Франция потеряла старый крейсер "Амираль Шарне", потопленный подводной лодкой 8 февраля 1916 г. у берегов Сирии со всем личным составом (из 500 чел. спасся только 1 чел.), и "Шаторено", потопленный 17 декабря 1917 г. между Таранто и Корфу подводной лодкой "UС 38", которая при этом сама была уничтожена. На французском крейсере погибло 10 чел.; 27 декабря 1916 г. жертвой подводной лодки стал старый французский линейный корабль "Голуа"; он оставался на плаву довольно долгое время, так что вся команда была снята за исключением 4 чел., убитых при взрыве. 19 марта 1917 г. большой французский линейный корабль "Дантон" по пути из Тулона на Корфу получил 2 торпедных попадания - под баком и в носовое машинное отделение и затонул с 300 чел. Силы, которыми располагали союзники для охраны своего торгового мореплавания в Средиземном море, были недостаточны ввиду обширности охраняемых районов и искусства командиров германских подводных лодок, действовавших в этих водах. Перед союзниками все время стояла угроза выхода из Дарданелл "Гебена" и "Бреслау" в сочетании с действиями 4 австрийских дредноутов, но, к счастью для союзников, стратегия центральных держав не отличалась предприимчивостью. Уже тот факт, что в Средиземном море действовали совместно флоты трех разных держав, давал немцам громадные преимущества, которыми германский штаб не сумел воспользоваться. В апреле 1917 г. в Средиземное море прибыл японский крейсер "Акаси" с 3 дивизионами эскадренных миноносцев. В конце 1917 г. начали прибывать корабли США, а в 1918 г. прибыла и стала базироваться на Корфу флотилия из 36 моторных катеров-истребителей подводных лодок под командой кап. 2-го ранга Нельсона, которая причинила немало хлопот германским и австрийским подводным лодкам.
      Кроме постоянной борьбы между мелкими кораблями союзников и неприятельскими подводными лодками, в Средиземном море имели место после окончания Дарданелльской операции три крупных события.
      Первое - морская демонстрация союзников у Афин, имевшая целью принудить короля Константина принять ультиматум, требовавший от него сдачи его полевой артиллерии. 1 декабря 1916 г. сильная союзная эскадра под командой французского адмирала дю-Фурнэ высадила 2 500 чел. Они заняли в Афинах несколько важных пунктов, но были атакованы греками, и после нескольких стычек линейному кораблю "Мирабо" было приказано открыть огонь.
      Несколько снарядов было выпущено по предместью города и по дворцу, после чего адм. дю-Фурнэ согласился на предложение короля сдать 6 горных батарей и прекратил военные действия. В этом деле союзники потеряли 60 чел. убитыми и 167 чел. ранеными, а греки - 30 чел. убитыми и 55 чел. ранеными. Дю-Фурнэ жестоко критиковали за то, что он, начав стрелять, не подверг бомбардировке Афины. Но он, как кажется, проявил справедливость и человечность. Если бы он разрушил греческую столицу, его действия было бы трудно оправдать. Союзники не совсем хорошо обошлись с греческим правительством в этом некрасивом деле.
      Вторым событием была борьба у берегов Палестины и Египта в 1916 и 1917 гг. Небольшой мелкосидящий монитор, стрелявший из Тинехского залива у северной оконечности Суэцкого канала, - оказал большую поддержку сухопутным войскам при отражении второй попытки турок вторгнуться в Египет в 1916 г. С началом британского наступления на Газу 2 британских монитора и французский корабль береговой обороны "Рекэн" начали 18 апреля 1917 г. обстрел турецких позиций. Для прикрытая левого фланга ген. Алленби, наступавшего на Иерусалим, был собран большой отряд кораблей. В состав его входили: "Рекэн", 3 старых французских эскадренных миноносца, старый крейсер "Графтон", мониторы М-15 (одно 234-мм орудие), М-29, М-31 и M-32 (по два 152-мм орудия), 2 мелкосидящие речные канонерские лодки "Ледиберд" и "Эфис" (по два 152-мм орудия) и 2 современных эскадренных миноносца - "Стонч" и "Комет".
      В конце октября и начале ноября эти корабли непрерывно обстреливали турецкие укрепления у Газы, но и сами не избегли потерь. 1 ноября снарядом, попавшим в "Рекэн", было убито 9 и ранено 29 чел., а 11 ноября "Стонч" и М-15 были потоплены подводными лодками, причем англичане потеряли 33 чел. Во время операции, закончившейся разгромом турецкой армии в Палестине, с войсками взаимодействовал небольшой отряд флота. Когда конница Алленби вступила в Бейрут, она была встречена там французской сирийской эскадрой, которая 7 октября установила связь с британской армией.
      Третьим событием был выход из Дарданелл "Гебена" и "Бреслау" 20 января 1918 г. Союзники, предусматривая такую возможность, сосредоточили британские силы в бухте Мудрос (2 додредноута - "Лорд Нельсон" и "Агамемнон", 6 крейсеров, 12 мониторов и несколько старых эскадренных миноносцев); французские силы (7 дредноутов) должны были сосредоточиться в Кефалонии и итальянские (5 дредноутов) в Бриндизи, с тем чтобы предотвратить возможность соединения германских кораблей с австрийскими. "Гебен" и "Бреслау" вышли из Дарданелл в 5 час., когда было еще темно, и случилось так, что как раз в эту пору вблизи Дарданелл не было кораблей, которые могли бы задержать их. В дозоре находились британские эскадренные миноносцы "Лизард" и "Тайгресс", которые были быстро отогнаны мощной артиллерией германских кораблей. Затем "Гебен" и "Бреслау" пошли к Имбросу, где застигли врасплох и уничтожили 2 британских монитора - "Рэглен" (водоизмещение 6 150 т, два 356-мм орудия) и M-28 (одно 234-мм орудие), причем англичане потеряли 133 чел. убитыми и 27 чел. ранеными. Отсюда германские корабли пошли на юг, но в 7 час. "Бреслау" попал на британское минное заграждение, стоявшее к югу от Имброса, и после ряда взрывов затонул. Из его команды англичанами было подобрано 172 чел.
      Спустя несколько минут после этой катастрофы "Гебен" повернул назад и, непрерывно бомбардируемый британскими самолетами, коснулся мины и получил значительные повреждения. Однако ему удалось вернуться в Дарданеллы, где он был встречен 4 турецкими миноносцами и несколькими германскими самолетами. У мыса Нагара он приткнулся к отмели и подвергся здесь неод-нократным атакам британской авиации и подводных лодок. В этих атаках была потеряна лодка Е-14 со всем личным составом за исключением 7 чел. В конце концов "Гебен" был снят и отведен в Константинополь для ремонта. После падения России его пребывание в Черном море было бесцельно, и, следовательно, неудачу его попытки присоединиться к австрийскому флоту надо считать окончательным поражением "Гебена".
      За отречением короля Константина в июле 1917 г. последовало вступление Греции в войну на стороне союзников и присоединение греческого флота к союзным морским силам. Греческие эскадренные миноносцы были уже захвачены дю-Фурнэ в ноябре 1916 г., так как союзники подозревали, что король Константин действует в контакте с немцами, хотя эти подозрения в свете позднейших сведений представляются абсолютно необоснованными.
      В октябре 1918 г. к британской эскадре, стоявшей на Мудросе, присоединились линейные корабли "Сьюперб" и "Темерер", а 31 октября на "Сьюперб" был поднят флаг в.-адм. Гоф-Калторна, получившего приказание идти в Черное море. С турками было подписано перемирие, и враждебные действия прекратились в 12 ч этого дня, но только 12 декабря Дарданеллы были очищены для прохода флота.
      ГЛАВА XVIII
      Результаты подводной войны. - Ошибки немцев. - Значение подводного флота. - Противолодочные средства. - Воздушные атаки на подводные лодки. Важность морских сообщений. - Блокада Германии. - Изменение методов блокады. - Протесты США.- Конвоирование нейтральных судов. - Связанность морских сил с базами. - Малые моторные корабли. - Радио. - Первостепенное значение огня артиллерии. - Калибры и башни. - Возгорание зарядов. Скорость хода. - Мины и параваны. - Штабная работа и реформа британского Адмиралтейства. - Результаты блокады. - Условия перемирия. - Сдача германского флота. - Потопление его в Скапа Флоу. - Потери англичан.
      К середине 1918 г. британский флот одержал верх над подводными лодками, и хотя охрана транспортов с войсками США и отвлекала на себя значительную часть британских морских сил, система конвоев дала блестящие результаты. Но потери, понесенные британской нацией, и огромные расходы, на которые ей пришлось пойти для спасения своих союзников (в частности, гарантии их заказов в Америке), отразятся еще на нескольких поколениях и являются главной причиной трудностей, которые испытывал народ после выигрыша войны.
      Страховка грузов, обходившаяся обычно в мирное время в 2 шиллинга 6 пенсов, или 1/8 процента, выросла до 7 фунтов стерлингов и поднялась бы еще выше, если бы не вмешательство правительства. Фрахты в Атлантическом океане, которые на британских судах также в широких пределах нормировались британским правительством, выросли приблизительно в 40 раз. Высшая ставка за провоз тонны угля из Кардифа в Барселону была 22 фунта против нормальных 15 шиллингов, а риса в Англию - 30 фунтов вместо нормальных 25 шиллингов.
      Что подводная лодка не является вполне удовлетворительным средством для борьбы с морской торговлей, представляется доказанным войной. Использование немцами подводной лодки с полным пренебрежением к безопасности пассажиров и команд атакуемых судов постепенно заставило выступить против них все нейтральные страны. Если в будущей войне будут соблюдаться правила, принятые Вашингтонской конференцией 1921-1922 гг., то подводные лодки смогут вести борьбу против торговли только по правилам крейсерской войны, т.е. атаки торговых судов нельзя будет производить без предупреждения, и суда можно будет топить только после того, как все пассажиры и команды будут находиться в безопасности*. В 1917 - 1918 гг. эти два ограничения, которых немцы не соблюдали, сделали бы подводные операции против торговли невыполнимыми. Однако это не вытекает из опыта небольшого числа британских подводных лодок в Балтийском море.
      Подводная война имела бы гораздо больше шансов на успех, если бы она сопровождалась энергичными действиями германских надводных кораблей и Флота Открытого Моря с целью отвлечь максимум внимания англичан и истреблять траулеры и мелкие суда, которые играли такую большую роль в действиях союзников**.
      Крейсерство "Мёве" показало, что немцы могли более широко использовать надводные крейсеры; пара линейных крейсеров, действуя раздельно, была бы в высшей степени опасна и неприятна, несмотря на трудности снабжения их топливом, так как они, возможно, сумели бы пополнять запасы топлива со своих призов и с нейтральных судов. Несомненно, что в конце концов они были бы потеряны, но до своего интернирования или гибели они могли бы принести громадный вред. Австрия не имела линейных крейсеров, а выход из Адриатического моря охранялся слишком большими силами союзников, чтобы австрийцы могли поддержать действия подводных лодок в Средиземном море надводными кораблями.
      "Гебен" до 1918 г. был необходим в Чёрном море против русского флота, а когда он сделал попытку выйти из Дарданелл, он немедленно наткнулся на мину и должен был вернуться.
      Против линейных кораблей и линейных крейсеров современных типов подводная лодка во время войны оказалась совершенно бессильной и вредила им только тем, что стесняла их действия, заставляя ходить зигзагами, обязательно с охранением их легкими кораблями, и держа в постоянном нервном напряжении их командный состав и команды. Однако к концу войны немцы сконструировали новые торпеды исключительной мощности (которые им не удалось использовать), калибром 60 см, со скоростью 25,5 узла на дистанции 82 каб. и разрывным зарядом весом 250 кг при утроенной мощности взрывчатого вещества по сравнению с пироксилином. Остается открытым вопрос, выдержали ли бы такие корабли, как "Куин Элизабет" или "Баден" попадание такой торпеды в середину корпуса; как говорит Кастекс*, существование торпед такого образца есть тормоз, удерживающий конструктора от увлечения слишком большими размерами кораблей.
      Для оценки действительности различных методов защиты против подводных лодок и приемов борьбы с ними необходимо обратиться к германским авторитетам и сравнить их данные с наблюдениями союзников. В борьбе с подводными лодками после мин наиболее действенным средством были глубинные бомбы, т.е. бомбы, которые автоматически взрывались, достигнув известной глубины. Ввиду недостатка взрывчатых веществ, этих бомб в британском флоте в 1916 г. не хватало, и даже еще в начале 1917 г. на эскадренный миноносец отпускалось лишь по 4 бомбы, из которых 2 с зарядом в 136 кг тротила и 2 в 55 кг. Продукция промышленности со 140 штук в неделю в июле 1917 г. поднялась до 800 в декабре, и к концу 1917 г. стало возможно отпускать на эскадренный миноносец по 20 - 30 штук. Глубинные бомбы большого размера могли уничтожить подводную лодку при взрыве на расстоянии не более 14 фут. (4,3 м); на расстоянии 28 фут. (8,5 м) они могли повредить ее настолько, чтобы заставить всплыть**. В 1917 г. было сконструировано и быстро введено на флоте приспособление для бросания глубинных бомб на расстояние 2,5 каб.
      Были сконструированы также специальные мортиры (гаубицы) для метания крупных снарядов с большим разрывным зарядом на еще большие дистанции. Одним из лучших образцов была легкая 280-мм мортира, стрелявшая 350-фунтовыми (около 160 кг) снарядами на расстояние до 15 каб. Глубинные бомбы были, может быть, главным наступательным оружием надводных кораблей против подводных лодок, хотя зачастую эти бомбы рвались без всякого результата или с весьма незначительным.
      Гидрофоны, т.е. приборы, обнаруживающие подводные лодки по звуку, были впервые испытаны в начале 1915 г., но только к концу 1917 г. они приобрели необходимые качества и начали выпускаться в достаточном количестве*. В декабре отряд дрифтеров со сторожевым кораблем типа "Р" (специальный тип сторожевого корабля, построенный во время войны, 613 т водоизмещения, вооруженный одной 102-мм и одной 40-мм автоматической пушкой), снабженный гидрофонами, преследовал подводную лодку, шедшую в подводном положении, в продолжение 7 часов и, как предполагали, уничтожил ее. Однако, несмотря на то, что около нее было сброшено несколько глубинных бомб, в действительности ей все-таки удалось уйти. Очень удобным оказался американский гидрофон более простого типа, для пользования которым необходимо было, однако, стопорить машины. О размахе гидрофонной службы можно судить по тому, что к концу войны пользованию гидрофонами обучалось 3 000 чел. офицеров и команды. Вырабатывались и совершенствовались и другие секретные приспособления для обнаружения подводных лодок и определения их местонахождения, и к концу 1918 г. некоторая доля зашиты, которую обеспечивала подводной лодке ее невидимость, была у нее отнята.
      По германским данным суда-ловушки потопили 12 подводных лодок; было еще несколько сомнительных случаев, но надо считать, что наибольшее вероятное число не превышает 15. К концу войны они стали недействительны и, по данным Михельсена**, со второй половины 1917 г. совсем перестали причинять потери германскому подводному флоту.
      Со значительным успехом применялись против подводных лодок подводные же лодки. Преследовать невидимый корабль кораблем, который сам видит плохо, было трудной задачей и, казалось, не сулило больших успехов. Но германские авторитеты утверждают, что возможность нападения неприятельской подводной лодки вызывала в личном составе германских подводных лодок чувство небезопасности***, и, если принять во внимание незначительное число применявшихся для этой цели союзных лодок, то их надо считать, может быть, наиболее действенным из всех противолодочных средств. Михельсен идет дальше и утверждает, что подводная лодка - не только лучшее средство нападения для слабейшего государства, но и лучшее средство обороны для сильнейшего.
      Барражи из сетей и мин, комбинированные в некоторых случаях с бревенчатыми бонами, и чисто минные заграждения были весьма разнообразны по своей действенности против подводных лодок. Первоначальный барраж у Дувра оказался мало действенным, и на нем погибли только 2 подводные лодки. Обширные минные заграждения, поставленные в декабре 1917 г., были уже совершенно иного свойства и, по германским данным, являлись серьезным препятствием для деятельности базировавшихся на Зеебрюгге подводных лодок, которые этим ударом были лишены всех преимуществ их географического положения.
      Барраж в Северном море, как уже указывалось, не был действенен ввиду особых трудностей. Отрантский барраж был также мало действенен ввиду больших глубин, и на нем погибла только 1 подводная лодка, хотя возможно, что, заставляя подводные лодки всплывать, он содействовал их уничтожению.
      В узкостях самолеты очень беспокоили личный состав подводных лодок противника, но число потопленных ими лодок совершенно ничтожно: по данным союзников - 7, по германским данным - 4. До конца войны только немногие самолеты могли поднимать бомбы, достаточно тяжелые для того, чтобы причинить вред подводной лодке в подводном положении. Многие британские подводные лодки подвергались жестокой бомбардировке с германских самолетов, но возвращались в порт, хотя и объявлялись потопленными. Среди них была, например, С-25*, которая до самого перемирия находилась в строю. Однако при современных огромных бомбах воздушные атаки безусловно станут в будущем гораздо более опасными для подводных лодок.
      Подводные лодки выявили чрезвычайное значение снабжения всех воюющих по морским путям. Франция и Италия должны были ввозить морем продовольствие, уголь, сталь и взрывчатые вещества, и, если бы подводная блокада имела успех, их войска лишились бы необходимых боевых припасов, и их поражение было бы несомненно. Страны, которые в обычных условиях были почти совершенно независимы от ввоза, во время войны, когда их мужское население было привлечено на фронт и в военную промышленность, были вынуждены сильно увеличить свой ввоз. Поддержание морских сообщений союзников британским флотом и британским торговым тоннажем было поэтому ценнейшим вкладом в дело союзников. Точно так же блокада (хотя и не осуществленная полностью), лишившая Германию и ее союзников морских сообщений, была одной из главных причин развала Германии. В ноябре 1918 г. союзники были в состоянии продолжать войну без конца, тогда как Германия была в безнадежном экономическом состоянии, несмотря на прекрасную организацию и большие завоевания в России.
      В начале войны блокаде Германии препятствовала Лондонская декларация, которую британское правительство опрометчиво объявило, но которая так и не была ратифицирована. Очень быстро обнаружился вред этой декларации для интересов союзников, и 7 июля 1917 г. от нее официально отказались. Старые формы блокады требовали нахождения блокирующих крейсеров в виду блокируемого порта (или портов) или, по крайней мере, в непосредственной близости к ним. Но в условиях 1914 г., при наличии мин и подводных лодок, это было неосуществимо, что признавалось и самой мощной из нейтральных стран - США. Временами США выдвигали требования так называемой "свободы морей", т.е. права плавания в море во время войны так же свободно, как и в мирное время*. Ответом на это требование лучше всего могло бы служить напоминание о действиях самих США в войну 1861 - 1865 гг. Если бы требование это было признано, морские державы оказались бы в очень невыгодном положении по сравнению с сухопутными. В то же время германскую форму блокады посредством массового разбрасывания мин вне территориальных вод следует признать злоупотреблением, требующим контроля и ограничения.
      В мировую войну союзники не держали блокирующих сил вблизи неприятельских берегов, что до 1917 г. давало США основание считать блокаду недействительной. Но на деле германские и австрийские сообщения с внешним миром (за исключением Скандинавии и Голландии) были прерваны более основательно, чем морские сообщения в какую-либо из прежних войн. Союзники задерживали товары, относительно которых было известно или подозревалось, что они направляются через голландские, датские или шведские порты в Германию. От нейтральных судов, направлявшихся в страны, связанные удобными сухопутными и морскими сообщениями с Германией, союзники требовали захода в британские порты Керкуолл на севере и Даунс на юге для осмотра, потому что подробный осмотр в море был неосуществим ввиду подводной угрозы.
      Дальнейшим нововведением в приемы блокады была система "контингентов" для нейтральных стран, т.е. разрешение им ввозить только нормальные количества продовольствия и прочих предметов потребления. Это нормирование подкреплялось "черным списком" нейтральных фирм*, которые вели дела с немцами, и запретом отпуска угля со станций союзников нейтральным судам, не соблюдавшим указаний о нормировании. В те времена Великобритания владела монополией снабжения углем, а жидкое топливо еще не было сильно распространено. Однако, даже и при системе нормирования из нейтральных стран, сопредельных с Германией, вывозились огромные количества продовольствия.
      Правительство США энергично восставало против всех этих новшеств, и порой дело доходило до того, что пахло войной США против Антанты. Оно возражало также против избирательного характера блокады, усматривая его в том, что балтийские порты Германии не были заперты и свободно сообщались со Швецией за исключением периодов, когда британские подводные лодки оперировали против торговли.
      Средствами экономического воздействия, которыми располагала Великобритания, будучи в состоянии отрезать Скандинавию от угля, могла бы быть осуществлена более полная и суровая блокада. Но этот способ воздействия не применялся в течение первых 2,5 лет войны, т.е. до вступления в войну США.
      Адм. Консет (британский морской атташе в Швеции во время войны) в своей известной книге "Триумф невооруженных сил" доказывает, что британская торговля "с нейтральными соседями Германии... подрывала мощь нашего флота, поддерживала врагов и едва не привела к нашему поражению"; он считает, что если бы система экономического воздействия, которой располагала Великобритания, была приведена в действие, то война кончилась бы много раньше ноября 1918 г.
      Защитники британского правительства утверждали, что торговля со скандинавскими странами была допущена только для того, чтобы получать в обмен материалы, необходимые для военной промышленности, например шведскую железную руду, нужда в которой заставляла союзников относиться к Швеции с особой осторожностью. Но факты все же говорят о том, что британское правительство было излишне осторожно в применении блокады, даже пренебрегало ею и не сумело вовремя распознать, каким грозным экономическим оружием оно обладало. Поэтому только со вступлением в войну США блокада стала действительно полной, благодаря запрещению правительством США вывоза с его территории всех товаров, которые могли бы попасть в Германию. Нейтральные страны получали лицензии на вывоз, но только в тех случаях, когда была гарантия, что вывезенные товары не попадут в Германию.
      В 1918 г. существенный вопрос в связи с правом осмотра подняло голландское правительство, которое объявило о своем намерении послать конвой из Голландии в Голландскую Ост-Индию в сопровождении голландских военных кораблей. Британское правительство возразило на это, что оно не признает за Голландией права на конвой (т.е. на освобождение конвоируемых судов от досмотра кораблями воюющих); в конце концов было достигнуто соглашение, по которому идти под охраной подобным образом могли только голландские должностные лица и правительственные грузы, но не гражданские пассажиры, почта, частная корреспонденция или посылки.
      Война 1914-1918 гг. была первой, в которой широко применялась авиация, но она кончилась раньше, чем воздушные силы начали действовать в тесной связи с флотом на море. В Ютландском бою не было ни самолетов-торпедоносцев, ни тяжелых бомбардировщиков, но в будущем эти боевые средства окажут значительное влияние на морские операции в пределах досягаемости от баз сражающихся.
      Развитие торпеды, мины и подводной лодки заставило союзников мобилизовать огромные флотилии мелких судов, которые можно было содержать в исправности лишь вблизи больших промышленных центров. Без британской железоделательной, стальной и машиностроительной промышленности Гранд Флит быстро утратил бы свою боеспособность, и это было одним из аргументов против серьезных попыток прорваться в Балтийское море. Таким образом, война на море на большом расстоянии от промышленных центров сделалась исключительно трудной, и надводные силы оказались более связанными с базами, чем когда-либо с тех пор, как весла были заменены парусами.
      Было доказано значение господства на поверхности моря, но союзникам так и не удалось воспрепятствовать выходу неприятельских подводных лодок в море.
      Война против торговли в том виде, как ее вела Германия, потерпела неудачу. Подводная лодка не вытеснила линейного корабля, и единственным дредноутом, погибшим во время войны от торпеды, был австрийский "Сент Иштван", потопленный маленьким моторным катером водоизмещением в 50 т. Разрушительная сила таких незначительных кораблей, как торпедные катера, была одной из неожиданностей, принесенных войной, но необходимо отметить, что это - суда, из-за своих размеров и хрупкости могущие оперировать только в хорошую погоду. Тем не менее они стали грозным оружием в тесных водах и могут легко и быстро строиться и вооружаться страной с развитой автомобильной и моторостроительной промышленностью. В Великобритании в 1917 и 1918 гг. разрабатывалось немало планов использования таких катеров против Флота Открытого Моря, но они не были приведены в исполнение из-за опасения британского Адмиралтейства, что германский флот немедленно ответит постройкой таких катеров в широком масштабе и использует их у Фламандского побережья.*
      Важность сохранения тайны и опасность раскрытия передвижений неосторожным использованием радиотелеграфа являются также важнейшими уроками войны. Британский штаб в этом отношении был далеко впереди германского и выказал предусмотрительность, энергию и изобретательность, заслуживающие высшей похвалы. Он проявил гибкость и быстро и полно использовал как радиопеленгование, так и захваченные на "Магдебурге" коды. Британская "Интеллидженс сервис" (под руководством Реджинальда Холла) показала образец отличной работы. Казалось, что она читает мысли германского командования и предвидит передвижения германского флота. Было очень мало случаев, когда она вовремя не предупредила о его предприятиях. Однако один авторитетный моряк (капитан Дьюар) поднял вопрос о том, не отзывалось ли это превосходство британской разведывательной службы на энергии британского командования, поощряя его держаться тактики немедленного реагирования на предприятия германского флота вместо того, чтобы заставлять немцев приспособляться и реагировать на действия британского флота.
      Опыт действий как в Северном, так и Адриатическом морях показал, как трудно в современных условиях даже сильнейшему флоту оперировать против неприятельского побережья или против флота, укрывающегося в укрепленных базах за минными заграждениями.
      Захват малых островов - Гельголанда в Северном море и Курцола в Адриатическом, - предполагавшийся союзниками, потребовал бы большого расхода сил без гарантий соответствующих результатов. Предостережением в этом отношении может служить мелкая операция захвата острова Пелагоза: итальянцы убедились в том, что лучше отказаться от острова, чем выделять для него орудия и людей, которые могут быть лучше использованы на сухопутном фронте. Такие малые операции резко противоречат принципу экономии сил; их единственная положительная сторона заключается в том, что в случае успеха они повышают моральное состояние в своих рядах и понижают его у противника.
      Полная бездеятельность оказывает губительное влияние на бойцов; в этом могли убедиться как командование Флота Открытого Моря к концу войны, так и командиры австрийских линейных кораблей в 1918 г.
      Весь тактический опыт войны подчеркивает огромное, поистине подавляющее значение артиллерийского огня. Скорость и меткость огня основа победы. Никакой метод управления огнем не может считаться удовлетворительным, если он не допускает высокой скорости стрельбы. Трудно предположить, чтобы во всех артиллерийских боях между британскими и германскими кораблями условия освещения были благоприятными для последних: более правильным будет признать, что немцы умели быстрее определять дистанцию и накрывать цель. Почти во всех столкновениях они первыми добивались попаданий и при этом в большинстве случаев в жизненные части цели. Так было даже в бою "Эмдена" с "Сиднеем", когда второй залп "Эмдена" снес у "Сиднея" передний дальномерный пост, прежде чем "Сидней" попал в противника. Подобным же образом система управления огнем на злополучном "Гуд Хоуп" была, вероятно, выведена из действия, прежде чем он успел попасть хотя бы одним снарядом.
      Что касается калибра орудий, то как опыт боя на Доггер-банке, так и опыт Ютландского боя позволяют думать, что огонь многочисленных орудий меньшего калибра действительнее более редкого огня меньшего числа более крупных орудий. Однако опыт войны не позволяет прийти к окончательному заключению по этому вопросу: многие германские офицеры сожалели об отсутствии у них 381-мм орудий в этих двух боях. Но остается фактом, что в Ютландском сражении 5 германских линейных крейсеров в бою против 4 британских линейных кораблей, вооруженных 381-мм орудиями, и 6 линейных крейсеров с 343- и 305-мм орудиями причинили своими 280- и 305-мм орудиями гораздо больше потерь, чем понесли сами. Что освещение и атмосферные условия им благоприятствовали - это несомненно; это и есть неизвестный фактор задачи. Известно, что после войны "Баден" был удивительно скоро расстрелян британскими линейными кораблями во время учебной стрельбы при благоприятном освещении.
      Против современных эскадренных миноносцев достаточно действенными оказались только орудия калибра не менее 140 - 150 мм.
      Очень важно тренировать соединения в стрельбе на больших ходах и при неблагоприятных условиях погоды и освещения, чтобы надлежащим образом подготовить их к бою. Понятна неохота, с которой идут на подобного рода тренировку: она не обеспечивает первенства артиллеристам и кораблям, которые являются лучшими при стрельбе в нормальных условиях. Но значение полученного при этом опыта было бы неоценимым.
      Бросается в глаза, что, после того, как затрачены огромные средства на корабли и орудия, артиллерия среднего корабля стреляет в условиях, отдаленно напоминающих боевые (так как до сих пор боевые условия воспроизводились редко или совсем не воспроизводились), не больше пяти минут в год.