Глава 2

Я не видел Стеньку Разина вживую, да и с его портретами как-то не приходилось сталкиваться. Я не знал, как он выглядит, но в моем представлении он был сильной личностью с могучей статью и бунтарским духом, созвучной со знаменитой раскатисто-гудящей песней «Из-за острова на стрежень…». И еще я почему-то думал, что на него похож начальник нашего РОВД полковник Гнутьев, такой же буйный, грозный и рычащий.

Стенька Разин в свое время утопил персидскую княжну, а полковник Гнутьев топил меня, но не в реке, а в глазах моего непосредственного начальника майора Марцева.

– Ну и какого лешего его понесло на это чертово кладбище? – ревел он, примериваясь кулаком к столешнице, чтобы посильней и погромче опустить его.

На кладбище понесло только меня, Юрка здесь как бы и ни при чем. Впрочем, я и не думал оправдываться. Может, мертвые и не имут сраму, но валить вину на покойного друга я не мог. К тому же, как давно и не только мной замечено, начальство предпочитает живых стрелочников.

Гнутьев обращался к Марцеву, нарочно игнорируя меня. Как будто меня здесь не было, а он сам знал все и без моих объяснений.

– Галку он хотел словить, а поймал глухаря!

Я грустно склонил голову набок. Слов не было, чтобы спорить с начальством. Да никто и не требовал от меня объяснений, как будто и без этого было ясно, что убийство капитана Стеклова останется нераскрытым. Во всяком случае, до министерской проверки, которая ожидалась со дня на день.

– Хотели как лучше, – развел руками Марцев.

Начальник у меня что надо. Невысокий, худощавый, даже неказистый на вид, в рукопашном бою так себе, но крепости его духа я мог только завидовать. И за подчиненных всегда горой; может, потому к сорока годам до майора только и дослужился.

– Как лучше! Нам теперь голову снимут за это «как всегда»! И твою в первую очередь! Твоя самодеятельность, тебе за нее и отвечать!

– Но ведь правильно все было сделано. И труп нашли, и преступников почти задержали.

– Почти! – взвыл Гнутьев. – Нет такого слова «почти»! Это приложение для убогих!.. И припарка для задницы!.. Капитан милиции погиб! Капитан! Милиции!

– Стеклов исполнял свой долг, – в унисон с моими мыслями сказал начальник уголовного розыска. – И мы должны найти его убийц. Это дело не должно стать глухарем.

– Да это понятно! – успокаиваясь, кивнул Гнутьев.

И все-таки он хлопнул по столу, но не кулаком, а раскрытой ладонью.

– Да и какой тут глухарь, когда столько улик? – воспользовался поддержкой я.

– Сколько? – хмуро, исподлобья посмотрел на меня начальник РОВД.

– Номер и марка машины, гильзы от орудия убийства, труп девушки, материалы для дактилоскопической и трассологической экспертизы. Субъективный портрет одного из предполагаемых преступников, наконец…

– Портрет есть, – кивнул Гнутьев. И тут же мотнул головой: – А преступника нет! То же и с машиной – номер есть, а ее самой нету!

– Да, но установлен владелец автомобиля, – веским аргументом отозвался Марцев.

– Кто?

Яков Леонидович без суеты раскрыл свой ежедневник, глянул в записи.

– Берестов Николай Трофимович, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения, место регистрации…

– Не надо мне место регистрации, – мотнул головой Гнутьев. – Мне нужна причастность его к убийству. А ее нет! Машина была в угоне! А у самого Берестова железное алиби… Ну, не знаю, насколько оно железное, но алиби…

– Алиби есть, – кивнул Марцев. – Но машину в угон не подавали.

– Потому что вчера вечером она стояла во дворе дома, а ночью ее уже не было. Берестов был, а машина тю-тю…

– Насчет того, была ли она вчера вечером на месте, надо еще выяснить. И вообще, надо бы вплотную поработать с этим Берестовым. Может, преступники пользовались его машиной по доверенности, может, он как-то с ними связан…

– Вот и работайте!

– Работаем. И по нему работаем, и по человеку с условной кличкой Шрам.

– И каковы результаты?

– Пока никаких, – покачал головой Марцев. – По показаниям капитана Петровича составлен комбинационный портрет предполагаемого преступника, в ориентировку включены особые приметы – шрам на подбородке…

– И что?

– Ничего. По нашим картотекам этот человек не числится – идентификацию личности пока не произвели. Послушаем, что барабаны скажут…

Марцев имел в виду агентурную сеть, работа с ключевыми звеньями которой по нашей теме пока не началась: не было возможности объять все быстро и разом.

– Давай, давай, – приободрил его Гнутьев. – Город у нас хоть и большой, но личность, скажу я вам, запоминающаяся – раз увидел, уже не забудешь…

– На памятнике, за которым скрывался убийца Стеклова, обнаружены жировые отпечатки пальцев, – продолжал Марцев. – Возможно, что-то обнаружится и на гильзах, эксперты с этим работают. И это помимо того, что мы взяли образцы оставленной на памятнике крови…

– Кровь – это, конечно, хорошо. Но хотелось бы поскорей найти тело, которое она питала.

– Всему свое время… Да, и еще жировые отпечатки обнаружились на босоножках покойной девушки. И это не ее пальчики…

– А ее пальчики по картотеке пробили?

– Да.

– И что?

– Ничего. Не приводилась, не привлекалась… В общем, ее личность пока не установили.

– Плохо, очень плохо…

– Мы работаем, думаю, скоро будет результат…

– Не надо думать. Мне нужна твоя уверенность, Яша, – запанибратски обратился к Марцеву начальник РОВД, – мне нужен результат.

– Будет, все будет. Ночами спать не будем, а убийцу найдем, – заверил его тот.

Бессонные ночи ему еще только предстояли, а я уже успел хлебнуть. Вчерашнюю ночь провел на кладбище, сегодняшнюю проведу в позе безлошадного и бесплужного пахаря. Есть такой способ добывать улики – носом землю роешь, да еще на полной скорости. Забава, скажу вам, не для малодушных.

Вторая половина дня, очередная бессонная ночь еще только надвигалась, а мне уже хотелось спать. Полковник Гнутьев смог взбодрить меня начальственными плюхами, но в кабинете майора Марцева, пока он копошился в своем сейфе, я клюнул носом и едва не воткнулся им в стол.

– Да, наломали вы дров, Петрович, – сказал Яков Леонидович, усаживаясь в кресло.

Я хотел сказать пару нервных слов в свое оправдание, но Марцев махнул рукой. Дескать, пустое. Все правильно, дело нужно делать, а не разговоры городить… Эх, поспать бы часок.

– Одинцов звонил, к нам едет.

Я недовольно скривился, и, как оказалось, не зря.

– Тебя допросить хочет, – добавил начальник.

Следователь Одинцов представлял городскую прокуратуру, и ему было поручено дело, оперативным обеспечением которого мы уже фактически занимались. Мужик он, может, и неплохой, но нудный и дотошный. Наверняка на допрос часа два-три уйдет, а время сейчас на вес золота. Именно поэтому еще и не готово сочинение на тему, как я провел ночь на кладбище.

– Боюсь, как бы ты не заснул, – усмехнулся Марцев.

– Это запросто, – кивнул я.

– Вот я и думаю, езжай-ка ты на улицу Белинского и сам допроси гражданина Берестова… Не нравятся мне сказочки, которые он плетет. Машина в угоне, сам весь в белом…

Я и сам подозревал, что Берестов мог быть связан со Шрамом. Может, преступники действительно ездили по доверенности, которую он им выписал…

– На улицу Белинского?! А почему не на Советских Космонавтов?

На этой улице располагалось здание РОВД Центрального округа с изолятором временного содержания на нулевом этаже. Именно там и должен был, по моему мнению, находиться сейчас гражданин Берестов со всеми своими алиби.

– Да потому что не забросили его в космос, – развел руками Марцев. – Ракетоноситель слишком добрым оказался.

– И кто у нас ракетоноситель?

– Ну, кто, кто – майор Семиряднов. Он с ним работал. Не нашел оснований для содержания под стражей…

– Странно, – в раздумье покачал я головой. – Он же должен понимать, что дело непростое. Убийство сотрудника милиции как-никак…

– Ты, Петрович, можешь пойти к Семиряднову, но не советую выяснять с ним отношения. Он же тебе целый курс лекций по уголовно-процессуальному кодексу прочтет…

Что-что, а язык у Олега подвешен хорошо, да еще красный диплом об окончании юридической академии – загружать он умеет под завязку. Бодаться с ним на словах – дело дохлое, только время терять.

– Легче на Белинского съездить, – заключил Яков Леонидович.

– Город у нас действительно большой, – вспомнил я слова полковника Гнутьева.

А о том, что машина у меня на ладан дышит, умолчал. Изжила свой век моя бедная «Тойота», в любой момент могла умереть от инфаркта карбюратора или от инсульта топливной системы. К тому же артрит ходовой части мог меня подвести…

Но все закончилось благополучно. Если не считать, что сама дорога убила без малого полтора часа моторесурса из последних, как я считал, резервов. Именно столько я добирался до улицы Белинского. А будь майор Семиряднов поумней, до Берестова я бы добрался всего за три минуты. Вернее, мне бы его самого доставили в кабинет из изолятора временного содержания.

Я остановил машину во дворе высотного дома, вплотную припарковав ее к новенькому джипу «БМВ» серебристого цвета. Дверь открывал осторожно, чтобы не задеть стоящее рядом авто, но, видимо, его хозяин не оценил моих стараний.

Он стремительно приближался ко мне со стороны подъезда, размахивая руками. Толстый напыщенный болван с лысой головой и сильно вытянутой вперед носовой частью, отчего его лицо напоминало свиное рыло.

– Ты куда свой металлолом поставил? – срывающимся на фальцет голосом вопросил он. – Ты что, не видишь, здесь машина стоит! Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

– Жлоб, – сказал я тихо с видом психиатра, который ставит диагноз запущенному пациенту.

Мне вовсе не хотелось объяснять этому самовлюбленному типу, что мне плевать и на его машину, и него самого. Если он считает, что круче меня, потому что богаче живет, пусть я буду в его глазах лохом. Только вот наезжать на меня не надо. Я человек добрый, но могу и кулак почесать.

– Что ты сказал?!

Невоспитанный толстяк в гневе протянул ко мне короткие руки, чтобы схватить за грудки. Но в последний момент струхнул и просто уложил мне их на плечи, несильно прижав пальцы к мышцам моей шеи.

Или он сам по себе был трусоват, или на него подействовал мой внушительный, в общем-то, вид – метр восемьдесят рост, и в плечах бог не обидел. Ну, и голова у меня тоже лысая, вернее, обритая, отчего и без того мощный на вид лоб мог показаться таранной частью боевой галеры. А боднуть я мог очень даже больно.

– Будь, говорю, проще, – тем же тоном сказал я, резким движением скинув его руки со своих плеч. – И люди к тебе душой потянутся, а не кулаком… В морду хочешь?

– Да ты хоть знаешь, кто я такой? – истерично взвыл жлоб.

– И знать не хочу. А в морду дам. Если не свалишь.

– Твое счастье, что рука у меня болит!.. Да я тебя одной левой!..

Он снова попытался схватить меня за грудки, но так же, как и в прошлый раз, оставил это намерение. Его сведенные судорогой ладони снова коснулись моих плеч, и это вывело меня из себя. Бить его я не стал – просто толкнул в грудь.

Веса в нем было не меньше ста килограмм, но даже несильный толчок смог сдвинуть его с места. Он подался назад, споткнулся о тротуарный бордюр и в попытке восстановить равновесие влез на середину клумбы под окнами дома. И в это время откуда-то сверху раздался чей-то истошный вопль.

Я высоко задрал голову и увидел барахтающегося в воздухе человека. Он отчаянно махал руками в тщетной попытке остановить свободный полет, но сила тяжести неумолимо тащила его вниз и, как мне показалось, прямо на толстяка. Тот уже обрел равновесие, но пока еще не сообразил, какая опасность угрожает его жлобскому существованию.

Он два раза пытался схватить меня за грудки, но так и не смог этого сделать. Зато я без всяких тормозов цепко взял его за лацканы пиджака.

– Да я! Тебя!..

Если толстяк взывал на меня кары небесные, то в самую пору самому было выходить из-под их удара. Сам он этого сделать не мог – в силу, а точней, в бессилии своей физической и умственной немощи. Поэтому я, схватив его за грудки, с силой потянул на себя. Шаг назад и в сторону, инерционный проброс жертвы мимо себя… Подножку я ставить не стал: и не хотел, и времени на это не оставалось.

Толстяк вылетел с газона на тротуар. Я не видел, как он врезался в передок своего джипа, но услышал гулкий шлепок, с каким он обнял капот машины. Спустя мгновение под визг сработавшей сирены на то место, с которого я только что сдернул жлоба, на газонную траву глухо шмякнулась жертва свободного падения.