2. Нэп

X съезд РКП (б) принял принципиальное решение о смене курса внутренней политики, о переходе от «военно-коммунистических» методов командования народным хозяйством и обществом к экономическим методам руководства. Новый курс был назван новой экономической политикой. Нэп означал легализацию теневой экономики, восстановление в ограниченных рамках свободного рынка при сохранении «командных высот» народного хозяйства в руках партийно-государственного аппарата. Тактической целью нэпа стал выход из кризиса путем укрепления экономического союза рабочих и крестьян, города и деревни. Стратегической целью стало построение социализма, скачок к которому через «военный коммунизм» оказался неудачным. Первостепенное внимание уделялось деревне. Она стала тем звеном, ухватившись за которое большевики намеревались вытянуть всю цепь стоявших перед ними исторических задач. В 20-е годы наиболее отчетливо проявились 12 составных частей нэпа.

Налог. В марте 1921 г. X съезд РКП (б) принял решение о замене продразверстки натуральным налогом. 21 марта партийное решение было конкретизировано в декрете ВЦИК о замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом. Главные отличия налога от разверстки заключались в его размере и стабильности. Налог был в два раза ниже разверстки и не мог изменяться в течение хозяйственного года. Беднякам предоставлялись налоговые льготы, зажиточных крестьян облагали повышенным налогом. В 1921 г. всех налогов было установлено 13. Через год их свели в единый налог, а в 1924 г. натуральный налог был заменен единым сельскохозяйственным налогом, взимаемым преимущественно деньгами.

Свобода торговли. После сдачи налога излишки сельхозпродукции оставались в распоряжении крестьян. Вначале предполагалось, что их можно будет взять через натуральный товарообмен (продуктообмен), как планировалось весной 1918 г. Но уже к лету 1921 г. стало ясно, что силами государственных и кооперативных органов эту задачу не решить: кадры не готовы, товарный выбор мал, цены высокие.

Руководство страны было вынуждено сделать вторую уступку – допустить свободу частной торговли. На деле это означало легализацию фактически существовавшего нелегального, «черного» рынка вначале на местном уровне, затем во всероссийском масштабе. Были открыты не только сельские базары, но и крупные региональные ярмарки (Нижегородская, Бакинская, Ирбитская, Киевская и др.). В крупных городах открылись торговые биржи. Наркомпрод снял заградительные отряды на всех железных дорогах, водных и гужевых путях. Крестьяне получили право реализации продукции по своему усмотрению, не опасаясь облав и репрессий.

Торговля стала основной формой связи между промышленностью и сельским хозяйством. Государственная, кооперативная и частная торговля оживила экономические связи города и деревни. В новых условиях Ленин призвал коммунистов «учиться торговать» и не отговариваться тем, что «нас в тюрьмах торговать не учили».

Земельный кодекс 1922 г. В октябре 1922 г. ВЦИК утвердил новый Земельный кодекс, разрешивший, а фактически легализовавший аренду земли и наемный труд в деревне, запрещенные Декретом о земле и Законом о социализации земли. Крестьяне также получили право свободного выхода из сельской общины и созданных в годы войны колхозов, право выбора форм землепользования. Земля, однако, оставалась в собственности государства. Купля, продажа, завещание, дарение, залог земли были запрещены.

Отмеченные выше меры поставили деревню на ноги. У крестьян появился интерес к труду, к повышению его производительности. Город почувствовал это довольно скоро. Вместе с тем усиливалось социальное расслоение деревни – росла прослойка кулаков, с одной стороны, бедняков и батраков – с другой. Мелкотоварное производство, главным образом производство хлеба на продажу, стало самым массовым укладом экономики.

Приватизация. В 1921 г. началась перестройка не только аграрной, но и промышленной сферы экономики. В августе был утвержден «Наказ СТО о проведении в жизнь начал новой экономической политики», который определил составные части нэпа в области промышленности. Положения «Наказа» были конкретизированы в ряде декретов, постановлений, положений и инструкций. Прежде всего, был взят курс на частичную приватизацию (денационализацию) промышленности, вначале кустарной и мелкой, затем и средней. Крупная и часть средней промышленности остались в руках государства (13 тыс. предприятий из 37 тыс. осенью 1920 г.). Частные лица получили право создавать новые торгово-промышленные заведения. Приватизация возродила частнохозяйственный уклад экономики.

Аренда. Отдельные государственные торгово-промышленные предприятия на определенных условиях сдавались в аренду частным лицам. Впервые курс на аренду госсобственности был закреплен в декрете от 5 июля 1921 г. Право сдавать предприятия в аренду частникам получил ВСНХ. Вначале в аренду сдавали мелкие предприятия, позднее – более крупные. Создавались смешанные, частно-государственные акционерные общества.

Концессии. Особой формой аренды стали концессии – предоставление иностранным предпринимателям права эксплуатировать и строить предприятия на территории Советского государства, а также разрабатывать земные недра, добывать полезные ископаемые и т. д. Концессионная политика правительства преследовала цель привлечь в экономику страны иностранный капитал. Проведение этой политики поручили Л. Д. Троцкому, который в 1925 г. возглавил Концессионный комитет. Широкого распространения концессии не получили, так как национализация советской властью иностранной собственности стала суровым уроком для зарубежных деловых кругов до конца XX века. В 1922–1927 гг. было заключено примерно 150 концессионных договоров, в т. ч. 36 в сфере торговли, 32 в обрабатывающей промышленности, 25 в горном деле, 24 в сфере технической помощи.

Арендные и концессионные предприятия возродили государственно-капиталистический уклад экономики. Ленин рассматривал госкапитализм в качестве ближайшего союзника социалистического (государственного) уклада в новой предстоящей борьбе с мелкотоварным хозяйством.

Децентрализация. Составной частью нэпа стала децентрализация управления промышленностью. Политика «главкизма» была свернута, большинство главков ликвидировано, к концу 1921 г. их осталось 16 (из 49 в 1920 г.). Сфера полномочий ВСНХ резко сузилась. В его ведении остались наиболее крупные, стратегически важные фабрики и заводы. Значительная часть промышленных предприятий перешла в ведение губернских советов народного хозяйства (губсовнархозов).

Хозрасчет. Большинство государственных предприятий снималось с государственного централизованного содержания и переводилось на хозяйственный расчет. Его суть обозначали три «С»: хозяйственно-оперативная самостоятельность (самоуправление) предприятий, их самоокупаемость и самофинансирование. Отныне предприятия были обязаны сами заниматься заготовкой сырья, полуфабрикатов и реализацией своей продукции. Это привело к складыванию горизонтальных связей в экономике, договорной системе между предприятиями, минуя центр. Эта система утвердила в экономике «диктат» потребителя, а не производителя. К концу 20-х годов по прямым договорам производилось 85 % промышленной продукции.

Наиболее крупные и технически оборудованные фабрики и заводы объединялись в тресты, которые работали на основе хозрасчета. Тресты были общесоюзные, республиканские и местные. Создание трестов вело к концентрации госсектора промышленности. Они препятствовали проникновению хозрасчета на предприятия. «Трестовский хозрасчет» не дошел до трудовых коллективов, они не почувствовали преимуществ нэпа.

Вольнонаемный труд. Переход к нэпу привел к отмене всеобщей трудовой повинности – одной из важнейших норм Конституции РСФСР 1918 г. В марте 1921 г. был ликвидирован Главный комитет по всеобщей труд повинности, ВЧК перестала преследовать «тунеядцев» и «паразитов», т. е. людей неработающих и живущих на нетрудовые доходы. Был взят курс на добровольное, экономическое привлечение рабочей силы в народное хозяйство. Вольнонаемный труд был закреплен в новом Кодексе законов о труде, принятом ВЦИК 30 октября 1922 г. Возникла избыточная рабочая сила, рынок труда. Трудоустройством безработных занимались биржи труда. Многие безработные пополнили число противников нэпа.

Денежная зарплата. В 1921 г. натуроплата труда (продпайки) была заменена денежной формой зарплаты. Карточная система была свернута. Для укрепления денежной системы вначале провели деноминацию советского рубля (соврубля) в соотношении 1/1000, затем – денежную реформу 1922–1924 гг. Государственный банк РСФСР, образованный осенью 1921 г., вместо соврублей постепенно ввел в оборот новые банковские билеты – червонцы. Один червонец равнялся 10 золотым рублям выпуска 1897 г. Денежное обращение на основе золотой валюты укрепило финансовую систему страны. Новые деньги стали серьезным стимулом к труду. В середине 20-х годов червонец был самой твердой европейской валютой.

Дифференцированная зарплата. На государственных предприятиях была ликвидирована уравнительная система оплаты труда (уравниловка). Новая тарифная политика строилась с учетом квалификации рабочих и служащих, количества и качества произведенной ими продукции. Увеличение зарплаты связывалось с ростом производительности труда. Таким образом, государство стремилось материально заинтересовать трудящихся в расширении производства.

План. По замыслу советского руководства рынок должен был не отменить, а дополнить план, т. е. государственное планирование народного хозяйства. В декабре 1920 г. VIII Всероссийский съезд Советов одобрил ГОЭЛРО. В декабре 1921 г. IX Всероссийский съезд Советов утвердил его. Таким образом, Государственный план электрификации России стал законом в условиях нэпа. Это был первый перспективный план развития всего народного хозяйства: промышленности, сельского хозяйства, транспорта. Он был рассчитан на 10–15 лет. В основе плана – строительство электростанций, которые должны были стать энергетическим сердцем новых промышленных районов.

Главный разработчик плана Г. М. Кржижановский придавал большое политическое значение электрификации. Он считал, что в XX в. электричество приведет к власти пролетариат во всемирном масштабе, как в XIX в. пар привел к власти буржуазию. Ленин связывал электрификацию с победой коммунизма в России, утверждая, что «коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Основатель Советского государства возлагал на план ГОЭЛРО большие надежды, связанные с подъемом экономики, повышением производительности труда, мобилизацией трудовой активности масс. Он советовал Кржижановскому активно пропагандировать план, привлечь для этого всех инженеров и электротехников. Исполнителям выплачивать премии, неисполнителей сажать в тюрьму.

В феврале 1921 г. при Совете труда и обороны была создана постоянно действующая Государственная общеплановая комиссия (Госплан). Первым ее председателем стал Кржижановский. Задачами Госплана стали разработка и контроль не только перспективных хозяйственных планов, но также годовых, а затем и пятилетних.

В период нэпа возродилась многоукладность экономики. В отличие от дореволюционной экономики, у нэповской был новый, ведущий уклад – социалистический (государственные предприятия, земля, недра, банки, внешняя торговля). Наряду с ним существовали: госкапитализм – арендные и концессионные предприятия; частнохозяйственный капитализм – предприятия, неподконтрольные государству; мелкотоварное производство – хозяйства крестьян, кустарей, ремесленников, связанные с рынком; натуральное хозяйство – хозяйства, не связанные с рынком. Самым массовым укладом был мелкотоварный, что объяснялось преобладанием крестьян в социально-классовой структуре населения страны (около 80 %). Ленин видел в этом укладе главного противника государственной сферы экономики, главный источник капитализма.

3. Судьба нэпа

С 1923 г. страна вступила в полосу хозяйственного подъема. Остались позади продовольственный, транспортный, топливный кризисы. Восстанавливалось народное хозяйство, при этом темпы восстановления сельского хозяйства и кустарного производства были выше темпов восстановления государственной промышленности, которая требовала больших капиталовложений. К середине 20-х годов сельское хозяйство, легкая и пищевая промышленность в основном достигли довоенного объема производства. Этому не помешал и значительный неурожай 1924 г., охвативший Нижнее и часть Среднего Поволжья, Северный Кавказ, некоторые районы Дона, Центральной черноземной области и Восточной Украины – территории с населением около 8 млн. человек.

Восстановлению сельского хозяйства и связанных с ним отраслей промышленности во многом способствовала торговля. Страна превратилась в большой рынок, часто напоминавший базар. Торговали все: бывшие мешочники, рабочие, демобилизованные солдаты, домохозяйки, безработные, государственные служащие (совслужащие) и т. п. Частник стал главной фигурой розничной торговли, которая к середине 20-х годов значительно стабилизировалась путем создания широкой сети магазинов и магазинчиков. Частного торговца называли лавочником.

В оптовой торговле преобладали государственные и кооперативные предприятия. Наиболее быстро развивалась потребительская кооперация, тесно связанная с деревней. Во главе потребкооперации стоял Центросоюз. Наряду с ней получили стимулы и другие формы кооперации: снабженческая, кредитная, промысловая, сельскохозяйственная, производственная, жилищная. Руководство страны контролировало и поощряло кооперативное движение, относя его к социалистическому сектору экономики.

Тем не менее далеко не все и в руководстве, и в обществе были довольны возрождением торгового капитала. Бывшие красные командиры, красноармейцы, партизаны и т. д. считали, что новый курс предает цели, за которые они проливали кровь на фронтах гражданской войны, и поощряет вчерашнего «врага народа» – мешочника и спекулянта, помогает новым буржуа – нэпманам. Объективной почвой для подобных настроений являлось быстрое социальное расслоение общества как в городе, так и в деревне. Образ жизни «новой буржуазии» вызывал и зависть, и откровенное возмущение.

Многие нэпманы, чувствуя временность и неустойчивость своего положения в условиях диктатуры пролетариата, стремились к скорейшему обогащению и проматыванию «бешеных денег». Историки назвали это явление «гримасами» и «угаром» нэпа.

Начиная с 1922 г. было проведено несколько показательных судебных процессов над частными торговцами, предпринимателями и связанными с ними совслужащими. Наиболее крупные из них состоялись в июле-декабре 1923 г. – дело ГУМа, Моссельпрома и др. На них были вскрыты огромные убытки, нанесенные государству в результате хищений и деятельности частника в качестве посредника при сбыте товаров государственных предприятий. Покупая у руководства госпредприятий и трестов товары с большой скидкой, частник перепродавал их с огромной прибылью, часть которой отдавал «спонсору».

Переломным в истории нэпа и государства стал 1925 г. – год завершения восстановительного процесса в области промышленности. Осенью 1926 г. XV Всесоюзная партийная конференция, подводя итоги восстановления народного хозяйства, заявила о необходимости перехода к структурной перестройке хозяйства.

Относительно быстрое восстановление экономики и первые успехи нэпа во многом были обусловлены резким сокращением военных расходов, которые в 1925 г. составили 50 % расходов Наркомата путей сообщения. Численность вооруженных сил была доведена до минимума – с 5,3 млн. до 600 тыс. человек. Судьба нэпа и страны была в зависимости от международного положения СССР и военной политики государства, которое находилось в «капиталистическом окружении», постоянном ожидании нового военного нашествия. Ослабление обороноспособности, которую Ленин рассматривал в качестве «зеницы ока» партии и правительства, было вынужденным и непродолжительным фактором внутренней и внешней политики СССР. Возрастание военной угрозы в конце 20-х годов привело к свертыванию нэпа вначале в сельском хозяйстве, затем, на рубеже 20-х – 30-х годов, в промышленности, а к середине 30-х и в торговле.

В условиях рыночной экономики продовольственное снабжение армии и растущих городов гарантировалось при соблюдении двух главных условий – ориентированности промышленности на потребности деревни и доступности промпродукции для крестьянства. Нарушение этих условий вызвало два крупных кризиса нэпа – 1923 г. и 1927/28 гг. Первый вошел в историю как «кризис сбыта», второй – как «кризис хлебозаготовок».

Кризис сбыта. В 1923 г. промышленность в значительной степени перестроилась на нужды деревни. Однако желание получить максимальную прибыль в условиях хозрасчета толкало работников ВСНХ, руководителей трестов и синдикатов до предела поднять цену на «свой» товар. Цены на промтовары выросли более чем в три раза по отношению к сельскохозяйственным. «Ножницы» цен достигли максимальной величины к октябрю 1923 г. Относительно низкая покупательная способность крестьян привела к затовариванию складов не только сельскохозяйственными машинами, но и самыми простыми и самыми необходимыми средствами сельхозпроизводства: косами, боронами, плугами и т. п. «Кризис сбыта» промпродукции отразился на хлебозаготовках. Государство было вынуждено вмешаться в процесс ценообразования, административным путем снизить цены на промышленные товары, повысить закупочные цены на сельскохозяйственные товары и организовать дешевый кредит для крестьянства. Это обеспечило растущий спрос деревни. Почти весь запас сельхозмашин и инвентаря был быстро распродан, хлебопоставки не были сорваны. Кризис был преодолен.

После восстановления народного хозяйства руководство страны взяло курс на перестройку экономики через преимущественное развитие тяжелой промышленности, прежде всего машиностроения. Только он позволял вывести страну в разряд промышленно развитых и обороноспособных стран. Промышленность стала ориентироваться прежде всего на свои, а не на деревенские потребности. Нужды деревни были отодвинуты на второй план.

Индустриализация потребовала увеличить хлебный экспорт для закупки машин и оборудования. Это усилило неэквивалентный обмен между городом и деревней. В этих условиях не половина, как в начале 20-х гг., а 3/4 тяжести госбюджета легло на плечи крестьянства. Экономисты подсчитали, что в 1926/27 сельскохозяйственном году крестьянство недополучило при обмене своих продуктов на промышленные товары сумму в 645 млн. довоенных (не червонных) рублей. Это дало основание сторонникам мелкотоварного производства утверждать, что крестьянство больше потеряло, чем приобрело благодаря Октябрьской революции. В условиях однопартийной системы вывод был не столько смел, сколько опасен.

Кризис хлебозаготовок. Политика «дать деревне меньше – взять у нее больше» в рыночных условиях была трудновыполнима. Положение резко ухудшилось в 1927 г., когда пошли разговоры о близкой войне с Англией, разорвавшей дипломатические отношения с СССР. Начатые советским руководством, они самым неожиданным образом ударили по продовольственному снабжению городов. Возник ажиотажный спрос на стратегические товары, прежде всего на хлеб. Он резко взвинтил рыночные цены. Они почти в 5 раз превысили государственные закупочные цены. Крестьяне требовали не менее чем втрое повысить последние, фактически бойкотируя хлебозаготовки. План хлебозаготовок 1927 г. был провален.

Возник острый продовольственный кризис, который заставил государство, с одной стороны, ввести карточную систему снабжения в городах, с другой – усилить административный нажим на деревню. Недовольство крестьян государственной политикой цен Сталин в 1928 г. истолковал как саботаж, как «хлебную стачку» кулаков, которые якобы наносят удар в спину пролетарскому государству, в то время как внешний враг готовится к новой войне.

В 1928-29 гг. власти перешли к чрезвычайным методам хлебозаготовок по примеру продотрядов времен гражданской войны. Для их проведения в деревню было послано 30 тысяч коммунистов, уполномоченных принимать чрезвычайные меры к саботажникам-кулакам. Закрывали рынки и базары, проводили обыски по крестьянским дворам. Крестьян заставляли сдавать хлеб в счет государственного займа индустриализации (введен в 1926 г.), в счет будущего года, настаивали на самообложении и обязательной сверхплановой продаже хлеба. Тех, кто отказывался сдавать хлеб, привлекали к суду по ст. 107 УК РСФСР и соответствующим статьям союзных республик «за спекуляцию». Суды автоматически выносили решения о конфискации как товарных излишков, так и запасов, необходимых для потребления и производства. Изымали инвентарь. Крестьян, осуждавших насилие, подвергали тюремному заключению по ст. 58–10 – антисоветская агитация. А ведь еще в декабре 1927 г. на XV съезде ВКП (б) В. М. Молотов говорил, что тот, кто предлагает политику насильственного изъятия хлеба, тот враг рабочих и крестьян. И Сталин подтверждал: «Правильно!».

Летом 1928 г. государство ослабило нажим, частично пошло на экономическое стимулирование. Чрезвычайные меры были отменены, закупочные цены повышены на 15–20 %. Это было сделано по настоянию Н. И. Бухарина, который считал, что ставка на насилие приведет к голоду. Принудительные заготовки хлеба, проведенные по настоянию Сталина в первой половине 1928 г., Бухарин назвал военно-феодальной эксплуатацией крестьянства, а Рыков – попыткой превратить деревню «в дойную корову индустриализации». Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. П. Томский причину кризиса хлебозаготовок видели в ошибках планирования, предлагали выйти из него путем корректировки ценовой политики, временных закупок хлеба за рубежом, частичного сокращения капиталовложений в металлургию и машиностроение, т. е. в снижении темпов индустриализации.

Несмотря на уступки крестьянству, осенью 1928 г. заготовки хлеба вновь оказались под угрозой. Крестьяне уже не верили государству. Зажиточные хозяева сокращали посевы, «самоликвидировались», середняки не хотели расширять производство, т. к. боялись попасть в разряд кулаков. К кулакам правительство стало причислять не только крестьян, эксплуатирующих наемный труд батраков, но и хозяйства с годовым доходом в 1500 руб.

Опираясь на большинство в Политбюро ЦК, Сталин вновь дал директиву на места применить жесткие административные меры к богатым крестьянам. Однако применять их стали и к середнякам. Молодой донской писатель М. А. Шолохов летом 1929 г. писал своим московским издателям: «Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен». С 1929 г. чрезвычайные меры стали системой. С нэпом в деревне было покончено, что и закрепила сплошная коллективизация.

В промышленности стали сворачивать аренду, хозрасчет, переходить к госзаказу, централизованному управлению. Договорная система была практически ликвидирована. Если в 1929 г. по хоздоговорам производилось более 4/5 промышленной продукции, то в 1930 г. – лишь 5 %.

Страна вступила в эпоху «большого скачка». Советская история 20-х годов непредусмотренным образом подтвердила слова Ленина о том, что нэп вводится «всерьез и надолго… но не навсегда», сказанные им в декабре 1921 г. на IX Всероссийском съезде Советов. В партийно-государственном руководстве победу одержали сторонники позиции «не навсегда».