Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда

ModernLib.Net / Виткевич Станислав / Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда - Чтение (стр. 4)
Автор: Виткевич Станислав
Жанр:

 

 


      Женский голос из толпы. Но это слишком банально!!
      О. Унгвентий (стучит посохом).Тише! Я исцелен благодаря лекарствам неподражаемого Рыпмана, который тоже принял нашу веру, не утратив ничего из своего экспериментаторского рвения и сноровки.
       Кланяется Рыпману, тот машет ему рукой; Рыпман одет в красный халат с вышитыми на нем желтой нервной системой и черными железами.
      Факты говорят о том, что личность не бесконечна, поэтому все виды, стоящие высоко в иерархии Единичных Сущностей, должны сбиваться в стаи – простите, я объясняю популярно, – при этом они образуют отвратительные муравейники, все поголовье которых лишено веры в Тайну Бытия. Вахазар хотел бороться с этим, но по причине страшной угнёты рассудка утверждал, будто культура должна отступить. Овладев окончательным знанием, которое заключено в символах, понятных каждому, и может быть изложено в любой популярной форме, как теория Эйнштейна, я пришел к принятию понятия Тайны: суть ее составляет, в самом общем смысле, Ограниченность в Бесконечности. Тайна пробуждает веру, но не ту или иную, как того хотят прагматики, а веру, основанную на Абсолютном Знании. Да здравствует единственная вера, возникшая на стыке противоречивых понятий, граничащих с Тайной Бытия!
       Тишина, пауза.
      Я вижу, вы меня не понимаете. Никакого энтузиазма на ваших перепуганных скотских масках. Что это значит?
       Вперед выступает Морбидетто, подняв два пальца вверх, как школьник на уроке.
      Морбидетто. Позвольте спросить, отец Унгвентий, что такое Бытие как таковое?
      О. Унгвентий. Бытие есть либо ограниченное Единичное Бытие, либо организация таковых – как, например, совокупность всех растений. Бытие не может быть просто массой, ибо тогда мы не могли бы предположить существования подвижных мертвых систем, состоящих из Единичных Сущностей, то есть из живых существ. Не могла бы возникнуть и та физическая концепция, которой нам надлежит придерживаться.
      Женский голос из толпы. Скучно! Никакая это не вера! Обычная пилежка мозгов давно издохшими понятиями.
      О. Унгвентий. Тихо!!
      Морбидетто. Что-то не могу понять этого «либо – либо». Либо есть Высшее Существо, либо его нет. Никто не может уверовать в «либо – либо», должен быть какой-то один предмет веры.
      Голос из толпы. Вранье!!! Есть только одно решение.
      О. Унгвентий (расставив руки). Создавайте секты. Никто вам не запрещает. Вахазар это понял, и он со мной.
      Мужской голос из толпы. А к какой секте принадлежит Вахазар? К секте Единственности или к секте Множественности Организаций?
      О. Унгвентий. Вахазар со мной. Мы стоим над сектами. Только высшие духи могут придерживаться двойной точки зрения. Но выбор одной из точек зрения не противоречит Абсолютной Истине. Вот преимущества веры, основанной на полном и совершенном знании. Феноменологи могли бы к этому прийти, но им не хватает дерзости. у нас же – безумная дерзость мысли. Мы держим Тайну, как быка за рога.
       Громкие споры в толпе.
      Это ничего, ссорьтесь. Создавайте секты! Мы открываем вольную коллегию высшего знания. Все будет объяснено, и не найдется идиота, который бы этого не понял. Мы создадим жизнь, и в обыденности проникнутую Высшей Тайной! Сапожник, тачая башмаки, будет испытывать то, что до сих пор было доступно только высокому духу. Он будет переживать то же самое, но в популярной форме – так же как сегодняшний рабочий размышляет об Эйнштейне наравне с великими корифеями физики и математики.
      Мужской голос из толпы. Хватит! Здесь вам не коллегия. Мы пришли на праздник! Мы хотим новой жизни, а не нудных проповедей.
      О. Унгвентий. Я понимаю импульсивность ваших несущественных желаний и обещаю, что они будут удовлетворены. Любая физическая теория, надлежащим образом пересеченная в ее метафизической алчности, найдет свое место в нашей системе. Господин Рыпман трансформирует личность. Скажу вам конфиденциально: он постепенно превращает меня в Вахазара, пересаживая мне некоторые железы, взятые у моего компаньона. Я чувствую в себе необъятные возможности. Распад психических атомов я включаю, как гениальную концепцию, в мою систему.
      Рыпман (выступая вперед у подножья трона).Господа и дамы. До сих пор мы производили насильственные трансформации. Теперь мы создадим такие условия, что излишние биологические виды вымрут сами. Я возомнил себя чудотворцем. Я тоже хотел стать Вахазаром, но тут мои знания дали осечку. Не всякая железа приживается на каждом. Это – страшная правда моей метабиохимии. Индивидуализация железолизации – этим я обязан теоретическим трудам отца Унгвентия, который в своей гениальной интроспективной дедоиндукции – прошу не путать с дадаизмом – предвидел даже этот случай. Я просто из кожи вон готов выпрыгнуть от радости! Нас ждут поразительные вещи! Тот, кто хочет, кто действительно хочет, может теперь стать всем в пределах трансформативности цереброспиральной системы. А со временем мы научимся оказывать воздействие и на самозарождение новых нервных узлов – воздействие, оплодотворенное творческой волей Единичных Сущностей нового типа. Я счастлив, и вы тоже! Завтра между нами не будет различий. Нас изнутри переполнит дьявольское откровение трансформации в соответствии с моими формулами – знаменитыми таблицами Рыпмана! Люди! Вы только представьте! Каждый будет и тем, и этим: женщины, мужчины – единая масса трансформационных возможностей, адаптации и аккомодаций. Это не вздор! Это чудесная правда!
       Ропот обожания в толпе.
       Голоса: «Да здравствует Рыпман!!!» «Новая жизнь!!!» «Долой мистические небылицы!!!» «Биологическая Правда!» «Железы!!!» «Ура!»
      Рыпман (указывая на о. Унгвентия).Всем этим вы обязаны ему! Он озарил великой идеей мои способности экспериментатора. Без него я был бы ничем. Падайте ниц.
       Падает ниц перед о. Унгвентием. То же самое делает вся толпа, кроме Морбидетто.
       Сдавленные голоса лежащих ниц: «Да здравствует Унгвентий!!» «Да здравствует трансформация!!» «Да здравствует распад психических атомов!!» Левая дверь открывается, входит Визгоморд в красном костюме с желтой звездой на животе и в огромной гренадерской медвежьей шапке желтого цвета.
      Визгоморд (провозглашает). Их Единственности: Дюбал Вахазар и Его духовная дочь Свинтуся Макаб-реску!!!
      Сразу после этого входит Вахазар в костюме перпен-дикуляриста с такой же желтой перевязью, как у о. Унгвен-тия. Он ведет под руку Свинтус ю, одетую как в третьем действии. У Свинтуси на голове оранжево-желтая вуаль, в руке – букет красных роз. Оркестр за сценой играет кавалерийский марш.
      Вахазар (очень громко). Ничего не поделаешь. Надо пройти через все унижения. Валяйте дальше. 66
      Свинтуся (громко, визгливо).Дедуля, будь спокоен. Я с тобой.
      Оркестр обрывает марш на середине такта.
      Вахазар. Хорошо. Спасибо тебе, дитя мое. Только что-то мне безумно скучно! Не радует меня вся эта история.
      Приближается к трону. Морбидетто, достав из-под юбочки лассо, переходит налево, к открытой двери.
      Свинтуся. Прикажи им встать, дедуля. Вахазар (рычит, пуская пену).Хаааааааааааа!!! Встать!!!
       Все встают, продирая глаза, и с глупым видом озираются, словно люди, которых только что разбудили. Ропот в толпе.
      Молчать!!!
       Тишина.
      Вахазар (спокойно).Я есмь – вот вся правда, которую можно выжать из этого омерзительного факта. Скоро мы покончим с этой комедией. Я живу после собственной смерти. Открою вам секрет: Рыпман тайно вырезал у меня во сне какую-то железу и пересадил ее отцу Унгвентию – тоже во сне. (Указывает на о. Унгвентия.)Я манекен, и я исполню все до конца.
      Свинтуся. Дедуля, успокойся, это неправда.
      О. Унгвентий смотрит на них, онемев и в ужасе расставив руки.
      Вахазар. Меня еще хватит на то, чтоб соврать . (О. Унгвентию.)Начинай, господин профессор.
      О. Унгвентий (с усмешкой).Что ж, начнем. Слушайте меня, единоверцы. (Поет дрожащим голосом без определенной мелодии.)
      Это я – это он. А в душе какой-то звон. А в душе звонят звоночки. Эй вы, дочки, эй, сыночки! Я один – Вместо двух. А в Эдеме – Мягкий пух.
 
Эдредоны и Эдемы,
Мальвы, маки и вербены
Разлетелись в прах и в пух —
Пусто в бездне оплеух.
В брюхо – бух! В брюхо – бух!
Правда в бездне
Одинока,
Многолика, многобока.
Мной зачат бездонный вздох!
Но и в Правде вырос мох!
Много раз я одиноко
В черноте пустых миров
Чашу наполнял до края.
Встаньте, ведьмы, – нету рая.
Это труп – это труп…
Ощипли его как птичку.
Быть душой – напрасный труд.
Вот так души —
Все по уши
Роковым Ничем залиты,
Перечеркнуты, размыты.
В ус не дуют,
Чтоб в иную
Кучу мяса жизнь вдохнуть.
За бесценок тело сбудь!
Вечный страж ворчит, горюет,
Раскопай же тайны суть.
Ужас Истиной торгует —
 
      Так за всех успей хлебнуть. Прошу прощения, господа. Я чистый философ, а вовсе не поэт. Я сымпровизировал стишок – такой, как мог. (Вахазару.)Вахазар, преклони колени в знак единения с вечной Истиной. И ты тоже преклони, Свинтуся, пребывающее в неведении дитя извращенной похоти.
       Вахазар и Свинтуся становятся на колени у подножья трона.
      Голоса из толпы: «Что за мерзкая комедия!»
       За сценой слышен звон большого колокола.
      Чем более она омерзительна, тем важнее могут оказатьcя ее последствия. Истина должна укрыться под плащом лжи, чтобы быть привлекательней. Ведь истины на вас наводят скуку. Вы хотели обряда – вот он. (Торжественно.)
 
Вот она – а вот и он.
Странный колокола звон
Перекатывает звуки —
Мне под трон (изменив тон)Мне под трон.
Слышу охи,
Слышу вздохи,
Пашет землю легион —
Семя Правды сеет он.
Все пойдет мозгам на суп.
Хруп да хлюп.
И ты, сестричка,
Бледной немочи частичка,
Одинокой плоти струп
Дай владыке всеблагому —
 
      Всемогущему такому. Прошу прощения, господа, это экспромт. Поэтом я никогда не был, и в этом проклятье всей моей жизни. (Целует в лоб Вахазара и Свинтусю.)А теперь довольно церемоний. Я никогда не был специалистом по части этих пережитков, маскирующих Истину. Слушай меня, Дюбал Вахазар: ты – самый дрянной комедиантишка из всех, кого я знал, коварнейшая разновидность, которая через извращение достигла абсолютного владения телом, тип правителя-вырожденца, перед которым могли бы склониться самые аморальные из цезарей и персидских сатрапов…
      Вахазар (прерывает его).Ах! Если б это было так! Но даже и это уже не…
      О. Унгвентий. Ты задумал меня очернить, обезвредить своей якобы искренностью. Ну хорошо же. Ты абсолютный нуль. И ты, и те, кто был до тебя, – все эти проклятые общественники, приносившие себя в жертву ради общего блага. Все это остатки чего-то безвозвратно утраченного. Все может быть иначе, только если победит то, к чему стремлюсь я. Ты понимаешь? Тебя нет вообще. Вахазар (стоя на коленях, холодно). Не могу не согласиться со всем, что здесь сказано. Бесспорно, это самая страшная минута в моей жизни: я не знаю, кто я такой. Поймешь ли ты меня, коварный старец? Ты ведь понятия не имеешь, что это значит – не знать, кто ты такой. Хаааа!!! (Коротко рычит, стоя на коленях. Потом умолкает.)
      О. Унгвентий (ликующе – толпе).Я победил его, победил окончательно. Он уже не может быть моей пружиной. Вахазар, ты не существуешь для меня, следовательно, не существуешь вообще. Тебя нет. Скажи, что тебя нет. Порадуй бедного старца мученика своей последней исповедью.
       Вахазар встает. Свинтуся остается на коленях.
      Вахазар. Меня нет – это слишком слабо. Моя суть – неопределенность, я в ней живу. Мне кажется, что я во всем. Я насыщен полнотой Бытия. Все растворяется в бесконечности! Убейте меня, иначе я лопну от восторга перед самим собой. Какое счастье! Какое блаженство! Не знать, кто ты такой, – быть всем!!! (В безумном восторге простирает перед собой руки.)
       Свинтуся встает.
      Свинтуся. Дедуля, дедуля! Не будь так прекрасен! Не говори так!… (Замирает в восхищении, глядя на Ваха-зара.)
      О. Унгвентий (подавая знак Морбидетто).Морби-детто, пора, самое время!
      Морбидетто, метнувшись от двери, накидывает лассо на шею Вахазару. Вахазар с вытянутыми вперед руками падает на спину. Морбидетто затягивает петлю, наступив ему на грудь. Вахазар, несколько раз дрыгнув ногами, испускает дух. Общее безмолвие.
      Свинтуся (падая на труп Вахазара).Я любила только его одного!!! (Обнимает тело и застывает в этой позе.)
      О. Унгвентий. Свершилось! Мы свободны. Господин Рыпман, немедленно вырезать у него железу, ту, вы знаете – Carioxitates Rypmanni , – и приготовить для меня инъекцию, пока теплая. Я стар, но сил у меня хватит на десятерых. Ну же, господин Рыпман, шевелитесь.
      Ропот в толпе. О. Унгвентий свистит, сунув два пальца в рот. В левую дверь врывается гвардия во главе со взводным, одетым, как Гнумбен. Войдя в центральную дверь, сквозь толпу проталкивается о. Пунгентий с двумя пневматиками.
      Выгнать всех на улицу. Там будет провозглашен новый указ. Отныне я Унгвентий-Вахазар в одном лице. Да я и был им всегда. Примкнуть штыки! Вперед!!
      Гвардия со штыками наперевес теснит толпу. В дверях давка. Морбидетто убирает ногу с трупа Вахазара, выдернув ее из-под Свинтуси. Положив лассо, становится в левом углу сцены, скрестив на груди руки и насмешливо глядя на происходящее. На сцене остаются: Визгоморд, о. Пунгентий с двумя пневматиками, Любрика с Симпомпончиком, Скаброза, первый, второй и третий палачи и четверо перпендикуляристов; все они держатся в глубине сцены слева. Скаброза подходит к Свинтусе, лежащей на трупе Вахазара, и нежно обнимает ее. Гвардейцы становятся у центральной двери.
      Скаброза. Бедное, бедное дитя…
      О. Унгвентий (спускаясь с трона).Морбидетто, теперь ты мой. Ты будешь моей пружиной, моим отдохновением и придворным абсурдом бытия. Как следует отдохнуть можно, только погрузившись в абсолютный абсурд.
      Рыпман стоит, угрюмо глядя на группу Вахазар – Свинтуся – Скаброза.
      Морбидетто. О да, Ваша Единственность. Я твой. Все это была только прелюдия к делам действительно существенным.
      О. Унгвентий. О, как я счастлив, как я чертовски счастлив! Во мне клокочет юный дух, пульсируя в неэвклидовом напряжении многомерного аморфного пространства. Подойди ко мне, Морбидетто, мы должны обдумать новую программу – это будет синтез Вахазарова безумия с высшим смыслом моей Абсолютной Истины.
      Морбидетто сладострастно улыбается. О. Унгвентий выходит в центральную дверь, опираясь ему на плечо. На пороге оборачивается.
      Господин Рыпман, хватит сантиментов. Не обращай внимания на эту трогательную сцену и займись-ка своим делом – желёзками. Ха-ха!
      Рыпман (Скаброзе и Свинтусе).Да простят меня дамы, но я должен выполнить свой долг, пока ткани еще живы. Через четверть часа может быть поздно. А вырезать их при жизни означало немедленную смерть.
      Скаброза (вставая).Господин Рыпман, не будьте так жестоки. Ведь это ее отец. Она чувствует это и потому так безутешна.
       Свинтуся резко вскакивает.
      Свинтуся (бесстрастно).Дааа? А я об этом не знала. Я думала, это чистая случайность, что я его так люблю. Но если он мой отец, мне все равно. Берите его, Рыпман.
       Скаброза изумленно смотрит на нее.
      Рыпман. Удивительная штука эти парадоксы подсознательных состояний. Тут никакие железы не помогут. (Гвардейцам.)Вынести тело Его Бывшей Единственности в биохимический кабинет.
       Гвардейцы берут тело Вахазара и выносят налево. В центральную дверь входит о. Унгвентий, за ним Морбидетто. Любрика вдруг бросается вслед гвардейцам, уносящим тело.
      Любрика. На самом-то деле одна только я могла его спасти. О, что за чудовищное свинство! (Выбегает в левую дверь.)
      О. Унгвентий. Господин Рыпман, глубины извращенной души этой канальи внушают ужас. (Указывает на Морбидетто.)Мне от него уже никогда не избавиться.
      Рыпман. Таково уж проклятье всех великих: им непременно нужно найти какую-нибудь гнусную вошь, которая будет тянуть из них соки. Я удаляюсь – у меня нет времени на житейско-технические дела. (Выходит в левую дверь.)
      О. Унгвентий (ему вслед). Не забудь об инъекциях, господин доктор. (Садится на ступеньки трона.)Устал я, хочется побыть вдвоем с кем-нибудь совсем простым и незнакомым. Надо бы отдохнуть. Эй, Визгоморд! Иди-ка сюда, потолкуем немного.
       Визгоморд подходит.
      Дай руку. Как я ослаб. (О. Пунгентию.)Ну-с, брат-фофу-лат, что тебе подсказывает интуиция в это единствен-нейшее из мгновений? Интересно, знаешь ли ты, о чем я думаю?
      О. Пунгентий (указывая на Свинтусю). Убить эту малютку? Она слишком много знает.
      О. Унгвентий. Точно. У тебя бесподобная житейская интуиция. Ты будешь для меня тем, чем я должен был стать для Вахазара. Я – Вахазар Второй. Немного староват, но это ничего. Ты придешь мне на смену в этом дьявольском шестимерном континууме Абсолютного Абсурда.
       О. Пунгентий бросается на Свинтусю и начинает ее душить. Свинтуся и не думает сопротивляться. Скаброза видит это, но не может двинуться с места.
      Морбидетто. Ха-ха-ха! Теперь я вижу преимущества новой системы. Чудесным образом преодолены все сомнения морального порядка. Именно этого нам не хватало – мне и Вахазару.
       В левую дверь вбегает Любрика.
      Любрика. Давай, Симпомпончик!! Давай, мой сыночек! Хоть раз в жизни покажи, на что ты способен!!
       Протягивает ему кинжал. Симпомпончик бросается на о. Пунгентия и закалывает его. Тот падает на Свинтусю. Свинтуся выбирается из-под трупа. Пневматики хватают Симпомпончика и держат его под мышки.
      Свинтуся (тяжело дыша). Спасибо тебе, мой Симпомпончик. Беру тебя на воспитание и ручаюсь, что сделаю из тебя человека. (Пневматикам.)Отпустить его сию же минуту!!
       Пневматики отпускают его, и он падает ниц перед Свинтусей.
      Симпомпончик (распластавшись на полу). Отрекаюсь от мужского блока – я твой.
       Свинтуся целует его в лоб.
      О. Унгвентий (безумно). Ну хорошо, только что все это значит?
      Морбидетто. Ну-ну-ну, отец Унгвентий, не надо ужасаться. Это одна из тех проблем, которые только подчеркнут величие наших идей. Нам необходим некий фон, контраст, уродливый двойник. Иначе нас никто не заметит, никто не отличит от других. Оставь их такими, как они есть. У каждого должны быть свои трудности, и у нас в том числе.
      О. Унгвентий. Может, ты и прав, Морбидетто. Как теоретик жизни ты вне конкуренции.
       Свинтуся нежно прижимает рыдающего Симпомпончика к груди. Из-за красной двери высовывается голова Рыпмана.
      Рыпман. Инъекция для Вашей Единственности готова. Все железы Вахазара в моем распоряжении. Поторопитесь, пожалуйста, а то остынет.
      О. Унгвентий. А не слишком поздно? Боюсь я что-то этой последней трансформации.
      Морбидетто. Да иди ты поскорей, Ваша Единственность. Никогда ничего не поздно, особенно если впереди уже ничего нет. Шевелись, старая развалина.
       Со смехом подталкивает его к левой двери. Оба выходят.
      Свинтуся. Не плачь, Симпомпончик. Когда-нибудь мы им покажем истину. А пока не пришло время, учись как бешеный. Стисни зубы и учись. Ты мне обещаешь?
      Симпомпончик (всхлипывая). Да, да. Клянусь, что буду сильным, как дедуля Вахазар, как сам отец Унгвентий, как Морбидетто. Я пока еще не все понимаю, но знаю. Действительно знаю. Ты веришь мне, Свинтуся?
      Свинтуся (обнимает его).Верю. Тебе я верю безусловно. Ну а пока – пойди отдохни и поиграй со мной в куклы.
       Тащит его за собой. Они выходят в левую дверь.
      Скаброза (глядя им вслед). Бедные, бедные дети, если б они только знали, что их ждет!
      Визгоморд. Да это ничего, милостивая государыня! Они изменятся, приспособятся, приноровятся, им сделают еще какие-нибудь инъекции. Уж господин Рыпман для них придумает какую-нибудь новую штуковину.
       Обняв Скаброзу, целует ее в губы. В глубине сцены трое палачей, двое пневматиков и четверо перпендикуляристов взрываются диким хохотом.
      Скаброза (безропотно поддаваясь Визгоморду).Ах! ах! ах! И все же со смертью Вахазара развеялось последнее очарование этой жизни…
 
       1921
 

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4