А хуже всего, что богатырь без подвигов свою жизнь и не мыслит. Увидел в реке русалку – спас. Вытащил на берег, откачал, повесил на ветку сушиться. Как она слезать будет с рыбьим-то хвостом, его и не волнует нисколько.

Увидел лешего – дал в морду. Это вместо того, чтобы хлебом да молоком попотчевать. Леший в долгу не остался, завязалась драка. Тут я истинную мощь карлы и оценил. Чтобы Хозяина вот так на кулачках носить – это кем же надо быть, спрашивается? Хреногор загнал лешего в озерцо, а у того, как назло, вражда была с местным водяным. На сем одна драка завершилась, началась другая.

Леший был сильнее, водяной – на своей территории. Как результат, лес пострадал изрядно, а от озерца только тина на дне и осталась. В которую по уши вбили водяного, чтобы не мешался, когда двое на кулачках отношения выясняют.

Но это еще не самое странное. Куда непонятнее для меня, что было потом. Леший хлопал обидчика по плечу и угощал бражкой, а русалка так вообще намекала на переспать, что и сложилось бы, несмотря на невесту, если б эти двое разобрались как.

В результате мы все-таки поехали дальше, а русалка пообещала сходить к ведьме и выменять пару ножек в обмен на голос. И знаете, что я вам скажу? Хорошие ножки на такой вот голосок не выменяешь. Кривые, как плетень деревенский, – это в лучшем случае. Правда, есть еще вариант. Если недельку-полторы распевать песни под ведьмиными окнами, цену можно здорово сбить. Но я бы не советовал – ведьмы отличаются хорошей памятью и изощренной мстительностью. А заставить русалку заткнуться можно ведь и не только этим самым обменом…

Но это были еще цветочки. Русалка убулькала в озеро, бражки у лешего всего ничего оказалось, богатырь хоть и покачивался в седле, но не так, чтоб заметно.

Вот когда Хреногор вместе с конем сверзился в непонятно откуда взявшийся овраг (не иначе, привет от лешего), я понял, что и этот день не удался. Но не задумался, а счел совпадением.

– Да что за ёлы-палы? – донесся из оврага возмущенный голос дядьки Хреногора, и я понял, что с богатырем ничего страшного не случилось. Поразительно, если принять во внимание глубину оврага и крутизну склона, но леший существо не злое, просто шутки у него дурацкие.

– Эй, Совран! Ты там как? – донесся до меня голос Хреногора.

– Да со мной-то что случится? – удивился я. – Ты вылезти сможешь?

– Я-то смогу, – грустно вздохнул богатырь (с пары деревьев сдуло листья). – Только пешим. Лошади не выбраться, склон больно крутой. А без лошади я не богатырь, понимаешь?

– Да брось, ты и сам по себе недешево стоишь, – попробовал я успокоить Хреногора, но тот резко оборвал меня на полуслове:

– Не трепись, лови лошадь.

– Что? – переспросил я, и не потому, что плохо расслышал. Просто бывает так, слова все знакомые, а смысл ну никак не ухватишь.

Воздух протяжно загудел, и на меня обрушилась визжащая туша с безумно вытаращенными глазами. И если вы считаете, что лошади не визжат, попробуйте закинуть одну хотя бы на крышу дома.

Именно в этот момент я понял, что богатырем мне не стать никогда. Это сколько же Превеликий им силы дает, что ума вообще не надо?

Дух из меня вышибло сразу и напрочь. Я лежал на сырой земле, смотрел в небо и понимал, что сейчас умру. Если у вас будет возможность поймать лошадь, постарайтесь увернуться. У меня не вышло.

– Вот и все. – Из оврага выполз довольный Хреногор. – Сейчас почищусь, и поедем дальше. Кстати, хреново ты, парень, лошадей ловишь.

Вот тут меня накрыло. Не волной – океаном ярости.

Вы знаете, что такое павера? Сила, мощь, энергия – это все слова, а я сейчас на пальцах растолкую.

Павера – это чувства, контролируемые разумом. Любовь, ненависть, зависть – все чувства и страсти, что бурлят в твоей душе, это овощи для похлебки под названием «павера». Чарун переплавляет эмоции в чистую силу, необходимую для колдодейства, и чем сильнее эмоции, чем больше их может через себя пропустить, тем мощь его выше.

А ведуны живут в гармонии с миром, свою силу черпают из него. Зелья да заговоры, для которых паверы нужно самую малость – вот чем они (то есть мы) сильны.

О колдодействе я не знал практически ничего, кроме того, что оно существует. Меня как раз ведовству учили, и когда кто чаруном называл – смешно становилось, вот же люди, ничего не понимают в тайных делах. И сам я себя чаруном не представлял даже – до того момента, как разнесчастная, только что вставшая на ноги лошадь полетела в довольно улыбающуюся физиономию богатыря, сметая его обратно в овраг.

– Хреново ты, парень, лошадей ловишь! – крикнул я злорадно и поморщился от боли, ребрам все-таки изрядно досталось.

И знаете, что я услышал в ответ? Ругань, проклятия, угрозы? Да, уважаемый, ты прав, – смех. Чувствуется, дядьки мои, что вы имели дело с богатырями.

А потом он вылез из оврага, неся лошадь на закорках. Та, кстати, нисколько не дрожала, очевидно, такие полеты были ей привычны. И то сказать, если с хозяином не повезло, остается либо приспособиться, либо сдохнуть. Я бы, наверное, сдох.

– Ну ты силен, ведун, – уважительно покачал головой богатырь. – Сколько с вашим братом общаюсь, ты первый, кто в меня Буркой обратно кинул. Знаешь, я начинаю думать, что подвиг наш все-таки завершится успехом.

– А вот я боюсь, что убью тебя раньше, – мрачно ответил я, ощупывая поврежденные ребра. После героического броска лошадью накатила жуткая слабость, даже подняться с земли сил не было. Но я все-таки сумел. Сначала оперся о колено, потом рывком выпрямился во весь рост.

Меня шатало, голова кружилась. Увидев это дело, дядька Хреногор понятливо кивнул и принялся раскладывать костер.

– Ты уж извини, ведун, – сказал он виновато. – Не доверяю я вашему брату. Да и сестре тоже, охмуришь какую, а потом окажется, что ей за пятьсот давно… Бабку-то твою я давно знаю, своя в доску старуха была, а вот насчет тебя уверен не был. Теперь вижу – характер есть, и человек ты честный.

– Это как же ты выяснил? – недовольно спросил я.

– Ответил сразу, обиду таить не стал.

Хм, а богатырь-то совсем не так прост, как казалось. Вот ведь взял да проверку устроил. Прав он, желания горло резать у меня точно нет. Вот в ухо ему заехать я бы не отказался, только он ведь ответит, а я на ногах и так не стою.

Тьфу, о чем вообще моя голова думает? Ведуны кулаками не машут, если замыслю отомстить, по другому надо, комаров, к примеру, приманить, а лучше клещей да под кольчугу. И посмотреть, как он почесаться сумеет.

– Без обид? – спросил богатырь и протянул руку.

– Без обид, – подтвердил я, не без сожалений обрывая картины страшной мести. В конце концов, когда два человека дают друг другу по морде лошадью, хуже всего приходится как раз животине. А раз уж она не возмущается, так нам тем более не след.

Лошадь от пережитого ужаса на ногах не стояла, пришлось богатырю положить ее на плечи и так с ней идти.

Такими мы к деревне и вышли – я, спотыкающийся на каждом шаге, и плывущая по воздуху лошадь. Богатыря, ясное дело, местные жители не заметили.

А потому встретили нас с лошадью дрекольем, как и положено приветствовать заезжих колдодеев.

Многие, особенно среди витязей, силу деревенского оружия недооценивают. Мол, полено, оно полено и есть, да еще в мужицких руках, – ну скажите, дядьки мои, какую опасность оно представлять может? Однако ж в умелых и сильных руках обычный кол дорогого стоит. Что с того, что дядька воин весь из себя в железе? Дерево кольчугу, ясно, не пропорет, но руку – ногу перебить – как орех разгрызть. А уж всадника спешить, вообще дело плевое.

– Хреногор, – сказал я негромко, – кажется, у нас проблемы.

– Еще какие, – подтвердил здоровенный мужик, поигрывая топором. – Сталбыть, конягу твою Хреногором зовут? Ну и имечко ты выбрал, колдодей!

Точно, проблемы. Если деревенские кого колдодеем величают – не иначе к костру. Или к воде, если дело летом. Деревенские, надо отдать им должное, парни вполне практичные.

Однако сейчас их ожидал сюрприз, и не малый.

– Хреногором зовут меня. – Богатырь поставил настрадавшуюся коняшку на землю и выпрямился во весь свой невеликий рост. – Что-то против имеешь?

Дядька с топором оторопел, вся толпа дружно сдала назад на пару шагов. Я с облегчением подумал, что вроде обошлось. И конечно же ошибся.

Мужик с топором, но, по-видимому, без мозгов, начал ржать. Громко, со вкусом и, что самое страшное, заразительно. Все еще могло обойтись выбитыми зубами и парой переломов. Но, когда гогот с радостью подхватила стоящая за спиной мужика толпа, я понял – быть беде. И отошел в сторону. Не умно это – беде дорогу загораживать, когда она уже к булаве потянулась.

– Дядька Хреногор, только без смертоубийства, – только успел сказать я, убираясь с дороги. И началось…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.