В августе 1991 года начался новый этап нашей истории. Настолько новый, что, поздравляя народ с наступавшим 2011 (юбилейным!) годом, президент даже заявил: у нас молодая страна, которой всего 20 лет. Правда, потом кто-то подсказал, что это глупость. Пришлось косвенно поправляться, и к лету – очевидно, другие спичрайтеры – подыскали для Дмитрия Анатольевича удобный выход из неловкого положения: объявить, что в будущем году мы будем отмечать 1150-летие российской государственности.

Вот так, 20 – и 1150. Дистанция огромного размера! Однако заявленное Д.А. Медведевым на пороге 2011 года чем-то было продиктовано, хотя выразили это писавшие текст весьма неуклюже. Да, двадцатилетняя, но не страна, а власть в стране. И, конечно, представляемый ею строй жизни. Совсем иной, нежели был при другой власти – Советской. Словом, двадцать лет идем по капиталистическому пути, куда страну хитроумным способом перевели с прежних социалистических рельсов. Может быть, памятуя о круглой дате государственного значения, президент имел в виду даже провести широкое празднование? А если, в конце концов, решили обойтись без него, все равно двадцатилетие это обязательно требует подведения и осмысления итогов. Почему же с таким подведением и осмыслением не выступили в юбилейные дни олицетворяющие власть президент и премьер-министр?

Почему власть промолчала? Ответ очевиден, но кто ответит…

У меня есть ответ на вопрос, который я поставил. Если предельно кратко, то скажу так: хотят избежать ответственности.

В самом деле, всем же очевидно, что, отчитываясь за минувшее двадцатилетие, похвастаться власти особенно нечем. Куда ни взгляни, везде падение. А ведь 20 лет хоть и не 1150, но на примере собственной страны, да и других тоже мы знаем, сколько всего можно сделать в такой исторический срок, как высоко подняться. За двадцатилетие после 1917-го стали индустриальной и образованной державой. За двадцатилетие после 1945-го вышли в космос. А что у нас после 1991-го?

Однако я все-таки ждал, что в нынешние августовские дни какие-то программные заявления от правящего тандема последуют. Как-никак для них это величайший праздник. Без 19 августа и всего последовавшего за ним не было бы президента Д.А. Медведева и президента, потом премьера В.В. Путина. А самое главное – не было бы такого устройства нашей жизни и такого положения нашей страны, какие мы имеем.

Хорошие? Для кого-то – очень! Для других – беда или, по меньшей мере, разочарование. Но в любом случае кто-то же должен нести ответственность за происшедшее в том августе и за этот новый наш исторический этап.

Конечно, прежде всего ответственны рвавшиеся к власти и обретшие ее. Ответственны и те, кто их поддерживал. Правда, теперь данные социологических исследований свидетельствуют: лишь около 10 процентов опрошенных считают провал ГКЧП победой «демократической революции». Тогда, в августе 1991-го, было иначе.

Эйфория давно кончилась. Тем более важно бы услышать от власти трезвый отчет за эти двадцать антисоветских лет. Молчание – не выход. Позиция страуса не прибавляет авторитета властителям.

В общем-то, они вроде бы не молчат, Дмитрий Анатольевич и Владимир Владимирович. Каждый день мы созерцаем их на телеэкране, и почти ежедневно каждый из них что-нибудь изрекает. Например, что лесные пожары опасны, или, что детей при купании на море надо беречь. Но ответа на главное: где оказалась страна в результате августа-91 и почему получилось то, что получилось, не услышали от них даже к двадцатилетию тех роковых событий.

Заметна и тенденция отделить себя от них. Скажем, в употребляющемся выражении «лихие 90-е». Кто-нибудь скажет: действительно, не руководили же они тогда страной. Но я спрошу: а как насчет преемственности? От кого получил президентство Путин и кому открыл беломраморный памятник в Екатеринбурге Медведев?

Вот августовский юбилей за невыгодностью они предпочли замолчать, а ведь два других знаковых юбилея, выпавших на этот год несколько ранее, были «достойно» отмечены. Ельцинский – екатеринбургским памятником, горбачевский – высшим орденом Андрея Первозванного, который «герою августа» вручил лично президент страны. О чем это говорит? Правда, основное юбилейное торжество «Иуды всех времен и народов» прошло не в России, а в Лондоне, что, разумеется, абсолютно правомерно, однако прибыл туда Михаил Сергеевич уже с высочайшей наградой от российского президента.

В дни августовского двадцатилетия безобразно расплывшийся Горбачев, как и другие подельники Ельцина, не слезал с телеэкрана. Врал, врал, врал… Теперь-то уж всем должно быть совершенно ясно, что был он никаким не антиподом Ельцина, а именно основным его подельником в разрушении великой Советской державы. И как же ответил 19 августа на вопрос ведущего «Вестей» о том, счастлив ли он? Вполне по-горбачевски:

– Я думаю, что я счастлив… Может быть, я ошибаюсь?..

Интересно было, как же отметят знаменательный августовский юбилей телеканалы, радиостанции, газеты.

Некоторые избрали то же решение, что и президент с премьером: сочли за благо на эту тему вообще промолчать. Сделать вид, будто ничего особенного двадцать лет назад не произошло в эти дни. Так, на шестнадцати страницах «Коммерсанта» за 19 августа о событиях 1991 года – ни одной, даже самой крошечной заметки! Ни единой строки! То же самое в предыдущих и последующих номерах, потому случайным такое не сочтешь. И объяснить это можно, по-моему, лишь одним: неоднозначностью отношения к тем событиям.

С одной стороны, конечно же, «коммерсанты» тогда победили, и это – праздник для них. Праздник торжества капитализма. Но с другой…

Почитайте, например, что высказал 19 августа в «Московском комсомольце» автор печально знаменитого «Ивана Чонкина» писатель Владимир Войнович. Он и статью свою назвал вызывающе «Путч продолжается». А продолжается знаете почему? Процитирую:

«По логике, новая власть должна была бы ввести соответствующее наказание за попытку реставрации социализма. Она этого не сделала и создала предпосылки для массовой шизофрении, пребывая в которой до сих пор наше общество строит капитализм и хранит светлую память о злодеях, считавших капитализм своим злейшим врагом».

Войнович, правда, не обмолвился, насколько большинству нашего общества нравится строить капитализм и насколько по душе то, что из этого реально выходит. Но он убежден в следующем: «Важной мерой для закрепления народной (?) победы и необратимости свершенного была бы люстрация: отстранение от власти и недопущение к ней хотя бы наиболее одиозных слуг рухнувшего режима».

Люстрация – это запрет на профессии. То есть запрет имеющим коммунистические убеждения не только идти во власть, но и, скажем, преподавать в школах, вузах и т.д. А насчет «слуг рухнувшего режима», относительно которых вроде недоработочка произошла, так ведь отстранять от власти надо было тогда в первую очередь Ельцина и почти всю его команду. Но кто же должен был их отстранить? Они сами?! Все войновичи, вместе взятые, на президентских выборах 1996 года, помнится, горой стояли за Бориса Николаевича.