Глава 4

Андрей Петрович уже заканчивал сбор айвы в своем небольшом садике, когда услышал позади себя быстрые шаги жена. Оглянулся. Несмотря на свои 60 с гаком, загорелая Елена Семеновна передвигалась быстро, да и выглядела вовсе не по-старушечьи. А ведь в 96-ом московские врачи, в том числе, и маститые, и гроша ломаного за ее жизнь не давали. Редкое заболевание легких… Только один, убеленный сединой, но обойденный научными степенями, терапевт еще старой довоенной школы посоветовал: «Везли бы вы ее к морю, зачахнет она здесь, в Москве». Решение было принято быстро, – ехать в Одессу, родной город Строкова. Но садиться на головы родителей, которые жили в двухкомнатной полуразвалюхе на Молдаванке было негоже. Довольно быстро был найден вариант размена: 3-х комнатная московская квартира – на одесскую «двушку» с довеском в виде небольшой дачи под Одессой.

На несколько месяцев растянулась процедура увольнения в запас самого полковника Строкова, который занимал в Управлении военной контрразведки ФСБ далеко не последнюю должность. Сложнее было решить вопрос с близнецами, которые в этом же году заканчивали среднюю школу, – тройня в семье Строковых родилась в 1979 году. Старший на несколько минут других, альфа-близнец, Алексей бредил военной карьерой и готовился поступать в Московское училище, бэта-близнец, Анна уже видела себя студенткой престижного МГУ, и только самый младший, Виктор готов был ехать куда угодно, лишь бы там был технический ВУЗ. Альфа-, бэта– и гамма– близнецами своих отпрысков старшие Строковы называли вначале шутя, но детям это понравилось, и со временем, обращаясь друг к другу, они стали избегать полных имен.

Проблему помогла решить бездетная сестра Андрея Петровича, Геля, которая с удовольствием приютила двух племянников в своей квартире, а младший, Виктор, отправился с родителями в родной для многих поколений Строковых приморский город. Близость моря, ежедневные прогулки к нему совершили чудо, – Елена Семеновна, практически, забыла о своем недуге. А когда, спустя несколько лет, они поселились окончательно на даче, оставив Виктору свою квартиру, всерьез увлеклась своим огородом и садом. К ней с удовольствием периодически присоединялся и муж, который продолжал возглавлять службу безопасности одной из одесских фирм, и почти ежедневно отправлялся в город на своем, видавшем виды, но тщательно отреставрированном, «Форде Таунусе».

Жена подошла к Строкову с пучком зелени в руках, которую впопыхах забыла оставить на веранде:

– К нам едет Виктор, через пару часов будет.

– О, это хорошо! Как раз к обеду! Чем кормить будем?

– Ну, у нас запекается курица, сделаю пюре, будут салаты и пирожки с творогом. А на ужин, если он останется, что-нибудь придумаем.

– Если останется на ночь, это хорошо, пообедаем по полной программе!

– Ага, знаю я вашу полную программу! Тост за тостом, а ему завтра – за руль. Да и тебе уже пора подумать о своей печени и поджелудочной, – и Алла Семеновна побежала на кухню.

Уже в 13 часов «Форд Фокус» Виктора въезжал во двор. Первым из машины выпрыгнул Стронг, который обожал поездки на дачу и не только из-за вкусностей, которыми его там с любовью потчевали. Освободившись из объятий хозяев, миттельшнауцер побежал нюхаться с огромным котом Фунтиком, который весил ну никак не меньше полупуда. Их отношения были, в основном, дружественными, но, периодически, пес должен был подтверждать свой статус почетного гостя. Поприветствовав кота, Стронг бросился оббегать участок, щедро метя свою территорию.

Поцеловав мать и пожав руку отцу, Виктор отправился мыть руки, – порядок у Строковых не менялся в течение всей их совместной жизни: сначала гость должен быть накормлен, а затем можно было переходить и к другим вопросам.

Во время вкусного обеда, сопровождаемого дегустацией молодого домашнего вина, Елена Семеновна пыталась вызвать сына на откровенный разговор по самой животрепещущей для нее теме, – когда уж гамма-близнец, наконец, женится. Виктор отшучивался, ссылаясь на незамужнюю, старшую его аж! на две минуты, сестру Анну. После обеда Строков младший предложил отцу прогуляться по саду:

– Есть разговор, надо посоветоваться, – затем, уже выйдя из дома, протянул Андрею Петровичу, найденный накануне в своей квартире, миниатюрный приборчик, – Как ты думаешь, что это такое? Нашел у себя в спальне.

– Ну, надо бы показать экспертам, – внимательно рассмотрев находку, заметил отец, – так, навскидку, учитывая месторасположение прибора, можно предположить, что это «жучок» какого-то нового поколения. Во всяком случае, мне ничего подобного в моей практике не попадалось.

– Я немного в нем поковырялся, это, скорее всего, какой-то излучатель.

– Излучатель? Ну, надо же! И что надо излучать на инженера, пусть даже, главного конструктора? Вы для «оборонки» там ничего не строите?

– Да нет, хотя сейчас работаем над довольно странным заказом.

– А ничего необычного в последнее время у тебя в жизни не происходило? Ты хоть и бываешь у нас нередко, но всегда на вопросы отвечаешь своим обычным: «Да все нормально!».

– Да ничего особенного, рутина. Вот, разве что, – Виктор рассмеялся, – уже пару месяцев снятся пауки, причем, не наши, земные, а какие-то огромные, инопланетные, что ли. И вкратце рассказал отцу содержание снов.

Против ожидания, Строков старший отнесся к рассказу сына вполне серьезно. Подумав, предложил:

– Ты оставь эту штуку мне. Воспользуюсь старыми связями, отдам на экспертизу. Думаю, через пару недель что-то прояснится.

Вторую половину дня Строковы в полном составе провели в саду и огороде, убирая остатки урожая и перекапывая землю. Стронг и Фунтик активно «помогали» хозяевам, носясь друг за другом и разбрасывая собранные кучи листьев.

Наутро, в понедельник, отец и сын, каждый на своей машине, отправились в город. Заехав в офис и уточнив обстановку, Андрей Петрович отправился в парк, где была накануне назначена встреча с бывшим подчиненным. Пути Строкова и тогда еще старшего лейтенанта Осипенко пересеклись еще в советские времена, когда молодой офицер начинал службу в особом отделе КГБ одной из мотострелковых дивизий Закавказского военного округа. Начальником этого отдела был тогда Строков. Сейчас же, уже полковник, Осипенко занимал ответственную должность в Службе безопасности Украины.

Обменявшись рукопожатиями, бывшие коллеги стали прогуливаться по аллеям парка. Под ногами шуршали падающие листья, на скамейках сидели молодые мамы с детскими колясками и женщины постарше с вязаниями, владельцы собак выгуливали своих питомцев. Все настраивало на тихую неторопливую беседу. Обменялись семейными новостями, поговорили о погоде. Затем, не вдаваясь в особые подробности и не желая впутывать сына, Андрей Петрович попросил Осипенко организовать экспертизу неизвестного прибора. Покачав в руке миниатюрное устройство, тот спросил:

– Что, неужели ваша фирма стала объектом промышленного шпионажа? Вот уж не подумал бы, что в этой сфере так уж обострилась конкуренция.

– Да нет, Сергей, это скорее личный вопрос. Если можно, проведи экспертизу неофициально.

– Хорошо, Андрей Петрович, сделаем. А теперь приглашаю на чашечку кофе, не так уж часто мы с Вами встречаемся.

И, дружески беседуя на отвлеченные темы, приятели направились в ближайшее кафе, которыми ныне была переполнена вся Одесса.

Спустя несколько дней Осипенко позвонил Строкову и предложил срочно встретиться.

– А приезжай ко мне, я сейчас на даче, да прихвати водителя, ты еще не пробовал мою айвовочку, а за рулем пить негоже, хотя тебя вряд ли кто будет штрафовать, – пригласил тот.

Спустя два часа, отдав должное напитку, собственноручно приготовленному Строковым и стряпне Елены Семеновны, гость и хозяин уединились в гостиной.

– Андрей Петрович, – начал разговор Осипенко, – ситуация серьезная. Наши специалисты провели экспертизу вашего устройства. Вывод однозначный, это – излучатель. Но, когда попытались извлечь сам генератор излучения, он саморазрушился. Но и это не самое главное. При изготовлении устройства были использованы материалы, не занесенные в таблицу Менделеева.

Глава 5

Даниил легко взбежал по ступенькам. Двери загодя угодливо раздвинулись перед ним, впуская в монументальное здание родного научно-исследовательского института. Машинально взглянул на электронные часы, приютившиеся почти под самым потолком, и отметил, что прибыл, как всегда, заранее. Двадцать минут до начала рабочего дня. Оставив пропуск на вахте, прошел по направлению к лестнице. Он избегал, если была такая возможность, лифтов. Никто и не подозревал, что есть у него такой пунктик – боялся он ими пользоваться. С трудом удавалось скрывать эту фобию. Засмеют. Здоровый мужик в расцвете сил, и на тебе… Но ничего не мог с собой поделать. Едва входил в лифт, – на него обрушивалась паника. Смешно, но он полностью зависел от какого-то примитивного поднимающего и опускающего механизма. Ему казалось, что обязательно эта коробка рухнет, как только в ней окажется именно он – Даниил Серецкий. Как только оказывался внутри, то сразу покрывался с ног до головы липким холодным потом, что только усугубляло его состояние. Очень чистоплотный, душ принимал, непременно, два раза в день, – перед работой и вечером – перед сном. Едва только, мигнув лампочками, лифт начинал движение, сердце Даниила подскакивало к горлу, намериваясь протиснуться сквозь плотно сжатые зубы, и выскочить вон. Приходилось закрывать глаза и просто просить мысленно: «Ну, давай, давай, скорее уже…». И выходил из него неприятно мокрым и обессиленным.

Без труда поднялся на шестой этаж. Здоровье позволяло. Сказывались занятия спортом. Удовольствием было погонять по корту с ракеткой в руке, в свободное от работы время, – в тридцать четыре года сил полно. Легким пружинистым шагом дошел до дверей. Глаза привычно скользнули по табличке – «Лаборатория биогенетики». Порывшись в портфеле, достал ключи и отпер двери. Этот процесс каждое утро подтверждал, что он являлся заведующим этой лаборатории. Он один имел право открывать утром двери, а вечером самолично их закрывать. Помещение лаборатории состояло из трех комнат: среднего размера помещение, где сотрудники могли заняться документацией, дальше шла, собственно, лаборатория с рядами стоек, с поблескивающими на них приборами и рядом лабораторных столов, и наконец, его кабинет, хоть маленький, но уютный. В помещениях пока стояла тишина. Но уже через несколько минут появится пунктуальная Анна Рябинина – старший научный сотрудник. К ней он испытывал симпатию и даже, может быть, более сильные чувства. Его тянуло к ней. Хороша собой, умна, чем отличалась от большинства окружавших его женщин. И что самое главное – прекрасный работник, преданный делу. Отдавала всю себя науке, благо, не обременена была мужем и детьми. Следом за ней впихнет свое расплывшееся тело Мария Степановна, – научный сотрудник. Не понятно, зачем было лезть в науку этой клуше? Ни ума, ни способностей. Протирает юбку сколько уже десятилетий. Просиживает на работе положенное время, да и только. Никакой пользы для дела. Одни только мысли в голове: дети, внуки, что им приготовить, и тому подобная чепуха. Да еще болячки, о которых она может самозабвенно токовать часами. Да и вообще, дама склочная, неприятная, – амеба белесая.

Марина, тоже – не подарок для лаборатории. Вертихвостка та еще. Младший научный сотрудник. Одно в ней хорошо – смотреть на нее приятно. Высокая натуральная блондинка с длиннющими ногами. Молодая, – всего-то, двадцать три. Ничего поручить нельзя. В голове полный хаос. Всегда так все перепутает, что исправить тяжелее, чем заново сделать. Еще не замужем. Не торопится взваливать на свои плечи обязанности. Эта сама, кого хочешь, запряжет, да еще и погонять будет.

Эдуард, тот хоть и со сволочным характером, всегда злобный, ехидный, но главное, работник толковый. Эрудит. Игорь Самохин – балагур и хохотун, ходок по женщинам, – ни одной юбки не пропустит. А работник из него, так себе, – средненький. Вот с такими людьми приходится работать изо дня в день. Впрочем, коллектив не лучше, но и не хуже, чем в других лабораториях. Среднестатистический, можно сказать, коллектив. И того немного, и другого. Где найдешь такой, чтобы были все сплошь умницы и умники?

А вот заведовал этой лабораторией, по его непоколебимому мнению, совсем неординарный человек. Можно даже сказать – неординарная личность. Вот так и не иначе. Самый молодой завлаб во всем институте. С большим перспективным ростом – это он знал. Иначе быть не могло.

То, что он не такой, как все, Даниил понял еще в детстве. Он точно был лучше других. Умнее, способнее. Да и родители все время твердили о том, какой он одаренный. Семена упали на благодатную почву. Сын известных всей Москве, да и не только, медиков, воспитан был гувернанткой с высшим педагогическим образованием, а по второму образованию – психологом. Родители ничего не жалели для единственного чада. У него было все, чтобы стать эрудированным. В его детской комнате шкафы были забиты всевозможной литературой. Различные энциклопедии, вся художественная классика – все было для него одного. И он оправдал надежды родителей. В школу, естественно, пошел не простую, а специализированную – с углубленным изучением английского и с математическим, к тому же, уклоном. Как и ожидалось, закончил ее блестяще – с золотой медалью. Ну, а потом, с таким-то образованием ничего не стоило поступить в любой ВУЗ. Выбрал МГУ. Подготовка приличная, поскольку преподавательский состав – очень сильный, да и престижно было там учиться. То, что будет поступать на биофак, решил еще в девятом классе. И вот почему… Родителей часто приглашали на различные международные симпозиумы за границей. Вот и в то лето тоже надо было ехать в Таиланд. Они поехали, прихватив с собой Даниила. Много чего повидал он в той поездке. Но настоящим потрясением было посещение паучьей фермы. Там разводили всевозможнейших пауков. Разводили их для различных нужд. Даниил узнал, что яд пауков – альтернатива пестицидам. Он опасен лишь для насекомых – вредителей, а для позвоночных же – не представляет опасности. Хозяева фермы разводили таких определенного вида пауков, получали от них своеобразное ядовитое «молочко» и продавали фермерам, которые специализировались на выращивании чистой сельхозпродукции. То есть, выращенной без всякой химии. На это «молочко» был большой спрос, чистая сельхозпродукция стоила дорого, но имела большой спрос среди определенного круга людей, имеющих большие деньги и питающихся хорошей пищей. Даниил и сам в супермаркетах видел целые отделы с такой дорогой продукцией. Еще на этой ферме гены пауков вводили в геном вирусов, которыми инфицировали сельхозвредителей. Это уже была генная инженерия – совершенно новое направление в борьбе с назойливыми насекомыми. Даниил так проникся новыми знаниями, что решил по окончанию школы заняться биогенетикой. Также на ферме выращивались пауки для медицинских целей. Оказывается, яд пауков помогает при сердечной аритмии, применяется после инсультов, и даже – при болезни Альцгеймера. Находит применение и паутина. Ее используют для научных исследований физики. Кроме того, входило в моду держать у себя дома разных экзотических питомцев, в том числе и пауков. А если есть спрос, то есть и предложение. Каких только пауков там не было! Просто невообразимо огромных и совершенных малюток. Безобидных и жутко ядовитых. На любой, как говорится, вкус. По настойчивым просьбам Даниила, не раз и не два приезжали родители с ним на эту ферму даже ночью, поскольку пауки – ночные жители, и наблюдать за ними нужно именно в эту пору суток. Он бродил между пауками и любовался ими. Да, любовался. Наслаждался их внешним видом, их грацией, совершенством, по его мнению. Стоит ли говорить, что из той поездки привезены были в Москву очень интересные экземпляры, которые и дали начало его необычной коллекции. Ее жемчужиной, которой он очень гордился, – был огромный мохнатый птицеед, – самый большой паук из всех существующих видов. Его любимчик – Фердинанд. Размах ног – 25 сантиметров. Мощное тело, элегантность – поражали. А с каким изяществом перебирал он своими сильными лапами! Он – само совершенство! Часто Даниил замечал, что Фердинанд очень уж осмысленно слушает обращенную к нему речь. Вроде бы даже понимает, о чем с ним толкует его хозяин. Иной раз даже думалось: «А хозяин ли?». В те минуты, когда Даниил подходил к стеклянному ящику, который служило жилищем Фердинанду, громадина вставало на задние лапы и, казалось, не он – Даниил рассматривает паука, а паук его. Членистоногие так увлекли его, что, если бы можно было выбирать, в каком теле родиться в следующем воплощении, то Даниил, конечно же, выбрал бы паучье. Были у него в коллекции пауки самых разных видов и расцветок: черные, белые, коричневые и, даже, серебристые. Самых разных размеров. И для каждого из них находилось у него доброе слово. Даниил спешил домой после работы, поскорее стремясь остаться с питомцами наедине. Брал их в руки, вел с ними продолжительные беседы. Какие глупые, в большинстве своем люди – бояться пауков и, даже больше, – брезгуют ими, относятся к ним с омерзением. Какая глупость иметь арахнофобию. А ведь этим страдают большое количество людей. Эта фобия – самая распространенная. Пауков надо не бояться, а – любить. Тяга Даниила к этим загадочным существам усилилась после одного очень странного случая.

Случай этот произошел с ним, когда он учился на третьем курсе. Летом решил поехать в студенческий лагерь вместе со своим другом. Лагерь располагался в окрестностях Нижнего Новгорода. Корпуса находились прямо в лесу. Красотища неописуемая! Отдых получился просто замечательным, но случилось одно происшествие, которое навсегда изменило его жизнь. До сих пор Даниил не мог поверить, что это произошло в реальности.

Среди молодежи, приехавшей на отдых, выделил девушку, которая сразу ему понравилась. Заметил ее еще в столовой. Не заметить ее было невозможно. Она сидела за соседним столом и все время, что – то оживленно рассказывала. Бросалась в глаза ее неординарная внешность. Ярко – рыжие, цвета медной проволоки, волосы, которые закручивались в смешные кудряшки, молочно-белая кожа, какая бывает только у природно – рыжих людей, голубые доверчивые глаза и большой рот. «Надо бы познакомиться поближе», – подумал он. И случай ему представился. Уже вечером довелось слушать ее песни. Голос у нее был звонкий, и играла на гитаре она замечательно. Даниил тут же присел рядом и, когда она закончила петь, представился: «Даниил». Она, широко улыбнувшись, ответила: «А я – Ксюша». Это имя ей очень шло. Такое же задорное, как и его хозяйка. Ужинали за одним столиком, а потом – пошли погулять за пределы лагеря. Эти прогулки стали для них привычными. Гуляли они каждый вечер. Все говорили и не могли наговориться. У них оказалось много общих интересов, общих тем. Ходили, обычно, по проселочной дороге, взявшись за руки. Вот и в тот вечер, быстренько поужинав, поспешили выскользнуть на прогулку. Солнце клонилось к закату. Постепенно наступали сумерки. Им было хорошо вместе. Стройный невысокий Даниил, то и дело поглядывал на Ксюшу своими выразительными бархатными карими глазами, рассказывая очередную историю. Теплая Ксюшина ладошка лежала в его руке. Не успели они ступить на знакомую полянку, как вдруг…