ModernLib.Net

ModernLib.Net / / - (. 1)
:
:

 

 


Скучающий без друзей семилетний Олежка написал письмо в газету с просьбой прислать ему оловянных солдатиков. Но вместо их, в деревню пришли семеро настоящих солдат. И жизнь мальчика изменилась.

В 1982 году на киноэкраны вышел замечательный фильм, снятый по этой сказке  Эдуардом Бочаровым.


Обычно люди получают по одному письму в месяц, а то и полгода ждут весточки.

В редакцию журнала ежедневно приходит тысяча писем, а случается и поболее. Письма привозят с почты в больших бумажных мешках. Читайте и отвечайте!

Напишите письмо в журнал, и вы получите ответ, напечатанный на пишущей машинке: « Здравствуй, дорогой Володя!..» или « Здравствуй, дорогая Сима!..»

История, которую я хочу вам рассказать, началась в отделе писем детского журнала. В большом бумажном мешке, среди тысячи писем оказалось такое:

« Здравствуй, дорогая редакция!

Меня зовут Оля... хотя я мальчик. Я живу в Петушках. Дома у нас одни женщины: мама, бабушка Варвара, тетя Наташа, тетя Фрося и маленькая Валька. А папа мой на зимовке, хотя давно уже наступило лето. Ребята со мной не дружат, говорят, что я маленький. А Фомка Горчичников отбирает у меня самокат. Пришлите мне оловянных солдатиков. Пять или шесть. Лучше — семь. До свидания, дорогая редакция».

На конверте с зеленой маркой той же рукой был написан обратный адрес: село Петушки, дом 17.

Это письмо никого особенно не удивило. В отделе писем привыкли ко всякому. Круглолицая Лариса Кумачева заложила в машинку чистый лист бумаги, и ее пальцы быстро забегали по круглым клавишам: тук, тук, тук...

« Здравствуй, дорогой Оля! Твое письмо редакция получила. К сожалению...»

И тут к Ларисе подошла студентка-практикантка Ия и сказала:

— Простите, можно, я отвечу Оле, которая мальчик?

Лариса удивленно посмотрела на худенькую девушку, скорее похожую на школьницу, чем на студентку, и протянула ей конверт с зеленой маркой.

Весь вечер Ия сочиняла ответ мальчику Оле. Это было нелегким делом. Девушке показалось, что письмо получается сухим и не принесет утешения. В который раз она рвала листок на мелкие клочки и принималась писать снова.

За этим занятием ее застал вернувшийся со службы папа — командир десантников. Он прочитал письмо мальчика и задумался. Вдруг лицо командира просветлело, и он сказал дочери:

— Я, кажется, что-то придумал.

— Ты напишешь ему ответ? — обрадовалась Ия.

— Я отвечу ему, — уклончиво сказал папа.

И долго еще ходил по комнате, вполголоса напевая старую военную песню.

* * *

А на другой день с той же песней по дороге шли солдаты. Их было немного: шестеро рядовых и сержант. Всего семеро. Они шли дружно, в ногу, только один из них, молодой, необученный, то отставал, то, задумавшись, натыкался на идущего впереди. Или путал ногу.

И тогда сержант сердился.

— Рядовой Суббота, — командовал он на ходу. — Раз-два, левой! Левой, а не правой!

У Субботы было худое, обветренное лицо и большие грустные глаза. А уши торчали в стороны.

Сперва солдаты шли полем. Потом громыхнули сапогами по мосту, подняли облачко пыли на пригорке и вошли в село с веселым названием Петушки.

— Подтянуться! — скомандовал сержант. Шаги зазвучали громче, словно солдат стало больше числом. И опять солдат с большими грустными глазами отстал, заглядевшись на резные наличники.

— Суббота! — прикрикнул сержант.

А бабка, мимо которой шло маленькое войско, взмахнула рукой:

— Какая же суббота? Нынче вторник. Когда, пройдя по главной улице села Петушки,

отделение поравнялось с домом номер 17, сержант скомандовал:

— Отде-ление, стой! Раз-два! Шестеро, как один, остановились.

— Нале-во!

Шестеро пар сапог щелкнули каблуками. Пятеро солдат повернулись лицом к дому номер 17, и только один повернулся в другую сторону. Это был все тот же молодой, необученный Суббота.

* * *

Оставив свое войско на улице, сержант подошел к калитке, которая держалась на одной петле и слегка раскачивалась от ветра. Но прежде чем войти во двор, он достал из кармана бархотку и стал наводить на сапогах глянец, пока на блестящем носке не увидел свое отражение. И тут до его слуха донеслись возбужденные голоса.

— Отпусти, пантера несчастная! — кричал мальчик.

— Ты мне верни дедушкин бинокль... мореплаватель! — отвечала девочка.

— Хочешь, я тебе фонарик дам с батарейками?

— Не надо мне твоих батареек! Дедушка не сегодня-завтра приедет, что я ему скажу?

— Не выкручивай руку, пантера!

— А это тебе за пантеру!

— А-а-а!

Сержант понял, что сейчас самое время войти. И распахнул калитку.

На середине двора в облачке пыли мелькали руки, ноги, головы. Казалось, человек действительно отбивается от разъяренной пантеры.

Сержант одернул гимнастерку и кашлянул. Но никто не заметил его появления.

Тогда сержант набрал побольше воздуха и выдохнул:

— Здравия желаю!

Он так громко выкрикнул свое приветствие, словно здоровался с целым полком.

На мгновение облачко замерло, сержант смог наконец разглядеть дерущихся: пантерой оказалась девочка с черными блестящими глазами, она вцепилась в волосы мальчика, а тот схватил ее за руки и старался оторвать от своей головы. Увидев сержанта, девочка нехотя выпустила свою жертву. Потом вскочила на ноги и, опасливо косясь на гостя, легко перемахнула через забор.

— За что она тебя так? — сочувственно спросил сержант, когда девочки-пантеры простыл и след.

— За бинокль, — вздохнул мальчик, — я нечаянно утопил в озере бинокль, с которым ее дедушка был на войне.

— Военное имущество надо беречь, — строго сказал сержант. — Ну, об этом после. Здравствуй!


— Здрасте! — Мальчик тяжело дышал. Его длинные, давно не стриженные волосы налезали на глаза и закрывали уши. От недавней схватки лицо было грязным, рубаха вылезла из штанов, а одна тапка потерялась. Два синих удивленных глаза смотрели на нежданного гостя.

— Тебя зовут Оля? — спросил сержант.

— Оля. Только я мальчик, — на всякий случай предупредил маленький хозяин.

— В журнал писал? — Сержант задавал вопросы и требовал точных ответов.

— Пи-писал.

— Оловянных солдатиков просил?

— Оловянных... просил. — Мальчик опасливо посмотрел на сержанта: может быть, нельзя было писать в журнал и просить солдатиков?

Но тут сержант неожиданно утратил свою строгость и, как бы извиняясь, сказал-

— Понимаешь, какое дело, у нас в. полку нет оловянных солдатиков. У нас только настоящие. — И сержант, как старшему по чину, доложил: — Отделение прибыло. Командир — сержант Воскресенье.

И приложил руку к краю пилотки — отдал честь. Мальчик поднял глаза и увидел за забором стоящих в строю настоящих солдат.

— Ты что собрался делать... с оловянными? — спросил сержант Воскресенье.

— Командовать, — ответил Оля.

— Ну, что ж, — сказал сержант, — идем, я познакомлю тебя со своими солдатиками. Сегодня они в твоем распоряжении, можешь командовать.

У сержанта были ровные, как две черточки, брови, а глаза холодные, то есть строгие. И весь он был аккуратный, подтянутый — настоящий военный.

Калитка закачалась на одной петле, а гость и маленький хозяин очутились на улице, где их поджидали солдатики.

* * *

Странная картина предстала глазам мальчика, когда он вышел за калитку и взглянул на застывших в строю солдат: все они заросли волосами — темными, светлыми, рыжими, а у некоторых даже успела вырасти борода. У одних пилотка съехала на ухо, у других вообще не было пилотки. Пуговицы расстегнуты, гимнастерки пузырями вылезли из-под ремня. А к сапогам приросли комья грязи. Перед мальчиком стояло не отделение солдат, а сборище нерях и грязнуль.

Мальчик вопросительно посмотрел на сержанта.

— Каков командир, таковы и солдаты, — был ответ. И мальчик с девичьим именем Оля почувствовал, что сержант сам очень удивлен и расстроен.

Рядом с забором стояла бочка с водой. Оля медленно подошел к бочке и с опаской заглянул внутрь. В круглой раме, как в зеркале, он увидел себя: грязного, заросшего, небрежно одетого. Словно бочка с водой превратилась не в простое, а в кривое зеркало.

— Что же делать... товарищ сержант... Воскресенье? — упавшим голосом спросил Оля.

И тогда сержант скомандовал:

— Рядовой Понедельник, ко мне!

И в то же мгновение перед сержантом очутился боец с лукавыми глазами, со впадинками в уголках рта, словно он собирался улыбнуться, но сдерживался. Но самое интересное, что на нем был неизвестно откуда взявшийся белый халат, пахнущий одеколоном, а из бокового кармашка торчали гребенка и ножницы.

— Под польку или под полубокс? — спросил боец-парикмахер.

Но вместо того, чтобы ответить на вопрос, растерянный мальчик сам спросил:

— Вы из военной парикмахерской?

— Из отделения сержанта Воскресенье! — как по писаному ответил солдат, которому очень хотелось улыбнуться, но он сдерживался.

— Разве солдаты бывают парикмахерами?

— Солдаты бывают парикмахерами, а парикмахеры бывают солдатами. Начнем, пожалуй!

И в ту же минуту бочка превратилась в зеркало, пенек — в кресло. И в руках парикмахера Понедельника, как большое странное насекомое, застрекотала машинка. Потом замелькала гребенка, затанцевали ножницы. Казалось, парикмахер не стриг, а жонглировал своими инструментами, как артист цирка. Через несколько минут работа была закончена, и из круглой рамы на Олю смотрел не заросший неряха, а аккуратный, подтянутый, вполне симпатичный мальчик.

— Чем освежить? — спросил мастер. — Шипр? Цветочный? Олимпийский?

И не дожидаясь ответа, из шипящего баллончика полил голову мальчика одеколоном.

Закончив свою работу, солдат-парикмахер положил в карман ножницы и гребенку и доложил командиру:

— Товарищ сержант, ваше приказание выполнено. Разрешите встать в строй?

— Становитесь, — ответил сержант и, критически оглядев мальчика, сказал: — Теперь другое дело! Так как тебя звать?

— Олег Комаров, — выпалил мальчик.

— Вот именно, — подчеркнул сержант. — В крайнем случае — Олежка.

* * *

Когда мальчик вернулся к солдатам, перед ним стояли уже настоящие воины — подтянутые, почищенные, застегнутые на все пуговицы, стриженые и бритые. Словно парикмахер Понедельник заодно с Олежкой ухитрился постричь да еще вдобавок побрить своих товарищей. Ну, а подтянулись они сами.

— Теперь я познакомлю тебя с твоими солдатами, — сказал сержант и стал, как по списку, выкликать солдат, и тот, кого он называл, делал шаг вперед, а затем снова возвращался в строй.

— Понедельник!

Из строя вышел парикмахер с лукавыми глазами. На нем уже не было белого халата. Из парикмахера он снова превратился в бойца.

— Вторник!

Вторник оказался крепко сбитым солдатом, с загорелым лицом, с широким носом, с густыми темными бровями. Шаг у него был тяжелый, уверенный.

— Среда!

Прежде чем шагнуть вперед, Среда откашлялся, словно собирался запеть. У него были светлые глаза, полное добродушное лицо, на котором золотились тонкие, завитые колечками усы.

— Четверг!

Шаг вперед. Щелчок каблуками. Голова слегка приподнята. Стройный, гибкий, пружинистый. Сразу видно — разведчик.

— Пятница!

У этого солдата были темные волосы, горящие глаза и черная полоска усов над губой. Он произнес непонятное слово: «Рамбавия!» — и улыбнулся. И тогда под черной полоской появилась белая полоска зубов. На плече у Пятницы висела походная рация.

— Суббота!

Молодой, необученный, наверно, опять задумался, потому что шагнул не сразу. И исподлобья посмотрел на мальчика большими серыми глазами.

Когда все солдаты были представлены, сержант Воскресенье сказал отделению:

— Это ваш командир — Олег Комаров... Олеж-ка. — И, повернувшись к мальчику, кивнул ему: — Можешь командовать!

И тут Олежка растерялся. Перед ним в строю стояли настоящие солдаты. Взрослые мужчины. Они ждали его команды, которая должна прозвучать как закон. Но вместо того, чтоб звонко скомандовать, Олежка неуверенно произнес:

— Направо!

Он сам удивился, когда солдаты выполнили его приказание. Правда, повернулись они не дружно, не четко, вразброд. Не по-военному. А последний в строю — Суббота — опять повернулся не в ту сторону.

— Шагом марш! — тихо сказал мальчик.

И солдаты зашагали. Все быстрее, быстрее. Они стали удаляться с такой скоростью, что вскоре превратились в точку.

Сперва мальчик бежал за ними. Потом выбился из сил. И как на спасителя посмотрел на сержанта Воскресенье:

— Что делать?

И сержант скомандовал:

— Отделение!

Его команда взлетела под небо и зазвучала на всю округу. И сразу темная точка стала расти, приближаться, превратилась в группу солдат. Отделение стремительно двигалось задним ходом, пока не очутилось перед домом № 17.

— Стой! — скомандовал сержант. — Раз-два! Налево! Понятно?

— Понятно, — кивнул мальчик. И на этот раз скомандовал громче и отчетливей: — Ша-гом марш!

Солдаты как стояли, так и зашагали. Они шли вперед развернутым строем, все сметая на своем пути.

Упал забор. Загремели ведра. Отлетела в сторону будка, из будки испуганно выскочила собака. Мальчик бежал за ними. Он снова забыл, что надо сделать, чтобы остановить солдат, и только когда солдаты вплотную подошли к дому, вспомнил и крикнул:

— Отделение!

И сразу солдаты попятились. И все, что они смели со своего пути, встало на место. Подскочило ведро. Прыгнула на место будка. В нее вбежала собака. Поднялся заваленный забор.

— Стой! — выдохнул мальчик. — Раз-два!

Он вытер пот с лица. И вдруг почувствовал усталость, словно проделал большую работу.

— Трудно? — спросил сержант.

— Трудно, — согласился Олежка. — Я думал, что командовать легко, а оказалось...

Сержант скупо улыбнулся мальчику и сказал:

— Ничего. Я помогу тебе. Открывай ворота. Заиграл невидимый оркестр, и солдаты, печатая шаг, вошли в Олежкин двор. И тогда сержант скомандовал:

— Отделение! Вольно! Разойдись! Пе-ре-кур! Строй распался. Солдаты разошлись по двору.

Петух шумно захлопал крыльями и, взлетев на забор, стал круглым янтарным глазом разглядывать незнакомых гостей.

В это время до слуха мальчика из-за дома долетели странные слова:

— «Оркестр»... «Оркестр»... Я — «Гитара»... Как слышите? Прием.

Олежка обошел дом и увидел радиста Пятницу, который разговаривал с кем-то невидимым.

— «Оркестр», «Оркестр», вас слышу хорошо. Докладывает «Гитара». Прибыли к месту назначения. Приступили к выполнению специального задания. До свидания, генацвале.

— Где же гитара? — спросил Олежка, когда Пятница кончил таинственный разговор.

— Мы и есть «Гитара», — ответил радист, — а полк — «Оркестр». Это позывные. Только молчок, военная тайна.

А потом Олежка подошел ко Вторнику и спросил:

— Почему никто не курит? Скомандовали «перекур».

— Мы все некурящие, — тихо ответил солдат, — а команда осталась старая... как для курящих. Перекур — значит отдых. Переменка.

А задумчивый Суббота стоял в стороне, и его большие серые глаза были полны печали. Олежка подошел к нему и участливо спросил:

— У вас что-нибудь болит?

— Нет. Только давно писем нет от младшего брата. А его тоже зовут Олежка. Он похож на тебя.

— Почему похож? — удивился мальчик.

— Все мальчики чем-то похожи. Как солдаты, — сказал молодой, необученный.

И тогда Олежка внимательно посмотрел на него и предложил:

— Хотите, я буду писать вам письма? Глаза Субботы сразу повеселели:

— Я получу письмо, а внизу подпись: «Олежка».

— Буду писать каждую неделю, — пообещал Олежка. — Как будто вы мой старший брат и служите в армии.

* * *

А в это время высокий, плечистый Вторник, сдвинув пилотку на затылок, подбросил молоток, поймал и начал стучать. Починил калитку, укрепил забор, прибил перильца, выпрямил помятое ведро. Он стучал громко, словно в такт музыке, которую никто, кроме него, не слышал. И там, где он постучал молотком, все становилось крепче, надежней, исправней. Он вытаскивал старые ржавые гвозди из ненужных досок и вгонял их в штакетник забора, и гвозди начинали новую службу.

— Если вытащить все старые гвозди из старых досок и вбить их куда надо — вся жизнь станет крепче, — объяснил он удивленному Олежке.

За несколько минут с помощью одного молотка солдат Вторник преобразил весь дом №17.

— А я думал, что солдаты только стреляют, — тихо сказал мальчик.

Вторник улыбнулся.

— Солдат все должен уметь, на то он и солдат.

* * *

Тут к Олежке подошел разведчик Четверг и доложил:

— Обнаружено НП противника.

— А что такое НП? — спросил Олежка.

— Наблюдательный пункт.

— Зинка, — не задумываясь, сказал Олежка. — Пантера всегда за мной подглядывает. Там в заборе есть дырочка.

Четверг ловко вскочил на забор и увидел девочку, которая внимательно наблюдала за происходящим во дворе Олежкиного дома.

— Здравствуй, пантера! — крикнул Четверг, сидя на заборе. — Ты что здесь делаешь?


  • :
    1, 2, 3, 4