– Спрашивай, – разрешил Андрей. – Нападать на тебя не собираюсь.

– Да я и не боюсь! Я вот тебе честно скажу: работаю здесь уже четыре года, но впервые говорю с пациентом! Представляешь?!

– Вполне. Ты спросишь или нет?

– Спрошу. Почему у тебя рожа такая страшная?

Андрей не обиделся. Ни на «рожу», ни на «страшную». Дима явно не хотел его оскорбить, выразил свою мысль как сумел. Что же до вопроса… его любопытство вполне оправданно.

– Если тебя интересует татуировка, то это была не моя идея. Если ты в целом про черты лица, то все вопросы – к моим родителям.

– Да про тату я! – поспешил заверить его ассистент. – Откуда она у тебя?

– Повторюсь, это была не моя идея. Я даже согласия не давал. А подробности я, с твоего позволения, опущу.

– Да, конечно, не говори! Я просто начинаю понимать, почему ты здесь.

Ну это вряд ли. Человек, не знающий о Цирке, никогда не угадает правильно. А Дима, вполне возможно, не угадал бы и в любых других обстоятельствах: парень он, похоже, добродушный, но академическими знаниями или аналитическим складом ума он вряд ли может похвастаться.

Андрей решил проверить свою теорию. В конце концов, если уж ему предстоит тут задержаться, можно хотя бы обзавестись союзниками! Понятно же, что с Агнией ему часто видеться не удастся.

– Как тебе вообще работается здесь?

Ассистент и сам рад был сменить тему:

– Отлично работается! Мне восемнадцать лет было, когда меня сюда взяли. Мне очень повезло! У нас в деревне работы тогда не было, да и сейчас нету. Если что-то и появлялось, то разовое, а платили всякой х…ней! Мне один раз за то, что я помог сарай сделать, полмешка картошки дали, да и то подгнившей. А тут – шикарно! Платят каждый месяц, много, я скоро машину смогу купить! Правда, пить запрещают, если пьяным на работу выйдешь – сразу увольняют. Так я и пить бросил! Я же понимаю, что нигде больше меня на такую работу не возьмут. Я, знаешь, сколько классов в школе отучился?

– Сколько? – спросил Андрей, делая ставку на семь.

– Пять! Тут об этом знают, но не возражают, им важно, чтоб я справлялся. А я справляюсь!

Логично. От охранников, санитаров и ассистентов никто не ожидает написания научных трудов.

– Мне и с тобой нельзя болтать, – в очередной раз вспомнил Дима. – Поэтому, если кто рядом окажется, ты со мной не разговаривай!

– Что, за это тоже увольняют?

– Не, но зарплату могут урезать!

Что ж, это вполне предсказуемо, если принимать во внимание общую политику реабилитационного центра. Но Андрей не сомневался, что с ним ассистент будет общаться охотно – Диме и самому здесь скучно.

Дверь открылась, и два здоровенных детины втащили в зал тощего бледного парнишку лет шестнадцати с грязными темными волосами. Андрей уже знал, что это и есть Лютик – они еще утром пересеклись.

Мальчишка визжал и вырывался. Санитары с невозмутимыми лицами держали его, на оскорбления не реагировали.

– Шумный, – отметил Андрей.

– А он всегда такой! Псих, что с него взять? Когда его куда-то приводят, там всегда шумно становится, – сообщил Дима. – Но приходится, кормление в комнате ему сменили на ресторанное, чтобы приучать его к обществу.

– Тогда пошли отсюда, потому что у меня от этих громких визгов голова пухнет!

– Не у тебя одного, – страдальчески поморщился Дима. – С Лютиком никто из наших работать не любит! Мы всегда жребий кидаем, кто к нему пойдет. Он же дерется, кусается, царапается, даже плюнуть в тебя может. Один раз… правда, не в мое дежурство, но пацаны рассказывали… он вообще обмазался дерьмом и отказался его смывать. Не любит, когда его мужики трогают! А как его не трогать, когда он опасен?

– И тебе все еще нравится эта работа?

– А то! Ведь, кроме Лютика, есть и такие пациенты, как ты!

– Польщен.

Они надолго не задержались – Лютик «выкурил» пациентов из ресторана быстрее, чем слезоточивый газ. Кого-то сразу повели на верхние этажи, к комнатам, но Андрей возвращаться туда пока не хотел. Охотник в нем уже заинтересовался странным блестящим предметом. Конечно, это, скорее всего, просто пустая банка или какой-то другой мусор, разумнее это просто проигнорировать, однако тогда ему придется терпеть месть со стороны собственного разбуженного и обиженного любопытства…

Короче, проще сходить.

– Прогулки по территории центра мне запрещены? – осведомился Андрей.

– Тебе – нет. Бывает такое, что некоторым пациентам их запрещают, чтобы они не травмировали остальных. Ну тому же Лютику! А тебе можно, нас предупредили. Но только в моем сопровождении, ты уж извини…

– Расслабься, ты меня не раздражаешь.

Андрей хотел добавить «пока», но передумал. Дима, при всем его внешнем добродушии, тянул лишь на обладателя «чугунного» чувства юмора.

Для создания «алиби» он не повел ассистента к забору сразу после выхода из здания. Сначала они прошлись по аллеям, благо, погода этому не препятствовала. Андрей не считал эти прогулки тратой времени – так он запоминал на деле территориальный план реабилитационного центра. И не важно, что потребности в подобных знаниях у него нет: его мозг просчитывал возможные пути отступления, места для укрытия и засады чуть ли не автоматически.

«Интересно, это плохо или хорошо? – подумал Андрей. – Надо будет спросить у врачей…»

Он надеялся пересечься с Агнией, но девушки пока что нигде не было видно. Андрей не волновался – не видел причин. Он и не рассчитывал, что они тут за ручку прохаживаться станут! По большому счету, Агния нужна ему для обеспечения морального спокойствия Жин-Жин: пусть любимая знает, что он смиренно лечится и ничем больше не интересуется. А то она в последние дни перед его отъездом что-то многовато сомнений начала проявлять!

Пациентов первого корпуса можно было отличить от всех других «клиентов» по отсутствию сопровождающих. За остальными таскались раскормленные двухметровые «тени», старавшиеся слиться с пейзажем. В их присутствии Дима тоже перестал болтать и нацепил на лицо выражение модели «бревно».

Очень скоро Андрей уже начал прекрасно ориентироваться на огражденной территории и мысленно обозначил для себя самые важные объекты. При наличии такой «схемы» в голове подвести Диму к нужному участку забора не составило для него труда. А уже там имелись все основания с удивленным видом воскликнуть:

– Посмотри, что это в траве!

Получилось, пожалуй, слишком театрально, Жин-Жин его засмеяла бы за такую игру. Но Дима купился, он уже, подслеповато щурясь, присматривался к забору:

– Где? Не вижу!

– Да вон, в траве! Левее! Похоже, это что-то металлическое!

– Ага, действительно… Ну и пусть себе лежит.

Вроде бы самый логичный ответ, но Андрей его не ожидал.

– То есть как это? Тебе все равно, что там такое?

– Не, любопытно, конечно, посмотреть, но, раз это невозможно, расстраиваться я не буду, – признал ассистент.

– Почему – невозможно?

– Потому что тебе ни в коем случае нельзя выходить за территорию центра, даже со мной. Все, это закрытая земля для тебя! А я не могу оставить тебя одного: правилами запрещено. Может, после дежурства схожу и посмотрю, если эта штука там так и будет валяться.

Андрея такой вариант не устраивал.

– Да сейчас сходи, я тут подожду! Никуда не денусь, честно, и не узнает никто.

– Они узнают. – Дима указал на небольшую видеокамеру, закрепленную на одной из колонн забора. Такие «глаза» были прикреплены через каждые три блока. – Охрана постоянно наблюдает за внешней территорией. Если увидят, что я высунулся за забор, – каюк мне!

Так-то оно, вроде бы, и так, но в уме Андрей уже рисовал «поле зрения» камер. Модели старые, далеко не самые лучшие, он с такими еще в Цирке сталкивался. Если одна здесь, а другая там… всюду халтура!

– Никто тебя не увидит. Там, где лежит это нечто, плюс метра на два по обе стороны от него – слепая зона. Этот участок не видно через камеры, но, поскольку он ничем не примечателен, пробел в установке аппаратуры могли даже не заметить.

– Непорядок, – задумался ассистент.

– Конечно, непорядок, но нам он на руку.

– Умный ты сильно! Мне же, чтобы в эту слепую зону попасть, надо мимо камер пройти! Я только через ворота выйти могу, а там охрана…

Пустая трата времени, которая Андрею быстро надоела. Все-таки верно говорят: хочешь, чтобы было сделано хорошо, – делай сам.

Не дослушав Диму, он разогнался и буквально перескочил через забор. И даром что его рука еще в бинтах – задание-то детское! Если бы наверху размещалась колючая проволока, он бы так скакать не рискнул. Но руководство центра, видимо, решило не придавать своему учреждению вид концентрационного лагеря, относительно безопасности они сделали ставку на высоту забора. А зря!

Андрей приземлился в паре шагов от блестящего предмета. Им оказался автомобильный брелок: кожаная основа, металлический знак марки «Мерседес», а в его центре – довольно крупный кристалл. Цепочка брелка была оборвана, что невольно объясняло причину его нахождения здесь: потеряли.

С такой же скоростью и ловкостью Андрей вернулся обратно. Джинсы, правда, о мокрый забор он немного испачкал, но дело того стоило.

Дима смотрел на него широко распахнутыми глазами:

– Ой, б…! Ты еще и летать умеешь!

– Прыгаю хорошо, – скромно поправил Андрей.

– Прыгает он! Прямо какой-то спидермен!

– Так, попрошу без оскорблений! Лучше скажи мне, что это. Только не говори «брелок» – не оригинально прозвучит.

Дима взял блестящую вещицу в руки, повертел, нахмурился:

– Не, ну брелок – он и есть брелок, но я, кажись, знаю, чей он! Того хмыря, что свою кралю где-то неделю назад сюда привез!

– Так, с этого места поподробнее, – попросил Андрей. – Что за хмырь?

– Я точно не в курсе, это не в мое дежурство было, но пацаны рассказывали. Короче, привез крутой такой пахан из города свою жену – подлечиться, на первый уровень, по мелочам. От чего она конкретно лечится, не знаю, у нас много таких. На эту парочку вообще бы никто внимания не обратил, если бы он перед отъездом скандал не устроил.

– По поводу?

– Вот по этому! – Дима демонстративно поднял брелок. – Поперся к нашей администрации, заявил, что у него сперли дорогущий брелок с символикой «мерса» и настоящим бриллиантом. Шухер поднялся, всю охрану линеечкой поставили, а оказалось, что хмырь свою цацку просто в траве потерял. Вроде цепочка у него плохая была. Думаешь, он извинился?

– Думаю, нет.

– Вот именно! Просто хайло закрыл и уехал.

Но все же он уехал – и все-таки с брелоком? Как же тогда эта его сомнительная драгоценность вновь оказалась в траве? Опять цепочка подвела – это понятно, но почему хмырь этого не заметил? И, что более любопытно, почему брелок обнаружился именно в слепой зоне?

Совпадение?..

– Наверное, он заезжал сюда, – неуверенно предположил Андрей. – Надо бы отдать!

– Ну сейчас, когда мы проходили мимо площадки, никакого «мерса» там не было. Так что он уже уехал, сто пудов. Я бы мог отнести цацку нашему начальству, но тогда мне придется объяснять, где я ее взял, а это не в моих интересах. Так что оставь его себе!

Гениальное решение! Андрей не испытывал никакого влечения ни к «Мерседесам», ни к бриллиантам, а тут еще и вещь чужая!

– Мне-то он зачем?

– Ну мне уж точно незачем. – Дима поспешно передал ему брелок и отошел на пару шагов назад. – Еще в воровстве обвинят, уволят! А тебя не обвинят, ты ж богатый! Если ты скажешь, что нашел его, тебе поверят. Не парься, долго ждать не придется. Если он и правда такой истерик, вернется сюда, как только обнаружит пропажу.

Все может быть. Только что-то – скорее, инстинкт, нежели здравый смысл, – подсказывало Андрею, что владелец брелока уже не вернется.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.