Когда все кончилось, оба вспоминали, что в тот день шел теплый мелкий дождь – погода довольно необычная для конца мая. Обычно в это время стоит жара и пляжи переполнены сбежавшими из контор горожанами. Но в этот день шел дождь.

Когда пришел автобус из Роговска и Кобзев спрыгнул на мокрый асфальт автостанции, Соломатин уже поджидал его, прислонившись к шершавой бетонной колонне. Кобзев, быстро взглянув на него, прошел мимо. Через некоторое время Соломатин двинулся следом. Пройдя два квартала, уже возле рынка, они остановились под козырьком газетного киоска.

– Дождь, – сказал Кобзев, внимательно осмотрев улицу сквозь стекла киоска.

– Да, еще ночью начался. Это хорошо. В такую погоду раньше темнеет.

– Вообще-то да, – согласился Кобзев. – Но зато меньше покупателей.

– Наоборот, все прячутся от дождя в магазины.

Разговаривая, они избегали смотреть друг другу в глаза – отворачивались, разглядывали витрины, прохожих. Мимо проносились троллейбусы, громыхали трамваи, обдавая водяной пылью, мчались такси. С крыши киоска стекала струйка воды и с треском разбивалась о гранит бордюра.

– Есть хочешь? – спросил Соломатин.

– Не хочется.

– Надо.

– Тогда давай... Зайдем куда-нибудь... Ты знаешь город, веди.

Они пошли вдоль улицы, стараясь держаться ближе к домам, чтобы балконы, карнизы магазинных витрин укрывали их от дождя.

– Надо было зонтик взять, – сказал Кобзев.

– Только зонтика тебе не хватает.

– Смотри, аптека. Зайдем?

В аптеке они, не сговариваясь, разошлись к разным отделам, рассматривали содержимое витрин, вчитываясь в названия лекарств и тут же о них забывая. Кобзев подошел к кассе, порылся в карманах и положил несколько монет на черную тарелочку.

– Тридцать семь копеек. В штучный отдел.

Взяв чек, он подошел к полной пожилой женщине в белом халате.

– Перчатки, пожалуйста.

– Перчатки? – удивилась женщина. – Впервые вижу, чтобы мужчина покупал резиновые перчатки. Зачем они вам? – спросила она, заворачивая покупку.

– Посуду мыть, – улыбнулся Кобзев, показав мелкие низенькие зубы. – Стирать. И вообще по хозяйству.

– Завидую вашей жене.

– Не надо ей завидовать. Не стоит.

– Вам виднее, – улыбнулась женщина.

– Потому и говорю – не надо.

Подняв воротник светлого коротковатого плаща, Соломатин уже поджидал Кобзева на улице.