— Мне нужно еще какое-то время, чтобы закончить работу, — сказал Магнус Ричарду Боуману. — Извини, но другого выхода нет.

— Магнус, у тебя нет времени. Ты же сам обещал представить книгу ранней весной. Я ориентировался на это, понимаешь? Машина работает на полную катушку.

Твою книгу ждут в книжных магазинах. Уже началась подписка, Магнус. Не выпустив книгу в назначенный срок, мы утратим кредит доверия. Но это еще не все.

Мы потеряем кучу денег, а их вложено столько, что…

— Да брось, Ричард, какие деньги? Еще не было никакой рекламы. Ты даже не прочитал ни одной страницы из моей книги. У тебя нет для этого времени. О чем ты говоришь? Пока ты потратил деньги только на обложку. Кстати, она ужасна.

— Спасибо за откровенность, Магнус, но если хочешь знать, я потратил кучу денег на твою книгу: обеды, ужины, встречи с рекламными агентами, интервью с журналистами, я встречался с…

— Чушь собачья! — заорал Магнус. — Абсолютная чушь! Даже если ты потратил на это миллион фунтов, я не могу сдать книгу раньше, чем закончу ее. Мне еще нужно многое выяснить, уточнить. Ты же не хочешь издавать дерьмо собачье, верно? Учти, я вложил в эту книгу гораздо больше, чем ты. Для меня это вопрос чести. Я отверг сотни заманчивых предложении ради нее. Я отказался даже от интервью с премьер-министром, хотя это самая выгодная тема для любого журналиста. Я мечтал об этом всю жизнь. Я до сих пор сгораю от зависти, когда вижу фразу:

«Тед Хит дает интервью газете „Мейл“. Эксклюзивно».

— Мое сердце обливается кровью, — иронично заметил Боуман.

— Надеюсь, что это так. Извини, Ричард, но я хочу сделать настоящую книгу. Это будет полезно и тебе, и мне. Ты же видишь, какие сплетни ходят вокруг нее уже сейчас. Я должен быть на все сто процентов уверен в истинности каждого приведенного в ней факта.

— Хорошо. Сколько времени тебе понадобится для завершения работы?

— По меньшей мере шесть месяцев.

— Шесть месяцев! Магнус! Но я не могу ждать шесть месяцев! Мне нужно поговорить с Генри.

— Валян! — Магнус с облегчением вздохнул.

— Магнус, ты нарушил профессиональную этику. — сказал Генри Ченслор и укоризненно покачал головой.

— В этом нет ничего непрофессионального, — возразил Магнус. — Книга становится лучше с каждым днем. Мне нужно уточнить некоторые детали. Вот если бы я не сделал этого, ты был бы прав. Уверен, что ты правильно поймешь меня, Генри.

— Сомневаюсь. Над этой книгой можно работать всю жизнь, Магнус. Ее тема неисчерпаема. Я понимаю возмущение Ричарда. Твоя отсрочка принесет ему серьезный ущерб и разрушит все его планы на лето.

— Да, если иметь в виду поток наличных денег, — ехидно заметил Магнус. — Послушай, Генри, ему не за что обижаться на меня. Я получил массу заманчивых предложений, но решил издать книгу именно у него.

Почему бы тебе не напомнить ему об этом? Ты же сам договаривался с ним по поводу нашего контракта.

— Да, но ты сначала пообещал, что книга будет готова к осени. Затем перенес ее на раннюю весну. А теперь хочешь убедить его в том, что сдашь ее к следующей осени.

По-моему, у Ричарда Боумана есть все основания для беспокойства. На его месте и я бы встревожился.

— Генри, не хитри, — усмехнулся Магнус. — Я же знаю, что интересует тебя больше всего. Ты хочешь получить аванс, и как можно скорее. Ты получишь его, уверяю тебя. Причем сумма возрастет, если ты оставишь меня в покое. Ты же нормальный парень, Генри, так не дави на меня. А сейчас извини, мне еще нужно многое сделать.

— Хлоя, где Пирс? — озабоченно спросил Людовик. — У меня к нему важное дело.

— Его нет, — ответила Хлоя. — Он уехал в Штаты на несколько дней. А что случилось?

— Ничего страшного, дорогая, не пугайся. Дело в том, что Николае Маршалл хочет немедленно встретиться с Пирсом. По его словам, секретарша Пирса ничего не смогла толком объяснить ему. Вообще им за то и платят, чтобы они никому ничего толком не объясняли, но это не тот случай. Поэтому он позвонил мне и попросил выяснить насчет Пирса.

— К сожалению, его действительно нет дома. Надеюсь, это дело можно немного отложить?

— Да, но только ненадолго. Кстати, у тебя нет адреса или телефона Пирса?

— Есть. Он остановился у Герба Леверсона в Голливуде. Это тот продюсер, который снимал фильм «Сон в летнюю ночь». Правда, Пирс не любит, когда я звоню ему без особой нужды.

— Думаю, сейчас она есть. Это действительно очень важно.

— Хорошо, я попытаюсь связаться с ним как можно скорее.

Хлоя тут же набрала номер Герба Леверсона.

— Нет, мадам, — ответил ей бесполый голос, — к сожалению, мистер Леверсон уехал на несколько дней.

Мистер Виндзор? Да, он тоже уехал, но собирался вернуться завтра. Что ему передать? Кому он должен позвонить?

— Скажите ему, что звонила миссис Виндзор. — Хлоя чуть не заплакала от отчаяния.

После этого она позвонила Людовику.

— Его там нет. Он куда-то уехал на пару дней.

— А почему ты расстроилась?

— Нет, все в порядке.

— Хочешь, я приеду к тебе?

— Нет.., то есть да. О, Людовик, я не знаю! Я так устала от всего этого!

— Поставь чайник. Я еду.

— Ну ладно, — сказал Людовик, выслушав се исповедь. — Думаю, этого достаточно. Надо что-то делать.

— Что?

— Решать вопрос о твоей судьбе.

— Нет, Людовик, только не сейчас.

— А когда же? По-моему, это самое подходящее время. — Они сидели на диване в ее лондонском доме.

Людовик держал Хлою за руку и пристально смотрел ей в глаза. — Ну что тебя удерживает, скажи, пожалуйста?

— Что за глупости, Людовик? Мой брак, что же еще?

— Хлоя, у тебя нет никакого брака. Неужели ты не понимаешь этого? У тебя нет ничего. Посмотри на себя.

Ты разочарованная, одинокая и оскорбленная женщина, преданная мужем.

— Не стоит драматизировать, Людовик. — Хлоя через силу улыбнулась. — Я чувствую себя прекрасно, — добавила она и неожиданно разрыдалась.

Людовик протянул к ней руки:

— Иди ко мне, дорогая.

Хлоя доверчиво прильнула к его груди, заливаясь слезами.

— Прости меня, — сказала она наконец. — Мне было необходимо выплакаться.

— Тебе нужно нечто большее, — уточнил Людовик, нежно гладя ее по голове.

— Ты правда так думаешь? — спросила Хлоя и вытерла слезы.

— Да. Тебе нужна настоящая любовь. Тебе нужен .человек, который ухаживал бы за тобой, заботился о тебе и защищал тебя. — Он наклонился к Хлое и нежно поцеловал ее. — Тебя следует беречь, целовать и делать все возможное, чтобы ты не забывала о существовании настоящего счастья. А сейчас я хочу спуститься вниз и купить тебе немного бренди…

— Я ненавижу бренди.

— Тогда тебе нужно выпить крепкого кофе, принять ванну и привести себя в порядок. А потом мы пойдем куда-нибудь поужинать.

— Нет, Людовик, ты же знаешь, что я не могу пойти с тобой в ресторан.

— Почему?

— Нас могут увидеть.

— На это я и надеюсь.

— И Пирс может позвонить.

— Я и на это надеюсь. Розмари сообщит ему, что мы пошли ужинать. В чем проблемы? Перестань плакать, Хлоя.

Вытри глаза; я вернусь через несколько минут.

— Хорошо, — сказала она, поняв, что лучше уступить ему.

— Ну а теперь, Хлоя, — сказал Людовик, когда они уселись за уютный столик в ресторане, — мы должны достичь соглашения.

— О чем ты говоришь? Какое соглашение?

— Соглашение со мной, — очень серьезно ответил он. — Я вполне серьезно все эти годы уговаривал тебя выйти за меня замуж. Я влюбился в тебя с первого взгляда, а потом твое отчаянное положение убедило меня, что тянуть нельзя.

— Да, но с тех пор я сильно изменилась. Я уже ничего не боюсь и чувствую себя гораздо увереннее, хотя нередко впадаю в отчаяние. Я уже зрелая женщина, Людовик, и…

— Знаю, знаю, — прервал он ее и нежно погладил по щеке. — Ты вполне зрелая, самостоятельная и сильная. Вот поэтому я и люблю тебя.

— Не опекай меня, Людовик. Я терпеть этого не могу.

— Я и не опекаю тебя. Боже, ты ничего не поняла!

Я люблю тебя, Хлоя. Люблю так сильно, что не могу это выразить. А я, между прочим, всегда отличался умением выражать свои мысли. Прошу тебя: взгляни трезво на свою жизнь, на свой так называемый брак и прими решение, о котором, смею надеяться, ты никогда не пожалеешь.

— Какое же это решение? — улыбнувшись, спросила она.

— Свяжи свою судьбу со мной.

— Я не могу, Людовик. Не могу, и ты прекрасно это знаешь.

— Что тебя останавливает, Хлоя? Ты будешь счастлива со мной. Может, я недостаточно привлекателен?

— Нет, ты мне очень нравишься, но я никогда не понимала адюльтера.

— Ну что ж, я переживу и это.

— Людовик, но я говорю о себе.

— А ты не говори о себе. Вообще не надо ничего говорить, Хлоя. Надо делать. Переспи со мной. Я уверен, что ты не пожалеешь.

— Но, Людовик…

— Послушай, — прервал он ее так страстно, что она даже вздрогнула от неожиданности. — Послушай, Хлоя, я люблю тебя! Очень люблю! Я наблюдаю за тобой уже много лет, стараясь быть сдержанным, любезным и деликатным. Ты очень хорошая — добрая и верная. По-моему, пора перестать быть такой хорошей и доброй.

Ты заслужила это. Да и я тоже, — добавил он и улыбнулся. — Все эти годы я был верен тебе.

— Людовик, не смеши меня. После нашей первой встречи у тебя было по меньшей мере три романа с очаровательными созданиями.

— Они ничего не значили для меня, — возразил он. — Это были лишь короткие эпизоды на долгом пути к тебе.

Он уговаривал Хлою, пока она не потеряла терпение.

— Мне пора домой, — сказала она, поднимаясь.

Людовик отвез ее домой, и Хлоя мгновенно уснула, даже не раздеваясь. Еще не было шести, когда ее разбудил звонок в дверь. На пороге стоял веселый, бодрый и чисто выбритый Людовик с огромным букетом красных роз.

— Я купил их на рынке, — торжественно объявил он, вручая Хлое цветы, — а еще я люблю тебя и приехал сказать, что все понимаю и ничего больше не скажу, если ты впустишь меня в дом и угостишь чашкой кофе.

Они прошли на кухню, и Хлоя поставила чайник.

Людовик нежно поцеловал ее в щеку.

— Ты красива даже сейчас, после сна. Нельзя ли подняться в гостиную? Я не очень люблю сидеть на кухне.

В гостиной было еще темно из-за плотных штор, закрывавших окна. Хлоя хотела было поднять их, но Людовик прижал ее к себе.

— Господи, как хорошо! — страстно воскликнул он. — Я так давно мечтал прикоснуться к твоей груди! — Затем его руки спустились вниз. Хлоя замерла.

Движения Людовика становились все более требовательными.

— Не бойся меня, Хлоя, не бойся, — повторял он, поднимая ее платье и осыпая поцелуями ее обнаженное тело.

Вскоре он запер дверь, сбросил с себя одежду и опустился на пол, увлекая ее за собой.

— Нет, нет, — бормотала Хлоя.

— Да, да, — настаивал он. — Скорее, скорей, если ты не согласишься, я начну кричать на весь дом. Что ты тогда будешь делать?

Хлоя улыбнулась:

— Людовик, ты ничего не понимаешь. Я.., я не хочу этого.

— Не бойся, тебе понравится. Быстро снимай трусики, а я скажу тебе, что ты должна делать.

Преодолевая смущение, Хлоя подчинилась ему ив тот же миг оказалась на нем. Он продолжал ласкать ее грудь и целовать покрасневшее от смущения лицо. Его движения становились все более быстрыми, и вскоре она почувствовала в себе его упругий член.

Хлоя застонала и закрыла глаза.

— Молодец! — шептал он. — Хорошо!

Потеряв контроль над собой, Хлоя следовала ритму его движений.

— Не спеши, дорогая. Тебе приятно?

— Да, — простонала она, уже не сдерживая желания.

— Ну что ж, замечательно. — Он вдруг решительно оттолкнул Хлою. — Думаю, на сегодня достаточно.

Хлоя изумленно уставилась на него:

— Что?

— Я сказал, что на сегодня хватит. Продолжим потом. Но прежде чем уйти, я бы хотел выпить еще чашечку кофе, если ты не возражаешь. — Он с трудом сдерживал смех. Она сидела перед ним нагая, расстроенная и растерянная. Ее лицо было искажено от удивления и гнева.

— Какой же ты мерзавец! Какой негодяй! Да как ты посмел прийти сюда и.., и.., и опекать меня? Как ты посмел?

— Посмел, потому что люблю тебя. К тому же это не опека. Я просто забочусь о тебе. И вернусь сегодня вечером.

— Я не пущу тебя в дом. — Хлоя прекрасно понимала, что не сделает этого.

Роза Шаром имела большой опыт и умела вести себя во время интервью. К тому же она была очень привлекательна, и Джо знал об этом.

— Вот что, Джо, — начала Роза, — давайте не тратить время на ту ерунду, о которой говорили при первой встрече. Вы помните ресторан «Сад Аллаха»?

— Конечно. А как насчет Байрона Патрика и всего, что с ним связано?

— Пожалуйста, но мне не хотелось бы вдаваться в подробности такого давнего прошлого. К тому же это уже известно. Но если угодно, я готова ответить на ваши вопросы.

— Давайте все же вернемся к этому, — попросил Джо. — Тем более что я когда-то написал о Байроне в своей книге. Думаю, вы не слышали о ней…

— Напротив, не только слышала, но и внимательно читала ее. По-моему, она написана интересно, увлекательно и правдиво. Признаюсь, это был самый печальный эпизод моей юности. Помнится, вам сообщила об этом Иоланта. Замечательная женщина!

— Да, она была моим другом. — Джо, взглянув на Розу, достал из портфеля блокнот, карандаш и ручку.

«Интересно, — подумал он, — неужели Роза действительно любила Иоланту?» Чутье подсказывало ему, что это не так. Скорее всего она притворяется. «Будь осторожен, Джо, — сказал он себе. — С ней иначе нельзя».

— Вот что, Роза, — начал Джо. — Обещаю вам, что эта статья не будет опубликована без вашего разрешения. Я дам вам ее прочитать, и вы сможете убрать оттуда все, что вам не понравится. Согласен, что это забытая история, но тем не менее интересная. Молодой человек и молодая девушка встречаются в Голливуде и живут в бедности. Это звучит как сказка. Согласны?

— Конечно.

— Но прежде ответьте на волнующий наших читателей вопрос: почему вы не вышли замуж, разведясь с Дэвидом Изардом? Ведь вы были замужем только один раз, не так ли?

Роза рассмеялась:

— Дорогой Джо, увы, я не знаю ответа на ваш вопрос. Многие голливудские браки длятся не дольше обеда в дорогом ресторане. Дэвид не был похож на других, и я действительно любила его. Но с тех пор я не встречала человека, ради которого стоило бы рисковать покоем и свободой.

— Но у вас были.., связи?

— Разумеется, — улыбнулась Роза. — Надеюсь, вы не считаете, что я одинока? Нет, с этим все в порядке, по я не хочу называть никаких имен, Джо. Это тайна.

— А вы не жалеете, что у вас нет детей?

— Ну.., да, конечно. Все хотят иметь детей. Ведь истинное бессмертие — это продолжение рода. Но я хотела бы иметь детей от надежного мужа. В известном смысле я старомодна и не считаю возможным счастье без полной семьи. Ребенку нужна не только мать, по и отец. Настоящий отец. Таковы мои убеждения. Дети — дар любви. Надеюсь, вы понимаете различие между сексом и любовью?

Джо понял, что Роза подготовилась к этому интервью. Интересно, почему? Что она хочет выведать у него? Не для того же она приехала сюда, чтобы говорить ему эти банальности?

Их беседа продолжалась более двух часов. Джо терпеливо выслушал довольно примитивные взгляды на жизнь, несколько старых анекдотов и заметил стремление Розы к саморекламе, что, впрочем, его не удивило.

— Джо, у вас есть еще время? Скажем, около часа?

Мне очень хотелось бы прогуляться с вами. Этот город кажется мне пустым и безлюдным.

— Об этом я мог только мечтать, — весело сказал Джо. — А вы не боитесь толпы зевак?

— Нет. Обычно люди не пялят глаза на тех, кто этого не хочет. Так сказал мне сам Лоуренс Оливье.

— Но ведь все знают, что вы приехали сюда.

— Ничего. Я могу надеть ваш поношенный плащ, спокойно выйти из гостиницы и направиться в Гайд-парк. Уверяю вас, меня никто не узнает. Готова поспорить с вами на сто долларов.

— О, это слишком большая ставка для меня! — воскликнул Джо.

Если бы он поспорил с Розой, то проиграл бы ей сто долларов. Она оказалась права. Они вышли через черный ход и спокойно отправились в Сент-Джейм-спарк. Роза была в джинсах, свитере и в плаще Джо. Она смыла косметику и распустила волосы, так что никто не узнал бы ее. В этот прекрасный день они с удовольствием гуляли по парку.

— Мне очень нравится старый Лондон, но, к сожалению, пора возвращаться в гостиницу, — вздохнув, сказала Роза. — Мне было очень приятно с вами, Джо.

Джо настороженно посмотрел на нее. Неужели она говорит это искренне? Что побудило ее потратить время на прогулку с ним?

Он догадался об этом только возле гостиницы.

— Джо, могу ли я обратиться к вам за советом?

— Конечно.

— Некто Магнус Филипс просит меня дать ему интервью. Он пишет какую-то книгу о Голливуде. Можно ли ему доверять?

— Нет, — уверенно сказал Джо. — Это ужасный человек, хотя и неплохой журналист. Он специализируется на самых грязных историях. Думаю, он вам не понравится.

— Ну что ж, спасибо. Не сомневалась, что вы дадите мне хороший совет. Но этот Магнус — популярный журналист, не так ли?

— Да, очень, — ответил Джо. — Его последние две книги стали бестселлерами. Но, честно говоря, он продаст родную мать, чтобы сочинить увлекательную историю. Он уже сказал вам, о чем именно хочет поговорить?

— Нет, он изъяснялся весьма туманно. Конечно, я держалась с ним настороже, но мне совсем не хочется стать жертвой какой-нибудь дурацкой статьи. Спасибо вам за дружеский совет.

— Пустяки! — Джо вдруг почувствовал себя обманутым.

Роза внимательно посмотрела на него.

— Вы решили, будто я пригласила вас на прогулку. чтобы получить от вас совет?

— Ну что вы!

— Уверена, вы подумали именно так, но совершенно напрасно. — Она улыбнулась. — Я могла задать вам этот вопрос несколько часов назад, а пошла прогуляться с вами только потому, что хотела этого. К тому же у меня осталось свободное время. А вечер у меня, к сожалению, занят. Если бы вы пришли немного раньше, я привела бы в порядок вашу рубашку.

— Я куплю себе новую, — пообещал на прощание Джо.

Поздно вечером того же дня он лежал на роскошной постели в гостинице «Савой», обнимая Розу. Она расслабилась после близости с Джо и заплакала:

— Ты и не представляешь себе, Джо, как я одинока.

Ужасно одинока!

Интервью с Перри Брауном, любезно предоставленное им для книги «Показной блеск»

— Признаюсь, я и понятия не имел о том, что Пирс Виндзор был тогда в Голливуде. Если бы я знал об этом, то непременно помог бы ему. Жаль, что никто не познакомил меня с ним. Как я знаю, это великий актер и прекрасный человек. Мы могли бы достичь небывалых высот, мистер Филипс. Это была бы прекрасная команда. Я сделал бы для него все возможное. В те дни у меня были хорошие связи. Вообще-то они и сейчас неплохие, но уже далеко не те, что прежде.

Вероятно, он был здесь очень недолго, иначе я обязательно встретился бы с ним. Тогда в Голливуде я знал почти всех и принимал участие во всех вечеринках, кстати, более интересных, чем теперь.

Кристи Ферфакс? Нет, это имя мне ничего не говорит. Очень уж много я повидал молодых людей и девушек, стремившихся к успеху. Вы говорите, она умерла?

Весьма печально, но должен заметить, что такое нередко случалось. Многие умирали от наркотиков и алкоголя, но чтобы от беременности — нет, не помню. Обычно девушки находили выход из подобного положения.

А вот Зверна я очень хорошо помню. Симпатичный, даже красивый, с чудесными темными волосами и черными глазами. Прекрасно танцевал. Я познакомился с ним на вечеринке, дал ему свою визитную карточку и предложил помочь ему с прессой. Но он отказался от моих услуг, сославшись на отсутствие денег. Он жил вместе со своей сестрой в Санта-Монике.

Все-таки один раз мне удалось помочь ему. Одна из моих клиенток. Патриция Дюбарри, вы, должно быть, слышали о ней, решила устроить грандиозный прием, и ей нужна была танцевальная группа. Я рассказал ей о Зверне, и она наняла его. Он прекрасно танцевал и покорял всех. Кроме того, я познакомил его с весьма влиятельными людьми, за что он очень благодарил меня.

После этого Звери получил небольшую работу. В то время он давал уроки танцев в школе Санта-Моники.

Иногда я присылал ему учеников. Не знаю, сохранилась ли эта школа сейчас. Тогда она называлась «Тип-Топ-Тап». Я говорил ему, что это название не слишком удачное, и даже предложил ему несколько других, например, «Дверь сцены», но он был так упрям, что и слушать ничего не хотел.

А потом он неожиданно уехал из города. Я несколько раз звонил ему, но он всегда говорил, что очень занят и позвонит мне позже. Но ни разу не сделал этого. Вскоре он совсем исчез. Его сестра Мишель тоже уехала, не оставив адреса, Вы хотите знать, был ли он связан с Байроном Патриком? Не могу сказать ничего определенного. К тому времени я потерял контакт с Байроном. Он очень неприязненно относился ко мне, особенно когда стал известным. Такого я не прощаю. Он очень был обязан мне. В сущности, я первый сделал ему имя. Не могу сказать, что был рад, когда его постигло несчастье, но и не слишком переживал за него.

По-моему, единственное связующее звено между Зверном и Байроном — Кевин Клинт. Вы что-нибудь слышали о нем? В пятидесятые годы он был одним из наиболее известных искателей молодых талантов. Кстати, он отыскал Байрона Патрика и перетащил его из Нью-Йорка в Голливуд. Думаю, он сделал ошибку. У Байрона была прекрасная внешность, но он не обладал актерским талантом. Своим успехом ом был обязан только миссис Макнайс. Это она сделала из него звезду. Я тоже немного помогал ей в этом. А он, видимо, отнес успех на счет своего таланта.

Кевин Клинт хорошо знал Зверна, но не думаю, что он понимал его сложную натуру. Ведь Звери был не только великолепным танцором, но еще и прекрасным актером. Но его талант был неразвит. Я часто убеждал миссис Макнайс заняться им, но она отказалась, говоря, что ее не интересуют танцоры. Впрочем, тогда ее внимание было приковано к Байрону.