Оглядев Лорну с головы до ног, предводитель крупными шагами подошел к ней и размотал шарф с ее лица. Девушка судорожно втянула в себя воздух и заморгала слипшимися от пота ресницами, но прошло еще несколько секунд, прежде чем, оправившись от всего случившегося, смогла заговорить.
      - Я весьма признательна вам, мсье, - произнесла она по-французски, но голос ее дрожал и потому слова благодарности прозвучали несколько неуверенно. - Он похитил меня, полагаю, из-за денег, - и Лорна показала рукой на избитого араба, жалкой кучкой тряпья лежавшего на песке.
      - Из-за денег? - Желтоватые глаза медленно и пристально рассматривали ее освещенные солнцем спутанные волосы, которые рассыпались по плечам и мягкой волной спустились на грудь, обрамляя ее бледное лицо и оттеняя глубокие синие глаза и стройную белую шею, поднимавшуюся из расстегнутого ворота рубашки. Значит, конокрадства ему показалось мало, и он решил украсть еще и petite fille <Здесь: прелестную девушку (фр.).>! Он был пустой человек!
      Лорна прекрасно понимала французскую речь, но более чем странно было слышать ее из уст этого человека, одетого в бедуинский плащ, башлык <Башлык остроконечный капюшон с длинными концами, надеваемый поверх головного убора (тюрк.).>, перевязанный черным шнуром, и обутого в высокие сапоги из лакированной кожи.
      - Этот конь принадлежит мне. - Его жест в сторону усталого жеребца был типично галльским. Моn Dieu <Боже мой! (фр.)>, вот уж не думал, что он вернется ко мне, да еще с подарком!
      Предводитель неожиданно улыбнулся, и на его худом бронзовом лице ярко сверкнули белые зубы. Улыбка чуть-чуть смягчила выражение его лица, однако в глазах появился какой-то дьявольский блеск. Этот человек был безгранично уверен в себе, и Лорне показалось, что совершенно бесполезно предлагать ему выкуп. Сердце ее заколотилось в тревожном предчувствии.
      - Меня зовут Касим бен Хусейн. - Он слегка поклонился, и видно было, что делать это ему приходится весьма нечасто. - Могу я узнать имя прелестной англичанки? Не бойтесь, скажите! - и он прищелкнул пальцами.
      От этого звука Лорна вздрогнула, и ей неудержимо захотелось послать его подальше с этими вопросами.
      - Я - Лорна Морел, - ответила она как можно холоднее. - И была бы вам весьма признательна, если бы один из ваших людей проводил меня обратно в отель "Рас-Юсуф" в Ираа, где я остановилась. За это беспокойство ему будет щедро заплачено.
      - Будет заплачено, говорите? - В его желтоватых глазах опять появился неприятный блеск. - И сколько, по-вашему, будет достаточно за то, чтобы освободить глупую девчонку из рук конокрада? Горсти франков?
      Несмотря на издевку, звучавшую в его словах, девушку притягивали эти глаза, пронизанные цветом пустыни, и снова Лорна обратила внимание, что и говорит и жестикулирует он как настоящий француз.
      - Мсье, я устала, хочу пить и совершенно не расположена к разговору загадками. - Лорна откинула волосы, закрывавшие ей глаза. - Может кто-нибудь проводить меня до отеля?
      - И вы не хотите поблагодарить меня, своего спасителя?
      - Я уже сделала это в самом начале.
      - Да, потому что сочли меня французским офицером из пустынного патруля. Предводитель надменным жестом сбросил с плеч плащ. - Вглядитесь, мадемуазель, похож я на француза? Лорна подумала, что он дьявольски высокомерен.
      - Мне бы хотелось получить хоть глоток воды, - произнесла она сухо.
      Ее спаситель сказал что-то одному из своих людей, который тут же, соскочив с лошади, направился к вороному жеребцу, взял поводья и вскочил в алое седло. Когда живописная фигура человека, раздававшего приказы, сделала шаг в ее сторону, Лорна инстинктивно отступила. Но он, подойдя, всего лишь освободил ей руки, все еще связанные шарфом, а потом, схватив ее за талию, подсадил на освободившуюся лошадь. От этого прикосновения у Лорны перехватило дыхание.
      - Пейте! - Он показал на бутылку с водой, висевшую около седла. - Нам предстоит долгий путь.
      Девушка с благодарностью припала к бутылке, долго пила, а потом, закрыв ее кожаной крышкой, повесила на высокое седло.
      - Мне не нужно полного эскорта, мсье, - нервно улыбнулась она. - Вполне достаточно будет кого-то одного, просто чтобы проводить меня до отеля.
      - До отеля? - Предводитель вздернул черную бровь. - Мы направляемся не в Ираа.., а возвращаемся в мой лагерь.
      Это известие ошеломило Лорну. Безмолвно смотрела она, как темной птицей, взмахнув плащом, словно крылом, взлетел он в седло. Поводья выпали из ее ослабевших рук, когда смысл этих слов дошел до ее сознания. Этот человек везет ее не в отель, а в свой лагерь! Он похищает ее, и уж конечно не ради выкупа! Его одежда, манера держаться, окружение, - все говорило о том, что он - важная личность. Одного только взгляда на его свиту было достаточно, чтобы понять: эти люди вышколены им настолько, что стоит ему только повести бровью - и любой из них кинется выполнять его желание. Его воля - их воля!
      Да, конечно, они были вышколены, но она-то нет! Пришпорив свою лошадь каблуками, Лорна прорвалась через окружавших ее людей и сумасшедшим галопом рванулась в сторону от них. Нет уж, она не собирается покорно подчиняться никакому мужчине, и меньше всего этому высокому насмешливому дьяволу с глазами такого же золотистого оттенка, как и пески пустыни.
      Глава 3
      Он позволил ей отъехать примерно на милю, а потом, устремившись следом, с необыкновенной легкостью догнал, свалившись на нее, словно ястреб на свою жертву, и, обхватив ее за талию, посадил перед собой.
      Ощутив это прикосновение и услышав смех, Лорна принялась отчаянно бороться, колотя кулаками по его плечам и сожалея, что у нее нет когтей, чтобы вцепиться ему в глаза. Предводитель в ответ только сверкал белыми зубами и продолжал плотно заворачивать девушку в складки своего плаща, одновременно сжимая коленями бока лошади и не давая ей пуститься вскачь.
      Лорна лежала, задыхаясь, поперек туловища животного, до боли прижатая руками своего нового похитителя, вспотевшая, пылающая гневом и ненавистью.
      - Ты - скотина! - вырвалось у нее. - Как назвать твой поступок?
      - А я думаю, ответ прост. Спокойно, Калиф! - это он уже сказал коню, встревоженному борьбой, происходившей на его спине. - Мы поймали дикую кошечку. Да-да, та fille <Здесь, крошка (фр.).>, уж ты бы выцарапала мне глаза, если б добралась до них, а?
      Предводитель рассмеялся, глядя сверху на Лорну. Ему удалось сломить ее сопротивление с такой легкостью, будто она была ребенком.
      - Глупышка, ты только напрасно утомилась. Неужели думаешь, что Касим бен Хусейн позволит какой-то девчонке одурачить себя?
      Он коснулся ее волос и устремил на нее взгляд, вызвавший на щеках Лорны гневный румянец.
      - Скажи, твои волосы действительно такого цвета? - Это было не просто восхищение, к какому она привыкла, нет, то был взгляд человека, получившего, наконец, давно и единственно желаемое. - Soie sauvage <Настоящий шелк (фр.).>. Золотистый, как сама пустыня.
      Лорна отпрянула от него, насколько это вообще было возможно в ее положении.
      - Ты.., запорол того человека только за то, что он украл коня! - В ее синих глазах стоял ужас, какого она еще не знала. Этот предводитель страшил ее гораздо больше, чем тот араб, что увез ее из оазиса. И неважно, что плащ , в который ее завернули, был чистым, словно воздух пустыни, и слегка припахивал турецким табаком, аромат которого Лорна хорошо знала, поскольку ее отец курил такие сигареты. Несущественно было и то, что державшие ее руки оказались такими же чистыми, как и эти одежды. Нет! Даже от его красивого лица ее пробирала ледяная дрожь.
      - Мои лошади дороги мне; я не позволю, чтобы их воровали и портили. - Он опять взглянул на девушку сверху вниз и всем своим видом напомнил ей леопарда, высокомерного и уверенного, что все прочие его боятся. - Они прекрасны, малоразговорчивы, верны и меня не утомляют. О многих ли женщинах можно сказать то же самое?
      Лошадь несла их вперед, в пламенеющий свет, который разливался по пустыне; спутники вытянулись за ними шеренгой. Лорна закрыла глаза, чтобы не видеть этого лица, нависшего над нею; потом снова открыла, в слабой надежде обнаружить в этих бронзовых чертах хоть какое-то подобие милосердия, но напрасно.
      Ей так хотелось, чтобы все это происходило лишь во сне, однако это был, к сожалению, не кошмарный сон, а реальность. Она оказалась в двойном плену: темного плаща и сильных рук своего похитителя. Несчастная девушка чувствовала каждое движение коня, и в изнеможении, почти без сознания, едва ощутила, как, вспыхнув, погас последний луч заходящего солнца, как зажглись крупные южные звезды и на землю моментально пала арабская ночь с ее пурпурными тенями.
      В звяканье уздечек и украшавших их серебряных подвесок как будто слышалась колыбельная песня... Но скоро ритм скачки замедлился, и всадники наконец остановились. Очнувшись от своей странной дремоты, Лорна увидела, что уже ночь.
      Похититель с людьми стоял около освещенных луной черных шатров. Это и был лагерь. Девушка различала силуэты верблюдов, опускающихся на колени, проблески лагерных костров; слышала арабскую речь. Все еще спеленутую, ее поставили на землю и развязали.
      Ее била дрожь, но не от холода. Над головой висел золотой серп месяца; на его фоне выделялся профиль похитителя, низким голосом отдававшего приказы по-арабски, на котором Лорна не понимала ни слова.
      Потом он резко повернулся к ней. Снова на его губах появилась высокомерная усмешка, и несчастная девушка, окончательно проснувшаяся и разрываемая между яростью и страхом, подняла руку и ударила похитителя по лицу. Раз.., другой.., желая дать выход ужасу, который вызывал в ней этот человек, и надеясь, что он просто прибьет ее.
      Но тот рассмеялся низким хрипловатым смехом и схватил ее на руки. Люди, лица которых в свете костров были больше похожи на золотые маски, бесстрастно наблюдали, как он, крупно шагая, понес девушку к большому шатру, стоявшему особняком в кольце костров.
      Резким движением плеча он отстранил занавеску, закрывавшую вход в шатер, и внес Лорну внутрь, небрежно ступив ногою в сапоге на толстый мягкий ковер, покрывавший пол. Остановившись, похититель продолжал держать девушку в объятиях, прижимая к себе. Та выдержала его надменный взгляд, хотя ощутила слабость и испуг.
      - Ты - варвар! - взорвалась она. - Если думаешь, что тебе удастся безнаказанно сбежать, то ошибаешься. Я - британская подданная!
      - Не сомневаюсь, - лениво парировал он. - Я нахожусь на своей собственной территории и подчиняюсь только самому себе. Так скажи же мне, маленькая злючка, куда и зачем я должен безнаказанно сбегать?
      Похититель глядел на нее, а девушка отчетливо различала каждую черточку его лица в свете медной лампы, струившей аромат сандалового дерева. Наружные уголки его глаз слегка приподнимались к вискам, брови и нос были безупречной формы, а чистая линия твердого подбородка могла бы радовать глаз.
      Лорна взглянула на его рот: он был изогнут во властной улыбке, которая не оставляла надежд на то, что ее собственные чувства будут приняты во внимание.
      - У меня есть деньги. - В ее голосе прозвучала мука. - Ты можешь забрать их, если отпустишь меня. Он ответил мягким смешком и поставил ее на ноги.
      - Мне не нужны твои деньги, так что, боюсь, ими ты не сможешь купить себе свободу. Свободу тебе может дать только одно, и если не знаешь, что именно, то ты исключительно невинное создание.
      Девушка уставилась на него глазами, синими до черноты на бледном потрясенном лице.
      - Но я не знаю, - прошептала она.
      - В самом деле? - Взгляд похитителя гладил ее. - С такой необычной внешностью ты говоришь мне, что не понимаешь, для чего мужчина приносит тебя в свой шатер. Ма belle femme <Красавица моя (фр.).>, думаю, ты все-таки понимаешь.
      И когда эти слова дошли до нее, Лорна стала пятиться, пока не наткнулась на диван. Завернувшись в его плащ как можно плотнее, чтобы скрыть свое стройное тело, она огляделась по сторонам, надеясь хоть как-нибудь убежать отсюда. Внимание ее привлекла расшитая бисером занавеска, едва взглянув на которую, девушка сразу же поняла, что за ней находится гарем.
      Встретившись взглядом со своим похитителем и увидев усмешку, мерцавшую в его глазах, она произнесла с ледяной яростью:
      - Я тебе не fille de joie <Здесь: игрушка (фр.).>! Я приехала сюда, на Восток, на каникулы, и когда выяснится, что пропала, меня станут искать. А тебя накажут, если ты меня.., если причинишь мне какой-нибудь вред.
      - Тиран уже дрожит! - Он подошел и сдернул с нее плащ, оставив девушку в тонкой рубашке с открытой шеей и мальчишеских бриджах. Никогда еще на нее не смотрели с такой жадностью, с таким откровенным желанием. Никогда еще Лорна не осознавала себя настолько женщиной и настолько привлекательной.
      - Такой девушке, как ты, нельзя разрешать разгуливать в одиночестве, словно какой-нибудь цыганке, - произнес похититель, не отрывая взгляда от чувственного изгиба ее губ. - Молодость глупа, а? Следует своим порывам, а не советам мудрых? Уверен, тебя предупреждали, что в пустыне могут быть ., опасности. Впрочем, я так же уверен, что ты пренебрегла этим предупреждением. И очень безрассудно поступила.
      По телу Лорны пробежала дрожь, ибо каждое его слово хлестало словно плеть, все сильнее обнажая страх в ее душе. Она попыталась отпрянуть, когда этот человек положил руку на ее затылок и заставил взглянуть прямо на него.
      - Ты прелестна, как золотистая кобылка, и так же норовиста - в переносном смысле, разумеется, - добавил он, уставившись на мягкую, изящную линию ее шеи. - Тебе не нравится прикосновение мужчины? Откуда у тебя такая холодность? Из монастыря?
      - А ты.., а у тебя такая жестокость - просто от природы, - с трудом, задыхаясь, произнесла Лорна.
      - Ты - дьявол!
      - Ну что ты, я - всего-навсего мужчина. - Его улыбка была невозмутимой и одновременно угрожающей, открывая полоску белых зубов. - И убежден, что все в этом мире вершится по воле судьбы, lе destin, и спорить с нею - все равно что бороться с дикой песчаной кошкой. Ведь это судьба швырнула нас друг к другу, comprenez - vous <Понимаешь? (фр.).>?
      - Я понимаю только одно. - Сердце бедной девушки неистово колотилось, когда она прямо смотрела в его безжалостно красивое лицо. - Удерживая здесь, ты бесчестишь не только меня.
      - Такие доводы меня не трогают. - Рука похитителя легла ей на плечо, и Лорна ощутила это прикосновение сквозь тонкую ткань рубашки. - Какое отношение может иметь честь к чувству мужчины к женщине? - Он рассмеялся и, склонив голову, поцеловал ее прямо в ямочку на шее. - Как колотится у тебя сердце. Ты боишься меня?
      - Я тебя ненавижу! - Поцелуи этот был нежен, и все-таки ее обожгло, словно пламенем, словно он поставил на ней несмываемое клеймо. - Ты - подлец!
      - А ты - просто восхитительна! - В объятиях этого человека девушка сгибалась, словно цветочек под безжалостным ветром. - Твои белокурые волосы похожи на золотое солнце пустыни, глаза - синие, как жасмин, а кожа светла, как пустынный рассвет. Я хочу тебя, мой сине-золотой цветок, и предпочитаю брать, нежели давать.
      - Неужели ты хочешь сказать?.. - Слова замерли у нее на губах, и только в глазах осталась мольба.
      - Ты прекрасно понимаешь каждое мое слово. - Похититель тихо засмеялся. Женщины живут инстинктами, и твой инстинкт должен подсказать, зачем я принес тебя в свой шатер.
      Он погладил ее волосы, ласково провел пальцами по горлу, но едва она стала сопротивляться и попыталась вырваться, сгреб девушку и прижал к себе с такой устрашающей силой, что едва не сломал ей спину.
      - Красота и дерзость, - улыбнулся мужчина, совершенно не обращая внимания на то, что ей больно. - Маленькая тигрица, которую еще никто не пытался приручить. Tres bien <Очень хорошо (фр.).>, сначала - сопротивление, а потом поцелуй.
      С этими словами он выпустил ее и резко повернулся на каблуках. Когда занавеска шатра опустилась за ним, Лорна в полном изнеможений упала на диван и закрыла лицо руками. Она дрожала с головы до ног, но не плакала: не умела облегчать душу слезами. Да и что толку оплакивать свою несчастную участь; девушка хорошо понимала, что оказалась в руках человека, живущего по своим собственным законам и совершенно безжалостного.., безжалостного и красивого какой-то необычной, несвойственной мужчинам Востока красотой.
      Ужаснее всего, что Лорна сама навлекла на себя эту беду, когда в дерзости своей пренебрегла советом Родни Гранта - не ездить в пустыню одной. Предупреждал ее и старик-гадальщик, который узрел в песке грозящую ей опасность, да только она, не желая подчиняться никому да еще по своей неугомонности и своенравию, позволила этому песчаному волшебству завлечь себя.
      Нервы у девушки были до того напряжены, что она вздрогнула, когда в шатер кто-то тихо вошел. Бледная, ни кровинки в лице, диким взглядом смотрела она на слугу в белоснежном тюрбане. Тот коснулся руками лба, глаз и губ, давая понять, что находится в полном ее распоряжении и готов служить ей.
      - Сейчас принесут воды, чтобы лелла могла искупаться, - произнес слуга на прекрасном французском, - а также другую одежду. Потом хозяин поужинает со своей.., гостьей.
      Эта легкая, но такая многозначительная заминка вызвала румянец на бледных щеках Лорны. Она вскочила на ноги и быстро заговорила:
      - Я должна вырваться отсюда! Если ты дашь мне лошадь, я щедро награжу тебя...
      - Деньги для меня ничего не значат, мадам. - Слуга отвернулся от нее. Хозяин в наказание убьет меня!
      С поклоном он удалился из шатра, а Лорна с ужасом поняла, что вряд ли в лагере найдется хоть единая душа, которая осмелилась бы вызвать неудовольствие шейха.
      Она прижала руку к горлу, все еще чувствуя его поцелуй. Воспоминание об этом поцелуе, свежее, жгучее, заставило ее вскочить на ноги и броситься к бисерной занавеске и дальше, в следующее помещение шатра - в гарем...
      Там, оглядевшись, Лорна увидела низкую оттоманку, накрытую покрывалом из золотистого шелка с вышитыми цветами синего жасмина. Рядом на инкрустированном столике стояла лампа, около которой и лежали портсигар и медная спичечница. Девушка провела кончиком языка по пересохшим губам. Ее взбудораженные нервы необходимо было чем-то успокоить, поэтому, отбросив мысль о том, что эти сигареты наверняка принадлежат ему, она уселась с ногами на постель и достала одну.
      Сигареты были турецкие, но Лорна не обратила на это внимания, - ей уж очень хотелось курить. Чиркнув спичкой, она поднесла ее к сигарете. Первая затяжка была чуть резковатой, но дальше пошло лучше. Девушка сидела на постели в роскошно украшенном гареме своего похитителя, утомленная, но напряженно прислушивающаяся к любому звуку, любому шороху.
      Помещение, как и его хозяин - шейх - сияло чистотой. На роскошных занавесках и огромных подушках не было ни пятнышка, а в ногах оттоманки лежали черный шелковый халат и пижама, в тон друг другу.
      Сердце Лорны сильно забилось. Нервно вздрогнув, она отвернулась от этих ночных одежд мужчины. Интимность этого помещения поразило ее в самое сердце, словно острый нож. Здесь он спал, а вечером отдыхал, читая книги на французском, которые находились тут же, у постели в шкафу.
      Она затушила сигарету, и тут каждая клеточка в ней замерла в нервном ожидании: бисерная занавеска отдернулась, и появилась молодая женщина под вуалью.
      - Я - Захра, - представилась она и с нескрываемым любопытством стала разглядывать белокурые волосы Лорны и наряд для верховой езды, делавшей ее похожей на мальчика. Насмотревшись, служанка вышла и через минуту вернулась с двумя большими медными чайниками, из которых шел пар. Поставив их на низенький столик, она отдернула парчовую занавеску, за которой обнаружился альков, где находилась круглая глубокая лохань, достаточно большая, чтобы в ней мог поместиться один человек.
      - Лелла желает принять ванна? - Девушка говорила на ломаном французском.
      Лорна не просто желала, а жаждала вымыться. Она кивнула, и служанка вылила в лохань воду из чайников. Затем достала из комода банные полотенца и флакон, из которого капнула что-то в воду. Сразу вместе с паром поплыл зовущий аромат, а девушка - славное существо - выскользнула за занавеску, улыбнувшись и сделав знак, что идет за чем-то еще.
      Торопливо скинув с себя запыленную одежду, Лорна шагнула в лохань, в которой можно было даже сидеть. Она вся вымылась ароматной мыльной водой и завернулась в одно из огромных полотенец. В это время вернулась Захра, бережно неся на руках какие-то воздушные одежды. Она разложила перед Лорной тонкую, прозрачную рубашку, шальвары <Шальвары - длинные женские довольно узкие штаны, иногда перехваченные под коленями и у щиколоток.> шелковые с вышивкой на щиколотках, бархатную тунику и пару мягких туфелек без задников, с загнутыми носами.
      Лорна с презрением и отвращением воззрилась на одежду. Это же гаремный наряд!
      - Нет, - она с твердостью покачала головой, глядя на служанку, которая сразу же забеспокоилась и была явно озадачена. - Раз и навсегда - нет. - Лорна отвернулась и принялась надевать свою одежду: бриджи и сапожки, в которых чувствовала себя хоть немного защищенной от шейха. Дрожащими пальцами девушка застегивала свою рубашку абрикосового цвета, такую неженственную по сравнению с нарядом, который шейх велел принести для нее.
      Она ему не одалиска. Хоть и напуганная, но без боя ни за что не сдастся.
      Лорна вздернула подбородок и встретилась взглядом с большими карими глазами Захры.
      - Je suis desolee <Очень сожалею (фр.).>, - Лорна пожала плечами, - но я не могу носить такую одежду, понимаешь?
      Служанка внимательно рассматривала красивый наряд и явно не понимала, почему лелла отказывается от него.
      - Принц Касим будет сердиться, - произнесла она с трепетом на своем милом французском.
      - Принц! - с презрением отозвалась Лорна. - Надеюсь, он разозлится настолько, что сломает мне шею. - Затем резко повернулась к зеркалу, стоявшему на комоде, и увидела, что волосы совершенно спутались. С неохотой взяла она черепаховый гребень и принялась расчесываться. Лорна всегда носила с собой губную помаду и теперь, достав из кармана бридж, провела ею по искривившимся в горькой усмешке губам. Боевая раскраска! Вечное оружие женщины в критической ситуации.
      Пока Лорна приводила себя в порядок, Захра исчезла, оставив весь этот шелк и бархат лежать живописной нежной горкой на подушках оттоманки; алые туфельки стояли рядом.
      - Я не надену это даже под страхом смерти! - с яростью прошептала Лорна и, не в силах больше находиться в гареме, направилась за бисерную занавеску в главное помещение шатра. Там она увидела низкий столик, поставленный перед диваном с двумя большими подушками и уже накрытый на двоих. Ножи и вилки были с перламутровыми ручкам, а бокалы отделаны серебром, что еще больше усилило враждебность Лорны.
      Этот человек, привезший ее в свой шатер, этот красивый, безжалостный дьявол, жил как принц. Она закусила губы. Впрочем, по словам Захры, он и был принцем. И скоро явится в свой шатер - высокий, кареглазый, высокомерный.
      Глава 4
      Лорна вздохнула и почувствовала запах кожи, сандалового дерева и конского пота. Она внимательно стала рассматривать убранство шатра. Стены были завешаны гобеленами, слабо поблескивавшими в свете медных ламп. Ковры, без сомнения, были кашанские; обстановка казалась и простой и роскошной одновременно. Лорна заметила столик из черного дерева, на котором стояла прелестная резная шкатулка.
      Девушка открыла шкатулку и ахнула. Там лежали шахматы, так искусно вырезанные из слоновой кости, что каждая фигурка казалась почти прозрачной. Только Лорна взяла коня и стала с восхищением его рассматривать, как вдруг за ее спиной послышалось легкое движение.
      Она резко обернулась, зажав фигурку в руке, и кровь бросилась ей в лицо, а сердце бешено застучало.
      Шейх вошел как всегда бесшумно и стал спиной к входу. Он переоделся: вместо костюма для верховой езды на нем был теперь кибр <Кибр - длинная до пят, свободная мужская одежда из легкой, обычно белой ткани (араб.).>, застегнутый до горла и перехваченный в талии широким кушаком. Голова с очень коротко стриженными волосами была не покрыта. С какой-то львиной грацией и бесконечной уверенностью в себе стоял этот человек, вот так, молча, и глядел на нее, по-прежнему одетую в бриджи и сапожки.
      Глаза его сузились, и девушка вся напряглась, приготовившись к борьбе.
      - Вы играете в шахматы? - спросил он. Лорна ожидала другого вопроса почему она не надела того, что прислал он, - и, кладя шахматную фигурку в шкатулку, почувствовала, что рука ее дрожит. Однако, закрыв крышку, произнесла вполне холодно:
      - А вы, мсье, играете?
      - Все хитроумные игры, смысл которых в нападении и защите, в атаке и отступлении, были придуманы утонченным восточным умом, - медленно произнес шейх, приближаясь к ней. Лорна сжалась; ей захотелось куда-нибудь укрыться.
      - Вы дрожите, словно птенец. - Наклонившись к столику, он взял с блюда миндаль, скорлупа которого тут же треснула под его крепкими зубами. Белая одежда красиво оттеняла его загорелое лицо, шею и руки. На указательном пальце правой руки Лорна заметила массивное кольцо с выгравированными на нем знаками... Нет, все-таки шейх был очень хорош своей мрачной, повелительной красотой, с такими мощными широкими плечами, что тень от них полностью закрывала Лорну, когда он, словно башня, возвышался над ней, повернувшись спиной к свету.
      - Вы смотрите на меня так, будто я собираюсь вас съесть. - В его голосе чувствовалась насмешка. - А почему вы не надели того, что принесла служанка? Вам было бы гораздо удобнее, чем в этих бриджах и сапожках!
      - Я предпочитаю носить свою одежду! - Лорна сунула руки в карманы бриджей и стала еще больше похожа на мальчика. - Ас чего это вам вообще вздумалось присылать мне одежду, принц Касим? Уж не для того ли, чтобы облегчить свою совесть, вы решили одеть меня словно наложницу?
      Он вздернул темную бровь.
      - В лагере я предпочитаю, чтобы меня титуловали шейхом, впрочем к вам это не относится. К тому же, как вам должно быть известно, дьявол совести не имеет.
      - Так значит у вас множество титулов? - Ее тон стал брезгливо-презрительным. - А для меня вы все равно хуже того злосчастного конокрада! Тот был беден и нуждался в деньгах, вот и.., похитил меня.
      - Почему вы так уверены в этом? - Белые зубы шейха сокрушили еще один орех.
      - Потому что простому арабу я должна казаться слишком худой и бледной, - с вызовом ответила Лорна. - Я ведь не "луна в четырнадцатый день ее рождения" <Выражение из арабских сказок "Тысяча и одна ночь", обозначавшее женскую красоту>, с соблазнительными изгибами и глазами газели.
      Шейх тихо рассмеялся, словно гортанно промурлыкал своим смуглым горлом.
      - Для женщины вы очень скромны и, не сомневаюсь, хотите, чтобы я также счел вас худой и бледной.
      - Его желтовато-карие глаза скользнули по ней. - Мне досадно, что вы предпочли этот мальчишеский вид. На такой гибкой, изящной фигурке, как ваша, восточный наряд выглядел бы гораздо лучше.
      Когда он своим низким голосом явно намеренно упомянул о ее фигуре, Лорне захотелось убежать и спрятаться. Она вдруг ощутила, что рубашка облипает ее, а бриджи выдают стройность ее бедер. И радости ее не было предела, когда занавеска откинулась и вошел слуга с подносом, на котором стояло несколько блюд под крышками.
      Проворно и искусно он расставил блюда на столике и разлил по бокалам с серебряным ободком какую-то прохладную жидкость зеленого цвета. На Лорну слуга не взглянул ни разу. Все так же скромно опустив глаза, он поклонился и выскользнул из шатра, оставив ее наедине со своим хозяином.
      - Садитесь, прошу вас. - Шейх показал на диван.
      - Я.., я не голодна, - с вызовом произнесла она.
      - А я уверен, что голодны, mon enfant <Дитя мое (фр.).>. - Шейх поднял ее на руки, как ребенка, и усадил между больших диванных подушек. Сам уселся рядом и протянул ей один из бокалов. - Это - лаймун, напиток из сока особых лимонов, мяты и меда. Прошу. Я знаю, что пить вам тоже хочется.
      - Ничего вы обо мне не знаете, - возразила девушка. - Для вас я только предмет!
      - Но весьма украшающий обстановку. - Голос его смягчился. Он поднес бокал к ее губам. - Глупышка вы, да еще и своенравная, прямо как девочка, которая пугливо убегает, случайно увидев свое отражение в пруду. Неужели вы не осознаете собственной красоты?
      Лорна смотрела на него во все глаза, которые приняли совершенно фиалковый оттенок: казалось, будто взяли два цветка и прижали к ее юному бледному лицу.
      - Пейте же. - В голосе шейха слышалась мягкая непреклонность. - Вы уже немного охрипли, а мне вовсе не хочется принуждать вас жаловаться.
      - И это говорите вы? Да ведь кроме принуждения и силы вы никакого закона не знаете! Ваши собственные люди бояться вас до смерти.
      - Почему вы так решили? Уж не потому ли, что Хасан и Захра отказались помочь вам сбежать? - Он рассмеялся, а Лорна, воспользовавшись тем, что шейх держал бокал с лаймуном у самых ее губ, схватила бокал и сразу же отодвинулась в сторону. Прихлебывая напиток, она наблюдала, как хозяин смуглыми пальцами разрывал надвое жареных голубей, лежавших поверх красиво выложенного на блюде риса с овощами.
      - Идите сюда. Вам нужно поесть; впрочем, не есть же вам руками. - И он показал на столовые приборы с перламутровыми ручками. - Вы же весь день провели в пустыне, на воздухе и, должно быть, очень проголодались. Хасан прекрасный повар и сильно обидится, если вы не попробуете ни кусочка из нашего ужина.
      Нашего ужин а. Ее передернуло, но под пристальным взглядом этих карих глаз Лорна взяла немного кускуса <Кускус - восточная пряность, а также плов с нею и овощами.> и заставила себя съесть.
      - Ну а теперь кусочек голубя, - ласково уговаривал шейх, положив ей на тарелку одну из поджаренных птичек.
      - Как вы все любите голубей, - заметила Лорна, зная, что этих птиц специально отлавливают в пустыне сетями из-за нежного мяса.