Обезумев от боли и страха, Бабу не мог произнести ни звука. Красноватые отблески от расставленных на полках медных статуэток придавали мастерской зловещий вид. Пленник открыл было рот и снова закрыл его. Если он скажет правду, ему конец. Надо во что бы то ни стало придумать сколько-нибудь правдоподобную ложь, но какую? Опустошенный страхом мозг отказывался служить ему. Окаменев от ужаса, он смотрел, как Бангаре вновь приближается к нему с горелкой в руке. Синий язычок пламени словно загипнотизировал Бабу, ему казалось, будто он уже чувствует ожог... Мулат протянул руку вперед, и у него вырвался отчаянный крик:
      - Нет, товарищ, нет! Я ничего не знаю! Я ничего не сделал!
      Бангаре взглянул на него с брезгливостью: жалкий человечишка, да и только! Может быть, вся эта история - лишь буря в стакане воды, но, возможно, за этим кроется что-то серьезное... Он обернулся к Питеру, который ждал приказаний, рассматривая непристойные статуэтки на полках совокупляющиеся парочки во всех позах.
      - Помоги-ка мне! - бросил он.
      Южноафриканец подошел ближе; в глазах его блеснул живой интерес. Ему уже приходилось забивать людей молотком, душить голыми руками, перерезать горло и даже закалывать в автобусной толчее заточенной велосипедной спицей, но паяльная лампа - это было что-то новенькое. Неплохая идея...
      - Да, шеф, - сказал он. - Что с ним сделать?
      - Сними с него штаны.
      - Нет, товарищ, нет! - взвыл Бабу.
      Бангаре бросил на него равнодушный взгляд, поглаживая язычком пламени медную статуэтку, словно для тренировки.
      - Я задал тебе вопрос, - отчеканил он.
      Кровосос расстегнул пояс Бабу, бросил его на пол и двумя руками разорвал брюки. Комнату наполнил запах испражнений. Брезгливо поморщившись, южноафриканец стянул с пленника разорванные брюки, достал из кармана нож и одним движением разрезал сомнительной чистоты трусы, обнажив съежившееся мужское достояние.
      Бангаре подошел к табуретке и склонился над Бабу, прищелкнув языком.
      - Надо же, товарищ, конец у тебя ничего. Твоя невеста, верно, не скучала. Жаль мне ее...
      У Бабу вырвалось сдавленное рыдание. С преувеличенной тщательностью Бангаре прибавил огонь, пламя зловеще зашипело и стало почти белым.
      - Подержи его, - приказал он Кровососу.
      Питер обошел табурет и обхватил пленника своей железной лапищей за шею. На губах его заиграла садистская улыбочка.
      - Осторожней, шеф, - хохотнул он, - не подпали заодно мои яйца!
      Бангаре не ответил, занятый своим делом. На службе у Ролингса он многому научился. Паяльная лампа - чертовски удобная штука и годится на все случаи жизни, к тому же это орудие простых тружеников - то, что нужно для революционного движения. Конечно, "электрошок" - тоже неплохо, но надо иметь в виду, что в Африке электричество есть далеко не везде.
      Он присел на корточки рядом с пленником и медленно поднес язычок пламени к его животу. Вспыхнули волоски, кожа покрылась красными волдырями. Раздался нечеловеческий вопль, и отвратительная вонь паленого мяса наполнила комнату. Огонь в неумолимой руке Бангаре продолжал лизать нежную кожу, которая с шипением таяла, как леденец. Член несчастного уже покрылся темными струпьями, кожа клочьями свисала с него. Даже Питер отвернулся, сдерживая подкатившую к горлу тошноту. Внезапно мулат выключил горелку и встал, глядя на свою работу. Бабу, с искаженным от боли лицом, прерывисто дышал, издавая пронзительные крики. Глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит, рот широко раскрылся... Это натолкнуло палача на новую мысль: если пленник будет и дальше упираться, он обожжет ему небо и горло.
      Но сейчас Бабу было так больно, что он был не в состоянии говорить. Он попытался шевельнуться и снова взвыл - малейшее движение было невыносимо для обожженной плоти.
      Вдруг в дверь мастерской негромко постучали. Бангаре поставил лампу на стол, вытащил из-за пояса пистолет и пошел открывать. В дверях стоял его шурин с серым от страха лицом.
      - Чего тебе надо? - рявкнул мулат.
      - Тут вроде кричали, - пробормотал скульптор трясущимися губами. Соседи проснулись, спрашивают, в чем дело. Я...
      - Заходи, - бросил Бангаре.
      Хозяин мастерской колебался. Тогда мулат втащил его внутрь и захлопнул дверь. Повернувшись, он подтолкнул скульптора к потерявшему сознание пленнику.
      - Ты перестарался, шеф, - с тревогой шепнул ему Питер, - боюсь, он загибается...
      - Брось, - отмахнулся Бангаре, - прикидывается, хочет, чтобы его оставили в покое. Пусть отдохнет немного, и продолжим... До утра еще далеко, он у нас заговорит!
      Мулат обернулся к своему онемевшему от ужаса шурину.
      - Давай-ка, покажи нам, как ты работаешь, все равно пока делать нечего...
      Скульптор вытаращил глаза.
      - Прямо сейчас?
      - Да, сейчас. Сделай нам вот такую куколку.
      Он показал на фигурку стройной негритянки. Скульптор не решился возражать. Избегая смотреть на обожженного человека, он взял паяльную лампу, подошел к столу и зажал в тисках медную проволоку. По крайней мере, это его отвлечет, да и пленника не будут пытать, пока он работает... Он на чем свет клял сестру за то, что она впутала его в эту историю. При первом же удобном случае эта сучка получит такую трепку, которую запомнит на всю жизнь!
      Бангаре с самым добродушным видом смотрел, как скульптор изгибает проволоку над огнем. В каждом его движении чувствовалась сноровка... Вдруг за его спиной раздался слабый стон: Бабу пришел в себя. Бангаре достал из кармана найденную у пленника пачку денег и бросил ее на стол.
      - Ну-ка, - сказал он шурину, - сваяй нам кое-что еще.
      Скульптор поднял голову и удивленно посмотрел на него.
      - А что?
      Бангаре указал пальцем на Бабу.
      - Вот что. У меня рука тяжеловата, боюсь убить его. Ты будешь поаккуратнее. Давай, работай, делай с ним что хочешь. Мне надо знать, кто дал ему эти деньги.
      Скульптор поставил лампу на стол. Лицо его стало совершенно серым.
      - Я не могу.
      Бангаре не стал тратить время на уговоры. Он просто взял свой пистолет, взвел собачку и подставил дуло к самому носу собеседника.
      - Тогда я прострелю тебе башку, - обронил он.
      Напряженное молчание длилось несколько секунд, затем скульптор поднялся, с трясущимися руками и пылающим лицом, охваченный стыдом, отвращением и страхом. Он знал, что Бангаре не шутит. У него была большая семья - две жены, шестеро детей и множество двоюродных братьев, как водится в Африке. Всего ему приходилось кормить тридцать ртов. Он подошел к пленнику, который затравленно смотрел на него, и остановился в нерешительности, ища место, где бедняге не будет слишком больно.
      - Пошевеливайся, - прикрикнул Бангаре. - Время не ждет.
      Скульптор убавил, насколько возможно, огонь горелки, стараясь не смотреть на свою жертву, медленно протянул руку и коснулся язычком пламени ляжки. Так он, по крайней мере, не изувечит его... Когда пламя лизнуло кожу, пленник снова испустил душераздирающий вопль. Бангаре злобно выругался.
      - Да не так, идиот! Ты же не свинью жаришь. Займись глазами или ушами.
      Скульптор не шевелился. Мулат схватил его за запястье, и горелка неумолимо приблизилась к лицу Бабу. Почувствовав адский жар, тот снова завопил, на этот раз нечто членораздельное:
      - Нет! Нет! Я все скажу!
      Бангаре не убрал горелку.
      - Говори!
      Бабу задышал чаще и пролепетал едва слышно:
      - Это... это толстый Жорж, который дает напрокат машины.
      - Жорж?!
      Бангаре остолбенел. Он мог предположить все что угодно, только не это. Он знал толстого француза и считал его трусом и неудачником. Никогда этот жалкий тип не вмешивался в политику. Да и швыряться деньгами, одаривая голодранцев вроде Бабу, - совсем на него не похоже... Странная история... Очевидно, пленник лгал.
      - Поджарь-ка ему яйца еще разок! - приказал он. - Он морочит нам голову.
      Скульптор окаменел от ужаса, рука с горелкой застыла в воздухе. Бангаре потянул ее вниз, к обожженным местам, вызвав новый концерт душераздирающих криков, таких отчаянных, что мулат сам решил на время прервать пытку. Он убрал лампу, и Бабу застонал умоляюще:
      - Это правда, патрон, клянусь тебе, это Жорж. Он хотел все знать про Товарища-Президента, чтобы навести на него порчу.
      - Что-что?
      Чтобы такой тип, как Жорж, верил в колдовство?..
      - Товарищ Бабу, - строго произнес мулат, - ты морочишь нам голову.
      - Нет, нет! - взвыл Бабу, обезумев от боли и страха.
      Прерывая свою речь стонами и всхлипами, он рассказал о странном предложении Жоржа Валло. Бангаре слушал, недоумевая.
      Бабу был слишком измучен и запуган, чтобы лгать. Больше из него ничего не вытянуть. Ключ к разгадке надо искать у Жоржа.
      Мулат погасил горелку и поставил лампу на стол. Добиться правды от Жоржа Валло - задача потруднее. С белым не позабавишься, как с этим Бабу...
      - Ладно, - распорядился он, - уходим.
      Вздохнув с несказанным облегчением, скульптор поспешно убрал паяльную лампу подальше. Бангаре взял со стола деньги и протянул ему:
      - Держи, ты их заработал.
      - Нет, нет, - воспротивился тот, - я не хочу.
      Смерив его ледяным взглядом, Бангаре решительно засунул банкноты ему в карман. Протестовать скульптор не посмел. Питер отвязал пленника и взвалил его на плечо: Бабу слабо стонал в полузабытьи, идти он не мог. В дверях Бангаре обернулся:
      - Ты меня не видал...
      В темном переулке не было ни души. Али-Шило ждал за рулем "Р-16". Питер швырнул пленника на заднее сиденье и сел рядом.
      - Домой, - скомандовал Бангаре.
      Через пять минут они уже проезжали через кордон на бульваре Республики. Едва машина въехала в сад, Бангаре приказал Кровососу:
      - Займись им. Потом закопаешь под большим манговым деревом.
      Эта черная мразь больше ничего ему не скажет...
      Питер выволок пленника из машины, как мешок. Отупевший от боли Бабу уже ничего не соображал и непрерывно скулил, как больной щенок. Кровосос дотащил его до бассейна и уложил на живот. Он достал из-за пояса заточенную велосипедную спицу, которую всегда носил под штаниной, и приставил острие к позвоночнику Бабу чуть ниже затылка. Бабу даже не почувствовал легкого укола - так ему было больно. Держа спицу строго вертикально, Питер с точностью хирурга вонзил ее в позвоночник, и стальное острие проткнуло спинной мозг.
      Из горла Бабу вырвался короткий хрип, тело судорожно дернулось, выгнулось и застыло. Выждав для верности еще несколько секунд, Питер вытащил спицу, вытер ее о джинсы и снова спрятал под штанину. Этот способ убивать людей нравился ему больше всех.
      Солнце только что показалось из-за горизонта. Эммануэль Бангаре остановил "Р-16" перед бунгало Жоржа. Он размышлял весь остаток ночи, прежде чем решиться на этот шаг. Дремавший на крыльце бой при виде его испуганно вскочил. Бангаре обратился к нему со своей самой приветливой улыбкой:
      - Твой патрон дома?
      - Да, шеф, он спит.
      - Отлично! Мне надо его повидать.
      Он вошел в дом вместе с Питером и Али. Внутри было пыльно, не прибрано, повсюду разбросана одежда, на столе - початая бутылка "Джи энд Би". Типичное жилище старого холостяка. Бангаре толкнул дверь спальни. Жорж храпел на кровати под противомоскитной сеткой. Мулат позволил себе роскошь несколько секунд посмотреть на него, в последний раз обдумывая свой шаг, затем, взяв у Али нож, он наклонился над спящим и легонько ткнул острием в жирное плечо. Толстяк вздрогнул и сел, щуря глаза. Бангаре отдернул штору, и спальню залил свет.
      Кровь отхлынула от лица Жоржа Валло, нижняя губа у него отвисла, подбородок затрясся, как студень. Пряча испуганные глаза, он попытался выдавить из себя улыбку. Бангаре сказал себе, что был прав, потрудившись приехать сюда. Небрежно поигрывая ножом, он медовым голосом обратился к Жоржу:
      - Товарищ, ты арестован. Одевайся и следуй за нами.
      Обретя наконец дар речи, Жорж Валло пролепетал дрожащим голосом:
      - Но за что? Что я такого сделал?
      Бангаре коротким движением всадил нож в прогнивший пол.
      - Покушение на завоевания Революции, - обронил он.
      - Заговор против Товарища-Президента.
      У Жоржа подкосились ноги. Он схватил со стула полупустую бутылку минеральной воды и залпом осушил ее, силясь проглотить ком, закупоривший горло. Потом, двигаясь как автомат, натянул брюки. Он уже знал, что начинающийся день будет самым долгим в его жизни.
      Глава 11
      Полковник Уэдраенго вошел в относительно прохладную комнату, где находились Малко и оба американца, в сопровождении полудюжины вооруженных негров со зверскими физиономиями. Это были "двоюродные братья", которые завладели автоматами убитых членов Комитета Защиты Революции и несли при особе полковника своеобразный почетный караул. Он сменил свой штатский костюм на легкую куртку цвета хаки, больше похожую на военную форму.
      Улыбаясь, вольтиец подсел к большому деревянному столу.
      - Хорошие новости, - сообщил он. - Все готово, мои сторонники ждут только меня, чтобы начать действовать.
      Малко вздохнул с облегчением. Со вчерашнего дня он не выходил из жилища марабута: ни к чему, чтобы в деревне видели белых, - стукачи могли быть везде. Вторые сутки он видел лишь глиняные стены маленького форта да внутренний двор. Крис Джонс благодаря огромным порциям риса перестал ежеминутно бегать в уборную, а Милтон Брабек наотрез отказывался притронуться к чему бы то ни было, кроме сардин в масле, причем только из банки, открытой собственноручно.
      Пятерых убитых членов КЗР похоронили, а их родным пригрозили страшной расправой, если они скажут хоть слово. Марабут пользовался достаточным влиянием, чтобы рассчитывать на их молчание, по крайней мере какое-то время. Ну, а потом придет новая власть...
      - Когда мы едем в Уагадугу? - спросил Малко.
      Полковник Уэдраенго замялся.
      - Видите ли, нам придется несколько изменить наши планы. Я должен еще повидаться со многими людьми, прежде чем ехать в столицу. Для этого я предпочел бы быть один. Вот что я вам предлагаю: "лесное такси" по безопасным дорогам отвезет вас в Ниамей. Днем оттуда вылетает самолет в Уагадугу. Вы вернетесь так же, как уехали, и мы встретимся в столице.
      Малко помолчал. То, что предлагал полковник, было куда более рискованно, чем первоначальный план: он хотел оставаться в глубоком подполье до самого путча. Но ведь в конце концов вольтийский офицер - главное заинтересованное лицо в этой операции...
      - Ладно, - кивнул он, - надеюсь, что мое путешествие не привлечет внимания. А мои друзья?
      - С ними еще проще, - ответил полковник. - Они уезжали на экскурсию и скоро вернутся. Пусть отправляются прямо сейчас, чтобы приехать до наступления ночи. Дорога трудная: прошел дождь.
      Оба телохранителя были уже на ногах. Уагадугу казался им теперь раем в сравнении с Гангу.
      - А как мы встретимся? - спросил Малко. - Вам придется соблюдать величайшую осторожность...
      Полковник Уэдраенго достал из кармана маленький пушистый предмет, похожий на брелок для ключей, и показал его Малко.
      - Вы пойдете с человеком, который передаст вам вот это. Я буду в Уагадугу завтра.
      Это была Африка - ни телефона, ни почты. Гри-гри* и "лесной телеграф". Малко попытался взглянуть на положение дел с оптимизмом. Теперь все зависело от полковника, и хотя он располагает куда более примитивными средствами, тылы вольтийца явно обеспечены лучше, чем его собственные.
      - Хорошо, - согласился он. - Сразу по приезде я свяжусь с нашим человеком, чтобы получить для вас сведения, которые дадут вам возможность разработать план завершающего этапа операции. Но вы уверены, что в Уагадугу вам не грозит опасность?
      - Там, где я буду, - твердо сказал полковник, - меня никто не выдаст.
      * Амулет.
      Малко подумал об убитом в пустыне русском: скорее всего, за полковником следили от самого Абиджана. Что именно известно КГБ? Нельзя было терять бдительность.
      Вошел негр и склонился к уху Уэдраенго. Выслушав его, полковник повернулся к Малко.
      - "Лесное такси" уже здесь. Не задавайте водителю никаких вопросов. Он знает дороги. Все будет в порядке.
      Они крепко пожали друг другу руки. Телохранители растерянно смотрели на Малко, чувствуя себя брошенными. Оба умирали от жажды, но не решались притронуться к местным напиткам - хотя их приносили в закупоренных бутылках, - подозревая африканцев в самых дьявольских хитростях. Малко вышел под палящее солнце и увидел крытый брезентом грузовичок, битком набитый неграми. Для него оставили лучшее место рядом с водителем, правда, вместо кондиционера, увы, приходилось довольствоваться открытым окном... Прежде чем сесть в машину, он отвел в сторонку Криса.
      - Вечером, когда приедете, идите ужинать в "Рикардо". Я свяжусь с вами там.
      Он с грустью смотрел на удаляющийся красный холм над деревней, на котором марабут строил свои мечети. Здесь по крайней мере у полковника Уэдраенго есть надежный друг... Потом началась бескрайняя, ровная и однообразная саванна. Водитель гнал что было мочи, ведомый свойственным африканцам животным чутьем, которое не дает им сбиться с дороги без малейших ориентиров. Через шесть часов он будет в Ниамее.
      Жорж Валло сидел на табурете в глубине крошечной комнатки без окон, силясь совладать с бешено колотящимся сердцем. Машинально он пощупал огромный синяк на правом виске... Когда Эммануэль Бангаре сказал, что не собирается везти его в Управление национальной безопасности, он хотел выпрыгнуть из машины. Питер и оба алжирца, Али и Моханд, набросились на него и принялись избивать. В конце концов острие ножа Али уперлось ему в горло. Кордон на бульваре Республики он пересек, лежа на полу машины под брезентом. Его провели через сад одной из вилл Совета Содружества и втолкнули в эту каморку без вентиляции, где нечем было дышать, предварительно связав руки за спиной. Горло ему сжимала мучительная тревога. Он слышал шаги, телефонные звонки, но понимал, что он не в полиции и не в органах безопасности. Он был в руках у Бангаре - а это значило, что можно считать себя покойником... Жоржа Валло больше не существовало. Язык у него во рту распух, как у утопленника.
      Дверь открылась, и он сощурился от яркого света. Один из его палачей поднял его и повел по коридору в роскошно обставленную гостиную. Там его ждал Бангаре, одетый в свой любимый наряд - защитный комбинезон.
      Жоржа усадили за стол, и он смог наконец выпить чашку кофе. Бангаре смотрел на него дружелюбно, ожидая, пока он утолит жажду, потом закурил сигарету и сказал:
      - Мне все известно. Твой сообщник признался. Я к тебе хорошо отношусь, так что если согласишься сотрудничать с нами, все еще может кончиться для тебя благополучно. Я даже берусь устроить тебе исключительную концессию на прокат машин. Товарищ-Президент за развитие революционной экономики. Что ты на это скажешь?
      Как будто его привели сюда, чтобы поговорить о бизнесе... Жорж кивнул и произнес охрипшим голосом:
      - Да... прекрасная мысль...
      - Что ж, - продолжал Бангаре, - тогда расскажи-ка, что у тебя за дела с этим Бабу?
      Сидя в каморке, Жорж успел сочинить вполне правдоподобную басню. Он принялся излагать ее как можно более убедительным тоном, с неподдельной искренностью: незадачливый Бабу, якобы родственник его служащего, залез в долги, купив "Ямаху", а он, Жорж, по доброте душевной захотел ему помочь... дал немного денег, чтобы расплатиться с основными кредиторами...
      - А взамен ты его ни о чем не попросил? - осведомился Бангаре равнодушным тоном.
      - Да, мы договорились, что он будет работать на меня в свободное время, - объяснил Жорж. - Нерегулярно, конечно, от случая к случаю...
      Бангаре понимающе кивнул. Без всякого предупреждения его рука вдруг распрямилась, как пружина, выплеснув горячий кофе прямо в лицо Жоржу. Мулат вскочил и в ярости ринулся на него, рыча:
      - Негодяй! Лжец! Контрреволюционер! Белый ублюдок! За дурака меня держишь! Убью!
      Двое его сообщников, ухмыляясь, смотрели, как он избивает толстяка ногами... Наконец он немного успокоился, подняв упавшего на пол Жоржа за шиворот, и стукнул его головой об угол стола.
      - Ты скажешь мне все, что тебе известно, или не выйдешь отсюда, мразь! Здесь тебя никто не станет искать, даже твой дерьмовый посол.
      Подкрепляя слова делом, он схватил его за нос и со всей силы крутанул. Жорж Валло молчал, спрашивая себя, хватит ли у него сил все это выдержать...
      У Малко на миг сжалось сердце, когда он протягивал свой паспорт солдату иммиграционной службы, но он тотчас взял себя в руки. В довершение всего он умирал с голоду. Обслуживание на линии Ниамей - Уагадугу было ниже всякой критики даже в салоне первого класса. Малко с тоской вспомнил свой последний полет из Парижа в Нью-Йорк рейсом компании "Эр Франс", вторым классом. Паштет из гусиной печени и коллекционные бордосские вина...
      Получив назад свой паспорт, Малко прошел через полицейские кордоны. В аэропорту кишела обычная чернокожая толпа; ничего подозрительного он не заметил. Черного "Р-16" не было. Он направился к конторе Жоржа Валло. На месте толстяка сидел приветливо улыбающийся негр.
      - Господина Жоржа нет?
      - Он в отеле, патрон. Тебе нужна машина?
      Машина, о которой шла речь, оказалась таким же "датсуном", какой у него уже был, только без кондиционера и гораздо более ржавым. Малко вежливо отклонил предложение и направился к офису Баджета. Через пять минут он выезжал из аэропорта в новеньком "мерседесе" с кондиционером. Просто сказка! Оставалось разыскать Жоржа Валло.
      Кабинет француза в отеле "Индепенденс" был заперт, и Малко поехал в "Силманде".
      Там он взял тот же номер, который занимал два дня назад, оставил чемодан и спустился в подвал. Чернокожий помощник Жоржа Валло улыбнулся ему, как доброму знакомому.
      - Патрона нет, - сказал он, - патрон уехал утром, очень рано. Приходи в три часа.
      Малко начал нервничать не на шутку. Время поджимало. Жорж Валло уже должен был получить сведения, необходимые для разработки плана нападения на Совет Содружества. Он поднялся в номер. Когда он открывал дверь, зазвонил телефон. Сняв трубку, Малко услышал нежный голосок Элианы.
      - Ты уже вернулся? Почему мне не позвонил?
      Малко было не до любовных утех... Он уже собрался под благовидным предлогом отделаться от ливанки, как вдруг в голову ему пришла одна мысль.
      - Послушай, - сказал он, - сегодня в Уагадугу приезжают двое моих друзей. Денег у них не густо. Ты не могла бы приютить их денька на два-три у себя на вилле?
      - Конечно, - ответила она. - Встретимся там, хочешь? Я дам тебе ключи.
      Что ж, это поможет скоротать время в ожидании Жоржа Валло. А в дальнейшем вилла Элианы могла бы послужить им базой на несколько часов, если придется "исчезнуть" из отелей.
      Когда он приехал, молодая женщина была уже там. Она оделась в ярко-красный ансамбль - настоящий призыв к изнасилованию: узкие брючки, облегающие, как перчатки, с широким поясом, который особенно выгодно подчеркивал крутой изгиб се бедер, и легкая блузка, расстегнутая почти до талии, открывавшая во всей красе маленькие круглые груди. Она томно прижалась к Малко - ни дать ни взять кошечка, дождавшаяся возвращения хозяина.
      - Мы успеем искупаться, пока твои друзья не приехали?
      - Конечно, - ответил он.
      В сущности, здесь было ничуть не хуже, чем в отеле. Элиана не утратила ни капли своего пыла. Едва войдя в воду, она принялась нежно тереться об него кончиками грудей, довольно урча. Решительно, на уме у нее было только одно. Они немного поласкали друг друга в теплой воде, потом она склонилась к его уху и прошептала:
      - Идем.
      Гибкое тело Элианы больше не таило для Малко секретов. Когда он забавы ради делал вид, будто хочет отстраниться, ливанка поворачивала голову и глядела на него глазами, полными укоризны. Тогда он снова обладал ею под аккомпанемент французских и арабских непристойностей, которые она выкрикивала в такт его движениям. Капельки пота расплывались на ее спине, и она выгибалась еще сильнее, словно это был расплавленный свинец... Наконец Малко достиг вершины наслаждения и рухнул на нее, изнемогая от усталости и жары, невыносимой, несмотря на включенный вентилятор. Никакого здоровья не хватит с такой женщиной...
      Чуть позже ему вдруг пришло в голову спросить ее:
      - Послушай, ты знаешь толстого Жоржа? У него контора по прокату машин.
      - Знаю.
      - Я должен был встретиться с ним по делу, а он не пришел. Никто не может мне сказать, где он. Ты не поможешь мне его разыскать?..
      Элиана состроила очаровательную гримаску.
      - Попробую. У меня есть очень смышленый бой. Думаю, он быстро все разузнает. Хочешь, я приду к тебе в отель?
      - Нет, - покачал головой Малко, - встретимся здесь. После обеда. Ты могла бы заняться этим сейчас же?
      - Конечно, дорогой, - проворковала она.
      Так он меньше "наследит". Уагадугу - город маленький, и бои всегда в курсе дел немногочисленных белых.
      Малко успел принять душ и еще несколько раз справиться - по-прежнему безуспешно - о Жорже Валло. Его служащий, казалось, не был обеспокоен его отсутствием. А ведь в этой стране без связи с человеком могло произойти что угодно - например, сломалась машина на дороге, авария, несчастный случай... Обстановка в Уагадугу оставалась на удивление спокойной, если не считать комендантского часа. Статьи в "Обсерватере", последнем уцелевшем органе оппозиции, были единственной вялой попыткой сопротивления режиму Санкары, на руку которому играла извечная африканская апатия. Судя по всему, Товарищ-Президент мог спать спокойно: радио по-прежнему бубнило революционные лозунги, а правительственная газета "Сидвайя" пестрела резолюциями местных партий и группировок, торжественно объявлявших о поддержке нового режима. А в магазинах между тем нельзя было найти даже крема для бритья...
      Проезжая мимо кордонов "запретной зоны", Малко снова подумал о готовящемся путче. Только бы полковнику Уэдраенго удалось!.. Его не покидало чувство, что ЦРУ сделало маловато. Конечно, ему было бы спокойнее с пятью-шестью сотнями морских пехотинцев... Но существовало непреложное правило - если только речь не шла об "открытой" операции, как в Гренаде, не попадаться с поличным. А ЦРУ еще не нашло подходящего эквивалента кубинским наемникам.
      Инцидент с русским, который следил за ними в пустыне и которого пришлось убить, не давал ему покоя. Необходимо было сообщить о нем Эдди Коксу. Но теперь, на завершающем этапе операции, ему не хотелось рисковать, выходя на связь с резидентом ЦРУ.
      Миновав бесчисленные лотки уличных торговцев напротив больницы, Малко затормозил у ворот виллы Элианы.
      Ливанка уже ждала его, сидя в плетеном кресле на веранде. Когда он вышел из машины, она тотчас поднялась и пошла ему навстречу, покачивая своими роскошными бедрами; красные брючки делали ее походку совершенно неотразимой. Надо было быть весьма озабоченным серьезными проблемами, чтобы не изнасиловать ее сразу. Как обычно, она обвилась вокруг Малко, как лоза, и лишь после бесконечно долгого поцелуя он смог задать интересующий его вопрос:
      - Ты узнала что-нибудь о Жорже Валло?
      Элиана шаловливо улыбнулась ему.
      - Да. Тебе никуда не надо ехать, мы успеем вволю порезвиться.
      У Малко екнуло сердце.
      - Почему? Он попал в аварию?
      - Нет, - ответила она, - его арестовали. Сегодня утром у него дома.
      Глава 12
      Даже если бы Малко в течение полугода соблюдал строгий пост, такое сообщение отбило бы у него всякую охоту заниматься любовью. Почувствовав это, прильнувшая к нему Элиана подняла удивленную и разочарованную мордашку.
      - Я тебе больше не нравлюсь?
      - Что ты, очень нравишься, - запротестовал он, пытаясь скрыть свое смятение. - Но что все-таки случилось с Жоржем? Это серьезно?
      Элиана равнодушно пожала плечами.
      - Не знаю. Этот подонок Бангаре пришел к нему рано утром со своими людьми. Бой Жоржа видел их и рассказывал потом на базаре. Но вообще-то здесь это ничего не значит. Может быть, какие-нибудь дрязги из-за женщин или из-за денег. Жоржа уже однажды держали несколько дней в Управлении госбезопасности, у него были какие-то нелады с новым правительством. Они хотели его запугать... В Уагадугу такое сплошь и рядом...
      Решив, что этим все сказано, она вернулась к своему любимому занятию. Ценой героических усилий Малко пытался выдавить из себя ответную реакцию, одновременно прикидывая, чем грозит это непредвиденное обстоятельство. В случае серьезного провала он мог дать отбой, зная, что в обозримом будущем больше попыток переворота предпринято не будет. Пока язычок Элианы исследовал его ухо, он обдумывал ситуацию. Полковник Уэдраенго, по всей вероятности, уже в Уагадугу, Крис и Милтон в пути, а грузовики Боба прибудут завтра утром. Не хватало одного - сведений, без которых нельзя будет действовать наверняка и обезвредить капитана Санкару в случае, если окажется невозможной операция в деревне Корсимиро. Но арест Жоржа Валло разрушал все планы. Это был "красный свет". Оставалось одно - срочно свернуть операцию. Независимо от того, был он связан с инцидентом в пустыне или нет, арест "человека ЦРУ" убивал путч в зародыше.
      В несколько секунд у Малко созрело решение: отбой. Конечно, жаль затраченных усилий, но он не имеет права рисковать человеческими жизнями. На нынешней стадии это была уже не русская рулетка, а бельгийская... Когда в барабане не один патрон, а шесть. Он высвободился из объятий Элианы, и та разочарованно вздохнула.
      - Уходишь?
      - Да.
      - Ты поедешь за своими друзьями?
      - Да.
      Теперь вилла Элианы могла стать не просто базой, а единственным шансом уцелеть.
      - Тогда я буду ждать тебя здесь, - сказала молодая женщина.
      Она проводила его взглядом, изящно отставив в сторону ножку, сексапильная как никогда... Погруженный в свои мысли, он едва не сшиб на перекрестке "ямаху", инстинктивно то и дело косясь в зеркальце заднего вида. После ареста Жоржа Валло он ежесекундно подвергался в Уагадугу смертельной опасности. И все же надо было вернуться в "Силманде": полковник Уэдраенго будет искать его там.