КРОМВЕЛЬ ОЛИВЕР

По-разному оценивали личность Кромвеля историки английской революции во все времена. Для одних он был героем, ему посвящали поэмы (Эндрю Марвел «Поэма на смерть Оливера Кромвеля»), его правление считали одним из славнейших в истории Англии. Каждый год 3 сентября у памятника бывшему лорду-протектору собираются те, кто и ныне считает его «отцом английских парламентских свобод». Для других Кромвель – злодей, достигший власти «по уши в крови», проливавший «как воду кровь своих подданных». Его правление называли «коротким и отвратительным господством», а его самого – «наихудшим типом макиавеллевского лицемера», «сыном дьявола, узурпатором и цареубийцей». Современники Кромвеля с особой жестокостью надругались над его могилой. Наши современники запретили называть его именем корабли и улицы. Кто же он, этот «ничем не примечательный сельский сквайр», ставший символом Великой английской революции?

Родился Оливер в семье Роберта и Элизабет Кромвель в Хантингдоне близ Кембриджа в Восточной Англии. Несмотря на то что по отцу он состоял в родстве с графом Эссекским, министром Генриха VIII Томасом Кромвелем, а по матери – с шотландским королевским родом Стюартов, учился мальчик в бесплатной средней школе. В 1616 году Кромвель поступил в Сидней Колледж Кембриджского университета, где получали образование дети знатных фамилий. Однако через год, когда умер отец, Оливеру пришлось бросить учебу и вернуться домой, так как он остался единственным мужчиной в семье. Для успешного ведения хозяйства юноша потратил несколько месяцев на изучение права в одной из адвокатских контор Лондона. На этом его образование закончилось. В 1620 году Кромвель женился на Элизабет Бучьер (Буршье), дочери богатого лондонского торговца. Это, пожалуй, и все, что мы знаем наверняка из первого, самого долгого периода его жизни.

Кромвель по семейной традиции был кальвинистом. Кальвин делил все человечество на две части – «избранных и осужденных». Первых ожидало блаженство рая, вторых – муки ада. «Справедливость предопределяет, кто из людей будет спасен, кто должен погибнуть». Причем «осужденного» не спасут ни добрые дела, ни святое причастие, а «избранному не вредят ни грехи, ни преступления». Кромвель, как истый кальвинист, мучился вопросом, к какой категории принадлежит он сам. На эти искания он потратил почти 40 лет жизни, не раз оказываясь на грани нервного срыва. Кромвель страдал частыми депрессиями. «Устойчивая боязнь приближающейся смерти» – такой диагноз ставили ему врачи.

Наконец, к 1636 году Кромвель пришел к убеждению, что Бог определяет и направляет его действия. Он – «избранный», а посему все, что он делает, это Божья воля. Кромвель фанатично верил, что его ведет Провидение. Всю жизнь он служил двум великим идеям: идее самоотречения и идее справедливости, которая должна восторжествовать уже здесь, на земле, а не в обещанном католиками раю. К 1640 году, как писал Е. А. Соловьев, автор одной из интереснейших биографий Кромвеля: «…перед нами с этой минуты сильный общественный деятель, который прекрасно знает, чего он хочет и куда стремится. Он ждал лишь минуты, когда обстоятельства позволят ему высказаться». И время Кромвеля пришло.

В 1625 году умер Яков I и на английский престол взошел Карл I. Он был «прекрасно воспитанный джентльмен, его вкус был превосходен; его манера была преисполнена достоинства; домашняя жизнь – безукоризненна». Однако, как писал Соловьев: «К сожалению, время было смутное и качеств хорошего джентльмена недоставало, чтобы быть хорошим королем». В это время в Англии боролись и ненавидели друг друга многочисленные церковные партии и секты: паписты, епископалы, пресвитериане, пуритане, староангликане, индепенденты, уравнители. На политической арене партий было не меньше, и борьба их была не менее жестокой. Абсолютисты поддерживали беспредел деспотизма Карла I; умеренные роялисты ратовали за Великую хартию вольностей; пресвитериане – за либеральную конституцию; индепенденты выступали за республику; уравнители были вообще за анархию. При таком разнообразии политических сил резко обострилась борьба в английском парламенте.

«В 1629 году английский народ с удивлением узнал, что его представители, заседавшие в нижней палате, втрое богаче, чем пэры королевства», – писал Е. А. Соловьев. Нижняя палата, состоявшая из третьего сословия (буржуазии), разрешала налоги и обеспечивала правительство деньгами. Отсюда и противостояние: король требовал денег, палата – прав. Король отказывал в правах, палата – в деньгах. Несколько раз распуская парламент, Карл I пытался превратить его в «ничто». С 1629 года по 1640 год парламент не созывался вообще. «Никогда в истории Англии не было одиннадцатилетнего промежутка между парламентами». Своей беспардонной политикой, беспредельным деспотизмом и беззаконием, когда он сам нарушал законы и данные обязательства, Карл I восстановил против себя свой народ. Осуждение Джона Гемпдена (родственника Кромвеля), дворянина, отказавшегося платить незаконно введенный королем корабельный налог, явилось последней каплей терпения. «С этой поры, – говорит Гизо, – народ перестал ожидать чего-либо от властей и законов и, потеряв надежду, приобрел мужество. Вся нация была поражена этим приговором». Так начиналась революция. В делах церковных англичане защищали Реформацию и боролись за чистоту церкви, в делах частных – защищали свое человеческое достоинство. «Уважение к самому себе – величайший дар, полученный англичанами от своей истории». Уважая самого себя, свою личность, англичанин уважает прежде всего свою самостоятельность, неприкосновенность своей личности.

До 1640 года Кромвель был мировым судьей и вел борьбу с правительством за сохранение привилегий общинного самоуправления; боролся с англиканским духовенством за право свободного толкования Библии; был депутатом третьего парламента; занимался хозяйством. Однако этому деревенскому дворянину было предопределено стать «ратником Божьим» против королевского деспотизма.

3 ноября 1640 года в Вестминстере был созван Долгий парламент. Опасаясь войны с Шотландией, Карл I потребовал денег. Парламент в ответ потребовал лишить короля права распускать его. Карл I вынужден был пойти на такие уступки, что «…к июлю даже тень власти была отнята у короля». В 1641 году в Ирландии вспыхнуло восстание. Недоверие к королю было настолько велико, что парламент лишил его законного права стать во главе армии. Этого оскорбления Карл I снести не мог. 22 августа 1642 года король объявил войну парламенту.

Кромвель начал формировать собственный кавалерийский эскадрон, так как считал, что без сильной кавалерии парламент никогда не одержит победу над армией короля. Он набирал солдат среди пуритан и сектантов. «Они воевали не ради денег, а во имя того, что считали своей целью, – общественного блага». В кавалерии Кромвеля простолюдины могли стать офицерами. Он безжалостно расстреливал за мародерство, ввел в полку общую молитву. Организовав дееспособный полк, Кромвель заставил бояться и уважать себя. Его кавалерия, ставшая ядром будущей армии, была лучшей в Европе. В бой она шла с пением псалмов.

В 1645 году палата общин приняла постановление о создании регулярной армии нового образца. Кромвель из скромного капитана превратился в генерал-лейтенанта. Официально командующим был Ферфакс, но фактически армией командовал Кромвель. Главное отличие его армии было в том, что она состояла не из наемников, как это было раньше, а из англичан, готовых отдать жизнь за вольности и религиозную реформацию. Фанатики в обычной жизни, его индепенденты на службе отличались беспрекословным подчинением, стойкостью, строгой нравственностью. В армии не было ни пьянства, ни драк, ни мародерства. До звания полковника мог дослужиться и сапожник, и котельщик, и извозчик, и корабельный шкипер. «Его войска ходили в бой с точностью машин, пылая в то же время фанатизмом первых крестоносцев. Со времени образования армии до минуты ее расформирования она ни на Британских островах, ни на материке не встречала никогда врага, который мог бы устоять против ее натиска», – писал Е. А. Соловьев.

Однако Кромвелю не всегда удавалось сдерживать своих индепендентов от ненависти к католическим священникам и храмам. Они приходили в бешенство при виде образа или статуи святого. Многие английские соборы хранили следы этой ненависти. «Кто не за меня, тот против меня, а кто против меня, того надо уничтожить». Как фанатики, индепенденты были грозной силой, и эта сила теперь была в руках Кромвеля.

14 июня 1645 года Кромвель наголову разбил армию роялистов в битве при Нейзби. Карл I бежал к шотландцам, но те продали его парламенту. Возник вопрос: что с ним делать? Пока парламент обсуждал возможность компромисса, в армии вспыхнул мятеж. Индепенденты требовали суда над королем: они боролись за республику. Революционный суд при активном участии Кромвеля признал короля тираном и общественным врагом. Карл I был казнен – Кромвель перешел свой Рубикон. С этого момента военная и политическая власть начала постепенно концентрироваться в его руках. Этот процесс занял 4 года (1649–1653).

После казни короля ситуация в Англии обострилась. Активизировались левеллеры (уравнители). Они во главе с Джоном Лильберном требовали религиозной свободы и народовластия. Для того чтобы успокоить недовольных новой властью, Кромвель отправился на завоевание мятежной Ирландии. Ненависть протестантов к католикам, англичан к ирландцам вылилась в неоправданную жестокость этого похода. При взятии Дрогеды по приказу Кромвеля было уничтожено 2 тыс. человек. Людей, спасавшихся в храме, сожгли заживо, пытавшихся бежать убивали на месте. После этого «славного» похода Ирландия потеряла почти треть населения и получила многовековой незатихающий национально-религиозный конфликт. Пытаясь оправдать свою жестокость, Кромвель писал: «Я убежден, что это совершенно справедливый суд Божий. Я убежден, что это предупредит кровопролитие на будущее время». Интересно: что думал «борец за справедливость», отправляя ирландских женщин и детей в американские колонии в качестве «белых рабов»?

После Ирландии наступил черед Шотландии, которую Кромвель завоевал не столь жестоко, но столь же быстро. На пути к полной узурпации власти у него оставалось одно большое затруднение – сам английский парламент. Но и с этой проблемой он справился. 20 апреля 1653 года силой своих мушкетеров Кромвель просто разогнал Долгий парламент, объявив депутатам: «Час ваш настал: Господь отступился от вас; он избрал для исполнения своей воли орудия более достойные. Господь руководит мною и повелевает мне делать то, что я делаю».

16 декабря 1653 года Кромвель был провозглашен лордом-протектором Англии со всеми диктаторскими полномочиями: глава законодательной и исполнительной власти и главнокомандующий армией. В его правление «вольности» Англии отошли в область преданий. Своему декоративному Собранию «святых» он сказал: «Придет пора, и свободно избранный парламент заменит вас, но я не знаю, когда народ сделается достойным свободных выборов». Игра в демократию закончилась. Казнив короля, Кромвель сжег за собой мосты: теперь он должен был стать всесильным тираном или взойти на эшафот.

По Англии поползли слухи, что Кромвель стремится к королевской власти, хотя сам он это отрицал. Большинство населения уже устало от революции, поэтому все реформы, которые пытался провести Кромвель, не достигали успеха, так как не имели поддержки. Положение внутри страны все ухудшалось: не было денег, росла безработица. Государственный долг Англии к концу правления лорда-протектора достиг 1,5 млн фунтов стерлингов. Чем больше у Кромвеля было власти, тем более одиноким он становился. От него отвернулись даже боевые товарищи. В армии возник заговор, жестоко подавленный протектором. Никогда еще тюрьмы не были так переполнены: 12 тысяч политических заключенных томились в них.

Кромвель становился все более замкнут и мрачен. «В нем развилась мучительная подозрительность, не дававшая ему покоя ни днем ни ночью. Он постоянно был вооружен и носил латы. Та ясность и самостоятельность ума, та страстность и смелость чувства, которые были так привлекательны в Кромвеле, по-видимому, совершенно исчезли». В 1658 году Кромвель тяжело заболел и 3 сентября умер.

ВАШИНГТОН ДЖОРДЖ

Джордж Вашингтон стоял у истоков национальной истории Соединенных Штатов Америки и был одной из самых выдающихся личностей среди политиков той бурной эпохи. Первый президент США принадлежал к четвертому поколению переселенцев из Англии, т. е., по американским понятиям, являлся аристократом. Его предки во время английской революции за приверженность королю подверглись преследованиям и эмигрировали в Америку. Отец будущего президента был дважды женат. Дети от первого брака – Лоуренс и Августин – воспитывались вспыльчивой и энергичной мачехой, в девичестве Мэри Болл. Джордж – старший среди шестерых детей.

Официальной датой рождения Джорджа Вашингтона считается 22 февраля 1732 года. Раннее детство Джорджа прошло на плантациях Хантинг-Крик и Ферри Фарм близ Фридриксбурга.

Образование Джордж получил весьма скромное. На первых порах его обучал домашний учитель. Кроме того, мальчик посещал начальную школу во Фридриксбурге. Возможно, он так и остался бы человеком, едва умевшим читать, писать и считать. Но рядом был отец, человек по тем временам очень образованный. Многим Джордж был обязан и матери, которая старалась привить детям строгие нравственные правила. Однако полученных знаний было недостаточно. До конца жизни Вашингтон был не в ладах с орфографией, не знал иностранных языков. Все это, безусловно, наложило отпечаток на его характер, сделав замкнутым и немногословным.

12 апреля 1743 года умер отец Вашингтона. Одиннадцатилетний мальчик остался с матерью, отношения с которой ухудшались год от года.

Неподалеку от имения брата, куда переселился Джордж, находилась школа Вильямса, где можно было приобрести познания в области сельского хозяйства. Этому учебному заведению Джордж обязан хорошими знаниями математики, геометрии и межевания. В свободное время он с увлечением занимался физическими упражнениями, верховой ездой и всегда слыл отличным наездником. Кроме того, составил себе свод правил в обществе, взятых из разных источников.

Зимой 1748/49 года Джордж прошел курс теории в колледже Уильяма и Мэри в Вильямсбурге и получил свидетельство землемера, а вскоре занял штатную должность в графстве Калпепер.

В эти годы Джордж встретил свою первую и единственную, на всю жизнь, любовь. Его друг Джордж Ферфакс женился и привез в Бельвуар молоденькую Салли Кэри – дочь небогатого, но очень образованного плантатора. Судя по единственному сохранившемуся портрету, юная женщина красотой не отличалась. Очевидно, Джорджа пленили ее интеллигентность и изящество. Салли была на два года старше своего немногословного обожателя. Но чем-то он тоже привлек ее внимание. О будущем мечтать не приходилось. Разве мог Джордж предать своего друга? Разве могла Салли нарушить данное ею слово? Так ничем не закончилась эта любовь, длившаяся всю жизнь. Но даже перед собственной свадьбой Вашингтон заверил миссис Ферфакс в том, что по-прежнему любит только ее одну. Она умерла в большой бедности бездетной вдовой в Англии. В то время Вашингтона уже давно не было в живых.

В июле 1752 года умер от туберкулеза горячо любимый им брат Лоуренс, и Джордж стал главным наследником Маунт-Вернона, которому давно принадлежало его сердце. Теперь двадцатилетний Вашингтон мог считаться очень богатым помещиком. Должность землемера давала еще 50 фунтов стерлингов в год. Он стал солиднее. По обычаю многих сограждан его круга вступил в масонскую ложу.

Но вот спокойная жизнь закончилась. Между английскими и французскими колониями издавна существовал антагонизм, в начале 50-х годов перешедший в открытую войну из-за территорий.

В этой войне Вашингтон принял активное участие. В 1754 году его назначили Главнокомандующим ополчением Виргинии. На этом посту он проявил себя талантливым организатором и храбрым командиром, приобрел опыт ведения военных операций. На него обратили внимание в провинциальном Законодательном собрании и 14 августа 1755 года назначили командиром полка для отражения возможного вторжения французов в Виргинию. Жестокими методами Вашингтон укрепил в полку дисциплину.

Упрочив положение, он выдвинул свою кандидатуру в Законодательное собрание Виргинии от округа Винчестер и выиграл избирательную кампанию.

Примерно в это время Вашингтон решил жениться. Выбор пал на молодую вдову Марту Кастис, обладавшую громадным, по тем временам, состоянием. Своих детей у Джорджа не было. Но сын и дочь Марты от первого брака – их звали Джеки и Патси – неизменно пользовались его горячей привязанностью.

Много времени плантатор уделял сельскому хозяйству и вел его, как сказали бы теперь, на научной основе. Из Англии выписывались специальные книги, производились опыты по посадке растений, использовались сельскохозяйственные машины.

Но, занятый хозяйственными делами, Вашингтон не оставлял и политическое поприще. В течение всех этих лет его регулярно избирали в Законодательное собрание сначала от округа Винчестер, а затем от округа Фэрфакс, в котором находился Маунт-Вернон. Во время выборов он не скупился, каждый раз расходуя от 40 до 75 фунтов стерлингов. Как правило, они шли на оплату массовой выпивки. После подсчета голосов давался грандиозный бал.

Политическая обстановка в стране постепенно накалялась. В мае 1769 года состоялась очередная сессия. На первом же заседании была единогласно принята петиция королю Георгу III с просьбой «вмешаться в пользу попранных прав Америки». В ответ губернатор распустил парламент.

Лето 1774 года ознаменовалось знаменитым «Бостонским чаепитием». Репрессии против бостонцев распространились и на другие провинции. Законодательное собрание Виргинии вновь было распущено. Однако депутаты особенно не огорчились. Они знали, что на выборах, которые вскоре должны были последовать, их все равно снова выберут. Все дружно направились в уже знакомую таверну и решили связаться с другими колониями по поводу проведения континентального конгресса.

Среди бывших депутатов Вашингтон был едва ли не самым активным. Он громко заявил: «Парламент имеет не больше прав запускать руку в мой карман, чем я в его», а потом вместе с Масоном провел в своем округе собрание, на котором приняли резолюцию о солидарности с Бостоном.

1 августа Вашингтон участвовал в заседании нового Законодательного собрания колонии и в числе семи делегатов был избран на Первый континентальный конгресс, который проходил в Филадельфии. Бурный восторг аудитории вызвало его заявление: «Я готов собрать тысячу человек, вооружить и одеть их за свой счет и во главе их идти на Бостон».

Понимая, что мирными средствами вряд ли можно будет обойтись, колонии готовились к обороне. В Виргинии срочно формировалось ополчение. В конце 1774 года Вашингтону предложили командование семью из десяти созданных рот. Зная по своему опыту, чего стоят такие войска, Джордж рекомендовал сформировать роту стрелков, а в январе уже приступил к ее обучению.

Второй континентальный конгресс начал работу 10 мая 1775 года. Когда встал вопрос о том, кто должен возглавить ополчение колоний, была предложена кандидатура Вашингтона. Конечно, он, при его огромном честолюбии, страстно хотел этого. Нервы не выдержали. Джордж покинул зал и спрятался в библиотеке, пока шло обсуждение. Утром 15 июня было объявлено, что Вашингтон избран генералом для командования всеми континентальными силами, создаваемыми «для защиты Американской Свободы».

В тот период американская армия поражала воображение отсутствием дисциплины. Солдаты набирались на короткий срок и покидали армию, не успев приобрести достаточных навыков. Очень распространено было дезертирство. Генерал вновь начал с укрепления дисциплины. Он разжаловал нескольких офицеров за трусость и воровство, создал военный суд. По его решению провинившиеся наказывались 40 ударами плетью.

В начале 1776 года генерал решил, что армия готова к военным действиям, и 17 марта без боя взял Бостон, а затем двинул войска на Нью-Йорк. Для обсуждения дальнейших планов военной кампании Вашингтону необходимо было прибыть на Конгресс. В конце мая 1776 года он отправился в Филадельфию. В это время политическая обстановка претерпела серьезные изменения. Правительство Англии известило колонии о своей готовности к примирению. Многие депутаты были склонны пойти на мировую. Генерал же, как и большинство населения, выступал на стороне тех, кто стремился к полной независимости колоний от Англии. Здесь он возглавил комиссию по составлению Декларации независимости. 4 июля 1776 года Конгресс в торжественной обстановке принял этот исторический документ. По приказу Вашингтона были проведены парады, дан орудийный залп, а текст Декларации зачитан перед войском.

12 июля 1776 года часть английского флота вошла в Гудзон, чтобы отрезать колонии от Канады, а Нью-Йорк – от сообщения со страной. Генерал успел укрепить город, выстроив две крепости – форт Вашингтон и форт Ли. Но располагал он только 11 тыс. солдат, тогда как у противника было 30 тыс. Понимая, что в такой ситуации поражение неизбежно, генерал предпочел отступить.

Со временем тактика Вашингтона стала приносить победы. Неприятель был разбит на реке Дэлавер. Американцы взяли города Трентон, Принстон, Нью-Джерси. И все это время, несмотря на стремление Гоу навязать генеральное сражение, Вашингтон всячески избегал этого, понимая, что его неопытная армия не в состоянии противостоять регулярным войскам.

В конце декабря 1776 года генерал на шесть месяцев получил диктаторские полномочия, но пользовался ими очень осторожно. Не в его характере было стремление к власти. Поэтому, когда определенный Конгрессом срок закончился, он не пытался протестовать. Второй раз диктатором Вашингтон стал в августе 1777 года во время боев за Филадельфию. И снова – ни малейшей попытки сохранить за собой власть.

Зима 1777/78 года была самой тяжелой для армии Вашингтона. Обстоятельства вынудили генерала стать на зимние квартиры среди холмов Вэлли-Фордж в тридцати километрах от Филадельфии. Здесь не было жилья, округ был опустошен войной. Собственными силами построили 1100 маленьких домиков с земляным полом. В такой же хижине, только с деревянным полом, зимовал и Вашингтон. Солдаты были голы и босы в буквальном смысле слова. Их разбитые ноги оставляли кровавые следы на снегу. Главнокомандующий назначил премию в десять долларов тому, кто изобретет замену башмакам. Именно здесь, в Вэлли-Фордж, появилось знаменитое слово «санкюлоты», то есть «бесштанники». Так французские офицеры называли солдат американской армии. Вашингтон жаловался на то, что в лагере почти нет мыла, и горько сетовал, что в нем нет особой надобности, так как «лишь у немногих есть больше одной рубашки, у многих только лохмотья, а иные вообще голы». Люди кутались в дырявые одеяла. Сквозь прорехи виднелось голое тело. Защитники свободы голодали.

Между тем положение английской армии в Филадельфии становилось все более тяжелым. Бездеятельность пагубно влияла на дисциплину. 19 октября 1781 года англичане капитулировали под Йорктауном. Это событие стало фактическим окончанием военных действий. Америка ликовала. Конгресс выразил Вашингтону благодарность. В его честь писались оды. Везде его встречали как спасителя отечества. В армии по приказу главнокомандующего был введен «значок за военные заслуги». Из пурпурной ткани и шелка на грудь солдатам нашивали сердце. Об этом первом в американской армии ордене вскоре забыли, возродив его лишь в 1933 году под названием «Пурпурное сердце».

После войны в стране стали высказываться мнения о необходимости монархического правления. Деятельность Конгресса многих привела к мысли о том, что республика ненадежна. Были предложения сделать королем Вашингтона. Однако главнокомандующий считал, что идеальной формой правления может быть только олигархическая республика при условии укрепления центральной власти.

После подписания Парижского мирного договора, который подтвердил независимость Соединенных Штатов, Конгресс распустил континентальную армию. Вашингтон трогательно простился с офицерами и отправился в Маунт-Вернон.

Несколько лет он прожил в имении, занимаясь расстроенным за время войны хозяйством. Хотя супруги оставались бездетными, в их доме не смолкал детский смех. Генерал усыновил двух детей своего умершего пасынка – Нелли и Джорджа. Кроме того, он заботился о многочисленных племянниках и племянницах. Некоторые из них постоянно жили в его доме.

Но больше всего внимания требовали многочисленные визитеры, часто совершенно незнакомые. Они осаждали Маунт-Вернон. О Вашингтоне слагались легенды. Его называли «Отцом страны», «Основателем американской республики», сравнивали с Ганнибалом и Александром Македонским, причем не в пользу последних. Люди хотели видеть живого героя и приезжали даже из-за океана.

Вашингтону очень много писали. В письмах содержались восторженные панегирики и просьбы о помощи. Он взял за правило лично отвечать на каждое послание и тратил много времени на подготовку ответов, предварительно получив информацию о том или ином ветеране, служившем под его началом, чтобы удостовериться, что тот действительно имеет права на получение какой-либо помощи.

Но политика не хотела выпускать генерала из своих цепких рук.

В сентябре 1786 года в Аннаполисе собрались представители пяти штатов для согласования текущих экономических проблем. Было решено в мае следующего года провести Конвент для изменения принятых в 1776 году «Статей конфедерации». Первое место в числе делегатов от Виргинии занял Вашингтон.

14 мая 1787 года Конвент начал свою работу, но только к 25-му удалось собрать 55 представителей от семи штатов, среди которых были Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон. Им надлежало составить новую Конституцию США. На первом же заседании президентом Конвента был избран Вашингтон, который вполне оправдал ожидания присутствующих.

Он предложил во избежание кривотолков и волнений работу над Основным законом страны производить втайне и жестко добивался этого, следя, чтобы даже случайно информация не просочилась за двери зала заседаний. Это было совсем не лишним, так как предстояла коренная перестройка правительства и усиление его функций. 17 сентября 1787 года проект Конституции США был одобрен, затем его обнародовали. В соответствии с новым законом на начало февраля 1789 года были назначены выборы президента страны.

Ни у кого в то время не возникало сомнений в том, что возглавить страну должен Вашингтон. Празднование 4 июля 1788 года проходило под лозунгом «Вашингтона в президенты!», а на торжественном собрании в Дэлавере было провозглашено: «Пусть фермер Вашингтон, как второй Цинциннат, бросит плуг и пойдет управлять великим народом!»

Бросать плуг не хотелось. Пятидесятисемилетний генерал устал от политических перипетий. Он стремился к покою и тихим семейным радостям. Но отказаться от участия в выборах не мог – слишком велико было давление. Надеялся, что его не выберут. Однако первые президентские выборы в Америке с редким единодушием подтвердили популярность героя войны за независимость среди американцев. Вице-президентом стал Д. Адамс. С первых же дней президентства Вашингтон стремился обдумывать каждый свой шаг. Это проявлялось даже в мелочах. Он никому не наносил визитов, а к себе приглашал только «официальных лиц и выдающихся людей», тщательно следил за манерой поведения и внешним обликом, никому не подавал руки. Даже Марта вынуждена была отказаться от привычных обращений к мужу. Теперь она называла его только генералом и никак иначе. Президентский быт отличался завидной пышностью, но делалось это не потому, что президент дорвался до государственной кормушки. Просто он считал, что это повышает его авторитет в стране и за рубежом. Достаточно сказать, что ежегодно к тем 25 тыс. долларов, которые составляли его оклад, он прибавлял еще 5 тыс. из своего кармана на содержание резиденции, прислуги и официальные приемы.

Помимо организационных забот и светских удовольствий, Вашингтон много внимания уделял строительству новой столицы, будущему Вашингтону, которая стала вторым в мире после Петербурга специально построенным административным центром государства.

На президентском посту Вашингтон пробыл два срока. Он много ездил по стране. Везде его встречали с восторгом и верноподданическими изысками.

Однако отношение к первому президенту далеко не всегда было восторженным. В марте 1793 года Франция объявила войну Англии и Голландии. По условиям последнего франко-американского договора, США должны были оказать помощь союзнице при нападении на нее. В апреле Вашингтон вызвал к себе министров, чтобы обсудить ситуацию. Кабинет выступил против вступления в войну, так как договор касался только оборонительной ситуации, а в данном случае Франция выступила агрессором. Избрав политику нейтралитета, Вашингтон проявил дальновидность. Соединенные Штаты таким образом не были втянуты в долговременные европейские войны и оказались в большом выигрыше. Однако в печати поднялась буря возмущения. Президента стали называть «лжецом», «крокодилом», «гиеной», «предателем» и другими нелестными эпитетами. В газетах появились карикатуры. На одной из них коронованного президента тащили на гильотину. Намек был ясен – гильотинировать можно не только французского короля.

Даже 4 марта 1797 года, в день ухода Вашингтона с президентского поста, все газеты были полны статьями, приветствовавшими смену президента. «Отца американской нации» величали «тираном».

15 марта 1797 года генерал навсегда уехал в Маунт-Вернон. Он вернулся к любимым занятиям. Но, увы! В полной мере насладиться прелестями частной жизни ему так и не удалось. 13 декабря 1799 года он, как обычно, объезжал фермы. Стояла отвратительная погода. Шел снег с дождем. Вашингтон промок до костей и вечером почувствовал недомогание. На следующий день ему стало хуже, но врача не вызвали. Еще через день воспаление в горле усилилось до такой степени, что стало трудно дышать. Медицинские средства того времени не помогли. В ночь с 14 на 15 декабря первый президент Соединенных Штатов скончался. Его похоронили в семейном склепе в Маунт-Верноне. Перед смертью он успел привести в порядок свои дела. Новое завещание Вашингтона предусматривало освобождение всех рабов, которые ему принадлежали, правда, после смерти жены. Генерал считал рабство несовместимым с Декларацией независимости. Марта исполнила завещание еще до своей кончины. Умерла она в 1802 году.

Когда о смерти Вашингтона стало известно в Филадельфии, Конгресс прекратил работу. На следующий день спикер открыл заседание следующими словами: «Нашего Вашингтона более не существует. Герой, патриот и мудрец Америки, человек, на которого в минуту опасности обращались все взоры, живет теперь лишь в своих великих деяниях и в сердцах горячо любившего и огорченного народа».

ДЖЕФФЕРСОН ТОМАС

В историю политической деятельности Томас Джефферсон вошел как автор Декларации независимости, что ставит его в один ряд с величайшими идеологами Просвещения. Он также находился у истоков образования Соединенных Штатов Америки и являлся идеологом американской революции.

Томас Джефферсон появился на свет в одном из самых глухих уголков Виргинии, в графстве Албемарл. Его отец, Питер Джефферсон, происходил из семьи английских колонистов, давно обосновавшихся в Америке. Он возглавлял местное ополчение, избирался судьей графства, членом Законодательного собрания Виргинии. Был он человеком образованным, собрал небольшую, но хорошую библиотеку. В 1739 году женился на дальней родственнице Джейн Айшем Рэндольф. 13 апреля 1743 года в усадьбе Шедвел у них родился сын Томас.

Ранние годы мальчик провел на плантации Такахоэ, а в девятилетием возрасте поступил в начальную школу, принадлежавшую пастору Уильяму Дугласу, где получил поверхностное знакомство с латынью, греческим и французским языками. Через пять лет Томаса перевели в школу Джеймса Моури. Здесь он приобрел систематические знания в английской литературе, познакомился с основами географии, истории, математики, в совершенстве изучил греческий и французский, начал овладевать итальянским языком. Видя стремление своего подопечного к знаниям, учитель открыл ему доступ в свою богатую библиотеку.

Следующим учебным заведением будущего политика стал колледж Уильяма и Мэри, один из лучших в американских колониях Англии. Он находился в Вильямсбурге, административном центре Виргинии. Здесь помимо богословских дисциплин изучали физику, математику, философию, историю, географию, литературу, юриспруденцию. В эти годы Джефферсон увлекся произведениями Вольтера, Монтескье, Руссо и Бэкона. Но любимой книгой Томаса стал «Опыт о человеческом разуме» Локка. Позже этот труд стал основой для его деятельности в качестве идеолога американской революции.

Овладение курсом колледжа требовало немалых усилий. Занятия продолжались пятнадцать часов в сутки. И все же юноша находил время для прогулок и физических упражнений. В эти годы он приобрел полезную привычку: каждое утро окунал ноги в холодную воду, чтобы предупредить простуду. Всю жизнь Томас был уверен, что именно это позволило ему практически не болеть.

Богословская карьера не привлекала юношу. Особого интереса не вызывали также военная служба и торговля. Томас решил стать юристом. Получив образование, Джефферсон добился зачисления в коллегию адвокатов и поступил на работу в юридическую контору своего бывшего преподавателя Уайта, а через пять лет после приобретения необходимых навыков занялся собственной практикой. Скоро Джефферсон стал одним из ведущих адвокатов Виргинии. В числе его клиентов появились богатейшие семьи. Но, став преуспевающим защитником, он никогда не отказывал в юридической помощи бедным. Все это способствовало популярности Джефферсона. Поэтому в мае 1769 года молодого адвоката выбрали членом Законодательного собрания Виргинии. По своим взглядам вновь избранный парламентарий был впереди многих своих более опытных коллег. Он считал, что англичане вообще не должны вмешиваться в дела колоний, первым стал выступать за облегчение участи негров-рабов, против религиозной нетерпимости. Будущий автор Декларации независимости выступал с острой критикой генерального суда Виргинии. Это была самая ранняя попытка привить на американской почве идеи европейских просветителей о разделении законодательной, исполнительной и судебной властей.

В эти годы Томас встретился с юной вдовой Мартой Уэйлс Скелтон и влюбился в нее. Она ответила взаимностью. 1 января 1772 года состоялась свадьба. Вдова была богата, и молодая семья ни в чем не нуждалась. Они счастливо прожили десять лет. Их жизнь омрачалась только болезненностью Марты и смертью детей. Из шестерых в живых остались только двое. Остальные угасли в раннем возрасте. К великому горю Джефферсона, Марта умерла в 1782 году, оставив ему в утешение двух обожавших его дочерей – Мэри и Марту.

Открывшийся 5 сентября 1774 года Конгресс принял решение о бойкоте английских товаров. В колониях стали готовиться к репрессиям. Председателем Комитета безопасности в Албемарле избрали Джефферсона. Комитет объявил о призыве добровольцев и приступил к формированию ополчения. Те, кому не хватало оружия, должны были взять в руки томагавки. Кроме того, Томас вошел в состав «Комитета пятнадцати», избранного палатой для разработки плана создания вооруженных сил в Виргинии.

Чуть позже Джефферсона включили в состав делегации на Второй континентальный конгресс. На этом историческом форуме одним из основных стоял вопрос о выработке документа, получившего впоследствии название Декларации независимости. В состав комиссии по ее составлению вошли Бенджамин Франклин, Джон Адамс, умеренные представители Пенсильвании и Нью-Йорка Дикинсон и Ливингстон и Томас Джефферсон. Томасу поручили самостоятельно составить текст. Всего за 17 дней ему удалось выполнить эту сложнейшую, не имеющую аналогов работу. 4 июля 1776 года исторический документ был принят с минимальными изменениями. По своей сути Декларация явилась политическим кредо ее автора. Впервые в человеческой истории было провозглашено, что народ является единственным вершителем своей судьбы, что власть правительства основана лишь на «согласии управляемых» и если народ решит, что власть угрожает их «безопасности и счастью», его «право на революцию не подлежит никакому сомнению».

Как только текст Декларации появился в прессе, на улицы Филадельфии высыпали люди. Перед зданием, где заседал Конгресс, собрались тысячи ликующих американцев. В городе звонили колокола. Народ праздновал рождение своего независимого государства. С тех пор в США 4 июля стало главным национальным праздником, в появлении которого решающую роль сыграл Томас Джефферсон.

1 июня 1779 года автор Декларации независимости был избран губернатором Виргинии и пробыл на этом посту до 1782 года. Его отказу баллотироваться в третий раз способствовали смерть жены и пошатнувшиеся хозяйственные дела. Политику больше импонировали мирные труды над «Заметками о Виргинии», которые он писал по просьбе секретаря французского посольства в Филадельфии. Книга стала одним из лучших трудов о Виргинии и до сих пор читается с неослабевающим интересом.

Но долго наслаждаться литературными трудами Джефферсону не пришлось. В конце 1782 года Конгресс решил направить его послом во Францию. 8 июня 1782 года Джефферсон отбыл к берегам французского королевства. 30 августа в селении Пасси он встретился с Франклином и прибывшим из Гааги Адамсом. Им надлежало выработать дипломатические основы сотрудничества с европейскими странами, условия заключения договоров с Англией, Гамбургом, Саксонией, Пруссией, Данией, Россией, Австрией, Венецией, Римом, Неаполем, Тосканой, Сардинией, Генуей, Испанией, Португалией, Оттоманской империей, Алжиром, Тунисом и Марокко. Кроме того, предстояло обновить договоры с Францией, Голландией и Швецией. Главной задачей стало налаживание торгового сотрудничества.

Закончив эту важную и сложную работу, Франклин наконец-то мог подать в отставку. 10 марта 1785 года Джефферсон вместо него был назначен послом и занимал этот пост до 1789 года.

Дела у преемника пошли довольно вяло. Впрочем, в том не его вина. В задачи Франклина входило сохранить союз с Францией в противовес Англии и способствовать развитию американской торговли с ведущими европейскими странами. Европейские государства, занятые своими проблемами, мало интересовались новым торговым партнером. На первых порах договор удалось подписать только со слабенькой Пруссией. Джефферсон утешал себя тем, что в случае войны американский флот сможет найти приют в прусских гаванях. Но вскоре эта страна отвергла договор. Было отчего прийти в уныние. Однако в 1789 году американский Конгресс одобрил посольскую деятельность Джефферсона и продлил его полномочия еще на три года. Но срок этот отбыть ему не довелось. Президент Вашингтон решил назначить его государственным секретарем.

В обязанности Джефферсона входило руководство внешнеполитической службой, проведение цензов, гарантирование патентов, наблюдение за работой федеральных служб, контроль над употреблением государственной печати, публикация законов, рассмотрение трений между штатами, определение границ между штатами и другое.

С первых же дней у Джефферсона стали складываться непростые отношения с главой департамента финансов и лидером федералистов А. Гамильтоном. Тот стремился превратить США в строго централизованную индустриальную державу. Сторонника «фермерской республики» и демократа Джефферсона это не устраивало.

Госсекретарь видел опасность как в крайней централизации, грозящей республике монархической формой правления, так и в чрезмерной самостоятельности отдельных штатов.

Главный конфликт между ними разразился по поводу создания национального банка. В конце концов Гамильтон победил. Конгресс утвердил представленный им законопроект, а Вашингтон подписал Закон об учреждении Банка Соединенных Штатов. В июле 1793 года Джефферсон подал в отставку. Он понимал, что этот факт означает негативное отношение большинства в правительстве к его курсу. Вашингтон просил его задержаться, поэтому только в январе следующего года госсекретарь оставил свой пост и покинул Филадельфию.

Томас направился в Монтиселло, где ждала его красавица дочь Мэри. Марта уже успела выйти замуж, подарить ему внука и жила по соседству. Отныне все внимание бывшего государственного деятеля заняли семейные и хозяйственные хлопоты. Он решил перестроить свой дом и намеревался создать лучшее хозяйство в Соединенных Штатах. В течение нескольких лет Джефферсон занимается проблемами улучшения своих полей и ферм. Но тут на его пути встало извечное проклятие Юга – рабство.

Ненавидевший рабство Джефферсон был очень мягким хозяином. Он боролся с телесными наказаниями, стимулировал труд рабов увеличением заработка. Но все это мешало ему в полной мере воспользоваться результатами рабского труда, который эффективен только при нещадной эксплуатации. Пытался хозяин Монтиселло заниматься и развитием ремесел. Он планировал производство поташа, потом создание гвоздильни и даже делал ключи, замки, цепи, строил мельницу.

Занятый всеми этими делами, Джефферсон, казалось, совсем отошел от политики. Но шло время, и жизнь сельского помещика постепенно стала надоедать. Томас чувствовал, что «домашнее заточение» негативно отражается на его разуме.

Еще в 1792 году вместе с противником политики Гамильтона Медисоном он организовал первую оппозиционную партию в истории Америки. Чтобы предостеречь от возврата монархии, ее стали называть республиканской. Во второй половине 90-х годов партия стала набирать силу. Республиканцы понимали, что только авторитет Вашингтона поддерживает федералистов и стоит тому уйти с поста президента, как республиканцы смогут рассчитывать на победу на выборах. Они стали искать лидера, который пользовался бы не меньшим, чем у Вашингтона, авторитетом, и нашли его в Джефферсоне. Автор Декларации независимости дал согласие баллотироваться на президентских выборах 1796 года.

Пожалуй, единственный в истории Соединенных Штатов кандидат в президенты не стал проявлять никакой активности. Он спокойно жил в Монтиселло, предоставив республиканцам заниматься предвыборной кампанией. И все же для победы над Джоном Адамсом ему не хватило всего четырех голосов. Второе место давало право на пост вице-президента.

В 1800 году Джефферсон вновь выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах. На этот раз избирательную кампанию развернули с большим размахом. Была издана биография лидера республиканцев, а единомышленники вице-президента даже написали песню: «Джефферсон и свобода». 12 декабря 1800 года в Монтиселло прискакал гонец с запиской о победе.

С первых же дней новый президент нарушил введенные Вашингтоном традиции, согласно которым престиж президента поддерживался дистанцией между руководителем страны и народом, а также внешней пышностью церемониалов и быта. На церемонию введения в должность Джефферсон пришел пешком, в скромной одежде и без парика. Из обихода ушли вычурные обращения и остался только «мистер». Президент отказался от четверки лошадей с эскортом в ливреях. Он предпочитал выезжать верхом, но, правда, с охраной. Послания к Конгрессу перестали зачитываться им лично и просто направлялись по почте (эта традиция сохранялась вплоть до 1913 года). Частые застолья в его доме славились непринужденностью обстановки и интересными беседами. Даже свой день рождения президент хранил в тайне, чтобы избежать каких-либо церемоний, например бала по этому поводу, который давался при предыдущих правителях.

К числу достижений третьего президента следует отнести обеспечение выплаты национального долга, образовавшегося еще во время революции и предыдущего правления. Причем добиться этого удалось на фоне резкого уменьшения налогов путем строжайшей экономии федеральных расходов. В 1803 года Джефферсону удалось почти вдвое увеличить территорию Соединенных Штатов за счет покупки всего за 125 тыс. долларов Луизианы.

Успехи внешней и внутренней политики позволили автору Декларации независимости выдвинуть свою кандидатуру на выборах 1804 года и победить. В инаугурационном обращении он обещал американцам дальнейшее уменьшение налогов. Но на третий срок свою кандидатуру президент выдвигать не стал, считая это неделикатным по отношению к памяти Вашингтона. Новым президентом стал республиканец Медисон, то есть партия президента не утратила своего влияния.

Главное дело жизни Джефферсона закончилось. Он спокойно зажил в Монтиселло и почти не интересовался политикой. Соратники по партии звали его вернуться, в 1812 году предлагали вновь баллотироваться на президентских выборах. Он неизменно отказывался. Семья (у президента было одиннадцать внуков), хозяйство, обширная корреспонденция, чтение, научные изыскания – вот главные занятия последнего из «отцов-основателей» Соединенных Штатов в этот период.

В доме постоянно бывало множество посетителей. Хозяин Монтиселло имел наготове пятьдесят кроватей на случай, если гостей бывало очень много. С равным вниманием Джефферсон принимал у себя и Лафайета, и соседа-фермера, и партийного лидера. Посетителям показывалась галерея, где висела коллекция картин Рафаэля, Рубенса, Пуссена, других мастеров кисти. Постоянное общение не мешало научным занятиям. Джефферсон был известен своими работами по сравнительному анализу классификаций органического мира Линнея, Кювье и Блюменбаха, описанием и характеристикой американских и сибирских ископаемых, трудами по математике, стандартам мер и весов, языкознанию. Большую известность приобрели его критические заметки к философии Юма и Блекстона, разбор философии эпикурейцев. Не меньшим интересом пользовались коллекции американских редкостей, в том числе останки доисторических животных. В течение многих лет, вплоть до 1814 года, Джефферсон состоял президентом Американского философского общества (Академии наук). Единственный среди американцев, его современников, был избран во Французский институт (Академию наук). Среди иностранцев таких членов насчитывалось всего восемь человек.

И все же его деятельная натура требовала выхода на общественном поприще. Теперь появилось время для возобновления работы по созданию системы общественного просвещения. Главным итогом этой колоссальной работы стал созданный в 1819 году Виргинский университет. Джефферсон добился принятия закона о его основании, занимался архитектурным планированием, созданием системы обучения, изыскивал средства для строительства. В результате Виргиния, да и вся Америка, получила лучший по тем временам университет.

Весной 1826 года Джефферсон стал испытывать сильное недомогание. Он говорил: «Я, как старые часы, у которых стерлась шестерня там и колесо здесь, еще немного – и они не смогут идти». Чувствуя приближение смерти, экс-президент написал завещание. А 4 июля 1826 года, в пятидесятый День независимости США, автора Декларации независимости не стало. В маленьком ящике рабочего стола была найдена записка с образцом надгробной надписи. Она показывает, что именно считал Джефферсон главным итогом своей долгой и насыщенной жизни. Вот ее текст: «Здесь похоронен Томас Джефферсон, автор Декларации американской независимости, виргинского статута о религиозной свободе и основатель Виргинского университета».

Но Джефферсон многое дал не только своей стране. Проходят годы, а его формула о правах человека на «жизнь, свободу, стремление к счастью» не теряет значения для всего человечества.

МАРАТ ЖАН ПОЛЬ

«Такие, как Марат, несут погибель. Я убила одного, чтобы спасти сотни тысяч. Я убила негодяя, чтобы отомстить за невиновных. Убила кровожадную тварь, чтобы доставить своему отечеству спокойствие», – заявила трибуналу убившая Марата Шарлотта Корде. Для многих она стала символом возмездия – эта убежденная республиканка, не смирившаяся с поруганием идеалов революции и сознательно принесшая себя в жертву. Марата было за что убивать.

Жан Поль появился на свет 24 мая 1743 года в городке Будри, в княжестве Невшатель, которое входило во владения прусского короля Фридриха Второго, в семье бывшего католического священника, принявшего протестантство и трудившегося художником-рисовальщиком на текстильной фабрике. Семья была большой, за первенцем Жаном Полем появилось еще пять детей – две девочки и три мальчика. Глава семейства, уйдя с фабрики, стал преподавать иностранные языки, а затем переквалифицировался в медики. Жан Поль весьма уважительно отзывался об отце, который хотел сделать из сына ученого, но значительно чаще и теплее он вспоминал о матери, оказавшей решающее влияние на развитие его характера и этических идеалов. В детстве мальчик очень любил читать, но еще больше любил мечтать о славе. «Единственная страсть, пожиравшая мою душу, – писал он впоследствии, – была любовь к славе». Вполне понятные мечты, поскольку мальчик рос довольно хилым и многие детские забавы были ему недоступны. Все это, несомненно, наложило отпечаток на характер будущего «Друга народа».

В 16 лет Жан Поль ушел из родительского дома. Одно время он хотел отправиться в Россию, в Тобольск, для проведения там астрономических наблюдений. Но жизнь распорядилась иначе: в течение двух лет юноше пришлось служить в Бордо воспитателем детей богатого негоцианта Нерака. Все свободное время он отдавал самообразованию: читал все и обо всем, стремился всемерно расширить свои знания и мечтал стать медиком. В 1762 году Жан Поль переехал в Париж. С усердием изучая медицину, он в то же время увлекся общественными науками: философией, правом, историей, экономическими и социальными вопросами. Его кумирами стали Монтескье и особенно Руссо. Однако стремление постичь все и сразу привело лишь к тому, что знания экономики и философии оказались весьма слабыми и смутными. Марат все более склонялся к медицине как наиболее верному пути к достижению славы. Жан Поль грезил тогда лаврами нового Гиппократа. Но учиться на медицинском факультете Парижского университета он не захотел. Это требовало долгих лет, а Марат спешил. В Париже его больше ничто не держало, ив 1765 году Жан Поль уехал в Лондон.

Марат прибыл в страну с совсем иным политическим климатом, чем в абсолютистской Франции. Здесь веяло политической свободой. Молодой иностранец выделялся угрюмым, замкнутым характером, нескрываемым чувством превосходства и жаждой славы, но встретили его неплохо. Жан Поль обзавелся друзьями, поддержка которых обеспечивала его существование. Они подыскивали для него возможность зарабатывать врачебной практикой. У Марата появилась любовница – художница Анжелика Кауфман, ставшая впоследствии довольно известной. В 1770 году его пригласили в качестве «врача и ветеринара» в Ньюкасл. Здесь он приобрел репутацию хорошего врача. За заслуги в борьбе с эпидемией власти дали ему, иностранцу, права гражданина города, а в 1775 году уже Эдинбургский университет присудил степень доктора медицины. Врачебная практика приносила хорошие доходы, и, скопив достаточно денег, Марат за свой счет издал в Лондоне две книги. Он не удовлетворялся одной медициной. На свет появился его роман «Приключения молодого графа Понятовского». В свободное от литературных занятий время Марат с энтузиазмом бегал на митинги и заседания различных клубов. Это была хорошая политическая школа: он понял силу прессы в формировании общественного мнения и осознал, что газета в руках энергичного и смелого человека может открыть путь к влиянию и славе. И еще Жан Поль пришел к убеждению, что для окончательного сокрушения деспотизма необходим систематический террор. Об этом он написал в книге «Цепи рабства», опубликованной в Лондоне в 1774 году. Через два года Марат вернулся на родину.

Франция встретила его прохладно: здесь Марата считали шарлатаном, в лучшем случае – ветеринаром. Но постепенно все стало меняться: он стал известен. Он лечил и простолюдинов, и аристократов. Его стали называть «врач неисцелимых». А вскоре последовало приглашение ко двору: до середины 80-х годов Марат являлся врачом брата короля графа д’Артуа. Одновременно он проводил исследования в области медицины и физики и печатал свои труды. К началу революции вышло 8 томов его изысканий. Но после ссоры с Парижской академией его труды перестали публиковать, официальная наука Марата вообще игнорировала. В 1788 году тяжелая болезнь чуть не свела его в могилу, но он выжил. Выжил для того, чтобы сказать свое слово приближавшейся революции.

События 14 июля 1789 года полностью изменили жизнь доктора медицины. Прежние опыты были заброшены, им овладела другая страсть. «Политика, – писал Марат, – такая же наука, как и всякая другая…» Поначалу он сблизился с признанными лидерами Учредительного собрания Мирабо, Лафайетом и Байя – сторонниками конституционной монархии. Однако вскоре взгляды Марата «полевели». С началом крестьянских восстаний произошел раскол в третьем сословии, левое крыло которого требовало продолжения революции. 12 сентября вышел первый номер «Парижского публициста» с эпиграфом из Руссо: «Посвятить жизнь правде». Но уже с шестого номера газета стала называться «Друг народа». Редактором ее был Марат, и вскоре название газеты стало применяться и к нему. Марат издавал газету сам, за собственный счет, не получая ни от кого ни субсидий, ни финансовой помощи. Вскоре она приобрела такое влияние, что обратила на себя внимание властей и подверглась репрессиям. Главная мысль, проводившаяся в газете: революция не закончена, она только начинается, она еще не сокрушила своих врагов и не разрешила стоящих перед ней задач. Марат апеллировал не к депутатам, а к народу, указывая на грозившую революции опасность со стороны королевского двора. 4 октября он призвал народ вооружиться и идти на Версаль. 6 октября ворвавшиеся во дворец толпы народа заставили короля утвердить все постановления Национального собрания и вернуться в Париж. Через два дня издание «Друга народа» почти на месяц было прервано, а редактору, подлежавшему аресту, пришлось бы уйти в подполье. В начале января 1790 года власти вновь попытались арестовать Марата, он вынужден был бежать в Англию и только в мае вернулся во Францию. Интересно, что главным защитником Марата стал дистрикт кордельеров во главе с Дантоном.

По возвращении на родину Марат обнаружил, что остался без средств к существованию. Помощь ему оказала 25-летняя патриотка Симона Эврар, увлеченная его газетой и ставшая вскоре его женой. Хотя отношения и не были официально оформлены, их союз оказался счастливым.

Летом 1791 года положение во Франции обострилось. Европейские монархи готовили интервенцию, а Людовик XVI попытался бежать из страны. Тогда Марат призвал народ низложить короля, хотя ликвидации монархии в целом он не требовал, в отличие от якобинцев и кордельеров. 17 июля грянули события, окончательно расколовшие третье сословие, – расстрел национальными гвардейцами демонстрации на Марсовом поле. И вновь Марат призвал народ к продолжению революции. Но опасность ареста возросла, и он с декабря 1791 по май 1792 года опять укрывался в Англии. Марат вернулся, когда европейские страны готовили интервенцию против революционной Франции. По поводу ответных шагов в рядах французской демократии обнаружились различные мнения. Стоявшие в этот момент у власти жирондисты призывали к войне. Робеспьер был против, считая, что это на руку только королю. Марат полностью разделял позиции Робеспьера, но победили жирондисты, объявив 20 апреля 1792 года войну Австрийской империи. Однако война складывалась весьма неудачно для Франции. Антивоенные выступления Марата и его критика жирондистов привели к тому, что Законодательное собрание приняло против него специальный декрет. Под запрет попала и его газета. Марат вынужден был снова уйти в подполье. Но с июля он опять заговорил в полный голос, призывая народ к восстанию, свержению монархии и «наказанию всех заговорщиков». Восстание 10 августа смело монархию. В тот же день Марат вошел в состав Наблюдательного комитета Парижской коммуны. Теперь он стоял в одном ряду вождей революции вместе с Робеспьером и Дантоном. На фоне военных неудач, крестьянских восстаний в Вандее и Бретани, усиливавшейся борьбы с жирондистами Марат предложил ряд практических мер для спасения Франции, подчеркнув необходимость революционного террора. «Только силой, – писал он, – можно прийти к торжеству свободы и обеспечить общественное спасение».

20 сентября 1792 года в Париже собрался Национальный Конвент, где сразу развернулась борьба между якобинцами (Гора) и жирондистами. Через два дня Францию объявили республикой. Марат стал депутатом Конвента. Уже 25 сентября жирондисты обвинили его и Робеспьера в стремлении к диктатуре. На страницах своей газеты Марат отверг обвинение и тут же стал добиваться казни короля. 21 января 1793 года король был казнен. Рост авторитета Марата привел к тому, что в апреле якобинцы единодушно избрали его президентом своего клуба, и здесь он вновь потребовал отстранения от власти жирондистов. Тогда жирондисты решили отдать его под суд. Это вызвало массовое негодование и накалило обстановку в Париже. 24 апреля революционный трибунал полностью оправдал Марата, и тогда он вновь призвал к диктатуре: «Если бы пришлось пожертвовать всеми законами ради общественного блага – первого из законов, – то я утверждаю, что среди нас не найдется никого, кто бы не захотел этого сделать». Восстание 31 мая – 2 июня 1793 года свергло власть Жиронды. Депутаты-жирондисты были арестованы, а впоследствии казнены.

Весной 1793 года Марата поразила тяжелая болезнь. У него был жар, его все время лихорадило и мучил непрерывный зуд. Но и лежа в постели, он продолжал работать. Правда, большую часть рабочего времени Марат проводил в ванне, наполненной специальным раствором. На страницах своей газеты он выступил с критикой «мягких» мер по отношению к врагам революции. Поначалу он требовал казни 20 тыс. аристократов, затем 40 тыс., а потом – 270 тыс. Поскольку авторитет Марата был непререкаем, возможно, так бы и случилось, но тут и появилась Шарлотта Корде. 13 июля она под предлогом необходимости передать Марату важные сведения смогла проникнуть в дом. Ярый сторонник революционного террора принял девушку, сидя в ванне. Она приблизилась и нанесла ему удар кинжалом. Рана оказалась смертельной. Гибель Марата открыла дорогу невиданному до тех пор террору, поглотившему и врагов революции, и самих революционеров.

МИРАБО ОНОРЕ ГАБРИЭЛЬ РИКЕТИ

Оноре Габриэль Рикети, граф Мирабо, родился в замке Ле Биньон, который принадлежал семье Мирабо с XVI века, на юге Франции, в семье маркиза Мирабо, у которого уже было 11 детей. Отец семейства был приверженцем идей Просвещения, одним из основоположников физиократического учения политэкономии. «Трудные роды едва не стоили матери жизни. У новорожденного была искривленная ножка и непомерно большая голова. В раннем детстве мальчик часто болел; когда ему было три года, он заболел оспой, оставившей следы на его лице», – пишет А. Манфред. Известно, что свою жену, мать Оноре, урожденную баронессу де Васан, маркиз Мирабо ненавидел, а сына – презирал.

Оноре Мирабо с детства отличался буйным, неукротимым нравом, необузданностью, истерическим характером, непомерной гордыней, вечно конфликтовал с родителями. Несмотря на то что молодой человек был очень некрасив, лицо его было изъедено оспой, он с юности пользовался успехом у женщин. С 14 лет его манят любовные приключения, он ворует родительские деньги, делает огромные долги. Оноре надеялся на карьеру военного и умолял отца купить офицерский патент. Но тот отказал ему в помощи и заявил, что не станет оплачивать бесконечные долги сына.

Неуемный и дерзкий, восемнадцатилетний Оноре по требованию отца был заключен в крепость на острове Ре. Оттуда он вышел, лишь когда высказал готовность отправиться добровольцем в военную экспедицию на Корсику. В 1770 году отец неожиданно приблизил сына к себе. Это объяснялось стремлением старого маркиза получить большое наследство, оставшееся после умершей тещи. Оноре был отправлен к матери с требованием разделить наследство между нею и ее мужем. Но мать вместо ответа выстрелила в родного сына, едва не лишив его жизни.

Женитьба в 1772 году на богатой наследнице Эмили де Мариньян не успокоила молодого повесу. Приданое жены и средства, выделенные отцом, быстро растаяли, а Оноре был сослан сначала в альпийский городок Маноск, затем на остров Иф и наконец в форт Жю. Из заключения Мирабо вместе со своей любовницей бежал в Дижон, но был арестован и снова брошен в крепость. Одно из его похождений шокировало всю Францию – он совратил и похитил супругу главы безансонского магистрата Софи де Монье. Литературный опус Мирабо «Письма к Софи» обессмертил его имя как тонкого лирика.

В 1777 году он бежит в свободную Голландию. Отец и жена Оноре обращаются в суд, по решению которого Мирабо приговорен к отсечению головы. Но когда Оноре поймали и вернули во Францию, его пощадили и заточили в Венсенский замок. В 1783 году, по собственной инициативе, Оноре подал апелляцию и добился оправдательного приговора. Выступая на судебных процессах, Мирабо совершенствовал свой незаурядный ораторский талант, добиваясь максимального эмоционального воздействия на публику. Свои личностные проблемы он умело относил на счет пороков монархического строя.

Выйдя на свободу ив 1785 году поселившись в Париже, Мирабо стал зарабатывать на жизнь литературой – писал стихи, книги, памфлеты и трактаты, в которых обличал абсолютистский режим: «Опыт о деспотизме» (о тайных королевских предписаниях, о тюрьмах), «О прусской монархии», «Секретная история Берлинского двора». Благодаря своему острому перу он оказался в центре политической борьбы. Мирабо критиковал министров, банкиров, фаворитов, всю прогнившую систему феодализма… В то же время он был принят при королевском дворе ив 1786 году послан с дипломатической миссией в Прусское королевство.

С 1787 года Мирабо стал собирать в своем парижском особняке революционную молодежь (рядом с ним появился блестящий журналист Бриссо – будущий лидер жирондистов). «Ателье Мирабо» – как называлась эта фрондирующая «группа» – стала притягательным культурно-политическим центром французской столицы. Опасаясь новых, уже политических преследований, Мирабо уехал из Франции, но в разгар выборов в Генеральные штаты, в 1788 году, вернулся на родину. Вскоре Мирабо выдвинул свою кандидатуру в депутаты Генеральных штатов от третьего сословия Прованса. Ораторский талант, громкие процессы, заключение в крепость и изгнание принесли Мирабо славу невинного мученика и борца против системы, сделали его имя популярным среди обывателей. Он пытался стать лидером и рупором третьего сословия, которое видело в нем и смутьяна-бунтаря, и повесу-оригинала. Ораторский и актерский дар помогали Мирабо обличать произвол и деспотизм в стране.

Уродливый большеголовый толстяк завораживал слушателей своей внешностью и громовым голосом. Парижская толпа носила его на руках и называла… «маман» Мирабо. Он одним из первых во Франции объявил с трибуны о необходимости свободы, национального единства, установления парламентской монархии.

Когда Мирабо уже был депутатом Генеральных штатов, на заседании 23 июня 1789 года он крикнул церемониймейстеру королевского двора, который объявил указ короля о роспуске Генеральных штатов: «Идите, скажите вашему господину, что мы здесь собрались по воле народа и нас нельзя удалить отсюда иначе, как силою штыков!» После этих задиристых слов (а подобной дерзости по отношению к королю еще никто себе не позволял) Мирабо стал вождем и кумиром революционных масс и одним из лидеров Генеральных штатов. В Генеральных штатах Мирабо возглавлял группу депутатов, которые выступали за конституционную монархию и свободу вероисповедания.

На первом этапе Французской революции, когда Робеспьер, Дантон и Марат еще находились в тени, Мирабо был самой популярной фигурой. По его предложению был принят закон о депутатской неприкосновенности, приступили к формированию Национальной гвардии, начался процесс законодательной отмены феодальных прав, конфисковали часть церковного имущества.

Став лидером новой революционной элиты, Мирабо был в числе основателей знаменитого Якобинского клуба и Общества 1789 года. Вместе с тем он чувствовал опасность поспешных реформ, народной анархии и уже осенью 1789 года выступил за сворачивание революции. Дело в том, что Французская революция развивалась не так, как предполагали ее организаторы, поскольку первоначальной целью революции была конституционная монархия и политические свободы.

Мирабо пытался связаться с королем, который, как считал граф-революционер, необходим, чтобы поддержать политическое равновесие и порядок в стране. Мирабо также был уверен, что монархию во Франции необходимо реформировать и демократизировать, а не уничтожить. В октябре 1789-го он передал Людовику XVI записку, в которой предлагал признать основы нового порядка, объявить о единомыслии с народом, признать права нации, сформировать министерства, ответственные перед Конвентом. Вместе с тем для спасения монархии Мирабо советовал королю перебраться в провинциальный замок и на время отойти от государственных дел. Но эти спасительные для существования монархии предложения возмутили короля, который даже в страшном сне не мог представить, что дело закончится гильотиной.

Мирабо претендовал на пост министра без портфеля в новом революционном правительстве, но в ноябре 1789-го Учредительное собрание приняло декрет, запрещавший депутатам занимать министерские посты.

В апреле 1790-го, когда положение королевского двора ухудшилось, Людовик XVI заключил с Мирабо секретный договор, по которому тот становился тайным советником королевской семьи. Людовик выдал Мирабо большие суммы денег на погашение долгов и стал выплачивать ему жалованье. При дворе Мирабо защищал завоевания революции, а в Национальном собрании – интересы короля. Робеспьер и Марат, догадавшись о предательстве Мирабо, резко выступали против него.

С начала 1791 года Мирабо страдал болезнью глаз и болями в области желудка. В апреле 1791-го, на пике политической карьеры, в возрасте 42 лет Оноре Мирабо скончался от перитонита. В течение нескольких дней, пока Мирабо умирал, под окнами его дома часами стояли толпы преданных сочувствующих парижан, а мостовая была засыпана песком, чтобы стук колес и подков не тревожил больного. Последние слова Мирабо произнес «для истории»: «Саван монархии я уношу с собой в гроб!»

Пышные похороны Мирабо превратились в грандиозную манифестацию революционеров, и впервые его останки были захоронены в соборе Св. Мадлены, что был превращен в Пантеон Великих людей. Его прах первым же и покинул Пантеон. В 1793-м была найдена и обнародована секретная переписка короля, компрометирующая революционного графа как «агента монархии». Выброшенный из Пантеона, прах Мирабо упокоился на кладбище для преступников в предместье Парижа. Российская императрица Екатерина Вторая писала, что Мирабо «…заслуживает не одной, а нескольких виселиц», а вот Карл Маркс назвал его «львом революции».

РОБЕСПЬЕР МАКСИМИЛЬЕН

Удар… И очередная голова отлетела в корзину, глядя стекленеющими глазами на толпу, орущую от восторга, – еще одним врагом народа стало меньше. И не ведают жадно взирающие на зрелище казни люди, что над головами многих из них уже занесен нож гильотины и что скоро их головы, падая в корзину, такими же глазами будут смотреть на такую же толпу, звереющую от вида потоков крови…

1793 год. Якобинский террор набирает силу, и во главе его стоит Максимильен Робеспьер. Этому человеку во Франции не поставлено ни одного памятника, его именем не названы ни улицы, ни площади – уж слишком кровавую память оставил он по себе. «Отправляйся в ад, проклинаемый…» – кричали люди в лицо Робеспьеру, когда он сам в тележке «исполнителя наказания» Самсона отправился в свой последний путь – к гильотине.

В 27 лет он страстно призывал к отмене смертной казни, в 35 – утверждал, что ее применение является непреложной обязанностью революционного правительства; в начале своей политической карьеры он отстаивал интересы тружеников, под конец жизни – оттолкнул их от себя; строгий законник – покончивший затем даже с видимостью законности судопроизводства. Этот революционер, которого сперва называли «патриот Робеспьер», потом «неподкупный Робеспьер», затем «доблестный Робеспьер», вырос в «великого Робеспьера», но настал день – и его назвали тираном. «Жажда власти, – писала о нем мадам Тюссо, – была стимулом, побуждавшим его жертвовать любыми принципами и преодолевать любые препятствия», а член Конвента Ш. Фуше в мемуарах вспоминал: «…Робеспьер, полный гордыни и хитрости; завистливое, злобное, мстительное создание, которое никогда не могло насытиться кровью своих товарищей и которое благодаря своим способностям, постоянству… ясности ума и упрямству характера взяло верх над самыми опасными обстоятельствами, воспользовавшись своим главенствующим положением в Комитете общественного спасения, он открыто устремился к тирании».

Максимильен Мара Исидор де Робеспьер родился в Аррасе 6 мая 1758 года. Его отец был активным масоном, членом «Ложи великого востока» и участвовал в организации отделений ложи. Вполне возможно, что сын продолжил его дело. Отец по профессии был адвокатом, но эта его деятельность складывалась крайне неудачно, он часто занимал деньги, надолго уезжал в поисках заработка. Мать – дочь богатого пивовара, который зятя терпеть не мог, – умерла, когда Максимильену исполнилось 6 лет (отец умер в Германии в 1777 году). После смерти матери мальчик жил в богатом доме деда. В 1765 году тот отдал внука в Аррасский коллеж, преподавателями которого были священники-ораторианцы. Мальчик был прилежен, послушен, аккуратен и набожен. Это не осталось незамеченным, и когда ему исполнилось 11 лет, епископ Арраса пожаловал Максимильену стипендию для продолжения учебы в коллеже Людовика Великого в Париже. Учился он отлично, получал награды; держался замкнуто, но с товарищами у него сложились хорошие отношения, особенно с Камилем Демуленом. Круг интересов Максимильена был широк: история, литература, древние языки, философия. Но главным его увлечением стали идеи Руссо, особенно принципы его политической теории – суверенитет народа и политическое равенство.

Но вот учеба позади. В августе 1781 года Максимильена зачислили адвокатом Парижского парламента. Однако жизнь в Париже была не по карману начинающему адвокату, и Максимильен принял решение вернуться в Аррас, где у него были родственные связи. В ноябре его приняли в корпорацию адвокатов города. Вскоре добросовестность и серьезность молодого человека были замечены: его назначили судьей епископского трибунала. Это давало жалованье, доходную клиентуру и солидное положение. Жизнь становилась спокойной, размеренной и обеспеченной. Ведение хозяйства лежало на плечах сестры Шарлотты. У Максимильена же главной заботой стал внешний вид: на одежду он никогда не жалел денег. Установились и педантичные привычки образцового судебного чиновника, который всем видом внушает доверие. Что отличало Робеспьера от многих коллег – это бескорыстность: берясь за защиту бедняка, он отказывался от гонорара. Для него принципы, внушенные Руссо, были дороже всего, а самые главные из них – свобода и право на жизнь. В то время Максимильен вошел в литературное общество «Розати»; в 1783 году был принят в местную Академию литературы, наук и искусств, через три года избран ее президентом. Тогда же он разработал тему о несправедливости наказаний, падавших на членов семьи виновного. Это сочинение было премировано Королевским обществом наук и искусств в г. Меце.

Но тихая жизнь уже заканчивалась: Франция стояла накануне страшных потрясений, коренным образом изменивших судьбу скромного адвоката. Финансовый крах 1788–1789 годов, застой в промышленности, неурожай и особенно попытка правительства ввести новые налоги привели к социальному взрыву. Все настойчивее раздавались требования созыва Генеральных штатов. В это же время аррасское общество весьма охладело к Робеспьеру. Причиной этого послужила защита им ремесленника Ф. Детефа, ложно обвиненного в краже. В нарушение всех правил он еще до суда опубликовал свою речь, имевшую бунтарский характер. После этого Робеспьера перестали приглашать на конференции юристов, перед ним закрылись все двери, казалось, карьере адвоката пришел конец. В Аррасе ему нечего было больше делать, и Максимильен задумался о переезде в Париж. Вот здесь ему и улыбнулась удача. В марте 1789 года Робеспьера избрали депутатом в Генеральные штаты от третьего сословия. Программа его сводилась к следующему: возможность для любого гражданина занимать государственные должности, гарантия личной неприкосновенности, полная свобода печати, веротерпимость, пропорциональная разверстка налогов, устранение всех привилегий, ограничение прав исполнительной власти.

17 июня депутаты третьего сословия провозгласили себя Национальным собранием, а 9 июля собрание объявило себя Учредительным, подчеркивая этим, что главной задачей считает учреждение нового строя и выработку конституции. Это было только начало событий. Отставка министра финансов Неккера привела к взрыву. Раздался призыв: «К оружию!» И первым, кто это крикнул, был друг детства Робеспьера Демулен. Произошли кровавые столкновения с войсками, возводились баррикады. К вечеру 12 июля Париж оказался во власти народа, к которому примкнули и солдаты гвардии. Оставалось только взять крепость-тюрьму Бастилию. 14 июля она пала.

Во время этих событий Робеспьер играл безгласную, пассивную роль. Он терпеливо выжидал своего часа и был отнюдь не на стороне голодающих рабочих, а на стороне буржуазии – «именитых горожан». Король напуган – этого достаточно. Начали формироваться новые органы власти: буржуазная Парижская коммуна, Национальная гвардия во главе с либеральным маркизом Лафайетом. Во всех городах создавались муниципалитеты, подконтрольные буржуазии. Но когда запылали крестьянские восстания, то в деревни были направлены отряды Национальной гвардии для «обуздания мятежников» и «прекращения смут». Вот тогда Робеспьер неожиданно для многих выступил в защиту крестьян, делая упор на то, что борьба еще не кончилась, что это не мятежи, а борьба за спасение революции. Теперь его все чаще видели на трибуне, он выступал по отдельным статьям «Декларации человека и гражданина». Однако король, уже подумывавший о разгоне Учредительного собрания, только 5 октября 1789 года под давлением толп народа, ворвавшихся в Версальский дворец, вынужден был утвердить Декларацию.

В этот период большую роль в жизни революционной Франции стали играть политические клубы. Они образовывались, как правило, при монастырях. Сторонники конституционной монархии (Лафайет) образовали Клуб фельянов, Клуб кордельеров (Эбер, Шометт, Дантон, Марат) стоял на республиканских позициях. Но наибольшей популярностью пользовался Якобинский клуб, или «Общество друзей конституции», куда входили различные группировки Учредительного собрания, одну из которых возглавлял Робеспьер. Он не пропускал ни одного заседания клуба, здесь проверял свои речи, прежде чем выйти на трибуну.

События 17 июля 1791 года – расстрел Национальной гвардией, которой командовал Лафайет, народа на Марсовом поле, принятие конституции, закрепившей в стране конституционную монархию, – означали, что появились силы, стремящиеся закончить революцию. Только якобинцы и кордельеры требовали ее продолжения.

С 1792 года в Законодательном собрании развернулась борьба разных группировок по вопросу о войне. На войне с соседними государствами настаивали стоявшие в тот момент у власти жирондисты (умеренные депутаты, представлявшие в основном департамент Жиронда). Монтаньяры, или Гора (якобинцы и кордельеры), которых возглавлял Робеспьер, были резко против, считая, что эта война на руку только королю и его приверженцам-роялистам, надеявшимся на разгром революционной Франции. И действительно, поражения на фронтах и предательство в армии вели именно к этому. Ответом стало народное восстание в Париже 10 августа 1792 года. Монархия пала, король был заключен в тюрьму. А Робеспьер наряду с Дантоном, Маратом и Шометтом был избран членом революционной Коммуны.

Противостояние жирондистов и монтаньяров усилилось после образования 20 сентября Национального Конвента. Робеспьера обвинили в угрозах депутатам и организации массовых убийств в тюрьмах. Было убито около 1400 человек. Однако тогда Робеспьер сумел оправдаться, а в декабре именно его речь в Конвенте явилась последней каплей, решившей судьбу Людовика XVI, – смерть. 21 января 1793 года король был казнен. После этого началось наступление Горы на жирондистов. Робеспьер обвинил их в заговоре против революции. В ответ они спровоцировали суд над Маратом. Но это лишь усилило противостояние и привело к тому, что, выступая в Якобинском клубе, Робеспьер призвал народ к восстанию. После восстания 31 мая – 2 июня депутаты-жирондисты в нарушение депутатской неприкосновенности были арестованы и через 5 месяцев казнены. Победила Гора, на вершине власти – три вождя: Марат, Дантон и Робеспьер. Но двое первых уже мешают Робеспьеру в его стремлении к личной власти. Вскоре Дантона исключили из Комитета общественного спасения (правительства). Туда вошли друзья Робеспьера. А 13 июля от кинжала Шарлотты Корде погиб Марат. Это открыло путь террору. Комитету общественного спасения, душой которого стал Робеспьер, было дано право арестовывать подозрительных лиц и контролировать работу министров. Был реорганизован Революционный трибунал, судопроизводство упрощено и ускорено. Шометт от имени левых якобинцев потребовал поставить террор в порядок дня. И, вторя ему, Робеспьер в Якобинском клубе заявил, что «врагов народа должно присуждать только к смерти». Вскоре было принято решение по поводу крестьянского восстания в Вандее. Конвент решил стереть там с лица земли леса как убежища мятежников, уничтожить посевы, скот, все мужское население. В тюрьмах уже не хватало мест – только в Париже открыли еще три. Для обвинения в преступлении против государства не требовалось никаких доказательств, обвиняемые лишались права защиты. Смерти подлежал любой, кто вызвал «упадок духа», распространял «ложные известия», «портил нравы» и т. п. В тюрьмах Парижа скончалось около 8 тысяч «подозрительных». На гильотину посылали по 50 человек сразу, причем дворяне среди них составляли всего 9 %. Однако настоящим началом террора можно считать 16 октября 1793 года. В этот день на площади Революции была казнена королева Мария Антуанетта. После этого гильотина не работала только ночью, причем террор распространился по всей стране. В Лионе приговоренных связывали группами от 50 до 200 человек и расстреливали картечью из пушек, закапывали живьем.

Весной 1794 года террор обратился против различных политических группировок, мешавших укреплению личной власти Робеспьера. Покончил с собой в тюрьме лидер «бешеных» Жак Ру. Эта группировка выступала от имени неимущих масс. Затем настала очередь Парижской коммуны. Были казнены прокурор Коммуны Шометт и его заместитель Эбер, призывавшие народ к восстанию против «снисходительного Дантона и его сторонников». Но затем Робеспьер сам обрушил удар против Дантона, понимая, что выступления против террора создают тому огромную популярность. В апреле Дантон и его сторонники были казнены. Как сказал один из осужденных: «Революция пожирает своих детей». В мае Робеспьер навязал Конвенту новый закон об усилении террора. Большая часть Конвента от этого закона пришла в ужас, так как речь шла о ликвидации суда и правосудия вообще и отмене неприкосновенности депутатов. Страх сплотил Конвент, и это означало конец единовластия Робеспьера. 27 июля 1794 года (9 термидора по новому революционному календарю) на заседании Конвента Робеспьера открыто обвинили в узурпации власти и тирании. Тут же единогласно был принят декрет о его аресте. Только Коммуна попыталась этому помешать: по ее приказу национальные гвардейцы освободили Робеспьера. Но он уже был сломлен и не мог действовать решительно. Тогда его вновь арестовали. 28 июля Робеспьер и еще 22 его сторонника были гильотинированы. На следующий день казнили еще 71 человека, главным образом членов Коммуны. Революция закончилась.

ДАНТОН ЖОРЖ ЖАК

«Робеспьер? – сказал Дантон. – Да я надену его себе на кончик большого пальца и заставлю вертеться волчком!» Это была ошибка. С подачи Робеспьера 10 жерминаля (30 марта) 1794 года последовал приказ об аресте Дантона и его ближайших сподвижников: Демулена, Филиппо, Делакруа. Робеспьер давно собирал материалы против Дантона и теперь передал их своему соратнику Сен-Жюсту, который составил из них целую обвинительную речь. «Как банальный примиритель, – говорил он, – ты все свои речи начинал громовым треском, а заканчивал сделками между правдой и ложью. Ты ко всему приспособлялся!..» Сен-Жюст вспомнил и интриги с Мирабо, и деньги, полученные от двора, и попытки спасти королевское семейство, и союз с Жирондой, и шашни с подозрительными иностранцами, и непомерное увеличение личных богатств Дантона. После такой речи Конвент согласился на арест. Последнее слово оставалось за Революционным трибуналом.

Жорж Жак Дантон родился 26 октября 1759 года в Шампани, в маленьком городке Арси-Сюр-Об. Его дед, зажиточный крестьянин-землевладелец, стремился дать детям образование, и уже отец Жоржа Жака стал в Арси вначале судейским чиновником, а затем и прокурором. Мать была дочерью подрядчика строительных работ. В общем, типичная семья почтенных буржуа, в которой Жорж был четвертым ребенком. В 1762 году отец умер, а мать вскоре вторично вышла замуж. В детстве мальчик прилежанием не отличался. Его больше привлекали река, улица, драки, чем школа, латинская грамматика и история. Начальную школу он окончил с грехом пополам, ив 1772 году мать отправила сына учиться в г. Труа в коллеж монастыря ораторианцев. Здесь царила суровая дисциплина, так претившая свободолюбивому мальчишке. Проучившись там всего год, он добился перевода в другой коллеж, где дисциплина была помягче. Здесь Жорж увлекся Плутархом, Титом Ливием, самостоятельно выучил английский и итальянский языки. Богатырски сложенному юноше, обладавшему буйным нравом, было тесно в церковной школе. Его организаторские способности проявлялись при каждом удобном случае. Он всегда готов был возглавить недовольных, и уже тогда друзья дали ему прозвище Республиканец.

По окончании коллежа Жорж продолжал жить в Труа. Родственники настояли, чтобы он пошел по стопам отца. Для молодого буржуа это было перспективно, и Жорж решил стать адвокатом – и не простым, а великим адвокатом, потрясать сердца соотечественников, приобрести состояние и независимость. А для этого нужно было завоевать Париж. В 1780 году молодой честолюбец отправился в столицу. Там ему удалось получить работу клерка у прокурора парламента Вино. Фактически Жорж стал порученцем хозяина. Работа его мало увлекала, больше нравился театр. Но однажды во время болезни он вдруг занялся своим образованием: прочитал «Энциклопедию» – сокровищницу знаний буржуазии, – усвоил идеи Монтескье, Руссо и особенно Дидро. Тогда же Дантон понял, что без диплома ничего не добьется. Узнав, что легче всего получить его в Реймсе, он поехал туда и уже через год вернулся с дипломом адвоката. Вскоре Жорж записался в масонскую ложу «Девяти сестер». Изменились привычки молодого адвоката: потянуло в людные места, он стал завсегдатаем кофеен… В одной из них Жорж познакомился с Габриэль, дочерью хозяина, зажиточного буржуа. В 1787 году состоялась свадьба, на приданое отец невесты не поскупился.

Вскоре после женитьбы молодая семья поселилась на ул. Кордельеров в доме № 1. Срочно был сделан роскошный ремонт, завезена великолепная мебель, дорогие сервизы. На входной двери появилась табличка: «Кабинет г. д’Антона, адвоката при Королевских советах». Здесь стали появляться министры, аристократы – адвокат защищал их интересы. Правда, Дантон вел защиту и в делах о буржуазной собственности, не пренебрегал тяжбами ремесленников и крестьян. И всюду ему сопутствовал успех. За два года он рассчитался с долгами, оплатил меблировку квартиры, нанял двоих служащих и стал счастливым отцом. Но в размеренный ход жизни вмешалась революция.

В июльские дни 1789 года Дантон неожиданно для многих оказался на стороне революционеров, призывая народ к оружию. Еще раньше, когда собрались Генеральные штаты, а затем появилось Национальное собрание, где тон задавали представители третьего сословия, он понял, что дни абсолютизма сочтены. Теперь надо было быстро и четко выбирать, с кем идти. И Дантон выбрал: за старое держаться нечего, теперь его кредо – свобода! Уже тогда у него появилась идея – возглавить революцию. 13 июля Дантон на улицах Парижа призывал к восстанию, его громовой голос был слышен повсюду. После штурма Бастилии он стал капитаном народной милиции дистрикта (района) Кордельеров. Власть в столице перешла к созданному богатой буржуазией Постоянному комитету, преобразованному затем в Парижскую коммуну во главе с мэром Байя. Революция распространялась по стране, в июле-августе буржуазия захватывала муниципалитеты в городах, но зато начались крестьянские восстания. Для их подавления крупная буржуазия направила Национальную гвардию. С этого фактически начался раскол третьего сословия, и тридцатилетний преуспевающий адвокат оказался не с теми, кто в тот момент захватил власть.

Деятельность Дантона в дистрикте способствовала росту его авторитета. Слово «кордельеры» стало едва ли не самым популярным в Париже. В этом дистрикте объединялись разнородные демократические элементы, а самым популярным оратором был Дантон. Одно время дистрикт превратился даже в «самостоятельную республику». Когда в начале октября появилась опасность контрреволюционного заговора, Дантон призвал народ к походу на Версаль, где в то время находился король. Шеститысячная толпа, ворвавшись во дворец, заставила монарха подписать «Декларацию прав человека и гражданина» и вернуться в Париж. Тогда власти решили расправиться с «нарушителями мира и возмутителями общественного порядка» – Маратом и Дантоном. Дистрикт Кордельеров взял Марата под защиту. Тогда заботами Байи и Лафайета 17 марта 1790 года был отдан приказ об аресте Дантона. Но в мае Национальное собрание его аннулировало. Дело было прекращено, а популярность Дантона еще больше возросла, он стал депутатом Коммуны. В это время дистрикт был преобразован в Клуб кордельеров, эмблемой которого стал широко раскрытый наблюдающий глаз, а девизом – слова «Свобода, равенство, братство».

С лета 1790 года Дантон несколько отошел от активной политической деятельности и вел мирную семейную жизнь зажиточного буржуа. Жена родила ему второго сына. В 1791 году он приобрел 3 национализированных имения за 57 тыс. ливров, великолепный дом в Арси за 25 тыс. ливров наличными, ряд земельных участков. Еще зимой Дантон высказывал верноподданнические чувства королю. А тот в секретной переписке назвал его среди тех, на подкуп которых двор затратил крупные суммы. Только летом 1791 года Дантон вновь появился на политической сцене. Это было связано с попыткой бегства короля за границу. 23 июня, понимая, что времени терять нельзя, Дантон выступил в Якобинском клубе и потребовал лишить монарха короны. В качестве главы государства он предложил герцога Филиппа Орлеанского, возглавлявшего сильную партию либеральной буржуазии. Но расстрел народа на Марсовом поле 17 июля изменил все, и Дантон вдруг стал выступать как защитник народа, призывая к уничтожению тиранов. В результате он был избран вторым заместителем прокурора Коммуны якобинца Манюэля. В борьбе между жирондистами и якобинцами по вопросу о войне Дантон после колебаний встал на позиции Робеспьера.

Военные действия складывались для Франции крайне неудачно. Офицеры-роялисты (сторонники короля) переходили на сторону противника. В ответ на это Коммуна объявила себя революционной повстанческой Коммуной Парижа. 10 августа 1792 года восстание началось. Король был отрешен от власти и заключен в тюрьму. Был создан орган карательного судопроизводства – Чрезвычайный трибунал. А вскоре произошли первые акты массового террора: в тюрьмах были убиты до 1400 человек. Правда, накануне восстания Дантон из Парижа уехал, за что его впоследствии упрекали соратники. Восстание открыло ему путь к высшей власти – хотя Дантон стал лишь министром юстиции, однако главную роль в правительстве играл именно он.

20 сентября 1792 года произошли два знаменательных события: открылся новый законодательный орган – Национальный Конвент – и французская армия одержала победу у деревни Вальми. Еще через два дня Франция была провозглашена республикой. С первых дней образования Конвента там развернулась борьба между Горой, или монтаньярами, – депутатами-якобинцами, занимавшими верхнюю часть зала заседаний, – и жирондистами-умеренными, представленными в основном депутатами из департамента Жиронда. Дантон более тяготел к умеренным и еще 21 сентября оставил пост министра. Он сидел на Горе, но не хотел ссориться с Жирондой; делая ставку на Робеспьера, в то же время с антипатией относился к Марату. Выдавая себя за честнейшего революционера, он тут же попался на финансовых махинациях. Когда в декабре решалась судьба короля, он уехал из Парижа, пытаясь через своих сторонников в Конвенте смягчить приговор. Точку в этом деле поставил Робеспьер, и 21 января 1793 года Людовик XVI был казнен. Интересно, что когда в отношении короля все стало ясно, Дантон тоже стал требовать «смерти тирана» и с трибуны Конвента призвал к войне против монархов Европы как средству «для уничтожения тирании во всех ее формах и проявлениях». По сути же, то, что он предложил, явилось программой захватнической войны, рассчитанной на ограбление соседних народов, которая получила одобрение большинства в Конвенте. Пожалуй, только Робеспьер и Марат были не в восторге от этого.

Зима 1793 года началась для Дантона с большой утраты. Только он приобрел 11 новых земельных участков, как пришло известие о смерти жены. В марте Париж вновь находился накануне восстания. Во главе масс, недовольных политикой жирондистов, стояли сторонники бывшего священника Жака Ру, которых прозвали «бешеными». С этого начался последний этап борьбы между Горой и Жирондой. Жирондисты попытались обвинить Дантона в измене, но на его защиту встал Марат. Теперь между ними больше не осталось никаких разногласий, Гора стала единой, монтаньяры перешли в наступление в союзе с «бешеными». 31 мая началось восстание. Жиронда пала. Правительство – Комитет общественного спасения – возглавил Робеспьер. Дантона сюда не избрали. Монтаньяры, помня о его связях с жирондистами, ему не доверяли – особенно Робеспьер, которому претили и образ жизни Дантона, и его скоропалительная (всего через четыре месяца после смерти Габриэль) женитьба на 15-летней девушке. Против Дантона был и Жак Ру, обвинявший его в излишествах во время обнищания народа.

13 июля был убит Марат. Это открыло дорогу террору, и Дантон его поддержал. В результате его включили в состав Комитета общественного спасения. Но сработаться с Робеспьером-Неподкупным он не смог. 8 сентября Дантон подал в отставку и покинул Париж. Вскоре он узнал о казни жирондистов и о том, что и над ним самим нависла смертельная угроза. Защитил его именно Робеспьер. Но требования сторонников Дантона прекратить террор оказались последней каплей терпения Неподкупного. 30 марта 1794 года последовал приказ об аресте Дантона и его сторонников. 2 апреля начался процесс по их делу, а 16 апреля был вынесен приговор – смертная казнь. В тот же день потомственный палач Сансон на площади Революции исполнил свой долг. Тела казненных отвезли в сумерках на новое кладбище, свалили в общую яму и засыпали сверху известью.

БОЛИВАР СИМОН

Симон Боливар родился 24 июня 1783 года в городе Каракасе в аристократической креольской семье; предки его обосновались в Венесуэле еще в XVI веке. Знатность и материальный достаток гарантировали ему безоблачную жизнь. Но в 1786, 1793 годах умирают отец и мать мальчика, и Симон остается с опекающим его дедушкой без всякой поддержки.

Тем не менее в юности Боливар изучал право в Мадриде, в Париже – посещал Эколь Нормаль и Высшую политехническую школу, путешествовал по Италии, Швейцарии, Германии, Англии, США… Его домашними учителями были: Андреа Бельо – поэт и филолог, Симон Родригес – автор философских и педагогических трудов. В 1806 году в Риме, на Священной горе, Боливар, обращаясь к Родригесу, торжественно произнес: «Клянусь перед вами и перед Богом моих родителей, клянусь ими, клянусь моей честью, клянусь Родиной, что моя рука и моя душа не будут знать устали до тех пор, пока не будут порваны угнетающие нас цепи испанского рабства». Около 300 лет большая часть Латинской Америки находилась под властью Испании. Латиноамериканские колонии Испании испытывали ограничения в торговле, креолам был закрыт доступ к руководящим должностям в колониальной администрации, а после начала Великой французской революции в колониях Испании было запрещено все французское, начиная от модной одежды и кончая книгами просветителей. В 1810 году под знаменем «Родина, независимость, свобода!» началась война латиноамериканцев против испанского колониального режима. Сперва Симон примкнул к Франсиско де Миранде, поднявшему мятеж против испанцев. В то время Боливар возглавлял оборону важнейшего портового города страны – Пуэрто-Кабельо. Однако город был взят испанцами, которыми командовал генерал Хуан Доминго Монтеверде.

В начале 1810 года Симон был послан революционным советом в Лондон искать поддержки у английского правительства в борьбе против испанской короны. Боливар вернулся в Венесуэлу с транспортом оружия и вскоре революционным правительством был произведен в полковники и назначен губернатором Пуэрто-Кабельо. В 1810–1811 годах революция охватила всю Южную Америку. Но сильное землетрясение 26 марта 1812 года сыграло на руку реакционному духовенству, убедившему народ, что землетрясение – «небесная кара» за революцию. Многие революционеры из простого народа раскаялись в революционной деятельности и вновь признали власть Испании.

В 1812 году Боливар скрывался на острове Кюрасао, позже перебрался в Картахену. Не смирившись с поражением революции, он печатает новые призывы к революции. При содействии Торреса (президента Новой Гранады) Боливар собрал армию и 25 мая 1813 года разбил испанцев у Матюрина. Вскоре Боливар изгнал их из долины Кукутты, захватил Трухильо, овладел провинцией Бариньяс и разбил неприятеля при Тинакетто.

4 августа 1813 года Боливар вошел в Каракас как триумфатор. В начале 1813 года Национальным конгрессом Венесуэлы ему было присвоено звание «Освободитель» и он был признан диктатором. Вскоре была провозглашена 2-я Венесуэльская республика и отменено рабство. Но испанцы, объединившись с колумбийскими фермерами – льянеросами, разбили Боливара у Баркисемето и Ла-Пуэрто. К середине 1814 года армия Боливара была распущена, а сам диктатор бежал в Картахену. Конгресс Новой Гранады предоставил Боливару воинские отряды, с помощью которых он атаковал Санта-Марту, но в марте 1815 года снова был разбит. Боливар бежит на Ямайку, затем на Гаити. К 1816 году с помощью голландского негоцианта Брюна Боливар собрал силы и в марте 1916 года разбил испанский флот и высадился на острове Маргарита, чтобы вновь начать свою войну за освобождение Южной Америки. Национальное собрание провозгласило Венесуэлу республикой и избрало Боливара президентом.

В феврале 1818 года, благодаря прибывшим из Лондона солдатам-добровольцам, Боливар собрал новую армию, но несколько раз был разбит испанцами. В 1819 году, он, изыскав необходимые средства, увеличил состав армии за счет европейских наемников-профессионалов, участников недавно закончившихся антинаполеоновских войн. Особенно отличился в боях Британский легион Боливара, состоявший из ветеранов антинаполеоновских войн. После изнурительного перехода через Кордильеры 10 июля 1819 года армия Боливара вошла в Санта-Фэ, и он провозгласил воссоединение Новой Гранады, Колумбии, Эквадора и Панамы с Венесуэлой в единое государство, с названием Республика единой и нераздельной Великой Колумбии, после чего возвратился в Ангостуру и добился от Конгресса признания этого союза государств.

В 1819 году Боливар был провозглашен президентом Великой Колумбии. Благодаря вспыхнувшей в 1820 году в Испании революции испанцы терпели одно поражение за другим. Окончательный разгром испанской армии произошел при Карабобо в августе 1821 года. В июле 1822 года Боливар встретился с Хосе де Сан-Мартином – революционным лидером, армия которого освободила часть Перу, но не сумел договориться с ним о совместных действиях. После отставки Сан-Мартина в сентябре 1822 года Боливар направил в Перу колумбийские войска.

В 1823–1824 годах испанцы были изгнаны с территории Колумбии и Перу. В 1824 году Боливар разбил испанцев, успевших вновь захватить Лиму, и заставил их капитулировать. В этом же году Боливар освободил Перу и стал во главе образованной на территории Перу республики Боливия, названной в его честь. За 15 лет Боливар участвовал в 472 сражениях.

В результате капитуляции 11 августа 1826 года испанцы потеряли последнее владение в Южной Америке – Каллао. Через две недели Боливар представил Конгрессу в Лиме «Боливийский кодекс». Он задумал создать Южные Соединенные Штаты – «Священный Союз народов» Латинской Америки, в который входили бы Великая Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. 22 июня 1826-го Боливар созвал в Панаме Конгресс из представителей всех этих государств, который вскоре распался (на нем присутствовали лишь делегаты Колумбии, Перу, Мексики и Центрально-Американской федерации).

Да и главное детище Боливара, Великая Колумбия, просуществовала только до 1830 года. Распри, зависть и тщеславие вчерашних ближайших соратников, борьба за власть и клевета, огромные расстояния, отсутствие путей сообщения, экономическая разруха, сопротивление местных «царьков» – каудильо – все это привело к распаду Великой Колумбии.

Колумбия оказалась в пучине гражданской войны. Генерал Паэс развернул борьбу против Боливара и провозгласил автономию провинции Маракайбо. В результате выступлений сепаратистов Боливар лишился влияния в Перу и Боливии. Правление Боливара было авторитарным, что отпугивало возможных политических союзников. Для того чтобы избежать развала страны, Боливар объявил себя диктатором и 2 марта 1828 года созвал Национальное собрание. Однако после нескольких заседаний оно было распущено, а перуанцы, отвергнув «Боливийский кодекс», лишили Боливара пожизненного президентства. Его обвинили в императорских притязаниях и желании «играть роль Наполеона».

Лишившись власти в Перу и Боливии, Боливар 20 июня 1828 года обосновался в Боготе как глава правительства Колумбии. Но в сентябре 1828-го федералисты захватили дворец в Боготе, и Боливар едва унес ноги. Однако народ стал на его сторону, и 70 заговорщиков-федералистов были изгнаны из страны. Но в 1829 году Венесуэла заявила о своем отделении от Колумбии. Видя, что созданная им федерация разрушается, стремясь опровергнуть обвинения в стремлении установить диктатуру во всей Латинской Америке, Боливар несколько раз предлагал Конгрессу удовлетворить его просьбу об отставке с поста президента Колумбии, но Конгресс отставку не принял. Сильным ударом для Боливара стало убийство его боевого соратника, генерала де Сукре, в котором он видел своего преемника. Только 1 марта 1830 года его просьба об отставке была удовлетворена, и президентом был избран Москера. После отставки Боливар удалился в Картахену. В декабре 1830 года он умер от туберкулеза в городе Санта-Мария.

БЛАНКИ ЛУИ-ОГЮСТ

Луи-Огюст Бланки родился 7 февраля 1805 года в городке Пьоже-Тенье в семье чиновника. Его отец – член Конвента 1793 года – был поклонником Наполеона. В 1814 году после падения империи Наполеона семья Бланки осталась без средств.

Первоначальное образование Бланки получил в лицее Карла Великого (он закончил лицей в 1824 году). Потом Луи-Огюст изучал юриспруденцию и медицину во французских университетах. В это время Бланки вступает в тайную революционную организацию французских карбонариев, целью которых было ликвидировать восстановленную во Франции монархию Бурбонов. Бланки уже тогда хранил оружие и мечтал о славе революционера.

В 1827 году Бланки, еще в 22 года, принимает участие в восстании в Париже. Он трижды был ранен на баррикадах, арестован и заключен в тюрьму. Выйдя из тюрьмы, Луи-Огюст взялся за перо и начал сотрудничать в газете «Глобус». Как революционер-заговорщик Бланки находился тогда под сильным влиянием теории заговора Буонаротти, товарища Бабефа по «заговору равных». Бланки отрицал необходимость всеобщего избирательного права и считал, что для построения социалистического строя необходимо установить «диктатуру сознательного меньшинства нации», что победа в революции зависит от профессионально организованного заговора.

27 июля 1830 года Бланки с оружием в руках участвовал в восстании и недовольный установившейся новой монархией Луи Филиппа учредил общество республиканцев «Друзья народа». Открытый вызов, который Бланки бросил новому режиму, спровоцировал новое судебное преследование. В январе 1831 года Бланки был арестован за участие в революционном студенческом движении и создании тайного общества, а через год был приговорен к годичному тюремному заключению и штрафу. Вскоре после выхода из тюрьмы он сочетался браком с Амелией Серр.

В 1834 году Бланки организует новое тайное общество заговорщиков – «Общество семей». В 1836 году его вновь привлекают к суду – за изготовление пороха («пороховой заговор») и за членство в запрещенном обществе заговорщиков. Бланки приговорили к двум годам тюремного заключения и крупному штрафу. Выйдя из тюрьмы, он организует тайное «Общество времен года».

12 мая 1839 года Бланки становится одним из руководителей нового восстания в Париже, однако плохо подготовленное, оно было потоплено в крови. Через полгода Бланки был арестован и 31 января 1840 года приговорен к смертной казни, которую король заменил пожизненным заключением. За долгие годы, проведенные в тюрьмах Мон Сен Мишель и Тур, он неоднократно принимал, правда, неудачные, попытки побега. Из тюрьмы Бланки руководит тайным обществом сторонников республики, и в середине 1840-х годов для всех революционеров он – «икона» мученика за народное благо.

Французская революция 1848 года освободила Бланки из заточения, и он тут же организует в Париже революционное Центральное республиканское общество. Работа этого общества закончилась восстаниями 17 марта, 16 апреля и 15 мая 1848-го, имевшими целью свержение нового республиканского правительства и немедленное введение коммунистического режима.

В 1849 году Бланки вновь приговорен к 10 годам тюрьмы – за попытку захватить власть. Почти весь этот срок он отсидел в тюрьме; пытался бежать, но неудачно, и был сослан в неприступную крепость Корта на острове Корсика. Амнистия 1859 года вернула Бланки свободу.

После освобождения он переехал в Лондон и немедленно принялся создавать новое тайное общество, целью которого была организация восстания во Франции против диктатуры императора Наполеона III. В 1861 году он снова арестован в Париже и как глава заговорщиков приговорен к 4-летнему тюремному заключению и штрафу. В 1864 году, когда сам вождь еще томился в тюрьме, заговорщиками была создана тайная международная организация сторонников Бланки – бланкистов, которая поначалу не ставила своей целью организацию широких рабочих масс. Однако бланкисты, сторонники социалистических реформ и революции, находившиеся в 1860-е годы в союзе с марксистами и ставшие членами Первого Интернационала, в начале 1870-х годов составили серьезную конкуренцию марксистам. Бланкисты мечтали захватить лидерство в Интернационале и создать «мировую сеть» революционных организаций.

В 1865 году Бланки совершил успешный побег из тюрьмы и до 1870 года скрывался в Брюсселе и Лондоне, где тесно общался с Марксом и Энгельсом. В эти годы он работает над теорией заговора и пишет «Инструкцию для вооруженного восстания». Вначале 1870 года Бланки возвращается в Париж, где подстрекает народ против властей на похоронах некоего журналиста, убитого родственником императора.

В 1870 году после провозглашения республики во Франции Бланки легализовался и основал свой клуб, пользовавшийся большой популярностью. Во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов Бланки издает газету «Отечество в опасности», в которой вместе со своими ближайшими друзьями Вальяном и Тридоном отстаивает необходимость бескомпромиссной борьбы с прусскими войсками и организации «национальной» обороны Парижа. 14 августа 1870-го Бланки поднимает своих сторонников на новое вооруженное восстание – штурм казарм правительственных войск. После неудачи августовского восстания он пытается «организовать революцию» в сентябре 1870-го. 31 октября 1870 года Бланки принял активное участие в свержении Временного правительства Франции.

Однако в марте 1871-го Бланки был снова арестован частями, верными Версальскому правительству Тьера, и осужден на казнь. И хотя Бланки находился в тюрьме, бланкисты стояли во главе мартовского восстания в Париже, которое стало началом Парижской коммуны. Заключенный Бланки заочно избирается членом Парижской коммуны. Все попытки коммунаров обменять Бланки на видных версальцев-контрреволюционеров не привели ни к чему, и лидер восстания просидел «всю Коммуну» в крепости, что, впрочем, спасло его от неминуемой гибели на баррикадах Парижа.

После падения Коммуны Бланки был осужден военным судом Версаля к пожизненной ссылке во французскую колонию Новая Каледония в Океании, но, учтя слабость его здоровья, суд заменил наказание на тюремное заключение. В тюрьме Бланки написал опус по астрономии и серию политических памфлетов.

Социалистическая партия требовала освобождения Бланки. В 1879 году он был избран в Национальное собрание Франции от Бордо, но его избрание не было утверждено палатой. Но главное, Бланки был освобожден из тюрьмы и возвратил себе все права гражданина Франции. Однако к концу 1870-х популярность его угасла, организации бланкистов ушли в тень, уступив место легальному движению социалистов. Больной и забытый Бланки еще пытался играть роль в революционном движении, разъезжая по Франции с лекциями и издавая малотиражную газету.

Бланки умер 2 января 1881 года в возрасте 76 лет, из которых почти 37 лет он провел в заключении. Ленин считал вечного революционера и «вечного заключенного» Бланки «головой и сердцем французского пролетариата», хотя бланкистская «теория заговора» оказалась исторически несостоятельной.

МАДЗИНИ ДЖУЗЕППЕ

Еще в юности Мадзини стал членом тайного общества карбонариев и очень скоро был посвящен в степень «магистра», а потом – «великого избранника». По окончании курса в Генуэзском университете он занялся литературной работой. В 1830 году Джузеппе был арестован и заключен на 6 месяцев в крепость Савоны, а после окончания срока заключения – выслан за границы Пьемонт-Сардинского королевства. Однако в начале 1830-х годов Мадзини решил порвать с карбонариями и стал формировать новую революционную организацию.

В 1830–1840-е годы Джузеппе живет во Франции, Швейцарии, Англии, занимаясь как литературной работой, так и формированием итальянской революционной структуры, создавая тайные и «явные» (открытые) общества. Этого революционера – религиозного масона – вдохновляла религиозная идея о необходимости единой и свободной Италии. Мадзини не был истовым католиком, он остро критиковал институт папства. Будучи республиканцем, соглашался на монархию, при условии, что сам народ пожелал бы иметь такую форму правления. Монархия, по его мнению, должна была быть демократической и поддерживать свободу. Выступая за создание национального государства, Мадзини мечтал о будущей федерации – Европейских Соединенных Штатах. В то же время к идее Федерации итальянских государств Мадзини относился враждебно. Он был также противником марксизма, видя в нем опасность для личной свободы и считая прибежищем материалистов.

В эмиграции Мадзини очень нуждался, но все же собирал деньги для вооруженных отрядов, борющихся за освобождение Италии от ига австрийцев и Бурбонов и объединение ее в единое государство. При вступлении в 1831 году на престол короля Карла Альберта Мадзини написал ему открытое письмо, в котором предлагал новому королю выбрать путь либеральных реформ – «человеческих прав, законности и свободы, независимости и единства» и «встать во главе Нации». Мадзини требовал объединения Италии под началом Савойской династии. Он написал письмо папе Пию IX, в котором настоятельно убеждал того поднять знамя свободы и объединить Италию.

В 1831 году Мадзини поселился в Марселе и основал общество «Молодая Италия», в которое вступили некоторые бывшие карбонарии и сам Гарибальди. Общество это сыграло решающую роль в объединении Италии, выработав четкую политическую программу и план действий. Мадзини писал: «Массовое вооруженное восстание, наступление на столицу, всенародное движение докажут всей стране и за ее пределами, что итальянская нация воскресла, что она дает сигнал для европейского восстания. Захват генуэзского арсенала равносилен революции». В 1832 году французская полиция обнаружила тайные материалы этого общества, из которых явствовало, что группа Мадзини готовит в Италии народное восстание, и Джузеппе был выслан за пределы Франции. Он укрылся в Женеве.

Как глава заговорщиков, Мадзини в 1833 году был заочно приговорен в Пьемонте к смертной казни (приговор этот имел силу вплоть до 1866 года), по стране прокатилась волна репрессий против его единомышленников. В феврале 1834 года Мадзини стал главным организатором и непосредственным участником военного вторжения в Пьемонт, совершенного из Швейцарии под началом генерала Раморино, который заслужил себе славу участием в польском восстании. Тогда в поход на Италию выступили итальянские изгнанники, французские республиканцы, польские революционеры-эмигранты. Этот поход не удался из-за медлительности Раморино; многие его участники попали в плен, были расстреляны или повешены. Мадзини удалось бежать за границу; он хотел было отравиться, но, по многочисленным свидетельствам, не нашел яда. В конце концов он обосновался в Швейцарии, однако вскоре был выслан из страны.

В 1844 году Мадзини поддержал экспедицию братьев Бандьера. В 1848 году, когда в Италии началась революция, он вернулся на родину, основал в Милане газету и «Национальную ассоциацию», боровшихся за присоединение Ломбардии к Пьемонту.

Мадзини вступил в отряд Гарибальди; затем уехал в Рим, где вместе с Саффи и Армеллини был избран членом триумвирата, душой которого был, конечно же, он. Триумвират предложил Гарибальди взять на себя оборону Рима против французов, а Мадзини объявил Италию Республикой, проявил энергию и административный талант при решении организационных вопросов. Государственные и церковные земли раздавались крестьянам, беднякам отдавали для жилья помещения иезуитов; все пленные отпускались на свободу. Когда Римское Национальное собрание сочло невозможным дальнейшую оборону и предложило членам триумвирата вступить в переговоры с французским генералом Удино о сдаче Рима, Мадзини вместе с товарищами сложил с себя полномочия и уехал в Лондон.

В 1853 году он попытался поднять восстание в Милане, в 1857 году организовал поход в Пизакану. В 1859 году Гарибальди развернул борьбу против Австрии, а Мадзини в это время распространял статьи и брошюры против пьемонтского правительства. После заключения мира Мадзини обратился с письмом к королю Сардинского королевства Виктору Эммануилу II, убеждая того вступить в борьбу за освобождение Италии, предложил Гарибальди проект восстания в Южной Италии и организации похода на Рим; но последний назвал этот план «мадзинианской мечтой» и отказался принимать участие в авантюре.

Однако Мадзини лично начал собирать деньги и волонтеров для экспедиции на Сицилию. Гарибальди все же возглавил ее. Мадзини в ней не участвовал, но когда Гарибальди взял Неаполь, он приехал к повстанцам, чтобы убедить Гарибальди двинуться на Рим. Вскоре Мадзини уехал в Лондон, откуда поддерживал деньгами и волонтерами поход Гарибальди на Рим в 1862 и 1867 годах. В 1867 году Мадзини осознал, что союз с Виктором Эммануилом II (с 1861-го – первым королем объединенной Италии) – вещь невозможная; и он развернул в печати агитацию против короля, призывал бороться за республику.

В Совете Первого Интернационала образовалась влиятельная группа французских и итальянских демократов, за которыми стоял Мадзини. Он призывал к сотрудничеству труда и капитала, особое внимание уделяя просвещению пролетариата, стремясь использовать рабочих в борьбе за завершение объединения Италии, встать во главе международной рабочей организации. Стачки мадзинисты считали «аморальным средством», в Интернационале они активно выступали против сторонников Маркса (вплоть до конца 1860-х годов XIX ст.). Учредительный манифест этой организации принадлежит перу Мадзини. Маркс заявил, что Мадзини не представляет интересы рабочего класа, что он выступает против рабочего движения, а его истинные намерения в отношении Товарищества сводятся к использованию рабочей организации в своих политических целях.

Мадзини многократно избирался в итальянский парламент. В 1870 году в Сицилии активизировалось республиканское движение, и Мадзини отправился на остров. Схваченный в открытом море на пути в Сицилию, он был отвезен в Гаэту, но через два месяца освобожден с условием покинуть Италию.

Мадзини поселился в Лугано в Швейцарии, где основал итальянскую газету. С ним поддерживал отношения Герцен, на которого Джузеппе произвел впечатление человека «одной сильной страсти»: «Мадзини очень прост, очень любезен в обращении, но привычка властвовать видна, особенно в споре… Популярность его была тогда огромна».

В 1872 году Мадзини, возвращаясь в Италию, простудился, переезжая через Альпы, и умер в Пизе. На его похороны в Генуе собралось свыше 50 тысяч единомышленников. Через 10 лет там же, в Генуе, в честь Мадзини был воздвигнут великолепный памятник, а сам оппозиционер посмертно был провозглашен народным героем.

ГАРИБАЛЬДИ ДЖУЗЕППЕ

Джузеппе Гарибальди родился в еще французском городе Ницца[1] в семье потомственного итальянского моряка в июле 1807 года. С 15 лет Гарибальди служил юнгой, а затем матросом на торговых судах сардинского военного флота. Кстати, плавая по Черному морю, он бывал в Одессе и других портах России.

В 1833 году Гарибальди заводит дружбу с сен-симонистом Эмилем Барро и вступает в тайное общество «Молодая Италия». В первой половине XIX века Италия была раздроблена на несколько небольших слабых государств, северные из которых находились под австрийским владычеством. Тогда итальянские революционеры-демократы были одержимы идеями объединения страны в единое независимое демократическое государство. Эмиль Барро пропагандировал в Италии «новое христианство», ненасилие и справедливость. Интересно, что с подаренной Барро книгой Сен-Симона «Новое христианство» Гарибальди не расставался до самой смерти.

В 1834 году в Генуе Гарибальди участвовал в подготовке восстания моряков в Пьемонте, но из-за провала заговора бежал из города и был заочно приговорен к смертной казни.

В 1834–1848 годах Гарибальди находился в эмиграции. Сначала он нелегально под чужой фамилией скрывался в Марселе. Позже завербовался на французское судно и плавал на нем по Средиземному и Черному морям. В 1835 году страшная эпидемия холеры поразила Марсель, и Гарибальди стал санитаром в госпитале. Правительство французского короля Луи Филиппа после покушения на короля корсиканца Фиесчи ужесточает репрессии по всей стране. Это вынуждает Гарибальди в сентябре 1835 года уехать в Новый Свет, в Рио-де-Жанейро, где была небольшая колония эмигрантов – итальянцев.

В 1836–1847 годах Гарибальди принимал активное участие в национально-освободительных войнах в Латинской Америке. Он воевал за независимость республики Рио-Гранде и республики Уругвай. Независимость первой он защищал в должности капитана-капера от посягательств Бразилии, второй – от агрессии соседней Аргентины. Республика Рио-Гранде провозгласила своей целью в борьбе «Справедливость и равенство», и Гарибальди не мог остаться безучастным к подобным устремлениям. Главой правительства этой республики был масон Бенито Гонсальвес, под его влиянием Гарибальди тоже становится масоном. На маленьком суденышке под названием «Мадзини» с командой из 8 человек Гарибальди «бросил вызов» всей Бразильской империи.

В свой отряд он брал итальянцев, которые жили в Латинской Америке. Для них была учреждена форма – красные рубахи. В ходе боев Гарибальди был взят в плен и какое-то время находился в тюрьме в Аргентине. Позже он женился на бразилианке Аните Рибейро да Сильва, от которой имел троих детей.

В 1848 году, когда в Италии вспыхнула революция, Гарибальди становится во главе революционных батальонов, начавших борьбу с Австрией за независимость Италии. Он сформировал отряд волонтеров и воевал с ними в Альпах, после победы австрийцев перебрался в Тоскану. В 1849 году с помощью Мадзини и Гарибальди народ сверг власть папы Пия IX и провозгласил Римскую республику. В Риме Гарибальди был избран депутатом Учредительного собрания. Командир 5-го легиона «краснорубашечников» стал одним из организаторов и руководителей обороны Рима от французских экспедиционных войск под командованием генерала Удино, которые, высадившись в Чивита-Веккья, осадили Вечный город. 3 июля 1849 года Гарибальди во главе пятитысячной армии покинул Рим.

После падения Римской республики Гарибальди в июле 1849 года возглавил 4-тысячный отряд добровольцев-«краснорубашечников», отправившийся на помощь революционной Венеции. Венецианское вооруженное выступление в Италии против династии Габсбургов было подавлено австрийскими войсками. Гарибальди так и не сумел со своим отрядом прийти на помощь восставшей Венеции. Его отряд был окружен в горах, а сам Джузеппе взят в плен пьемонтским военным отрядом и заключен в крепость в Генуе (во время похода погибла его жена Анита). Командиру «краснорубашечников» грозил трибунал, но арест Гарибальди вызвал бурю возмущения, и правительству пришлось освободить его и выслать из Пьемонта. 16 сентября 1849 года он отплыл из Ниццы в Северную Африку, а потом перебрался в Америку. Имя Гарибальди стало самым популярным в Европе. Он продолжал поддерживать оружием все революционные выступления не только в Италии, но и за ее пределами, и с этого времени он – кумир республиканцев.

В Соединенных Штатах Гарибальди некоторое время работал на свечном заводе, затем перебрался в Перу и там с 1851 года стал капитаном торгового судна, плававшего в Тихом океане. В феврале 1859 года премьер пьемонтского правительства граф Кавур предложил Гарибальди вербовать волонтеров для участия в войне против Австрии.

Во время Австро-итало-французской войны 1859 года центром борьбы против австрийского господства стал Пьемонт. Гарибальди тайно заручился поддержкой сардинского короля Виктора Эммануила II и его премьера Кавура. Из своих стрелков-добровольцев Гарибальди сформировал знаменитый отряд «тысяча» – корпус альпийских стрелков. В ходе боевых действий гарибальдийцы нанесли поражение австрийским войскам в Ломбардии, освободив большую ее часть. В Ломбардии Гарибальди освободил крестьян от налогов, чем завоевал популярность среди населения. В 1859 году республиканская партия Сицилии, где в то время началось восстание, предложила Гарибальди возглавить военную экспедицию с целью захвата Неаполитанского королевства и объединения Италии.

11 мая 1860 года гарибальдийская «тысяча» высадилась на сицилийский берег у мыса Марсала и двинулась на столицу острова город Палермо, развязав таким образом войну против Неаполитанского королевства, обеих Сицилий и короля Франциска II. Но у городка Калатафими гарибальдийцев уже поджидал корпус неаполитанской армии под командованием генерала Ланди, усиленный полевой артиллерией. Ночью 15 мая «краснорубашечники», имевшие только четыре пушки, при поддержке сицилийских партизан – «пиччотти», внезапно атаковали неприятеля и навязали ему рукопашный бой. В этом бою «тысяча» потеряла 18 человек убитыми и 128 ранеными, и в результате победы при Калатафими Сицилия была полностью освобождена от королевских войск.

Затем военные действия были перенесены на юг Италии. Английский флот помог гарибальдийцам переправиться через Мессинский пролив. Неаполитанская армия после поражения при Калатафими больше не оказывала серьезного сопротивления революционным войскам. «Краснорубашечники» Гарибальди двинулись на Неаполь, и 7 сентября 1860 года Джузеппе Гарибальди во главе своей армии вступил в Неаполь. Вскоре после этого весь итальянский юг был освобожден от власти Бурбонов. Гарибальди встречали во всех итальянских городах как национального героя. Он был провозглашен диктатором обеих Сицилий именем короля Пьемонта. Гарибальди освободил политических заключенных, отменил ряд ненавистных налогов. Но неожиданно для многих Гарибальди передал завоеванные им территории под власть пьемонтско-сардинского короля Виктора Эммануила II, который 18 февраля 1861 года провозгласил эти земли объединенным Итальянским королевством. 6 ноября 1862 года после плебисцита Неаполитанское королевство было присоединено к королевству Пьемонт.

Летом 1862 года Гарибальди посетил Англию для сбора средств на поход на Венецию с целью ее освобождения от австрийской оккупации. В то же время президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн предложил Гарибальди командование федеральной армией, сражавшейся против армии Конфедерации Юга. Но Гарибальди решил силой добиваться присоединения к Объединенной Италии Римской области и Венеции. Во главе небольшого отряда добровольцев он предпринял поход на Рим, но в бою при Аспромонте потерпел поражение от регулярных войск папы под командованием генерала Паллавичини и получил тяжелое ранение. От ампутации ноги Гарибальди спас русский хирург Николай Пирогов.

В 1866 году началась Австро-прусская война, и король Виктор Эммануил II вновь призвал Гарибальди для участия в военных действиях. Со своим отрядом Гарибальди занял Южный Тироль. Отряд «краснорубашечников» численностью 3 тысячи человек участвовал в боях на территории Северной Италии и Южной Швейцарии. Но эта война оказалась кратковременной и малоуспешной для итальянцев. После боев в Альпах Гарибальди пришлось бежать в Швейцарию. Летом 1867 года он совершил поездку по Северной и Центральной Италии, призывая к новому походу на Папскую область, но был арестован и вновь сослан на Капреру, откуда бежал 14 октября 1867 года. 22 октября 1867 года Гарибальди вместе со своими волонтерами перешел границу Папской области, но, потерпев новое поражение в одном из сражений, был взят в плен и возвращен на Капреру, став на время «изгнанником-островитянином». К этому времени Гарибальди был посвящен в магистры итальянской масонской ложи «Обряд Мемфиса» и с увлечением изучал эзотерические науки.

После отречения Наполеона III (6 сентября 1870 г.) Папская область была занята пьемонтскими войсками и присоединена к Италии. В 1870–1871 годах Гарибальди участвует во франко-прусской войне на стороне Франции. В январе 1871 года он одержал победу над прусскими войсками в битве при Дижоне и был избран депутатом Национального собрания Франции, но отказался от мандата и 16 февраля 1871 года, за месяц до Парижской коммуны, окончательно вернулся в Ниццу, а позже переселился на Капреру. Революционеры Парижской коммуны предлагали ему стать их генералом, но тяжело больной Гарибальди отказался возвращаться в Париж.

Хотя в еще 1871 году Джузеппе пишет свое политическое завещание, он еще полон сил, и в 1873 году у него и Франчески Армозино рождается сын Манильо. Начиная с 1874 года Гарибальди избирается членом всех законодательных палат Италии. В 1874 году ему назначается рента в 50 тысяч лир и такая же ежегодная пенсия от правительства. В конце 1870-х годов Гарибальди выступает за право всеобщего голосования в Италии и основывает «Лигу демократии».

Гарибальди умер на Капрере 2 июня 1882 года после изнурительной поездки в Неаполь. Он завещал облачить свой труп в красную рубашку и сжечь, а урну с прахом захоронить. На его могильном камне нет ни дат, ни единого слова – только пламенеющая звезда.

ГЕРЦЕН АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ

Внебрачный сын богатого помещика Ивана Яковлева и немки Луизы Гааг Александр Герцен родился 25 марта 1812 году в Москве. Мальчик получил фамилию, придуманную отцом (от нем. Herz — сердце). Он получил хорошее воспитание и образование, жизнь его протекала в довольстве, но клеймо незаконнорожденного всегда отравляло жизнь Герцена.

Восстание декабристов 14 декабря 1825 года захватило воображение подростка и определило его дальнейшие интересы. Он стал страстным поборником свободы и справедливости. В своих мечтаниях о революции и о «народном счастье» юный Герцен нашел единомышленника, который станет его другом с 12 лет и до самой смерти, – Николая Огарева. С Герценом и Огаревым связана целая эпоха русского демократического освободительного движения 1840–1850-х годов. В 1829–1833 годах Герцен учится на физико-математическом отделении Московского университета. Там же он с Огаревым организует студенческий революционный кружок.

Университет Герцен заканчивает со степенью кандидата и с серебряной медалью, но уже через год он и Огарев были арестованы за участие в студенческой вечеринке, на которой был разбит бюст императора Николая I. Что интересно: на этой вечеринке ни Герцен, ни Огарев даже не присутствовали, тем не менее, на основании «косвенных улик» и «образа мыслей» они были привлечены к делу о «заговоре молодых людей, преданных учению сен-симонизма».

В тюрьме Герцен пробыл 9 месяцев, по окончании которых услышал смертный приговор и личное помилование императора, повелевавшего применить к узнику меру исправительную – ссылку в Пермь, а через три недели – в Вятку. В ссылке Герцен работал канцеляристом на государственной службе.

Лишь в 1837 году благодаря ходатайству поэта и воспитателя наследника престола – Василия Жуковского, который посетил Вятку, Герцену было разрешено поселиться во Владимире. Там он служит в канцелярии губернатора и редактирует официальную газету «Прибавления к Владимирским губернским новостям». В 1840 году Герцену разрешено было возвратиться в Москву. Еще в Вятке Герцен печатает свои первые литературные произведения под псевдонимом Искандер, а возвратясь в Москву, он по праву начинает мечтать о славе писателя.

Здесь Герцен попадает в общество молодых фрондеров, близко знакомится с Белинским и Бакуниным, проникается их идеями критики монархического режима. По настоянию отца Александр поступает на службу в канцелярию Министерства внутренних дел, переезжает в Петербург, но своих «подозрительных» связей не обрывает. В 1841 году за резкий отзыв в частном письме о нравах русской полиции Герцена высылают в Новгород, и там он служит в губернском правлении. Благодаря хлопотам друзей и родственников в 1842 году Александру удается вырваться из Новгорода и, выйдя в отставку, переехать в Москву.

В Москве Герцен прожил пять лет, это были для него годы литературного творчества и идеологических исканий. К середине 1840-х годов Герцен – не только убежденный «западник», но и вождь молодых демократов, которые мечтали о «западной модели» развития России. Еще в 1841 году он пишет повесть «Записки одного молодого человека», в последующие годы из-под его пера выходит роман «Кто виноват?», повести «Доктор Крупов» и «Сорока-воровка».

В 1847 году Герцен с семьей уезжает за границу. Родины он никогда больше не увидит. Он поселяется в Париже, где на его глазах происходит революция 1848 года, участником которой он становится. В 1849 году Герцен переезжает в Женеву, где издает вместе с Прудоном анархистскую газету «Голос народа».

Однако после поражения революции Герцен разочаровывается в революционных возможностях запада и отказывается от «западничества», критикуя западные социальные утопии и романтические иллюзии. Он первым сформулировал теорию «русского социализма», став одним из основоположников движения народничества. В своей книге «О развитии революционных идей в России», написанной в 1850 году, Герцен осветил историю развития русского освободительного движения, подчеркнув, что у России особый революционный путь. В 1850 году он переезжает в Ниццу, где сближается с деятелями итальянского освободительного движения. В том же году, когда царское правительство потребовало от него немедленно вернуться в Россию, Герцен отвечает отказом.

1851–1852 годы стали для него временем скорби и страшных утрат – во время кораблекрушения погибли его мать и сын, умерла жена.

Оставшись один, Герцен переезжает в Лондон, где основывает «Вольную русскую типографию». Первые два года ее существования, не получая материалов из России, он печатает листовки-прокламации, а с 1855 года издает революционный альманах «Полярная звезда». В 1856 году в Лондон переезжает друг Герцена, Николай Огарев. В это время Герцен пишет «Письма из Франции и Италии», «С того берега», постепенно становясь знаковой фигурой освободительного движения.

С 1857 года Герцен и Огарев издают первую русскую революционную газету «Колокол». Ее широкое распространение в России способствовало объединению демократических и революционных сил, созданию организации «Земля и воля». Борясь против русской монархии, газета выступила в поддержку польского восстания 1863–1864 годов. Поддержка «мятежных поляков» стала роковой для «Колокола»: Герцен постепенно теряет читателей – патриоты обличают его в предательстве России, умеренные отшатнулись из-за «радикализма», а радикалы – из-за «умеренности».

Герцен начинает издавать «Колокол» в Женеве, однако это не может поправить положения, и в 1867 году издание газеты было прекращено. Забвение, одинокая старость и склоки со старыми друзьями – это удел Герцена в изгнании.

В последние годы жизни он часто меняет место жительства: живет то в Женеве, то в Каннах, Ницце, Флоренции, Лозанне, Брюсселе, но его мятежный дух нигде не находит покоя. Он продолжает работу над автобиографическим романом «Былое и думы», пишет очерк «Скуки ради» и повесть «Доктор, умирающий и мертвые».

А в революционном движении к этому времени появились уже новые фигуры – Маркс, Лассаль, Бакунин, Ткачев, Лавров… Герцен же так и остался пропагандистом-одиночкой, который «развернул революционную агитацию».

9 января 1870 года Александр Иванович умирает в Париже; прах его похоронен на кладбище Пер-Лашез.

МАРКС КАРЛ ГЕНРИХ

Карл Маркс родился 5 мая 1818 года в семье адвоката в немецком городе Трире, что в прирейнской области Пруссии. Он был крещен в шестилетнем возрасте. В 17 лет, в октябре 1835 года, поступил в Боннский университет на юридический факультет. Документально подтверждено, что Маркс-студент – это президент Трирского студенческого клуба любителей пива, который ведет богемный образ жизни, пишет стихи и считает литературную карьеру одной из наиболее привлекательных. Тогда же Карл организовал студенческий поэтический кружок. Впервые Маркс был арестован за студенческий дебош, второй раз – за незаконное ношение оружия. В августе 1836 года Карла вызвал на дуэль студент из корпорации «Боруссия». Он ранил Маркса, пуля скользнула возле правого глаза. Все эти события послужили причиной того, что отец перевел строптивого студента в Берлинский университет, где тот проучился четыре года. В Берлине Маркс отошел от богемы, заинтересовавшись философией. Там он познакомился с группой левых гегельянцев во главе с Бруно Бауэром. Подготовив к защите докторскую диссертацию по натурфилософии Демокрита и Эпикура, Маркс рассчитывал занять место университетского профессора (в 1841 году он получил степень доктора в Йенском университете). Но из-за увольнения Бауэра планам Маркса не суждено было реализоваться. Вскоре он стал сотрудничать в кельнской «Рейнской газете» – оппозиционном издании, основанном рейнскими либералами, позже стал ее редактором. Однако в мае 1843 года газета была закрыта властями.

Женитьба в 1843 году на Женни фон Вестфален, отец которой, барон фон Вестфален, был уважаемым гражданином Трира, открыла Марксу путь в высшее общество и дала временную материальную стабильность. В 1843 году, не найдя работы в Германии, он решил переехать в Париж. Туда его манила перспектива издания журнала, объединяющего немецкую теорию с французскими политическими идеями (им стал «Немецко-французский ежегодник»). Но, опубликовав всего две статьи, Маркс порвал с соредактором журнала Руге.

Вскоре Карл знакомится с Фридрихом Энгельсом, который становится его лучшим другом, соавтором и единомышленником на всю жизнь. Совместно с ним Маркс пишет ряд работ, направленных против идеологии младогегельянства. С 1845 по 1848 год Карл Маркс, высланный из Франции за «подрывную деятельность», живет и работает в Брюсселе. С того времени Энгельс постоянно оказывает финансовую поддержку семье Маркса. В Брюсселе вместе с Энгельсом Маркс пишет статью «Святое семейство» и трактат «Немецкая идеология». В 1847 году там же вышла работа Маркса с критикой Прудона – «Нищета философии». Маркс организовал также международную сеть комитетов для связи между немецкими, французскими и английскими коммунистами и социалистами и обмена информацией. Но надежды Маркса и Энгельса на создание подобных «комитетов» в различных странах Европы не оправдались. Значительная часть социалистов (прудонисты) не восприняли идей Маркса. Да и сам он вместе с Энгельсом не щадит в своих статьях ни Прудона, ни Вейтлинга.

В 1847 году, во время поездки в Англию, Маркс встретился с лидерами «Лиги справедливых» – немецкими эмигрантами-ремесленниками, и вступил в члены этой организации. На основе этой Лиги был создан международный «Союз коммунистов». Отделения Союза появились во Франции, Германии, Англии, Бельгии, Дании, Швеции, Швейцарии, США. Второй конгресс Союза поручил Марксу и Энгельсу составить программу организации, которую они и изложили в «Манифесте Коммунистической партии». На Втором конгрессе «Союза коммунистов» перед его делегатами, в числе которых были Маркс и Энгельс, были поставлены глобальные задачи: свержение власти буржуазии, установление власти пролетариата, создание нового общества без классов и частной собственности.

В 1848 году начались революции во Франции, Италии и Австрии. Маркс был выслан из Бельгии и вернулся в Париж по приглашению либерального Временного правительства Франции. К марту 1848 года революция захватила Пруссию. Фридрих Вильгельм IV был вынужден «даровать» Пруссии парламент, свободу прессе, созвать Ассамблею для принятия конституции. Весной 1849 года Маркс предпринял первую попытку создания партии социалистов в Германии. Пользуясь ситуацией, он выехал в Кельн, где начал сотрудничать в «Новой рейнской газете», агитируя за конституционную демократию и призывая к войне с Россией. Однако после поражения революции в Пруссии Маркс был отдан под суд, а затем выслан из Германии. Он вернулся в Лондон.

В июле 1849 года Маркс уехал в Париж, но в августе был выслан и оттуда, снова перебрался в Лондон, где начал формировать «Союз коммунистов». В 1850 году в Союзе наметился раскол, причиной которого было требование части ЦК Союза перейти к организации немедленного восстания. Часть членов ЦК создала свою организацию – «Особый союз», а единомышленники Маркса перебрались в Германию. Но в Кельне все коммунисты уже в 1851 году были арестованы. После этого Маркс предложил распустить ЦК «Союза коммунистов», а сам на долгие годы отошел от активной политической деятельности и посвятил себя исследованию «законов движения капиталистического общества».

В 1850-е годы семья Маркса живет за счет денежных переводов от Энгельса и гонораров за статьи в «Нью-Йорк трибюн». Не привыкший к экономии Маркс столкнулся с хронической бедностью. Он писал Энгельсу: «… я не могу вызвать врача, так как не имею денег на лечение. Восемь дней я кормил семью хлебом и картофелем». В этот период у него родился четвертый ребенок, а затем еще двое. Но трое детей в семье умерли, выжили только три дочери.

В 1856 году, благодаря полученному наследству, семья Маркса переехала в новый дом, однако расточительность Маркса вновь привела к финансовым затруднениям. В 1864 году еще одно наследство помогло справиться с финансовым кризисом. В это время Маркс работает над трудом всей своей жизни – «Капиталом», которому, как заявлял сам автор, он «принес в жертву здоровье, счастье и семью».

Только в 1864 году Маркс возвращается к политической деятельности, став членом Международного товарищества рабочих (Первый Интернационал). Еще летом 1863 года в Лондоне, на встрече представителей английских тред-юнионов и французских рабочих, была достигнута договоренность о создании Международной рабочей организации и привлечении к ее деятельности Маркса как представителя немецкой революционной эмиграции, ученого и публициста. Маркс входил в Постоянный комитет Международного товарищества как секретарь-корреспондент от Германии и в разное время выполнял обязанности секретаря-корреспондента от Бельгии и России. Маркс получает возможность через Постоянный комитет влиять на деятельность Генерального совета Интернационала. Он сумел добиться принятия важных решений, касавшихся организационной структуры Совета: упразднялось почетное членство, вводилось предварительное обсуждение кандидатур принимаемых членов Совета, было принято решение не допускать избрания в Совет лиц, лишенных возможности посещать заседания. Марксу удалось добиться также избрания нескольких бывших членов «Союза коммунистов» и оттеснить от лидерства в Совете конкурентов: сторонников Прудона, Вейтлинга, Мадзини, Бакунина и анархистов.

Маркс поддерживал стремление Польши к независимости и идею ирландского Гомруля, призывал к сокращению рабочего дня, выступал за передачу земли в общественную собственность. Раскол в Интернационале между сторонниками Маркса и анархистами во главе с Бакуниным привел к ослаблению организации уже после переезда ее штаб-квартиры в Нью-Йорк (1872 г.). Неуживчивый характер Маркса, его жажда власти, страсть к интригам подрывали основы Интернационала, который при всей своей удаленности от Европы, по выражению Энгельса, уже стал «оковами» для международного рабочего движения. В 1876 году недееспособный, лишенный всякого влияния Интернационал был распущен.

Последние десять лет своей жизни Марксу не нужно было заботиться о хлебе насущном. Проданная Энгельсом доля в манчестерском хлопчатобумажном бизнесе обеспечила Карлу вполне приличное содержание. Однако после того как в 1873 году с ним случился удар, творческие способности Маркса ослабли. Смерти жены в 1881 году и старшей дочери в 1883-м подорвали его силы и желание жить. 14 марта 1883 года Карл Маркс скончался в Лондоне. Только после смерти он был признан наиболее крупным из всех социалистических мыслителей, создателем оригинальной философской системы – марксизма, а его социальные, экономические и политические идеи получили широкое распространение в большинстве стран мира.

ЭНГЕЛЬС ФРИДРИХ

Фридрих Энгельс родился 28 ноября 1820 году в Бармене (ныне Вупперталь, Рейнская область Пруссии), в семье богатого текстильного фабриканта. До 14 лет он учился в городской школе; в 1834 году поступил в гимназию. В 1837 году, не окончив последнего класса, по настоянию отца Энгельс ушел из гимназии, чтобы заняться коммерческой деятельностью. В 1838 году отец отправил своего наследника в Бремен служить в торговой фирме. Несмотря на «приземленность профессии», Энгельс увлекался философией, историей, литературой, спортом, музыкой, писал стихи. Огромное влияние на него оказали идеи Г. Гегеля и Л. Фейербаха. С 1839 года он стал публиковать статьи в «Немецком телеграфе» – печатном органе радикально-оппозиционного литературного направления «Молодая Германия».

С сентября 1841 по октябрь 1842 года Фридрих отбывал воинскую повинность в артиллерийских войсках в Берлине, посещая в свободное от военной службы время лекции в Берлинском университете. Он побывал в Кельне, нанес визит в редакцию «Рейнской газеты», редактором которой был Маркс. Наконец по решению отца Энгельс отправился в Манчестер, где находилась фабрика «Эрмен и Энгельс».

Приехав в Англию в качестве управляющего фабрикой отца, Энгельс столкнулся с бесправием и нищетой рабочих; здесь же он увлекся идеями Оуэна. Вскоре Энгельс становится социалистом – членом чартистской партии. В Манчестере он познакомился с ирландкой Мэри Берне, скромной работницей, ставшей впоследствии его женой.

С середины 1844 года между Марксом и Энгельсом завязывается постоянная переписка. Возвращаясь в конце августа 1844 года в Германию, Энгельс остановился в Париже, где в течение 10 дней жил у Маркса. Эта встреча послужила началом их дружбы и сотрудничества. Первой их совместной работой стала статья «Святое семейство, или Критика критической критики. Против Б. Бауэра и компании» (1845 г.).

Весной 1845 года Энгельс покидает Германию и направляется в Брюссель, где уже тогда жил высланный из Франции Карл Маркс. В Брюсселе они написали «Немецкую идеологию». В начале 1846 года Маркс и Энгельс организовали Брюссельский коммунистический корреспондентский комитет. Через год они вступили в «Союз справедливых», подготовив в Лондоне Первый конгресс Союза. В октябре 1847 года Энгельс возвратился в Париж, где принял участие в подготовке Второго конгресса Союза. В числе создателей «Союза коммунистов» выступил Энгельс как представитель от коммунистов Парижа и Брюсселя. Он принимает активное участие в выработке идеологии Союза, написав проект программы – «Принципы коммунизма» («Коммунистический катехизис»). Вскоре по поручению Второго конгресса Союза Маркс и Энгельс напишут «Манифест Коммунистической партии».

В феврале 1848 года в Союзе начался раскол, его ЦК был полностью переизбран. В Париже был создан новый ЦК, куда вошел, в числе других, и Энгельс. Вскоре все члены ЦК и Энгельс перебрались в Германию, где поставили своей целью созвать Общегерманский конгресс рабочих союзов. В 1848–1849 годах в Кельне Маркс и Энгельс издают «Новую рейнскую газету». В сентябре 1848-го, опасаясь ареста, Энгельс уехал из Германии в Швейцарию, где прожил четыре месяца. Весной 1849 года Энгельс участвует в вооруженном восстании в юго-западной Германии. Но в мае 1849-го он был выслан из Эльберфельде. Во время Баден-пфальцского восстания Энгельс сражается в отряде повстанцев, но в июле 1849-го он вынужден снова бежать в Швейцарию.

В ноябре 1849 года Энгельс переезжает в Лондон, где принимает участие в создании «Союза коммунистов» и в издании «Новой рейнской газеты». Но осенью 1850 года в «Союзе коммунистов» произошел окончательный раскол, и Энгельс временно отходит от революционной деятельности. Он уезжает в Манчестер, где работает в торговой конторе своего отца, оказывая при этом постоянную финансовую помощь семье Маркса. Тринадцать лет Энгельс занимается бизнесом, пишет статьи по истории, филологии, военному делу, фельетоны на злобу дня. В то же время он сотрудничает с редакциями газет США, «Новой американской энциклопедии». В 1863 году умирает его жена. В это время над Европой «сгущаются тучи коммунизма» и новой войны.

С осени 1864 года Энгельс – один из руководителей Первого Интернационала. В сентябре 1870 года, ликвидировав бизнес, он переезжает в Лондон, став членом Генерального совета Интернационала (он оставался им до октября 1872 года). Он принимает активное участие в Лондонской конференции (1871 г.) и Гаагском конгрессе (1872 г.) Интернационала, помогает Марксу в борьбе против Бакунина. В 1872 году Энгельс был утвержден в должности секретаря-корреспондента Интернационала от Испании и Италии.

После прекращения существования Первого Интернационала Энгельс, фактически отойдя от организационной революционной работы, становится «кабинетным ученым» и пишет один из самых своих блестящих трудов «Анти-Дюринг» и исследование «Диалектика природы». После смерти Маркса в 1883 году Энгельс принялся за издание 2-го и 3-го томов «Капитала», разобрав черновые рукописи Маркса. В 1883–1886 годах Энгельс пишет книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии».

При содействии Энгельса в 1889 году был учрежден Второй Интернационал, однако в нем он не сыграл никакой заметной роли, довольствуясь положением «мэтра социализма». Умер Энгельс от рака пищевода 5 августа 1895 года в Лондоне. Согласно завещанию, его тело было кремировано, а урна с прахом опущена в море у берегов Великобритании.

ЛАССАЛЬ ФЕРДИНАНД

Фердинанд Лассаль родился 11 апреля 1825 года в Бреславле – в городе, где его отец, богатый еврей, был оптовым торговцем. В 15 лет Фердинанд поступил в Лейпцигскую коммерческую школу. Однако его интересовала не торговля, а философия и поэзия. Вскоре Лассаль поступает на философский факультет Бреславльского университета, потом переводится в Берлинский университет. В студенческие годы Лассаль написал исследование о философии Гераклита Темного, принесшее ему известность в научной среде. Окончив университет, Лассаль отправился «покорять» Париж, где превратился в рьяного гегельянца и сторонника демократии. В начале 1845 года Лассаль возвращается в Берлин в надежде получить кафедру доцента университета. В это время он знакомится с эмансипированной графиней Гацфельд, которая на долгие годы стала его покровительницей и любовницей. Графиня поручила Лассалю вести ее бракоразводный процесс, который затянулся на девять лет. Хотя Лассаль и «уничтожил графа в общественном мнении», сам он сел на скамью подсудимых по обвинению в подстрекательстве к краже после того, как его друзья похитили шкатулку любовницы графа Гацфельда.

В августе революционного 1848 года суд присяжных вынес оправдательный приговор Лассалю, и он на руках сочувствующих покинул зал суда. Демократическая пресса писала о частном уголовном деле как о процессе, состоявшемся из-за «козней» аристократии. После освобождения Лассаль сблизился с немецкими революционерами. Являясь видным деятелем крайне левой демократической партии Пруссии, он пытался поднять народ на вооруженное восстание в Дюссельдорфе. Тогда же Лассаль стал сотрудничать с радикальной «Новой рейнской газетой», редакторами которой были Маркс и Энгельс.

В ноябре 1848 года прусское правительство предприняло наступление на Национальное собрание. Лассаль был арестован и предан суду по обвинению в государственной измене – «за возбуждение граждан к вооруженному сопротивлению». В мае 1849 года дюссельдорфский суд присяжных вынес Лассалю оправдательный приговор. Но полиция все-таки «упекла» Лассаля на шесть месяцев в тюрьму. Выйдя на свободу, Лассаль на время отошел от политики. Он предается удовольствиям, заводит романы, много путешествует, пишет историческую драму из времен Реформации «Франц фон Зикинген».

В августе 1854 года дело против графа Гацфельда закончилось мирным соглашением сторон. Когда началась итальянская война, Лассаль неожиданно вернулся в политику, выступив в защиту итальянского Пьемонта. Он заявил, что помогать Австрии значило бы поддерживать реакцию.

В октябре 1858 года в Пруссии было введено регентство, началась так называемая «новая эра» либерализации общества. В это время Лассаль пишет свой наиболее известный труд «Система приобретенных прав. Опыт примирения положительного законодательства с философией права» (1861 г.), который вызвал бурное возмущение властей. В квартире Лассаля был проведен обыск, сам он попал под суд по обвинению в том, что «подвергнул опасности общественное спокойствие открытым возбуждением в неимущих классах ненависти и презрения к имущим».

В 1862 году Лассаль выступает перед берлинскими рабочими с докладом «Об особенной связи современного исторического периода с идеей рабочего сословия». К этому времени Лассаль уже лидер социалистического рабочего движения Пруссии. В 1862 году лейпцигские рабочие создали рабочий союз «Форверст», программа которого имела политическую окраску. Члены «Форверста» приняли решение создать Всеобщий германский рабочий союз и организовали ЦК, а также обратились за помощью к Лассалю как к возможному лидеру и главному идеологу. По предложению ЦК для Всеобщего германского конгресса рабочих Лассаль пишет социально-политическую программу будущего союза. Комитет принял эту программу, и в мае 1863 года был учрежден Всеобщий немецкий рабочий союз, а Лассаль – избран президентом этого союза. После этого он порвал с прусскими прогрессистами и стал заигрывать с прусским правительством Бисмарка. Но лидерство Лассаля в рабочем движении Германии было не продолжительным…

В начале 1864 года Лассаль сделал предложение Елене Деннигес, дочери баварского дипломата. И хотя предложение было принято, оно привело к драматическим событиям. Елена уже была помолвлена с румынским дворянином. По настоянию родителей она отказала Лассалю и вернулась к прежнему жениху. Лассаль впал в бешенство и вызвал более счастливого соперника на дуэль, во время которой «лидер рабочих» был смертельно ранен. Он умер 31 августа 1864 года в Женеве.

Именно Лассаль, а не Маркс или Энгельс, оказался первым вождем и теоретиком рабочего социалистического движения. Он положил начало организации рабочих как самостоятельной политической партии, дал ясную программу, став «отцом» немецкой социал-демократии. Учение Лассаля представляло серьезную конкуренцию нарождающемуся марксизму в рабочем движении Германии, США, Франции. Лассаль предлагал рабочим искать «классовую гармонию», пути мирного «врастания» рабочих в капиталистическое общество. Идеализируя роль государства, он считал, что именно государство поможет рабочим в обретении экономических и политических прав. Лассаль пытался договориться с Бисмарком «по рабочему вопросу», искал его поддержки в «прогрессивных реформах», одобрял его действия в вопросе объединения Германии.

Лассаль и его единомышленники видели в крестьянстве «реакционную массу», абсолютизировали преобразующую и универсальную роль всеобщего избирательного права. Борьба за обретение всеобщего избирательного права рассматривалась Лассалем как главная цель рабочего движения. Он видел рабочий класс носителем идеи государства как нравственного единства свободных индивидуумов.

Лассаль считал, что освободить рабочих от гнета «железного закона заработной платы» можно путем учреждения свободных производительных рабочих ассоциаций, с государственным кредитом и под контролем государства, а чтобы добиться содействия государства, рабочий класс должен основным требованием выдвигать всеобщее избирательное право.

Лассаль предвидел последствия франко-германского конфликта и высказывался против присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии.

БРЕШКО-БРЕШКОВСКАЯ ЕКАТЕРИНА КОНСТАНТИНОВНА

Екатерина Вериго (в будущем Брешко-Брешковская) родилась 25 января 1844 года в огромной помещичьей усадьбе в селе Ивоново Невельского уезда Витебской губернии в дворянской семье. Получив хорошее домашнее образование и не нуждаясь в деньгах, Екатерина стала работать в земстве и учительницей в школе, чтобы «принести пользу народу». Однако школа для крестьянских детей распалась, и Екатерина, рассорившись с родителями, уехала в Петербург, где два года занималась репетиторством. Хлебнув нищеты в Петербурге, в середине 1860-х годов девушка возвращается к родителям, которые помогают ей создать новую школу для крестьянских детей. Но в 1866 году школу закрыли местные власти. Вскоре Екатерина выходит замуж за помещика и мирового судью Николая Брешко-Брешковского и принимает его старинную фамилию. Ее муж также придерживался либеральных взглядов. Молодая чета занимается просветительством среди крестьян.

1873 год стал для Екатерины переломным. Оставив мужа и детей, она неожиданно переехала в Киев, где окунулась в водоворот революционных выступлений в нарождающемся народническом движении. Сначала она входит в кружок Аксельрода, ведет пропаганду среди рабочих, но вскоре вместе с Яковом Стефановичем, будущим народовольцем, соратником Плеханова, «идет в народ» – звать крестьянскую Русь к топору. В Витебской губернии Екатерина участвовала в создании базы-фермы народовольцев в селе Горяны. Под видом модистки она прошла селами Украины, рассказывая народу о грядущей революции.

Возглавив в Киеве революционный кружок учащейся молодежи «Киевская коммуна», она попала в поле зрения полиции.

В сентябре 1874 года в Тульчине Екатерина впервые была арестована. На руках ее был паспорт на имя Феклы Косой. После ареста она около четырех лет томилась в тюрьме, в 1878 году проходила по «процессу 193-х» в Петербурге. Ей выпала сомнительная честь стать первой в Российской империи женщиной-политической каторжанкой. Ее отправили этапом на Карийскую каторгу с лишением всех прав и дворянства. В 1879 году Екатерина прибывает на поселение в Забайкальскую область, однако за попытку к бегству в 1881 году ее вновь арестовывают и приговаривают к четырем годам каторги и 40 ударам плетьми. Телесная расправа над ней, все же, не была произведена, но на каторге побывать довелось… После освобождения Екатерина находилась на поселении на Каре.

С 1892 года Брешко-Брешковской было дозволено поселиться в Иркутске, позже – в Томске и Тобольске, где она сотрудничала в местной газете, возобновив связи с народниками и студенческими революционными организациями.

В сентябре 1896 года Екатерина получила свободу и переехала в Москву. Далее путь ее лежал в Чернигов и Минск, где служил брат. В Минске она вновь связалась с крайне левыми революционерами, познакомилась с Гершуни, стояла у истоков неонароднической «Рабочей партии политического освобождения России». И снова Екатерина разъезжает по стране, устанавливая связи для создания партии эсеров. При ее участии начинает действовать крупная эсеровская организация в Саратове, которая до 1902 года играет значительную роль в партии.

Вместе с Григорием Гершуни Екатерина способствует созданию Первой боевой организации эсеров. Именно она разрабатывала планы террористических актов покушений на министра внутренних дел Сипягина и уфимского губернатора Богдановича.

В 1903 году после разгрома полицией большинства эсеровских организаций, спасаясь от полицейского преследования, она эмигрировала в Швейцарию. Тогда же Екатерина организовала съезд эсеров, на котором был создан Заграничный комитет партии социалистов-революционеров. Эта смелая женщина участвовала в Амстердамском конгрессе Второго Интернационала, побывала в США, где собирала деньги на революцию, создала в Швейцарии группу «Аграрных террористов» для руководства крестьянскими бунтами в России.

В мае 1905 года, в разгар революции, Брешко-Брешковская нелегально вернулась в Россию, обосновавшись в провинциальном Царицыне. Она призывала организовывать крестьянские восстания «за землю и волю». В Казани Екатерина организует издание «Крестьянской газеты», на Урале «изучает опыт лесных братьев».

К 1907 году она занимала уже «правые» позиции, выступала за блок эсеров с кадетами, против эсеровских экспроприаций, против самочинного захвата земли крестьянами, что, по ее мнению, приводило революцию к анархии.

Находясь в руководстве эсеровской партии, Екатерина пыталась влиять на стратегию и тактику ее борьбы. Несмотря на то что она была асом конспирации и находилась на нелегальном положении, в сентябре 1907 года ее вновь арестовывают. Два с половиной года Петропавловской крепости, новая ссылка в Сибирь, новый побег, новый арест, полуторагодичная одиночная камера и ссылка в Якутию, где она оставалась до марта 1917 года.

После свержения царизма Брешко-Брешковская торжественно «въезжает» в столицу. Ее выбирают в Учредительное собрание, титул «бабушки русской революции» закрепляется за ней пожизненно. Она выступает в поддержку Временного правительства, за продолжение «революционной войны», за созыв Учредительного собрания, которое непременно решит все российские проблемы. «Бабушка русской революции» вошла в руководящий состав партии эсеров, его «правого крыла», в то время как Мария Спиридонова стала лидером «левых».

«Бабушка», казалось, была «атрибутом» всех демократических съездов. Она и почетный председатель, и член ЦК партии эсеров, она в Исполкоме Совета крестьянских депутатов, делегат Государственного совещания (август 1917 г.) и Демократического совещания, избрана в Предпарламент – Временный Совет Республики (сентябрь 1917 г.), член Всероссийского Учредительного собрания. 7 октября 1917-го Брешко-Брешковская открывает первое заседание Предпарламента… В то же время она требовала от Временного правительства крутых мер по ограничению пропаганды большевиков, ареста Ленина и Троцкого. «Боевая бабушка» консультировала премьера Керенского по важнейшим вопросам внутренней политики, указывая на необходимость немедленного передела земли.

Октябрьский переворот Екатерина Брешко-Брешковская приняла враждебно. Она осуждала экстремизм, демагогию, популизм большевиков, позорный Брестский мир.

На протяжении 5 месяцев после Октябрьского переворота «бабушка русской революции» нелегально проживала в советской Москве, затем переехала в Тюмень, куда в июле 1918 года вступили войска белочехов. Летом 1918-го она принимает участие в работе Самарского Комуча (Комитета Учредительного собрания), который стал альтернативной властью в Поволжье. В 1918 году Брешко-Брешковская длительное время проживала то на хуторе Михайловском, то в Челябинске, посетила Уфу, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Омск.

На Урале она была участницей Уфимского Государственного совещания, помогала в формировании Директории – Временного Всероссийского правительства, участвовала в первом этапе Съезда членов Учредительного собрания, став знаковой фигурой антибольшевистского демократического движения. Как один из лидеров правого крыла партии эсеров, «бабушка» отстаивала идею сотрудничества с кадетами и решительной борьбы с большевизмом.

В 1919 году в своем интервью «бабушка русской революции» заявила: «Ни большевики, ни монархисты не могут править Россией. Народ не подчинится никому, кроме Учредительного собрания». В январе 1919 года она уехала в США с целью сбора средств для организации помощи в борьбе против большевиков. Из США Брешко-Брешковская переехала во Францию, оттуда в 1924 году переселилась в Чехословакию, где были созданы наилучшие условия для жизни политических эмигрантов из России. В Чехословакии Брешко-Брешковская писала статьи для газеты Керенского «Дни», а в конце 1920-х годов перешла на позиции «христианского социализма».

На склоне лет «бабушка» вела культурно-просветительскую и проповедническую работу в Закарпатье. В Ужгороде и Мукачеве она построила мужской и женский бесплатные интернаты для русской эмигрантской молодежи.

Умерла она в возрасте 90 лет в сентябре 1934 года в селе Хвалы-Почернице под Прагой.

ЗАСУЛИЧ ВЕРА ИВАНОВНА

Вера Засулич родилась 27 июля 1849 года в семье обедневшего дворянина в селе Михайловка Смоленской губернии. Вскоре после ее рождения умер отец, оставив жену и пятерых детей без средств к существованию. Вера воспитывалась богатыми родственниками, к ней относились как к приживалке, и девочка навсегда усвоила уроки социального неравенства. После окончания школы ее определили в закрытый пансион в Петербурге, где готовили гувернанток и домашних учительниц.

Вскоре Вера стала посещать университетские лекции в качестве вольнослушательницы, работала в переплетной мастерской. Случай свел ее с известным анархистом Сергеем Нечаевым и его сестрой Анной. Вера знакомится с подпольщиками-революционерами, учит рабочих в кружках, агитируя их за революционные перемены. Полиция, следившая за Нечаевыми, арестовала 19-летнюю девушку за то, что та рассылала корреспонденцию нечаевской организации «Народная расправа». В тюрьме она провела два года (из них один год в одиночной камере Петропавловской крепости) в ожидании суда. Неприятие жестокой несправедливости царизма сделало Засулич борцом против тирании и нигилисткой. Синие очки и короткая стрижка делали девушку «модной» революционеркой.

После выхода из тюрьмы ее снова ждал, правда, кратковременный, арест и постоянный полицейский надзор. Ее выслали в Нижегородскую область, где она оказалась без средств к существованию и без знакомых. В Киеве после ссылки Вера вошла в революционную группу народников «Южные бунтари», там же встретилась с молодым революционером Львом Дейчем, бывшим студентом-медиком, который впоследствии станет ее гражданским мужем. «Бунтари» организовывали «хождение в народ» революционной интеллигенции для распространения среди крестьянства революционной пропаганды. Однако «хождение в народ» не принесло ожидаемых результатов. Разочарованная в революционной активности украинского крестьянства, Вера возвратилась в Петербург, где надеялась с большей пользой прожить свою жизнь.

Летом 1877 года вся революционная молодежь России следила за процессом 193-х членов «Народной воли». Жестокое обращение с заключенными, суровые приговоры судов рождали ненависть к власти и ее стражам, желание мстить. Особой ненавистью у революционно настроенной молодежи пользовались прокурор Желеховский и член Сената Жихарев, объявившие беспощадную войну народникам. Засулич и ее подруга Маша Коленкина решили пожертвовать собой и совершить террористический акт, убить Жихарева и Желеховского. В это время в газетах появилось сообщение об избиении в тюрьме каторжанина Боголюбова по приказу генерал-губернатора Трепова, и только за то, что арестант не снял шапку в присутствии Трепова. Боголюбов был запорот розгами до полусмерти (хотя наказание розгами было запрещено), в результате чего помешался.

Вера Засулич и ее подруга решают убить Трепова немедленно. «Процесс 193-х» закончился 23 января 1878 года, а 24 января Вера прошла к генералу Трепову под видом гувернантки за рекомендацией для работы. Когда генерал-губернатор взял ее петицию и повернулся к следующему просителю, Вера вынула из сумочки пистолет и выстрелила в него. Засулич даже не сделала попытки скрыться. Подоспевшие охранники жестоко избили ее. Трепов выжил. Позже он скажет царю: «Эта пуля, быть может, предназначалась вам, Ваше Величество, и я счастлив, что принял ее за вас».

Среди обывателей вспыхнуло увлечение романтической преступницей, якобы из-за любовника стрелявшей в губернатора, в среде интеллигенции назревало недовольство по поводу политических процессов, проходивших за закрытыми дверями и закончившихся вынесением смертного приговора. Веру судил открытый гражданский суд присяжных, к процессу было привлечено огромное внимание публики. Усиленный наряд полиции охранял все входы и выходы из здания суда. Пропускали публику только по пригласительным билетам – как на представление. Судебное разбирательство тянулось целый день. Зал был забит до отказа, улицы вокруг здания суда были запружены народом. Известный адвокат Александров сыграл на общественных настроениях, обвиняя тех, кто привел скромную барышню Веру на скамью подсудимых. Он говорил о суде не над Засулич, а над Треповым и монархической системой. Публика истерически рыдала. Общественное осуждение произвола власти привело к тому, что суд присяжных оправдал Веру Засулич, заявив, что она «не виновна!» На это зал ответил рукоплесканиями, рыданиями, истерическими криками… Люди обнимали и поздравляли друг друга, а по залу неслось: «Браво! Да здравствует суд присяжных!» Адвоката Александрова и Веру Засулич вынесли из зала суда на руках. Это был звездный час революционерки – она вмиг стала самым популярным человеком в России. Однако Засулич так и осталась «героиней одного выстрела».

Несшие на руках Веру студенты затолкали ее в карету, и экипаж во главе колонны из нескольких тысяч возбужденных молодых людей направился к Зимнему дворцу. Казалось, вот-вот самодержавие будет низвергнуто. Но на пути к Зимнему дорогу толпе перегородил взвод жандармов. Молодой человек, сидевший на козлах кареты, в которой ехала Засулич, несколько раз выстрелил в сторону жандармов… Однако революции не получилось. Толпа разошлась, стрелявший молодой человек сам застрелился, а Засулич, боясь нового ареста, бежала в Женеву…

В эмиграции она прославилась как автор многих революционных статей и пропагандистка марксизма. Вскоре Засулич стала активной противницей террора, считая, что успех революции зависит от участия в ней просвещенных и образованных народных масс. Через несколько лет после «своего выстрела» Засулич познакомилась с Плехановым, с которым связала свою политическую деятельность. Вместе они уйдут из «Народной воли», вместе организуют группу «Черный передел». В 1882 году Засулич, Плеханов, Аксельрод, Дейч и Потресов создадут первую марксистскую организацию русских эмигрантов – группу «Освобождение труда». Засулич вела переписку с Марксом и Энгельсом, переводила работы Энгельса, несколько раз встречалась с ним. Но Вера не могла согласиться с догмой Маркса, что социальное и политическое развитие в обществе зависит только от экономики.

Жизнь Засулич в Женеве была посвящена обоснованию идеалистической концепции революции, созданию марксистской группы. Чета Засулич – Дейч жила в Швейцарии крайне скромно, испытывая постоянную нужду в деньгах. В 1885 году Дейч был арестован в Германии и отправлен на каторгу. Заносчивость Плеханова порождала трения внутри организации, у Засулич же с Плехановым и Аксельродом начались расхождения – они критиковали теоретические взгляды Веры.

В 1898 году в Минске состоялся I Съезд РСДРП, а вскоре в Швейцарии прошел конгресс Союза социал-демократов российских эмигрантов. Для того чтобы снять разногласия между двумя марксистскими центрами, Засулич в 1899 году приехала в Петербург. Тогда еще молодой Ульянов старался понравиться известной революционерке, и в результате Засулич пригласила Ленина в редакцию создаваемой газеты «Искра», где было шесть редакторов, среди которых и она сама. Но в 1901 году Плеханов и Ленин с ней рассорились. На II съезде РСДРП Ленин объявил о расколе партии социал-демократов на большевиков и меньшевиков. В своей статье в «Искре» Засулич заявила, что основной причиной раскола в партии явились интриги Ленина, жаждущего власти, после чего Владимир Ильич добился исключения Засулич из состава редакции «Искры», назвав ее статью «морализаторской блевотиной». Позже Засулич осуждала большевиков за проведение экспроприаций.

В 1901 году вернулся Дейч, однако в 1905 году он снова был арестован и сослан в Сибирь, но бежал оттуда в США, где жил до 1917 года. В революционном 1905-м Вера, уже больная туберкулезом, вернулась в Россию. В 1906 году Засулич отошла от революционной деятельности. После Октября 1917 года Засулич написала статью «Социализм Смольного», в которой называла Ленина и большевиков узурпаторами, «оседлавшими Россию» и приведшими ее к тирании и хаосу Гражданской войны. В 1919-м ее как меньшевичку выселяют из собственной квартиры, и знаменитая революционерка вынуждена ютиться на чердаке, жить в холоде и голоде. Все это не прошло даром – она простудилась и вскоре, 8 мая 1919 года, умерла.

Активное противостояние Засулич Ленину привело к тому, что ее теоретические труды не были признаны в СССР, а ее имя было предано забвению…

СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ

Сергей Кравчинский родился 13 июля 1851 года в селе Новый Стародуб Херсонской губернии в семье главного врача военного госпиталя. Окончив Орловскую военную гимназию, он поступил в Московское военное Александровское училище, а после его окончания – в Михайловское артиллерийское училище, где создал тайный революционный кружок. В 1870 году он был выпущен в чине поручика. Но служить ему пришлось недолго: уже через год службы в военно-технической школе Сергей вышел в отставку. В 1871 году охочий до учения Кравчинский поступил в Петербургский лесной институт.

Весной 1872 года Кравчинский стал членом кружка «чайковцев», участником движения «хождения в народ». Осенью 1873 года революционеры решили донести идеи социализма до крестьян. Кравчинский бросил институт и пошел «в народ» – в села Тверской губернии. Как рабочий-пилильщик дров он ходил по деревням, беседовал с крестьянами, читал им книги. Он «по-революционному» толковал Евангелие мужикам, рассуждая, что следует непременно поднять бунт для скорейшего Второго Пришествия. Кравчинскому удается взбудоражить крестьян в нескольких деревнях. Но очень скоро полиция арестовывает пропагандиста с помощью тех же крестьян.

Кравчинский бежит из-под ареста и переходит на нелегальное положение, в 1874 году уезжает за границу. В середине 1870-х годов Кравчинский принимает участие в восстании против турок в Герцеговине – он командует единственной пушкой, имеющейся у восставших сербов. Восстание было подавлено, Кравчинский же сумел бежать от расправы и нелегально вернуться в Россию. В 1877 году он принял участие в подготовке восстания в провинции Беневенто в Италии, был арестован с оружием в руках при подавлении восстания и на девять месяцев заключен в итальянскую тюрьму.

В Петербург Кравчинский вернулся в мае 1878 года и сразу же примкнул к организации «Земля и воля». Став одним из лидеров этой организации, Кравчинский вербовал в нее новых членов, редактировал газету, создал подпольную типографию. По заданию «Земли и воли» 4 августа 1878 года Кравчинский убивает шефа жандармов Мезенцева. После этого громкого террористического акта он пять месяцев скрывается, а потом бежит за границу.

В эмиграции Кравчинский сначала живет в Швейцарии, затем в Италии, а с 1884 года поселяется в Лондоне. В Англии он занимается литературной деятельностью, в США читает доклады о революционном движении в России и о русской литературе. Он писал статьи, переводил с итальянского, испанского, немецкого, жил переводами на английский язык произведений русских писателей. Степняк-Кравчинский был автором публицистических очерков «Подпольная Россия», «Россия под властью царей», «Русская грозовая туча», романов «Андрей Кожухов», «Карьера нигилиста», «Штундист Павел Руденко», повести «Домик на Волге», нескольких драм. В 1881 году по предложению одной миланской газеты Кравчинский написал на итальянском языке серию очерков о русском революционном движении под общим названием «Подпольная Россия». Подписанные псевдонимом «Степняк», эти очерки вызвали большой интерес и были изданы отдельной книгой.

В 1889 году в Англии Кравчинский организовывает «Общество друзей русской свободы», а в 1891 году под его руководством был возрожден «Фонд вольной русской прессы». 23 декабря 1895 года Кравчинский трагически и нелепо погиб под колесами поезда. Хотя существует версия, что это было политическое убийство…

Степняк-Кравчинский стал автором знаменитой революционной агитки «Смерть за смерть», в которой были такие строки:

«Мы – социалисты. Цель наша – разрушение существующего экономического строя, уничтожение экономического неравенства, составляющего, по нашему убеждению, корень всех страданий человечества. Поэтому политические формы сами по себе для нас совершенно безразличны. Мы, русские, вначале были более какой бы то ни было нации склонны воздержаться от политической борьбы и еще более от всяких кровавых мер, к которым не могли нас приучить ни наша предшествующая история, ни наше воспитание. Само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер.

Убийство – вещь ужасная. Только в минуту сильнейшего аффекта, доходящего до потери самосознания, человек, не будучи извергом и выродком человечества, может лишить жизни себе подобного. Русское же правительство нас, социалистов, нас, посвятивших себя делу освобождения страждущих, нас, обрекших себя на всякие страдания, чтобы избавить от них других, русское правительство довело до того, что мы решаемся на целый ряд убийств, возводим их в систему…

Мы создали над виновниками и распорядителями тех свирепостей, которые совершаются над нами, свой суд, суд справедливый, как те идеи, которые мы защищаем, и страшный, как те условия, в которые нас поставило само правительство. Этим судом генерал-адъютант Мезенцев за все свои злодеяния против нас был признан заслуживающим смерти, каковой приговор и был приведен над ним в исполнение на Михайловской площади утром 4 августа 1878 года…»

ПЕРОВСКАЯ СОФЬЯ ЛЬВОВНА

Первые русские революционеры конца XIX века, пропагандируя свои идеи в обществе, доказывали, что цель оправдывает средства. При этом даже женщины, входящие в состав нелегальных организаций и вдохновленные мечтами о «светлом будущем», часто убивали, не задумываясь о жертвах и последствиях. Одна из них – Софья Перовская – считала терроризм самым действенным способом влияния на правительство. Она любила повторять, что отказалась бы от террора, если бы видела другой путь. Но в том-то и была беда этой образованной молодой женщины, что другого пути она не видела и не могла тогда увидеть. Навязчивая идея целиком поглотила ее мысли, заставила отказаться от привычного уклада жизни и пойти на преступление, противное христианскому и дворянскому воспитанию.

Софья родилась 13 сентября 1853 года в Петербурге. Ее отец, Лев Перовский, чиновник высокого ранга, приходился правнуком последнему гетману Украины Кириллу Разумовскому, а мать, Варвара Степановна, была родом из простого семейства псковских дворян. Впоследствии эта разница в происхождении привела к разрыву между родителями. Детские годы Софьи прошли в провинциальном Пскове, где служил отец. Товарищами ее игр были старший брат Вася и соседский мальчик Коля Муравьев, который спустя много лет, став прокурором, потребовал для подруги детских лет смертной казни.

Вскоре Льву Николаевичу предложили занять пост вице-губернатора Петербурга, и семья Перовских переехала в столицу. Теперь в их доме все было поставлено на широкую ногу, как и подобает людям столь высокого положения. Однако блестящие балы и приемы, заставлявшие трепетать сердца молодых девиц, юную Софью оставляли совершенно равнодушной. Как и ее брат, она терпеть не могли лживости и снобизма высшего света.

Много времени Перовская проводила в доме декабриста А. В. Поджио, общаясь с его дочерью Варей, которая приходилась ей двоюродной сестрой. В их семье она часто слышала споры о судьбе России, о жестокости самодержавной власти, которую, как они считали, уже давно пора было свергнуть.

Во время первого и неудачного покушения на Александра II Софье было всего 12 лет и она еще не могла оценить значимости этого события как политического. Но по привычной жизни Перовских это нанесло сокрушительный удар. Отцу, из-за проявленной «непредусмотрительности», пришлось уйти в отставку, и семья, материальное положение которой и так было не слишком прочным, постепенно разорилась. Варвара Степановна, оставив мужа, увезла детей в Крым, где располагалось их старое имение. Перовских почти никто не навещал, и единственным развлечением девочки оказалось чтение. Причем среди ее книг было немало запрещенной литературы, которую привозил ее брат-студент из столицы. К чтению Софья относилась очень серьезно. Вдумчиво останавливаясь на каждой мысли, она развивала ее и даже оспаривала. Видно было, что умственная работа сама по себе захватывала девочку и доставляла наслаждение. Недостаток регулярного образования она восполняла настойчивостью и упорством.

В 1869 году спокойной провинциальной жизни Перовских пришел конец: их крымское имение было продано за долги, и Софья с матерью и сестрами возвратилась в Петербург. Той же осенью она поступила на Аларчинские курсы для девушек при 5-й мужской гимназии. Ее интересовали все науки, но в химии, физике и математике Соня проявляла исключительные способности и оказалась в числе немногих учениц, которые были допущены к летним практическим занятиям в химической лаборатории.

С этого момента жизнь Перовской полностью изменилась. Окружившие ее подруги отличались передовыми для того времени взглядами. Они читали запрещенную литературу, коротко стригли волосы, курили и – что «самое ужасное» – носили мужскую одежду. Зерна эмансипации упали на подготовленную почву. Жажда знаний у Софьи очень скоро превратилась в жажду деятельности на благо народа, что, однако, не встретило понимания со стороны ее отца. В 17 лет, решительно порвав с семьей, Софья ушла из дома. Тогда же вместе с несколькими молодыми студентами, в том числе Николаем Чайковским, давшим свое имя будущей организации, Перовская вошла в состав тайного народнического кружка, носившего скорее характер братства, чем политического общества. Кружок, сначала занимавшийся исключительно пропагандой среди молодежи, был невелик. Постепенно, с расширением количества его членов, приходило понимание новых задач и целей. Каждый день с утра и до поздней ночи Перовская вела тайную агитацию среди рабочих. Помимо этого, по составленной «чайковцами» программе ей предстояло привлечь к народническому движению крестьян, на которых делалась основная ставка в будущей революции. Весной 1872 года Софья отправилась в Самарскую губернию, чтобы впервые собственными глазами увидеть, как же живут те, за кого она борется. Однако народникам сразу стало понятно, что крестьянам чужды социалистические и революционные идеи. Возвратившись в Петербург, Перовская продолжила занятия в рабочих кружках.

В то время Софья жила в маленьком домике на окраине города. Согласно легенде, все считали ее женой рабочего, и никто не догадывался, что она дворянка и дочь бывшего вице-губернатора. Теперь в повязанной платком мещанке, в ситцевом платье и в мужских сапогах таскающей воду из Невы, мало кто узнал бы барышню, которая недавно блистала в аристократических петербургских салонах. Между тем Софья, проявляя чудеса бережливости, стирала и стряпала для всех, и, несмотря на бедность, старалась содержать дом в чистоте. Она привыкала жить в напряжении, в постоянном ожидании обыска и ареста. Перовская осознавала: то, что они делают, – незаконно, и с самого начала сказала себе, что к чему бы ни привела агитация, она нужна, а если она приведет к эшафоту – пусть так: стало быть, это будет нужная жертва.

Вскоре в Петербурге начались массовые аресты народников-пропагандистов, и Софья тоже попала за решетку. Только благодаря старым связям отца через несколько месяцев ее отпустили на поруки. Целых три года пришлось Перовской ждать процесса. Чтобы не терять времени зря и еще лучше подготовить себя к пропаганде среди крестьянства, она решила изучить фельдшерское дело. С этой целью Софья отправилась в Тверскую губернию к знакомому врачу, у которого пробыла на практике несколько месяцев.

Когда наконец начался судебный процесс по так называемому «делу 193-х», Софья Перовская присоединилась к группе арестантов, отказавшихся сотрудничать со следствием. В зале суда она, как завороженная, слушала пламенные речи Петра Алексеева – одного из основателей народнического движения. Каждое его слово падало на благодатную почву, и Софья все больше убеждалась в правильности выбранного ею пути.

После оглашения приговора на свободе остались совсем немногие товарищи из ее организации. Перовская была оправдана и, как бы чувствуя в этом свою вину, целый год потратила на подготовку многочисленных бесплодных попыток освобождения друзей-революционеров из Харьковской центральной тюрьмы. В этом деле она себя не берегла, удивляя бесстрашием самых смелых мужчин. Ей удалось подыскать людей, устроить наблюдение за центральной тюрьмой и связаться с заключенными. Однако такая занятость не помешала Софье поступить еще и на акушерские курсы, проучиться все восемь месяцев, отлично сдать экзамен и получить диплом. Редкая минута пропадала у нее даром. Впрочем, деловитость никогда не переходила у Перовской в сухость и «деревянность». По свидетельству современников, в свободное время она очень любила поболтать, а над шутками хохотала так звонко и по-детски заразительно, что всем окружающим становилось весело.

Летом 1879 года Софья снова появилась в Петербурге – в это время там произошло разделение организации «Земля и воля» на две самостоятельные группы. После нескольких лет практики большинство членов этой организации пришло к выводу, что социалистическая пропаганда в народе невозможна, поэтому необходима борьба за политическую свободу, одним из средств достижения которой считался террор. Кроме того, среди молодежи росло желание отомстить правительству за расправу с инакомыслящими. Многие из друзей Софьи носили оружие, а Вера Засулич в январе 1878 года даже решилась пустить его в ход против генерала Трепова. То, что суд присяжных ее оправдал, вдохновило народовольцев на дальнейшую вооруженную борьбу. Перовской казалось, что общество прислушалось к голосу революционеров и солидарно с ними. Но после очередной серии арестов она поняла, что в России никто особо не жаждет революционных перемен, и постепенно пришла к заключению, что старые агитационные методы работы неэффективны. А идея цареубийства уже давно носилась в воздухе: «За российские порядки должен отвечать тот, кто сам не хочет ни с кем делить ответственность – самодержец всероссийский».

С таким нехарактерным для своего воспитания решением политического вопроса Перовская согласилась не сразу. Немало копий пришлось сломать народовольцам в диспутах с ней. Очень сильно повлияло на Софью и окончательно склонило ее к новым методам борьбы знакомство с А. Желябовым – одним из создателей и руководителей «Народной воли». Он возглавлял ее военную, студенческую и рабочую организацию. Этот рослый мужественный молодой человек, выходец из семьи крепостных крестьян, покорил Софью своим красноречием, убежденностью и запальчивостью. Именно ему удалось склонить Перовскую войти в террористическую группу, готовящую покушение на Александра II. Вслед за Желябовым она стала видеть в убийстве императора единственное средство, которое может всколыхнуть общество и приблизить революционный переворот. А убедившись однажды в чем-нибудь, Перовская от этого уже не отступала. Среди других женщин-террористок она выделялась своей самоуверенной властностью, вдумчивым спокойствием и неутомимой энергией. По мнению друзей, «во всем, касающемся дела, она была требовательна до жестокости, а чувство долга было самой выдающейся чертой ее характера».

Первое покушение, в подготовке которого участвовала Перовская, с самого начала преследовали неудачи. Работа по закладке мины на пути следования царского поезда была очень тяжелой и опасной. Софья никогда не расставалась с пистолетом, а в случае обыска должна была взорвать дом, выстрелив в бутыль с нитроглицерином. Прогремевший 1 декабря 1879 года на железной дороге под Москвой взрыв снес с путей обычный поезд. Погибли ни в чем не повинные люди. Но террористов это не волновало, они были готовы идти на любые жертвы. Перовскую уговаривали уехать за границу, но она предпочитала быть повешенной в России. И конечно, Софья хотела остаться рядом с любимым человеком, хотя устав организации был строг и суров. Перовская ради дела забыла о родственниках, давно не имела собственного имущества, но ее отношения с гражданским мужем, Андреем Желябовым, были настолько чистыми и глубокими, что знавшие обоих друзья говорили: «На эту пару приятно было взглянуть в те минуты, когда дела идут хорошо, когда особенно охотно забываются неприятности». Но никакая дружба или влюбленность не могла отменить подготовки очередного покушения.

Можно считать, что чудо спасло царя во время взрыва прямо в Зимнем дворце. Тайная полиция сбилась с ног, разыскивая террористов. Приметы Перовской теперь знал каждый петербургский жандарм. А она тем временем под именем Марии Прохоровой днем торговала в бакалейной лавочке в Одессе, а ночами готовила очередной террористический акт. Однако и он не увенчался успехом. Софья не позволяла себе думать о неудачах и жертвах. Она продолжала заниматься с рабочими, создавала библиотеки и новую подпольную типографию. Кроме того, у нее были самые обычные человеческие заботы: сходить на рынок, приготовить обед. Привыкшая к богатству, Перовская научилась ценить деньги, которые ей выделялись из фонда организации. Чтобы сократить расходы общественных средств на личные нужды, она зарабатывала перепиской и переводами.

В начале 1881 года Желябов разработал новый четырехступенчатый план убийства царя, не допускающий возможности его спасения. Основу плана составлял взрыв императорской кареты бомбой, заложенной в подкоп под Малой Садовой, по которой должен был проезжать Александр II. Если бы бомба по каким-либо причинам не взорвалась или изменился царский маршрут, в дело должны были вступить расставленные в линию четыре метальщика с ручными бомбами. Если же и метальщики промахнулись бы, то на царя бросился бы сам Желябов с кинжалом в руках… В этом плане Перовской отводилась важная роль. Она организовала наблюдение за постоянными маршрутами передвижения Александра II по столице и лично участвовала в нем. Ей удалось установить наиболее удобные места для покушения. На Малой Садовой улице революционеры под именем крестьянской семьи Кобозевых сняли сырную лавку, из подвала которой сделали подкоп, чтобы установить мину под мостовой. Людей не хватало, не прекращались аресты. Перовская жила в постоянной тревоге за Желябова. И не напрасно: за несколько дней до покушения он был арестован.

Вся тяжесть организации теракта легла на плечи его подруги, жены и помощницы. Конечно, по натуре она была лидером, но совсем не таким сильным, как Желябов. Однако останавливаться на полпути было не в ее правилах. Софья решила действовать при любых обстоятельствах. Завершив отслеживание маршрутов царя, заговорщики установили, что каждое воскресенье он направляется на развод караулов в Манеж Инженерного замка двумя возможными путями – по Малой Садовой или по Инженерной и набережной Екатерининского канала. Было решено напасть на царя на его обратном пути. Перовская должна была занять позицию у Манежа. Если царь будет возвращаться в Зимний по Малой Садовой, то Софья взмахом платка даст знать об этом метальщикам, и они выйдут из игры. Тогда в действие вступит «сырная лавка». Если же венценосный экипаж направится в сторону Инженерной, Перовская, опять же с помощью платка, направит метальщиков к Екатерининскому каналу, где разыграется заключительный акт. Именно так и описывается процесс подготовки цареубийства во всех советских учебниках по истории. Однако современные архивные данные и историческая реконструкция позволяют утверждать, что «сырная лавка Кобозева» была лишь прикрытием основной операции на Екатерининском канале и что террористы заранее точно знали маршрут императора именно на 1 марта. Тут нелишним будет вспомнить, что отец Софьи Перовской служил в совете при Министерстве внутренних дел и наверняка был посвящен в тайну передвижения царя по столице. Хотя прямых доказательств того, что утечка информации произошла именно с его стороны, нет.

В то злополучное утро 1 марта 1889 года Александр II в сопровождении петербургского полицмейстера Дворжицкого и казацкого конвоя возвращался из Михайловского манежа в Зимний дворец. Царь отказался от проезда по Малой Садовой и свернул на набережную. Перовская быстро сориентировалась и расставила в заранее определенных точках метальщиков бомб. Она не покинула места событий, не бросила все на произвол судьбы. Софья взмахнула белым платочком (а по данным следствия – просто высморкалась), и Рысаков метнул в царскую катеру первую бомбу. Александр II остался невредим, тогда как взрывчаткой в щепки разнесло задник его кареты и смертельно ранило двух казаков и проходившего мимо мальчика-посыльного. Второй террорист, Гриневецкий, воспользовавшись непроизвольной задержкой царя на месте происшествия, взорвал бомбу между собой и императором. Тяжелораненый Александр II скончался от потери крови – как и его убийца.

Перовская добилась своего. Думала ли она о невинно погибших или раненых прохожих, об их семьях? Вряд ли. Как говорила впоследствии В. Фигнер: «Они просто брали чужую жизнь, а взамен отдавали свою». Девять дней, проведенных до своего ареста, Софья посвятила неудачным попыткам освободить из тюрьмы Желябова. На допросах Перовская признала свое участие в покушениях под Москвой, в Одессе и в последнем – сенсационном цареубийстве. Она сказала, что сама не бросила бомбу только потому, что это удалось сделать ее товарищам.

Спокойная и серьезная, без малейшей тени рисовки, предстала она перед судом. В краткой речи Софья просила только не отделять ее как женщину от прочих ее товарищей по делу; и просьба эта была исполнена. Без лишних эмоций выслушала Перовская свой смертный приговор – она давно готовила себя к подобному исходу. То, что действительно творилось в ее душе за несколько дней до казни, может частично продемонстрировать письмо, написанное Софьей матери, которая приехала из Крыма по первому известию об ее аресте: «Дорогая моя, неоцененная мамуля! Меня все мучает мысль, что с тобой. Я о своей участи нисколько не горюю, так как давно ожидала, что рано или поздно, а так будет. Я всегда от души сожалела, что не могу дойти до той нравственной высоты, на которой ты стоишь; но во всякие минуты колебаний твой образ меня всегда поддерживал. Я надеюсь, родная моя, что ты успокоишься, простишь хоть частью все то горе, что я тебе причиняю, и не станешь меня сильно бранить: твой упрек единственно для меня тягостный».

Ни манифест исполкома «Народной воли», что террористический акт являлся казнью императора по воле народа, ни ультиматум, выдвинутый революционерами в поддержку политических заключенных, не изменили судьбу пяти приговоренных: Перовской, Кибальчича, Желябова, Михайлова и Рысакова (шестой подсудной, Гельфман, казнь отсрочили из-за беременности). 3 апреля 1881 года непосредственные участники подготовки и убийства Александра II были публично повешены на Семеновском плацу. Впервые на эшафот взошла женщина, осужденная по политическому делу. Софья Перовская добилась равноправия с мужчинами хотя бы в этом вопросе.

Показательная казнь не остановила революционный, идеологический, политический и религиозный террор в России. Как и во всем мире, он продолжает свое жестокое существование, хотя давно очевидно, что террор – тупиковый путь борьбы за преобразование общества и избавление его от социальных болезней.

ПЛЕХАНОВ ГЕОРГИЙ ВАЛЕНТИНОВИЧ

Плеханова заслуженно считают «отцом» марксизма в России. Он родился в мелкопоместной дворянской семье в поместье Гудаловка Тамбовской губернии 29 ноября 1856 года. В 1873 году окончил Воронежскую военную гимназию и был зачислен в юнкерское училище в Петербурге, однако уже через год разочаровался в военной карьере и поступил в Петербургский горный институт.

В 1875 году Плеханов вступил в народнический кружок. Он вел революционную пропаганду среди рабочих, выступал на собраниях, писал прокламации, руководил стачками. В 1876 году, во время первой политической демонстрации в России, Георгий произнес антимонархическую речь. Боясь преследований, он перешел на нелегальное положение и бросил институт. Вскоре Плеханов принял участие в «хождении в народ», став одним из руководителей революционной организации «Земля и воля». В 1878 году – он один из редакторов одноименного журнала, составитель программы группы «Земля и воля».

В 1879 году Плеханов выступил против тактики террора, призывая революционеров из «Земли и воли» к пропагандистской деятельности. После раскола группы на Воронежском съезде он стал во главе организации «Черный передел». В 1880 году, спасаясь от ареста, эмигрировал из России.

Плеханов прожил за границей 37 лет, получив известность как революционный теоретик, литературный критик и талантливый журналист-публицист. Он учился в Сорбонне и в Женевском университете, вел дружбу с лидерами социал-демократии, перевел на русский язык «Манифест Коммунистической партии», участвовал в создании Второго Интернационала, стал его видным деятелем.

Порвав с народничеством в 1883 году, Плеханов основал за границей (совместно с Аксельродом, Засулич, Дейчем и Игнатовым) первую русскую социал-демократическую марксистскую организацию – группу «Освобождение труда». Теперь он считал, что движущей силой русской революции является пролетариат, и остро критиковал народничество за мечты о крестьянской общине. «Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих», – утверждал Плеханов. Плехановская критика народничества приводит к враждебному отношению марксистов к крестьянству как к реакционному классу. За 20 лет существования группы Плеханов написал и издал 147 работ. На его теоретических трудах было воспитано несколько поколений российских марксистов. В 1895 году Плеханов выпустил свою самую известную книгу – «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», в которой развивал идеи исторического материализма. В конце 1890-х годов он принял участие в журнале легальных марксистов «Новое слово», тогда же выступал против «бернштейнианства» и «экономизма».

В конце 1894 – начале 1895 года Плеханов создает «Союз русских социал-демократов за границей», а в 1901 году – «Заграничную Лигу русской социал-демократии». В начале XX века он – один из основателей РСДРП.

В 1900 году Плеханов редактирует «Искру», выступает с проектом программы партии. Он принимает активное участие во II съезде Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), выступает вместе с Лениным против меньшевиков. Однако после съезда он порвал с Лениным и перешел к меньшевикам.

Выступая против большевистской тактики, он развенчивал ленинские идеи о руководящей роли пролетариата в революции, о перерастании буржуазной революции в социалистическую, о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства. Считая, что революция 1905 года была общенациональной и буржуазной, Плеханов призывал марксистов ориентироваться на буржуазные и либерально настроенные слои населения.

В 1887 году он заболел туберкулезом, и обострение болезни не дало возможности вернуться в Россию во время революции 1905–1907 годов. В начале 1905 года Плеханов призывал народ к вооруженному восстанию против самодержавия. В то же время он возражал против неподготовленного декабрьского восстания в Москве 1905 года и призывал социал-демократов войти в блок с кадетами во время выборов в Государственную думу в 1906–1907 годах.

Плеханов стал во главе меньшевиков, хотя выступал не только против ленинцев, но и против богостроительства и богоискательства, против «ликвидаторов», призывавших вывести марксистскую партию из подполья на легальную почву. В период реакции он был готов блокироваться с большевиками. Плеханов сотрудничал с общепартийной газетой «Социал-демократ», с большевистской газетой «Звезда», опубликовал серию статей против «ликвидаторов».

Во время Первой мировой войны он – руководитель группы меньшевиков и газеты «Единство» – оказался во главе социалистов-«оборонцев». Большевистский призыв солдатам брататься на фронте Плеханов назвал «бесстыдной провокацией».

После Февральской революции 1917-го, вернувшись из эмиграции в Россию, он поддержал Временное правительство, выступил против «Апрельских тезисов» Ленина, назвав эти тезисы «бредом», характеризуя как «…безумную и крайне вредную попытку посеять анархическую смуту в Русской земле». В «Открытом письме к петроградским рабочим» Плеханов предупреждал, что преждевременное взятие власти одним классом или одной партией может привести к печальным последствиям.

С весны 1917-го Плеханов становится главным оппонентом Ленина. Он высказывается за продолжение войны для защиты Родины и революции «от немцев», против развязывания гражданской войны, заявляет, что Россия страдает не от капитализма, а от недостатка развития капитализма, призывает «сплотиться вокруг Временного правительства». Главная идея Плеханова: социалистическая революция в России преждевременна. В своем выступлении в августе 1917-го на Государственном совещании он призывает буржуазию пойти на соглашение с революционной демократией.

Некоторые политические силы прочили Плеханова в премьеры Временного правительства, к нему поступали предложения стать министром этого правительства. Но Плеханов оставался над схваткой и возглавил… лишь Комиссию для выработки новых ставок оплаты труда железнодорожников.

В дни анархии летом 1917-го Плеханову захотелось «твердой власти», однако на предложение Савинкова стать главой будущего правительства он ответил: «Я сорок лет своей жизни отдал пролетариату, не я буду его расстреливать даже тогда, когда он идет по ложному пути». Плеханов осудил мятеж генерала Корнилова и призвал к союзу демократических сил перед лицом переворота, анархии и коллапса. Незадолго до Октября он пророчески заявил, что если Ленин станет главой России, «.. это будет началом конца нашей революции. Торжество ленинской тактики принесет с собой такую гибельную, такую страшную экономическую разруху, что весьма значительное большинство населения страны повернется спиной к революционерам».

К Октябрьской революции Плеханов отнесся крайне враждебно; однако, оставаясь противником большевиков, категорически отказался представлять враждебные им силы и практически отошел от политической деятельности. В декабре 1917-го он серьезно заболел и был перевезен в санаторий в Финляндию. 30 мая 1918 года Георгий Валентинович скончался в Питкеярви (Финляндия), проклиная «отступника» Ленина и разуверившись в мудрости российского пролетариата.

В год 150-летия со дня рождения Плеханова решением декабрьского (2005 г.) Политсовета СДПР 2006 год был объявлен годом его имени. В рядах нынешней Социал-демократической партии России состоит праправнучка Плеханова – Ирина.

ЛЬВОВ ГЕОРГИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ

Имя первого премьер-министра революционного демократического Временного правительства России Георгия Львова сегодня известно только специалистам. Головокружительная политическая карьера 55-летнего князя Львова, происходящего из рода Рюриковичей, закончилась бесславным забвением. Уже через год после его отставки мало кто вспоминал о «всероссийском революционном князе-правителе».

Георгий Евгеньевич Львов родился 21 октября 1861 года в Дрездене, куда обедневшая княжеская семья Львовых уехала после продажи имения. В Россию Львовы смогли вернуться лишь через несколько лет, когда получили наследство – имение в Тульской губернии. В 1886 году Георгий Львов закончил юридический факультет Московского университета и был назначен членом Епифанского присутствия по крестьянским делам, позже он служил земским начальником, был членом губернского присутствия в Туле, избирался гласным Тульской земской управы, а в 1900 году стал ее председателем. В 1890-е годы и в начале XX века князь Львов – типичный русский либеральный помещик и капиталистический предприниматель. В его мировоззрении причудливым образом сочеталось славянофильство и западничество, масонство и толстовство, и в то же время он считался в обществе «человеком с безупречной репутацией».

Политическая карьера князя-либерала началась в 1904 году, когда в разгар Русско-японской войны он отправился на Маньчжурский фронт во главе земских медико-продовольственных отрядов в качестве главноуполномоченного земских управ. Львов не только организует питание и медицинскую помощь для солдат, но и лично участвует в сражениях. В знак протеста против бюрократии и войны он публично отказался от дарованной ему царем медали «За Маньчжурию». Сохраняя независимость, Львов поддерживал тесные связи с лидерами либерального движения, вступил в «Союз освобождения» и в партию кадетов, занимался объединением земств в единую общероссийскую организацию.

После Манифеста 17 октября 1905 года премьер-министр Витте предложил Львову пост министра земледелия. С аналогичным предложением обращался к нему и новый премьер – Столыпин. Но Львов выдвинул условия своего сотрудничества – созыв Учредительного собрания, политическая амнистия, отмена смертной казни, предоставление оппозиции половины министерских портфелей. Для властей это было неприемлемо.

В Первую Государственную думу 1905 года Львов был избран от Тульской губернии как представитель блока местных кадетов и октябристов. В Думе он возглавлял Продовольственную комиссию. Выступал с осуждением революционного террора. После роспуска Первой Государственной думы Львов принял участие в революционном совете в Выборге, но отказался подписывать воззвание с призывами к гражданскому неповиновению. В 1906 году он не прошел во Вторую Государственную думу и с головой окунулся в земскую работу. В Москве Львов избирается гласным городской думы, побеждает на выборах городского головы, но его кандидатуру не утвердил министр внутренних дел. Вскоре Георгий Евгеньевич становится главноуполномоченным Всероссийского земского союза помощи больным и раненым солдатам и офицерам, лидером Всероссийского союза городов, лидером союза земств и городов – Земгора.

Совсем недавно появились сведения о том, что Львов принадлежал к масонской ложе «Великий восток народов России». В 1907 году он вступает в ложу «Малая Медведица». Благодаря своему «масонству» Львов наладил связи с «триумвиратом»: Керенский – Терещенко – Некрасов. Именно триумвират и поддержка Гучкова обеспечили Львову пост премьера в революционном правительстве. Уже в 1916 году он рассматривался масонами как ключевая фигура в политической жизни, а императрица требовала от мужа «…выслать Львова в Сибирь».

В первые дни Февральской революции 1917 года кандидатура Львова была предложена думским комитетом на пост революционного премьера и согласована с руководителями исполкома Петроградского Совета, а 2 марта 1917-го был издан последний царский указ о назначении Львова председателем Совета министров. Георгий Евгеньевич стал премьер-министром и одновременно министром внутренних дел именем революции и волеизъявлением государя-императора.

Такой выбор в дни всеобщего хаоса объяснялся умением Львова идти на компромиссы, отсутствием амбициозности и диктаторских замашек. Но в кризисной ситуации он оказался политически бессильным, неуверенным, безынициативным. Правительству Львова не удалось предложить действенных мер по борьбе с экономическим кризисом и анархией. «Князь был уклончив и осторожен: он реагировал на события в мягких, расплывчатых формах и отделывался общими фразами», удивлял «устало-пришибленным видом», «был воплощением пассивности», – сетовали современники. Своим заместителем на время отлучек из Петрограда Львов оставлял министра юстиции Керенского, влияние которого на него было чрезвычайно велико.

Временное правительство под председательством Львова утвердило ряд важнейших актов, касающихся гражданских и политических прав населения: указы о всеобщей политической амнистии и отмене смертной казни, отмена всех сословных, национальных, религиозных ограничений; оно выпустило «Воззвание о земле», в котором признавалась необходимость срочной подготовки земельной реформы. Львов выступил с предложением включить в состав правительства меньшевиков и эсеров.

Уже в мае 1917-го Георгий Евгеньевич был готов подать в отставку, выйти из Временного правительства. В начале июля 1917-го большевики спровоцировали массовые вооруженные выступления в Петрограде. Львов впал «…в состояние ужасной депрессии. Он лишь ожидал моего приезда, чтобы выйти из правительства», – вспоминал Керенский. 7 июля 1917-го Львов подал в отставку, ссылаясь на несогласие с декларацией министров-социалистов, которые предлагали до созыва Учредительного собрания объявить Россию республикой, распустить Думу и Государственный совет, принять эсеровские земельные законопроекты, провести предложения социалистов по рабочему вопросу и госрегулированию промышленности. Львов бросил «служение России» в критический момент, когда партия Ленина уже «показала свои зубы», проведя 3–4 июля вооруженные манифестации в столице под лозунгом «Долой Временное правительство!»

Львов был убежден, что для того чтобы спасти положение, надо разогнать Советы и применить силу. Но сам князь не хотел, да и не умел этого. Он считал, что Керенский сможет «умиротворить Россию». Но Керенский, как и Львов, полагал, что революция должна быть «бескровной». Выйдя в отставку, Георгий Евгеньевич отправился на богомолье в Оптину пустынь, а после Октябрьского переворота отпустил бороду и под чужим именем уехал в Сибирь и поселился в Тюмени.

28 февраля 1918 года Львов был арестован чекистами и доставлен в Екатеринбург. Его заключили в тюрьму поблизости от того места, где под домашним арестом содержался Николай II и его семья. Однако, в отличие от царя, Львову удалось бежать в расположение белогвардейских войск. В октябре 1918 года как представитель белого Сибирского правительства и адмирала Колчака Львов отправился в США, рассчитывая добиться помощи оружием и деньгами для «белого дела». Однако переговоры не увенчались успехом. В конце 1918 года, уже в Париже, Львов создал «Русское политическое совещание», объединившее бывших послов бывшего Временного правительства.

В эмиграции Георгий Евгеньевич возглавлял «Российский земско-городской комитет» и вел очень скромный образ жизни. Летом он бродил по французским деревням, нанимался работать на фермы, шил из кожи бумажники и портфели. А незадолго до смерти взял в аренду небольшой участок земли с яблоневым садом и превратился в обычного французского крестьянина.

ГУЧКОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ

Родился Александр Иванович Гучков в московской старообрядческой (беспоповского направления) купеческой семье. Его прадед был крепостным крестьянином, который потом выкупился на волю, построил ткацкую фабрику и стал почетным гражданином, купцом и фабрикантом. Отец будущего революционера, Иван Ефимович, был гласным Московской думы, купцом первой гильдии, почетным гражданином, одним из самых богатых банкиров в империи. Иван Ефимович был женат на француженке Каролине Вакье, от которой Александр Гучков унаследовал свой «южный темперамент». О себе он писал как об «искателе приключений», а современники называли его то «взбалмошным фанфароном», то «пиратом», то «человеком дела».

Александр Гучков окончил Вторую московскую гимназию и историко-филологический факультет Московского университета, слушал лекции в Берлинском, Венском, Гейдельбергском университетах. В 1885 году он поступил на службу в лейб-гвардию и дослужился до чина прапорщика.

С 1886 года Гучков неоднократно избирался в Москве почетным мировым судьей. В 1893 году стал членом московской Городской управы, а в 1896–1897 годах исполнял обязанности заместителя городского головы Москвы. Вскоре Александр Иванович становится гласным городской думы. Казалось, ему уготована блестящая карьера государственного чиновника или московского головы. Но в 34 года он круто изменил свою судьбу – бросив московский «бомонд», вернулся на военную службу. В 1897–1899 годах Гучков служит в охранной страже КВЖД в Маньчжурии офицером казачьей сотни. Из армии он был изгнан за вызов на дуэль одного из инженеров КВЖД. Вообще Александр Иванович, обладая взрывным и эксцентричным характером, в молодости считался не только «светским львом», но и дуэлянтом, на его счету было шесть состоявшихся дуэлей и несколько несостоявшихся из-за отказа противников стреляться. Позже у Гучкова случались частые конфликты даже с депутатами Думы – он вызвал на дуэль лидера кадетов Милюкова, стрелялся с графом Уваровым.

После ухода из армии, в 1899 году, Александр Гучков вместе с братом Федором отправился волонтером на англо-бурскую войну в далекую Южную Африку. Он воевал против англичан на стороне буров, был ранен в ногу (после чего всю жизнь прихрамывал), некоторое время томился в плену у англичан.

В 1900 году Гучков уехал в Китай, где стал свидетелем «боксерского восстания» китайцев против англичан и французов. А в 1903 году Александр Иванович успел повоевать и в Македонии «за свободу южных славян от турецкого ига». Витте так характеризовал Гучкова: «Любитель сильных ощущений и человек храбрый». Женившись на дочери предводителя Старобельского дворянства Марии Зилотти, Гучков, казалось, остепенился. Вскоре в семье появилось двое детей.

В начале 1904 года разразилась Русско-японская война, и Гучков устремился на фронт как помощник главноуправляющего обществом Красного Креста. Во время Мукденского сражения он находится среди солдат, а после бегства русских из Мукдена остается с ранеными в брошенном Мукдене, добровольно сдавшись в плен японским войскам.

Из плена в революционную Москву Гучков вернулся в мае 1905 года. Городская дума тогда была чуть ли не центром революции, а сам Александр Иванович стал признанным лидером российских либералов-конституционалистов. Он с восторгом встретил царский манифест 17 октября 1905 года, в котором увидел главное завоевание революции – «добровольное отречение монарха от прав неограниченности монархии». В октябре 1905 года Гучков становится одной из самых крупных политических фигур России – главой партии октябристов «Союз 17 октября». В мае 1907 года он был избран в Государственный совет, но в октябре 1905-го отказался от этой чести, однако в сентябре 1915 года был снова переизбран. Александра Гучкова избрали в Государственную думу 3-го созыва, а с марта 1910 года по март 1911 года он был председателем Третьей думы.

В 1912 году Гучков получил звание действительного статского советника. Он подал в отставку с поста председателя Государственной думы в знак протеста против принятия Думой столыпинского закона о земстве в западных губерниях. В то же время с премьером Столыпиным у Гучкова были личные приятельские отношения. Еще в 1907 году Столыпин предлагал ему пост министра торговли и промышленности в своем кабинете.

В Третьей думе Александр Гучков возглавил комиссию по государственной обороне и фракцию партии октябристов, которая боролась за конституционную монархию при сохранении «единой и неделимой Российской империи». Уже с 1908 года Гучков остро критикует монархию, царя и «придворную камарилью», а несколько позже становится одним из главных обличителей царского фаворита Григория Распутина, вызвав ненависть венценосных супругов. Жена императора Александра Федоровна писала Николаю II: «Ах, если бы только можно было повесить Гучкова!», «Гучков работает против нашей династии». В то же время Гучков занимался предпринимательством, был директором крупного банка, ив 1917 году принадлежавшее ему имущество и банковские бумаги оценивались в миллион золотых рублей.

С началом Первой мировой войны, в роковом августе 1914-го, Гучков становится уполномоченным Красного Креста на фронте, организовывает госпитали и медицинскую службу, а в июле 1915 года он возглавил Центральный Военно-промышленный комитет. Осенью 1916 года Гучков вместе с влиятельными масонами Терещенко и Некрасовым готовил дворцовый переворот, в результате которого в России должна была быть установлена конституционная монархия и создано «ответственное перед народом правительство» при регентстве Михаила Романова.

Гучков был одним из основных организаторов Февральской революции 1917 года, в дни восстания в Петрограде он сотрудничал с Временным комитетом Государственной думы. Именно Александр Гучков принял вечером 2 марта 1917-го от Николая Второго манифест об отречении от российского престола. Со 2 марта по 30 апреля 1917-го Гучков – военный и военно-морской министр революционного Временного правительства России. В своих приказах он заменил понятие «нижний чин» на «солдат», отменил титулование в вооруженных силах; потребовал при обращении к солдатам и матросам говорить «вы», военнослужащим разрешил участвовать в организациях, «образованных с политической целью», но осудил приказ № 1 Петроградского Совета, потому что он сеял анархию в армейских частях.

Гучков выступал за отмену национальных, религиозных, сословных и политических ограничений при производстве в офицеры, разрешил рабочим военных заводов избирать заводские комитеты. Во время его короткого срока работы министром в ротах, полках и армиях вводились выборные, солдатские по составу, комитеты. Гучков сменил часть высшего командного состава армии, избавив ее от реакционных генералов и офицеров.

В то же время он был сторонником продолжения войны с Германией «до победного конца», за борьбу против влияния Советов в армии. Гучков первым пытался создать «надежные воинские подразделения» для обуздания анархии и установления порядка и выдвигал генерала Корнилова в главкомы – диктаторы. Гучков думал и о военном заговоре с целью установления в России «революционной диктатуры». Иногда Александр Иванович проговаривался: «…мы должны снова загнать толпу на место».

Уже 20 апреля 1917-го Гучков заявил, что «отечество в опасности» не по причине немецкой угрозы, а по причине «пацифистских идей» российских социалистов. Причиной экономического хаоса и бессилия власти Гучков считал пагубное влияние «русской революционной демократии». В конце апреля 1917 года он объявил об уходе в отставку с поста министра по причине всеобщего бездействия и обвинений в свой адрес со стороны «левых» сил. В мае 1917-го Гучков возглавил «Общество экономического возрождения России», которое помогало «умеренным» кандидатам на выборах в Учредительное собрание и поддерживало Корнилова в подготовке военного переворота.

Летом 1917-го Александр Гучков стал одним из основателей Либеральной республиканской партии. После поражения корниловского мятежа 31 августа 1917 года как главный идеолог мятежа он был арестован, но 1 сентября 1917-го приказом премьера Керенского освобожден. Гучков враждебно отнесся к Октябрьскому перевороту, ушел в подполье и скрывался под чужим именем. До лета 1918-го Гучков жил в Советской России, позже пробрался в расположение белогвардейских войск. Александра Ивановича смело можно назвать организатором «белого дела» – он одним из первых дал значительную сумму денег на формирование Добровольческой армии. Но заметной роли в белом движении сыграть он уже не мог по причине своей прежней революционной принадлежности. Весной 1919 года по просьбе Деникина Гучков выехал в Европу для переговоров с лидерами стран Антанты о поддержке белого движения.

После провала «белого дела» Александр Иванович с семьей оседает в Париже. В эмиграции Гучков организует работу зарубежного русского Красного Креста, пытается наладить помощь голодающим в СССР, посещает масонские ложи. Русские эмигранты-монархисты обвиняют его в «организации революции и в гибели империи» и устраивают травлю. Однажды они даже избили старика Гучкова.

В начале февраля 1936 года Александр Иванович умирает от рака кишечника, и его прах обретает покой на парижском кладбище Пер-Лашез, где похоронены парижские коммунары и анархист Махно.

ГРУШЕВСКИЙ МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ

Михаил Сергеевич Грушевский родился в сентябре 1866 года в городке Хелм Люблинской губернии Российской империи (нынешняя Польша) в украинской семье преподавателя русской гимназии.

Окончив гимназию в Тифлисе (ныне Тбилиси), Михаил Грушевский поступил в Киевский университет, где с 1886 по 1890 год осваивал историческую науку под руководством Владимира Антоновича. В 1891 году выходят в свет первые научные монографии молодого историка Грушевского, посвященные истории Украины XIV–XVI столетий. Под влиянием Антоновича Грушевский вошел в националистический кружок «Киевской громады». Протекция учителя дала Михаилу возможность получить стипендию в Киевском университете для работы над докторской диссертацией: чтобы получить место профессора Львовского университета – заведующего кафедрой истории Восточной Европы.

С 1894 по 1913 год Грушевский живет во Львове. Здесь он сформировался как либеральный украинский политик. Михаил Сергеевич заведует кафедрой, величает себя профессором, одновременно он – один из самых значительных украинских политиков в Галиции, которая тогда входила в состав Австро-Венгерской империи. Грушевский стал одним из основателей Украинской национально-демократической партии в Галиции. Во Львове Грушевского избирают главой местного Научного общества имени Тараса Шевченко и главным редактором «Записок» этого общества, главой «Украинско-русского издательского союза». В 1898 году вместе с известным украинским писателем Иваном Франко он учредил во Львове журнал «Литературно-научный вестник», на десятилетие ставший самым влиятельным украинским журналом. В 1903 году Грушевский путешествует по Западной Европе, читает лекции в социалистической «Вольной русской школе» в Париже, посещает Лондон и Берлин. Возможно, в Париже он становится членом масонской ложи «Великий восток».

В 1904 году, вернувшись во Львов, Грушевский возглавил «Общество приверженцев украинской литературы, науки и искусства». Он критиковал российскую монархию и горячо ратовал за легализацию украинского языка и украинской печати в украинских губерниях Российской империи.

Михаил Грушевский как профессиональный историк в обществе был известен прежде всего как «отец украинской истории», написавший 10-томную «Истории Украины-Руси». Этот фундаментальный труд впервые обобщил множество разрозненных фактов из истории Украины с древних времен до конца XVII века. Однако, по мнению специалистов, Грушевский, делая глобальные выводы, допустил ряд серьезных ошибок, и многие из его теорий позже были опровергнуты историками. Пытаясь обосновать право украинцев на государственность, Грушевский политизировал историю Украины, увлекся мифами, от которых и сейчас не в силах отойти многие украинские историки.

С осени 1905 до лета 1907 года Грушевский живет то в Центральной Украине, то в Петербурге, выступает за предоставление украинским губерниям автономии – самоуправления в составе России. В это время он подготовил «Декларацию украинской автономии» для внесения ее на рассмотрение Государственной думы. В 1906 году Грушевский участвует в заседании украинской фракции Первой Государственной думы, в деятельности политического Союза автономистов-федералистов. В 1907 году на непродолжительное время Михаил Сергеевич перенес из Львова в Киев издание «Литературно-научного вестника». Он руководит работой действующего в Киеве «Украинского научного общества», участвует в создании либеральной партии кадетского направления «Товарищество украинских постепенцев (прогрессистов)».

После провала революции в Российской империи Грушевский снова поселяется во Львове, преподает историю в университете. Однако с 1913 года из-за финансовых проблем возникает затяжной конфликт с лидерами галицких национал-демократов, которые обвиняют Грушевского в денежных махинациях. После того как в ходе Первой мировой войны русская армия, прорвав австрийский фронт, вошла во Львов, Грушевский был арестован российскими властями за «австрофильство» и «шпионскую деятельность». После полугодичного пребывания в киевской тюрьме он был выслан сначала в Симбирск, а осенью 1915-го – в Казань. Только в 1916 году благодаря хлопотам покровителей Грушевскому было разрешено жить в Москве под гласным надзором полиции.

В начале марта 1917-го, сразу после победы Февральской революции, его заочно избрали в число лидеров Украинской Центральной Рады (весной 1917-го – Межпартийного политического клуба, который летом 1917-го превратился в Парламент украинской автономии). 14 марта 1917 года Грушевский прибывает из Москвы в Киев. Его тут же избирают главой Центральной Рады как старейшего политика, харизматического «отца нации», который в своих многочисленных трудах воспевал ее былую славу и предрекал приход будущей украинской государственности.

В начале 1917-го многие рассматривали Грушевского как наиболее интеллигентного украинского политика-социалиста. Определенную роль в его избрании, очевидно, сыграла принадлежность Михаила Сергеевича к политическому масонству. Весной 1917 года Грушевский – культовая фигура в Украине, председатель собраний и съездов. Тогда же его избирают в Киевский земский комитет.

В апреле 1917 года Грушевский на 100-тысячной манифестации в Киеве призвал к борьбе за создание автономной Украины в составе Российской Федеративной Республики, не ожидая созыва Всероссийского Учредительного собрания. Грушевский руководил работой Украинского национального конгресса, Всеукраинского селянского съезда и Первого украинского военного съезда. Он был одним из инициаторов создания и провозглашения всех четырех «Универсалов» (манифестов) Центральной Рады.

Весной-осенью 1917-го Грушевский-политик постепенно «левеет», скатываясь к социальному радикализму. Из либерального демократа-«постепенца» он превратился в украинского эсера. Став фактическим лидером эсеровской фракции Центральной Рады, Грушевский окружил себя молодыми радикалами, которые призывали к немедленной ликвидации права частной собственности и к незамедлительному провозглашению полной независимости Украины.

До конца апреля 1918-го Грушевский – глава Центральной Рады, глава Исполнительного совета Малой Рады. В сентябре 1917-го на Съезде представителей народов России он был избран председателем президиума Совета народов России. В те дни Грушевский мечтает стать президентом Совета народов Восточной Европы, который должен быть провозглашен в результате работы Конгресса народов. Будущее Российской империи он видел как конфедерацию независимых национальных республик со столицей в древнем Киеве.

За несколько дней до Октябрьской революции Грушевский заявил о возможности образования независимой Украинской Народной Республики (УНР). 7 ноября 1917 года, когда стало ясно, что Временное правительство России пало, Центральная Рада в Украине провозгласила создание Украинской Народной Республики, отмену частной собственности на землю, отмену смертной казни, широкие демократические свободы. С того дня Грушевский – независимый глава Украины, которая превратилась в парламентскую республику.

Однако власть Михаила Грушевского до февраля 1918-го была ограничена деятельностью сильного премьер-министра Украины (генерального секретаря) Владимира Винниченко. Провозглашая федерацию Украины с несуществующей «свободной федеративной Россией», Грушевский пошел на конфликт с ленинским правительством. Центральная Рада не признала большевистской власти в России, а ленинский Совет Народных Комиссаров (СНК) – «буржуазных националистов» в Украине.

С середины декабря 1917 года воинские части, верные большевикам, красногвардейцы из центральных районов России и местные красногвардейские отряды начинают войну против Центральной Рады. Они захватили Харьков, в котором было провозглашено новое правительство советской УНР – народный секретариат, состоящий из большевиков. Из Харькова красные полки двинулись на города Левобережной Украины.

Как глава УНР Грушевский проявил свою слабость и нерешительность, даже начал склоняться к союзу Украины со странами германского блока. В то же время он интриговал против Винниченко и военного министра Петлюры, которые в самый ответственный момент подали в отставку. Опору Грушевский нашел в молодых политиках партии украинских эсеров. Он фактически возглавил партию эсеров и протащил в премьеры УНР бездарного и никому не известного деятеля – эсера Голубовича. Грушевский пошел на демобилизацию украинской армии, чем развалил оборону республики. Во время восстания киевских рабочих и осады Киева красными войсками, Грушевский занимался не организацией обороны столицы, а подготовкой к бегству.

В конце января 1918-го Центральная Рада потеряла контроль над Киевом и почти над всей территорией Украины, кроме отдельных уездов Волыни. Но против большевиков тогда выступили австро-немецкие войска, призванные Грушевским в Украину для борьбы с «Советами», по Брестскому договору между УНР и странами германского блока. Приход в Украину германских войск привел к массе проблем и конфликтов, связанных со стремлением австро-германского командования контролировать международную, военную, продовольственную и земельную политику УНР, учредить военно-полевые суды и возродить помещичьи хозяйства. В апреле 1918-го фактическими хозяевами Украины стали австрийские и немецкие военные коменданты.

Грушевский и Центральная Рада вернулись в Киев в начале марта 1918 года буквально на «немецких штыках». Центральная Рада в марте-апреле 1918-го не смогла создать ни действующей системы управления страной, ни сильной украинской армии, оставаясь совершенно беззащитной перед диктатом австро-германской военщины.

Уже 30 апреля 1918-го с помощью тех же немецких штыков был совершен государственный переворот, в результате которого Грушевский и Центральная Рада лишились власти, а в Украине утвердилась полувоенная диктатура гетмана П. Скоропадского. За день до переворота Центральная Рада приняла проект Конституции Украины. Некоторые историки считают, что 29 апреля 1918 года Грушевский был провозглашен президентом Украины и даже один день исполнял свои обязанности, но ни один документ того времени не подтверждает этого факта. Провозглашение Грушевского первым президентом государства Украина – всего лишь устойчивый миф.

После утверждения гетманской власти в Украине Грушевский отошел от большой политики и переключился на научную работу. Опасаясь ареста, он не участвовал в «политических авантюрах» и партийной деятельности революционных украинских эсеров. Политический авторитет «отца нации» весной-летом 1918 года развеялся как дым. Грушевского обвинили во всех бедах: в присутствии оккупационных войск, в потере независимости Украины, в развале революционного блока, в интригах…

В ноябре 1918-го в Украине началось всеобщее крестьянское восстание против гетманской власти и оккупантов. Это восстание выдвинуло в лидеры нации двух украинских социал-демократов, бывших соратников Грушевского – Винниченко и Петлюру. С победой украинской революции в декабре 1918-го Грушевский снова предъявил свои претензии на власть в Украине. Однако лидеры Директории УНР Винниченко и Петлюра воспротивились этому, и Грушевский не получил «поста» в правительстве «второй республики». Тогда же Грушевский возглавил группу центристов в партии украинских эсеров. Находясь в оппозиции к Директории УНР, он пытался совершить переворот и захватить власть. В захолустном городке Каменец-Подольский Грушевский пытался создать альтернативную Директории власть, готовую на компромисс с большевиками. Однако после неудачи переворота Грушевский бежит на Запад.

С марта 1919 по март 1924 года Грушевский живет в эмиграции в Праге и Вене. С лета 1920-го он пытается возвратиться на Родину, ищет компромисс с советской властью, кается, переходит на «левые позиции». В 1922 году Грушевский отказывается от политической деятельности и становится пропагандистом советской системы в Европе. С 1924 года Грушевский живет в Советской Украине и в Москве. Большевики простили лидера «буржуазных националистов», в то время как рядовых украинских эсеров расстреливали или сажали в лагеря.

Грушевский демонстрирует свою полную лояльность и поддержку советской власти, получает звание академика, роскошную квартиру, соответствующий пост в Академии наук УССР, редактирует журнал «Украина». Солидное положение и высокая зарплата (в 30 раз выше, чем зарплата рабочего) позволили Грушевскому заняться написанием исторических трудов, которые активно публиковались в Советской Украине.

Только в 1931 году он был арестован как «буржуазный националист» по делу «Союза освобождения Украины», но вскоре освобожден и снова работал в Москве в архивах, собирая материал для книги по украинской истории. Умер Грушевский в Кисловодске в ноябре 1934 года.

СУНЬ ЯТСЕН

Сунь Ятсен (в китайском литературном произношении – Сунь И-сянь; другие имена: Сунь Чжуншань, Сунь Вэнь), сын бедных родителей, родился 12 ноября 1866 года в Сяншань (ныне Чжуншань), провинция Гуандун (Квантунская). После окончания народной школы прожил несколько лет на Гавайских островах, где его брат занимался торговлей. Вскоре он отправляется в Сянган (Гонконг), где изучал медицину в английской медицинской высшей школе.

Молодой человек решил посвятить свою жизнь свержению маньчжурской династии, правившей Китаем с XVII века. Революционную деятельность Сунь начал в 1882 году, пытаясь организовать партию заговорщиков, но среди его знакомых нашлось только трое единомышленников. Во время Японо-китайской войны Сунь Ятсен создал «Общество возрождения Китая», которое занималось агитацией в среде южно-китайской буржуазии, пропагандой революционных идей в китайской армии, закупало оружие для переворота. В 1894 году Сунь создал антиманьчжурскую революционную организацию «Союз возрождения Китая» – «Синчжунхой», возглавившую 25 октября 1895 года в городе Гуанджоу вооруженное восстание, окончившееся неудачей. Заговор был раскрыт, и в сентябре 1895 года был казнен товарищ Сунь Ятсена – Люк-Дун.

После провала заговора Сунь Ятсен бежит за границу, и начинаются долгие годы учебы, странствий по свету, нищеты. Он живет то в Японии, то в азиатских английских колониях, в Америке и в Англии, в странах Западной Европы. Английская и американская демократия стали для Сунь Ятсена идеалом государственного устройства. В то же время Сунь симпатизирует социализму, но считает, что в Китае социалистическая революция преждевременна.

Сунь Ятсен создает из китайских студентов, обучавшихся за рубежом, группу для подпольной работы в Китае. Они пытаются проникнуть в Китае в офицерскую среду, формируют тайные группы. Некоторые представители молодого китайского офицерства, получившие европейское образование, примкнули к организации Сунь Ятсена. Заговорщики стремятся найти поддержку в правительственных кругах Японии и США.

В 1904 году Сунь печатает свой программный труд «Разрешение китайской проблемы», где, сожалея об отсталости Китая, обвиняет в этом завоевавших страну маньчжуров. Он видит в них «диких кочевников», которые вырезали миллионы непокорных китайцев, держали народ в невежестве, разрушили библиотеки и школы. Сунь выдвинул новый лозунг революции – «Мандат Неба не может быть вечен!», направленный против «Сына неба» – императора династии Цин. Зная, что почитание императора – главное для китайской нации, Сунь стремится развеять божественный ореол маньчжурской династии.

В 1905 году в Токио под руководством Суня была создана всекитайская революционная организация «Объединенный союз» – «Тунмэнхой». Ее программой стали выработанные Сунем «три народных принципа»: национализм (необходимость свержения маньчжуро-цинской династии и восстановление суверенитета китайской нации), народовластие (учреждение республики) и народное благосостояние (уравнение в правах на владение землей).

Правящая императорская маньчжурская династия Китая пыталась реформами предотвратить революционную бурю, но ограниченные реформы уже не удовлетворили китайцев, ведь у власти в государстве оставались маньчжуры. В 1905–1910 годах под руководством «Тунмэнхоя» в различных провинциях Китая вспыхнули локальные антиманьчжурские вооруженные восстания. Но они были жестоко подавлены властями.

Победу китайским революционерам принесло Учанское восстание 1911 года. Его возглавила народно-революционная партия Сунь Ятсена – «Союзная лига». Уже 10 октября 1911 года восставшие провозгласили создание Китайской республики и объявили о начале Китайской Синьхайской революции («синьхайской» – от названия года по китайскому лунному календарю). Часть китайского офицерства находилась под влиянием революционных обществ, в военных частях имелись тайные революционные ячейки. Так, в тайной организации состояла вся Хунанская дивизия. Войска, распропагандированные сторонниками Суня из «Союзной лиги», захватили города Учан, Ухань и Ханьян, где не встретили сопротивления гарнизонов. Наместник провинции Хубей бежал в Ханькоу, откуда на крейсере отплыл в Шанхай. Восставшие захватили провинции юга Китая, где находились промышленные центры и была сильная торгово-промышленная буржуазия.

13 октября 1911 года было провозглашено так называемое «Уханьское правительство» с полковником Ли Юаньхуном во главе. К восставшим присоединяется часть армии, и революционные войска победоносно занимают один город за другим. Революция победила и в провинции Юаньнань на западе. На протяжении месяца восстали 13 китайских провинций к югу от реки Янцзы, где были созданы местные правительства, часть крупных чиновников и генералитета перешла на сторону восставших. 2 декабря 1911 года был взят Нанкин, а 25 декабря Сунь Ятсен возвратился из США в Южный Китай. По возвращении из эмиграции Сунь был избран первым Временным президентом Китайской республики (29 декабря 1911 г. в Нанкине). С 1 января 1912 года Сунь приступил к исполнению обязанностей президента.

Во время своей инаугурации Сунь дал клятву: «…свергнуть маньчжурское самодержавное правительство, укрепить Китайскую республику, заботиться о счастье и благоденствии народа, руководствуясь общественным мнением и волей народа». Сунь Ятсен издает манифест, в котором обещает содействовать развитию торговли и промышленности, пересмотреть законодательство, обеспечить свободу совести и вероисповедания.

Под его руководством был разработан проект временной демократической конституция Китайской республики, упразднено старое китайское летоисчисление, которое начиналось от воцарения маньчжурских императоров, и введено новое – от Республики.

Ленин, относившийся с симпатией к революции в Китае, дал высокую оценку деятельности Суня, назвав его «…революционным демократом, полным благородства и героизма…».

Однако к революции примкнуло огромное количество «попутчиков». Так, военным губернатором провинции Хубей и главой ее Временного правительства был избран командир бригады генерал Ли Юаньхун, никогда не симпатизировавший революционерам.

На севере Китая в Пекине искушенный царедворец и военачальник Юан-Ши-Кай неожиданно заявил о своих симпатиях к революции. Императорское окружение и часть генералитета призвали революционеров передать власть генералу Юан-Ши-Каю, сосредоточившему в своих руках значительную военную силу. Малолетний император Китая Пу И и его отец-регент Чунь, вся придворная знать еще 27 октября 1911 года предложили Юан-Ши-Кая на пост главнокомандующего армии Китая, и 1 ноября 1911 года он стал премьер-министром Китая.

12 февраля 1912 года представитель маньчжурской императорской династии отрекается от престола, заявив, что «воля народа – воля неба». Это отречение привело к тому, что в середине февраля 1912 года Юан-Ши-Кай становится Временным президентом Китайской республики. К этому времени пост временного китайского президента в Нанкине уже занимает Сунь Ятсен.

Сунь вынужден заявить, что он лично не стремится к президентской власти, а его цель – свержение власти маньчжуров. Вскоре под давлением своего окружения Сунь Ятсен подписывает соглашение с Юан-Ши-Каем и уступает ему место президента республики, складывая с себя президентские полномочия. Такой шаг был продиктован стремлением сохранить единство Китая, избежать гражданской войны и возможной интервенции. Процедура отречения от власти была совершена в Нанкине у могилы основателя китайской императорской династии Мин. Сунь поклонился праху императора и прочитал послание его вечно живому духу. В Нанкине в 1912 году собирается парламент, который утверждает Юан-Ши-Кая президентом.

В марте 1912-го Сунь отходит от политики; он довольствуется положением заместителя президента. Однако соглашение между Сунь Ятсеном и генералом Юан-Ши-Каем оказалось недолговечным. Сначала Сунь ищет компромисса с Юан-Ши-Каем, но вскоре ему пришлось уступить место новому лидеру. Сунь отходит от власти и уезжает в эмиграцию.

Провинциальная бюрократия и военный генералитет Китая остались прежними. В парламенте Китая обострилась борьба между революционным югом, который возглавил Сунь Ятсен, и милитаристским помещичьим севером, которым управлял Юан-Ши-Кай. Борьба в 1914 году перерастает в вооруженное столкновение и заканчивается победой Юан-Ши-Кая, который вскоре разгоняет парламент и становится единоличным властителем Китая – императором. В период военной диктатуры Юан-Ши-Кая Сунь создал в эмиграции в Японии новую революционную организацию – партию «Чжунхуа гоминьдан» (Китайская революционная партия), которую в народе называли просто Гоминьдан.

В 1915 году против Юан-Ши-Кая вспыхивают народные восстания, и Китай распадается на зоны влияния. В 1916 году Юан-Ши-Кай умер, после его смерти центральное китайское правительство теряет свое влияние, усиливается власть военных губернаторов отдельных провинций. Китайская военщина разделила Китай на множество сатрапий – разъединенных провинций, каждая из которых жила своей жизнью под управлением генералов-диктаторов. С началом Первой мировой войны японские войска изгоняют немецких колонизаторов, засевших в китайской провинции Шандун, Китай объявляет войну Германии. Однако долгожданный мир в ноябре 1918 года не оправдывает надежд: по мирному договору Шандунская провинция с 40-миллионным китайским населением отходит к Японии.

До лета 1918 года революционеры-«гоминьдановцы» непрерывно терпели поражение в схватках с силами Юан-Ши-Кая. Но к 1920 году сторонникам Сунь Ятсена удается захватить власть на юге Китая, в Кантоне. Партия Гоминьдан объединяет часть буржуазии и трудящихся в борьбе против правителей Северного Китая. Сунь приступает к организации революционной армии, выдвигает программу крестьянских преобразований, программу рабочей политики. В Китае начинается гражданская война.

В 1918 году Сунь направил Ленину и советскому правительству телеграмму, в которой писал о своем восхищении борьбой революционных масс России и выражал надежду, что в будущем революционные партии Китая и России объединятся для совместной борьбы. Революционная Россия рассматривалась Сунем как «великая надежда человечества». Контрреволюционное восстание «Бумажных тигров» в Кантоне заставило Суня опереться на левое крыло Гоминьдана, в то же время буржуазия юга Китая не желала серьезных социальных реформ.

Сунь надеялся получить военную помощь от Советской России, но ленинское правительство смогло оказать ее лишь весной 1920 года. По просьбе Суня Советское правительство направило в Гуанчжоу, где обосновалось в 1923 году руководимое Сунем революционное правительство Китая, группу военных советников и специалистов во главе с Павловым, Бородиным, Блюхером. Они помогли реорганизовать армию и укрепить партию Гоминьдан, объединившую все антифеодальные и антиимпериалистические силы. Сунь переписывается с советскими дипломатами, прислушивается к рекомендациям из СССР, получает деньги и оружие от «северного соседа».