Андрей КОНСТАНТИНОВ и Агентство журналистских расследований
      Максим МАКСИМОВ (ответственный редактор проекта), Ольга БЕЛОВА,
      Александр ГОРШКОВ, Илона ЕГОРОВА, Елена ЛЕТЕНКОВА, Александр НОВИКОВ,
      Илья ТИЛЬКИН, Игорь ШУШАРИН
      Агентство "Золотая пуля"
      Дело о спасении телезвезды: Сборник новелл
      "Золотая пуля" - это петербургское агентство журналистских расследований, которое возглавляет Андрей Обнорский и которое распутывает самые сложные и деликатные дела. О приключениях неугомонных сотрудников "Золотой пули" снят телесериал, который вы скоро увидите.
      СОДЕРЖАНИЕ
      Дело о часах режиссера. Часть первая.
      Дело о заброшенной даче.
      Дело о смерти на презентации.
      Дело об экзальтированных барышнях.
      Дело о спасении телезвезды.
      Дело о болтливом попугае.
      Дело о вдове нефтяного магната.
      ДЕЛО О ЧАСАХ РЕЖИССЕРА
      Часть первая
      Рассказывает Андрей Обнорский
      "Обнорский Андрей Викторович (псевдоним - Серегин), 39 лет. Директор и главный редактор Агентства журналистских расследований "Золотая пуля". По образованию - историк-арабист, военный переводчик. Службу в рядах ВС СССР проходил в Южном Йемене и Ливии.
      Имеет боевые награды. Демобилизовался в 1991 году в звании капитана.
      В декабре 2000-го присвоено очередное воинское звание - майор. Под предлогом поздравления в связи с присвоением звания мною была проведена разведбеседа с Обнорским А. В., в ходе которой выявлены его политвзгляды и возможность возврата на службу в ВС РФ. В целом, при лояльном отношении к власти и патриотическом - к стране, Обнорский высказал массу критических и негативных взглядов (см. прилагаемый отчет).
      По вопросу о продолжении военной карьеры дал понять, что эта тема не представляет для него никакого интереса..."
      Дата. Подпись.
      Из секретного досье
      Заканчивался август. Город плыл в серой ретуши дыма. И духота стояла караул. А в Агентстве у меня работали киношники. Тот еще дурдом! Вот летчики говорят: где кончается порядок, там начинается авиация. В сущности, правильно говорят. Я сам военной авиации не один год жизни отдал. Так что знаю... Но есть еще и высокое искусство - кинематограф! Вот уж где бардак, так бардак. Р-развеселый такой бардачина... Но винить некого - сам виноват. Худокормов сказал: "Мы, Андрей, поснимаем у тебя в Агентстве. Мы вам работать не помешаем. Мы тихонечко... бочком... бочком".
      Я сдуру дал "добро". И - началось. Теперь вся киношная команда с утра до вечера носится по коридорам и кабинетам Агентства. Мои орлы-расследователи их постоянно "консультируют". Это означает, что врут безмерно, хвастаются и постоянно пьют с актерами кофе... И не только кофе.
      ...Только я открыл дверь в Агентство, как сразу услышал истошный женский крик... В коридоре два негодяя насиловали Асю Барчик. В фильме она Светку Завгороднюю играет. Юбку Асе завернули аж на голову и остервенело срывали с нее трусы. Сцену наблюдали члены киногруппы... и вся мужская часть Агентства. И выражение на лицах моих расследователей было самое заинтересованное. Любят мужики искусство!
      Ася кричала, Ян Геннадьевич Худокормов что-то негромко говорил оператору, господа инвестигейтеры тоже обменивались мнениями.
      - Э-эх!- говорил Соболин Зудинцеву.- Не так. Все не так. Ну кто же так насилует?!
      - А ты что,- спросил Зудинцев,- большой спец?
      - А как же?
      - Понятно... Кстати, маньяк, который в Купчине уже три изнасилования совершил,- Зудинцев внимательно посмотрел на Соболина,- по описаниям тоже такой длинноволосый.
      - Тьфу ты, блин!- сказал Володя.- Я же это... в творческом, блин, плане.
      - Снято!- сказал Худокормов.
      "Насильники" отпустили Асю, и она стала поправлять платье. Мои орлы сразу потеряли всякий интерес к съемке. И только Соболин подошел к Худокормову и стал убеждать его, что надо сделать еще пару дублей.
      И что он, Соболин, обязательно должен сняться в эпизоде... дублером.
      Ян Геннадьевич Володю внимательно выслушал, покивал головой и ответил:
      - Идея неплохая. Я вас, Владимир, возьму дублером... Аси.
      Соболин изменился в лице и убежал.
      ***
      Я приказал Оксане собрать весь состав Агентства. Когда через пять минут все собрались, я обратился к народу с пламенной речью:
      - Друзья мои! Кино, конечно, остается для нас важнейшим из искусств... Но работать-то тоже надо. Поскольку мои увещевания до вас не доходят, остается единственный способ воздействия.
      - Какой же?- спросила Горностаева.
      - Я вынужден буду превратить вашу жизнь в ад!
      - Можно подумать,- сказала Агеева,- что раньше был рай.
      - Скоро, Марина Борисовна, вы именно так и будете думать: раньше был рай.
      - С ума сойти!
      В коридоре прозвучало несколько выстрелов. Ну веселуха...
      ***
      В остальном день был похож на все прочие: вялотекущий цейтнот с массой мелких (и не очень) заморочек. Ничем не хуже и не лучше других.
      В полдень объявился Родя Каширин - в хлам пьяный, с ящиком дорогущего коньяку и пачкой фотографий. На фотографиях были фабрика, яхта и вилла, которые завещала ему в бозе почившая аргентинская тетушка... Родя пытался спеть аргентинское танго. Он старался. Очень сильно старался, но все равно у него получалось что-то типа "...четвертый день пурга качается над Диксоном". Ох, горюшко! Не приведи Бог получить наследство. Ведь нормальный же мужик был. АН нет - "счастье привалило".
      На коньяк я наложил арест, Родю уложил спать...
      Вот такой был денек двадцать восьмого августа. Чумовой, но в целом безмятежный.
      В девятом часу вечера мои сотруднички разбрелись кто куда, свернулись киношники... Мы с Худокормовым заскочили в кафешку на Невском, попили кофею и немного потолковали о том о сем. И тоже разъехались по домам. Пожелали друг другу удачи, сказали "до завтра" и разъехались.
      Я и думать не думал, что увижу Яна Геннадьевича сегодня снова... Да еще где увижу и как увижу!
      ***
      Телефон зазвонил, когда я припарковал свою "хонду" возле дома. Было темно, душно, в свете фар кружилась пара мотыльков...
      И - зазвонил телефон.
      - Андрюха!- сказал голос Повзло из трубки.- Андрюха, только что напали на Худокормова. Ударили по голове... Он в бессознательном состоянии.
      - ...твою мать! Где? Кто? Как?
      - В подъезде его дома. Ты можешь сейчас подъехать?
      - Могу.- И я погнал на Васильевский.
      Город к вечеру уже опустел, дорога, на которую днем ушло бы не менее сорока минут, была свободна, и я долетел до улицы Кораблестроителей всего за четверть часа.
      Возле подъезда стояли "скорая", милицейский УАЗ и "десятка" Повзло. Толпились возбужденные жильцы. В приоткрытую дверь "скорой" я увидел Яна Геннадьевича.
      Режиссер лежал на носилках. Бледный, с закрытыми глазами.
      Над ним колдовал врач. Я подошел ближе, но дверь захлопнулась. Вспыхнула "мигалка", и "скорая" стремительно рванула с места... Всего час назад мы сидели в кафе. Худокормов был весел, беспечен, шутил.
      Из подъезда вышел Коля, следом - двое мужчин. Они были в штатском, но все же в них сразу угадывались опера. Опера окинули неприязненным взглядом группку жильцов, активно обсуждающих происшедшее ("Вот до чего дожили! Прямо в подъездах людей грабят!" - "Ох и не говорите, Марьванна, скоро из дому выходить будет страшно"), и направились к УАЗу.
      Я подошел, и Коля представил меня.
      Большого энтузиазма мое появление у оперов не вызвало.
      - Насколько серьезны травмы Худокормова?- спросил я.
      - Врач сказал, что непосредственной угрозы для жизни нет,- ответил один из оперов, старший лейтенант Самохин.
      - Но и ничего хорошего тоже нет,- добавил другой, капитан Петренко.Третий случай за месяц.
      - Четвертый,- поправил Самохин.
      Петренко матюгнулся и сплюнул.
      - А что произошло-то?- спросил я.
      - Что произошло? Что произошло...
      Обычное дело. Высмотрели прилично одетого человека, довели до подъезда и дали по голове. Бумажник, часы, телефон забрали... Наркоманы! Чтоб им передохнуть всем. Совсем задолбали, козлы.
      - Час назад я пил с ним кофе,- зачем-то сказал я.
      Повзло почесал затылок и спросил:
      - Мужики, ответьте честно: шансы найти этих уродов есть?
      Петренко хмыкнул, ничего не ответил и сел в УАЗ. А Самохин сказал:
      - Коля... Ну ты, блин, даешь, Коля.
      Ну нормальное, блин, дело, да?
      Потом махнул рукой и тоже сел в машину. УАЗ зачихал, затарахтел и покатился прочь... А мы с Колей поехали в больницу.
      Худокормов уже пришел в сознание. Поговорить с ним не удалось, но медики заверили, что все - слава Богу!- не так уж и страшно.
      ***
      Наутро я снова поехал в больницу и там нос к носу встретился со съемочной группой. Конечно, они все были круто возмущены... И почему-то их агрессия выплеснулась на меня. Мне "припомнили" историю академика Глебова... и "мерседес" Жванецкого... и разбитое в прошлый Новый год лицо режиссера Германа... Обо всех этих прискорбных инцидентах говорили так, как будто это я угнал тачку Жванецкого и разбил Герману лицо.
      Спокойным оставался только сам Худокормов. Выглядел он худо и чувствовал себя, хотя и старался это скрыть, тоже худо.
      Своим он сказал:
      - Вы-то что возмущаетесь? Вам радоваться надо.
      - Чему же радоваться, Ян Геннадьевич?
      - Дня три-четыре я тут прокантуюсь. Так что всем вам нежданно-негаданно маленький отпуск подфартил.
      Господа актеры дружно повозмущались "чудовищным цинизмом", как выразился оператор, своего шефа, засыпали его цветами, фруктами и наконец ушли. А я остался.
      - Вот так, Андрей,- сказал Худокормов.- Потенциал искусства, конечно, может иногда ошеломлять, но железяка по голове ошеломляет еще круче... Теперь я знаю это точно.
      - Это вы как режиссер говорите?
      - Нет, как человек, которого "ошеломили",- усмехнулся Худокормов.
      - Вы видели нападавшего, Ян?
      - Какое к черту! Бац по голове - и все... затемнение.
      - Худо.
      - Да черт с ним. Не убили - и то слава Богу.
      - С этим поспорить трудно,- согласился я.- Но очень плохо, что вы не видели разбойничка в лицо. Даже если его сумеют установить, так не удастся привязать к этому конкретному эпизоду.
      - А ты считаешь, что можно его установить?
      - Попробовать можно... Менты уже приходили к вам?
      - Нет, не было никого.
      Мысленно я матюгнулся, но вслух сказал:
      - Что у вас забрали?
      - Бумажник, часы и телефон... Часы жалко.
      - Дорогие? спросил я, пытаясь вспомнить, какие часы были у Худокормова.
      - Да нет, обычные "Титони". Красная цена - триста баксов. Но мне их хороший человек подарил. С гравировочкой, на память.
      "С гравировкой - это хорошо,- подумал я.- Гравировка привязывает часы покруче индивидуального номера".
      - Денег много было?- спросил я.
      - Тысячи полторы. Плюс карта... Плевать я на это хотел, а вот часы, Андрей, жалко.- Худокормов прикрыл глаза.- Ты, кстати, говорят, первый там оказался?
      - Нет, первым был Коля Повзло. Чисто случайно. Он как раз в Василеостровском РУВД был по делу...
      - Вот как? Так ты считаешь, что попробовать можно?
      "Можно-то оно можно, но вот гарантировать что-либо..."
      - Попробуем, Ян,- ответил я.
      ***
      Первым делом я, конечно, поехал в Василеостровское РУВД. Я не особо надеялся получить там какой-то результат, но пройти мимо организации, которая по определению обязана заниматься расследованием, было бы неправильно. Я сел в джип и поехал. И - повезло, застал старшего оперуполномоченного капитана Петренко на месте. Вид у капитана был несколько помятый, он не выпускал изо рта резинку, однако перегарный выхлоп никуда не делся. Мне на выхлоп капитана Петренко было наплевать. Мне важно было другое: что конкретно есть у них по "делу Худокормова"?
      Оказалось, как я и предполагал, что нет совсем ничего.
      - Глухарек,- сказал Петренко.- Классический глухарек. Свидетелей нет, нападавшего режиссер не видел, следов никаких...
      Что вы хотите?
      - Вы, Петр Василич, сказали, что нападавшего режиссер не видел. Вы уже допросили потерпевшего?
      - Придет в сознание - допросим,- небрежно ответил Петренко.
      - Он пришел в сознание еще вчера,- довольно язвительно сказал я.
      Капитана Петренко мое заявление, кажется, несколько смутило. Он закашлялся, выплюнул в пепельницу комочек розовой резинки и сказал, глядя мимо меня:
      - И что - видел ваш режиссер нападавшего?
      - Нет, не видел.
      - Ну вот видите,- обрадовался оперуполномоченный.- Я так и знал. У нас уже было два аналогичных нападения...
      - Три,- поправил я.
      - Три?.. Да, действительно. Я из отпуска второй день, могу чего-то и не знать. У нас четыре нападения, и ни разу никто из потерпевших преступника не видел. А что вы хотите?
      А чего, действительно, я хочу? Чего я здесь сижу и отрываю занятого человека от дела?.. О, я хочу совсем немного: чтобы опер Петренко нормально делал свою работу. Чтобы люди могли спокойно ходить по улицам. Чтобы любой подонок с кастетом (молотком, ножом, обрезком трубы) знал, что опер Петренко не ест, не спит - работает. И обязательно найдет его, подонка, и защелкнет на нем наручники... Вот этого я хочу. По-моему, не так уж и много. Я мог бы сказать это капитану Петренко, но вместо этого я сказал:
      - Помогите мне, капитан, пустячным делом.
      - В чем проблема?- поинтересовался опер.
      - Мне нужны сводки по городу за август.
      - Зачем?
      - Нужно... Это что - сильно секретный документ?
      - Да, в общем-то, нет. Сделаем.
      От капитана Петренко я ушел с толстой пачкой распечаток.
      ***
      В Агентстве без киношников было непривычно тихо. Радоваться бы надо, да какая, к черту, радость? Передо мной стояло бледное лицо Худокормова с черными кругами под глазами. И его голос: "Не убили - и то слава Богу..."
      Я позвал Зудинцева и растолковал ситуацию. Михалыч - мужик опытный и сыскарь толковый. Но даже он поморщился, когда я закончил свой рассказ:
      - Дохлое дело, Андрей,- сказал он.- Глухарек.
      - Ну почему же глухарек? А вдруг?
      - Пустая трата времени, Андрей. Сам посуди: ни следов, ни свидетелей.
      - А вещи, что отобрали у Худокормова?- возразил я.
      - Э-э, ерунда. Вещи они уже давно скинули. Но даже если ты бы прихватил их с вещами в кармане - это еще не доказательство. Скажут: нашли. Или купили... И хрен ты чего когда докажешь. Если, конечно, сами не сознаются.
      Я отлично понимал, что Зудинцев прав: правосудие у нас нынче такое, что даже если взять убийцу с оружием в руках возле трупа - это еще не гарантирует осуждение преступника. Адвокаты в пять минут научат, что и как нужно говорить: шел мимо, увидел труп, подошел. Вижу - лежит пистолет. Ну мне стало интересно, и я его поднял... И если не удастся уличить злодея экспертизами и косвенными, то, скорее всего, он будет отпущен с богом.
      ...Я понимал, что Зудинцев прав. Дело-то - глухарек. И, вероятно, я не смогу вычислить злодеев... А даже если смогу, то "доказов" на них не будет.
      И, конечно, я бы не взялся за это дело... Если б был уверен, что за него взялся капитан Петренко.
      ***
      Я сел отрабатывать сводки. Та еще, доложу вам, работенка... Оперативная сводка по городу - это ба-а-алыпущая такая портянка, в которую входят все более-менее значительные преступные проявления, имевшие место в Санкт-Петербурге за сутки. Человеку неподготовленному читать ее просто-напросто вредно. Почитает и решит, что в городе жить невозможно: ежечасно и ежедневно в Питере убивают, грабят, воруют, угоняют автомобили, кидают, избивают и режут. При этом следует иметь в виду, что часть преступлений (десятая? пятая? половина?) в сводки не попадает.
      Потому что граждане не всегда спешат в милицию с заявлениями - "а-а, чего там?
      Все равно не найдут..." Надобно заметить, что есть в этом доля "сермяжной правды".
      Но не совсем и не всегда. И не только пофигизмом милиции объясняется качество ее, милиции, работы. Есть десятки объективных и субъективных причин, которые не дают ментам работать нормально...
      Итак, я сел корпеть над сводками. Никакого особого "сыщицкого таланта" для этого не надо. Нужно сидеть с карандашом в руке и вычленять ограбления и разбои.
      "...02.08. Около 23 часов в подъезде дома № 17 по Лесному проспекту двое неизвестных под угрозой предмета, похожего на пистолет, отобрали сумочку и золотые украшения у гр. Тихоновой Е. А. С места преступления скрылись...
      ...07.08. Приблизительно в 18.30 неизвестный мужчина с кавказскими чертами лица, угрожая ножом студенткам университета Мухиной Т. Е. и Шинель И. И., отобрал у них деньги, сотовые телефоны и кольцо с бриллиантом... Скрылся...
      ...08.08. На пр. Шаумяна, возле дома № 8, корп. 2, преступник, нанеся удар в лицо несовершеннолетнему Шварцу Игорю... отобрал у потерпевшего сотовый телефон, бумажник и бутылку пива "Балтика №3"... По горячим следам преступник задержан...
      ...08.08. Приблизительно в 15 час. безработный Колесов С. П., 1960 г. р. в подъезде дома № 26 по ул. Подводника Кузьмина совершил разбойное нападение на пенсионерку Лазареву О. П., нанес ей удар кулаком по голове и пытался скрыться, вырвав хозяйственную сумку с продуктами... Задержан нарядом У ВО...
      ...08.08. Двое мужчин кавказской внешности около 22 час. во дворе дома № 100 по ул. Белы Куна нанесли удар куском водопроводной трубы по голове гр. Кузовкина А. С., вырвали из рук Кузовкина барсетку с крупной суммой денег... Скрылись..."
      Не то, все не то. Меня совершенно не интересуют орлы, которые шастают по городу с ножами или с предметами, "похожими на пистолет"... Почерк не тот. Меня не интересуют те, кого задержали...
      ...А вот, пожалуй, тот почерк:
      "...09.08. В 22.15 в подъезде дома №41 по Наличной улице неустановленным лицом совершено разбойное нападение на преподавателя Гуманитарного университета гр. Мудюк К. С. Преступник нанес удар по голове гр. Мудюк сзади тяжелым предметом, похитил портфель с документами, сотовый телефон и бумажник, в котором находилось около 1000 рублей..."
      Так, так, так... Очень даже может статься, что это "неустановленное лицо" и есть мой "клиент". А может быть, и нет. По городу нынче ходят толпы шакалов - по одиночке, парами, стаями. Как правило, это наркоманы. Как правило, наркотики уже наполовину сожрали их мозг и стали единственной целью в жизни. И за эту дрянь они готовы разменивать чужую жизнь...
      Я изучал листы сводок, и передо мной разворачивалась картинка Большого Насилия.
      ***
      В конечном итоге из семидесяти двух уличных разбоев и грабежей я вычленил шестнадцать. Все проходили по одной схеме: к жертве преступник (преступники?) подходил сзади. В подъезде или около подъезда. Вечером... Следовал один сильный удар по голове, затем у бесчувственной жертвы отбирали то, что можно отобрать: деньги, часы, телефон, иногда - носильные вещи... Вот, собственно, и все.
      Только в двух случаях потерпевшие видели "героев". Первый раз - на "Пионерской", там нападавший был один. Второй раз - на проспекте Большевиков, там орудовали двое молодых ребят. Но вот с описанием внешности было совсем худо: молодые, среднего роста, в джинсах и футболках...
      С такими приметами можно половину всех питерских молодых ребят подозревать.
      Из шестнадцати эпизодов я вычленил четыре. Те, что имели место на Васильевском. Эти, скорее всего, "мои". Что, впрочем, тоже не факт.
      Я разложил на столе схему Васильевского и поставил на ней четыре точки:
      09.08 - Наличная, 41.
      13.08 - проспект Кима, 7.
      23.08 - Беринга, 16.
      28.08 - Кораблестроителей, 23.
      Ежели соединить все точки прямыми, то получается неправильный четырехугольник с центром приблизительно в районе метро "Приморская"... В принципе, это может означать все что угодно. Например, что разбойник живет неподалеку от "Приморской"... Или живет где-то в Купчине, на Гражданке, в Веселом Поселке... А на "Приморскую" ездит на дело. Возможно? Все возможно, все. Но интуиция подсказывает, что сучонок этот живет рядом с "Приморской".
      А я к своей интуиции прислушиваюсь... иногда. Кстати, наркоман, которого поджимает страх ломки, далеко не поедет. Потому что наркотик ему необходим сейчас, немедля, сию секунду. И этот страх подгоняет его так, что танком не остановишь. Не поедет он из Купчина на Васильевский...
      Я попробовал проанализировать даты нападений, но ничего они мне не дали...
      А вот интервалы между разбоями кое о чем говорили: 9 августа преступник взял всего около тысячи рублей наличкой. Негусто, особенно если предположить, что их двое.
      Тем более что я понятия не имею об их потребностях. Рассказывали мне про одного цыгана, который в день потреблял до грамма (!!!) героина... Итак, денег девятого числа он взял мало. Телефон вообще толкнул за бесценок. Краденые телефоны стоят дешево... В результате, уже через четыре дня, тринадцатого, он вновь пошел на дело.
      И вот тут-то, невзирая на нехорошее число, ему подфартило - на проспекте Кима он взял у рекламного менеджера Тропининой почти пять тысяч рублей, навороченный телефон "Сименс" и ноутбук... Пожалуй, сходится - в следующий раз на дело он идет через десять дней! Похоже, это мой "герой".
      Ну-ка, поглядим дальше... Так, двадцать третьего числа на улице Беринга он напал на гражданина Эстонии Тармо Пялли. Но у независимого прибалта взять оказалось особо нечего: кредитная карта, несколько крон, меньше тысячи рублей и дешевая "Нокиа"...
      Соответственно, всего через пять дней подонок напал на Яна Худокормова.
      Точно! Все сходится. Неудачный разбой на Наличной - короткий интервал. Удачный на проспекте Кима - интервал десять дней. Потом снова неудача на улице Беринга и, соответственно, через пять суток нападение на Худокормова. Мой "герой", мой. И живет он где-то рядом с "Приморской".
      Там и надо его искать.
      ***
      С утра в Агентство заскочил Саня Зверев.
      Я Сашке обрадовался - нас с ним многое связывает. Познакомились мы на зоне... Но об этом долго рассказывать...
      Я Сашке обрадовался. Он ведь одно время в Агентстве у нас работал, но потом ушел на "вольные хлеба". Мы посидели, попили кофею, потолковали о том о сем.
      Я, между делом, рассказал Сане о ситуации с Худокормовым. И о своих выкладках по сводке.
      - Толково,- одобрил Зверев.- Нарки - они, как правило, ребята без затей. И к делу ты подошел совершенно здраво. Теперь остался совсем пустяк: вычислить их.
      - И как будем вычислять, Саша?
      Сашка закурил, закинул ногу на ногу и сказал:
      - Тут, собственно, один путь - через барыг. Нарк, в силу своей зависимости, где живет, там и грабит. Там и награбленное сдает. Там же и наркоту берет. А барыги, торгующие кайфом, заодно и скупкой краденого занимаются... Надо идти к барыгам. Других вариантов, Андрюха, нет.
      - Поможешь мне, Саша?- спросил я.
      Сашка покачал ногой, хмыкнул и сказал:
      - Я ведь, Андрюха, в отпуск собрался... Но из уважения к Худокормову... А капитана Петренко я знаю - тот еще гусь. Ладно, мы из него хоть адреса барыг местных вытянем. Поехали.
      ***
      Ничего мы из капитана не вытянули.
      Был капитан злой, как собака, и нас даже слушать не захотел.
      - Опять вы?- сказал он мне.- Что вы ходите? Из-за вас работать, блин, невозможно...
      На столе у оперуполномоченного лежала газетенка "желтой масти". На первой полосе чернел заголовок: "Снова нападение на режиссера. Милиция снова бессильна"... Ага, понятно. Журналисты во всем виноваты. Да и работать из-за нас невозможно.
      Мы с Сашкой попробовали Петренко уговорить, но он и слушать нас не захотел... Ладно, зайдем с другого конца.
      Мы полчаса поболтались у "Приморской", и Зверев сказал:
      - О, наш клиент.
      "Клиенту" было лет девятнадцать - худой, длинноволосый, в черной рубашке и черных же джинсах. Волосы свисали длинными сальными языками. Он колбасился около ларьков, пытался стрельнуть у прохожих рублишко. Некоторые давали... Мы с Сашкой переместились поближе к волосатому, закурили. Спустя минуту он подошел к нам:
      - Извините великодушно. Не выручите финансово - рубль-другой? На хлеб не хватает.
      - Прижала жизнь, брат?- поинтересовался Сашка доброжелательно и протянул десять рублей.
      Нарк такой щедрости несказанно обрадовался, схватил купюру пальцами с обгрызанными ногтями.
      - А заработать хочешь?- спросил я.
      Он покосился опасливо. Потом подумал и сказал:
      - Ежели по-голубому, то я в эти игры не играю. Вон у павильона Коля-Девочка пасется - могу познакомить.
      Мы с Сашкой рассмеялись.
      - Вообще-то,- сказал Зверев,- за такие пакостные мысли и намеки уважающие себя люди сразу бьют в фейс...- Нарк отшатнулся.- Но мы тебя бить не собираемся. Тебя как зовут?
      - Костыль,- неуверенно сказал нарк.
      - В святцах такого имени, конечно, нет,- произнес я.- Но если тебя так больше устраивает... пусть будет Костыль. Заработать двести рублей хочешь, Костыль?
      - Ну... втыкает.
      - А раз втыкает, то пойдем поговорим, господин Костыль.
      ***
      Господин Костыль потребовал сто рублей аванса.
      - Кумарит?- спросил Сашка.
      - А вы не менты?- в ответ спросил Костыль.
      - Друг мой, проснись... Будут менты с тобой ТАК разговаривать?
      Этот аргумент на Костыля произвел впечатление. Все нарки со стажем имеют опыт общения с ментами. И пылают взаимной "любовью"... Костыль понял, что мы не менты. И сразу попросил стоху аванса: кумарит его и вмазать надо.
      - Поехали,- сказал я.- Вмажешься.
      Мы сели в "хонду" и поехали. Ехать пришлось недалеко, всего-то метров пятьсот...
      Так у нас появился первый адрес.
      Костыль взял стоху и нырнул в подъезд дома-"корабля". Вышел спустя пять минут другим человеком. Сказать по правде, противно мне было - край. Невероятно противно. Хотелось взять этого совсем еще, по сути, мальчишку за шиворот, тряхнуть как следует и сказать: "Что ты делаешь? Что ты делаешь с собой, Костыль?"
      ...Но пять минут назад я сам дал ему денег на героин. И от этого мне было тошно... Сашка мое состояние понял. Он усмехнулся и сказал:
      - Не бери в голову, Андрей. Он - по-любому - конченый.
      - Да пошел ты,- огрызнулся я.
      А "конченый" вышел из подъезда, прищурился на солнце и не спеша побрел к моей машине... Навстречу ему уже спешил другой искатель "счастья". Дверная пружина мерзко хрюкнула, впустила очередную жертву. А через пять минут она тоже станет "другим человеком".
      Костыль сел на переднее сиденье, довольно посмотрел на меня сузившимися зрачками и сказал:
      - Запоминай, папа: квартира семнадцать, зовут Рашид, а телку его Вера. Но жадная, тварь,- беда!
      - Не любишь ты их, Костыль.
      - А за что их, барыг-то, любить? Суки все до одного. Кровососы. Ментам жопу лижут.
      - Стучат ментам?
      - Еще как. Ежели барыга не будет время от времени сдавать ментам кого-нибудь из парков - ему жить спокойно не дадут. А ежели он раз в месяц сдал ментам наркомана - все в ажуре, торгуй дальше.
      Ментам хорошо, барыге хорошо... одним паркам беспонтово... Не забыл, что еще стоха с тебя?
      - Не забыл,- процедил я.- Поехали дальше.
      Всего за час Костыль показал нам шесть "точек", где торговали героином.
      Шесть "точек" на крошечной территории вокруг одной-единственной станции метро!.. А отраву продают не только с квартир.
      Ею торгуют на рынках, в подземных переходах, в общежитиях, в школах и институтах. Торгуют в "Крестах". А на дискотеках - обязательно.
      И всем хорошо - и ментам, и барыгам.
      И только наркоманам БЕСПОНТОВО.
      Костыль получил вторую стоху и ушел.
      Я долго смотрел ему вслед. Я думал: сегодня он стреляет рублики "на жетончик" около метро. Завтра вывернет карманы у пьяного. А послезавтра? Как будет он добывать деньги послезавтра?
      ***
      Для дела я взял напрокат у одного авторитетного человека не очень новый, но навороченный "лэндкрузер". Если кто-то из барыг попадется очень ушлый и задумает пробить номер, то он узнает, что "лэндкрузер" действительно принадлежит авторитетному человеку.
      На мизинец правой руки я надел оч-чень неслабый перстень с "почти настоящим" камнем, а Сашка нацепил на шею толстую золотую цепь плетения "бисмарк"... Вот в таком виде мы и поехали по адресам.
      Мы поехали по адресам, где нас, конечно, никто не ждал. Не нужны мы там. Но тут уж - извините.
      Сашка нажал кнопку звонка и не отпускал, пока за дверью не раздались шаги... Потом потемнел зрачок дверного глазка... Потом неуверенно-хамоватый голос спросил:
      - Кто там?
      Зверев хамовато произнес сакраментальную фразу:
      - Конь в пальто... Открывай, разговор есть.
      Если Сашка по сценарию был "бандюган", то я - напротив - изображал неуверенного в себе "интеллигента". Я кашлянул в кулак и попросил Сашку:
      - Вы повежливее, Александр.
      Сашка пожал плечами, ответил:
      - Это вам надо, а не мне... Я вообще могу уйти.
      - Нет, нет, ни в коем случае. Я один, знаете ли... останьтесь.
      Мы разыгрывали спектакль, зная, что из-за двери нас внимательно разглядывают и слушают... Сашка несколько раз несильно ударил ногой по двери. Я поморщился, схватил его за локоть, как бы удерживая.
      И обратился к двери:
      - Виктор! Вас ведь Виктор зовут... верно?
      - Нет его дома,- ответила дверь.
      Было ясно: врет.
      - А когда будет?- озабоченно спросил я.
      Сашка ухмыльнулся и сказал мне:
      - Чего ты его слушаешь, ассистент? Лечит он тебя.
      - Лечит?
      - На базар разводит,- ответил Сашка. И - обращаясь к двери: - Слышь ты, мухомор, ты не лечи. У ассистента разговор к тебе есть... Тут все чисто, без кидков и без подстав. Тему одну перетереть надо.
      И все равно нам не открыли. Такой поворот не был неожиданностью... Мы с Сашкой попрепирались перед дверью и ушли. Потом мы стояли возле "лэндкрузера", изображали спор. Мы знали, что за нами осторожно наблюдают из окна. Пусть наблюдают... Потом я достал трубу и набрал номер. Я звонил в ту самую квартиру, барыге Виктору.