали же ее шумно. У главных ворот Розу поджидала целая толпа желавших проститься с ней. Из кухни замка прислали большой пакет провизии на дорогу. Мейв подарила ей пару изящных кружевных подвязок и в сотый раз поблагодарила за счастливое вызволение из плена. Хол и другие конюхи подарили мешок овса для лошади. Мэг со своими братьями и сестрами, смущаясь, вручила на память вышитый носовой платочек.
      Роза улыбалась сквозь слезы признательности этим людям. Издалека она увидела, что к ней направляется Джайлс. Роза чувствовала себя очень виноватой перед ним. Но Джайлс не держал обиды.
      – Миледи…
      – Как твоя щека, Джайлс?
      Он улыбнулся ей одной половиной лица, вторая, со шрамом, еще болела.
      – Ничего, переживу! – он отвел ее в сторону. – Это настоящее сумасшествие – уезжать вот так!
      – Нет, Джайлс, с того времени, как я впервые увидела Гарета Хока, это мой первый разумный поступок. Мне кажется, мое влечение к нему – самая настоящая болезнь.
      Роза поняла, что мудрый Джайлс заметил жгучую боль ее души. Глаза выдали.
      – Миледи, сбежать от беды – не значит от нее избавиться! И что будет с лордом Хоком?
      Ответ Розы прозвучал жестоко:
      – Он получил то, что хотел. Мне жаль, что я не сделала этого раньше.
      Джайлс хитровато улыбнулся – лиса лисой!
      – Лорд не кольца от вас добивался! Он желает вас.
      Сердце Розы забилось часто-часто. Если бы только это было правдой! Она простила бы ему все, если б только узнала, что он ее любит!
      – Почему же тогда лорд заперся в замке, а не пришел меня проводить?
      – Лорд Хок очень самолюбив. А вы все время уязвляете его гордость! Он такой легкоранимый!
      Роза запретила себе сочувствовать Гарету.
      – Значит, он меня не любит.
      – Миледи!
      Вдруг она увидела его… Восходящее солнце облило внушительную фигуру на коне ярким светом. Плащ развевался, глаза сверкали. Толпа раздалась, давая ему дорогу. Мудрый Джайлс поторопился скрыться в толпе провожающих.
      Роза распрямила плечи.
      – Я не думала, что соберется так много народа проводить меня, – холодно заметила она.
      Хок пожал плечами.
      – У вас много друзей в Мастерсоне, леди!
      – И враги тоже есть, Гарет!
      У Хока заходили желваки.
      – Я тебе не враг, Роза! Я пришел, чтобы вернуть кольцо.
      Она замотала головой.
      – Поздно, Гарет! Я от тебя ничего не возьму. Поступай с ним, как знаешь. В конце концов, это только кусочек золота, и с ним или без него я все равно хозяйка Браервуда!
      – Может, ты передумаешь, Роза? Мир полон опасностей.
      – Мне, Гарет, опаснее жить у тебя, чем где-либо в другом месте.
      Он зло рассмеялся, обнял ее и, к своему удивлению, поцеловал. Толпа зевак разом вздохнула и замерла.
      – Какой же я дурак, что отпускаю тебя! – горестно вздохнул Хок.
      – Тебе некуда деваться. Если ты меня снова запрешь в башне Мэри, я найду способ сбежать. Ты меня знаешь! Я могу написать отцу или обратиться к самому королю с просьбой освободить меня из заточения в замке Мастерсона.
      – Что ж, тогда доброго пути, соловушко! Улетай, моя маленькая птичка!
      На ресницах Розы заблестели слезинки, но она надеялась, что этого никто не заметит. Дольше прощания с Гаретом она вынести не могла и отвернулась.
      Уезжала Роза с тяжелым сердцем. Вслед ей летели добрые слова и пожелания.
      – Ты, наверное, расстроился, что пришлось так скоро уехать от Мейв? – участливо спросила Роза Седрика.
      Он улыбнулся.
      – Благодаря вам, миледи, у нас с ней вся жизнь впереди!
      – Я не задержу тебя. Только проводишь меня до Йорка, где я остановлюсь у Векслеров. – Прошу прощения, миледи, но лорд Хок приказал мне сопроводить вас в Тангейт.
      Сначала Роза хотела было возмутиться, но подумав она согласилась с решением Гарета. В Тангейте будет безопаснее, к тому же радушие и приветливость хозяев Тангейта нельзя сравнить с мрачными залами и чопорностью дома Векслеров.
      Ехали они долго. В дороге молчали. Почти нигде не останавливались. На закате солнца перебрались через речку Тан. Седрик окликнул стражника. Ворота открылись, как голодная пасть странного чудовища, и закрылись за ними, словно его ненасытная утроба проглотила их.
      Мальчики-конюхи забрали у них лошадей.
      Путники вошли в зал. Навстречу гостям, сияя, вышел Кеннет. Он был, как всегда, хорош собой: мантия подбита дорогим мехом, сочетание цветов на тунике – пурпурное с золотым – к лицу.
      – Роза! – радушно приветствовал ее он. – Какой приятный сюрприз!
      Она отряхивала грязь с дорожного плаща:
      – Зима – не самое лучшее время года для путешествий!
      – Неправда! Мороз вам к лицу! Щеки разрумянились!
      Роза улыбнулась. Вот всегда он такой! Истинный джентльмен – милые комплименты, приятные манеры.
      Слуга поднес ей кубок горячего пряного вина.
      Вошла Ровена. Она обставила свой выход как небольшое представление: многозначительные паузы, снисходительные поклоны, темные волосы собраны в прическу, прикрытую золотой сеткой, темно-зеленое платье вышито золотом, за плечами пышная мантия, глаза густо подведены краской. «Как будто на приеме у короля, а не в крохотном поместье в глуши!» – восхитилась Роза.
      Прием Ровены показался ей слишком сдержанным. Бесстрастным голосом она спросила:
      – Что занесло вас в Тангейт?
      – Я навсегда покинула Мастерсон, – ответила Роза.
      – Блестяще! – пробормотала Ровена, она обожала сплетни и сама умело создавала слухи. – Вы поссорились с Гаретом?
      – Это последняя ссора, а их было немало, – тяжело вздохнула Роза.
      «Нет смысла таиться от Кеннета и Ровены», – подумала она. Совсем недавно они были свидетелями нашего бракосочетания. Как наивна я была тогда! Как безоглядно любила Гарета!»
      – Теперь вам негде жить, Роза? – уточнила Ровена.
      Кеннет бросил ей раздраженно:
      – Роза, должно быть, очень переживает ссору с мужем!
      Роза растерянно провела рукой по щеке и стерла нечаянную слезу. Только заплакать еще ей не хватало!
      – Не волнуйтесь, Кеннет! Я не стану вам долго надоедать.
      Ровена выразительно посмотрела на брата.
      Он не успел ее остановить, и она с раздражением спросила:
      – А как же наша поездка, Кеннет?
      – Мы поговорим об этом позже, – оборвал ее брат.
      – Куда вы собираетесь? – поинтересовалась Роза.
      – Мы хотели провести Рождество при дворе, – объяснила Ровена.
      – Поезжайте! Ни в коем случае не меняйте своих намерений из-за меня, – попросила Роза.
      – Да, мы непременно поедем в Виндзор, как и собирались, но и вы, Роза, непременно должны поехать с нами!
      – В Виндзор?
      – Конечно! Это для вас блестящая возможность оказаться при дворе короля!
      – Откуда вы знаете, как меня там встретят?
      Кеннет рассмеялся.
      – Вас давно следовало представить королю. Буду польщен, если вы позволите мне сделать это.
      – Но Кеннет… – попыталась остановить брата Ровена.
      – Я не хочу больше тебя слушать, – резко осадил ее брат. – Решено. Роза отправляется в Виндзор вместе с нами.
      Роза сомневалась, правильно ли поступает, присоединяясь к Кеннету и Ровене, но другого выхода у нее не было. Что же, она поедет в Виндзор и посмотрит, что еще ей уготовано судьбой! Жизнь круто менялась.
      Браервуд потерян, Мастерсон – в прошлом. Вновь ее мысли обратились к Гарету. Как много значит для нее этот человек! Каждая частица души рвалась к нему, и желало тело.

ГЛАВА 12