Глава 2

День выдался пустой, без особых дел, но молодой граф Норкрофт считал, что иногда праздное времяпрепровождение бывает просто необходимо – им следует наслаждаться, как, к примеру, отличной сигарой, редким изысканным вином или обществом приятной женщины.

Размышляя об этом, Оливер уперся локтями в балюстраду террасы в дальней части своего фамильного особняка и стал привычно разглядывать окружающие дом сады и поля. Будучи горожанином до мозга костей, он тем не менее любил свое родовое поместье Норкрофт-Мэнор за тишину и покой, чего был начисто лишен в городе. В этой сельской местности никогда не случалось ничего сверхъестественного, отчего здешняя жизнь казалась такой мирной. Правда, через неделю-другую после приезда в свое родовое имение граф обычно начинал скучать. Но сейчас он с удовольствием осматривал окрестности – как раз наступала его любимая пора: конец лета, урожай уже убран, в природе ни намека на близкую осень, но в атмосфере присутствует ожидание скорых перемен. Или ему только кажется? Пожалуй, это больше похоже на какое-то смутное предчувствие, будто в этих сонных местах с ним вот-вот что-то должно произойти.

«Что за глупые мысли лезут в голову! – одернул себя граф. – А все оттого, что я бездельничаю». Но разве он не заслужил немного отдыха? Все три дня после приезда в поместье он был по горло занят делами – встречался с управляющим, арендаторами, наблюдал за сбором урожая, обсуждал с матерью подготовку ежегодного Осеннего бала, который она собиралась устроить. Вспоминая, Оливер улыбнулся – об этом говорила в основном его родительница. Вдовствующая графиня Норкрофт считала и, наверное, не без оснований, что теперь ее самое важное занятие – быть хозяйкой дома. Оливер любил эти ежегодные празднества, по традиции проходившие под открытым небом. Графиня ожидала приезда трех своих племянниц, которые на лето выезжали из городского дома Норкрофтов к своей замужней сестре, маркизе Хелмсли, в Эффингтон-Холл, поместье ее мужа.

– Прошу прощения, милорд, – вывел Оливера из задумчивости голос дворецкого Холлингера, подошедшего сзади совершенно бесшумно. За все годы его службы в Норкрофт-Мэноре граф так и не смог понять, как ему, такому крупному мужчине, это удается.

– В чем дело? – обернулся Оливер.

По обычно невозмутимому лицу дворецкого пробежала тень неодобрения.

– К вам пришел… пришли… – путаясь, начал он, потом собрался с мыслями и доложил: – В гостиной вас дожидаются посетители.

– Вот как? – удивился граф. – Наверное, люди с плохой репутацией?

– Я этого не говорил, милорд, – возразил Холлингер, к которому уже вернулась прежняя невозмутимость.

– Я прочел сомнение на вашем лице.

– Прошу прощения, сэр, обещаю впредь не повторять подобной ошибки.

– Уверен, что так и будет. – Оливер подавил улыбку. Холлингер мнил себя идеальным дворецким, что подразумевало наличие выдержки и умение сохранять невозмутимость. – Так что же за посетители меня ждут?

– Здешние жители, мистер Кларк с сыном, а также женщина в годах – похоже леди, и еще одна женщина, молодая. Они считают, что она имеет отношение к Норкрофт-Мэнору.

– Кто? – нахмурился Оливер.

– Молодая женщина. – Холлингер явно мог сказать больше, но не желал этого делать в пику хозяину за свое маленькое фиаско.

– Но почему они решили, что она отсюда?

– Не знаю, милорд.

– А что говорит сама молодая женщина?

– Ничего, сэр. Похоже, она без чувств. Не изволите ли…

– Да, конечно. – Оливер направился было в дом, но вдруг остановился. – Погоди, а как она оказалась у нас в гостиной?

– Ее донес молодой мистер Кларк.

– Понимаю, – кивнул головой граф. Том Кларк был крепкий парень. Он, конечно, может донести лишившуюся чувств женщину куда угодно. А с таким, как у него, огоньком в глазах каждому станет понятно, что он совсем не прочь оказаться с ней где-нибудь в лесу или в поле. – Если когда-нибудь у нас еще раз случится нечто подобное, в первую очередь докладывай о том, что посетитель или посетительница без сознания.

– Конечно, сэр.

– Как странно… – пробормотал Оливер, продолжая идти к дверям, и опять остановился. – Значит, у нас в гостиной находится незнакомая женщина, пребывающая в обморочном состоянии?

– Точно так, милорд. – Дворецкий быстро прошел вперед и распахнул перед хозяином двери. – К тому же это молодая и весьма привлекательная женщина.

– Конечно, вы, как и все остальные слуги, поддерживаете маму в желании как можно скорее меня женить, – проговорил осененный догадкой граф, понизив голос. – Но ради этого совсем не стоит тащить в дом какую-то полумертвую бедняжку.

Графиня-мать, несколько лет страстно мечтавшая его женить, после свадьбы первого участника пари начала буквально изводить сына всякими намеками на его затянувшуюся холостяцкую жизнь. Однако Оливер видел, что Холлингер, старая кухарка и другие слуги, уже давно ставшие для Норкрофтов членами семьи, при всем желании видеть хозяина счастливым не разделяют воинственного пыла его матери.

– Что вы, милорд, мне бы такое и в голову не пришло! – опешил Холлингер. – Заверяю вас, никто из слуг не имеет отношения к появлению этой молодой особы в нашем доме.

Оливер с сомнением хмыкнул. Разумеется, он отлично знал, что дворецкий и все остальные желали ему только добра, но его раздражало, что личная жизнь графа Норкрофта стала притчей во языцех не только в господских покоях. В конце концов, он выиграл пари, так почему же все вокруг смотрят на него как на неудачника?

Войдя в гостиную, он остановился. Джозеф и Том Кларк неловко топтались в уголке – видимо, подавленные собственной смелостью. Жителей деревни, конечно, приглашали на Осенний бал, но в другое время они редко удостаивались чести посещать графский дом.

На диване лежала молодая леди. Она и вправду была хороша собой – темно-рыжие, цвета красного дерева, волосы обрамляли лицо с правильными тонкими чертами. Глаза закрыты. «Интересно, какого они цвета?» – подумал Оливер. Хорошо бы зеленые – ему всегда нравились зеленоглазые девушки с рыжими волосами. Да и какому мужчине не понравились бы?

– Полагаю, вы лорд Норкрофт? – выступила вперед красивая, хорошо одетая дама средних лет.

– Да, – поклонился Оливер. – А вы кто, позвольте узнать?

– Я леди Фицгивенс, но это не имеет значения, – ответила незнакомка. – Сейчас я просто женщина, озабоченная судьбой ближнего, добрая самаритянка, если угодно. Видите ли, я приехала сюда на поезде, собираясь сесть в экипаж, который наняла, чтобы добраться до имения лорда Дарлингтона. Ах, как это неправильно, что имение его сиятельства находится так далеко от железной дороги! Впрочем, винить надо скорее железную дорогу, ведь имение не меняло своего расположения уже несколько веков… – Она сдвинула брови и на мгновение задумалась. – Нет, определенно не меняло. Разумеется, можно было бы поехать в карете из самого Лондона, но долгие поездки так утомительны! К тому же ехать поездом намного интереснее, не правда ли?

– Да, но…

– Вы знаете лорда Дарлингтона? – расплылась в лучезарной улыбке «добрая самаритянка».

– Мы знакомы… – нерешительно ответил граф.

– Очаровательный человек, не так ли? Как я уже говорила, прибыв на станцию, я увидела, как эта бедняжка споткнулась и свалилась с платформы. – Дама бросила озабоченный взгляд на молодую леди, распростертую на диване. – К счастью, платформа оказалась не очень высокой, но, похоже, девушка ударилась головой. Вообще у нее неплохой вид, и я думаю, что она очень скоро придет в себя. Кстати, сколько сейчас времени?

– Половина третьего, миледи, – подал голос Холлингер.

– Уже? – удивилась дама. – Думаю, полное выздоровление займет день-другой… – Она на мгновение задумалась и добавила: – Или дня три. А может быть, неделю или даже больше. Впрочем, не исключено, что столько времени не понадобится. Кто знает? В подобных случаях ничего нельзя сказать заранее.

– Конечно, если только вы не врач, – пристально посмотрел на нее Оливер.

– Что за абсурдное предположение! – ответила «добрая самаритянка», открыто глядя ему в глаза. – Я просто внимательный и умудренный жизнью наблюдатель. – Она перевела взгляд на лежавшую без чувств гостью. – Однако ей пора было бы уже прийти в себя, а вам – оказать ей помощь.

– Конечно, конечно, я так и собирался сделать, – спохватился граф. – Холлингер, сейчас же пошлите за доктором!

– Моя жена уже пошла за ним, милорд, – быстро ответил Джозеф.

– Почему вы решили доставить пострадавшую именно сюда, в Норкрофт-Мэнор? – спросил граф.

– Но это же очевидно! – ответила графиня Фицгивенс. – Она одета по последней моде, дорогая шляпка и прекрасное платье свидетельствуют о том, что их хозяйка – настоящая леди из состоятельной семьи. – Графиня наклонилась к Оливеру и с таинственным видом прошептала: – И еще ее перчатки… По качеству перчаток всегда можно судить о положении их хозяйки. Вот мы и решили, что эта молодая особа, возможно, гостья, направлявшаяся в Норкрофт-Мэнор. Куда же еще она могла направляться в этих местах?

– Может быть, туда же, куда и вы – к лорду Дарлингтону, – предположил Оливер.

– Вы очень сообразительны, милорд. – Леди Фицгивенс улыбнулась. Правда, как показалось Оливеру, несколько натянуто. – Однако эта леди слишком молода, чтобы быть гостьей Дарлингтона. Во всяком случае, на этот раз, хотя его сиятельство, как и большинство мужчин его возраста, любит общество молодых красавиц. Я знаю почти всех его нынешних гостей – если не лично, то по слухам, и среди них нет никого, похожего на эту леди.

– И все же…

– Помимо всего прочего, – леди Фицгивенс, порывшись в своем объемистом ридикюле, извлекла конверт и вручила графу с торжествующим блеском в глазах, – при незнакомке было письмо, адресованное вашей матушке!

Мельком взглянув на имя адресата, граф удивленно поднял брови:

– Но конверт пуст!

– Вот как? – Леди Фицгивенс взяла конверт, потрясла его и заглянула внутрь. – Действительно, письма нет. Наверное, оно выпало и потерялось в сутолоке на станции. Как неловко. Так вы не знаете, кто эта дама?

Оливер покачал головой:

– Я ее вижу впервые.

– Может быть, ее знает ваша матушка?

– Я тоже впервые вижу эту молодую леди, – включилась в разговор графиня Норкрофт, величественно вплывая в комнату. Тепло кивнув Кларкам, она подошла к дивану и внимательно оглядела лежавшую на нем незнакомку. – Но не исключено, что она – наша дальняя родственница, или дочь одной из моих приятельниц, или еще что-то в этом роде. Как бы то ни было, теперь ответственность за бедняжку ложится на нас.

– Но почему? – вырвалось у Оливера.

Его мать и леди Фицгивенс посмотрели друг на друга с пониманием: мол, где этим мужчинам понять, что такое гостеприимство! Оливер воспринял их укор как в высшей степени несправедливый – ведь он всегда считал себя гостеприимным человеком.

– Холлингер, поместите молодую даму в западное крыло. Думаю, ей подойдет Зеленая комната, – приказала графиня-мать дворецкому. Тот подал знак стоявшему наготове лакею, который, осторожно взяв на руки, вынес незнакомку. Том Кларк с сожалением проводил его глазами.

– Джозеф, – обратилась графиня к старшему Кларку, – ступайте на кухню и пропустите стаканчик в награду за свои хлопоты. Вы нам очень помогли.

– Что вы, миледи, какие там хлопоты! – махнул рукой тот с довольной улыбкой. Дворецкий подвел отца с сыном к дверям, откуда они в сопровождении лакея направились на кухню.

– Я – мать лорда Норкрофта, – повернулась графиня к леди Фицгивенс. – Мы с вами вряд ли встречались, хотя ваше лицо кажется мне смутно знакомым.

– О, такое случается со мной довольно часто, – рассмеялась Ханна и представилась: – Я леди Фицгивенс.

Графиня-мать ответила ей благосклонной улыбкой, и Оливер подумал, что у обеих дам, похоже, много общего – не только возраст и положение.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросил он незваную гостью.

– Нет, благодарю, мне уже пора, я и так слишком задержалась, – поспешно ответила леди Фицгивенс и добавила вполголоса, наклонившись к хозяйке: – На приемах у лорда Дарлингтона никогда не знаешь, что может произойти в следующую минуту. Они дают столько поводов для сплетен, а я обожаю видеть все это своими глазами!

– Я уже много лет не была у него, – ответила графиня, как показалось Оливеру, с некоторым сожалением.

Но почему? Оливер отлично знал, что матушка ведет очень активную светскую жизнь и ей решительно не о чем жалеть.

– Наверное, именно у лорда Дарлингтона мы с вами и встречались когда-то, – предположила гостья. – Хотя с годами память у меня уже стала не та. Но все же замечу, что у нас с вами впереди еще несколько чудесных лет, – добавила она с лукавой искоркой в глазах.

– Будем надеяться! – рассмеялась графиня-мать.

– В таком случае позвольте откланяться. Дайте мне знать, как будет чувствовать себя молодая леди. Вряд ли она сильно ушиблась, но меня очень удивляет, что она до сих пор не пришла в себя.

– Наш доктор Миллер хоть и практикует в деревне, тем не менее весьма компетентный врач, – заверила ее графиня Норкрофт. – Наша гостья в хороших руках.

– Отлично, – понимающе кивнула леди Фицгивенс. – Было бы жаль, если бы моя пле… мое доброе дело оказалось напрасным.

Она повернулась к дверям.

– А как же багаж нашей незнакомки? – спохватился Оливер. – Если она приехала поездом, у нее должен быть хоть какой-то багаж.

– Я не заметила на платформе никакого багажа, – пожала плечами леди Фицгивенс. – Но если у нее были чемоданы, то они, несомненно, в конце концов отыщутся. Всего доброго, милорд, и вам, леди Норкрофт.

Она кивнула головой и вышла.

– По-твоему, мы поступили разумно? – спросил молодой граф, внимательно посмотрев на мать.

– Вряд ли, – спокойно ответила она.

– Ты хоть понимаешь, что эта молодая особа может оказаться кем угодно? Например, воровкой, преступницей?

– Не говори глупостей, – оборвала сына графиня. – Разве по ней не видно, что она леди, причем знатная? Ты заметил на ее запястье браслет с маленьким золотым амулетом? Он великолепен! Хотела бы я взглянуть на него поближе.

– Наверняка краденый, – пробормотал Оливер.

– А ее одежда? – продолжала графиня, не обращая внимания на его слова. – Отличного качества, сшитая по последней моде, подобранная с отменным вкусом. Перчатки так просто изумительные, а по перчаткам всегда можно отличить настоящую леди. Ты обратил внимание на ее туфли?

– Нет, но…

– Они явно дорогие и наверняка удобные, хотя и не очень практичные. Такую обувь, как правило, покупают те, для кого ее носкость не самое важное качество. И я просто не могу представить, что их может носить воровка. Кстати, ты не забыл, что у нашей гостьи было адресованное мне письмо? – продолжала мать.

– Только конверт, да и тот она могла надписать сама.

– Но, как я заметила, бумага была превосходного качества, почерк изящный и даже как будто знакомый. Впрочем, я не уверена, ведь столько людей нашего круга пишут очень похоже. Это даже раздражает. Если незнакомка сама надписала конверт, то у нее отлично получилось. Вопрос только в том, какую цель она преследует…

– Разумеется, самую низменную, – мрачно заметил сын.

– Чудесно! Я вовсе не против поучаствовать в какой-нибудь рискованной затее, только предпочла бы, чтобы на месте нашей прелестной мошенницы оказался какой-нибудь молодой красивый плут.

– Мама!

– Ах, как я люблю шокировать тебя, Оливер! Меня совершенно не волнует, что ты находишь мои слова неприличными. Увы, в моей жизни так давно не было никаких приключений.

– Но ты…

– Слишком для них стара?

Графиня внимательно посмотрела на сына, и этот взгляд заставил Оливера снова, как в детстве, почувствовать себя проштрафившимся сорванцом.

– Я не то хотел сказать, – солгал он.

– Но ты об этом подумал. У тебя просто на лице написано: я лучше знаю, что тебе нужно, потому что несу за тебя ответственность. Такое выражение лица частенько бывало и у твоего отца, но он бы непременно меня понял.

Она замолчала, устремив глаза куда-то вдаль, и задумчиво добавила:

– В юности нам с ним довелось пережить несколько головокружительных приключений…

– Но, согласись, сейчас для них не самое подходящее время.

– Не стану посвящать тебя в тайны прошлых лет, ты этого не заслуживаешь, – фыркнула графиня. – Имей в виду: что бы ни принесла нам встреча с нежданной гостьей – это мое приключение, поскольку тебе, похоже, они не нужны.

– У меня они тоже были, – буркнул Оливер, борясь с охватившим его раздражением.

– Но, конечно, только не романтического свойства.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои увлечения, – высокомерно отрезал он.

– Подумать только, с начала года уже трое твоих друзей женились, а у тебя даже нет возлюбленной! Поверь, мой мальчик, тратя все время на хлопоты по хозяйству и исполнение обязанностей сквайра, жену себе не найдешь.

– Согласись, мама, – возразил Оливер не без торжества в голосе, – неразумно принимать неизвестно кого в своем доме только потому, что у этого человека есть пустой конверт с твоим именем. Разве так начинаются приключения?

– Увы, Оливер Лейтон, но ты, похоже, не в состоянии поучаствовать в настоящем приключении, даже если оно подойдет и укусит тебя в…

– Мама!

– Я хотела сказать, в руку, – со смехом уточнила графиня. – Оценить прелесть приключения, как и красоту, дано немногим. Погоди, скоро все прояснится.

– Приехал доктор Миллер, – деликатно кашлянув, объявил вошедший в комнату дворецкий.

– Прекрасно, Холлингер. – Графиня поспешила к дверям. – Так или иначе, сын мой, но незнакомка уже сделала нашу жизнь интереснее, ярче. Ты ведь постоянно жалуешься на скуку деревенской жизни.

– Я люблю жить в деревне, – ответил Оливер. – Здесь все дышит покоем и счастьем.

– Да ты ненавидишь покой, – хмыкнула мать и вышла из комнаты.

– Может быть, но не теперь, – пробормотал граф, предчувствуя, что «приключение» вскоре заставит его с тоской вспоминать о былом покое и деревенской скуке.

Однако мама права, подумал он. Скорее всего его чрезмерная подозрительность окажется беспочвенной. Во всяком случае, личность незнакомки станет известна сразу, как только она очнется от обморока. Судя по рассказу сопровождавшей ее дамы, незваная гостья вряд ли пострадала серьезно, значит, она может очнуться в любой момент. А она действительно хороша собой… Интересно, какого цвета у нее глаза?

Глава 3

Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в высокий потолок с кессонами, изящно украшенный и явно старинный. Что это за место?

Она села и тут же застонала, почувствовав тупую боль в затылке. Пощупав его, она удивилась – шишки не было. Откуда же взялась эта боль? Чтобы справиться с ней, она откинулась на мягкие подушки и огляделась – она лежала на диване в незнакомой гостиной, через раскрытую дверь которой виднелась спальня. Изысканное убранство обеих комнат, выдержанное в светло-зеленых тонах, навевало мысль об умиротворяющей прохладе леса.

– Вот вы и очнулись, – послышался приятный женский голос.

Вздрогнув, она постаралась сесть.

– Нет-нет, дорогая, вам не стоит напрягаться. – К ней уже спешила женщина средних лет в сопровождении двух горничных, которые ловко подоткнули под спину гостьи подушки. – Теперь вам будет удобнее. Как вы себя чувствуете?

– Немного болит голова, – потерла она затылок.

– Доктор Миллер сказал, что через день-другой боль пройдет и вы совсем поправитесь, – успокоила ее незнакомка, усаживаясь в кресло рядом с диваном. – Он рекомендовал вам полный покой по меньшей мере на сутки.

– Кто это – доктор Миллер?

– Наш местный врач, который осмотрел вас несколько минут назад. Он отличный специалист, и я считаю большой удачей, что он работает в нашей деревне. Доктор заедет сюда еще раз, чтобы посмотреть, как идет выздоровление. Должна сказать дорогая, что вы заставили нас всех серьезно поволноваться, в том числе и милую леди Фицгивенс…

– Леди Фицгивенс?

– Это она привезла вас к нам. Ваше счастье, что вам повстречалась такая чуткая и внимательная женщина. Это она заметила, как вы упали с платформы.

– Да, мне повезло… – пробормотала молодая леди. Но она не чувствовала никакой радости, только тревогу. – Честно говоря, я ничего не понимаю… Вы говорите, что я упала с платформы?

– Обстоятельства этого происшествия не вполне ясны, но леди Фицгивенс, только что приехавшая из Лондона, была свидетелем того, как вы упали. При вас был конверт на мое имя, и хотя он оказался пуст, леди Фицгивенс сочла разумным доставить вас именно сюда, к нам.

– И где же я нахожусь?

– Прошу прощения, милая, действительно, откуда вам знать? Вы – в Норкрофт-Мэноре, я леди Норкрофт, – с улыбкой пояснила графиня таким тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми или слабоумными. – Но сейчас гораздо важнее выяснить, кто вы такая.

– Кто я? – медленно переспросила молодая женщина.

– Да-да, как ваше имя?

– Мое имя? – Вопрос был простейший, но, к удивлению гостьи, она не знала ответа. Ее с новой силой охватила тревога.

– Для начала расскажите, что вы помните. – Леди Норкрофт ободряюще накрыла ее руку своей.

– Рассказать, что я помню… – протянула незнакомка, глядя в глаза хозяйки – та смотрела на нее как на умалишенную. Наверное, она действительно сошла с ума. – Боюсь, я не вспомню ничего о том, что было до того, как я открыла глаза несколько минут назад.

– О Господи, вы уверены? – с участием и тревогой спросила леди Норкрофт и внимательно посмотрела на нее.

Наморщив лоб, гостья напрягла память, но все было тщетно.

– Да, уверена, – кивнула она.

– Именно этого я и боялась, – вздохнула графиня.

– Чего именно?

– Потери памяти, – ответила с прискорбным видом хозяйка, но ее глаза при этом возбужденно блестели. – Это как-то называется по-гречески…

– Амнезия? – подсказала гостья.

– Да, именно. Хорошо, что вы хоть что-то помните.

– На самом деле я ничего не помню, просто это слово само всплыло в моей голове.

– Бедное дитя, у вас настоящая амнезия, – резюмировала леди Норкрофт с грустью, хотя и не без некоторого удовлетворения. – Я слышала, что такое бывает, но никогда не думала, что мне доведется столкнуться с этим явлением в жизни.

– Неужели случаи амнезии настолько редки? – всполошилась незнакомка. Неужели ее постигла эта беда? От нахлынувшего страха боль в затылке мгновенно прошла. – Не может быть! Наверняка такое бывает часто – люди падают, травмируют голову, теряют память, а потом она возвращается, и они, считая происшествие несущественным, никуда о нем не сообщают.

Она взволнованно заходила по комнате, ей захотелось как можно скорее сбежать отсюда. Но куда?

– Не надо так волноваться, дорогая…

– Согласитесь, что у меня есть причины для волнения, – повернулась молодая леди к хозяйке. – Разве можно оставаться спокойной, если даже не помнишь, как тебя зовут?

– Однако вы вспомнили слово «амнезия», – попыталась успокоить ее графиня. – А ведь это весьма необычное слово.

– Но я не помню, кто я такая! – в отчаянии воскликнула молодая женщина, чувствуя непреодолимое желание оказаться в материнских объятиях графини и дать волю слезам. Но плакаться на чьей-то груди – это унизительно! Нет, она не из таких… По крайней мере теперь она могла сказать о себе больше, чем минуту назад, но все еще слишком мало. – Есть ли у меня семья, муж? Я ничего не помню. Может быть, я замужем?

– В таком случае вашего супруга, если он позволил вам потеряться, не назовешь примерным.

– Ничего нельзя сказать наверняка, – фыркнула рыжеволосая красавица. – Просто не знаю, что мне теперь делать.

– Естественно, милочка, ведь у вас амнезия, – сочувственно согласилась леди Норкрофт. – Но ведь у вас есть я. Думаю, чашка чаю будет весьма кстати. Элен, Мери, принесите нашей гостье чаю.

Горничные поспешно вышли из комнаты.

– Не думаю, что… – возразила было незнакомка, но графиня прервала ее:

– В вашем состоянии вам не стоит думать.

– Я больше не могу пребывать в неведении, леди Норкрофт.

– Видите, вы запомнили мое имя! – обрадовалась собеседница.

– Но вы назвали себя всего минуту назад.

– Да, но вы запомнили! – просияла хозяйка. – И вспомнили слово «амнезия», так что можно с уверенностью сказать, что вы на пути к выздоровлению. Однако сейчас вам лучше отдохнуть, собраться с силами. Завтра мы обсудим все это с доктором Миллером, когда он заедет вас проведать. Ни о чем не беспокойтесь, дорогая.

– Но, леди Норкрофт…

– Не возражайте. Знаете, однажды в загородном доме моей подруги Маргарет, леди Катчингс, останавливался один принц. Это было так интересно! Но ваше появление в Норкрофт-Мэноре куда занимательнее.

– Почему?

– А вы представьте себе эту картину: в мой дом привозят потерявшую память неизвестную молодую даму явно благородного происхождения, с моим именем на устах…

– Я же была без сознания!

– Я выражаюсь фигурально, милочка. Какая разница – на устах ли, на конверте… К тому же незнакомка очень хороша собой. Ну чем не завязка приключения в духе романов герцогини Роксборо?

Графиня встала и протянула гостье руку.

– Знаете, мне в голову пришла одна хорошая идея. Пойдемте со мной.

Гостья повиновалась, и леди Норкрофт подвела ее к большому зеркалу в спальне.

– Что вы видите, дорогая?

Думая о том, что объективно оценить свою внешность дано немногим, незнакомка вгляделась в свое отражение и с радостью отметила, что молодую женщину в зеркале вполне можно было назвать хорошенькой. Неужели в ней заговорило тщеславие? Нет, вряд ли, но все же приятно сознавать, что у тебя красивое лицо, несмотря на чуть великоватый нос, упрямый подбородок и чересчур большие глаза. Правда, они, под стать убранству комнаты, глубокого зеленого цвета и очень идут к густым, слегка вьющимся темно-рыжим волосам, которые, очевидно, весьма непросто уложить в прическу. Взгляд молодой женщины скользнул вниз.

– Ну как? – нетерпеливо спросила графиня.

– Пожалуй, я немного худовата…

– Вовсе нет, – покачала головой леди Норкрофт, оценивающе рассматривая ее отражение. – Разве что совсем чуть-чуть. Но у вас прелестная грудь, что гораздо важнее.

– Да, неплохая, – согласилась гостья, не отводя глаз от зеркала.

Будучи среднего роста, она была одета в прекрасно сшитое дорожное платье, так что ее худоба вряд ли являлась следствием бедности и плохого питания. Незнакомка почувствовала облегчение: хоть она не помнит своего имени, но, слава Богу, она не из бедняков. Может быть, она все-таки тщеславна? Но кто бы на ее месте не испытывал облегчения?

– Возможно, вы несколько моложе, чем положено быть героине хорошего романа, – продолжала графиня, – но вам наверняка уже около тридцати.