– Это же бортники! Гляньте-ка, шапка у этого смешная!
Степан смущённо поправил свой головной убор:
– Чего это смешная? Спортивная.
– Какая-такая? – расхохотались старушки. – Спорти-и-ивная?
– А вы-то зубы нам не заговаривайте! Отвечайте, что на пасеке делали? – сердито оборвал медовушек дед и добавил, – И не бортники мы никакие – пасечники.
Медовушки снова прижались друг к дружке. Но та, что с левого краю стояла из-за спины руку вынесла, и все увидели на её ладошке капельку мёда, а в ней спящую пчелу. Крылышки у пчёлки прилипли к спине, лапки – к брюшку и глаза потускнели. Пчёлка замерла.
– Она вот заболела… – тихонько пролепетала бабушка. – Мы себе её забрали.
– Как это себе забрали? – спросил Димка.
– А так, – расстроено вздохнул дед, – не заберут больную пчелу медовушки – все пчёлы переболеют. Их всегда очень жаль…
Димка впервые видел своего деда таким расстроенным: у него, казалось, как и у этой пчелы, повисли усы, и борода стала как у деда Степана, не ровной и ухоженной, а торчащей во все стороны.
– Да не печалься, она одна такая была. Я все улейки проверить успела, пока твой малец не подошёл, – маленькая морщинистая ладошка прикоснулась к штанине деда и старушка в ярко красной косыночке потянулась к деду Фёдору, чтобы он лучше услышал её. – Мёда в сотах полно – хороший взяток будет, а мы уж вызреть ему поможем. А эту каплю медовую янтариком сделаем.
– Как это так, янтариком? – удивился дед Фёдор и густые брови его подскочили на лоб.
Старушка ласково продолжала рассказывать:
– Водопад у нас чудесный: мёд в камушек превращает, если мы просим.
Все старушки, как одна заулыбались и с охотою закивали головками в косыночках.
– Как так, деда? Разве из мёда янтарь получается? – удивился словам медовушки Димка.
– Выходит, получается, внучек, – ответил дед, сам удивляясь услышанному.
– Нет, янтарь – он не из мёда, – подтвердил Степан, уже поднимаясь, отряхиваясь от сухих листьев и кусочков прилипшего к одежде мха. Он взял с земли свалившееся с плеча ружьё. – Но медовушки, видимо, могут мёд в янтарь превращать. Да?
Он посмотрел на старушек и те снова закивали в ответ.
– Вот как… – поразмыслил дед Фёдор, – Так что же это в воздух-то летело, когда ты, Степан, с пригорка скатился?
Дед Фёдор зашёл за спины к бабушкам. Там он обнаружил разваленные дощатые стены и дверцу, которая была затворена на замок. Старый, проржавевший, он валялся тут же, рядом, вместе с засовом.
– Смотри-ка, надо же! Мало тебе Стёпа досталось! Тут такой домишко был славный…
– До отказу мёдом набитый! – добавила одна из старушек сипловатым голоском. – Ещё бы век простоял.
– Ох, не простоял бы! – покрутил в руках остатки от досок, из которых стены были сбиты, дед, – всё жук поел.
– Так что же, теперь нам без домика быть? А где же схорон наш?
– А каменный домик сделать нельзя? – спросил Димка. – Такой надёжнее.
– А где ты видел пчёл, которые в каменных домиках живут? – удивились медовушки и снова приуныли. – Нам бы этот домик поправить…
– На этот счёт не беспокойтесь, поправим, – уже подбоченясь и, повеселев, сообщил Степан. – Будет вам, где янтарики хранить. Только скажите, на что они вам? Ведь смотри, Димка, в каждой капле пчёлка спит.
Наконец, все подхватили с земли по янтарику. И Димка, и его дед, и рыжий Степан, увидели, что внутри застывших медовых капель спят пчёлы. Вот так диво! Разве такое раньше кто-то из них видел? И дед Фёдор расплылся в радостной улыбке:
– Выходит, они вот где все! А я переживал: мне замерших пчёл до смерти жалко! Они ведь труженицы: всю свою жизнь на цветы за нектаром летают, медок делают, а сами его и не пробуют…
– Как это деда? – для Димки это было новостью.
– А так! Всякая молодая пчела ест тот мёд, что им старшие пчёлы насобирали. Поэтому свой мёд они, никогда не едят. Так и у людей быть должно – родители своим детям дома строят и кормят их, пока те не вырастут. Да и потом до конца своей жизни о них заботятся, – и снова Фёдор погладил камушек со спящей пчелой. – Вот они где, оказывается, спят…
– А то-то, спят! – крикнул кто-то из медовушек.
– Ну и хорошо! – воскликнул дед Степан, – Так вы не ответили, на что они вам, а?
Старушки снова расхохотались и, вдруг все хором, почти пропели:
– Мы янтарики дедушкам даём! Они за них одежду нам шьют! Где красивый янтарик – там красивый сарафан!
– Ох-ты! – воскликнул дед Фёдор, – А зачем вашим дедушкам янтарики?
– Они ткани у наших сношенек выменивают!
– А сношенькам вашим янтарики зачем? – удивился Степан.
– Они у наших внуков нитки за них берут!
– А внукам они зачем?
– Так внуки нам их дают, чтобы мы им песни на ночь пели!
– Выходит, всё равно янтарики у вас хранятся? – догадался Димка.
– А выходит, и так! – отозвались развеселившиеся старушонки.
Димка, его дедушка и дед Степан рассмеялись.
– И как же мёд теперь в камень превратиться? – Димке очень хотелось это узнать.
Старушки затихли и стали переглядываться друг с дружкой, будто какой-то секрет не хотели открывать. Но одна, всё же, решилась:
– Не совсем камень ведь, правда? – эта смелая бабушка подошла к Димке и, взявши его за руку, обернулась к своим подругам, – Ну, что, может, покажем?
Медовушки согласились. Они выстроились гуськом и повели своих гостей по тропинке к лесной реке.
Река эта текла откуда-то издалёка, наполняясь водой от мокрой лесной земли и древних мхов. Она бежала между огромными валунами, скатившимися откуда-то с гор в незапамятные времена, и питала корни деревьев и трав. Она давала влагу лесному зверью и птицам. Вода в этой реке была такой чистой и прозрачной, что можно было без труда рассмотреть всё, что лежало на её дне, даже с тропы, по которой шли два деда и семилетний мальчик, вместе с бабушками из тайного лесного народца. И снова все шли молча, боясь потревожить лес, а теперь уже и реку, понимая, что приглашены они на таинство, которое не всякому глазу доступно. Некоторое время тропа спускалась вниз и вниз, пока вся компания не очутилась на берегу, в месте, похожем на чашу: кругом были высокие стены, из земли и корней деревьев, а впереди, перед глазами путников, с высокой скалы падали тяжёлые водяные струи. Это и был тот самый водопад, шум от которого слышали дед Фёдор, Степан и Димка. Места на берегу было довольно, чтобы все, кто пришёл к реке, могли свободно встать где угодно. Но все сбились в кучку возле старушки, которая держала в руках пчелу с капелькой мёда.
Как только бабушка подошла к воде, сразу положила каплю медовую на плоский камень, который под водой лежал, а остальные медовушки встали рядом и запели. Песня была такой красивой и протяжной, что дед Степан не удержался: он расчувствовался и стал подпевать. Правда, его тут же угомонили – слишком неровно он мелодию держал. А через несколько минут медовушка, закатав свой рукавчик, достала из воды янтарик, в котором навеки запечаталась спящая пчела.
Почему-то очень грустно стало Димке. Он вдруг вспомнил, как просыпаясь рано утром, бежал к ульям и говорил вылетающим из домиков пчёлкам: «Доброе утро! Хорошего вам медка!» Так он придумал их приветствовать, чтобы пчёлкам приятно на работу было вылетать. А ещё вспомнил, как они по его рукам ползали и щекотали его. И даже, когда одна пчела его ужалила, он всё равно не рассердился, ведь сам её нечаянно придавил рукой. Да и что там, обижаться? Ей же самой в два раза хуже было…
– Ты не жалей её, малыш, – ласково успокоила бабушка Димку, увидев, что у него на глазах навернулись слёзы, – придёт время и все эти пчёлы, как одна, освободятся от медово-янтарного покрова и отправятся на свои луга. И соберут много вкусного мёда. А пока тут у нас в лесу на сохранении побудут.
Димка от этих слов повеселел и даже отсыпал в ладошку бабушке несколько крупинок пчелиной пыльцы из своего карманчика, в благодарность за доброе слово. А вот медовушки, наоборот, приуныли:
– Только где нам янтарики наши теперь прятать?
– Ах, ты ж! Нехорошо…, – задумчиво потянул Степан.
Велено было бабушкам собрать разбросанный мёд и ждать. Сам же Степан, поправив свою спортивную шапку и охотничье ружьё, ушёл за инструментами и крепкими гвоздями, которые всегда были в дедовой избушке. А дед Фёдор и Димка остались помогать старушкам, и слушать их рассказы про маленькую деревеньку, спрятанную глубоко в лесу, где капли медовые дороже всякого золота.
Когда рыжий дед вернулся, работа закипела. И все вместе домик для янтариков заново отстроили: дед Фёдор свежих брёвнышек напилил, Степан небольшой сруб сколотил, а Димка такое место для схорона нашёл, чтобы никто больше не отыскал его и не развалил, как в этот раз. Счастливые старушки свои богатства за маленькую дверцу аккуратно упрятали, замочек ключиком закрыли, и, попрощавшись с гостями, разбежались кто куда – будто не было! Но прежде пообещали, что к Медовому Спасу мёд на пасеке непременно вызреет, вкусным и ароматным будет.
Встреча в Летнем саду
Невысокого роста старичок, в аккуратненьких резиновых сапожках зелёного цвета и в полосатом велюровом пальто, вышел на улицу. Нет, рост его был, скорее, совсем крошечным – на цыпочках, он едва доставал до пояса двенадцатилетнему мальчишке. Старичок раскрыл над головой огромный зонт и, забарабанившие по нему, дождевые капли весело прыгнули в разные стороны. Если бы кто-то наблюдал за этой картиной, то, скорее всего, предположил бы, что хозяин зонта кто угодно, только не тот, в чьих руках он находился – он был слишком велик для такого коротышки. Зато теперь старичок, ничуть не волновался за своё пальто: оно было полностью укрыто от мокрых капель летевших отовсюду – с неба, от проезжающих мимо машин, от прыгающих по лужам людей.
Ян Янович отправился в сторону Таврического сада, где служил последние сто с лишним лет. И, хотя день был рабочим, никаких серьёзных дел ему не предстояло из-за дождя. Это несколько расстраивало невысокого человечка, потому что необходимо было навести порядок на клумбах и поправить обломанные ветки цветущей сирени в саду. Но, впрочем, он не без удовольствия принял то, что послано небом и преспокойно объявил нынешний день выходным.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.