Глава 1

К большому разочарованию Олеси, поезд Киев – Москва опаздывал на целых два с половиной часа, о чем было сообщено из висевшего на столбе репродуктора похожего на колокольчик.

Олесю одолевала невыносимая досада. Вот всегда так, когда спешишь, все получается отвратительно. Как будто кто-то нарочно старается навредить. Уж Олеся это испытала на себе. Ехала сюда, торопилась, даже пришлось нарушить правила дорожного движения, за что гаишник штрафанул ее, приехала, и теперь оказывается, поезд опаздывает. Попробуй тут не нервничать, когда этим поездом из Киева должна приехать ее сестра Ирина.

Окончив одиннадцать классов, эта дуреха надумала покорить Москву. Видите ли, она почувствовала в себе талант и захотела стать артисткой. Да не просто какой, а обязательно знаменитой. Вот едет поступать в ГИТИС. Вбила себе в башку, сама не знает чего. Что-то Олеся раньше не припоминала за младшей сестрой никаких талантов. В одиннадцатом классе эта самонадеянная дуреха пела в школьном вокально-инструментальном ансамбле и как видно вообразила себя звездой эстрады. А характер у нее с детства был настырный, уж если чего захочет, то вынь да положь. Ей родители всегда и во всем уступали, баловали. Вот и теперь видно не сумели отговорить, противную девчонку.

Олеся злилась на сестру за ее упрямство. Жизни Ирка не знает и не хочет понять, что здесь в Москве, таких доморощенных талантов, как в отстойнике грязи. И Олеся писала об этом ей в письме. Только не хочет Ирка слушать совета старшей сестры.

Лет семь назад Олеся тоже поддалась искушению и прикатила в белокаменную столицу с твердым намерением поступить во ВГИК. В результате – сразу же провалилась на первом экзамене. Было море слез и масса огорчений. И жизнь ее тогда круто изменилась. До сих пор Олеся не могла себе ответить, изменилась ли она в лучшую сторону, столько за эти семь лет она всего повидала. Но за что она могла поручиться точно, так это за утрату наивных представлений, которыми теперь грезит Ирка.

Не знает младшая сестренка, как было тогда Олесе тяжело. Деньги скоро кончились, и жить было негде. Пришлось ночевать у парней в общежитиях, делить койку то с одним то с другим, отдаваясь почти задаром. Но это было поначалу. Потом клиентами Олеси стали люди более состоятельные и у нее появились деньги.

Худо ли бедно, но за эти семь лет она сумела накопить на однокомнатную квартиру и купить вполне приличную «девятку», на которой теперь разъезжала по городу. А от тела ее не убудет. Главное, она не опустилась до уровня вокзальных шлюх, которые подставляют себя направо и налево за стакан вина и к тридцати годам успевают переболеть всеми болезнями, какие только можно заиметь, если быть неразборчивой в половых связях.

Дура Ирка – так в очередной раз подумала Олеся о сестре. Рассказать бы ей про все то, что пришлось пережить, и пусть она тут же на вокзале берет билет на обратный поезд и скорее катит назад, поближе к родителям и больше носа сюда не кажет. Ковровую дорожку тут для нее никто не расстелил. А нормально жить можно и там в Киеве. Да и не всем же быть артистками. В конце концов, можно прожить и без этого, лишь бы не уронить женское достоинство и гордость. Про себя Олеся так сказать не могла. Как не прискорбно сознавать, но за семь лет, пока жила тут, растеряла она эти качества, чего страстно не желала для сестры.

Олеся в очередной раз нетерпеливо глянула на часы. Надоело болтаться по перрону и мозолить глаза носильщикам и таксистам, выискивающим клиентов. Да и торопится она, об этом тоже забывать нельзя.

– Может тогда не ждать мне, уехать? – сказала себе Олеся, приходя к мысли, что за Ирку особенно беспокоиться не стоит. – Не маленькая она. Адрес мой знает. Ключи от квартиры я оставила соседке. Стол в кухне накрыт. Меня бы кто так встретил, когда я сюда приехала.

Послышавшийся негромкий голос за спиной заставил Олесю слегка вздрогнуть:

– Кажется, вы торопитесь? Могу подвезти. Мое авто тут рядом, за углом.

– Черт побери, откуда он узнал, что я тороплюсь. Неужели по мне это видно? – Олеся обернулась.

Перед ней стоял парень с надменным лицом покорителя женских сердец и пожирал ее взглядом, а точнее раздевал. Олеся не сомневалась, что прежде чем подойти, он осмотрел ее сзади с головы до ног и только после этого решил предложить свои услуги. Да и смотрит он на нее так, что готов не только ее подвезти, но и уложить в постель. Вон, какие у него глазища наглющие. А в целом лицо, в общем-то, ничего. И улыбка располагает к общению. Но голос грубый, вызывающий.

Из своего опыта Олеся знала, мужчины с таким голосом – откровенные грубияны, в достижение своей цели не способны на ласки с женщиной. И потому ей парень этот не понравился. Хотя может, и стоило спросить, с чего он взял, что она торопится. Но Олеся спрашивать не стала, сказала:

– Спасибо. Не надо.

Она посчитала, что разговор закончен, хотела отвернуться, но парень не уходил, настойчиво пялился на нее.

– Я сама на машине. Вы что, не понимаете? – несколько резковато произнесла Олеся, желая поскорее отшить этого доброжелателя.

Его улыбка обернулась хамской ухмылкой.

– Ну сама так сама. Я десять раз не предлагаю, – он повернулся и пошел по перрону дальше.

– А мне и раза предлагать не надо, – крикнула ему вдогонку Олеся и поскорее отвернулась, чтобы не видеть его рожу. – Ходят тут всякие козлы, – произнесла она себе под нос, вздохнув с облегчением. Стоит человек, ни к кому не пристает, так нет же, к нему самому пристают.

Но долго ей вот так стоять в одиночестве не пришлось. Когда Олеся достала сигарету, рука из-за ее спины протянула зажигалку, предлагая закурить.

Захотелось взвыть или отослать этого угодника куда подальше, чтоб не совал свою зажигалку ей под нос. На этот раз Олеся оборачиваться не стала, как впрочем, и отвергать предложенную зажигалку. Раз уж стоящий за ее спиной тип так настаивает, то она может и прикурить.

Она чуть наклонилась и прикурила и почувствовала от руки, в которой была зажигалка, запах дешевого одеколона «Шипр». Даже поморщилась.

– Могу подбросить, куда вам надо, – предложил из-за спины приятный баритон.

Все также, не имея ни малейшего желания обернуться, Олеся заявила в довольно категоричной форме, что в дальнейшей услуге типа не нуждается, и даже за предоставленную зажигалку не поблагодарила. Могла обойтись и своей, которая лежала у нее в сумочке.

Но настроение почему-то испортилось еще больше. Олеся посчитала основной виновницей этого – Ирку. Еще не приехала, а для Олеси уже неудобства. Стой здесь, чтобы вот так каждый встречный кобель приставал.

И она, больше не желая тратить время впустую, ушла. Машину свою оставила возле вокзала. Теперь сев в нее, и отъехав, послала к черту этот опаздывающий поезд.

– Пусть все будет так, как я решила, – сказала она себе.

Спустя минут тридцать с небольшим после того как Олеся уехала, к перрону медленно подкатил долгожданный состав и из вагонов показались утомленные долгой дорогой пассажиры. В толпе замелькали чемоданы, сумки и здоровенные баулы.

И сразу же к вагонам наперегонки кинулись носильщики с тележками в предвкушение заработать. Таксисты деловито засуетились возле своих машин, предлагая отвезти пассажиров хоть на край света.

В этой бурлящей толпе никто не обращал внимания на яркую длинноногую девушку с большой дорожной сумкой в руке. А девушка явно кого-то высматривала в толпе, обеспокоенною крутила головой по сторонам и на хорошеньком личике все больше появлялась растерянность. Ее выразительные глазки так и говорили – ну вот я и приехала, и что мне теперь делать?

В белой узорчатой блузке, сквозь которую просматривался лифчик, скрывающий большие груди и слишком короткой юбочке, она выглядела очаровательной соблазнительницей. Отменная фигура, смазливая мордашка, этого было вполне достаточно, чтобы влюбить в себя даже самого стойкого мужчину.

Она медленно шла по перрону, волоча за собой сумку, то и дело оглядывалась назад и едва не столкнулась с парнем, который тоже кого-то высматривал в толпе. Но сейчас он переключил свое внимание на нее. Нахалка умудрилась наступить ему на лакированный ботинок.

– Ой, извините, – сказала она, и ее щеки покрылись стыдливым румянцем. Так неловко получилось. – Я нечаянно, – добавила она.

Парень уставился на нее и кажется, нисколько не рассердился. Мигом окинул красотку похотливым взглядом с головы до ног, находя, что она даже очень ничего.

– Ерунда, – махнул рукой парень и улыбнулся. – Мне даже приятно…

– Что? – не поняла девушка и округлила свои глазки. – Приятно, что я вам наступила на ногу?

– Ага, – кивнул парень, засмотревшись на нее.

Девушка даже смутилась, хотя парень был и ничего, но чтобы уж вот так пялиться на нее в наглую, не зная ее имени.

– Меня должны были встретить… – не зная, о чем с ним говорить, сказала она и с огорчением добавила: – И, кажется, не встретили.

– Плохо, – сказал парень, не сводя с нее глаз. А ведь еще пару минут назад так сосредоточенно водил глазами по толпе.

– Да уж куда хуже, – согласилась с ним девушка. В последней надежде она еще раз пробежала взглядом по перрону, с которого и приехавшие и те кто их встречал, стали понемногу расходиться и толпа редела прямо на глазах.

– Первый раз в Москве? – спросил парень, угадывая в девушке провинциалку.

– Да нет, – проговорила девушка, но как-то не очень убедительно. – Я приезжала на каникулы… – соврала она.

– Понятно, – парень кивнул и воткнулся взглядом в ее большие груди, словно пытаясь разглядеть то, что находилось под лифчиком, чем еще больше смутил девушку, как видно не привыкшую к такому откровенному нахальству.

Девушка как-то даже съежилась, словно норовила спрятать свои достоинства. Только разве их спрячешь. Да и не понимает дуреха, что ей не прятать их надо, а наоборот выставлять напоказ. Так подумал парень, решив помочь прекрасной незнакомке.

– Тебе куда ехать-то надо? Адрес знаешь? – спросил он, беря из ее руки тяжелую сумку.

– Адрес знаю, – обрадовалась девушка. По крайней мере, это намного лучше, чем вот так стоять и разводить пустой треп. Да и устала она с дороги. Есть хочется.

– Раз так, тогда чего мы стоим? Такую красавицу я готов отвезти хоть на край света, – парень с неопределенностью махнул рукой в сторону, где по-видимому, в его представление и находился тот самый край.

Девушка видно умела ценить шутки. Засмеялась. И смеясь, сказала:

– Может быть, все-таки, для начала ограничимся столицей?

– Как скажите моя королева, – весело произнес парень, явно стараясь понравиться приезжей девушке и спросил. – Можно узнать ваше имя?

– Можно. Меня зовут – Галя, – представилась девушка. – А вас?

– Называйте меня – Лерычем, – весело, с улыбкой ответил парень.

Они пошли к стоянке. Там парень назвавшийся Лерычем подвел девушку к довольно ухоженной чистенькой бежевой «двушке».

– Ничего тачка. Твоя? – спросила девушка с отдаленной завистью, усаживаясь на переднее сиденье.

Парень важно сел за руль.

– Пока не моя. Но скоро будет моей, – произнес он с долей бахвальства.

– Это как? – уставилась на него девушка, ровным счетом ничего не понимая из его короткого объяснения.

– Да так. Срок этой машине идет. Потом ее спишут. Вот я и куплю ее по дешевке.

– Хитрец, – девушка прищурилась, посмотрев на водителя с легким осуждением. – А сейчас, значит, калымишь?

Парень отрицательно покачал головой.

– Да нет. Просто меня послали одну мадам встретить, – начал врать он. – Но она почему-то не приехала. Зато я встретил тебя. – Он переключил скорость и как бы нечаянно коснулся ее колена.

Как ни спешила Олеся, но раньше одиннадцати ей вернуться домой не удалось. Хотя ей и не терпелось поскорее увидеть Ирку. Что ни говори, а все ж таки сестра.

Заруливая с проспекта во двор, она сразу же глянула на окно своей квартиры и почувствовала, как сердце взволнованно заколотилось.

Света в ее квартире не было.

– Почему темно? Ирка без света сидеть не станет. А может быть, она меня не дождалась и спать легла? Ну, конечно. Она ведь устала с дороги, – этими предположениями, Олеся как могла, тешила себя, припарковывая машину возле подъезда.

Поднявшись на пятый этаж, Олеся не стала звонить в дверь. Если сестра спит, не за чем ее тревожить. Поэтому достав из кармана ключи, Олеся отперла дверь и войдя, осмотрелась.

В прихожей не было ничего такого, чтобы напоминало о присутствие Ирки. Туфли… сумка, где это все. И Олеся прямо из прихожей, позвала:

– Ира?..

В комнате Ирки не было. И все то, что для нее приготовила Олеся в кухне, стояло не тронутым.

– Ничего не пойму. Где же эта дрянная девчонка? – произнесла Олеся, усаживаясь на диван. Знала, что Ирка с детства была мастерица на разного рода сюрпризы, но на такое она вряд ли способна.

Олеся чувствовала себя не спокойно и что совсем плохо, никак не могла собраться с мыслями, ругая эту несносную девчонку.

– Ведь поезд наверняка уже давно пришел, – говорила она, расхаживая по комнате. – И если это так, то где в таком случаи Ирина?

Олеся глянула на телеграмму, посланную родителями. Прочитав ее, в растерянности положила на стол. Потом схватила телефонный справочник и нашла в нем номер дежурного по Киевскому вокзалу.

– Надо позвонить. Выяснить насчет поезда, – внушала она себе, набирая номер.

Оказалось, что хоть и с опозданием на два с половиной часа, но поезд, как и должен, пришел. Это было в первой половине дня. А сейчас уже вечер.

Олеся посмотрела на часы.

Время было половина двенадцатого.

– Ну где же она? Ах Ирка, Ирка. Не надо было тебе приезжать. И мне бы мороки не было. – Она долго сидела в кресле и курила, дожидаясь, что сестра вот-вот заявится. Ну тогда Олеся ей задаст. И уж точно завтра же отправит ее назад домой. Была охота из-за этой непутевой дурехи вот так нервы тратить.

Она опять взяла в руки телеграмму от родителей. В ней они указали дату, когда Ирка приедет и просили Олесю встретить сестру.

– А я ее не встретила, – в волнение произнесла Олеся и подошла к окну.

Отсюда из окна ее квартиры хорошо была видна улица и особенно автобусная остановка, к которой время от времени подъезжали автобусы. Из них выходили припозднившиеся пассажиры, но Ирины среди них не было…

Глава 2

В половине десятого вечера в кабинет подполковнику Туманову позвонил оперативный дежурный управления уголовного розыска.

Трубку снимать не хотелось. Опера уже хотели расходиться по домам, и вдруг этот звонок. Означать он может одно: где-то произошло очередное убийство и потому информация о нем поступает к ним в отдел.

Грек вздохнул и отвернулся, делая вид, что трубку снимать он не намерен.

Старший лейтенант Ваняшин и вовсе сидел за другим столом и потому тоже не проявил желания подойти к телефону. Он вообще предлагал разойтись, но Греку, видишь ли, захотелось докурить сигарету. Как будто это нельзя было сделать в коридоре пока шли, тем более из начальства в управление уже давно никого нет. Теперь, скорее всего, им придется задержаться на работе еще дольше. Ваняшин посмотрел на приятеля Грека, но тот в своих намерениях оказался тверд и к телефону не притронулся.

За своих помощников это сделал Федор Туманов.

– Слушаю, Туманов, – сказал подполковник.

Услышав его голос, дежурный повеселел.

– Как хорошо, что ты еще не ушел. Не придется тебя выдергивать из дома…

– Давай по существу, – предложил Туманов, зная наперед, что дежурный не стал бы его беспокоить ради того, чтобы поболтать просто так. И в этом он не ошибся.

– Николаич, очередной труп, – сказал дежурный.

Федор смял пустую сигаретную пачку и с ожесточением швырнул ее в урну. Сколько раз собирался бросить курить, да разве с такой работой бросишь. Все на нервах и успокоить их можно только стаканом водки да выкуренной сигаретой.

Грек услужливо подвинул Туманову свою пачку. Федор вытянул из нее сигарету, закурил, другой рукой прижимая трубку к уху.

– Судя по всему, там поработал тот, кого вы ищите, – сказал дежурный.

– Почему ты так думаешь? – зло спросил Туманов, и для того у него была причина. Всего за каких-то пару недель в городе произошло несколько убийств женщин. Причем, все убийства были похожи одно на другое: человек, совершавший их, перерезал жертвам горло острым предметом. Некоторых из своих жертв он насиловал. Но во всех случаях неизменным оставалось одно: у каждой женщины он забирал золотые украшения. Причем, если кольца и перстни он еще как-то снимал, то для того, чтобы вынуть сережки, срезал мочки ушей. И когда опера приезжали к очередной обнаруженной кем-то из случайных прохожих жертве, зрелище было ужасным. Похоже и этот звонок дежурного не сулил ничего новенького. Есть труп, но нет ни единой зацепки, чтобы по ней узнать того, кто совершил очередное жестокое убийство.

И услыхав, о чем идет речь, майор Грек не выдержал:

– Мать его… Эта тварь нам даст передохнуть? Хоть из кабинета не вылезай.

– Передохнем, когда возьмем его, – сказал на это Ваняшин.

Туманов ничего к сказанному помощниками не дополнил. Да и нечего дополнять. Пока убийца на свободе, стоит ожидать новых жертв, и значит, отдыха им не видать.

– Позвонила женщина, – сказал дежурный. – Она гуляла с собачкой и обнаружила труп девушки с перерезанным горлом. Так что, думаю, вам лучше не терять время попусту, – посоветовал оперативный дежурный, прежде чем положил трубку.

Туманов тоже положил трубку. И с минуту в кабинете была тишина. Со стороны это могло показаться несколько странным, но оперативники не проявляли суеты, были уверены на все сто в том, что свидетелей там нет и не было. Тот, кто совершает эти убийства, весьма осторожный человек и предпочитает обходиться без свидетелей. Да и следов не оставляет. Но Туманов все же решил взять с собой кинолога с собакой.

– Авось да повезет на этот раз и собака возьмет след, – сказал он, когда кинолог привел к микроавтобусу своего четвероногого друга.

Место, где произошло очередное убийство, находилось метрах в пятидесяти от проезжей части, а до ближайших домов и того меньше. Это была небольшая поляна, густо заросшая со всех сторон кустарником. И убийца выбрал это место не случайно. Знал, что тут ему никто не помешает, глумиться над жертвой. И даже если девушка будет кричать, то из-за шума проезжавших машин ее никто не услышит.

Фары оперативного микроавтобуса высветили круг примятой травы. Это сразу навело Туманова на мысль, что жертва, а ею оказалась полураздетая девушка с перерезанным горлом, отчаянно сопротивлялась. И трудно сказать, сумел бы убийца совладать с ней, не нанеся, он ей такую ужасную рану.

Федор склонился к трупу, возле которого сидел на корточках криминалист Семин и внимательно рассматривал разрез на горле, как видно и послуживший причиной смерти несчастной.

– Тот же случай, – сказал Семин, обернувшись к Туманову и указав на перерезанное от уха до уха горло и отсутствие мочек ушей.

Стоявший рядом представитель городской прокуратуры в этот неподходящий момент вздумал высказать в адрес сыщиков свои нарекания. Судя по виду, его уж точно выдернули из дома, а может быть из тепленькой постели молодой любовницы и он впопыхах даже надел рубашку наизнанку.

– Какой-то маньяк убивает женщин, а вы, подполковник, не можете его поймать, – с недовольством начал он. – Должно быть стыдно. Вы такой опытный сотрудник. Начальство вас хвалит, а вы не тпру… ни ну!

– Николаич, не обращай внимания, – шепнул Федору на ухо Грек. – Ему наверное жена не дала, вот он и злится.

– Погоди, Саня, – сказал Туманов Греку и встав перед зампрокуром и глядя ему прямо в глаза ответил: – У вас рубашка не той стороной надета. Это нехорошая примета.

– Что? – взвизгнул прокурорский работник, посчитав высказывание подполковника недостойной выходкой. Он даже изменился в лице. Лицо его сделалось до крайности строгим, как у начальника не привыкшего, когда подчиненные с ним так разговаривают. И поедая Туманова глазами, он злобно прошипел:

– Если через десять, максимум двенадцать дней этот маньяк не будет найден, я подам вашему генералу представление о понижение вас в должности и звание. Вам понятно, Туманов? – спросил он и не дожидаясь, что ему ответит подполковник, пошел к новенькой черной «Волге», поджидавшей его.

– Вы будете первым, кому я сообщу о задержание, – сказал ему в спину Туманов, но заместитель городского прокурора сделал вид, будто не услышал этого.

– Напрасно Федор Николаич, ты так с ним, – посочувствовал криминалист Семин Туманову, наперед зная, что теперь у подполковника будут неприятности. – Дело по розыску маньяка, находится у него на контроле. И если что, не сносить тебе головы.

– Голова одна, а начальников полно. Так что ну его, – Федор махнул рукой, давая понять, что не желает больше о строгом зампрокуроре говорить и глянув на валявшуюся рядом дамскую сумочку, спросил: – Документы у убитой есть?

Семин уже заглянувший в сумочку, отрицательно покачал головой. Он был в резиновых перчатках, осторожно извлек из сумочки все содержимое, что только лежало в ней. Оно оказалось небогатым: дешевенькая губная помада, косметичка и использованный железнодорожный билет. Туманов взял его.

– Киев – Москва, – прочитал Федор, не забыв глянуть на дату. – Вчера эта девушка выехала из Киева, а сегодня уже убита в Москве. – Он вздохнул, посмотрев на отъезжавшую черную «Волгу» с заместителем прокурора. Даже показалось, будто тот погрозил Туманову пальцем. А может, так было и на самом деле, за тонированными стеклами точно не разберешь. Но подполковника сейчас заботило другое.

– Жаль, что при ней нет документов, – сказал он Семину. – Это бы облегчило нашу работу и не пришлось бы устанавливать ее личность.

Семин изобразив сожаление, только развел руками. Хотя трудно сказать, сожалел ли он в действительности в настоящий момент о чем-либо. Заметив, что Туманов тронул убитую за руку, криминалист поспешил сказать:

– Около часа прошло с момента ее убийства…

Но Туманов показал ему на пальцы правой руки.

– Я не это имел в виду. У нее на пальцах были перстни. Она сопротивлялась. Пальцы были напряжены. Припухли. И потому, когда убийца снимал перстни, на пальцах остались кровоподтеки.

– А ты наблюдательный, Федор Николаич, – похвалил криминалист Семин подполковника и тут же спросил: – А еще что твоя наблюдательность тебе подсказывает?

Федор осмотрел одежду девушки. Ее разорванную полупрозрачную блузку, юбку. Трусики убийца стащил с убитой. Они валялись рядом с ее телом. Ажурные сексуальные трусики. Скорее всего, на девушке они смотрелись очень возбуждающе.

– Но она не похожа на дешевую проститутку, приехавшую в Москву на заработки, – сказал Туманов.

Семин не стал опровергать сказанное подполковником. Произнес лишь:

– Строить домыслы, это по вашей части. Я же, как всегда оперирую фактами. А они таковы: есть труп молодой девушки, на вид которой лет семнадцать – восемнадцать. Причиной смерти послужило нанесение глубокого проникающего ранения острым предметом в область шеи. Изнасиловав жертву, убийца забрал золотые украшения, а именно перстни и серьги и скрылся. – Это заключительное слово криминалист Семин произнес в тот момент, когда сюда к оперативникам со своей собакой подошел кинолог. Семин, как и Туманов нисколько не сомневался, что удача не сопутствовала четвероногому другу и его хозяину. И словно испытывая за это вину, пес воротил морду в сторону. Хотя никто из присутствующих не сомневался, он сделал все, что мог.

– Ну как успехи? – спросил Туманов у прапорщика кинолога.

– Собака след взяла и довела до проезжей части улицы. Ну, а дальше след обрывается, – доложил кинолог, поглаживая своего друга по голове.

– Понятно. Стало быть, там убийца сел в машину. Личную, или такси, – в раздумье проговорил Туманов и посмотрел на микроавтобус, в котором старший лейтенант Ваняшин опрашивал женщину, обнаружившую труп девушки. Подполковник решил подойти, чтобы задать ей пару вопросов.

Женщине было около шестидесяти лет. Она сидела на сиденье и от волнения вертела в руке карабин собачьего поводка. Тут же у ее ног положив лохматую морду на лапы, лежала пушистая болонка. Увидев подошедшего Туманова, собачонка уставилась на него своими бусинками глазенками.

Федор залез в автобус, сел на сиденье рядом с Ваняшиным, быстро прочитав записанные на листе бумаги показания, спросил:

– Скажите, вы когда вышли со своей собачкой погулять, не заметили, на обочине машину?..

Сидящая напротив женщина поправила сползшие с переносицы очки, посмотрела на Туманова.

– Вы знаете, по-моему, какая-то машина стояла. Но я особенно не приглядывалась к ней и тем более к человеку, который в нее сел. Во-первых, она была от меня достаточно далеко, а у меня плохое зрение. А, во-вторых, тут часто машины останавливаются. Водители бегают в кустики справить нужду. А меня подобные вещи не интересуют.

– Ну да, понятно, – задумчиво кивнул Федор.

Фактически на этом беседу можно было считать законченной. Все остальное гражданка изложила на бумаге. Хотя сказанного ею получилось всего-то ничего. Наверное, оно так и должно быть у человека случайно оказавшегося тут. Но старшему оперуполномоченному по особо важным делам хотелось большего, и Федор спросил:

– Скажите, гуляя тут, вы еще кого-нибудь не заметили поблизости? Может тоже как вы с собакой проходил? Или кто-то бутылки собирал?

Женщина упрямо помотала головой.

– Нет. Не заметила. У меня ведь плохое зрение, – напомнила она.

– Случилось убийство. Нам нужны свидетели. С их помощью мы сумеем скорей отыскать убийцу, – в голосе подполковника Туманова звучала настойчивость, но она не помогла. И женщина сказала:

– Но я никого не видела. Какой мне смысл вводить вас в заблуждение? – Прозвучало как оправдание, хотя за что ей оправдываться, когда она здесь человек случайный.

Подошел Грек. Его лицо выражало крайнее недовольство. Глянув на Туманова, усатый майор разочарованно покачал головой.

– Все кусты в округе излазил, – показал он на перепачканные брюки, произнеся: – А толку никакого. Этот гад специально выбирает такие места, где его никто не видит. И там убивает свои жертвы. Чтоб наверняка и без свидетелей. – Когда они с Тумановым отошли от микроавтобуса, он спросил, кивнув на женщину с собачонкой: – Ну, а эта чего говорит?

– А чего она может сказать? Она ничего не видела. Гуляла со своей шавкой и напоролась на труп. По мобильнику позвонила в дежурку. Вот и все, – ответил Туманов, закуривая.

Грек вздохнул.

– И чего ее понесло сюда? Шла бы со своей псиной по тротуару, где все люди ходят.

По сказанному Греком, Федор Туманов догадался, усатый майор не в восторге, оттого, что у них появился еще один труп. Но с другой стороны, искать убийцу надо.

– Надо, – согласился Грек.

– Он не остановится, пока мы его не остановим, – сказал Федор.

Грек устало кивнул.

– А как его остановишь, если у нас ни одной зацепки. Этот гад оставляет нам только трупы, но не оставляет никаких следов. – В голосе усатого майора слышалось отчаянье, которое не нравилось Федору Туманову. Не хотелось, чтобы Грек раскисал. Сам Туманов был человеком твердым и не привык опускать руки даже тогда, когда казалось дела были безнадежными. Или как их на языке оперативников называли бесперспективными. Он всегда доводил их до конца. И сейчас, поразмыслив немного, Федор сказал:

– Мы будем искать его. Пусть ему сейчас везет. Но когда-нибудь он все равно да проколется.

Грек понял, что это означало. И, прежде всего, следовало ждать новых жертв. Он ничего не ответил Туманову. Вдохнув полную грудь свежего ночного воздуха, глянул на небо, на котором отсвечивалось разноцветье городской иллюминации, и произнес задумчиво:

– Какая удивительная ночь. Жаль, что для кого-то она стала последней, – посмотрел он на труп убитой девушки.

Глава 3

Известие о том, что приезжает Ирина, с самого начала ничуть не обрадовало Олесю. Присутствие в ее однокомнатной квартире сестры, означало одно – прощай личная жизнь.

Даже если она поступит в свой институт, а Олеся и такого не исключала, ведь дурочкам везет, все равно это не изменит положение самой Олеси. Она окажется ущемленной в правах. И это в своей-то квартире. Ирина будет дело не дело маячить перед глазами, всячески мешать и что самое ужасное, надоедать. Неделю, другую, Олеся еще могла бы потерпеть сестру. Но не больше. На большее она не вытерпит.

И это еще не самое главное. Ужаснее всего то, что очень скоро эта смышленая девчонка поймет, как и чем Олеся зарабатывает себе на жизнь. А ее болтливый язычок Олесе хорошо известен. И значит, про ее жизнь очень скоро узнают родители. Тогда будет грандиозный скандал, который вряд ли пройдет без негативных последствий. Ведь их папашка, человек самых честных правил, от которых ничего, кроме неврастении, не имел, рискует получить еще и обширный инфаркт.

– Ну уж нет, – сказала себе Олеся, рассуждая как ей следует поступить. – Родители есть родители, и здоровье их надо поберечь. А Ирка пусть катится домой. В Москве и так полно провинциальных артисточек. Да и где гарантии, что Ирина выйдет в люди.

Олеся решила действовать сразу, как только получила телеграмму от родителей. Среди ее многочисленных знакомых был человек, который запросто мог решить ее многие проблемы. А уж помочь с Иркой, для него раз плюнуть. И потому не откладывая, Олеся сразу же позвонила ему домой, хотя он категорически запрещал ей это делать. Он тщательно скрывал от жены наличие молодой любовницы. Вот только саму Олесю его конспирация мало волновала.

Но дома его не оказалось. Жена подняла телефонную трубку, но с ней Олеся разговаривать не стала. Как впрочем не стала и отчаиваться, что не застала его дома, и позвонила своему всесильному любовнику на работу.

Не очень-то расщедрившись на приветствие, Олеся попросила его срочно приехать к ней. Причем, была немногословна, и как видно этим заинтриговала любовничка. Он забеспокоился.

– Олесенька, что случилось, детка? – голос всесильного любовника зазвучал озабоченно.

Олесе даже стало приятно. Да и какая женщина устоит, когда мужчина за нее вот так готов хоть в огонь хоть в воду. Но на этот раз требовалось от него куда меньшее. По телефону объяснять о своей проблеме было глупо и Олеся произнесла раздраженно:

– Приезжай, и я тебе все расскажу. Мне срочно нужна твоя помощь. Разве ты не понимаешь? Я тебя жду, – сказала она и положила трубку.

Он приехал ровно через сорок минут, как и обещал. Пунктуальность, Олеся больше всего ценила в мужчинах. Особенно когда мужчина появляется на пороге с букетом алых роз.

Поцеловав Олесю в щеку, он обеспокоено спросил:

– Что случилось? На тебя кто-то наехал? Братва? Менты? Говори кто? Я разберусь. – Голос его звучал так обнадеживающе, что у Олеси появилась гордость за своего всесильного любовника. Не у каждой женщины найдется такой мужчина, готовый ради нее на любые жертвы.

Но изматывать его Олеся не стала. Сжалившись, помотала головой и даже улыбнулась, чтобы его успокоить.

– Пока нет, но, кажется, скоро наедет, – сказала она.

– Вот как, – он деловито уселся в кресло и притянув ее за руку, посадил Олесю себе на колени.

Олеся обняла его.

– Говори, кто собирается на тебя наехать? Глотку порву этой сволочи. Слово даю.

Олеся поцеловала своего заступника в губы.

– Возможно ты удивишься, но это моя родная сестра, – сказала Олеся, игриво потрепав любовника по коротко стриженным жестким волосам.

Услыхав про сестру, он с минуту молча смотрел на Олесю, переваривая сказанное ею. Уж не разыгрывает ли она его? Как дурак мчался сюда к ней, думал, что-то серьезное стряслось, а она про сестру загибает.

И он решил уточнить:

– Ты чего, разыгрываешь меня?

В его глазах Олеся заметила некоторое разочарование. Пухлые, грубоватые пальцы расстегивали пуговицы на ее кофточке, чтобы подобраться к грудям. Теперь остановились.

– Разыгрываешь, да? – повторил он.

Олеся покрутила головой.

– Нисколечко. Ко мне приезжает сестра…

Любовник на это только захлопал глазами. Видно приезд младшей сестры он посчитал сущим пустяком недостойным обсуждения, особенно, чтобы вот так для этого мчаться сюда сломя голову.

– Ну и что из этого? Приезжает сестра. Подумаешь, делов-то…

Олеся зажала своим пальчиком его пухлые губы.

– Да, – разочарованно покачала она головой. – Неужели ты так ничего и не понял, мой милый, – с обидой произнесла она, сожалея, что смекалкой ее любовничек никогда не отличался. А достоинство у него одно – под брюками. И то в последнее время оно стало его подводить. Видно все-таки возраст берет свое, что ни говори.

– Не понял я. Объясни, что к чему, – признался он, продолжив расстегивать несколько последних пуговиц на ее кофте и когда с ними было покончено, подобрался к лифчику, стараясь поскорее избавиться от него. Олеся помогла ему. Расстегнула застежку. Лифчик он уже стащил с нее сам.

Олеся тихонечко вздохнула. Вот тупица.

– А чего тут объяснять, – сказала она. – Приезжает сестра. И она будет жить у меня. Значит, мы уже с тобой не сможем заниматься любовью так свободно как сейчас. Разве ты этого не понимаешь?

Кажется до конца ее мысль он все-таки так и не понял. Подумав, сказал:

– Ну чего ж теперь? Стало быть придется хату снимать.

Олеся психанула, порываясь встать с его колен.

– Ты что, совсем дурак? Видно ты меня все же не понял. Я не хочу, чтобы моя сестра тут у меня жила. Понимаешь? Она мне там дома досаждала, а теперь еще будет тут глаза мозолить.

Он с силой удержал Олесю, не давая ей встать и сказал уступчиво:

– Ладно, ладно. Успокойся. Ну чего ты разошлась. Если надо ее замочить, сделаем. Ты только скажи. Только не обзывай меня, пожалуйста. Я этого не люблю.

На этот раз раздетая до пояса Олеся все-таки вырвалась от него.

– Ну ты вообще, прямо изверг какой-то. Замочить! – передразнила она любовника, чуть сморщив свое красивое личико, которое впрочем своей привлекательности даже и тогда не утратило. – Ну и жаргон у тебя.

– Да нормальный жаргон, – ухмыльнулся любовник, и от переполнявшего самодовольства его тяжелая нижняя челюсть опустилась. Снизу и сверху во рту заблестели два ряда золотых зубов.

Стоя перед ним с голой грудью, Олеся взяла со стола пачку сигарет и закурив, сказала:

– Она даже не знает, что я курю. Вот удивится, – сказала она с издевкой, подумав, что младшая сестренка в отличие от нее уж точно не курит.

– Олесь, может я чего и в самом деле недопонимаю, – вынужденно признался любовник и тут же попросил: – Ты скажи прямо, чем я могу тебе помочь. Хочешь, я для твоей сестры сниму частную?

Олеся отрицательно покачала головой, решив, что для Ирины такой жест доброй воли ее любовника, это уж слишком. Как ласковая кошечка, она забралась к своему любовнику обратно на колени, давая тому возможность погладить ее и сказала:

– Знаешь, что я придумала?..

Он сунул свою руку к ней в трусики, поглаживая выстриженный лобок. Но Олеся не торопилась, сдвинула потуже ноги. Зная его нетерпеливость, решила поиграть с ним. Пусть возбудиться как следует. А у нее за это время будет возможность выговориться.

– Что? Выкладывай, не тяни. А то время для секса не остается. Мне ведь еще надо вернуться в офис.

Но в отличие от него, Олеся не торопилась. Сдерживая его порыв, как хорошая интриганка заявила:

– Вам, мужикам, только это и надо.

– Лично мне от тебя – да, – признался он, улыбаясь.

– Но может быть мы все-таки сперва о деле поговорим, – предложила Олеся делая все, чтобы его ласки затянулись.

– Давай, – уступил он.

– Вот что я придумала, – решила Олеся выложить свой план. – Нужно как следует напугать Ирку. Понимаешь мою мысль? – спросила она, видя, что любовник как баран хлопает глазами и молчит.

– Смутно, – признался он, старательно тиская своими ручищами ее груди.

– О-о, – простонала Олеся, рассердившись, что его соображалка работает туго. – Надо, например, сделать так, чтобы кто-нибудь ограбил ее. Отобрал аттестат, паспорт, деньги… Тогда она вынуждена будет уехать назад домой к родителям, и не обременит меня своим присутствием. Не будет нам с тобой мешать. Теперь-то ты понимаешь?

Он как будто оживился, протянул:

– Ага. Теперь понимаю. – И тут же предложил дополнение: – Может еще и трахнуть ее?.. – заметив, что Олеся вытаращила свои глазки, поспешил объясниться: – Ну чтоб еще больше напугать ее…

Олеся опустила руку к его ширинки.

– А не хочешь, чтобы я оторвала твой аппарат? – спросила она на полном серьезе, тут же на глазах превращаясь из такой ласковой кошечки в разъяренную тигрицу. – Тогда ты уже никого не сможешь трахать.

Эта решительность, с какой Олеся была готова исполнить свою угрозу, ему понравилась. Он расхохотался, отбиваясь от нее, зная чем отличается эта молодая красавица любовница от жены. Жена, как задубелая кляча, все его выходки воспринимала спокойно и с покорностью. А от Олеси исходил не только темперамент, но и решительность. Иногда она и морду была готова расцарапать ему, вот как сейчас. Не схвати он ее вовремя за руки, точно бы запустила свои острые коготки в его щеку. И он такой решительный и неприступный для окружающих, с этой девушкой делался податливым и послушным как ребенок.

– Ну перестань, Олеська, – поспешил он успокоить ее. – Я же ведь пошутил.

– А я не шучу, – пригрозила Олеся.

– Не заводись, успокойся, – окончательно сдался он. – Все будет, как ты скажешь. Без излишеств, – пообещал он, и похвалил Олесю. – Молодец. Неплохо придумано. Слушай, может ко мне личным советником пойдешь. В штат тебя зачислю. Зарплату получать будешь.

Олеся улыбнулась.

– Вот уж тогда ты точно останешься без своего аппарата. Если об этом узнает твоя благоверная. Или я не права? – она хитро прищурилась, выпустив в него тугую струйку дыма.

– А ты оказывается опасная женщина, – глядя Олесе в глаза, сказал он. – Прямо-таки, коварная.

Олеся восприняла его слова как похвалу и решив подыграть, раскрыла ротик, обнажив мелкие острые зубки, тем самым изображая коварного зверька.

– А ты думал? Ты меня еще не знаешь. Вот сейчас возьму и съем тебя целиком. Всего. – Девушка прильнула к нему, словно вампир жаждущий вцепиться ему в шею и напиться крови.

– Погоди, Олеська, – хлопнул он Олесю ладошкой по ее попке. – Перестань. Лучше скажи, у тебя фотография сестры есть?

Олеся удивленно посмотрела на любовника.

– А зачем тебе ее фотография? Кстати, Ирка разительно похожа на меня. Глянешь, не обознаешься.

– Так ведь я же не сам буду грабить твою сестренку. А поручу это дело кому-нибудь из своих ребят.

– В таком случаи, я тебе ее сейчас предоставлю, – сказала Олеся и соскочив с колен, голая подошла к шкафу и достала из него фотоальбом. Вытащила из него фотографию Ирины.

– Вот. Правда она сделана в прошлом году, когда Ирка закончила десятый класс. Но за год она почти не изменилась. Ну если только немного повзрослела. – Показала она фотографию.

Он посмотрел.

– Она – симпатичная девочка. Ножки у твоей сестренки стройные. И попка что надо. Знаешь, она и в самом деле здорово похожа на тебя. Сразу видно, один отец вас делал, – пошутил он.

– Конечно, один, – нисколько не смущаясь на такое откровенное хамство, ответила Олеся. Хотела забрать фотографию, протянула руку, но любовник не отдал.

– Фотку эту я с собой заберу. Надо будет пацанам показать, иначе как они узнают ее. А то еще обуют не ту, – улыбнулся он и тут же предложил: – Слушай, Олеся, может сказать им, чтоб как следует припугнули твою сестру? Ну там, нож пусть покажут? Или…

Он не договорил. Олеся кивнула, решив остановиться на ноже.

– А что, неплохая мысль. Нож, пожалуй, можно. Но смотри, чтобы ничего лишнего с ней не произошло, – пригрозила она пальчиком, намекнув на изнасилование.

– Не произойдет. Не беспокойся, – пообещал любовник, и попросил: – Ты вот что, напиши на обороте какой вокзал, и когда пребывает поезд. А то мои мальчики немного туповаты. Могут не разобраться.

Олеся ехидно ухмыльнулась, подумав, что им есть в кого быть тупыми. Руководитель-то у этих мальчиков тоже не далек умом. Вслух, конечно, об этом сказать она не решилась, чтобы не обижать любовника. Все-таки, что ни говори, а именно ему она многим обязана. Поэтому лучше свои мыслишки держать при себе.

Она взяла карандаш и на другой стороне фотографии написала название вокзала и время прибытия поезда. Сказала с улыбочкой, возвращая фотографию:

– Надеюсь, теперь твои мальчики не ошибутся.

Он убрал фотографию к себе в барсетку и раздевшись, обнял Олесю, прижимая к себе.

– А теперь иди ко мне моя киска. Сейчас папочка тебя поласкает, – он стал целовать ее в шею, грудь, живот, опускаясь к ее паху.

В зеркале трюмо, стоявшего позади кровати, Олеся видела, как при каждом движение дрожала его толстая задница над ней. Да и все его огромное тело сейчас походило на плохо застывший студень. Как бы она хотела, чтобы ее немолодой любовник помолодел хотя бы лет на двадцать. И чтоб ему побольше сил и темперамента. Зная, что это желание не осуществимо, она притворно застонала, делая вид, будто балдеет от удовольствия. И чтобы не расстраивать себя, старалась больше не смотреть в трюмо.

Глава 4

Было около одиннадцати вечера, когда Игорь Николаевич Борисов вернулся от Олеси в офис. Устало на подрагивающих ногах, поднялся по ступенькам, открыл дверь. В последнее время он стал чувствовать, что сдает. Не хватает силенок на молодую любовницу. Даже по этому поводу советовался со своим личным врачом, и тот дал рекомендацию быть поосторожнее с женщинами, не забыв упомянуть про пошатнувшее сердце, которое может и подвести. И самое лучшее бы расстаться с Олесей. Выжмет девчонка из него все соки. Только как расстаться, если тянет к ней его как магнитом. Сколько женщин было, но с Олесей у него все по-другому. И ни с одной из них ему не было так хорошо. Только вот за это хорошо платить приходится здоровьем.

Охранник дежуривший на дверях, скрывая улыбку, глянул в уставшее лицо своего шефа, догадываясь, где тот находился в то время, пока ему в офис названивала жена. В спортивном комитете, председателем которого Игорь Николаевич был вот уже десять лет, добрая половина сотрудников знала о его бурной любви к молодой особе. Хотя в слух об этом предпочитали не говорить. Другое дело пошептаться за спиной шефа.

– Игорь Николаевич, – произнес охранник уже вдогонку Борисову. – Тут ваша жена несколько раз звонила. Вас искала чего-то.

Борисов не останавливаясь и не оборачиваясь на ходу махнул рукой как о чем-то недостойном его внимания. И здоровяк охранник хихикнул, тихонько наговаривая:

– Знала бы она, с каким кобелем живет.

Игорь Николаевич отпер ключом дверь, но прежде чем войти в свой кабинет, обернулся, сказав охраннику:

– Вот что, Витек…

– Слушаю, Игорь Николаевич, – охранник вытянулся в струну, как солдат перед строгим командиром, от которого недолго схлопотать наряд.

– У нас тут еще кто из ребят остался? Или все уже разъехались? – спросил Борисов, малость озадачив охранника своим вопросом. С чего бы это ему понадобились ребята, когда вроде бы председателя больше интересуют девочки.

– Сашка рыжий где-то тут бродит, – сказал охранник, припоминая, что буквально минут двадцать назад видел парня. Тот маячил в конце коридора.

– А чего он бродит? – Борисов как будто удивился. Время позднее, а этому рыжему не сидится дома. Дел что ли у него никаких нету, как торчать тут. Вот люди. Игорь Николаевич даже осуждающе покачал головой.

– Да у него скоро соревнования. Какие-то там бумаги надо заполнить. Днем не успел. Вот теперь и колупается. А я думаю, Игорь Николаевич, делать ему нечего, потому и торчит тут, – высказался охранник, все еще ломая голову, с чего бы это председатель спросил про ребят. Раз спросил, значит, надо, только вот для чего. Но сам Борисов как видно не собирался ничего охраннику объяснять, а про рыжего сказал:

– Ну и хорошо, что рыжий не ушел. Ну-ка, давай его ко мне и побыстрее, пока он не смылся.

Как застоявшийся в стойле конь, охранник задвигал ногами.

– Сию минуту, шеф. Мигом будет доставлен, – отрапортовал охранник, заскучавший от безделья.

– Санек! Ты где? – заорал он что есть силы, чтобы его было слышно за дверями кабинетов и побежал по коридору.

Войдя в свой кабинет, Игорь Николаевич дополз до кресла и прямо таки упал в него, чувствуя себя изможденным. Шельма, эта Олеська. Настоящий чертенок. Умеет ведь завести его. Вроде бы уже все и сил нет больше трахать ее, но стоит ей взять его агрегат в свои руки, как тот опять готов к труду.

– Замучила она меня, – проговорил Борисов, точно жалуясь себе на свою же любовницу. Но тут же Игоря Николаевича брала гордость. Мало у кого есть такая красотка. А у него вот есть. И перед друзьями ее не стыдно показать, похвастаться. Пусть слюнки глотают.

Он немного отвлекся и даже не услышал, как рослый широкоплечий парень с коротко остриженными рыжими, как ржавчина волосами, вошел и теперь топтался у двери.

– Звали, Игорь Николаевич? – спросил рыжий, пытливо глядя на Борисова, точно угадывая его фантазии насчет любовницы.

Заметив этот его упертый взгляд, Игорь Николаевич слегка нахмурился.

– Звал. Давай-ка, присядь, – указал он на стул, ближний к своему столу.

Рыжий сел и преданно уставился на своего шефа.

– Ты у нас?.. – Игорь Николаевич сделал паузу. С этим рыжим парнем последнее время он почти не общался. Да и вон их таким молодцов сколько у него, а он один. Кой кого Борисов уже стал и подзабывать.

– Я боксер полутяж, – напомнил про себя рыжий, видя, что шеф запамятовал.

Сам Борисов на это любезно кивнул, говоря:

– Знаешь, Саша, я тут недавно разговаривал с твоим тренером. Так вот он тебя хвалит. Говорит, что ты перспективный. Давай, старайся. Сначала первенство России, а потом и дальше пойдешь.

Рыжий не лишенный тщеславия, улыбнулся. Приятно, когда сам председатель спортивного комитета вот так отмечает тебя. Теперь он смотрел на Игоря Николаевича такими глазами, что если бы Борисов велел ему выпрыгнуть из окна, в этот момент рыжий не раздумывая сделал бы это. Но сейчас Игорю Николаевичу от рыжего требовалось совершенно иное. Да и дело-то пустяковое. Подумаешь, встретить девчонку и хорошенько напугать. Хотя ему и пугать-то ее особенно не придется. Взгляд у него такой, что Олеськину сестрицу сразу озноб прошибет. Привык он на ринге взглядом пожирать противника. И кто как не рыжий Саня подойдет для выполнения такого ответственного задания.

– Вот что, Саня. Думаю, я могу на тебя надеяться, – сказал Борисов еще раз смерив рыжего боксера взглядом.

Габариты у того довольно внушительные. И это еще один плюс. Что такая хрупкая девчушка сможет сделать против такой глыбы? Если только написать в трусики.

– Да я для вас… – рыжий стукнул себя в грудь кулаком. – Говорите, чего надо сделать?

– Ладно, ладно. Верю, Саня. А сделать тебе надо будет немногое. И сразу говорю, без криминала. Взгляни на эту фотографию, – Борисов достал из своей барсетки фотографию Олеськиной сестры. Показал рыжему.

Тот пока еще не понимал, к чему все это. Но раз шеф велит посмотреть, глянул.

– Симпатичная девочка, – сказал рыжий в ожидание, что последует от Борисова дальше.

– Запомни ее хорошенько. Запомнил?

Рыжий согласно мотнул своей башкой.

– А то.

Тогда Борисов перевернул фотографию, говоря:

– Теперь запомни на какой вокзал и в какое время пребывает поезд. Тебе придется встретить эту девушку…

– Да не вопрос, Игорь Николаевич. Если надо, встречу. Не беспокойтесь. Я все сделаю, – пообещал рыжий. Причем, держался он уверенно и спокойно. Борисов знал, именно эти качества встречаются у людей сильных. Поэтому счел своим долгом предупредить:

– Ты только смотри, Сашок, с ней того, не перестарайся. А то еще помрет со страху, – улыбнулся он, провожая рыжего боксера до двери.

Стоило ему выйти из кабинета, как Игорь Николаевич схватился за мобильник, набирая Олеськин номер.

– Киска моя, можешь считать, что проблема с твоей сестрицей решена. Я это дело поручил такому парню, только глянет на нее и она сразу уедет назад. Так что не волнуйся и ложись спокойно спать. Завтра он ее встретит. Деньги и документы он у нее заберет и передаст мне. Ну а я потом сразу же завезу тебе, как договорились. Пока моя радость, – сказал Игорь Николаевич и отключил телефон. Он уже хотел поехать домой, но обратил внимания на папку, в которой секретарша всегда для него оставляла деловые бумаги, которые требовалось рассмотреть и завизировать.

Для Борисова это означало одно, придется задержаться как минимум на полчаса, а может и больше. Ведь это не просто деловые бумаги, а финансовые ведомости.

Раскрыв папку, Игорь Николаевич поморщился как от зубной боли и плюхнулся обратно в кресло. Подобного рода документацию он прежде чем подписать, всегда изучал подробнейшим образом.

Зная скрытную натуру рыжего Санька, охранник тем не менее решил поинтересоваться, зачем того так срочно вызывал шеф. Когда рыжий вышел из его кабинета, едва закрыв за собой дверь, охранник не замедлил подскочить к нему.

– Санек, ну чего там у шефа? Вызывал-то он тебя зачем?

Но рыжий не счел нужным пускаться в откровения.

– Да так, – чтобы передать побольше неопределенности он даже пожал плечами и не прощаясь, вышел на улицу. Направился к своей машине – белой «восьмерке».

От нечего делать охранник вышел на крыльцо и закурил, недобро стрельнув взглядом на рыжего боксера.

– Зажрался чмошник. Своих, гад, уважать перестал, – произнес он тихонько про боксера, сплюнув горьковатую слюну на ступеньки крыльца. Теперь ему рыжий Санек был неприятен. И даже когда он отъехал, настроение у охранника не улучшилось. А скорее наоборот. Он думал о своей незавидной роли лакея, стоявшего на дверях. И даже такой пацан, который и годами-то намного моложе его, может себе позволить такое пренебрежительное отношение. А попросту говоря, наплевать на него. Он вздохнул, притушив сигарету, зашвырнул ее в урну. Хотел повернуться и зайти в здание, но тут его взгляд уперся в новенький шестисотый «Мерседес» шефа. К машине подошел какой-то бородатый человек. Сначала глянул сзади на номер, потом обошел машину вокруг, погладив рукой по капоту. И даже зачем-то заглянул в салон.

Охранник почему-то почувствовал к этому человеку жуткую неприязнь и ненависть.

– Вот урод. И чего зырит? – произнес он, по внешнему виду принимая человека за бомжа. Топчутся тут иной раз такие. Вот и этот видно приперся сам не зная за каким хреном. И чего бы спрашивается, этому уроду не топать дальше, куда шел. Но нет. Остановился, чего-то высматривает, вынюхивает. А вдруг от его грязной лапищи на машине останутся следы. Машина вымыта чище, чем он.

Рассуждая так, охранник спустился со ступенек, поправив висевшую на поясе дубинку.

– Чего носом тут водишь? Харя небритая. Прощелыга запойный, – крикнул он, направляясь к машине. О дальнейших своих действиях даже не думал. Все получилось как-то само собой. Хотя в его обязанности и не входило смотреть за машиной шефа, но раз уж он увидел, то надо этого типа отогнать. Вид у того уж слишком не внушает доверия. Наверняка чего-нибудь спереть хочет.

– Я кому говорю? – еще крикнул охранник. Очень его возмутило то, что этот небритый урод даже ухом не ведет, как будто ни ему говорено. Стоит и внимания не обращает на то, как охранник распинается перед ним. Это показалось особенно обидным.

– Это уж слишком, – сказал себе охранник и крикнул бомжу: – Эй ты, вали отсюда, пока я тебе дубинкой по хребту не врезал.

В переулке, где находился офис председателя спорткомитета, было темно. Рабочие из-за ремонта отключили уличные фонари на столбах, и только тусклый свет из-под нависшего над ступеньками козырька, освещал полоску проезжей части и стоящий на ее обочине «Мерседес».

Казалось все усилия охранника были напрасными и бородатый вел себя так, словно не слышал его. Это очень оскорбило самолюбие охранника. Да и в конце концов этот небритый чувак совсем не рыжий боксер Саня. И пару раз врезать ему по спине не помешает, а скорее наоборот, расставит все на свои места, и бомжаре будет ясно кто с ним разговаривает.

Охранник вытащил дубинку, поудобнее взяв ее в руку. Такого неуважения к себе он не мог простить этому замухрышке. Он подошел.

– Слушай, ты педик долбанный! Оглох что ли? Так я сейчас приведу твой слух в норму. И я не собираюсь тут с тобой… – прорычал охранник, замахнувшись дубинкой.

Вот только ударить ему не пришлось. Он не почувствовал боли, и не понимал, что произошло. Просто тот небритый бомжара обернулся в самый последний момент, махнув рукой. И горло охранника точно обожгло огнем. Чтобы как-то остудить ожог, охранник схватился обеими руками за шею и тут почувствовал, что его ладони липнут от крови. Она просачивалась между пальцами, и охранник чувствовал это, как и неизбежное приближение своей смерти.

Глазами полными ужаса охранник посмотрел на стоявшего перед ним человека и испугался, потому что теперь не увидел его лица. Только темное пятно, которое почему-то начало расплываться, погружая все вокруг в непроглядную темноту. И эта темнота в переулке стала душить охранника, не давая вздохнуть, хотя он отчаянно хватал раскрытым ртом воздух и задыхался. Хотелось выбежать на свет, скорее туда, на крыльцо офиса.

Хоть бы кто-то сейчас оказался здесь кроме убийцы и помог, оказал первую помощь. Умирать не хотелось. Мысль о неизбежности смерти, приводила его в ужас. От этого леденящего страха здоровенный охранник сжался, сделался ниже ростом и понимая, что обречен, беспомощно захрипел, пытаясь уйти. Он сделал два шага.

На третий шаг сил у него уже не хватило. Покачиваясь, он остановился. Будто кто-то невидимый толкнул его в спину, и охранник рухнул как подкошенный.

Все это время убийца стоял, наблюдая за мучениями охранника. Когда тот упал, на небритом лице появилась улыбка, а глаза засветились хищным блеском победителя. Шутка ли, ведь этот верзила и ростом намного выше его, да и весовые категории разные. А теперь вот лежит у его ног, такой кроткий и беспомощный.

Убийца наклонился над лежащим, за волосы чуть приподнял от асфальта его голову, пытаясь заглянуть в глаза. Потом что-то негромко пробурчав себе под нос, схватил верзилу за обе руки и волоком перетянул его тяжелое тело в темное пространство за машину. И сам спрятался, увидев, что дверь открылась и на крыльцо вышел Борисов.

На этот раз выглядел Игорь Николаевич недовольным и оказавшись на улице покрутил головой по сторонам. Отсутствие возле дверей офиса охранника, обеспокоило его. Сначала он хотел вернуться и все-таки отыскать охранника, но решил что доблестный страж скорее всего торчит в туалете. Да и возвращаться, плохая примета. Так подумал он и повернув защелку замка, захлопнул за собой входную дверь.

Темнота царившая в переулке, показалась ему неприятной и зловещей. Борисов с минуту постоял на крыльце, раздумывая, что может все-таки надо дождаться охранника и хорошенько отчитать того, почему он оставил входную дверь открытой. Но тут же Игорь Николаевич нашел разумное объяснение столь неприятному факту: рыжий боксер Сашок вышел, вот охранник и не закрыл за ним дверь

Игорь Николаевич направился к своему «Мерседесу», не видя того, что убийца охранника присел на корточки за его машиной. Чуть вытянув голову человек с небритым лицом внимательно смотрел на Борисова, и расстояние между ними неумолимо сокращалось с каждым шагом Игоря Николаевича.

Не доходя шага четыре до своей машины, Игорь Николаевич вдруг оступился, шагнув в темноту, обеими ногами очутился в липкой лужице.

– Это еще что такое тут? Вроде дождя не было. Что за дерьмо разлили тут? – он брезгливо поморщился. Он обошел машину спереди и подходя к левой передней двери, вдруг обо что-то споткнулся.

– А-а, мать вашу!.. Накидают тут всякой дряни… – возмутился он. Наклонившись, чтобы рассмотреть обо что споткнулся, он вдруг увидел человеческие ноги.

– Фу ты! Это чего?.. Откуда?.. – растерянно выговорил он и едва не вскрикнул, потому что узнал ботинки охранника. – Витя?! – осипшим от внезапного волнения голоском произнес он, остановившись. – Кто тебя? – Борисов оглянулся на входную дверь здания, которую только что запер на защелку. Он посмотрел в светящееся окно, за которым стоял стол. За этим столом должен сидеть охранник. Но его на месте не было. Выходит не ошибся Игорь Николаевич, доблестный страж лежит тут в луже крови.

Захотелось закричать, да так, чтобы все услышали. Игорь Николаевич пробежал тоскливым взглядом по окнам соседских домов. Хоть бы кто-то выглянул, заметил, что он здесь. И не один.

Он прислушался и вдруг услышал за своей спиной тихий, едва различимый для слуха шорох. Несомненно, кто-то крался к нему.

Борисов резко обернулся.

Из темноты к нему приближался человек. Он шел так тихо, что шагов его не было слышно, и, наверное, только поэтому Игорю Николаевичу показалось, будто тот не идет, а парит над землей как привидение.

– Ведь это он, он убил охранника, – произнес Игорь Николаевич, понимая, что выход у него один: как можно быстрее бежать.

Только теперь он понял, какую оплошность допустил. Выходя из здания, он захлопнул дверь на защелку, и все равно бросился к крыльцу под свет фонаря, кляня себя за излишнюю педантичность. Ну в самом деле, зачем было закрывать дверь.

Вбежав на крыльцо, он в последней надежде схватился за дверную ручку и изо всей силы рванул дверь. Но дверь не открылась.

А позади уже слышались торопливые шаги. Они приближались все ближе и ближе. И вот убийца уже рядом на ступеньках. Он поднимался на крыльцо, зная, что теперь его жертве деваться некуда.

– Проклятая дверь! – закричал Борисов, изо всей силы дергая дверь и наконец-то понимая всю безнадежность своего положения. Да и какой смысл рассчитывать на спасение, если убийца вот уже.

Игорь Николаевич медленно обернулся и увидел подходившего к нему человека. Тот в правой руке зажал какой-то предмет, похожий на нож. Он готовился нанести удар.

Страх парализовал волю к сопротивлению. И Борисов даже не пытался посмотреть в лицо убийце. Казалось он не видел его самого, только его правую руку отведенную в сторону для удара. И лишь в самый последний момент, поднял обезумевшие от страха глаза, глянув в небритое лицо убийце.

– Т… – губы его вытянулись, и в этот момент он почувствовал удар. Закрывая рукой горло, Борисов сел на ступеньку, привалившись спиной к двери.

Убийца стоял рядом, наблюдая, как его жертва умирает. Похоже ему мучения Борисова доставляли удовольствие. Особенно, когда Игорь Николаевич в последнем усилие, попытался закричать, но изо рта его вместе с кровью вырвались едва слышимые хрипы.

Наклонившись, бородатый обшарил его карманы, нашел ключи от квартиры, забрал их. Раскрыв барсетку, стал копаться в ней. Бумажник, документы на машину… и тут ему на глаза попалась фотография девушки. Он внимательно посмотрел на нее.

Казалось ничего его так не интересовало, как эта фотография. Перевернув ее, на обратной стороне он прочитал имя девушки, название вокзала, число и время прибытия поезда.

Утром чуть свет, кто-то из прохожих позвонил в милицию и сообщил о двух трупах в Гагаринском переулке. Оперативники срочно выехали на место преступления.

Подполковник Туманов пытался рассуждать логически, хотя кое-что в этом убийстве пока для оперативников оставалось неясным. Например, почему охранник, который должен находиться внутри офиса, каким-то образом очутился на улице. И кто в таком случаи запер дверь?

Осматривая место преступления, оперативники над этими и многими другими вопросами ломали головы. И что досаднее всего, не могли понять мотива.

– Неужели наш убийца переключился на мужиков? – сказал старший лейтенант Ваняшин, после осмотра обоих трупов. Ему не терпелось услышать мнение подполковника Туманова. Но тот не спешил с выводами.

– Может этого председателя спорткомитета на заказ сработали? – решил подсказать Грек, видя, что подполковник Туманов отмалчивается. Его молчание не нравилось усатому майору.

– На заказ? Ножом по горлу как тех женщин? – спросил вдруг Туманов.

Грек не знал, что ответить, пожал плечами.

– Ну не знаю. А ты склоняешься к мысли, что тут поработал тот самый псих, а не кто-то другой? – спросил он у Туманова.

– Точный ответ будет известен после тщательной экспертизы. А вообще, эти два убийства и убийства тех женщин похожи, – сказал криминалист Семин.

– В том-то и дело, что похожи, – вздохнул старший лейтенант Ваняшин. – Но там хотя бы ясны были мотивы: грабеж, изнасилование.

– Ну что касаемо грабежа, в данном случаи здесь этот факт тоже имеет место быть, – заметил Грек. – Похоже председателя спорткомитета ограбили. Я разговаривал с его секретаршей. Так вот она сказала, что Борисов был человеком не бедным. Всегда имел при себе приличную сумму денег. А в данном случаи как мы видим, его карманы пусты. По-моему убийца тщательно проверил их.

– Зато он не тронул карманы охранника, – сказал на это старлей Ваняшин.

Грек согласился с молодым своим коллегой.

– Правильно. Не тронул. И это странно. Отсюда вывод, может, его интересовал только Борисов, а охранник случайно подвернулся под руку. Как думаешь, Николаич? – обратился Грек к Туманову.

– Может. По-моему, на заказуху тут не похоже, – высказал подполковник свое мнение.

– А что, если преступник решил сработать по-тихому? Вот и сработал столь изощренным способом, – продолжал Грек отстаивать свою версию о заказном убийстве.

– Возможно, ее бы и стоило принять к рассмотрению, если бы не те убитые женщины, которым убийца вот так же перерезал горло, – напомнил Туманов.

– Ну, а если допустить, что этот способ убийства и те, просто совпадения? И совершены они разными людьми, – не отступал упрямый Грек. Он был на сто процентов уверен, что здесь поработал совершенно другой человек. Просто убийства совершены похожим образом. Некая роковая случайность. И он старательно доказывал, что такое даже очень вполне возможно быть. Хотя с ним особенно никто и не пытался спорить. Надо было действовать. Оперативники опросили всех сотрудников офиса, жителей ближних домов, но все оказалось безрезультатным. Никто, ничего не видел.

Глава 5

Еще днем, в половине пятого, Игорь Николаевич позвонил домой жене и предупредил, что вернется поздно.

Как раз перед этим Борисову позвонила его любовница Олеся и попросила срочно приехать к ней домой. В этот день свидание у них было не запланировано. Но раз Олеся просила приехать, Борисов сразу же отложил все текущие дела.

Татьяна Борисова догадалась, почему ее благоверный приедет домой поздно. И пусть он не врет, что задержится по работе. Знает Татьяна, какая у него по вечерам работа. Глаза бы она хотела выцарапать этой молодой шлюхе, чтоб не разбивала семью. Мало того, что благоверный делает этой девчонке дорогие подарки и обеспечивает ее деньгами, так он еще и все свободное время старается проводить с ней. Это ущемляло самолюбие Татьяны Борисовой.

И вот опять этот злосчастный звонок мужа. Она сразу поняла о причине его задержки, но постаралась не подать вида.

– Ну и черт с ним, – решила Татьяна в конце концов наплюнуть на неверного мужа. – Пусть трахает эту сучку, если ему так уж хочется. Да что я в самом деле, не баба? Или ко мне мужики не липнут? Если он так, тогда я тоже найду себе хахаля. Тогда посмотрим, кто из нас вперед завоет.

Участь верной жены больше не устраивала Татьяну.

– Я как дура, сижу, жду его с тарелкой борща, а он с любовницей забавляется. Ладно, дорогой. Ты меня еще попомнишь. – С этими мыслями Татьяна подошла к большому настенному зеркалу и придирчиво осмотрела себя с головы до ног, находя, что те четыре года, которые она провела совместно с мужем, нисколько не изменили ее в худшую сторону. Наоборот, она поправилась и фигура от этого стала только лучше. Груди, попка – все при ней. А на мордашку она всегда была ничего. Это все очень нравится в женщинах мужикам. Или она ошибается.

Одним словом, это она решила проверить на себе и тут же сменила домашний халат на белую короткую юбку и красный двубортный пиджак. Встала перед зеркалом.

Вид, надо сказать, был у нее вызывающий. В другой раз, прежде чем выйти вот так на улицу, она бы призадумалась. А сейчас решила досадить своему неверному мужу.

– Раз ему нравятся шлюхи. Я буду – шлюхой, – сказала она, обводя контур губ косметическим карандашом. Подкрасила ресницы. Чуть придала щекам румянец.

Последним предметом необходимым для сексуального соблазна мужиков, она посчитала туфли на высоченной шпильке. Не надевала их от самой свадьбы, и теперь чувствовала себя в них не слишком уверенно. Зато эти шпильки сделали ее несколько выше, ведь от высокого каблука ноги кажутся длинней и стройней. Стало быть, есть смысл помучиться.

Еще раз глянув на себя в зеркало, она усмехнулась, и даже почувствовала, что испорченное звонком мужа хорошее настроение, опять возвращается к ней.

– Чем я хуже той шлюхи? – горделиво вскинула она голову. – Если только тем, что меня он трахает задаром, а сучке платит деньги, – произнеся это, Татьяна вышла из квартиры, имея твердое намерение закадрить какого-нибудь хорошенького паренька. И чтоб обязательно был моложе ее Борисова. Самой Татьяне было двадцать семь. Хорошо, чтобы и кадр попался такого же возраста.

Как ни странно, но во дворе никого из местных старух, не оказалось. Такое случалось редко. Обычно лавочку возле подъезда занимали соседки, обсуждая всех и каждого, кто попадался им на глаза. Вот была бы пища для разговоров, если бы они увидели Татьяну в таком наряде. Но они оказались лишены такой возможности. Тут она вспомнила, что как раз сейчас по телевизору идет очередной сериал, поэтому все местные болтушки разбежались по квартирам.

Татьяна улыбнулась и свернула на тротуар. Сама не зная почему, глянула на сквер, располагавшийся напротив их дома.

Этим летом какая-то строительная организация изрядно испохабила любимый всеми местными жителями уголок природы, в котором росли липы и клены и березы. Говорили, что кто-то надумал на месте сквера заложить многоэтажку. Жители с боем отстояли свой сквер, хотя часть деревьев все же пострадала.

Татьяна посмотрела туда, где от нескольких деревьев остались только пеньки и увидела бородатого человека в клетчатой рубашке, стоящего возле чугунной ограды. Задрав голову, он смотрел на окна ее квартиры.

Нет, она не ошиблась. Именно на ее окна. Потом увидев ее, идущую по тротуару, он перепрыгнул через ограду и быстрым шагом направился к ней.

– Боже. Не может быть, – изумленно произнесла она, испытывая внезапно нахлынувшую тревогу, чувствуя, что ее начинает колотить озноб. Она давно вычеркнула из своей жизни этого человека, и вдруг он вот, идет к ней.

– Ой, мамочки. Что сейчас будет? – тихонько проговорила она, и тут же не раздумывая, повернула назад.

Наверное, со стороны она могла показаться странной. Шла женщина по тротуару, и вдруг резко развернувшись, побежала назад к подъезду прямо по газону, на котором росли цветы. Хорошо, что соседка с первого этажа не увидела ее, а то бы точно облаяла, за то что Татьяна истоптала ее клумбу.

Хотя самой Татьяне сейчас было наплевать и на цветы, и на соседку и вообще на все. Только бы скорей добежать до подъезда.

Она со всей силы ткнула кулаком в кнопку вызова лифта, нетерпеливо притоптывая ногами.

– Ну где эта чертова кабина? Почему она так медленно опускается?.

Обернувшись, она увидела как тот бородатый входит в подъезд, дверь которого еще не успела закрыться. И войдя, он посмотрел на Татьяну.

– Ой, ну скорей же, – шепнула Татьяна, подгоняя медленно опускавшуюся кабину лифта и понимая, что если и дальше вот так стоять в ожидании, бородатый подойдет к ней, и тогда… Ей было страшно думать о том, что будет тогда. И она решила не ждать, пока лифт опустится. Ну его к черту. Всегда так бывает, когда срочно надо, его не дождешься. Она побежала к лестнице, и стуча каблуками по ступенькам, влетела на свой этаж, задыхаясь и от этого хватая ртом воздух.

Тут же на площадке перед своей дверью скинула неудобные туфли. Осторожно на цыпочках подошла к лестничной перилле, глянула вниз. Показалось, что бородатый поднимается в след за ней. И она даже вроде услышала его крадущиеся шаги. Возможно, это ей всего лишь только показалось, но стоять и ждать, Татьяна не стала.

Рванувшись к двери, она быстро достала из сумочки ключи и отперла замок. А вбежав, закрыла дверь и прислонившись к ней спиной, стояла какое-то время и прислушивалась. Вдруг он тут и сейчас позвонит. Что ей тогда делать?

Так прошло пять минут. Потом десять. Но в ее дверь никто не позвонил. И это ее удивило. Зачем тогда было входить в подъезд?

– Неужели он ушел? Или может, быть притаился на лестнице и выжидает, надеясь, что я выйду посмотреть? Ну и пусть постоит.

Поглядев в дверной глазок, она увидела, что, по крайней мере, тут, на лестничной площадке возле двери его нет, но спокойней от этого ей так и не стало. Наверное, она еще долго бы стояла вот так, если бы не вспомнила про мужа.

– Мне надо было сразу позвонить ему. Какая же я дура! – ругнула она себя, подбежав к телефонному аппарату. Даже питая жгучую обиду на мужа за супружескую неверность, решила позвонить ему, предупредить, понимая, чем это может обернуться для ее Борисова.

Набрала номер его сотового, и если бы он не был отключен, все могло бы получиться по-другому. Но Игорь Николаевич приехав к Олесе, отключил свой мобильник, чтобы его никто не беспокоил. Так он делал всегда.

Тогда она набрала номер его секретарши, и та ледяным тоном сообщила Татьяне, что Игорь Николаевич якобы только что отбыл по неотложным делам.

– Понятно, какие у него дела. Сволочь. Ему же хуже будет, если я не дозвонюсь, – рассудила она. Потом еще несколько раз пыталась связаться с мужем, но его сотовый так и не отвечал. Секретарша ушла домой, и вместо нее Татьяне уже отвечал охранник, который повторял то же самое, что ей говорила секретарша.

– Игорь Николаевич отъехал по делам, – сказал он, не скрывая раздражения, по поводу ее надоевших звонков, когда Татьяна в очередной раз позвонила. Но все ж таки пообещал доложить о ее звонках, когда шеф появится.

– Ну что ж, чему быть, того не миновать, – грустно рассудила Татьяна, полагаясь на судьбу. Больше ничего не оставалось, как ждать. Авось, да обойдется. Номер телефона Олеси она не знала. – Раз ему эта шлюха дороже, пусть выкручивается как хочет, – решила она, на всякий случай выглянув в окно. Бородатого возле подъезда она больше не увидела, но все равно, легче на душе не стало. Скорее наоборот. Неизвестность пугала. Даже спать не хотелось.

В паническом беспокойстве она провела всю ночь сидя на кухне у окна и выкуривая сигарету за сигаретой.

Последний год их семейной жизни, был для Татьяны настоящим кошмаром. И все потому, что муж завел молодую любовницу. Татьяна ничего не могла поделать с этим, как не пыталась. Муж откровенно обманывал ее. Но досаднее всего было то, что тратил он на свою любовь гораздо больше, чем приносил домой.

– Сволочь и подонок! Пусть он не достанется и ей, – сказала Татьяна, заметив, что наступает рассвет, а ее Борисов так и не вернулся домой. Теперь она не сомневалась, была уверена, с ним случилось несчастье. Ведь раньше никогда такого не было, чтобы он не приходил ночевать. Слишком шустрый у нее был муженек: и любовницу потрахает и домой прибежит к жене под бок.

– Но теперь вот не прибежит, – произнесла она, видя в окно, что возле их подъезда остановилась черная «Волга» с милицейскими номерами.

Из машины вылезли трое: двое здоровых высоких, и с ними усатый мужичок, который задрав голову уставился наверх на окно ее кухни. Наверное, его внимание привлекло то, что в окне горел свет и это притом, что уже наступило утро. А может быть, он заметил женщину сидящую у окна с сигаретой в руке.