С другой стороны, соседка сверху должна была слышать, как Шарль уходил, — это ведь она вечно жалуется, что входная дверь Натальи захлопывается слишком громко. Полный маразм!"

Нашарив в темноте трубку телефона, Лиганова в очередной раз набрала номер Кирилла. Его мобильный упорно не отвечал, а другого способа связи с любовником у Натальи не было.

Нужно срочно предупредить Кирилла, что им заинтересовалась милиция. Плохо, конечно, что придется рассказать об Айме — Кирилл категорически запретил ей водить посторонних мужчин в снятую им для Натальи квартиру, — но будет гораздо хуже, если милиция доберется до него раньше. Ничего, как-нибудь выкрутится — ведь Шарль — жених ее подруги, придумает что-нибудь.

Вертеться в кровати надоело. Девушка встала и отправилась в ванную. Там в аптечке она хранила снотворное.

Бросив в рот две таблетки, Лиганова запила их водой. Лекарство подействовало быстро, и когда через час в замке входной двери тихо повернулся ключ, она ничего не услышала.

Вошедший в квартиру мужчина успел убедиться, что напротив подъезда в «Жигулях» дежурит милиционер. Теперь он не сомневался, что квартира поставлена на прослушивание, поэтому двигался бесшумно, не зажигая света.

Приблизившись к крепко спящей Наталье, он прикрыл ей рот левой ладонью, коленом зафиксировал грудь, а пальцами правой руки аккуратно пережал сонную артерию. Тело девушки конвульсивно задергалось. Еще несколько секунд — и Наталья расслабленно затихла, погрузившись в глубокий, близкий к летаргическому сон.

У мужчины было около десяти минут, до того как она придет в себя. Взвалив Лиганову на плечо, он так же бесшумно вышел из квартиры.

— Красавец, — сказал Денис. — Умница. Роскошный пес.

Бернский зенненхунд с чувством лизнул его руку и замахал пушистым, как песцовая муфта, хвостом.

Андрей Сикорский был не столь доброжелателен.

— Выходит, это ваша жена заложила нас ментам? — с отвращением осведомился он.

— Скорее это сделал я, — покаялся Зыков. — А как бы вы поступили на моем месте?

— На вашем месте я не проявлял бы столь повышенный интерес к чужому дамскому белью, — проворчал Сикорский. — По телефону вы толком не объяснили цель своего визита. Так в чем дело?

— Я помогаю милиции расследовать убийство Шарля Айма, — объяснил журналист.

— Все понятно. Вы полагаете, что я укокошил его из ревности.

— Лично я так не думаю. А алиби у вас есть? Бизнесмен вздохнул.

— Хотите коньяка?

— С утра? — удивился Денис.

— Коньяк всегда коньяк, — пожал плечами Андрей. — Что утром, что днем, что ночью.

— Логично, — согласился Зыков. — А можно кофе… с коньяком?

— Можно и кофе, — согласился Сикорский.

Проницательный Штерн, сообразив, что гостя сейчас поведут на кухню, первым устремился в сей райский уголок, где немедленно оккупировал свое излюбленное место между холодильником и столом. Холодильник для пса был вместилищем бесценных сокровищ, пещерой Али-Бабы, распахивающей свои белоснежные врата по велению всемогущего хозяина.

Вот и сейчас врата сокровищницы распахнулись, но зенненхунд, попытавшийся понюхать лежащую на блюде жареную курицу, получил чувствительный щелчок по носу.

«Вот так всегда, — подумал обиженный Штерн. — Как лапу дать, так хорошая собачка, а тронь носом курицу — и сразу репрессии».

Пара рюмок коньяка улучшила настроение Андрея до такой степени, что он даже перешел с Денисом на «ты».

— Значит, тебя интересует мое алиби?

— А оно у тебя есть?

— Представь себе, — в голосе Сикорского звучало непонятное торжество. — В жизни не догадаешься, с кем я был.

— С кем же?

— С Алисой Гусевой, так называемой невестой Шарля.

— С Алисой? — удивился журналист. — Ты это серьезно?

— Абсолютно, — подтвердил бизнесмен и налил себе еще рюмку. — Мы встретились около одиннадцати вечера в ночном клубе «Лиловый мандарин» и провели вместе всю ночь. Жена думала, что я уехал в командировку.

— А Шарль знал о том, что ты встречаешься с Алисой?

— Нет, конечно, — покачал головой Андрей. — Это вышло случайно. Я уже понял, что Айм вовсю подбивает клинья к Инне, а тут неожиданно один наш общий знакомый упомянул, что у Шарля есть невеста, точнее, роскошная блондинка, которая считает себя невестой атташе, а тот вроде слухи не опровергает, хотя и подтверждать их не торопится. Этот приятель рассказал, что Алиса — нечто вроде девочки по вызову высочайшего класса, и с клиентами она обычно встречается в «Лиловом мандарине» — хозяин клуба обеспечивает ей «крышу».

Ссориться с Шарлем из-за жены я не хотел — нас связывали кое-какие общие дела, вот и решил отомстить ему самым что ни на есть нехитрым образом — трахнуть его невесту.

— А Шарль знал, что Гусева — девочка по вызову?

— Разумеется, знал. Он сам познакомился с ней в «Лиловом мандарине».

— Но в таком случае его, вероятно, не слишком волновало, что Алиса спит с другими мужчинами?

— Понятия не имею, как относился к этому Шарль, зато я, отодрав его невесту во все дыры, помимо удовольствия, получил еще и глубокое моральное удовлетворение.

— А с Натальей Лигановой ты случайно не встречался?

— Фамилия вроде незнакомая, а Наталий я знавал разных — всех и не упомнишь.

— Лиганова — подруга Гусевой, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.

— Ах, эта Наталья! — сообразил Андрей. — Изящная такая, миниатюрная. Знаю ее. Тоже девочка по вызову. Нас Алиса в тот вечер и познакомила. Брюнетка появилась в «Лиловом мандарине» около половины третьего ночи с рыхлым толстяком, которого она называла Борюсик. Они с Гусевой почти сразу отправились в дамскую комнату поправить макияж, вернулись минут через двадцать, а еще через полчаса мы с Алисой поднялись в номер: в «Лиловом мандарине» есть номера для избранных клиентов.

— То есть ты встречался с Натальей только раз?

— Да, а почему ты спрашиваешь? Подозреваешь, что она имеет отношение к убийству Шарля?

— Все может быть, — пожал плечами Денис. — Похоже, что Наталья, как и вы с Шарлем, испытывала глубокое моральное удовлетворение, соблазняя женихов своих подруг.

— И откуда вокруг столько мерзости? — адресуясь к бутылке коньяка, мрачно поинтересовался Сикорский.

Бутылка не ответила, и бизнесмен вылил себе в рюмку оставшийся на донышке алкоголь.

Потерявший терпение Штерн решил напомнить о себе и, уронив тяжелую голову на колени Дениса, горестно вздохнул.

— Можно я дам ему печенье? — спросил журналист.

— Дай, почему нет, — махнул рукой Андрей. — Раньше я полагал, что термин «черная дыра» относится исключительно к космическим объектам. Теперь я в этом не уверен.

— У меня дома тоже черная дыра, — усмехнулся Зыков. — Размером, правда, поменьше, но так же ненасытен.

Глаза зенненхунда сверкнули, тяжелые челюсти сомкнулись, перемалывая подачку, в горле булькнуло, и пес снова уставился на Дениса полным надежды взором.

— Ты случайно не в курсе, Айм не проявлял интереса к предметам старины?

— К иконам, что ли?

— Не обязательно к иконам. К вещам, запрещенным к вывозу из страны.

— Если Шарль и занимался контрабандой, то мне об этом ничего не известно. Кристально честным он не был, это факт, но кто в этом мире кристально честен?

— А какие дела ты с ним вел?

— Полностью законные. Он помогал заключать сделки с рядом бельгийских фирм и, соответственно, получал за это комиссионные. Еще иногда он делал богатым людям бельгийское гражданство. Тут, конечно, закон он преступал, но по мелочи, да и другие сотрудники посольства тоже были в этом замешаны. Но оформление гражданства — дело не криминальное. За такое не убивают. А насчет предметов старины мы с Шарлем ни разу не говорили.

— Что ж! Спасибо за кофе и приятную беседу, поднялся с места журналист.

— Постой-ка! — щелкнул пальцами Сикорский. — Кое-что мне пришло на ум. Только сейчас вспомнил.

— Об Айме? Андрей кивнул.

— Было это примерно месяц назад или чуть больше. Шарль устроил мне одну выгодную сделку, и мы, в натуре, ее.обмывали. Вот тогда-то я спьяну и рассказал ему о «Бюро добрых услуг».

— «Бюро добрых услуг»? — вскинул брови Денис. — Это нечто вроде фирмы «Заря»? Уборка, мытье стекол и все такое прочее?

— Уборка? — усмехнулся Сикорский. — Можно и так сказать. А вот мытьем стекол там точно не занимаются. Только имей в виду — это все строго между нами. Давать показания в милиции я не намерен. В случае чего — от всего отопрусь.

— Договорились.

— Так вот, я занимаюсь бизнесом, а бизнес, как ты сам понимаешь, в нашей стране без «крыши» не бывает. Месяца полтора назад я оказал услугу одному типу из «крыши» — деньгами его выручил, иначе бы его пристрелили за карточный долг. В награду он и рассказал мне о «Бюро добрых услуг». Дал адресок электронной почты и пароль особый сказал — без него, мол, сколько ни пиши — не ответят.

— Заказные убийства? — догадался Денис.

— И убийства тоже. Все, что угодно, лишь бы клиент выложил денежки. Устранение конкурентов, киднеппинг, поджоги, похищение документов или ценностей, словом, весь криминальный спектр. И заказчик, и исполнитель полностью анонимны. Половина денег вперед, половина потом. Люди там серьезные, поэтому обманов не бывает — случайный человек пароль не узнает. Даже не помню, с чего у нас с Шарлем начался этот разговор. Кажется, он спросил чисто гипотетически, как в России находят исполнителей для «особых», нестандартных поручений. Я сдуру решил похвастаться своей осведомленностью, вот и назвал Шарлю адрес и пароль.

— И что дальше? Он воспользовался ими?

— Понятия не имею, — покачал головой Андрей. — Больше у нас об этом речь не заходила.

— То есть, если ты назовешь мне адрес, я смогу, при желании, нанять киллера?

— Теперь уже нет, — покачал головой Сикорский. — Пароль там каждый месяц меняется, чтобы ненужные люди отсеивались, а нового я не знаю.

— А электронный адрес какой? — полюбопытствовал Зыков.

— Адрес отличный, — ухмыльнулся бизнесмен. — Раз услышишь — не забудешь. Мать-Тереза, собака, хотмэйл, точка, ком.

— Действительно, «Бюро добрых услуг», — согласился Денис.

В десять часов утра Наталья на допрос в управление не явилась. Не было ее и в половине одиннадцатого, и в одиннадцать. Матюгнувшись, Колюня Чупрун позвонил на мобильный Игорю Белокурову, сменившему Женю Сечкина на посту у подъезда Лигановой.

Узнав, что никаких разговоров в квартире не велось, а с шести утра, когда Игорь заступил на пост, и до настоящего момента там вообще не было слышно никаких звуков, то есть Наталья еще не проснулась, Колюня еще раз матюгнулся, сел в машину и помчался к дому Лигановой.

— Сбежала, стерва, — бормотал опер. — Провела-таки меня, зараза. Эх, надо было сразу ее арестовать.

— Из подъезда она не выходила, — заверил Чупруна Белокуров. — Через окно тоже сбежать не могла: все окна ее квартиры выходят на эту сторону. Другого выхода из дома нет.

— Будем надеяться, что она спит, — ответил опер и, поднявшись к двери Натальи, нажал на кнопку звонка.

— От такого шума и мертвый бы проснулся, — заметил Игорь, когда Чупрун проделал это в пятнадцатый раз. — Что будем делать? Продолжим наблюдение или войдем в квартиру?

— Толку от вашего наблюдения, как с евнуха приплода, — фыркнул Колюня и, немного подумав, принял решение:

— Зови понятых. Будем вскрывать замок.

— А смысл? Если она сбежала, нам это ничего не даст, только время зря потратим. Обыск мы у нее еще вчера сделали.

— А если не сбежала? — посмотрел на Игоря Чупрун.

В случае Паши Зюзина поговорка «утро вечера мудренее» категорически себя не оправдывала. Для опального «гиббона» утро было столь омерзительным, что майор предпочел бы вообще не просыпаться.

Голова разламывалась и гудела, тусклый свет, льющийся из окна, безжалостно резал глаза, а тело ныло так, словно это Пашу, а не ненавистного покойника, по непонятной причине решившего испортить Зюзину жизнь, выбросили на асфальт из окна пятого этажа.

Майор сделал усилие и сел на кровати. Сжав руками виски, Паша жалобно застонал. Еще немного — и он не выдержит. Спасти майора от убийственного похмелья могло лишь одно веками проверенное средство, которого, по закону подлости, у него-то и не было.

Спотыкаясь о разбросанные на полу пустые бутылки, Зюзин добрался до прихожей и со стоном натянул куртку, в кармане которой чудом сохранились последние сорок рублей.

«На бутылку хватит, — подумал майор. — А что потом?»

Ответа на этот вопрос Зюзин не знал, а думать над ним не было сил. Преодолевая предательскую слабость в членах, Паша двигался к магазину с упорством ползущего через лес Мересьева. Добравшись до цели, майор приобрел бутылку водки, дрожащими руками сорвал с нее крышечку и жадно высосал содержимое прямо из горла.

Боль в голове смягчилась, тело почти не ныло, приобретя взамен обманчивую легкость. Причудливыми зигзагами Паша двинулся обратно к дому, мечтая залезть в постель и уснуть.

Зюзин так и не понял, сколько времени он возвращался в родные пенаты — час, год, а может быть, целый век. В любом случае до дома он так и не добрался, зато местность вокруг него стала совсем незнакомой.

«Прямо как заколдованный лес», — затравленно подумал майор.

Словно в подтверждение его мыслей перед Пашей неожиданно возникла бревенчатая избушка на курьих ножках. Избушка эта была маленькая, как собачья конура, а из ее нутра бил в ноздри устойчивый запах мочи.

«Вот здесь я и буду жить, — с пьяным умилением решил майор, отвечая на свой полузабытый вопрос: „А что потом?“ — Почему бы и нет? С работы меня выперли, денег нет, дом свой я потерял и уже, наверное, не найду, а избушка справная, добротная. Раз курьи ножки — выходит, баба-яга тут прописана. Прилетит сейчас старая на метле, накормит меня, напоит, в баньке попарит да спать уложит. И буду я с этой самой ягой жить-поживать да бражку попивать. Хоть какая-то перспектива…»

В ожидании бабы-яги майор на четвереньках забрался в тесное избушкино чрево, и, свернувшись клубком на грязном полу, провалился в странное забытье, в котором сны причудливым образом мешались с явью.

В зыбком мареве полусна услышал Паша Зюзин мужские голоса.

— Гуляй, Тротил, гуляй!

— Фу, Пахан, не смей жрать эту гадость!

— Ну почему эти кобели не успокоятся, пока все вокруг не обоссут?

— Свою территорию метят. Совсем как люди. Некоторое время беседа текла в том же ключе, и майор почти было отключился, как его затуманенное сознание встрепенулось, автоматически выхватив из бессмысленного потока слов весьма болезненную для Паши фразу.

— Слышал, как «гиббонам» к посту жмурика подкинули со свечкой? — осведомился более низкий голос.

— Кто же про это не слышал? — усмехнулся неприятный режущий тенор. — Вся Москва уже два дня хохочет, остановиться не может. Так им, козлам, и надо. Вчера на Варшавке полсотни баксов с меня срубили ни за что ни про что. Я уж думаю — может, моего «мерина» под «запора» замаскировать?

— Крутая задумка, — оценил баритон. — Так и напиши крупными буквами на боку у своего «шестисотого»: «Запорожец». Мадэ ин Хохляндия. Баксов нет".

— Вот-вот. А в качестве эмблемы нарисую кусок сала.

— Так я к чему о трупе заговорил-то. Знаешь, чьих рук это дело?

— Нет.

— Я вчера был в ресторане и случайно услышал, как пьяный Клоп похвалялся, что это он так схохмил.

— И ты на это клюнул? — усмехнулся тенор. — Клопу и трезвому нельзя верить, а уж когда выпьет, он тебе такие байки сочинит — любой фантаст обзавидуется.

Голоса становились все глуше, Паша Зюзин, качаясь на мягких волнах, уплывал в безбрежный голубой океан. Милицейский жезл в его руке превратился в сияющий меч, правда, тоже полосатый.

— Стой! — размахивая мечом, кричал майор проплывающим мимо крейсерам и линкорам. — Вы превысили скорость! Развернулись в неположенном месте! А у вас почему корма плохо вымыта? Непорядок! А фары где? Где, я вас спрашиваю, передние фары? А ну-ка, платите штраф, штраф, штраф, штраф, штраф…

Где-то на краю сознания пьяного майора затаилось неясное воспоминание о том, что тело бельгийского атташе на его пост подбросил некий Клоп.

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, синяя? — мрачно пробормотал Колюня Чупрун, глядя на бледную до синевы Наталью, чинно возлежащую на кровати поверх одеяла.

Ее тело уже успело окоченеть. Девушка, одетая в короткую полупрозрачную ночную рубашку, лежала в классической позе покойника в гробу. В сложенных на груди руках она держала свечу, правда, на этот раз не зажженную.

— Тот же почерк, что и в деле об убийстве атташе, — заметил Игорь Белокуров.

— Это ничего не значит, — возразил Колюня. — История с подкинутым «гиббонам» покойником, особенно после операции захвата в «Контрольном выстреле», стала притчей во языцех, так сказать, образцом бандитского юмора. Это мог быть и подражатель.

— Где, интересно, она ухитрилась так вывозиться? — спросил Игорь. — В квартире вроде идеальная чистота.

Ночная сорочка девушки была покрыта серыми пятнами, в белоснежных кружевах застряла пыль и комочки грязи. Было очевидно, что из квартиры она выходила.

— Хотел бы я знать, куда ее носило в ночной сорочке, — покачал головой Белокуров. — И как она ухитрилась незаметно выбраться из дома?

— Не носило, а носили, — поправил Чупрун.

— Ты хочешь сказать, что убийца вынес ее из квартиры, извозил в грязи, а потом притащил обратно и убил? Но мы же вели наблюдение! Это совершенно нереально. В доме нет второго выхода!

Наморщив лоб, Колюня смотрел на точеные бедра Натальи. Смуглые, упругие и легкие, они были чудо как хороши. У самого края сорочки сквозь полупрозрачную ткань дразняще просвечивал темный треугольник. Тугие, как наливные яблоки, груди вызывающе торчали, вонзая в тонкие кружева твердые острия сосков.

Помимо воли, опера охватывало возбуждение, мешавшее ему сосредоточиться. Ему хотелось схватить девушку, впиться поцелуем ей в рот, встряхнуть, разбудить от сна, как спящую красавицу из сказки. Несправедливо, что такая красота должна исчезнуть, разложиться, истлеть, превратиться в прах.

«О чем я только думаю, — одернул себя Чупрун. — Совсем сдурел от этой работы. Мозгами шевелить надо, а не слюни над трупом пускать. Так. Значит, из дома никто не выходил, но Наталью бесшумно забрали и вернули в квартиру. Вчера убийца Айма тоже не вышел из дома. Он ушел через подвал. Вот оно!»

— Надо осмотреть подвал, — Колюня резко повернулся к Белокурову. — Держу пари, что убийца прятал Наталью там. Вот и объяснение грязным пятнам. Оставайся здесь и жди следственную бригаду, а я прослежу, чтобы жильцы около подвала не топтались.

— Надо же, подвал! — хмыкнул Игорь. — Действительно, очевидно. Странно, что я сам об этом не подумал.

Паша Зюзин очнулся от холода. В голове немного прояснилось, и, поморщившись от бьющего в нос запаха мочи, он понял, что волшебная избушка на курьих ножках оказалась самым обычным домиком, стоящим в центре детской площадки.

Это означало, что баба-яга не прилетит, чтобы накормить, напоить и попарить в баньке исстрадавшегося майора.

Болезненно поморщившись, Паша встал на четвереньки и, пятясь задом, выбрался на волю. Порыв колючего ветра хлестнул его по лицу.

«Как отвратительно в России по утрам», — подумал Зюзин, хотя было уже далеко не утро.

Покачиваясь под ударами ветра, майор пытался сообразить, где он находится и как он вообще здесь оказался. Кажется, он шел домой. Шел, но так и не дошел. И где же его дом?

Оглянувшись по сторонам, Паша попытался сориентироваться, и удача, казалось, навек от него отвернувшаяся, на этот раз улыбнулась опальному «гиббону». В глаза Зюзину бросилась яркая вывеска: «Медицинский центр „Мадонна“. Аборты в день обращения».

Теперь майор знал, где он находится. В соседнем дворе жил Денис, журналист, написавший книгу для Психоза. Паша однажды заходил к нему в гости — «обмыть» права, которые он по дружбе выписал для жены Зыкова за полцены.

Сонный мозг майора заработал, извлекая из глубин подсознания смутные обрывки ассоциаций.

Он слышал, как Психоз беседовал с Денисом. Где это было? Кажется, в «Космосе-2». Кажется, речь шла о книге. А потом? О чем же они говорили потом?

Некая исключительно важная мысль юрким мотыльком металась в голове Паши, но вялому и неповоротливому сознанию никак не удавалось ее ухватить.

Ага! Вот оно! Психоз упомянул о сценарии! Кажется, он хочет снять сериал: «Менты как они есть».

В голове у майора неожиданно прояснилось. Он понял, в чем заключалась особая важность ускользавшей мысли.

Второй раз за этот день Зюзин ответил на вопрос: «А что потом?», и второй ответ оказался несравнимо лучше первого.

Сериал! Кино! Это же настоящая куча денег! А кто знает ментов лучше Паши Зюзина? Да никто!

Стоит только пристроиться к киношно-писательской кормушке, и майор заживет не хуже, чем в отделе по выписыванию прав. Да что там не хуже — гораздо лучше! Психоз далеко не скуп, за сценарий заплатит по высшим стандартам. А дальше. — чем черт не шутит, — может, Паше и роль в сериале дадут.

Сыграет он самого себя, майора Зюзина (только для фильма фамилию надо будет поблагороднее подобрать: Романов, например, или Орлов) — и прославится Паша на всю Россию. «Гиббонов» народ не жалует, зато актерам всюду хвала и почет. Представив, как молодые фигуристые поклонницы с цветами в руках будут толпиться у него под окнами в надежде на благосклонный взгляд своего кумира, Зюзин замурлыкал от удовольствия.

Ослабшее тело воспряло. Взбудораженная мечтами кровь быстрее побежала по жилам. Почти не шатаясь, Паша решительными шагами направился к дому Дениса.

— Семь раз об дверь, один — об рельс, — мрачно изрек полковник Обрыдлов. — Жизнь, паскуда, ходит кругами, и каждый раз все ближе к горлу.

— Не стоит тебе больше пить, — заметил Колюня Чупрун, отбирая у шефа бутылку водки. — Не дай бог, генерал Блудов на ковер вызовет, и разделишь ты судьбу Паши Зюзина.

— Уже вызывал, — криво усмехнулся Иван Евсеевич.

— И что сказал?

— Догадайся с трех раз.

— Ругался?

— Спрашиваешь! А под конец посоветовал не отчаиваться: мол, худшее еще впереди.

— Так и в запой удариться недолго, — заметил Колюня и нервно отпил прямо из горлышка. — А коньяк кончился?

— Еще вчера. Или ты забыл?

— Человеку свойственно надеяться на лучшее.

— Ладно, вернемся к нашим покойничкам, — вздохнул полковник. — Что там с убийством Лигановой?

— Заключение патологоанатома еще не готово, но, по предварительному осмотру, смерть наступила вследствие перелома шейных позвонков. Судя по всему, у убийцы был ключ от квартиры. Дверь бронированная, замок сложный, а царапин, свидетельствующих о том, что его пытались отпереть отмычкой, нет.

Не зажигая света, убийца ухитрился бесшумно вывести Наталью из дома и повел ее в подвал, дверь в который находится на один пролет ниже ее квартиры. В подвале были найдены волосы, которые, судя по всему, принадлежали потерпевшей. Экспертиза еще не проведена, но длина и цвет совпадают.

Эксперты говорят, что после смерти тело двигали. Думаю, Наталья была убита именно в подвале, после чего преступник отнес ее обратно в квартиру, не зажигая свет, уложил на кровать, вставил в руки незажженную свечу и так же бесшумно удалился, заперев за собой дверь.

— Выходит, он знал, что квартира находится под наблюдением?

— Наверняка это был опытный преступник. Дежуривший у подъезда оперативник сидел в «Жигулях». Убийца заметил его и сделал соответствующие выводы. Обычный человек не будет торчать ночью в машине.

— Опять хахаль Лигановой порезвился, — подытожил Иван Евсеевич. — Сначала из ревности убил Айма, а потом решил и Наталью прикончить.

— Так к чему ему было огород городить? — пожал плечами опер. — Он в прошлый раз запросто мог покончить с ними обоими.

— Тогда пожалел любовницу, а сегодня передумал.

— А зачем было тащить ее сначала в подвал, а потом обратно в квартиру? Убил бы в кровати — и дело с концом.

— Может, поговорить перед смертью хотел, покуражиться. Мало ли что может прийти в голову бандиту.

— Дверь подвала окована железом, и на нем была заусеница, — сказал Колюня. — В этой заусенице застряли волокна черной ткани, похожие на те, что были найдены в квартире Айма.

— Экспертиза, естественно, еще не проведена, — желчно хмыкнул полковник. Колюня развел руками.

— Если этот же тип вышвырнул из окна Огюста Айма, гипотезу об убийстве из ревности можно выбросить на помойку.

— Огюст и Шарль — близнецы. Может, убийца принял Огюста за Шарля?

— А какого черта он шарил в квартире атташе?

— Если бы я знал, — пожал плечами Чупрун. — Нужно подождать результатов экспертизы.

— Отдай бутылку, — решительно потребовал Иван Евсеевич. — Плевал я на генерала Блудова. Достала меня эта работа.

— Меня она тоже иногда достает, — передавая водку шефу, признался Колюня.

— Сериал про ментов? — Денис Зыков с удивлением посмотрел на Пашу Зюзина. — Ты это серьезно?

Отогревшись на кухне и выпив пару чашек крепкого кофе со сладкими булочками, майор порозовел, а его глаза обрели былой блеск.

— А что? — приосанился Паша. — Думаешь, таланта не хватит?

— Не знаю, — пожал плечами журналист. — Сценарии писать — дело хорошее. Попробуй — вдруг получится.

— Я про ментов могу такие истории порассказать, что Психоз от восторга кипятком писать будет, — похвастался майор. — Я не я буду, если сериал все рекорды популярности не побьет. Взять хоть историю, как наши бравые мусора в Америку на конференцию ездили. Хочешь, расскажу?

— Конечно, хочу, — кивнул Денис и налил Паше третью чашку кофе.

— Значит, дело было так. Заграница — дело серьезное, и делегацию формировали аж полгода, чтобы лицом в грязь перед иностранными коллегами не ударить. И, естественно, обязательным требованием было блестящее владение английским языком — пусть, мол, капиталисты лично убедятся, что русские тоже не лыком шиты.

Прилетели, значит, наши менты в Соединенные Штаты, привезли их в гостиницу, а там, как и положено, приходится заполнять анкету.

Менты, гордящиеся своим знанием английского, сразу же сообразили, что «name» означает «имя», и заполнили графу. Со следующей графой: «age» — «возраст», тоже проблем не возникло, а вот дальше, как говорится, подкрался к ним амбец.

В следующей графе было написано «sex» — «пол». Тут-то и нашла коса на камень. Решили наши мусора, что гостиничная администрация интересуется, включать ли в их сервис сексуальные услуги, сглотнули слюну в предвкушении, и вместо того чтобы как все нормальные граждане указать, что пол у них мужской, единодушно проставили крупными буквами «YES!», то есть «ДА!».

— Шутишь! — не поверил Денис.

— Вот те крест! — Паша осенил себя крестным знамением. — Гадом буду, если соврал!

— И что было дальше?

— Понятно, что. Конфуз вышел жуткий. История, разумеется, дошла до начальства. Генерал Блудов так орал на делегатов, что голос сорвал. В итоге всем влепили по выговору за аморальное поведение.

— Прямо как в анекдоте, — усмехнулся Зыков. — Знаменитый роман Виктора Гюго «Notre Dame de Paris»[6] вышел на русском языке под заглавием «Наши дамы из Парижа».

— Значит, по-твоему, мне стоит попробовать с сериалом?

— Обязательно, — кивнул Денис. — На таком материале и впрямь конфетку можно сделать.

— А хочешь — соавторами станем? — предложил майор. — Я рассказываю, а ты пишешь.

— С удовольствием. Всегда хотел попробовать свои силы в сценариях. Психоз будет доволен.

— Так, может, обмоем наше сотрудничество? — Паша с надеждой посмотрел на журналиста.

— Я бы с удовольствием, но дома нет ни капли спиртного. Вообще-то я непьющий.

— Вот и я непьющий, — вздохнул Зюзин. — С самого утра, мать твою.

— Может, это и к лучшему? Сценаристу нужна трезвая голова. Жизнь у тебя налаживаться начала. Пора выходить из запоя.

— Слушай! — неожиданно встрепенулся Паша. — Тут со мной такая странная история приключилась — до сих пор понять не могу, то ли сон это был, то ли явь. Заснул я, стало быть, в избушке на курьих ножках…

— Если на курьих ножках, то сон.

— Ты не понял, — покачал головой Зюзин. — Избушка всамделишная была — домик на детской площадке. Прилег я, значит, в нем отдохнуть и слышу голоса. Один говорит: «Гуляй, Тротил», а другой: «Пахан, не жри эту гадость!»

— Тогда это точно был не сон, — перебил журналист. — Тротилом зовут питбуля с соседнего двора, а Пахан — ризеншнауцер. Они с моим Мавром вечно конфликтуют. И детский домик в том дворе есть. Ты в нем, что ли, спал?

— В нем, — кивнул Зюзин. — Рядом с «Мадонной», которая делает аборты в день обращения. Так я к чему веду-то. Эти типы говорили о том, что в ресторане некий Клоп хвастался, будто это он мне труп на пост подбросил.

— Интересно! — оценил Зыков. — Выходит, труп тебе подбросил Клоп. А кто этот Клоп?

— Мне-то откуда знать? — пожал плечами майор. — Раз ты знаком с этими мужиками, может, у них и спросишь?

— Лучше не стоит. По виду — типичные бандиты. Таким вопросы лучше не задавать — недолго и на неприятности нарваться.

— Что же нам делать? Вдруг этот Клоп действительно замешан в убийстве?

— Для начала позвоним Кодюне Чупруну, — решил Денис.

— Клоп, говоришь? — пробасил в трубку Колюнл. — Есть такой бандит в ореховской группировке. Так, шестерка, мелкая сошка. А почему ты спрашиваешь? Серьезно? Клоп похвалялся в ресторане, что это он подбросил «гиббонам» труп? Откуда ты знаешь?

— Паша Зюзин слышал это собственными ушами, — объяснил Денис. — Вернее, он слышал, как один парень рассказывал другому, что Клоп это говорил.