Глава 12. Мальтийский рыцарь – правитель Тортуги

Тимолеон Отман де Фонтенэ, которого Жорж Блон ошибочно именует Анри де Фонтенэ, был выходцем из знатной дворянской семьи, сыном казначея Франции. Вступив в 1631 году в ряды Мальтийского ордена, он долгое время служил корсаром на Средиземном море и 28 сентября 1644 года отличился в битве с турецким флотом близ острова Родос. В результате одержанной победы мальтийским рыцарям удалось пленить одну из жен султана и ее малолетнего сына Османа.

10 февраля 1650 года, командуя фрегатом «Луиза», стоявшим на якоре у острова Джерси в Ла-Манше, он получил у находившегося там в изгнании принца Уэльского (будущего короля Карла II Стюарта) каперское свидетельство с разрешением нападать на суда сторонников парламента.

Весной 1652 года шевалье де Фонтенэ прибыл на остров Сент-Кристофер на 22-пушечном фрегате. Мальтийский рыцарь рассчитывал, что сможет найти здесь людей для пополнения своего экипажа, сильно поредевшего после сражения с двумя испанскими кораблями у островов Гомера и Санта-Крус. Пуанси неожиданно предложил собрату по ордену выгодное дельце: нужно было отправиться на остров Тортугу и сместить тамошнего губернатора-гугенота Левассёра, переставшего подчиняться приказам генерал-губернатора.

29 мая того же года между губернатором Сент-Кристофера и шевалье де Фонтенэ было заключено соглашение следующего содержания:

«Господин шевалье де Лувийе Пуанси из ордена Святого Иоанна Иерусалимского, советник короля в его Советах, генерал его величества на островах Америки, сеньор и собственник Сент-Кристофера и прочих из этих [островов], находящихся в подветренной стороне, и шевалье де Фонтенэ пожелали заключить союз ради служения королю и увеличения французских колоний, а также для укрощения дерзостей, происходящих от господина Левассёра, назначившего себя губернатором острова Тортуга без официального признания как его самого, так и капитанов кораблей, которым он выдал каперское поручение от своего имени без санкции какой-либо власти.

Мы сообща решили, что призы тех судов, которые находятся в море, следует описать… как и тех, что находятся на рейде названного острова Тортуга, когда господин шевалье де Фонтенэ вступит там в полное владение, затем оценить пошлины, которые обычно взимаются за корсарское поручение; из тех пошлин синьор генерал-губернатор передаст и вручит половину дохода господину шевалье, а другую половину господин шевалье отдаст в пользу господина генерала.

Что касается земли, господин генерал согласен, чтобы господин шевалье взял во владение место, именуемое Ла-Рош или, иначе – убежище Тортуги, жилище Левассёра, и чтобы он сделал все необходимое, что пойдет на пользу службе королю и на укрепление власти господина генерала.

Что касается распоряжения и пользования землями острова Тортуга, названный шевалье будет владельцем половины их столь долго, сколь Господь отпустит ему жизни, проявляя заботу о продлении ее ради службы королю, ордену Святого Иоанна Иерусалимского и наших добрых отношений; он будет распоряжаться на месте всем, отдавая господину генерал-губернатору половину доходов, а также налогами, которые обычно платят жители острова и которые равняются ста фунтам табака с человека, и эти налоги мы отдаем в распоряжение господина шевалье…

Что касается артиллерии, равно как и всех видов военного снаряжения, следует сделать тщательную и надлежащим образом оформленную опись, чтобы одну копию вручить господину де Тревалю для передачи господину генералу, а другую оставить у господина шевалье; также [сделать опись] всего того, что находится на их складах, а также на судах и кораблях, принадлежащих господину Левассёру, и вообще всего движимого и недвижимого имущества, которое ему принадлежит.

Что касается захваченного у Левассёра, то мы согласны, чтобы всё его добро – серебро в любом виде, в брусках ли, в монете ли, драгоценные камни, сокровища, земли, сахарные машины, аппарат по изготовлению водки, мебель, принадлежащая лично ему или его семье, рабы и вообще всё, что у него есть и чем он владеет, – было разделено на две части, а именно: одну – для господина генерала, другую – для шевалье де Фонтенэ, за исключением того, что необходимо для работ и мануфактуры, уже имеющихся на острове.

Наконец, решено, что после захвата самого Левассёра господин шевалье соберет информацию обо всех преступлениях, совершенных господином Левассёром, и что сия подробная информация будет точно скопирована и надлежащим образом оформлена, а копия также отправлена господину генерал-губернатору.

В том случае, если господин шевалье умрет, управление островом перейдет к господину генералу или к тому, кто наследует ему в качестве собственника острова… Сделано в городе Бастере на острове Сент-Кристофер двадцать девятого мая 1652 года».

За выполнением договора, текст которого хранился в глубочайшем секрете, должен был следить один из племянников Пуанси – господин де Треваль, назначенный инспектором 20 июля 1652 года.

Задуманная операция готовилась в глубочайшем секрете. Был пущен слух о том, что шевалье набирает людей для крейсерства против испанского торгового судоходства в районе Картахены, и никто из членов команды не догадывался, что экспедиция своей конечной целью имела захват Тортуги. Рандеву с фрегатом де Треваля было назначено на северном побережье Эспаньолы, в укромном месте, находившемся почти напротив Тортуги и называвшемся Пор-а-Лекю.

Фонтенэ отплыл с Сент-Кристофера летом того же года. Как и предусматривалось, сначала он отправился к побережью Новой Гранады, где в районе Картахены было взято несколько испанских призов. Потом корабль шевалье повернул к Эспаньоле, где объединился с фрегатом де Треваля. Здесь Фонтенэ и его компаньон неожиданно узнали о том, что Левассёр был убит двумя своими ближайшими помощниками. Один из них, Тибо, содержал красивую девицу, за связь с которой губернатор часто его упрекал и бранил. Возненавидев своего опекуна, Тибо сговорился с другим любимцем Левассёра, капитаном Робером Мартэном, убить его. При этом заговорщики надеялись, что король охотно дарует им амнистию за их преступление, и все имущество Левассёра, а также управление островом перейдет к ним.

Однажды утром, сообщает дю Тертр, когда губернатор спустился с форта в свой магазин, Тибо и Мартэн вместе с группой заговорщиков из семи или восьми человек решили покончить с ним. Подкравшись к окну, они увидели отражение Левассёра в большом зеркале и по ошибке произвели в него несколько выстрелов из мушкетонов. Зеркало разлетелось вдребезги, но губернатор не пострадал. Тогда Тибо вбежал в магазин и выстрелил еще раз – на сей раз в своего опекуна. Левассёр, получив легкое ранение, бросился было к своему негру-рабу, который нес его шпагу, однако воспользоваться ею не успел. Тибо выхватил кинжал и ударил им губернатора в спину. Истекая кровью, Левассёр повернулся лицом к своему убийце и, не веря своим глазам, прошептал: «Так это ты, Тибо, убил меня?»

Получив известие о смерти Левассёра, шевалье де Фонтенэ и сьёр де Треваль поспешили к Тортуге. Но когда их суда появились на рейде Бастера, из форта Ла-Рош по ним был открыт сильный артиллерийский огонь. Отойдя на безопасное расстояние, корабли Фонтенэ и Треваля переместились в подветренную сторону, на рейд Кайона, и там высадили на берег десант из примерно пятисот человек. Когда убийцы Левассёра поняли, что население острова не собирается защищать их, они договарились с Фонтенэ о сдаче форта Ла-Рош при условии, что следствия по делу об убийстве губернатора-гугенота вестись не будет и им позволят спокойно владеть имуществом, унаследованным ими от покойного.

Вступив во владение островом, Фонтенэ объявил себя «королевским губернатором Тортуги и Берега Сен-Доменг», восстановил права католиков и отстроил часовню, в которой капеллан впервые после долгого перерыва провел торжественную мессу. Шевалье позаботился и о возведении двух новых бастионов из обтесанных камней, окружавших платформу с южной стороны, благодаря чему Бастер превратился в одну из самых защищенных французских гаваней в Америке. Это позволило, во-первых, привлечь на остров новые отряды буканьеров и пиратов, а во-вторых, обеспечить регулярную контрабандную торговлю с заезжими негоциантами. Ближайшим помощником губернатора стал его восемнадцатилетний брат Тома – человек мужественный, ладно скроенный и «храбрый как Цезарь».

Подобно прочим рыцарям, Фонтенэ считал грабеж почетным занятием и по этой причине проявлял несравненно более высокий интерес к снаряжению разбойничьих кораблей, чем его предшественник. В это время, по словам Шарлевуа, «Тортуга сделалась вместилищем всех корсаров, и число этих пенителей моря росло с каждым днем». Иногда шевалье отправлял в крейсерство и свой 22-пушечный фрегат, которым командовал его заместитель. Поскольку франко-испанская война, начавшаяся в 1635 году, была в самом разгаре, любые антииспанские грабительские экспедиции можно было рассматривать как вполне законные каперские предприятия.

По данным Жоржа Блона (нуждающимся, впрочем, в перепроверке) и ряда других авторов, из депеш, поступавших в адрес губернатора Кубы в 1652 году, вырисовывалась весьма удручающая для испанцев картина разбойничьих акций: два галеона, направлявшиеся из Пуэрто-Бельо в Гавану, были атакованы и ограблены французскими флибустьерами; «серебряный флот», транспортировавший американские сокровища в метрополию, подвергся нападению на траверзе Пуэрто-Платы к северу от Эспаньолы, при этом три галеона были захвачены, а один подожжен; отряд флибустьеров, высадившийся на мысе Исабела на северном побережье Эспаньолы, разорил поселение Ла-Вега; другой отряд пиратов захватил все товары, выставленные на рынке в Барранкилье (близ Картахены); два разбойничьих судна, экипажи которых состояли из негров под командованием белых, ограбили галеон на пути между Картахеной и Пуэрто-Бельо; неизвестная шайка разорила Пуэрто-де-Грасьяс.

В конце августа того же года французские флибустьеры захватили кубинский город Сан-Хуан-де-лос-Ремедьос, ограбили сокровищницу в местной церкви, подвергли горожан пыткам и всех, кто не смог убежать (в основном стариков и женщин), отвезли на Тортугу, чтобы позже получить за них выкуп.

В том же году флибустьеры под командованием Робера Мартэна опустошили индейские деревни на побережье залива Кампече (пленные были вывезены на Тортугу в качестве рабов) и разграбили ряд кубинских портов, включая Баракоа.

Наконец, в самой гавани Тортуги некий капитан Больё из Руана (возможно, Франсуа Больё, брат известного корсара Жерома Огюстэна де Больё) перехватил у своих же соотечественников английский приз, взятый ими несколько ранее возле острова Гренада. При этом, оправдывая свои действия перед губернатором Фонтенэ, Больё заявил, что у «бандитов» с Гренады не было каперского свидетельства и, следовательно, они действовали как обычные пираты.

Глава 13. Кабальеро против шевалье

В 1653 году каперские свидетельства от шевалье де Фонтенэ получили не менее 7 судов: два английских, два фламандских, два французских и бригантина под командованием кубинского мулата Диего. Это были небольшие маневренные парусники; каждый из них нес не более двенадцати пушек.

Губернатор Санто-Доминго дон Хуан Франсиско Монтемайор Кордова де Куэнка писал королю, что французские и английские пираты, не довольствуясь поставками мяса, шкур и фруктов с северного побережья Эспаньолы, постоянно «ходят грабить имения и торговые корабли». По его данным, в 1653 году Тортугу покинули в общей сложности 23 пиратских судна, отправившихся на промысел к берегам Эспаньолы, Кубы, Ямайки, Новой Испании, Панамы и Новой Гранады. Одна из пиратских шаек, проникнув во внутренние районы Никарагуа, ограбила и сожгла город Нуэва-Сеговия (современный Окоталь).

Встревоженные активизацией флибустьерства в Карибском бассейне, власти Санто-Доминго осенью того же года собрали военный совет, на котором было решено предпринять карательную экспедицию против Тортуги (Жорж Блон ошибочно посчитал, что экспедиция снаряжалась в Гаване). Согласно «Краткому сообщению о возврате острова Тортуга, который защищали вооруженные силы Франции и которым управлял г-н Тималеон де Фонтенэ, рыцарь ордена Святого Иоанна» (издано в Мадриде в 1654 году), 5 ноября городской совет Санто-Доминго взял на себя все расходы по снаряжению 5 кораблей и формированию батальона пехоты из 180 солдат и 500 волонтеров. Во главе экспедиции был поставлен капитан дон Габриэль де Рохас Валье-и-Фигероа; его заместителем, командующим флотилии и пехотинцами стал кавалер ордена Сантьяго дон Хуан Морфа Херальдино; сержант-майором и капитаном одной из рот назначили дона Бальтасара Кальдерона-и-Эспиносу; капитанами – дона Антонио Ортиса де Сандоваля, дона Гаспара де Кастро Ривера и дона Лопе де лас Мариньяса; отряды волонтеров, которые должны были двинуться по суше, возглавили дон Хуан де ла Парра Солано, Гонсало Фрагосо и дон Франсиско Муньос Васкес; им помогали капитан артиллерии, адьютанты, прапорщики, капелланы, лейтенанты (заместители) королевских офицеров, комиссар продовольствия и прочие младшие командиры.

4 декабря 1653 года испанские корабли подняли паруса и взяли курс на Пуэрто-Плату, но в открытом море на них обрушился шторм: два судна были выброшены на мель, одно пропало без вести; к месту назначения 20 декабря смогли добраться лишь два потрепанных парусника – капитана (т.е. флагман) и альмиранта (вице-адмиральский). Когда Монтемайор узнал об этом несчастье, он отправил в Пуэрто-Плату депешу, в которой приказывал капитанам двух уцелевших судов – Педро Гарсия де Моралесу и Алонсо де Куэвасу – принять на борт пехотинцев и идти в гавань Байяха на соединение с основными силами экспедиции. Однако Моралес и Куэвас не смогли выполнить приказ губернатора и вернулись в Санто-Доминго. Здесь корабли были отремонтированы и снабжены свежим провиантом; вечером 30 декабря они снова вышли в море и взяли курс на северное побережье острова.

В районе гавани Монте-Кристо испанцы заметили три барки французских буканьеров, на захват которых был послан самый быстроходный фрегат. Разбойники не стали ввязываться в драку и, высадившись на берег, скрылись в лесной чаще. Присоединив к экспедиции трофейные суда, Габриэль де Рохас велел идти к Тортуге.

Шевалье де Фонтенэ был предупрежден о приближении испанской карательной экспедиции заранее; тревожное известие принес один из буканьеров, охотившийся на северном побережье Эспаньолы, в районе залива Самана. Поскольку значительная часть боеспособных обитателей Тортуги в это время рыскала по просторам Карибского моря в поисках добычи, губернатору пришлось срочно заняться военной подготовкой ополченцев. Людей учили стрелять из пушек и мушкетов и бросать снабженные фитилями гранаты. В ходе этих тренировок серьезно пострадал убийца Левассёра Тибо. По сообщению дю Тертра, когда он собрался метнуть гранату, рука его вдруг онемела. Раздался взрыв, в результате которого несчастный лишился кисти правой руки. В ужасе осознав, что таким необычным способом сам Господь наказывает его за совершенное ранее преступление, Тибо упал в обморок.

6 января испанская флотилия стала на рейде Бастера и тотчас попала под артиллерийский огонь со стороны форта. В то же время на пляж высыпал отряд из 50 или 60 стрелков под командованием Тома де Фонтенэ. Не рискнув атаковать Бастер, испанские суда переместились в подветренную сторону – на рейд Кайона. Там под прикрытием корабельных орудий на берег был высажен десант, который вступил в перестрелку с отрядом брата губернатора, обратил его в бегство и овладел Кайоном. Укрепившись в поселке, Рохас и Морфа разбили лагерь у подножья крутого холма, на вершине которого было решено установить батарею и начать обстрел цитадели Тортуги – крепости Ла-Рош. Пятнадцать разведчиков поднялись на самый верх и обнаружили там усадьбу, в которой укрылся небольшой отряд французских мушкетеров. Чтобы выкурить их с этой стратегически удобной позиции, испанцы подожгли несколько домов и хозяйственных построек и, дождавшись подкреплений, взяли усадьбу штурмом. С помощью негров-рабов сюда втащили восемь или десять орудий и устроили батарею, с которой вскоре был открыт огонь по французскому форту.

Чтобы обезопасить себя с этой стороны, шевалье де Фонтенэ ночью велел своим людям соорудить бруствер, состоявший из двух рядов бревен, пространство между которыми заполнили землей. Под его защитой французы почувствовали себя более уверенно. Испанцы же, убедившись, что огонь их батареи стал неэффективным, решили переместить пушки на соседний холм и уже оттуда продолжить обстрел французских укреплений.

Желая получить точные сведения о силе неприятеля, шевалье пообещал выдать награду в тысячу песо тому, кто рискнет отправиться на разведку. Вечером 13 января четыре смельчака, прикрываемые отрядом из 30 аркебузиров под командованием Тома де Фонтенэ, выскользнули за ворота форта и попытались скрытно проникнуть в испанский лагерь, но были замечены часовыми. Один из французов был убит ударом копья, другой тяжело ранен, а двое оставшихся взяты в плен. На допросе, опасаясь за свои жизни, они выложили Рохасу все, что знали о системе укреплений на острове и боеспособности защитников форта. Дю Тертр, описывая эту ночную вылазку французов, отмечает, что она закончилась фиаско из-за предательства раба-перебежчика, который предупредил испанцев о готовившейся операции. В то же время упомянутый автор не устает расхваливать смелость младшего брата губернатора, который в ходе этой вылазки умудрился поджечь пороховой склад неприятеля. По его словам, отступая, французы «убили в этом сражении 16 испанцев, потеряв лишь одного человека убитым, а другого раненым» (испанские данные не подтверждают этого).

Огонь испанской батареи, установленной на другом холме, внес сумятицу в ряды защитников цитадели. Многие колонисты, укрывшиеся за стенами форта, готовы были сложить оружие и капитулировать. Тогда шевалье заставил их принести новую присягу на верность королю Франции. Кроме того, еще один отряд численностью до 50 солдат был выслан ночью на захват вражеской батареи (правда, заблудившись в лесу, он вынужден был вернуться ни с чем). Наконец, чтобы ввести испанцев в заблуждение относительно сил, имевшихся в его распоряжении, Фонтенэ приказал устроить ложный салют из всех пушек и мушкетов, каким в ту эпоху обычно встречали прибытие подкреплений. Но эта хитрость не сработала, поскольку еще один перебежчик рассказал испанцам об истинном положении вещей в форте. Он также сообщил, что многие колонисты горят желанием побыстрее сдаться и даже готовы расправиться с шевалье де Фонтенэ и его братом.

Действительно, один из недовольных, некий Ноэль Бедель, явился с группой сообщников к губернатору и заявил, что, по их мнению, дальнейшее сопротивление бессмысленно. В ответ шевалье выхватил пистолет и выстрелил в Беделя со словами: «А, предатель! Если я и сдам крепость, то тебе не придется порадоваться при виде врага». Затем он набросился на других малодушных колонистов, потребовав от них убрать свое оружие и немедленно вернуться на боевые посты. Поджав хвосты, представители общественности покорно ретировались.

Подобная решительность губернатора лишь на короткое время усмирила тех, кто готов был взбунтоваться. На следующий день волнения усилились, а ночью кто-то подло произвел три мушкетных выстрела из-за угла в Тома де Фонтенэ, когда тот совершал обход постов. Хотя молодой человек не пострадал, один из стрелявших сбежал к испанцам и заявил им, что убил брата губернатора.

Испанский военачальник отправил к шевалье своего барабанщика, чтобы проверить, правду ли сказал ему перебежчик, а заодно вручить Фонтенэ письмо, в котором предлагал ему сдаться на почетных условиях. Он пообещал беспрепятственно отпустить всех французов на родину, а англичан пригласил перейти на испанскую службу. Фонтенэ ответил, что не может изменить своему долгу и, «имея приказ своего короля о защите этого форта, будет решительно сражаться до самой смерти».

Военные действия возобновились. На следующую ночь Габриэль де Рохас велел Хуану де Морфе взять 150 лансерос и аркебузиров, вернуться в гавань и проверить состояние дел на кораблях. Две испанские ланчи, посланные Морфой на рейд Бастера, захватили там фрегат неприятеля и привели его в Кайонскую гавань.

Утром 17 января сильный испанский отряд двинулся по пляжу в сторону форта. Одновременно батарея, установленная на холме, продолжила систематический обстрел башни и четырех бастионов пиратской цитадели.

18 января в 10 часов утра шевалье де Фонтенэ, опасаясь бунта, вынужден был прислать в испанский лагерь парламентера, который сообщил о готовности французов сдаться. Для обсуждения условий капитуляции в форт был отправлен капитан Томас де Кастро. В воскресенье 19 января между Рохасом и Фонтенэ было подписано соглашение, по которому французы обязались навсегда покинуть форт и остров, а испанцы – предоставить в их распоряжение 2 фрегата, 30 рабов и двухмесячный запас провизии.