– Конечно, не существует, – кивнул головой незнакомец, – но тысячу лет назад они были, потом ассимилировались, смешались с людьми. Одним словом, вышли из подземелий и стали неотъемлемой частью человеческого общества.

– Бред какой! – простонала Диана и, закрыв глаза, с отчаянием вопросила: – О Боже, за что мне все это?!

Всевышний, как всегда, не ответил, божественный глас не прогремел с небес, а вот добродушного старичка как будто ошпарили кипятком. Он чуть не выпрыгнул из великоватого пиджака и, яростно вращая глазами, разразился гневной тирадой в адрес безвольных, слабохарактерных людишек, привыкших переваливать свои проблемы на чужие плечи, взывать к небесным силам, а также отягчать стонами да стенаниями жизнь близким, вместо того чтобы собраться с духом и действовать самим.

– Там, – указательный перст крикуна взмыл вверх, – своих дел невпроворот, чтобы по пустякам отвлекаться и маленьким плаксивым куколкам носы подтирать! – подвел итог сказанному мужчина, когда запас нецензурных слов и экспрессивных междометий был окончательно исчерпан. – Неужели за целых два дня Дарк тебя так ничему и не научил?!

Упоминание о напарнике, с которым они поспешно расстались на пятом этаже банка, придал девушке сил. Она легко вскочила на ноги, но голова предательски закружилась, и пол с потолком вмиг поменялись местами. Если бы мужчина среагировал чуть-чуть медленнее и не успел подхватить на лету падающее тело, то наверняка бы пришлось повторно накладывать омерзительную маску.

– Давай без театральных эффектов и резких движений, красавица, – примирительно произнес мужчина, бережно уложив Диану на пол и заботливо укрыв ее сверху медвежьей шкурой. – Не для того я с тобой возился, чтобы ты сдуру лоб расшибала. Осторожнее подниматься надо, постепенно-постепенно…

– Где Дарк, он жив? – незамедлительно спросила Диана, как только кровь стала немного слабее стучать по вспотевшим вискам.

– Моррона убить нелегко, тем более Аламеза… он у нас счастливчик, – уклончиво ответил старик.

– Где он, он воскреснет? – задала вопрос по-другому Диана, смутно припомнив разговор полицейских о вылетающих из окон террористах.

Мужчина сел рядом с девушкой на пол и долго молчал, пытаясь облечь ответ в наиболее мягкую, не травмирующую психику форму.

– Думаю, да, но нескоро, – наконец-то ответил мужчина, разводя руками, – точнее сказать невозможно. В силу некоторых объективных причин, на полное восстановление жизненных функций моррона может понадобиться разное время: от пяти до ста пятидесяти лет. В любом случае ждать этого момента не стоит, тебе нужно начинать действовать самой.

– Кто ты?! – почти выкрикнула Диана, с запозданием осознавшая, что не знает, кем на самом деле являлся ее таинственный собеседник.

Девушку немного успокоило лишь то обстоятельство, что пожилой мужчина слишком много знал, чтобы быть обычным человеком. «Определенно, этот хитрый, зловредный сморчок тоже моррон, – Диана пристально посмотрела на собеседника, – хотя не исключено, что сейчас он зашипит, обнажит клыки и вцепится мне в горло. Нет, глупо… Дарк говорил, что кровососы морронов не кусают, наша кровь для них яд. Укусить не укусит, а вот коготками полоснуть может, старый хрыч, или иную пакость учудит!»

– Ну наконец-то наш разговор хоть отдаленно стал напоминать беседу интеллигентных людей. – Старик покачал головой и картинно воздел руки к небу, напомнив Диане древнего карвеопольского божка из какого-то старого, просмотренного отрывками фильма. – Сначала нужно было представиться друг другу, потом немного поговорить на отвлеченные темы, а только затем перейти к каверзным вопросам, выяснению отношений и прочим важным делам с использованием попавшихся под руку тяжелых предметов.

С мужчиной было невозможно говорить. Диана терялась в догадках, почему он вновь разозлился и начал извергать на нее потоки ехидства и сарказма. То ли она чего-то не понимала, то ли он был чем-то сильно расстроен и накручивал свои, а заодно и ее, нервы.

Старик замолчал, неожиданно вскочил с ковра и заметался по кабинету, стараясь, наверное, догнать и изловить верткую и ускользающую от него мысль. Примерно через минуту забег по комнате был окончен и клетчатый пиджак вместе с его носителем вернулся в обшитое волчьим мехом кресло.

– Ладно, была не была, – вновь заговорил старик, сопроводив начало нового этапа беседы звонким шлепком ладони по острой коленке. – Хоть я о тебе почти ничего не знаю, да и, честно говоря, не интересуешь ты меня: ни как сотрудник Континентальной полиции, ни как женщина, и уж тем более ни как моррон, расскажу тебе правду, но если языком вертеть где попало будешь…

– Не надо угроз, говори! – резко перебила старика Диана, которой уже изрядно надоел этот глупый спектакль.

– Меня зовут Малвис Донато, я полномочный офицер ГАПСа и занимаюсь делами, которые тебя не касаются, но местами пересекаются с тем неудачным расследованием, которым занимался твой отряд. Вижу по глазам, ты уже догадалась, что я тоже моррон. Имя Мартин Гентар тебе ничего не говорит, Дарк обо мне не рассказывал?

Диана не могла ответить на этот, казалось бы, простой и незатейливый вопрос. Запершись в ванной гостиничного номера, девушка, конечно, слушала рассказ Дарка, но временами переживания затуманивали голову, и она иногда уходила в себя, погружалась в размышления и не слышала, о чем ей твердил сидевший под дверью моррон. Может быть, Аламез и упоминал имя Мартина Гентара, может быть, даже несколько раз, но точно припомнить она не могла. От долгого рассказа в памяти осталась лишь суть; мелкие детали, незнакомые имена и второстепенные факты были забыты.

– Впрочем, это не важно, – прервал затянувшуюся паузу Мартин, догадавшись о причине долгого молчания. – Для людей я Малвис Донато, для морронов Мартин Гентар. Когда вернешься в Мальфорн и встретишься с легионерами, то услышишь много нелестных отзывов как обо мне, так и о некоторых других персонах. До меня дошли слухи, что Совет теперь распускает слухи о странности моих привычек и шокирующих любого нормального человека или моррона пристрастиях. Болтуны явно не лишены фантазии, обвинения разнообразны, одни смешнее других… то я трупы поедаю, то с курочками-несушками экспериментирую, чтобы они, значит, золотом и прочим драгоценным хламом неслись. В общем, пакостей много, всех не упомнишь!

– Меньше бы блажил да бороденкой тряс, глядишь, и отзывы были бы поприличнее, – проворчала Диана.

– Злишься? Ну-ну, злись, – весело рассмеялся Мартин, которому почему-то понравилось, как Диана сердится и очаровательно морщит лоб. – Однако ты не права. Во-первых, характер у меня только за последние два десятилетия испортился. Поторчишь в полесской… дыре, всех возненавидишь. Даже в Филании тысячу лет назад не было так погано.

– А что во-вторых? – спросила Гроттке, почувствовав, что Гентар не торопился переходить к объяснению другой причины.

– А во-вторых, хоть я в Легионе пост высокий и занимал, но его добровольно оставил, никого не предупредив и разрешения у Совета не испросив. На то были причины, но факт остается фактом: отступников и дезертиров никто не любит, вот и распускают всякие омерзительные слухи, чтобы расшатавшуюся дисциплину укрепить да мне напакостить, если я жив. Кстати, что меня видела, в Легионе не проговоришься?

– С какой стати? Я даже не уверена, буду ли в него вступать, – честно призналась Диана.

– Будешь, куда ты денешься? Это лишь брюзжащие старики типа меня и Дарка одни могут, а молодежи, ни духом, ни умом неокрепшей, компания себе подобных нужна, да и учителя опытные не помешают, одна-то многому не научишься.

– Хорошо, обещаю, что не скажу, – ответила Диана, хотела добавить, что в отличие от Мартина Дарк хоть и зануда, но не престарелый брюзга, однако в последний момент передумала. – Ты меня от полиции спас, вылечил, а это многого стоит.

– Это все ерунда, так, мелочевка по сравнению с тем, что я сейчас тебе расскажу, какой информацией поделюсь.

Мартин вальяжно развалился в кресле и, закинув ногу на ногу, не сводил глаз с Дианы. Он пытался понять, удалось ли ему произвести впечатление на собеседницу. Однако фиолетово-бурый синяк надежно скрывал большую часть лица девушки, разглядеть под ним игру лицевых мышц и изменение выражения было невозможно.

– Зачем? – спросила Диана, вновь почувствовав легкое головокружение и усталость.

– Зачем мне это нужно? Да просто так, жест доброй воли, отеческая помощь начинающему бойцу, – вновь приветливо заулыбался Мартин, от чего жиденькая растительность на подбородке встала дыбом и приняла строго горизонтальное положение.

– Зачем мне твоя информация? У меня от событий последних дней и так голова раскалывается.

Откровенное признание девушки сильно расстроило бывшего мага. Его лицо мгновенно стало суровым, а глаза заблестели бесовским огнем, но на этот раз Мартину все же удалось взять себя в руки и удержаться от потока ругательств в адрес всех самонадеянных глупцов и упрямой Дианы Гроттке в частности.

– Затем, что морроны не растут как грибы, – назидательно произнес Мартин, когда успокоился. – Человечество – живой организм, Коллективный Разум – мозг, а мы – лейкоциты в крови. Если появился новый моррон, значит, где-то появилась опасная инфекция. Смысл нашего существования предельно прост – найти и обезвредить пробравшихся внутрь паразитов: уничтожить или по крайней мере локализовать источник угрозы.

– Излагаешь красиво и мудро. Не знаю, как в вашем ГАПСе, а у нас в Континентальной полиции говорят: «Философскую белиберду к делу не подошьешь!» Я поняла, что ты имел в виду, но каким боком реалии жизни Полесья относятся ко мне? Чем может помочь твоя информация?

– Ты слышала голоса? – внезапно спросил Мартин и пронзил Диану насквозь взглядом умных, слегка прищуренных глаз.

– Пока еще нет, но…

– Скорее всего и не услышишь. Нас слишком много, человечество разрослось, как на дрожжах, в мире каждый день происходит слишком много важных, судьбоносных событий. Лично мне кажется, что резервы Коллективного Разума почти исчерпаны. Он не поспевает своевременно реагировать и посылать сигналы одновременно всем, создает морронов, но не указывает точного направления действий. В этом большая проблема, в этом большая беда. Новичкам приходится думать самим или полагаться на мнение более мудрых и опытных собратьев.

– Так вот куда ты клонишь, в учителя и духовные наставники набиваешься?!

– И не мечтай, – Мартин резко пресек попытку голословно обвинить его в непомерных амбициях, – у меня и своих дел полно, чтобы еще за другими грязь вывозить. Пусть Совет Легиона глобально мыслит и мир спасает, мне же, старику, и полесских заморочек с лихвой хватает: коррупция, поголовное воровство, дележ сфер влияния между торговыми династиями и криминальными группировками, разбазаривание национального богатства, перманентный упадок отечественного производства и постепенное превращение суверенного государства в сырьевую-сбытовую зону, в хозяйственную пристройку КС. Согласись, завидное поприще для работы, дел хлебать не перехлебать!

Мартин замолчал. По тому, как нервно забарабанили его пальцы по краю стола и как покрылся морщинами узкий лоб, Диана поняла, что Гентар устал. Он не рассчитал сил и взвалил на свои плечи груз, который не мог унести. Трясина ежедневной борьбы со всеми и вся постепенно засасывала слабеющего бойца. Он уже не мог нападать, только латал постоянно возникающие в обороне бреши.

– Морронами становятся не случайно. До сих пор ни мне, ни другим собратьям не известно, по каким критериям Коллективный Разум выбирает несчастных, которых потом воскресит.

– Почему несчастных?

– Поживи с мое, узнаешь, – мгновенно парировал глупое замечание Мартин и тут же продолжил развивать свою мысль: – Однако при выборе претендента территориальный фактор играет далеко не последнюю роль. Это доказано практикой, например, рассмотрим случай небезызвестного тебе Дарка Аламеза. Сражение, в котором он погиб, проходило всего в каких-то трехстах-четырехстах километрах от места, где впоследствии решалась судьба человечества. С географической точки зрения богатства выбора у Разума в ту пору не было, война была всего одна, да и то энергии мысли павших солдат едва хватило, чтобы создать одного-единственного моррона. В наше время людей значительно больше, гибнут они чаще, и, следовательно, энергетический фактор не является первостепенным показателем. Иными словами, стоимость строительного материала сильно упала в цене.

– Постой, ты можешь говорить помедленнее и не так заумно? Я ведь в этой биоэнергетике ничего не понимаю, – честно призналась Диана.

– О стражи небесные! – жалобно простонал Мартин и тут же шлепнул себя по губам.

Диана вспомнила, что морроны верят лишь в сотворивший их Коллективный Разум, и то, не то чтобы верят и поклоняются, а просто признают его существование и воспринимают как обычную реалию окружающего мира: горы, воду, деревья. К любым же проявлениям религиозного фанатизма людьми они относятся крайне негативно. По словам Дарка, морроны являлись чем-то вроде авангарда воинствующего атеизма, передовым отрядом интеллектуалов, считавших, что мир надо познавать, а не бездумно поклоняться непонятным пока человечеству явлениям. Видимо, для Мартина упоминание высших сил в серьезном разговоре было столь же недопустимо, как для истинно верующего чертыхнуться в церкви.

– Ну куда уж проще? Вот смотри: тысячу лет назад общая численность популяции людей едва составляла один миллион биологических единиц, проще говоря, особей. Ежегодно гибло в среднем семьдесят-восемьдесят тысяч, может, чуть больше. Согласно моим подсчетам на поддержание нормальной жизнедеятельности только одного моррона ежегодно тратится энергия от пяти до десяти тысяч умерших, а для создания нового моррона требуется значительно больше, двадцать пять-тридцать тысяч, хотя это не текущие, а единовременные затраты, по мере необходимости, так сказать… А теперь давай подсчитаем! Тысячу лет назад одновременно существовало приблизительно десять морронов. Жизнь есть жизнь, и от смерти в случайной драке никто не застрахован. Совокупные ежегодные затраты энергии на поддержание жизнедеятельности всего Легиона составляли от ста до ста пятидесяти тысяч, налицо явное энергетическое голодание. Разуму часто самому приходилось инициировать голод, эпидемии и, конечно же, войны, чтобы сформировать минимально необходимый ресурс. Новый же моррон мог возникнуть лишь в годы, когда человеческая кровь текла рекой. Как ни горько признавать, все мы, морроны старшего поколения, – чудовища, порожденные войной.

– Минутку, – Диана высоко подняла руку вверх, прося рассказчика помолчать, – но ведь если в жизни людей большую роль играет наследственность, она во многом предопределяет характер, темперамент, наклонности человека, то…

– Умница! – Мартин засиял, как будто выиграл в лотерею миллион, и на радостях захлопал в ладоши. – Должен перед тобой извиниться, поначалу я не очень высоко оценил твои умственные способности… Рад, что ошибся. За последние двести лет в среде морронов произошли не только количественные, но и качественные изменения. Но честно говоря, я боюсь утомить тебя нудным рассказом.

– Внимательно слушаю, – произнесла в ответ Диана и с удивлением отметила, что старик перестал казаться ей противным, брюзжащим ворчуном. У нее возникло к нему странное чувство, отдаленно напоминающее уважение и симпатию.

– Сейчас в Легионе чуть больше двух тысяч морронов и еще по свету раскидано десятка два самолюбивых отщепенцев типа меня. Энергетические затраты Разума на жизнеобеспечение одного моррона остаются неизменными. Общая же величина затрат растет только в прямой зависимости от увеличения численности Легиона. Ничего сложного. Элементарная арифметическая прогрессия: «два плюс два – четыре, а четыре плюс два – шесть». Ресурсов стало много, теперь Разум может создать моррона когда угодно, хоть штамповать нас через каждый час!

– Но ведь не штампует же!

– А зачем? Лейкоцитоз возникает, только когда по организму бродит зараза. Все хорошо в меру. Недаром мы в обычной жизни ничем не отличаемся от людей. В период, когда нет угрозы человечеству, мы из белых кровяных телец превращаемся в нейтральную субстанцию. Ты уж прости, что влезаю в дебри медицины, но так вроде бы нагляднее. На примерах из жизни животных получилось бы хуже, ты еще, чего доброго, обиделась бы…

– Я не против, продолжай. – Диане не терпелось узнать, чем же закончится увлекательный рассказ, куда заведут Мартина его рассуждения, но в то же время девушка боялась пропустить что-то важное, нарушить последовательность и целостность логической цепочки. – Если что, и про зверушек послушаю, но только без пошлостей, а то знаю я вас, старичков, шустры да языкасты не в меру!

Мартин не обиделся, он весело рассмеялся и игриво подмигнул девушке, красивой, даже несмотря на обширный синяк, покрывающий большую часть лица.

– Количественные изменения влияют на качество, и, к сожалению, далеко не всегда в лучшую сторону. Раньше люди чаще всего гибли в ходе войн: солдаты, павшие в битвах, крестьяне, застигнутые врасплох вражеским авангардом, купцы, ограбленные разбойниками в смутные времена, – не важно… на каждом из них так или иначе лежал отпечаток войны. В современном же мире статистика смертности сильно изменилась. Хоть люди и продолжают самозабвенно убивать друг друга, но подавляющее большинство индивидуумов регулярно уходит в мир иной по совершенно иным, обыденным причинам. Заболевания сердечно-сосудистой системы, возникающие на основе врожденных дефектов или неврозов, онкология кожных и внутренних тканей, дорожно-транспортные происшествия и катастрофы, вызванные или буйством природных стихий, или дефектом возводимых людьми же конструкций, например: непрочный фундамент высотного здания, прорыв плотины и т. д. и т. д. Наследственность у нынешних поколений морронов плохая, – Мартин печально вздохнул и развел руками, – поэтому и Легион превратился в проходной двор. Бойцов мало, зато много обывателей, озабоченных тем, как бы протянуть еще пару-тройку сотен лет.

– Здоровый человеческий эгоизм, – возразила Диана. – Что поделать, умирать-то никому не хочется.

– Желание жить долго и счастливо вполне разумно для человека, но не для моррона. Пока тебе этого еще не понять, но лет через двести ты станешь призадумываться о смерти, а через тысячу лет она будет казаться тебе бесценным подарком судьбы, манной небесной! – Гентар чертыхнулся и опять захлопал себя по губам.

– Все это, конечно, очень интересно…

– …но где та обещанная информация, ради которой тебе пришлось выслушивать бредни старика? – закончил Мартин за девушку мысль. – Ну что ж, изволь! Со стопроцентной уверенностью могу сказать, что цель твоей миссии находится в Полесье, а именно в Старгороде. При нынешних условиях, о которых мы с тобой так долго говорили, Коллективный Разум не стал бы создавать моррона в одном городе, когда серьезные проблемы назревают в другом. Как офицер ГАПСа, наделенный реальными полномочиями, я знаю обо всем, что происходит в этой стране. Событий много, но в них нет ничего особенного, так, обычная возня местных удельных князьков. Единственное, что действительно заслуживает внимания и может представлять реальную угрозу для всего человечества, это деловая активность некоего Огюстина Дора, крупного пищевого магната из вашей страны.

Услышав до боли знакомое имя, Диана встрепенулась. Теперь она поняла, почему выбор Коллективного Разума пал именно на нее.

– Приятно иметь дело с умными и сведущими людьми, – констатировал известный всем факт Мартин и затеребил бороденку, то ли расчесывая ее, то ли вылавливая кусающих подбородок паразитов. – Ты им только слово сказал, а они уже обо всем сами догадались. Убеждать не надо да разжевывать – большая экономия времени получается!

– Что… что он задумал? – Голос Дианы задрожал и сорвался на едва слышимый хрип.

– Да в принципе ничего особенного, – пожал плечами Мартин, – просто этот герканский парень оказался умнее и проворнее других коммерсантов. Вместо того чтобы размениваться по мелочам и покупать всякую дребедень, телеканалы, газеты, политиков и предприятия, он скупает оптом целые города.

– Что?! – Голосовые связки девушки, сраженной наповал внезапным известием, испустили пронзительный крик, от которого слетели со стола листки бумаги, в камине задрожал огонь, а Мартин съежился в кресле и зажал ладонями уши. – Как – скупает?! Да кто ж ему позволил, куда вы смотрели?!

– Не бушуй, пожалей стариковские уши, – не повышая голоса, попросил Мартин, когда Диана перестала сотрясать воздух. – Он к этому вопросу весьма основательно подошел, не жалея ни денег, ни сил на создание по всему миру разветвленной сети подставных фирм и лиц, тайных обществ и криминальных организаций. Об афере такого крупного масштаба догадаться невозможно. Я сам-то об этом лишь час назад узнал, когда наши специалисты железки из твоей сумочки получили да защиту фактических, а не фиктивных опердней СЭБа вскрыли. Про двойную бухгалтерию слышала? Ну так вот, в этом заведении она многослойная, как пирог. Даже глава банка, оказывается, не знал, где его деньги гуляли и какие дела творили. Финансовая экспансия СЭБа на мировой рынок ценных бумаг только за последний год разорила три крупных межконтинентальных корпорации. И это еще цветочки! На, возьми, почитай на досуге! – Мартин взял со стола толстую пачку бумаг и кинул ее в руки Дианы. – Это распечатка тех сведений, ради которых вы с Дарком здание банка разрушили.

– Ничего мы не разрушали! – возмутилась Гроттке, но собеседник ей не поверил и небрежно отмахнулся рукой.

– Не важно, это уже не важно. Узнаешь такое, и жить не захочешь! – прошептал Гентар. – Даже Карван, который эти аферы технически обслуживал, не знал, по чьим счетам циркулируют деньги банка и его клиентов, а главное, зачем…

– Что же теперь со всем этим делать? – спросила Диана, испугавшись внезапно свалившейся на нее ответственности.

– А я почем знаю? – пожал плечами Гентар. – Изучи бумаги, составь схему денежных потоков, на их основе воссоздай замысел доровской махинации. А что потом делать, уж сама решай. Мне, признаться, с этим не хочется возиться, да и страшно… Я хоть многое и могу, но не рискну воевать против целого мира.

В кабинете воцарилась зловещая тишина. Диана зачарованно смотрела на кипу испещренных мелкими цифрами бумаг в руках и не знала, что с ними делать. Вначале возникшее желание бросить ворох листков в топку камина постепенно ослабло. В голове хаотично забегали обрывки мыслей, но потом они вдруг куда-то ушли. Девушка услышала громкий и отчетливый голос: «Ты уже мертва, так чего же тебе терять?» Диана кивнула на прощание магу и молча удалилась. Жребий был брошен, новичок-моррон решил пойти до конца.

– Фавек, от меня сейчас вышла девушка… да-да, та самая красотка с разбитой переносицей, что мы в СЭБе подобрали. Выпиши ей документы какие попросит, отдай оружие и проводи до выхода! Да, я ее отпустил… конечно, под мою ответственность… – Мартин повесил трубку.

Живя в современном мире, Мартину приходилось выполнять много формальных и никому, по большому счету, не нужных дел: писать заявления и инструкции, заполнять формуляры и составлять подробные отчеты о каждом сделанном шаге, о каждой беседе с попавшими в застенки ГАПСа. Несмотря на тотальную компьютеризацию агентства, стучать пальцами по клавиатуре Гентар не любил. Он всегда писал от руки, а потом величественно и важно, как настоящий самодержец, отдавал испещренные мелкими каракулями, пометками и сносками черновики на «надлежащее оформление». Благо, как и везде в Полесье, на одного реально работающего в ГАПСе приходилось от шести до семи человек вспомогательного, технически и организационно обслуживающего производственные процессы персонала.

Ручка с обкусанным кончиком быстро пробежалась по чистому листку бумаги, оставив на нем многообещающий заголовок: «Отчет о перевербовке сотрудника Континентальной полиции». Наверное, содержание официальной бумаги было бы весьма интересным и информативным, повествовало бы о зреющем международном заговоре с целью подрыва полесской экономики и о героических действиях сотрудников ГАПСа, сумевших предотвратить и уберечь. Однако написать что-нибудь еще, кроме заголовка, Мартин так и не успел.

Дверь кабинета для допроса особо важных свидетелей, иностранных шпионов и высокопоставленных чиновников, предавших государственные интересы, открылась, и на пороге появился двухметровый великан. Посетитель был не только высок, плечист и мускулист, но и чрезвычайно самоуверен, поскольку осмелился завалиться в кабинет не только без стука, но и голым по пояс. Длинные белые волосы ниспадали на обнаженные плечи и рельефную грудь, размерам которой позавидовал бы любой атлет, годами тягавший железо и поглощавший литрами белковые коктейли. В руках силач держал не папку с бумагами и даже не штурмовую винтовку, а огромный круглый поднос, на котором возвышались кофейник, две чашки и гора приготовленных для пиршества на рабочем месте бутербродов. Мартин оторвал взгляд от срочных бумаг и молча наблюдал, как великан прошествовал к столу, легким движением свободной руки смахнул на пол залежи казенной макулатуры и водрузил на него поднос. Потом он уселся сам, от чего дубовая крышка стола жалобно заскрипела и прогнулась.

– Восемь вечера, пора перекусить, – как ни в чем не бывало сообщил нахал, осмелившийся залезть с ногами на стол начальника, и отправил в широко раскрытый рот первый бутерброд.

– Конт, ты что-нибудь о приличиях и правилах поведения в государственных учреждениях слышал? – Мартин обреченно улыбнулся – ругаться и бороться с дурными привычками компаньона у него уже не было сил.

– Глупость все это, – отмахнулся Конт и потянулся за вторым бутербродом. – Ты мне уже лет тридцать последних о нормах да правилах жужжишь, не устал?

Мартин отрицательно замотал головой.

– Ну и ладно, мне тоже начхать, так что долдонь на здоровье!

– Слезь со стола, – не теряя самообладания, вежливо попросил маг и, приложив немалое усилие, выдернул из-под ноги великана измятый листок с тремя гербовыми печатями и грифом «Совершенно секретно», – вдруг кто войдет, еще чего доброго, твое хамство неправильно истолкуют, разговоры пойдут…

– Не истолкуют, – возразил Конт, облизывая липкие пальцы. – Во-первых, не осмелятся, а во-вторых, какой же идиот к тебе сунется, когда я всем сообщил, что у нас с тобой экстренное совещание? Это же ГАПС, здесь самоубийц и умалишенных не держат… вроде бы…

– А как насчет конспирации?! – повысил голос маг, начинавший постепенно терять терпение. – Я же о многом не прошу. Сделай хотя бы вид, что тебе не все по барабану! Мы среди людей живем, мы должны…

– Тебе кофейку плеснуть? – бесцеремонно перебил собеседника Конт, на лице которого засияла приветливая улыбка хозяина вкусных яств.

– Полчашки и без сахара, – ответил Мартин, успокоившись, отчаявшись и в который раз махнув рукой на выходки подчиненного, никак не желавшего подстраиваться под деловой этикет и прочие существующие в человеческом обществе формальности.

– Вот и хорошо, наконец-то беседа начинает налаживаться. Ты же знаешь, как я эти чопорные жеманства не люблю. На людях себя насиловать приходится, а ГАПС – наш дом родной, закрытая зона для ограниченного круга лиц, которые ко всему уже давно привыкли. Так зачем же из себя бюрократов да аристократов корчить?

– Ты бы еще тапочки домашние надел, с помпонами розовыми, – проворчал Мартин, осторожно поднося ко рту чашку с горячим кофе. – Так бы по коридорам власти и ходил: голый, с подносом и в шлепанцах.

– Это идея, надо попробовать! – радостно воскликнул Конт и тут же рассмеялся, видя, как вытянулось и исказилось лицо напуганного его реакцией Мартина. – Не боись, я грань знаю и никогда ее не перейду, тем более терпеть еще недолго осталось. Скоро нам с тобой, дружище, службу в агентстве придется оставить.

– Скорей бы, – поддакнул маг, которому тоже изрядно надоело прозябать на скучной государственной службе, да еще в отсталом, захолустном Полесье, где они прожили последние десять лет. – Ты вообще чего заявился-то?

– Как чего? По-братски трапезу с тобой разделить, – попытался разыграть из себя добродушного здоровячка-простачка Конт, но Гентара было сложно провести.

– Ага, так я тебе и поверил, – покачал головой маг. – Если бы дела важного не было, сам бы все сожрал, а потом еще и других объедать пошел бы!

– Ты хлипкий, тебе много харчей не надо, а мне мышцы кормить… – Конт заботливо погладил ладонью мускулистый живот. – Нет бы посочувствовал, а ты все подковырнуть да обидеть зря норовишь!

– Ладно, человек-гора, выкладывай, с чем пришел, не томи!

– Есть новости. – Лицо Конта мгновенно стало серьезным, а в глазах появился обычный для них ледяной блеск.

– И, как всегда, их две: одна плохая, а другая хорошая, – попытался пошутить Мартин, но Конт не поддержал его оптимизма.

– Скажем, так: одна меняет наши планы, а другая – нет. В детских же категориях «хорошо» – «плохо» мыслить не привык, извини!

Конт наконец-то встал со стола и подошел к камину. Раскидывая кочергой обгоревшие по краям поленья, моррон продолжал размышлять над непредвиденным развитием до этого протекавших без малейших осложнений событий.

– Я слушаю, слушаю! – прокричал Мартин, о присутствии которого в кабинете ушедший в себя Конт позабыл.

– Новость первая: интересующий нас самолет полчаса назад покинул аэробазу Мальфорна и скоро пересечет границу Полесья.

– Это точно?!

– Точнее не бывает, он сам связался со мной, хотя и не мог говорить открыто, пользовались твоим шифром.

– Неужели клюнули, неужели мы не напрасно…

– Новость вторая, – поспешил Конт расстроить обрадовавшегося было мага, – морг номер три сгорел.

– Как сгорел, когда сгорел?! – Мартин резко вскочил на ноги и опрокинул кресло. – Там же…

– Я знаю, там было тело Дарка, – перебил Конт, продолжая невозмутимо ворошить пепел кочергой. – Думаю, именно поэтому он и сгорел. Не верю я в совпадения. Только тело привезли, только в холодильник положили да бумаги оформили, а через час пожар. И что самое интересное, никто не выжил!

– Это еще ничего не значит…

Внезапно разболевшаяся голова не давала магу покоя. Мартин скинул на пол ставший в агентстве притчей во языцех клетчатый пиджак, почему-то вызывавший у подчиненных ассоциацию с одеянием печального клоуна, и, растирая пальцами виски, забегал по кабинету.

– Через два дня праздники, народец здесь сам знаешь какой. Нализались в стельку, охламоны!