Кстати - королева! Марен взглянул на свои наручные часы: уже больше половины десятого! Он встал.
      - Придется отложить наши дела. Вы знаете, что я должен сделать с этой дамой? Настало время для этого!
      - Я тоже должен уйти: нужно решить целую кучу неотложных вопросов. И... Можно сказать ещё одно слово?
      - О чем вы?
      - О Мозге. Вы нашли что-нибудь?
      - Нет.
      - Ладно. Желаю удачи... с Ее Величеством.
      Марен самодовольно усмехнулся, как полагается мужчине в таком случае.
      - Есть моменты, когда по-настоящему понимаешь, как хорошо быть Главой Группы.
      Глава 29
      Оказавшись во дворце - было чуть меньше десяти вечера - Марен прошел в покои королевы. Увидев его, правительница встала со стула, на котором сидела, и повернулась к Марену лицом. Ее глаза были огромными - так широко они были раскрыты. Все в поведении королевы говорило, что её силы на пределе, а напряжение её тела показывало, насколько она испугана.
      Когда королева заговорила, её голос, несмотря на старания держать себя в руках, дрогнул.
      - Вы сейчас убьете меня, не правда ли? Великий Судья всегда казнит правителей тех стран, которыми он завладевает. Я готова к смерти. Но сначала я хотела бы обратиться к вам с просьбой, мой победитель.
      Момент был неподходящий для того, чтобы рассеивать её заблуждение. Тон королевы был мелодраматическим, и Марен догадывался, что сейчас услышит что-то сентиментальное.
      - Любая просьба, не выходящая за рамки данных мне предписаний, будет удовлетворена, Ваше Величество, - медленно и спокойно ответил он.
      Королева покачивалась на ослабевших ногах и сжимала губы. Марен чувствовал, что она вот-вот расплачется.
      - Для вас, генерал, покорение Георгии, возможно, лишь одна из глав вашей биографии. Для меня же это похоронный звон по целой эпохе. В предсмертный час мне приходят в голову сумасшедшие мысли. Поражение имеет много символов, и в этих символах присутствует образ победителя. Я женщина. Я побеждена. А вы мужчина и мой победитель. Я видела вас всего одно мгновение - сегодня утром, но в это мгновение я почувствовала испуг, ужас... и любовь!
      Марену не понадобилось закрывать дверь: по его приказу она была автоматически закрыта. Он обнял стоявшую перед ним женщину и на руках донес её до постели. Вздрогнув, словно её обожгло горевшее в ней самой пламя, побежденная прижала к себе своего победителя. В этот момент она была сильной!
      * * *
      Марен и королева лежали рядом в рассветном полумраке. Оба устали, но не были сонными.
      - Ты не забудешь меня, правда?
      - Никогда!
      - Теперь ты можешь меня убить. Я в мире с самой собой - поражение завершено.
      "Двое приговоренных к смерти (двое) цепляются за крошечный остаток жизни", - подумал Марен. Он действительно приговорен и умрет, если не сможет избавиться от этой судьбы, а она считает себя приговоренной.
      Страсть, которой были заполнены предыдущие часы, заставила его забыть, что настала пора подарить этой женщине жизнь. Мысли генерала пошли в другом направлении: он перестал быть примитивным человеком, чей внутренний мир состоит только из реакций его клеток, и снова сделался сложным и многосторонним существом.
      - Я подумал, как быть дальше, Шения. Может быть, есть выход. Возможно, есть способ оставить твоим власть, и я мог бы найти предлог для этого.
      - Моим? Ты хочешь сказать - моим родным?
      Она была в изумлении.
      - А почему бы и нет? Для ста людей это сделать не труднее, чем для одной.
      - Но это не будет опасно для тебя?
      - Подожди... Я не сказал, что непременно добьюсь успеха, я лишь сказал, что есть возможность попробовать найти общий язык. Только для этого ты будешь вынуждена согласиться на те меры, от которых до сих пор всегда отказывалась.
      - Так или иначе ты все равно выполнишь эти меры, - с жаром начала она. - Чтобы спасти моих... - Королева вдруг замолчала, а потом спросила, словно удивленный ребенок:
      - Почему ты делаешь это? - И, не давая Марену времени ответить на этот вопрос, задала новый: - Ради меня?
      - Ради тебя!
      Это было все. Королева, похоже, поверила его словам, что было не так уж непривычно для Марена. Как он и предполагал, теперь она будет верить, что имеет защитника среди высших руководителей, входящих в Совет Великого Судьи. То, что этот защитник сам тайно от всех обречен на смерть, в данный момент, разумеется, не играло роли.
      Если бы не эта договоренность, королева могла бы заупрямиться и противопоставить требованиям победителя театральное поведение в духе: "Я умираю за свой народ!" Теперь же она поставила подпись на всех документах, которые Марен попросил её подписать, и подтвердила по телевидению, что "столкнувшись с невероятным по дерзости восстанием, зачинщики которого поставили перед собой безумные цели, и учитывая международную ситуацию", она "была вынуждена обратиться за помощью к Великому Судье и передать себя и свой народ под его защиту". И коротко сказала с горечью в голосе: "Эта защита предполагает некоторые перемены, но лучше перемены, чем неконтролируемое кровопролитие". "Чтобы облегчить проведение мер, необходимых в этой чрезвычайной ситуации, - сказала королева в заключение, - я приняла отставку Кугарачара Майетта и обратилась к Дуони Хаваристу с просьбой сформировать новый кабинет министров".
      Грубые фамилии, грубые люди - методы, освященные традицией: для молниеносной войны хороши все, кто есть под рукой. Для войны, правду о которой, конечно, никогда не узнает ни георгийский народ, ни какой-либо другой.
      Слейтер расставлял по местам свои команды "офицеров в штатском". Сто тысяч георгийцев, известных своими монархическими взглядами и уже много лет назад отмеченных как потенциально опасные, будут "зарегистрированы" первыми. В таком масштабе эта процедура будет унизительной. Эти гордые люди будут мучиться от позора, когда им придется стоять в очередях к передвижным регистрационным установкам, применявшимся в полевых условиях. Каждый гражданин будет должен пройти процедуру снятия отпечатков пальцев, подписать обязательство быть верным властям и лечь на живот под прибор впечатляющих размеров, который обычно принимали за рентгеновский аппарат, но который на самом деле вживлял болевые схемы.
      Начав свою работу, люди Слейтера не остановятся, пока не пометят всех георгийцев до одного. Но Марен не стал ждать этого. Незадолго до двенадцати дня он позвонил Медельину.
      Глава 30
      - Оставляю вам готовую площадку для вашей работы, дорогой друг!
      - От души поздравляю вас, Дэвид! - серьезно ответил Медельин. Полнейший успех по всей линии фронта. И вдобавок какой личный триумф! Главное - не забывайте раз в год навещать королеву, чтобы поддерживать вашу с ней дружескую связь.
      - Вам нужно лишь сказать своему секретарю, чтобы он напоминал мне об этом, - сухо ответил Марен.
      Вспоминая прошедшую ночь, он ясно чувствовал, что, если у него ещё есть будущее, он не перестанет повторять восхитительное приключение, которое пережил вчера. Может быть, вначале это была хитрая игра женщины, желавшей спасти свою жизнь, но победа королевы над своим победителем была абсолютной: Марен был уверен, что она родит ему ребенка.
      Да, возможно, это было расчетливое соблазнение. Только соблазнительница душой и телом попала в собственную западню.
      В любом случае желания Марена были выполнены. И, конечно, королева в любой момент может обратиться за помощью к своему защитнику (если только он ещё будет жив).
      Марен положил трубку и вбежал в самолет, который отвез его обратно в Лагерь "А". В пути на его эскорт напал георгийский истребитель, который после короткой схватки разбился, превратившись в пылающий факел. Безумный поступок вражеского летчика напомнил Марену о том, как патетически вела себя королева перед лицом, как она считала, неизбежной смерти, и он спросил себя, как он сам поступит в полночь, когда наступит седьмой день.
      На посадочной полосе Лагеря "А" он обнаружил Дэвида Бернли, который был вне себя от восторга.
      - Папа, это чудесно! Ты спас тысячи человеческих жизней, которые надо было уберечь! Я жалею лишь об одном, что не смог принять в этом большего участия!
      Тогда Марен объяснил своему сыну, как благодаря составленному им списку восемнадцать человек, намеченных для казни, были оставлены в живых. Действие этого рассказа было удивительным: на глазах Дэвида-младшего выступили слезы, и он, не говоря ни слова, крепко сжал руки своего отца. Оставшись один, Марен задумался об этой сцене.
      "Каким станет мир, когда это сверхчувствительное поколение повзрослеет?" Генерал представил себе Группы, состоящие из людей, практически лишенных отцов с раннего детства - людей, которых неудовлетворенное желание иметь отца приведет к изменению самих основ группизма. Будет ли так на самом деле? Если такая эволюция должна произойти, он не ждет для страны в будущем ничего хорошего.
      Приближался час отлета, и Марен начал нервничать и беспокоиться, потому что совершенно не знал, что произошло в столице за время его отсутствия. Как только там поняли, что между Группой 814 и Траском есть связь, то, разумеется, включили болевую схему Траска, и дальность действия этого сигнала будет постепенно увеличиваться. У Марена были все основания запастись обезболивающими средствами: они могут понадобиться ему ещё до прилета в столицу. До приземления придется терпеть боль: Марен совсем не желал, чтобы офицеры, которые придут его встречать, заметили, что Главнокомандующий наглотался таблеток.
      Однако самолет успел уже пролететь верхнюю точку своей параболы, когда боль грубо вонзила свой кинжал в плечо Главы Группы. Марен молча стал бороться с этой пыткой.
      Было ясно: критический момент наступил.
      Глава 31
      Скрючившись в неудобной позе в своем кресле, Марен не мог заставить себя думать ни о чем, кроме хлеставшего его бича боли. Наконец телеэкран показал ему, что самолет круто заходит на посадку, и у Марена сжался желудок от резкого уменьшения скорости. Как обычно, посадка была выполнена с поразительной точностью. Лишь только двери открылись, генерал положил в рот таблетку и покинул самолет.
      Его встречали, но это была не делегация его сотрудников, которую он ожидал увидеть. Принимавшая Марена группа была необычной: его пришли поздравить с возвращением Подредж, ещё пять или шесть Глав Групп и Великий Судья, стоявший несколько в стороне от остальных. Тот, кому оказывалась эта честь, с ужасом подумал, что лишь через несколько часов сможет полностью избавиться от муки, которую терпел.
      Диктатор подошел к генералу, положил свои тяжелые ладони ему на плечи и крикнул, покрывая своим голосом оглушительный шум машин:
      - Дэвид, Медельин сообщил мне, что георгийское дело выполнено!
      - Ваше Превосходительство, Георгия рухнула, как карточный домик. Война продолжалась всего пять часов.
      Великий человек радостно прижал победителя к своему сердцу.
      - Молодец, Дэвид! Вы по-прежнему величайший в истории мастер молниеносной войны!
      Это похвала вызвала некоторое беспокойство в душе Марена, которому ещё никто до сих пор не выражал свое восхищение так демонстративно и который считал себя просто хорошим логиком в одном конкретном роде деятельности. По-прежнему такой же радостный, Великий Судья повел его к остальным.
      - Оскар, пожмите руку тому, кто не знает поражений!
      Подредж погрузил свой взгляд в глаза Марена, словно вонзил в них пару стальных лезвий. Самый одаренный из Глав Групп пожал руку Главнокомандующему и, с любовью указывая на вождя страны, объявил:
      - Для хозяина это великий день! С падением Георгии осуществилось то, о чем он мечтал двадцать лет. Теперь не осталось ни одного противника, настолько серьезного, чтобы нам стоило из-за него беспокоиться.
      Откровенно говоря, это было не совсем верно: ещё могли возникнуть опасные коалиции. Но отчасти эти слова были верны, и Марен заставил себя улыбнуться:
      - Георгия задержит нас надолго, Оскар: надо будет её очистить и проглотить!
      Удивление генерала переросло в тревогу: он вспомнил об одном человеке, которого Великий Судья осыпал преувеличенными похвалами. Через несколько часов этого человека не было в живых! Марен вздрогнул и подумал: "Осторожно! Он опасается меня со времени истории с Траском". Может ли этот вождь с необычным характером вернуть свое доверие человеку, в котором однажды усомнился? В этом весь вопрос!
      Покончив с поздравлениями, Великий Судья положил свою крепкую руку на плечо Марена и сказал:
      - Господа, нам остается решить одну важную проблему, и я желаю, чтобы мы немедленно отправились на место взрыва: нужно ввести Дэвида в курс дела, а для этого лучше всего быть на месте.
      Все уселись в большой "прыгун", который быстро взлетел в сопровождении больших отрядов охраны - одного спереди, другого сзади.
      Первым признаком того, что пострадавшая от взрыва зона уже близко, для Марена стали яркие огни мощных фонарей. Когда аппарат подлетел ещё ближе, генерал понял, что это были прожектора, установленные на всех уцелевших зданиях квартала. Место взрыва было полно занятых работой людей и техники.
      Наблюдая за этой сценой, Марен в то же время не упускал ни слова из того, что говорили его адъютант, Подредж и диктатор. Так генерал узнал, что были обнаружены ещё восемь уцелевших членов Группы 814, которые после собрания покинули город, так что общее число выживших было теперь сто два. Было похоже, что эта цифра окончательная, так как уже двадцать четыре часа не поступало сведений о новых спасшихся.
      - Как только мы узнали, что Траск входил в восемьсот четырнадцатую, мы почувствовали, что дело принимает новый оборот, - сказал Подредж. Недавно была включена его болевая схема, и скоро мы узнаем, жив ли он. Я совершенно не представляю себе, какую выгоду он мог бы извлечь из этого взрыва, но совпадение слишком явное. За этим что-то кроется.
      Марен, злой от боли, готов был ответить: "А если целились как раз в него?" но устоял против этого искушения и ограничился тем, что спросил:
      - Предположим, он не появится - что тогда?
      - Будем считать дело закрытым!
      Марен утвердительно кивнул. В сущности, не было смысла уточнять столь очевидный факт, но окружавшее его облако боли замедляло работу его ума. За его спиной прозвучал голос адъютанта:
      - Доказано, что бомба была сброшена с большой высоты, но табло контроля за воздушным пространством интересующего нас сектора показывает, что бомбардировщик под конец опустился в самый центр пожара.
      Беспилотный самолет! Автоматические приборы слежения зарегистрировали его полет над столицей. Если бы его база находилась за чертой города, радиолокаторы наблюдения отметили бы его обратный путь. Офицер продолжал:
      - Самолет взлетел с Запасного Аэродрома "Б", который находится в самом центре города. Судя по регистрационным журналам аэродрома, эта машина приземлилась на эвакуационной полосе для торговых самолетов ровно за пять часов десять минут до взрыва. График посадки показывает, что она прилетела с востока. РЛС обнаружения проследили его путь от самого атлантического побережья, а радары дальнего действия определили место его старта подводную лодку, находившуюся на поверхности в открытом море на расстоянии двухсот миль от берега и взорвавшуюся через минуту после разрыва бомбы. Все прибрежные станции отметили ударную волну этого взрыва. Хронометраж позволил нам даже точно определить место, где находилась субмарина, и мы знаем, что она затонула и лежит на глубине трех тысяч футов. Зондирование показало, что в этой точке действительно находятся какие-то металлические объекты. Как только эта новость стала известна, многие нейтральные страны тут же сообщили нам, что ни одна из их подлодок не пропала. Вот все данные, которыми мы располагаем.
      На мгновение внимание всех остальных было отвлечено от Марена, и генерал воспользовался этим, чтобы наклониться к своему адъютанту и шепнуть ему:
      - Проверьте местонахождения всех подлодок, спущенных на воду за последние пятьдесят лет. Доклад представите мне лично.
      - Слушаюсь!
      Марен глубже уселся в своем кресле. Не в первый раз он размышлял над тем, как невероятно трудно организовать такое покушение в самом центре Города Судьи. Поэтому он предполагал, что бомба была изготовлена достаточно давно и доставлена издалека. Он смутно помнил, что двадцать пять лет назад в водовороте войны бесследно исчезло немало боевой техники, в том числе подводных лодок. Разве подчиненные Мозга не могли восстановить все это вооружение, укрыть его в бесчисленном множестве надежных тайников и переделать так, чтобы им можно было управлять дистанционно? И разве субмарина не могла незаметно покинуть свое укрытие, катапультировать беспилотный самолет и взорваться сама после того, как находившиеся на её борту приборы установили, что взрыв успешно произведен?
      "Прыгун" резко опустился, и Марен обвел взглядом опустошенное взрывом пространство. Работы по разборке развалин продвинулись уже достаточно далеко.
      - Сколько времени понадобилось, чтобы радиоактивность упала до нормального уровня?
      - Взрыв был вызван сверхтяжелыми элементами, которые образовались в последний момент перед ним и имеют период полураспада порядка одной сотой секунды. Через несколько минут после взрыва уровень радиоактивного заражения был уже неопасным.
      Марен прокрутил эту мысль в своем уме.
      - Был такой генерал Инскип, который десять лет назад ушел в отставку. Жив ли он еще?
      - Да. Ему больше восьмидесяти лет, но у него ещё крепкое здоровье.
      - Он был величайшим авторитетом в области вооружения, применявшегося в прошлом веке. А во время второй атомной войны было потрясающее оружие! Пошлите к нему комиссию из экспертов. Я хочу получить от него информацию, особенно относительно оборонительных средств, которые использовались для отражения штурмовых операций различного рода.
      - Инскип будет в восторге. Я слышал, у него было впечатление, что им немного пренебрегают.
      Подредж, который расслышал конец этого диалога, повернулся к ним.
      - Ясно, что организаторы покушения имели ограниченную цель: они хотели разрушить только этот квартал. Еще до получения от вас сообщений, что вы не смогли найти доказательств связи взрыва с происками георгийцев, мы чувствовали, что Георгия в этом деле ни при чем.
      - Что вы обнаружили на Аэродроме "Б"?
      - Пустой номер, - вмешался адъютант. - Бомбардировщик лишь использовал его как стоянку. Он ничего не выгрузил и не принял на борт.
      - Понимаю... Он ждал команды. Если только он не был оборудован программируемым устройством управления, установленным на определенное время.
      Марена тревожила одна назойливая мысль: Мозг пожертвовал ценнейшей техникой и подверг себя огромному риску лишь для того, чтобы уничтожить одного человека, в действиях которого не был уверен! Генерал не сомневался, что логика мыслящей машины была безупречной и та верно оценила степень опасности. Но мощь и жестокость её ответа сами по себе подтверждали величайшую ценность изобретения Траска. Марен задавал себе вопрос, от которого ему становилось не по себе: может ли человек, владеющий таким открытием, дать победить себя из-за собственной неспособности защититься?
      Чуть позже, когда он стоял среди развалин квартиры ученого, это смутное чувство боязни чего-то билось в его душе в одном ритме с колющей болью, терзавшей его плечо. Пол в основном уцелел, и на нем разложили листки с надписями, обозначавшими степень прочности разных участков: "безопасно", "ненадежно", "опасно", и в некоторых местах "особо опасно". Обходя участки, отмеченные последней из этих надписей, Марен без колебаний направился туда, где раньше была спальня и где теперь была прикреплена табличка "опасно".
      Ни от тел, ни от кроватей не было и следа. Генерал стал осторожно расспрашивать проводника. Тот взглянул в свои записи:
      - Здесь не было найдено никаких трупов, господин генерал.
      Этот ответ отозвался в душе Марена таким отчаянием, что тот забыл даже о боли, которая грызла его плечо. Как будто до сих пор он не переставал надеяться, а теперь надежда мгновенно умерла. На смену ей пришли апатия и покорность судьбе. Марен осознавал, что случилось самое худшее, и чувствовал себя раздавленным огромной тяжестью своего горя. Здесь Рива провела свою первую ночь в доме Траска. Марен мысленно видел перед собой её бронзовое от загара тело, наготу которого лишь наполовину прикрывали простыни, и одновременно представлял себе, как это тело обуглилось и рассыпалось в мельчайшую пыль под действием гигантского взрыва. А члены Группы 814, которые проявили сочувствие к Траску, мгновенно испарились в пламени пожара в своих стоявших вокруг домах, которые были теперь лишь кучами мусора. Люди умерли лишь из-за того, что их сосед-ученый узнал какую-то тайну, - вот в чем была вся трагичность случившегося.
      Когда Марен возвращался назад, осторожно ступая по ненадежному полу, ему пришла в голову ещё одна мысль: даже если он спасется от приговора, Мозг не остановится, пока не найдет человека, узнавшего о его существовании, то есть его, Марена. Значит, для Дэвида Марена настал час показать, как он умеет применять законы логики. Генерал задал себе вопрос: "Буду ли я пытаться спасти свою голову?" С мучительной тревогой он понял, что до сих пор ждал спасения со стороны - какого-нибудь случая, который автоматически изменит его нынешнее плачевное положение. "Что ж, проанализируем ситуацию так, словно это военная операция. Кто противник?"
      Мозг?
      Марен был в замешательстве и тревоге. Он с трудом нагнулся, чтобы не удариться о почерневшую от огня балку. Если его расчеты верны, он стоит в лаборатории, на том самом месте, где тогда лежала его телесная оболочка. Именно здесь два дня назад сознание Уэйда Траска, переселившееся в тело Дэвида Марена, нашло свою смерть. Этот несчастный случай усложнил ситуацию, но лишь отчасти. Если противником действительно был Мозг, Марен мог считать всех остальных всего лишь марионетками. "Они и есть марионетки", - внушал он себе. Он хотел верить в это и стал убеждать себя в своей правоте. Невозможно, чтобы компетентные органы до сих пор не сумели найти Мозг. Их неспособность сделать это можно было объяснить лишь тем, что сотрудники, занятые его поиском, находились под контролем Мозга, и все расследование было комедией огромного масштаба. Тут не могло быть ошибки. Марен вспомнил, что сказал ему Слейтер о тайне, окружавшей поиски. Сотрудники Контроля, которые вели их по видимости так решительно, должно быть, дали клятву молчать о своей работе, и у них у всех было выработано психическое поведение, смысл которого сводился к следующему: человек чувствовал, что вспоминать о существовании Мозга опасно.
      Марен подошел к месту, где раньше находились часы, и осмотрел пол, выясняя, нет ли в нем следов проводки. Но сложившийся в его уме образ Мозга не покидал его сознания. Вопрос был лишь один: где скрывается Мозг? Наиболее вероятным местом была все-таки воронка внутри Укрытий под особняком Великого Судьи. Более надежного тайника не было на всей планете. Правда, при одном условии: если Великий Судья находится под контролем Мозга.
      Марен представил себе мыслящую машину, которая управляет всеми властителями человечества. Теперь, подумав об этом, он понял, что перед Мозгом стояла почти неразрешимая проблема - обеспечение собственной безопасности. Мозг нашел решение, жестокость которого была невообразимой: с помощью двух своих главных марионеток - Великого Судьи и Слейтера он уничтожил всех, кто непосредственно помещал его в тайник, и одновременно убедил свои живые орудия, что бойни, которые они устраивали одну за другой, имели лишь одну цель: уничтожить его. Это убеждение невозможно было искоренить: чем больше становилось убийств, тем меньше их исполнители сомневались в их причине. Но фактически единственным, кто извлекал выгоду из этого настолько же долгого, насколько безрезультатного расследования, был Мозг.
      Вдруг Марен заметил, что рядом с ним стоит Великий Судья.
      - В чем дело, Дэвид?
      Услышав, что диктатор обращается к нему, генерал показал на отверстия в главной балке, в которые, должно быть, пропускались соединительные провода часов.
      - Я задавал себе вопрос, что это такое, Ваше Превосходительство.
      Судя по планам, разрешение на просверливание этих отверстий не было дано. Это было отмечено. Значит, все рабочие, когда-либо выполнявшие ремонт в этом доме, будут опрошены на детекторе лжи. Для этого понадобится несколько дней, может быть, целая неделя, - подсчитал Марен.
      Но по-настоящему этот вопрос его не интересовал. Главное - он увидел собственными глазами, что от квартиры Траска ничего не осталось. Ему было недостаточно увидеть разрушения на экране телевизора: Марену было необходимо побывать здесь, взглянуть на развалины собственными глазами, почувствовать, как раскатываются под ногами обломки, вдохнуть стойкий запах, оставленный бомбой.
      Марен вдруг почувствовал огромную усталость. Доказательства налицо его тело больше не существует. Дэвид отказывался признать бывшее тело Траска своим, он внутренне сопротивлялся бы этому, даже если бы не имел других поводов для страха. "Если бы я каким-то чудом оказался в безопасности, сохранил бы я оболочку Уэйда?" - спрашивал он себя. Такая перспектива мало радовала Марена: в лучшем случае он теперь будет вынужден до конца жизни носить грим.
      "Сейчас мне бы нужно принять снотворное и спокойно поспать часа четыре. Потом я буду готов действовать!"
      В этот момент на плечо Марена легла чья-то рука. Он обернулся и увидел офицера-прапспа из охраны Великого Судьи. К нему подходили ещё четыре прапспа. Странно, но они держались настороженно.
      - Именем Его Превосходительства Великого Судьи вы арестованы! Будьте добры следовать за мной без скандала.
      - Что? - воскликнул Марен, одновременно ошеломленный и взбешенный.
      - Вы арестованы, господин генерал.
      Марен повернулся к офицеру спиной. Плечи его согнулись под тяжестью поражения. Диктатор, Подредж и ещё два Главы Групп наблюдали за происходившим.
      - Ваше Превосходительство, я не понимаю.
      - Мы тоже многого не понимаем, господин Траск! Например, мы хотели бы знать, что стало с нашим дорогим другом Дэвидом Мареном.
      Марен собрался было ответить, но закрыл рот и слегка встряхнул головой, словно разгоняя туман, которым боль окутывала его ум. Первое впечатление было верным, хотя он не ожидал, что события примут такой оборот: начинается кризис, а он не готов к этому.
      Голос Великого Судьи зазвучал снова, на этот раз угрожающе:
      - Даю вам гарантию, что вы получите полную возможность дать нам свои объяснения перед тем, как вас казнят.
      Отвезите его в Контроль! - отрывисто приказал диктатор и на этом закончил разговор.
      Глава 32
      Ничто не было оставлено на волю случая. Перед тем, как втолкнуть Марена в специальный самолет Контроля, ему сковали руки, а как только арестованный оказался в машине, его обыскали. Это было сделано вежливо, но если бы Марен сам командовал этими людьми, то назвал бы такой обыск тщательным. В процедуру обыска вошел осмотр рта, и арестованный с удивлением узнал, что среди его зубов был один искусственный с отверстием, наполненным каким-то веществом. Те, кто осматривал Марена, не посчитали нужным проверить, нет ли у него капсул внутри мышц, и не стали выяснять, пропитаны ли какие-нибудь участки кожи арестованного составом, который, растворившись, мог бы превратиться в наркотик, но зато поскоблили Марену ногти: под конец его заставили снять мундир и надеть тонкий серый комбинезон. Все это было выполнено до того, как "прыгун" приземлился на террасе здания Совета Глав Групп. По прибытии на место Марена в наручниках провели в комнату из цемента и стали - одну из одиночных камер ведомства Слейтера. Там специалисты стали уничтожать маскировку Дэвида, и через полчаса по фотографиям и данным из архивов Контроля в нем узнали приговоренного бунтовщика Уэйда Траска.
      Марен заметил тревожный признак: по мере того, как схема за схемой исчезал его грим, поведение его тюремщиков менялось - они становились грубее. Пока заключенный был похож на Дэвида Марена, они проявляли к нему некоторое уважение, теперь же руки, обшаривавшие того, кто считался Траском, толкали, щипали, хватали его все сильнее, все грубее, каждый раз чуть больше выходя из пределы необходимого. Наконец, один из обыскивавших, самый крупный, попытался силой усадить Марена. Дэвид ударил грубияна коленом в низ живота. Обидчик тут же со стоном свалился на пол, корчась от боли. Один из его собратьев ударил заключенного по лицу, но тот был готов к ударам: Марен уже достаточно долго старался вызвать у себя ненависть и ярость - единственное, что позволяло человеку выдержать пытку. Поэтому удар лишь немного оглушил Дэвида: вся сила кулака разбилась вдребезги об эту стену гнева. Защищенный своей мощной броней из ненависти, Марен выбросил ногу вперед, целясь в лодыжку того, кто его ударил. Потом заключенный сел: он не потерял хладнокровия и знал по собственному опыту, что сидящего человека ударить труднее, чем стоящего.
      С другого конца комнаты прозвучал властный голос:
      - Оставьте его. Надо дождаться приказа.
      Лежавший на полу здоровяк встал, кое-как дотащился до раскладушки и сел на нее, а второй пострадавший в это время перестал растирать себе лодыжку и упал на стул, явно страдая от боли.
      Теперь Марен смог изучить своих сторожей. Их было пятеро, и все явно были из Контроля. Два более молодых, которым, похоже, было около тридцати лет, выглядели сообразительными и опытными в своем деле, остальные трое были плотного телосложения и чуть старше сорока лет. Что до их седого начальника, ему было лет пятьдесят пять. Он как раз подходил к заключенному.
      - Моя фамилия Кэролл, господин Траск. С минуты на минуту я должен получить приказ применить все средства, чтобы получить от вас подробный рассказ о том, что вы делали в эти дни.
      Марен рассматривал лицо этого человека, которого немного знал, потому что один или два раза видел его в обществе Слейтера. Кэролл имел твердый характер, а высокое представление этого офицера о долге сейчас делало его опасным противником, так как Кэролл совершенно не сомневался в законности полученного им задания.