Юрий Иванович

Хохочущий Шилимбо

Более жизнерадостного человека, чем Пётр Губанов, вряд ли можно было отыскать во всём мире. Причём его непомерная весёлость очень часто принималась окружающими за сумасшествие. Да ещё в тяжёлой форме. Та экзальтированность, с которой Пётр воспринимал любую неординарность жизни, выливалась в громкий и несдержанный хохот в любом месте, в любое время дня и ночи и в любой обстановке. Ко всему прочему Губанов и сам умел так остроумно пошутить, что вполне мог сделать карьеру самого популярного артиста разговорного жанра. Единственное, что его при этом подводило, так это собственный …смех.

Ведь если шутка получалась удачная, то Пётр первым складывался от гомерического хохота и как бы зрители тоже не корчились от такого зрелища и глубины рождённой экспромтом шутки, наступал момент, когда смеяться становилось больно, а то и вредно для организма. У которого могли и тормоза отказать. Что и подтверждалось часто подмоченной ниже пояса одеждой.

Зато сам Пётр мог смеяться сутками напролёт. При этом ещё и острить, непревзойдённо шутить или едко высмеивать тех, кого угораздило попасть в его прицел внимания. Чем и доставал любого врага, радовал своих многочисленных друзей и веселил всех оказавшихся поблизости зрителей.

Жил он бедно, но сносно. Как говорится: за звёздами не гонялся, но и голодным спать не ложился. Помимо своей жизнерадостности Губанов отличался полным презрением к компьютерам и телевизорам. А всё свободное время, которого у него была уйма – уделял чтению литературы. Вот только не каждая литература его радовала. И не то что бы он не читал классиков, читал! Но делал это лишь с одной целью найти в произведениях великих авторов нечто весёлое и довести этот момент в своём воображении до абсурда. А потом долго и продолжительно смеяться…..

Но чаще всего он сразу брался за книги, от которых ухохатывался на любой странице и на любой строчке. Такими книгами являлись сборники анекдотов, монологи известных юмористов и фэнтези. Причём фэнтези любая: от самой лучшей и популярной, до захудалой и никем не читаемой. Достаточно было Петру прочитать строчку: «В тот же момент бесстрашный хоббит нащупал в подпространстве нить и с её помощью переместился в самую гущу схватки диких троллей со светлыми эльфами», как его до самой глубины пронзал радостный смех. Прерываемый время от времени выкриками:

– Короткий! Волосатый! Нить он нащупал! И прямо в схватку?!!! Да ещё с троллями! Дикими?!!! И эльфами? Светлыми?!!! …А хоббит твою мать! Вот чудеса то!!!

Немного успокоившись Губанов, переводил взгляд на другую строчку, запоминая словосочетание: «Беспощадный орк Синий Бублик вдруг почувствовал в своей оболочке возродившуюся душу и возблагодарил правителя Рамирокса: – Спасибо, император! Теперь я смогу убивать врагов веры без надоевших мне сомнений!» и разражался новым взрывом смеха.

– Бублику душу вернули! И кто?! Самый кровожадный император! Ну теперь то орк порежет всех исчадий ада на лапшу!!! А вина то их, какова? Лишь одна: они не там родились! Вот бы этого автора в руки такого же Синего Бублика!!! Или Красного! Тоже бы еретиком умер! Не иначе!!!

Вот так и жил Пётр Губанов до своего тридцатилетия. И именно в день его третьего юбилея и свершилось нежданное и таинственное происшествие. Уже собравшись выходить из дому на встречу с друзьями, именинник заметил по часам, что время раннее и полчаса у него в запасе имеется. А посему решил себе поднять настроение, которое и так никогда не опускалось даже до нахмуренной брови, небольшим отрывком очередного фэнтезийного опуса. Удобнее усевшись в кресле, новорожденный открыл накануне купленный роман наугад и ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку.