Аракелян спешил заверить, что никаких претензий к кувейтским мусульманам (разумеется, только к суннитам) ни один человек во всей Федерации Всех Армений претензий иметь не будет вовеки. Сперва никто ничего не понял, но спутники всяких промышленно-переразвитых держав подтвердили: ни Турция, ни Ирак, ни Кувейт больше не имеют общей границы с Ираном. Ибо граничат они с новым государством - Южной Арменией, расположившейся на большей половине Западного Ирана, со столицей в древнем армянском городе Исфагане, - и с Западной Арменией, которая, в свою очередь с юга защищает границы Священной Армении. Ирану, так и быть, пока позволили существовать в границах восточней Исфагана и Йезда. Все иранское побережье Персидского залива называлось теперь Армянским. А залив предполагалось с общего согласия российского императора и царя Южно-Армянского Тимона Первого переименовать в Армянский. Столицей новорожденной Западной Армении ко всеобщему ужасу оказался Трапезунд, мимоходом откушенный у Турции, - но это, как выяснилось, временная мера, лишь до тех пор, пока древняя столица Армении - Ани - не будет перестроена в современный сейсмоустойчивый город. Еще через два часа Тимон Первый присягнул на верность Российскому императору и вернулся в Москву (не из Трапезунда вообще-то, а всего лишь с подмосковной дачи, но это мелкие детали). Царь Западной Армении Грант Первый находился на пути в Трапезунд, и от него никто ничего хорошего не ждал, ибо никто не знал, кто он такой. А император милостиво разрешил недовразумленным персам (проживающим на территории Южной и Западной Армении) пока что пользоваться армянским алфавитом. Пока. Пока для персидского наречия не будет сложена правильная кириллица...
      "Тегераном больше, Тегераном меньше..." - кошмарные эти слова принадлежали кому-то из южноамериканских президентов, в том смысле, что, мол, далеко эта страна и не нас касается границами. В самом же Тегеране фраза звучала страшненько. Куда девалось полстраны? - спрашивали себя шах и его правительство. "Ты еси муж сотворивый сие!" - грозно рявкали на него из Парижа духовные лидеры запрещенных разновидностей ислама. А как дело было осенью, то спустя неделю Норвежский Нобелевский комитет присудил русскому царю свою премию, а царь пожертвовал ее на восстановление разрушенного Тегерана. Ужас подобного жеста дошел до народов лишь тогда, когда со спутников проверили и убедились: Тегеран цел. Пока что. Но уже есть фонд на его восстановление... Ну, а духовное управление персидскими мусульманами правильного толка было теперь размещено в уездном городе Касимове Рязанской губернии. Император ведал, что творил, делая именно такое забытое Аллахом место, как Касимов, духовным центром персидских суннитов. Царь - историк: это знают все. А кто еще не знает - "Тегераном больше, Тегераном меньше..." Нет, ничего не подумайте, но мало ли какие бывают... стихийные бедствия.
      Южная Армения признала себя частью Российской Империи. Западная тоже, хотя позже. Северная, "Священная", почему-то осталась независимым государством. Притом нейтральным, лихие газетчики немедленно назвали ее "Закавказская Швейцария". "Гораздо лучше!" - откомментировал русский царь. Но отдыхать в Армению пока что так и не приехал: ни в Священную, ни какую другую. Отдыхать царь ездил в какое-то село на Брянщине, а чаще проводил одинокие дни в пустом мемориальном особняке в Староконюшенном переулке, где под ветками старой латании установил скошенную глыбу светлого мрамора, на ней же написал золотом: "Здесь я был счастлив". Поглядел на этот камушек с неделю, матернулся, велел убрать к чертовой матери - пошлятина! И сфотографирует еше какая-нибудь сволочь... В особняк никого не пускали. Но Анатолий Маркович слишком хорошо знал - что такое мокрые от слез щеки железного императора, проведшего час-другой в этом доме. Иногда царь даже напивался там. Впрочем, через день-другой, получив от Ивнинга SOS, прилетал из дружественного Ново-Архангельска седеющий царь Иоаким, и император на какое-то время обретал душевный покой. Не было покоя одному Анатолию Марковичу Ивнингу; он обязан был найти царскую... м-м-м, невесту.
      Спасало только то, что придворный предиктор, младший брат отрекшегося царя Южной Армении, искать Антонину велел, но с нахождением - не торопил. Царю он явно сказал на этот счет что-то такое, чего Ивнинг не знал, но путем некоторой экстраполяции дьяк понял, что если уж сам царь не знает, где его наследник, то покусители на здоровье наследника (и жизнь, пронеси Господи!) уж и подавно ничего не знают. Или же предиктор сказал что-нибудь другое. Или вообще ничего не сказал... Но меры-то принимать надо?
      Царь в последние годы творил на Руси иной раз вещи как бы безобидные, но совершенно непонятные. Мало того, что он запретил всю живопись художника Репина и приравнял ее к в уголовном кодексе к сексуальной эксплуатации малолетних, он давно убрал с Триумфальной площади памятник великому пролетарскому поэту Маяковскому - но теперь перелил его в памятник своему собственному любимому писателю, точней, писательнице - Тэффи. "А фер-то ке мне было с ним делать? Смотреть противно" - только и отрезюмировал царь. Лишь потом репортеры обнаружили, что царь умудрился перелить не простой памятник, а гранитный. На ближайшем брифинге пресс-секретарь царя, темнокожий краснобай из Вест-Индии, сообщил, что таинствами вуду давно освоено переливание гранитных форм одна в другую. В данный момент изучается вопрос о переливке известной горы Казбек в иные, более совершенные, более удобные для туризма формы. На вершине горы Казбек предполагается установить гранитный памятник известному подвижнику и просветителю Российской империи, ее Вразумителю, известному в народе как Старец Федор Кузьмич.
      Когда в мире "Тегераном больше, Тегераном меньше", Восточному Ирану оставлен только узенький выход в море через Белуджистан, послы трех десятков важнейших государств уже подобрали себе особняки под посольства в Трапезунде и даже в Исфагане - пусть русский царь делает со своим Казбеком что хочет, пусть хоть вовсе скомкает его и выбросит, ведь не курит! Ивнингу было не до того. Но вот мелочи, мелочи - из них кое-что путное могло сложиться. Как вот, например, из обрывков, числом одиннадцать, неизвестной газеты "Вечерний Ким..." (остаток названия утрачен), в которые оказались завернуты бильярдные шары из мамонтовой кости, закупленные столичным казино имени Достоевского, хозяином которого числился купец первой гильдии, член партии с тридцатилетним стажем Геннадий Павлович Хохряков. Именно его обозвал старым дураком Ивнинг трижды в последние полчаса, и собирался еще обозвать, чтобы... чтобы не был таким старым дураком, чертов дурак старый.
      Бильярдные столы в этом казино большой роли не играли, бильярдный зал выполнял роль курительной комнаты, куда можно зайти на часок перед тем, как пересесть за "любишь-не-любишь", а потом если есть еще что проигрывать можно идти с Зал Славы Достоевского, ставить на черное и красное, даже еще на какое-нибудь, если таковое отыщется, - все одно уйдешь из казино без копейки. Именно этим было славно в Москве казино имени Достоевского. В нем не выигрывал никто и никогда - поэтому посетители валили в него валом. Даже Гиннес бесплатно поставлял в него свой бессмертный черный напиток: ну не лестно ли потом иметь право написать на этикетке: "Наше пиво пьют у Достоевского!" Народ пил - и, понятно, проигрывал еще больше.
      - Так вот, два обрывка газеты из доставленных вами одиннадцати бесполезны, это одно и то же, стопку одинаковых газет разорвали разом и завернули шары. Из девяти других большинство отдает неумной мистификацией, однако на двух обрывках имеются куски рубрики "На родных островах". И выходит так, что "на родных островах", в доме известного камнереза Романа Подсе... - фамилия оборвана - живет, воспитывается и пребывает в добром здравии известный всему городу знаменитый ребенок по имени Павел, чья мать, Антонина, тоже неизменно пребывает в добром здравии. Ребенок растет нормально и обнаруживает любовь к засахаренным каштанам. Из чего анонимный читатель делает вывод, что это может подорвать добрые отношения с... - убить вас надо, с кем? Дальше нет ни слова! Сволочь, сволочь, сволочь!
      Ивнинг сорвался на крик. Он стоял, опираясь кончиками пальцев на стол (о том, что это киммерийская поза вежливости, знать он не мог) и на одну ногу (вторая была короче, оттого он как аист ее слегка поджимал). Предиктор уже сказал ему по поводу упомянутой в газете Антонины: "Да, да, та самая. Чего волнуетесь? Чего играть мешаете?" - и отключил связь.
      - Значит, имеем: в городе Ким... живет невеста императора Антонина и его будущий законный наследник, император Павел Павлович, растет нормально и любит засахаренные каштаны! И после этого вы утверждаете, что в вашем казино никто не выигрывает?
      - Никто... - честно прошептал Хохряков. - Выиграть можно, но это очень дурная примета, и выигрыш немедленно следует проиграть, все так и поступают...
      - А на бильярде? - Бильярд - олимпийский вид спорта... У нас только для отдыха... При буфете, там курить можно...
      - А что, в других местах курить нельзя?
      - У нас везде курить можно, милости просим, засахаренные каштаны всегда есть, из Парижа спецрейсами доставляем...- отчаявшийся Хохряков полировал лысину носовым платком так, словно занимался шлифовкой крупного драгоценного камня.
      - Генуг трепаться, как говорит радиостанция "Голос Слобожанщины". Где вы покупаете эти шары? Откуда газета? Если ответите на эти вопросы, выйдете из кабинета просто так. Если нет - то выйдете несколько иначе. Не просто так.
      Под креслом Хохрякова раздалось журчание. На черном паркете стала собираться дымящаяся лужица. Анатолий Маркович Ивнинг был известен как человек, совершенно лишенный сентиментальности: он слишком за многое отвечал, от хорошего настроения каждого из членов Августейшей семьи до здоровья одиннадцати черных морских коньков, которых царь держал в своих аквариумах вместо общепринятых золотых рыбок. К рыбкам был приставлен специальный главный гиппокампист России, знаменитый Николай Васильевич, которого западные рейтинги неизбежно включали в десятку самых влиятельных людей России. Не царь, конечно, не канцлер, не предиктор, не Ивнинг и не митрополит Крылатский и Свибловский Фотий. Эти пятеро всегда первые. Вторые пять зависят от поставленных перед прессой задач. А задачи ставят люди разные, когда Ивнинг, когда канцлер, а когда и сам император. У секретаря совета по проблемам экономической рациональности - своя пресса. И свое царство, экономическое, в него никто не лезет. Но Боже мой, какие же ему приходится давать взятки, чтобы не попасть ни в один рейтинг! Король молочный, король пивных и винно-коньячных... Чуть ли не владелец контрольного пакета акций американской корпорации "Макрохард"... Хохол чертов... Антисемит проклятый, морда его жидовская - даже в его службах никто не знает ни про какой "Ким..." Нет бы порадеть своим же!.. Знай дарит ежегодно царю на день рождения морского конька - и оба довольны. А за нелегальное разведение морских коньков в уголовном кодексе статья есть. Тьфу!.. Ненавижу бильярд ваш и вообще всю дурь игроцкую!
      Все эти мысли строчкой пулеметной очереди пронеслись между ушами Ивнинга, - серого вещества там было все-таки немало, иначе не усидел бы он за последние пять лет в своем кресле.
      - Я готов купить все имеющиеся шары на бильярдном рынке! Оплатить из личных денег... Достоевского! Возможно, мы найдем иные фрагменты газеты "Вечерний Ким"! - Хохряков почти сполз с кресла, почти стоял на коленях.
      - Да провалитесь вы с "Вечерним"! Мне наследник нужен!
      - ВАМ?
      Человек, произнесший последнее слово, неслышно вышел из-за гардины, скрывавшей одну из бесчисленных потайных дверей Кремля. Человек был редковолос, курнос, лоб его был высок и немного морщинист. Одет человек был в костюм для верховой езды, хотя кроме любимого бронированного мерседеса он никогда и ни на чем не ездил.
      - Это не вам нужен наследник. Это мне нужен наследник. Приятно, любезнейший, что вы все-таки нашли его. А вам наследник совсем ни к чему. Даже мне не нужен ваш наследник. Вы мне и так годитесь.
      Ивнинг стоял по стойке смирно, руки по швам. Хохряков - тоже. Однако из-за того, что давно сполз с кресла, по стойке смирно он стоял на четвереньках, задрав голову к внезапно появившемуся императору. Тот, в свою очередь, подошел к столу, небрежно бросил на него тонкую книгу в черном коленкоровом переплете, сделал шаг в сторону.
      - Ознакомьтесь, Толик. Вам будет очень полезно узнать, какое дерьмо работает в качестве осведомителей в вашей конторе. И примите меры, чтобы никаких больше бильярдных притонов бардачного типа.
      Император столь же неслышно вышел - правда, через основную дверь. Ошарашенный Ивнинг прочел заглавие книги. "Занимательная Киммерия". Ах, вот что такое "Ким..."! Получается - "Вечерний Киммерия..." или как-то так, это потом. Ивнинг ногой нажал на кнопку под столом. Гвардейцы появились немедленно.
      - Камера десять, - распорядился он, не глядя на Хохрякова. - И пригласите... дознавателей.
      Когда воющего Хохрякова увели, Ивнинг включил микрофон. Пресс-секретарь довольно долго не появлялся, потом кратким гудком дал знать, что готов принять официальное сообщение для прессы.
      - Такого-то... какое там сегодня, проставьте. Известное казино имени Достоевского сегодня ожидает новых гостей. Новый директор и владелец казино, генерал-губернатор Ново-Сейшельска Порфирий Гордеевич Каламабарда лично надеется, что никогда более репутация этого заведения не будет запятнана сомнительной славой дома, "где разбиваются сердца" и где никто не выигрывает. Конец сообщения.
      В кабинете появился новый гость - точней, трое. Первым был знаменитый Николай Васильевич, двое других были простыми рабочими. Под руководством гиппокамписта они внесли и установили на письменный стол Ивнинга высокий аквариум, в центре которого шахматной фигуркой висел черный морской конек.
      - Подарок Его Величества, - почтительно сказал гиппокампист. Рабочие вышли. Морской конек не двигался.
      Ивнинг потрясенно переступил с длинной ноги на короткую.
      10
      Помни, все хорошо, пока не становится плохо.
      Эрнест Хемингуэй. Райский сад
      В дверь на кухне постучали: четыре одинаковых удара. У того, кто сейчас стучался в дом Подселенцева, похоже, была незаурядная нервная система. Доня все же для спокойствия приоткрыла не дверь, а разговорное окошко. Беседы не последовало: в щель вбросили кусочек картона с надписью по-русски:
      ПОЛ ГЕНДЕР
      СЕКСОПАТОЛОГ
      Доня прыснула в кулак. Ну и гость пошел нынче!
      - Вы подождите, я узнаю, - крикнула она в окошко и побежала узнавать у старших - к кому такой странный гость. Хотя за прошедшие годы каких только в доме гостей не перебывало!.. Старшими - из числа "вольных" обитателей дома на Саксонской, понятно - для нее были все, кроме очень юного Павлика. Но и гость, надо думать, пожаловал не к нему. В гостиной Доня нос к носу столкнулась с Федором Кузьмичом и обрадовалась: пришел врач к врачу.
      Федор Кузьмич на визитку и смотреть не стал, сказал просто:
      - А что, зови. Мало ли какое дело у человека. Нужды разные бывают. Проводи ко мне, в угловую.
      Гость, впущенный Доней, был для киммерийца невысок, даже просто низок был гость - на вершок, много на два выше Дони, - маленького роста киммерийцы встречаются очень редко, надо сказать. Словно для того, чтобы казаться выше, он носил нигде уже давно не модную прическу ежиком, к тому же имел нос пятачком, а под носом носил аккуратную щеточку усов, и лишь пальцы выдавали в нем киммерийца. Доня затворила за гостем дверь в покои Федора Кузьмича и невероятным усилием погнала себя на кухню: просто ужас как хотелось подслушивать.
      - Рад познакомиться, - сказал обитатель комнаты, даже не делая попыток приподняться от столика с неоконченным пасьянсом. - Рад буду узнать, чем могу быть полезен. И рад киммерийскому прогрессу: я не знал, что здесь есть сексопатологи. Присаживайтесь.
      Гость присел и по местному обычаю положил кончики пальцев на край стола. Он не удивился, что хозяин комнаты не стал знакомиться с его визитной карточкой, ясно - определил профессию гостя по внешности. Гендер понял, что перед ним - настоящий аристократ, может быть, даже князь или граф. А они видят многое - и насквозь.
      - Также рад, почтенный доктор Чулвин. Но вы ошибаетесь: в Киммерии нет сексопатологов. Гильдия медиков Киммерии теперь утверждает, что сексопатология в Киммерии бесполезна, ибо среди киммерийцев нет сексуальных патологий. Мне предложено в двухнедельный срок найти себе работу по истинно-полезной специальности, в противном случае я буду лишен диплома училища Святого Пантелеймона и потеряю право на медицинскую практику. Насколько мне удалось установить, одним только вашим занятиям медициной при том, что вы в гильдии не состоите - никто не смеет препятствовать. Я хотел бы узнать: не нужен ли вам ассистент. Санитар. В принципе - кто угодно.
      Федор Кузьмич очень заинтересовался.
      - То есть как это нет сексуальных патологий? Все женщины довольны, все мужчины в порядке, воспитание подростков происходит само по себе - и никаких патологий? Тут же населения тысяч сто пятьдесят!
      - Больше двухсот. Но Консилиум Святого Пантелеймона провел экспертизу и установил, что моя специализация не требуется.
      - А раньше требовалась?
      - Раньше не проводили экспертизу.
      - Так ведь, извините, можно и зубных врачей отменить!
      Гость грустно посмотрел на хозяина комнаты - даже сидя он мог смотреть на него только на него "снизу вверх".
      - Можно. В Киммерии не существует кариеса, если вы не знаете. У киммерийцев нет зубного камня. Бывают травмы и требуются протезы - это случается, так что дантистам пока ничто не грозит. А при моей специализации в случае травмы редко что помогает.
      - А импотенция? Возрастная? А фригидность?..
      - Увы, ничего этого в Киммерии нет. Все мелкие недомогания, - половая простуда, например - легко устраняются банщиками на Земле Святого Витта. Так что я безработный, почтенный доктор. И пришел проситься на любую работу.
      В глазах гостя увидел Федор Кузьмич столь неподдельное отчаяние, что понял - больше вопросов можно не задавать. Но, памятуя, что в Киммерии профессии передаются по наследству, все же решил кое-что узнать.
      - А по рождению вы какой гильдии, к какой профессии?.. Простите, ведь сексопатолог - обычно еврей? А вы разве...
      - Увы, никак не еврей. Евреи в Киммерии - сильная гильдия, но медициной они не занимаются. Никогда. А по поводу профессии имею сообщить, - с достоинством сообщил гость, - что и матушка моя покойная, и батюшка, ныне на почетной пенсии - всю жизнь были потомственными сексопатологами. Предвижу, что вас это удивит. К сожалению, логику здесь я тоже найти хотел бы, да не имею права: во главе Почетного Совета Святого Пантелеймона стоит как раз мой батюшка. Именно ему принадлежит идея упразднения сексопатологии. И тут он выражает свое профессиональное мнение. Уверяю вас, он специалист высшего класса. Был. Увы. Был. А теперь он уже не практик, он идеолог.
      Гость умолк.
      - Но формально-то должен быть повод! Нет заболеваний - а ну как будут?.. - пробормотал Федор Кузьмич.
      - В том-то все и дело, - покраснел гость, что было странно при его профессии, - к сожалению, Минойский кодекс наказывает смертной казнью... гость собрался с духом и выпалил - за составление приворотных зелий. Ну, и отворотных тоже. В древнейшей истории киммерийцев уже были случаи... Приворотное зелье действует неизбирательно, кто выпьет - на кого первого глянет... Ну, ясно, во времена князей иной раз получались, ну... непредусмотренные результаты, незапланированные наследники престола, к примеру... И даже хуже...
      Федор Кузьмич тут же почел все вопросы исчерпанными. Он-то думал, что покинул должность лепилы навсегда, - но вот, выходит, и в Киммерии нужно бывает человеку дать перекантоваться. Подумал и быстро нашел вариант.
      - Коллега Гендер, - сказал он тоном консилиума, - скажите, знакома ли вам технология... введения в пищу неких социальных групп чего-нибудь, скажем, наподобие брома?
      Гость наклонился вперед.
      - Я... согласен работать с бромом. Но... хочу предупредить, что мойотец решил упразднить сексологию так таковую... в силу чисто астрологических причин. Дело в том, что вот уже месяц, как телевидение демонстрирует неопознанный летающий объект, известный под названием Хрустальный Звон. Вы слышали об этом?
      - Слышал, видел... Красиво как будто, но, знаете, радуга она тоже красивая. По-моему, атмосферное явление, да и все так считают.
      - Кое-кто считает, но не астрологи, не знатоки искусства "Фэн Шуй", не мой, наконец, батюшка, который на старости лет в себе все эти занятия объединяет. Кстати, Москва на Хрустальный Звон тоже отреагировала: приступила к чеканке золотых монет достоинством в шестьдесят и девяносто рублей. Киммерийская гильдия врачей решила, что не должна оставаться в стороне, и... вот.
      Федор Кузьмич все понял. Сейчас он смотрел на гостя так, словно предстояла трудная нейрохирургическая операция.
      - И в Совете принято решение...
      - Оставить вас без работы. Ничего, дорогой Пол, у меня вы будете пахать как грек на водокачке.
      Гендер взял себя в руки и попытался понять - как такое возможно. Он никогда не видел никого, кто пахал бы на водокачке.
      Воцарилось молчание. Нужно тут отвлечься и рассказать, что такое Хрустальный Звон - сенсация эта, будучи ежедневной, занимала теперь в выпусках новостей места не больше, чем подвиги советских космонавтов, то есть почти никакого.
      Когда Звон, тогда еще никакого названия не имевший, появился на высоте полутора верст над землей где-то на полпути из Вятки в Казань, он поразил воображение всех, кто его видел, сверкал, как огромная крюшонница, и медленно вращался. Радары регистрировали его по-разному: половина - как объект материальный, половина - вообще отрицала его существование. Кому-то внутри шара мерещились наяривающие на лирах ангелы, кому-то казалось, что это просто мыльный пузырь, который к тому же вот-вот лопнет, а кто-то утверждал, что это похоже сразу на джакузи, полет ласточки, гренки с сыром, танец живота и случку племенных лошадей. Однако все слышали исходящий от шара звон, все сходились на том, что этот звон - хрустальный, и на третий-четвертый день Хрустальный Звон стало именем собственным. Впрочем, к этому времени шар уже переместился и висел почти точно над Владивостоком. Потом Звон исчез, и лишь спутниковое наблюдение обнаружило его над Северным Ледовитым океаном, в районе Желоба Святой Анны.
      Там Хрустальный Звон пробыл недолго, его поклонники только-только собрались в полярную экспедицию, когда шар мгновенно переместился туда, куда по доброй воле вообще-то никто бы не двинул: он завис на обычной своей высоте немного восточней Среднеколымска. Именно в это время ушлые газетчики заметили, что Хрустальный Звон не покидает пределов Российской империи. Что Звон и доказал очень скоро, переместившись к Туруханску, следом - смутил своим появлением рыбаков, ловивших пескарей (ничего другого по императорского закону там они ловить не имели права) в реке Медведице близ Царицына-Волгоградского, опять вернулся в Сибирь и зазвенел над рекой Бирюсой (кто-то даже расслышал в его звоне шлягер шестидесятых годов), рванул к Архангельску, потом - к Охотску на берегу одноименного моря, после чего неожиданно сызнова попал на первые полосы газет, ибо вернулся на изначальное место между Вяткой и Казанью, и вновь совершенно точно стал воспроизводить начальный маршрут, в котором даже не особо ученые люди насчитали девять точек зависания.
      Очутившись в точке зависания, особенно в начальной, шар чуть сильней обычного вспыхивал и переливался, и в этот миг что-то похожее на звон слышала не только вся Россия, но - по слухам - и такие города, как Урга, Ашхабад, Вильна, Киев и Карасу-Базар в Крыму; кто-то (может быть, по самовнушению) слышал Хрустальный Звон и в Америке. Кто слышал Хрустальный Звон, тот немедленно проникался думами о России, начинал о ней чуть ли не тосковать - даже если сидел посреди России в собственном доме. Из Туруханска Звон был ясно виден и слышен в Мирном и в Остяковске-Вогульске, да и в Томске тоже, звон над Медведицей доносился до Ростова и Астрахани, здесь он был особенно силен, даже обитатели Челябинска что-то такое слышали, звон "изначальной точки" (между Казанью и Вяткой) слышен был и Москве, и Воронежу, и так далее, и так далее, и так далее. Питер считал своим звон архангельский. Россия уже привыкла к Хрустальному Звону и ничего, кроме моды на цифру "9", заметного в жизни России он не оставил - к Хрустальному Звону просто привыкли. Впрочем, всем, кто думал о Звоне или видел его, начинало казаться, что он находится во всех девяти точках его зависания, длившегося то чуть меньше трех суток, то чуть больше. Впрочем, "звонопоклонники", конечно, возникли не только в России, но и во всем мире. Ни над какой другой страной, кроме России, ничего подобного не висело.
      Над Киммерией Звон не появлялся, никто его тут не слышал, а видели киммерийцы хрустальный шар лишь по телевидению. "Мало ли чего еще есть на белом свете! Глядишь, еще и не то удумают!" - решал рядовой киммериец, поглядев на изображение Звона - и возвращался к повседневным делам. Новость, принесенная Гендером в дом Подселенцева, была первой реакцией Киммерии на неслышный ей Звон.
      - Я готов... вкалывать. - сказал жрец упраздненной науки, по-волчьи отводя голову в сторону и вниз. - Но прошу учесть, я очень далеко живу: на Великом Поклепе. Так что дорога на службу будет у меня занимать... много времени, доходов у меня сейчас никаких, частный транспорт для меня недоступная роскошь, если возможно, учтите.
      Федор Кузьмич задумался.
      - А семья у вас?
      - У меня нет семьи. Не сложилось. С отцом отношений не поддерживаю. В нашем роду уже много поколений женитьбы происходят... трудно. Словом, семьи у меня нет.
      - Почему бы сексопатологу не завести семью? Что тут трудного? Вас же родили как-то.
      Гендер чуть покраснел.
      - Мой отец женился на моей матери... по приговору архонта.
      - А чем же, простите, провинился ваш батюшка?
      - Увы, имело место тяжелое преступление... Его совершила моя матушка. Она составила приворотное зелье... и злоупотребила им. Она продала его моему батюшке. Очень дорого. А прислал его к ней за приворотным зельем архонт... по постановлению медицинской гильдии. Ее тогда возглавлял мой дедушка. Отец моего отца, если это сколько-нибудь интересно. Дед был очень озабочен тем, что отец злоупотребляет возможностями своей профессии, причем ежедневно...
      За дверью громко хрюкнули: Доня, кажется, подслушивала. Федор Кузьмич очень громко и очень недовольно откашлялся. Хрюк прекратился, но из этого еще ничего не следовало.
      - "Но человека человек... послал..." м-м, к архонту? Не помню дальше. Впрочем, если вы холостяк-одиночка, думаю, жилье для вас найдется. По крайней мере в рабочие дни ночевать вы здесь сможете. У вас тут в аптеках бром по рецепту?
      - Само собой... Нельзя же его так просто продавать, совсем рождаемость исчезнет. Киммерийцы - трудоголики!..
      - То-то и нет сексопатологии... Впрочем, не верю я, не верю. Доня! Ты сегодня хотела приготовить помешанную свинину!.. - в коридоре послышался стук Дониных сабо, а Федор Кузьмич улыбнулся уголками рта. - Это хороший рецепт, только хлопотный. Мелко нарезанная свинина с мелко нарезанным орляком, все время нужно помешивать - получается вкусно. Я надеюсь, вы не вегетарианец. Для начала, коллега, я выпишу недельную порцию брома. У нас в подвале, изволите ли видеть, шестеро бугаев с негашеной сексуальной энергией. Давайте начнем их энергию гасить. Вас я оформлю при них... хлеборезом. Нет, лучше баландером. Или лучше, может быть, бромочерпием? А, где наша не пропадала. Оформлю вас на все три ставки. Разработайте рецептуру сочетания кормовой соболятины с моченой ягодой на шестерых. Средний вес кормимого - пять с половиной пудов живого веса. Кстати, забыл спросить, вы не вегетарианец?
      Гендер грустно усмехнулся.
      - Увы, от бедности последнее время даже антивегетарианец. Я даже не член гильдии, никакой. Вегетарианцы у нас - это лишь богатые граждане. Бобры. Евреи. Евреи в Киммерионе - богатая, сильная гильдия, у них меняльные конторы, все синхронное толмаческое дело в их руках, глухонемое и другое. Впрочем, если вы примете меня на работу, у меня возникнет право вступить в гильдию наймитов. Архонт уже объявил о ее создании, сейчас идет работа над уставом.
      - Наймитов?
      - Понимаю вас, - грустно улыбнулся Гендер, - в России это ругательство, а в Киммерии - старинное, простое слово. Наемный чернорабочий, ничего больше. А вы сможете выписать бром? Кстати, напоминаю о несовместимости с це-два-аш-пять-о-аш.
      - Аш два о с несоленой соболятиной им, а не це два! Итак, для начала три литра. Если не примут по одному рецепту - обратимся к хозяину дома. Он к архонту обратится. Не завидую тогда аптекарю. И последите, коллега, чтобы рецепт вам вернули. Я бесплатных автографов не раздаю. А потом, как бром получите - приходите ко мне. Составим этим лбам сбаланди... сбалансированную баланду с высоким содержанием брома, а не то они друг друга... Это, впрочем, по вашей основной профессии. Минойский кодекс, помнится, ничего интересного - кроме порки - за содомию по обоюдному согласию не назначает.
      - О да. Но это - киммерийская порка! Мастера на Земле Святого Эльма отнюдь не одни настурции выращивают. Так вы дозволяете мне подать прошение о вступлении в гильдию наймитов?
      - Если угодно. Но сперва купите бром, деньги вам на кухне выдадут. Гость умиротворенно отправился на Аптекарскую, взяв в обнимку трехлитровую банку с неотмытой этикеткой "Огурчики малосольные парниковые киммерийские". Женщины собрались на кухне вокруг Федора Кузьмича - узнать, что за новый жилец в доме. Пришел со двора и Варфоломей - с утра он был занят щипанием на лучину железного полена, - дерево железного кедра загорается с трудом, но уж когда разгорится - как сто двадцать свечей горит, и - в отличие от электролампочки - не скоро выгорает.