Но когда я нашла ее, то поняла, что уборку можно было и не затевать: телефон я помнила абсолютно точно.
      ***
      Трубку сняли так быстро, что я не успела придумать, с чего начать разговор. Голос Кирилла я узнала сразу, но на всякий случай сказала:
      - Кирилл, это ты?
      - Я,- ответил он без выражения.- А ты - это кто?
      - Валентина Горностаева из "Искорки", помнишь такую?
      - Валя?!- теперь в его голосе слышалось неподдельное изумление и разочарование. Пора детства прошла, и он не мог взять в толк, с чего это вдруг старая "вожатка" свалилась ему на голову по прошествии двух лет.
      - Как твои дела?- продолжала я светским тоном.- Небось уже студент?
      - Да нет, работаю в одном месте.
      - А "шлепок" твой как?- продолжала спрашивать я.
      - Отец сейчас в отъезде.- Разговор явно начинал тяготить Кирилла, но он старался быть вежливым.- А сама ты чем занимаешься? Вторым Белинским не стала еще?
      - Белинский погиб во мне, так и не успев родиться. Я работаю в "Золотой пуле".
      - В той самой? У Обнорского?- живо заинтересовался он. И тут же, не давая мне опомниться, заговорил скороговоркой: - Валя, у тебя есть кассета с отцовским интервью. Ты хочешь ее вернуть, правда, Валь?
      Я слушала взволнованный голос Кирилла и ловила себя на мысли, что этот подросший мальчик сохранил способность понимать меня без слов.
      Мы договорились встретиться завтра в двенадцать часов на площади у Александрийского театра - там, откуда обычно уезжали автобусы в "Искорку".
      Остаток вечера я провела необычайно плодотворно. Перегладила кучу белья, погуляла с Манюней и даже сочинила для Сашки обещанный реферат по культурологии. Правда, вместо Питирима Сорокина я писала о мире детства, о внутреннем ребенке, который живет в душе каждого человека. Сашке все равно, по чему зачет получать, а мне хотелось еще раз пережить свои лагерные впечатления.
      Ночью мне снились лошади. Их было много. Сбившись в кучу, они плыли по реке. Это было красиво - синяя вода в реке, ярко-изумрудная трава по высоким берегам и лошади с блестящими мокрыми спинами.
      Обычно я редко запоминаю сны, но этот запомнился мне до мельчайших подробностей. Я думала о нем все утро, а потом почему-то спросила у матери: "К чему снятся лошади?" "Ко лжи",- кратко ответила она. "Вечно вы, маменька, все испортите",- хотелось сказать мне словами Бальзаминова, но испортить мое настроение в то утро, казалось, не могло ничего.
      На встречу с Кириллом я собиралась, как на любовное свидание.
      Глядя, как я верчусь перед зеркалом, мать решила, что у меня наконец налаживается личная жизнь. Разочаровывать ее я не стала. В метро я пыталась читать строки английского стихотворения, напечатанного на окнах вагона в рекламных целях.
      Иногда мне удавалось сложить их в рифму, и тогда я думала, что изучение английского - это не так уж плохо.
      ***
      Кирилла я увидела еще издали. Он почти не изменился. Так, возмужал немного. Заметив меня, по старой лагерной привычке он вскинул правую руку вверх и легонько подпрыгнул. Мы перешли площадь и сели на скамейку в Катькином саду.
      Кирилл достал сигареты и, глядя на меня, спросил:
      - Куришь еще или бросила?
      - Курю,- ответила я, вынимая из сумки свою пачку.
      Сидевшие напротив нас старики играли в шахматы. Мы курили и молчали.
      - Слушай, Валь,- наконец сказал Кирилл,- не спрашивай меня об отце. Все равно ничего объяснить я сейчас не сумею. Все так запуталось.
      Я посмотрела на него и подумала, что что-то в нем все-таки изменилось. Прежний Кирилл доверял мне чуточку больше. Поэтому я не стала ничего говорить, а просто достала кассету и протянула ему.
      - Спасибо,- обрадовался он.- Ты даже не представляешь, как здорово ты нам помогла.
      Я отметила про себя это его "нам" и вспомнила свой сон. Все-таки мама была права: лошади точно снятся ко лжи. Сидеть дальше не имело смысла, Кирилл уже явно скучал.
      - Пойдем,- сказала я, поднимаясь со скамейки.- Мне домой надо.
      - Я отвезу,- отозвался он.- Там, на Зодчего Росси, машина припаркована.
      Припаркованную машину я узнала тотчас же. Это был тот самый "крайслер", на котором я уезжала из лагеря. Садиться в него теперь мне не хотелось. Словно карты в пасьянсе, мысли перемещались в моей голове, занимая свободную ячейку.
      - Ты что, теперь вместе со "шлепком" под крутого косишь или уже в братву подался?- со злостью выговорила я.- Может, у тебя и ствол теперь имеется? Под кем ходишь?..- я пыталась вспомнить имена криминальных авторитетов, но как назло они разом вылетели из памяти.
      - Ого, как ты поднаторела у Обнорского,- вдруг улыбнулся Кирилл и спросил очень серьезно: - А как ты объяснишь у себя в агентстве отсутствие кассеты?
      - Скажу, что двое неизвестных в шапочках и под угрозой предмета, похожего на пистолет, вынудили меня это сделать,- предательские слезы уже текли по моим щекам.
      Кирилл как-то странно посмотрел на меня.
      - Валь, знаешь что...
      - Ничего я не знаю и знать не хочу!- я почти кричала.
      - Держи,- неожиданно сказал он, протягивая мне кассету.- Сохрани это на память о встрече с любимым пионером. Отцу не впервой в передряги попадать, выкрутится как-нибудь.
      С этими словами Кирилл вложил мне в руки кассету, быстро пошел к машине, сел в свой "крайслер" и резко рванул с места.
      ***
      "Крайслер" проехал всего несколько метров, когда я услышала странные хлопки. Машина Кирилла слегка вильнула и остановилась.
      Я ничего не понимала. К ней уже бежали люди, кто-то просил вызвать милицию и "скорую", а я по-прежнему стояла на месте.
      И только когда над моим ухом протяжно завыла милицейская сирена, я наконец очнулась и побежала туда, где уже собралась толпа любопытных.
      - Сюда нельзя,- преградил мне дорогу человек в милицейской форме.
      Но способность соображать уже вернулась ко мне. Я вспомнила о том, что у меня имеется вполне законное удостоверение корреспондента агентства, которое дает мне право посещать "специально охраняемые места стихийных бедствий и массовых беспорядков". Потрясая им, я пробилась-таки через кордон милиции.
      - А, журналистка,- рассматривая мое удостоверение, сказал пожилой опер.- Так вот, девушка, ничего определенного сказать пока не могу.
      Можете написать, что сегодня на Зодчего Росси убит Кирилл Арсеньев, лидер бандитской группировки.
      Кирилл был мертв. Пуля попала в голову. Еще не успевшая свернуться кровь стекала по его виску тоненькой струйкой.
      Милиция записывала показания свидетелей и призывала не скапливаться. В толпе раздавались возмущенные голоса: "Совсем обалдели.
      Среди бела дня стреляют".
      Граждане, расходитесь. Ничего интересного здесь нет. Обычная бандитская разборка,- увещевал собравшихся омоновец и, обращаясь к кому-то из своих, вполголоса добавил: - Проверь оружие у него.
      Странно, что Арсен один, без охраны, на "стрелку" приехал, обычно за ним такое не водится.
      Я выбралась из толпы и медленно побрела к Фонтанке. Реакция на происшедшее еще не наступила, поэтому ни плакать, ни думать я была просто не в состоянии. "Лучше бы мне родиться слепою",- повторяла я вслух ахматовские строки.
      На Банковском мосту я вынула из сумки кассету и бросила ее в Фонтанку. "Свободная ячейка" вновь сошлась.
      ***
      Утром в понедельник я подумала, что на работу сегодня можно и не ходить. Оправданий моему поступку не было. Рассчитывать на то, что Спозаранник с пониманием отнесется к тому, что я сотворила, могла только клиническая идиотка. Да и что я могла ему рассказать? Историю про любимого пионера, ради которого я украла кассету? Это, безусловно, добавит несколько выразительных черточек к образу законченного придурка, который я успела создать себе в агентстве.
      Но потом я решила, что пойти в агентство все-таки следует. Уж лучше быть придурком, чем последней свиньей, и слинять вот так, без всяких объяснений. По счастью, Спозаранник в то утро был один в нашей комнате.
      - Глеб,- начала я без всяких предисловий,- можешь думать обо мне все, что хочешь, но твою кассету я утопила.
      - Эту, что ли?- невозмутимо произнес он, вынимая из стола прозрачную коробочку.
      - Да нет, другую, ту, что была в сейфе с интервью.
      - Так это она и есть,- сказал Глеб и, глядя на мое недоумевающее лицо, вдруг взорвался: Слушай, Горностаева, то, что я о тебе думаю,- это отдельный разговор. А ключи в пятницу я оставил специально для того, чтобы дать тебе совершить свой героический поступок. Ты что думаешь, я не видел, как ты тут металась, изображая из себя борца за права неправедно обиженных бандитов? Металась два дня, как затравленная лань, вместо того чтобы делом заниматься.
      - А что же тогда я выкинула в Фонтанку?- спросила я, заикаясь.
      - Молдавские песни,- с усмешкой сказал Спозаранник.- Пришлось пожертвовать своей любимой кассетой, чтобы спасти тебя от действия, порочащего звание расследователя.
      Я не знала, как мне следует относиться к словам Глеба. Мне хотелось сказать ему, что вообще-то это подло и я не подопытный кролик для проверки его психологических теорий. Но вместо этого я сумела выдавить из себя одну только фразу:
      - Кирилла убили в воскресенье.
      - Арсена?!- встрепенулся Спозаранник.- Ты его знала? Я так и предполагал, что здесь какая-нибудь романтическая история в твоем стиле. Убийство Арсеньева стоит в сегодняшней сводке. Коль ты была свидетелем тебе и карты в руки, отписывай эксклюзив. Только без лишних эмоций. На все про все даю тебе ровно час. А сейчас иди к Обнорскому,- Глеб перехватил мой встревоженный взгляд,- тебя там Скрипка дожидается. По следующему заданию будете работать с ним.
      Скрипка ждал меня в коридоре.
      Перспектива работать в паре со мной его явно не радовала.
      - Имей в виду, Горностаева,- начал он,- если ты, по обыкновению, будешь лезть, куда тебя не просят, а равно травить меня своим дымом, я заранее отказываюсь от такого сотрудничества.
      - Не нуди, Лешенька,- ответила ему я, встряхивая волосами.- Клянусь курить самые легкие сигареты в строго отведенном месте. А также обещаю не мешать твоему расследованию в том случае, если оно не будет вредить моему.
      Скрипка посмотрел на меня ошарашенно.
      ДЕЛО О ЛОПНУВШИХ АГЕНТСТВАХ
      Рассказывает Глеб Спозаранник
      "Спозаранник Глеб Егорович - один из самых квалифицированных сотрудников АЖР.
      В прошлом кандидат физико-математических наук. Прежние навыки - строгое следование логике, педантизм, дисциплинированность - пытается привить подчиненным в творческом процессе. Жесткий и требовательный к себе и другим человек. Отношения в коллективе сложные в силу перечисленных выше особенностей его характера..."
      Из служебной характеристики
      Двухметровый громила Зурабик дожидался меня в офисе с приветливой, но настороженной улыбкой.
      На моем столе кипа листов. Сейчас мне предстояло увлекательное чтение Зурабик наверняка работал всю ночь. Споткнулся я на первой же странице:
      "К концу рабочего дня, руководствуясь самыми злостными намерениями, в офис фирмы "Антарис" ворвались неустановленные лица (группа омерзительных лиц) с угрозами и предметом, похожим на пистолет..."
      - Зураб Иосифович,- поправляю я очки,- откуда вы знаете, что эти лица омерзительные, если они не установлены?
      Потомок грузинского князя и внук чекиста, бывший майор-десантник возмущенно разводит руками:
      - Глеб Егорыч! Дальше читайте - учинили погром, изнасиловали секретаршу... Это что, разве не омерзительно? Над молодой девушкой надругаться! В чем она виновата? Почему должна за хозяина отвечать?..
      Если у Зурабика появился грузинский акцент - значит, дело серьезное. Значит, моя логика окажется бессильной перед его кавказским темпераментом. Интересно: если дедушка Гвичия и вправду служил в НКВД, то каких бы эпитетов он удостоился от своего внука - правдолюбца и гуманиста?
      Через полчаса демонстрирую Зурабу нещадно исчирканные листы.
      Над его текстом я надругался не менее цинично, чем злоумышленники над девушкой-секретаршей. Он вчитывается, хмыкает, бледнеет, наливается кровью...
      - Согласны с моей правкой, Зураб Иосифович? Нет возражений?
      - Нет,- вздыхает Гвичия.- Какие возражения, Глеб Егорыч? Только смысл весь перевернули, а в остальном все нормально...
      Полтора часа пытаюсь выяснить, что именно я исказил, по мнению Зураба, в его нетленке. Переделываю пару-тройку своих же фраз. Когда обессиленный автор готов согласиться со всем на свете, а я в очередной раз проклинаю тот день, когда стал начальником отдела, в кабинет с криком:
      "Глеб, бля, где текст - мне из "Вечерки" уже час звонят!" врывается пышноусый Коля Повзло и выхватывает у меня из рук наш совместный шедевр. Так ставится окончательная примирительная точка в моем противостоянии с майором-десантником.
      Уф-ф... Прошло полдня, но ведь впереди еще важная встреча с риэлтером Брызгаловым.
      - Не пора ли ввести в организм пищу, Зураб Иосифович?- смотрю я на часы. Зурабик охотно соглашается. По пути в бистро "Рио" слушаю вполуха его рассуждения о том, как одним махом покончить со всей оргпреступностью.
      Жена всегда говорила, что быть начальником мне противопоказано, поскольку будто бы мне нравится морально истязать людей. Я и не рвался в начальники - мне нравилось быть рядовым журналистом. Но должность - это дополнительные дензнаки, а они нам с Надеждой крайне необходимы для расширения жилплощади. Как бы ни был уютен наш однокомнатный рай, жить там впятером немножко дискомфортно.
      Потому я не смог отказаться от предложения своего шефа, Обнорского, и возглавил отдел. Несмотря на зрелый возраст моих "орлов"
      (бывшему оперу Зудинцеву, например, уже за сорок), хлопот они мне доставляют не меньше, чем мои собственные дети. Вот и Зурабик - несмотря на массу ценных для криминального журналиста качеств, он явно не в ладах с русским языком.
      По мнению Обнорского, этот крошечный недостаток обязан исправить непосредственный начальник Зураба, то есть я.
      Или вот Конан-варвар, он же Безумный Макс. Тот еще фрукт. Тексты пишет вполне связные, грамотные и даже изящные. Правда, с налетом желтизны, но это легко устранимо.
      Однако любит похмеляться по утрам - куда это годится? А еще меня смущает в Кононове то, что он бывший торгаш. Коммерсант, разорившийся после семнадцатого августа. Не возникает ли у него соблазн вступить в рыночные отношения с героями наших журналистских расследований?
      С этими двумя орлами мне и предстоит сегодня работать.
      ***
      Ровно в пять мы втроем входим в парадную старинного особняка на Фонтанке. Минуя охрану, поднимаемся на лифте на самый верхний этаж, украшенный табличкой "Холдинг "Северная Венеция"".
      - Еще раз повторяю,- негромко говорю я своим коллегам,- меня зовут Валентин Никанорович Ершов. Запомнили?
      Они дружно кивают. Я довольно часто представляюсь своим журналистским псевдонимом. Особенно людям криминального толка. Мера предосторожности сомнительная, но Надежда настаивает.
      Протягиваю визитку с именем Валентина Ершова коренастому брюнету со взглядом гипнотизера. Здравствуйте, уважаемый Петр Николаевич Брызгалов, президент "Северной Венеции". Именно таким вы и должны быть - бежевый костюм от "Хуго Босс", туфли от "Валентино"... А эта высокая рыжеволосая дива в темноизумрудном декольтированном платье и с ослепительной улыбкой - не иначе как ваша супруга, директор одноименного агентства недвижимости. Если подсчитать все, что на ней надето,- как раз потянет на мою однокомнатную "хрущевку". О женщины, исчадия ада!..
      - Инна Андреевна,- протягивает она нам по очереди руку с бриллиантовым кольцом. У Зурабика похотливо вздуваются ноздри.
      Кабинет Брызгаловых - как музейная зала. Слишком много всего вокруг сверкает и блестит. И, похоже, блеск этот подлинный - фальшивок здесь не держат. Комичную же троицу, наверное, мы собой представляем, особенно Макс Кононов в сношенных кроссовках и потертом джинсовом костюме. Похоже, он успел накачаться пивом. Что ж, придется ему об этом пожалеть.
      - Вас интересует ситуация на рынке недвижимости?- вкрадчиво начал Брызгалов, едва мы расположились в креслах.- Вас интересует, почему все агентства рушатся одно за другим, люди теряют деньги и квартиры, а наш холдинг живет благополучно?
      Именно так, Петр Николаевич!- я воодушевленно кивнул.
      - Извольте, я могу высказать свою точку зрения на этот счет. На рынок недвижимости пришли непрофессионалы, которые не привыкли иметь дело с большими деньгами.
      У них возникает соблазн распорядиться ими как своими собственными. И что происходит? Учредители агентства "Хаус бест" Акимов и Баранов начали строить на клиентские деньги так называемую вексельную пирамиду - и она неизбежно рухнула...
      - Как раз за неделю до краха Инна Андреевна вместе с группой сотрудников покинула "Хаус Бест", и ее филиал вошел в ваш холдинг?поинтересовался я. Брызгалова хотела ответить, но супруг остановил ее.
      - Совершенно верно. Мы не хотели идти на дно вместе с тонущим кораблем и потому предпочли отсоединиться.
      - А заодно прихватили с собой сто незавершенных сделок, что окончательно погубило "Хаус бест"?
      - Погубили их жадность, а также отсутствие профессионализма!- Брызгалов начал слегка раздражаться.- Бизнес требует цивилизованных правил игры... Что вы на меня так смотрите?- этот вопрос был адресован уже не мне, а Максу Кононову.- Мы с вами раньше встречались?
      - Еще бы!- радостно воскликнул Безумный Макс, дыхнув на него пивным перегаром.- Забыл, как три года назад мне паленую водку сбагрил? Тебя еще Рустам Голяк прикрыл!
      Вот так номер...
      Брызгалов поперхнулся. Зураб перестал пялиться на Инну Андреевну и перевел взгляд на Макса. Хозяйка кабинета невозмутимо улыбалась, и я подумал, что она все-таки дьявольски привлекательна.
      - Может, кофе?- предложила Брызгалова. Я благодарно кивнул и постучал ручкой по столу:
      - Господа, не будем отвлекаться от темы!
      - Нет, секундочку,- пришел в себя Брызгалов.- Во-первых, партию водки вам передал не я, а мой менеджер....
      - Да ладно ваньку валять! добродушно махнул рукой Безумный Макс.- Дело, как говорится, прошлое...
      - Максим Викторович, будем держаться в рамках приличий,- строго указал я.
      - Понял, Глеб Егорыч!- жизнерадостно откликнулся Кононов.
      Черт бы его побрал...
      - Глеб Егорыч?- недоуменно переспросил Брызгалов, бросив взгляд на мою визитку.
      - Прозвище у него такое,- подал голос молчавший доселе Зурабик.- На Жеглова похож потому что. Кино видели? Жеглов Глеб Егорович. Вот и мы его так зовем.
      Брызгалов с сомнением взглянул на меня, но в этот момент секретарша Света принесла поднос с дымящимися чашками кофе и улыбнулась мне, персонально.
      Повернувшись, вильнула аппетитными бедрами. Я подумал, что и она тоже вполне ничего. И еще я понял, что Железным Глебом меня называют не зря. Иногда, действительно, кое-что у меня становится железным... Вообще, все женщины - исчадия ада. Кроме моей жены, конечно. Отогнав от себя порочные мысли и отхлебнув кофе, я продолжил.
      - Итак, Петр Николаевич, правда ли, что незадолго до краха "Хаус беста" вы встретились с Барановым и заявили ему, что только вы можете вывести агентство из кризиса, но для этого вам нужен весь его контрольный пакет акций?
      - У нас была сугубо частная встреча за пределами офиса. Я предложил ему свой вариант совместного бизнеса. Разглашать все детали нашего разговора я бы не стал,- улыбнулся окончательно оправившийся после встряски Брызгалов.
      - Правда ли, что вы угрожали Баранову неприятностями, ссылаясь на известных криминальных авторитетов, а заодно на начальника ГУВД Шалейко?
      - Полная чушь! фыркнул Брызгалов.- Кто вам только мог такое сказать?
      - Правда ли, что с вами вместе в тот момент находился президент охранной фирмы "Стальной орел" Рустам Голяк?
      - Да, Рустам - мой сосед по дому, мы дружим семьями. В тот вечер собирались вместе в ночной клуб.
      Рустам присутствовал при разговоре, но не участвовал в нем. И уж тем более никому не угрожал. Надо знать Рустама - милый, беззлобный, интеллигентный человек...
      - Во дает! хохотнул Кононов, и я бросил на него строгий взгляд.Виноват, господин Спозаранник, больше не буду...
      - Спозаранник? Брызгалов вновь принялся подозрительно изучать мою визитку.
      - Прозвище у него такое,- мрачно подал голос Зурабик.- Потому что спозаранку на работу приходит.
      Инна Андреевна вновь подарила мне улыбку, и я почувствовал, что мои брюки вот-вот треснут. Кажется, Зураб взревновал Брызгалову уже не только к законному супругу, но и ко мне. "Стоп,- сказал я себе,- у меня есть замечательная жена, мне достаточно".
      Кононов, извинившись, вышел из кабинета - наверное, слишком много пива успел выпить перед встречей.
      - Продолжим? Как известно, целый ряд агентств недвижимости подвергся информационным атакам - анонимы-доброжелатели принялись по телефону предупреждать клиентов и агентов о скором крахе их фирм. Эту акцию многие связывают с вашим, Петр Николаевич, именем...
      - Чушь!- поморщился Брызгалов.
      - Хорошо. И наконец, если я не ошибаюсь, вы сейчас одновременно стали внешним управляющим другого агентства недвижимости - "Петербург- Сальдо".
      - Да, поскольку они обратились ко мне за помощью,- пожал плечами Брызгалов.
      - Давайте поконкретнее: они - это учредители?
      - Двое из учредителей - Макаркин и Ясенев,- уточнила Инна Андреевна.
      - А третий, Беседин, отказался и поэтому попал в следственный изолятор?
      - Это два совершенно разных факта,- улыбнулся Брызгалов.- Уголовное дело в отношении Беседина возбуждал не я, а УБЭП.
      - А конкретно - старший оперуполномоченный Судаков?
      Бразгалов нехотя кивнул и продолжил:
      - Дело возбуждено совершенно обоснованно - Беседин отремонтировал помещение офиса на клиентские деньги. Теперь он говорит, что не знал, будто эти деньги клиентские, что Макаркин и Ясенев вернули ему долг... Но суть от этого не меняется - человек совершил хищение и должен быть наказан.
      - И вновь при вашем разговоре с Бесединым присутствовал господин Голяк?
      Брызгалов развел руками.
      - Он мимо, случайно мимо проходил!- захохотал вернувшийся из сортира Кононов. Одного моего взгляда было достаточно, чтобы Макс заткнулся.
      - Ну а если бы Беседин согласился передать вам свои акции?поинтересовался я.
      - Я думаю, что смог бы уладить вопрос с уголовным делом - договорился бы с клиентами, они бы не спешили с заявлениями. В итоге агентство снова бы встало на ноги, и все клиенты рано или поздно вернули бы свои деньги. Но Беседина такой вариант не устраивал. Я ведь хочу одного - чтобы рынок был честным, чтобы клиентов не обманывали...- кротко улыбнулся Брызгалов.
      - Ну что ты нам тут грузишь, а?- взорвался вдруг Зурабик, приподнявшись с кресла.- Зачем грузишь, когда я сам грузин?
      Я схватил Зураба за руку, но он, не обращая внимания ни на меня, ни на побледневшую Инну Андреевну, навис над Брызгаловым, как скала.
      - Это называется - честный бизнес, да? О клиентах думаешь, да?
      Хочешь сожрать все агентства, а кто добровольно под тебя не идет - тех отправляешь за решетку? Совесть у тебя есть?.. Извини, Глеб... тьфу, Валентин Никанорович! Не сдержался,- вздохнув, Зураб опустился в кресло.
      - Извините, мой коллега слишком эмоционален,- объяснил я. Но Брызгалов нисколько не был смущен происходящим. В отличие от супруги он в течение всей тирады Зурабика снисходительно улыбался.
      - А вы симпатичные ребята! Правда, Инна?
      Она кивнула и подвинула нам пачку "LM", из которой угостился один Кононов. Его, похоже, вся эта ситуация только забавляла.
      - Совесть...- задумчиво произнес Брызгалов, выпуская клубы дыма в потолок.- Совесть - это злой зверь, который настраивает человека против самого себя... Ребята, давайте дружить, а?
      - Нам нет нужды с кем-то специально ссориться,- заметил я.- Мы вас выслушали, теперь напишем то, что считаем нужным.
      Только не наделайте фактических ошибок! предупредил Брызгалов напоследок, пожимая нам руки.- А то я читал недавно ваш "Петербург мафиозный" - столько вранья...
      - Не случайно ведь вас называют агентством "Золотая пуля"!- крикнул он вслед, когда двери лифта уже закрывались.
      Я взглянул на часы, затем на слегка поникших коллег и, бросив им:
      "Разбор полетов - завтра!" - направился к метро.
      ***
      В отделе стоял громкий хохот - Макс с Зурабиком уже успели рассказать о нашем вчерашнем визите в "Северную Венецию" оперу Зудинцеву.
      - Боюсь, что скоро нам станет не до смеха!- заметил я, входя в кабинет.- Особенно когда речь пойдет о премиальных. Максим Викторович, вам, видимо, придется выбрать - либо дегустация напитков в середине рабочего дня, либо работа в агентстве. А вам, Зураб Иосифович, перед каждой встречей с источником следует проводить часовую разминку на боксерском ринге... Вашу агрессию целесообразно было бы направить в нужное русло - например, на повышение качества ваших текстов.
      - Э-э, Глеб Егорович, вы не правы!- тут же отреагировал склонный к полемике опер Зудинцев.- Когда колешь преступника, вежливость совершенно неуместна...
      - Георгий Михайлович, пора бы запомнить, что мы занимаемся не оперативной работой, а журналистикой. И все наши действия не должны нарушать закон о печати...
      Зудинцев снисходительно махнул рукой и принялся названивать по телефону.
      - Итак, что мы имеем?- задал я риторический вопрос Максу и Зурабику.
      - Кое-что имеем!- хитро улыбнулся Кононов, доставая из кармана дискету.
      - Что это?
      - Я ж не зря вчера из кабинета Брызгалова в приемную выходил!похвастался Безумный Макс.- У компьютера никого не было, я как-то машинально по столу пошарил и...
      Я схватился за голову.
      - Брось, Глеб Егорович,- оторвался Зудинцев от телефона.- В оперативной работе приходится иногда еще и не то делать...
      - Самое главное-то!- невозмутимо продолжил Безумный Макс.- Наш Брызгалов - крепкий орешек, у него эфэсбэшная крыша.
      - С чего ты взял?- недоверчиво спросил Зураб.
      - Смотрите!- Макс гордо протянул нам дискету, на которой красным фломастером было нацарапано одно слово - PUTIN.- У Владимира Путина, прежде чем он возглавил ФСБ, осталось в Питере немало связей. Уверен, Брызгалов одна из них.
      - А почему вы не предположили, Максим Викторович, что Брызгалов собирает досье на Путина?- ехидно поинтересовался я, вставляя дискету в компьютер.- Видите, он даже не позаботился о том, чтобы запаролить свои столь секретные данные... Что за бред?
      "Ориентировочный рекламный бюджет.
      1. Исследовательская часть.
      1) Опросы для определения предпочтений избирателей (2 опроса по 1500 человек) - $ 20 000.
      2) Анализ результатов предыдущих выборов... $ 40000..."
      Макс удивленно уставился через мое плечо на экран компьютера.
      - При чем здесь Путин?- обескураженно произнес он.
      - При том, Максим Викторович,- вздохнул я,- что вы, наверное, в школе не слишком успевали по английскому. Иначе бы вы знали, что одно из значений глагола "put in", который вы ошибочно приняли за фамилию ни в чем не повинного главы ФСБ, означает - "баллотироваться, или принимать участие в выборах". Теперь, по крайней мере, мы можем успокоиться - ничего сверхсекретного у Брызгалова мы не украли. Пропажи этой дискеты никто и не заметит, поскольку фирм, готовых продвинуть нужного кандидата в Законодательное собрание по таким тарифам, в городе хоть отбавляй.
      - Максим Викторович,- продолжил я,- к завтрашнему дню, пожалуйста, напишите мне обо всех ваших совместных с Брызгаловым грехах юности - начиная от торговли паленой водкой и кончая шашнями с Голяком. Причем, как вы догадываетесь, меня интересуют не столько ваши грехи, сколько брызгаловские...
      - Выходит, Брызгалов собирается в большую политику?- поразился Гвичия.
      - Вы удивительно проницательны, Зураб Иосифович. Я об этом намерении Брызгалова лишь подозревал, но теперь убедился - благодаря противоправному поступку журналиста Кононова...
      - Статья сто пятьдесят восемь УК!- усмехнулся Зудинцев.
      - А если докажут, что мы украли ее в сговоре - то нам светит часть третья данной статьи, от пяти до десяти лет с конфискацией...продемонстрировал я свое знание кодекса.- Но главное, теперь понятно, зачем господин Брызгалов столь усердно спасает тонущие агентства недвижимости. А то уж я, признаюсь, подумал - не собирается ли он в самом деле помочь пострадавшим клиентам?..
      Он всего лишь начал таким образом свою предвыборную кампанию.
      - Ну хорошо!- воскликнул Зураб.- Ну, приберет он к рукам еще несколько агентств. Но ведь рано или поздно люди спросят - где деньги?
      Давай расплачивайся с нами, как обещал...
      - А он к тому времени уже будет сидеть в ЗАКСе!- сообразил Макс.- И в гробу он видал все свои обещания...
      - Вот жук!- хитро прищурился Зудинцев.
      - Можно считать, свою первоначальную задачу мы выполнили,- резюмировал я.- Об этой дискете забудьте, никто из нас ее не видел.
      О намерении Брызгалова баллотироваться в депутаты мы лишь предполагаем. Зураб Иосифович, подготовьте мне, пожалуйста, справку обо всех деловых партнерах "Северной Венеции". А вас, Георгий Михайлович, если не затруднит, я попрошу добыть информацию о том, чем занимались Брызгалов и его супруга в прошлом, не привлекались ли, ну и так далее...
      Зудинцев вновь принялся накручивать диск телефона, и скоро его зычный голос был слышен на всем этаже.
      - Так! Слушайте меня внимательно! Вам звонят из Агентства журналистских расследований! Подполковник Зудинцев! Бывший начальник ОУРа...
      ***
      Иногда меня с самого утра достают дурацкими звонками.
      - Господин Предрассветник?
      - Вы ошиблись,- сухо заметил я и бросил трубку. Вновь звонок.
      - Господин Расторопник?.. Подрумянник? Не обижайтесь, Глеб Егорыч, запамятовал вашу фамилию...
      Я узнал наконец голос Левы Хассмана, начальника службы безопасности агентства недвижимости "Эдельвейс", бывшего контрразведчика, известного хохмача.