Это целый ряд стилей ушу, объединенных общим названием сян-синцюань – «стили образа и формы» или «стили имитации формы». Они основаны на подражании движениям и повадкам животных. В сянсинцюань состояние естественности, спонтанной раскрепощенности (цзыжань) достигается за счет полной самоидентификации с избранным объектом, причем не только внешней, но что самое главное, внутренней. Человек, овладевая «формой и образом» тигра, змеи, дракона, достигал естественной раскрепощенности и природной мощи животного в своем «первозданном состояни».
      Имитация движений животных известна в Китае давно. В ранних тотемных танцах предки китайцев имитировали манеру боя животного.
      Например, в первых веках нашей эры при императорском дворре устраивались танцы обезьяны и журавля. В начале 2-го века н.э. трактат «Хуайнань-цзы» описал упражнения «карабкающийся медведь», «вытянувшаяся в полете птица», «моющаяся дикая утка», «скачущая обезьяна», «смотрящая сова», «оглядывающийся тигр», объединенные названием «игра шести животных» (люцинси). Несколько позже знаменитый врачеватель, даос Хуа То (141-208) создал комплекс «Игра пяти животных» (уцинси), на основе движений медведя, тигра, оленя, обезьяны и птицы, утверждая, что это «может излечить каждого». Однако все эти упражнения относились скорее к системам психофизической регуляции и не представляли боевого искусства в полном смысле этого слова. Но именно они заложили основные принципы стилей сянсинцюань.
      На чем же основываются стили имитации животных? Уподобление животным требует повторения не только их внешней формы, например, переваливающейся походки медведя или забавных ужимок обезьяны, но и внутреннего состояния. В китайской традиции это объяснялось как сочетание «формы и бесформенного», соответствовавших внешнему и внутреннему в человеке. . Для этого бойцы ушу имитировали даже дыхание животного, уподобляя ток энергии ци в своем теле ее циркуляции в теле животного.
      Подражание животным, прочно входя в сознание занимающегося ушу, могло изменять кинематику его движений, а на последующих этапах – и манеру мышления. Поэтому человек не столько подражал природе, сколько обнаруживал в ее обитателях самого себя, предполагая в чужом движении безграничность собственных возможностей. В традиционной китайской философии не было различий между понятиями «тождество» и «подобие». За основу бралось именно подобие, т.е. человеку не обязательно было полностью походить на подражаемое животное. Достаточно было сымитировать несколько характерных признаков, например, издать крик орла, сформировать особую позицию ладони – «лапу тигра», прыгнуть, как обезьяна. В этом случае считалось, что человек набрал определенное количество признаков требуемого объекта. Такой чисто китайский подход давал возможность имитировать даже несколько животных сразу, не добиваясь полного внешнего сходства с ними. Например, мастера стиля суньбинцюань («Кулак полководца Суньцзы») учили, что необходимо иметь «драконью поясницу, орлиный глаз, змеиные ноги, а в передвижениях походить на ласточку».
      Подражание «образу и форме» можно встретить в сотнях стилей ушу. Например, в стиле шаолиньцюань одним из самых мощных технических действий считался прием «яростный тигр вырывает сердце» – резкий прыжок вперед и удар «лапой тигра» снизу вверх. В стиле мицзунцюань («стиль тайного следования») есть много движений, название которых связаны с мифической птицей Феникс – «Феникс взлетает с красной горы» – одновременный удар коленом и кулаком, «Красный Феникс расправляет крылья» – одновременные блок одной рукой и удар другой.
      Во время выполнения таких движений следует представлять образ данного животного. Характерно, что большинство стилей сянсинцюань рекомендовалось изучать в «подходящем месте». Так, «стиль Змеи» – в высокой траве или скалистом ущелье, «стиль Журавля» – на берегу озера. Весь этот декор из обстановки и движений был призван навеять прежде всего внутренний образ, уже не зависящий от внешней формы, а потому и называемый «бесформенным». Истинный мастер сянсинцюань не зависел от обстановки, ему не надо было досконально вопроизводить характерные движения животного, так как его образ вошел уже в плоть и кровь. Этому соответствует сентенция основополагающего даосского трактата «Дао дэ цзин»: «Великий образ не имеет формы», поэтому учитель ушу воплощал собой некий Великий образ, независимо от того, какой конкретно стиль животного он практиковал. Это было похоже на некую драгоценную жемчужину, скрывающуюся в сердцевине бойца ушу. Один из речитативов ушу говорит об этом так: «Форма и бесформенное сочетают в себе абсолютно ложное и доподлинно истинное. Внутри формы таится игла, а в ее сердцевине – учение о сокровенном».
      Каждое направление ушу включало несколько стилей группы сянсинцюань. Как же проходило обучение этим стилям? Оно подразделялось на три основных этапа. На первом этапе учителя советовали ученику имитировать лишь внешний облик подражаемого объекта, что называлось «овладеть формой» (сянсин). В «стиле Обезьяны», например, ученик, не изучая никаких боевых движений, учился срывать персик как обезьяна, подражать мартышке, дрожащей от холода, прыгающей от радости. В стиле «Когтей Орла» (инь-чжао) боец бил крыльями как птица, падал на песок, будто орел атакующий добычу. В «стиле Змеи» (шэцюань), тренируя гибкое тело бойца, учитель советовал ученику «оборачиваться вокруг камня».
      Затем начинался второй этап обучения, на первый взгляд, прямо противоположный по своему характеру первому. Он носил название «отойти от формы» (лисин). В китайской эстетике есть выражение: «Отходя от формы достигаем схожести». Отход от формы как от некоего канона, есть закономерный процесс творчества. Но прежде чем отойти от него, надо обрести эту форму, то есть в полной мере освоить базовые упражнения. В противном случае школа подменялась выдумками занимающегося, питающего иллюзию, что он якобы практикует ушу.
      Китайские мастера учили «не отходя от формы, оторваться от нее». Это парадоксальное на первый взгляд утверждение постигается лишь в процессе тренировки. Боец не должен «переигрывать», увлекаясь чисто внешней имитацией формы. Один из известных мастеров «стиля обезьяны» (хоуцюань) Ся Инпэй вспоминал, как он сначала подражал лишь повадкам и ужимкам обезьяны, затем стал замечать, что и его дух стал подобен внутреннему состоянию играющей и сражающейся обезьяны. Затем он потратил много времени на совмещение внешней формы и внутреннего образа, а потом «забыл о том и о другом».
      На первом и втором этапах боец лишь учился отождествлять себя с каким-либо внешним объектом. Однако на этой фазе сянсин-цюань оставался только танцем, точно копировавшим повадки представителей животного мира, что для боевого искусства недостаточно. Необходимо было еще овладеть сочетанием методов кулачного боя и принципов имитации животных. Это знаменовало собой переход к третьему этапу изучения сянсин-цюань, называемому «утверждение в мысли», что означало понимание бойцом ушу того, что перед ним – не просто имитационный танец, но многогранное и эффективное боевое искусство. Во многих стилях «образа и формы» считалось, что если имитируемая форма не согласуется с боевым содержанием ушу, то следует пожертвовать формой ради сохранения прикладного содержания.
      Основой для такой работы является изучение комплексов – тао. Такие комплексы в виде ритуальных танцев существовали еще в III в., однако лишь с XIV –XV вв. они стали базой для передачи как технического арсенала ушу, так и духовной традиции. Всякое тао требовало строго определенного внутреннего состояния, отвечающего характеру движений. Особенно важно это при выполнении тао стилей синсинцюань, не случайно даже названия движений стремились навеять ученику внутренний образ: «свирепый тигр пожирает добычу», «черный дракон выходит из воды» и т.д.

      Школа китайского ушу, существующая в Санкт-Петербурге. Ее возглавляет Иван Горбачев, который несколько лет учился в Китае у мастеров «внутреннего направления» (нэй-цзя). Он является одним из немногих отечественных специалистов, владеющих Тайцзи-цюань именно как боевой системой, а не оздоровительной гимнастикой.
      Техника школы «мягкая». Она представляет синтез тайцзи-цюань, багуа-цюань и синь-и-цюань. Тактика боя основана на круговых перемещениях, с тем, чтобы силу и инерцию движений противника обращать против него же. Для атак и защит используются в основном руки, точнее ладони и пальцы. Кулаки не применяются, ноги играют второстепенную роль, считается, что их главное назначение – передвижение. В программу обучения в обязательном порядке входят дыхательно-медитативные упражнения.
      Последователи школы уделяют много внимания изучению даосской философии, китайского языка, каллиграфии и даже китайской кухни. Видимо, они полагают, что став в душе китайцами, смогут добиться подлинного мастерства как в искусстве кулачного боя, так и в «искусстве жизни».

      Это искусств мгновенного обнажения меча (катаны) с последующим ударом. По сравнению с кэндо (фехтованием) это более молодое искусство. Оно возникло в Японии XVII века. Согласно легенде, один самурай (Хаясидзаки Дзи-носкэ) хотел отомстить за убийство своего отца. Однако он не мог противостоять убийце в поединке, так как тот был опытнее и сильнее. Прибегнуть к услугам наемника, равно как и напасть из-за угла не позволял самурайский кодекс чести – Бусидо. После долгих раздумий молодой самурай понял, что может рассчитывать на успех только в том случае, если успеет зарубить обидчика, первым выхватив меч. После длительной тренировки он осуществил свой замысел и отомстил за смерть отца.
      С течением времени техника мгновенного выхватывания клинка распространилась во всей Японии. Возникло более 400 школ иайдо. Каждая из них привносила что-то свое в технику, но в своей сути они были едины: молниеносное обнажение меча из любого, даже самого неудобного положения и один, максимум два последующих удара. Как в американских ковбойских фильмах, в живых оставался тот, кто делал это быстрее. Несмотря на кажущуюся простоту, иайдо требует не только отличной физической подготовки, но и высочайшей степени психической концентрации и мобилизации. Именно поэтому древнее самурайское искусство продолжает жить в эпоху компьютеров и космических ракет. Умение сосредотачивать свою психику, мобилизовать все ее возможность для конкретного дела необходимо современному человеку не меньше, чем воинам прошлого.
      В отличие от многих других единоборств, техника иайдо сохранилась до наших дней практически без изменений. Это связано с тем, что после того, как в Японии запретили самураям носить меч (указ 1872 г.), искусство владения им потеряло свое прикладное значение. В результате главным требованием в иайдо стало максимально точное следование канону и ритуалу, начиная от траектории движения клинка и заканчивая коли-чеством и формой складок на одежде.
      В любой школе иайдо техника разделяется на 4 элемента:
      1) нуки – цукэ (выхватывание меча, начальный этап атаки);
      2) кири-цуки (момент удара по врагу);
      3) гибури (стирание крови с клинка);
      4) ното (вложение клинка назад в ножны).

      Стиль окинавского каратэ, созданный Симабу-ку Тацуо (1906 – 1975). Этот человек изучал каратэ у таких прославленных мастеров, как Мото-бу Чоки и Мияги Чодзюн, а также окинавское кобудо у Тайра Синкэн и Ябику Модэн.
      Название «иссин-рю» придумал Канэси Эйко, один из учеников Симабуку. Техника этого стиля представлена в 8-и ката без оружия (Вансу, Ку-санку, Найханчи, Санчин, Сэйсан, Сэйенчин, Унсу, Чинто) и 7 ката с оружием.
      Среди известных учеников Симабуку следует назвать Нагаминэ Сёсина (основателя Мацубая-си-рю), Дона Нейгла (который активно пропагандирует этот стиль в США с 1957 года), Стива Армстронга (автора нескольких книг об Иссин-рю), Арсенио Эдвинкула (бравшего уроки с 1958 по 1972 г. и придумавшего всю символику стиля). Брат основателя, Симабуку Эйдзо, был одним из тренеров легендарного Джо Льюиса, 12-кратного чемпиона мира по каратэ.

      Гавайское боевое искусство, которое основал в 1949 году Адриано Сонни Эмпера-до филиппинец по происхождению (родился в 1926 году). С 13 лет он изучал филиппинские боевые искусства под руководством мужа своей сестры. В 20 лет стал учеником Уильяма Квай-Сун Чжоу (1914-1987), открывшего в 1946 году школу кэнпо-каратэ в Гонолулу. Параллельно А. Эмперадо изучал окинавское кэнпо, существовавшее на Гавайях уже более полувека.
      В 1949 году он объединил вокруг себя четырех экспертов: Питера Чу (тансудо и английский бокс), Джо Холека (дзюдо), Фрэнка Орденеза (дзюдзюцу) и Кларенса Чанга (ушу). Все вместе они попытались создать универсальную боевую систему, самую полную и эффективную из всех известных им, подлинное «искусство уличного боя». Название этой системы получилось следующим образом: «Ка» от каратэ, «Дзю» от дзю-до и дзю-дзюцу, «Кэн» от кэнпо, «Бо» от бокса: Кад-зюкэнбо.
      С 1958 года один из учеников А. Эмперадо, Джон Леонинг, начал преподавать кадзюкэнбо в США, в штате Калифорния. В 1986 году сам основатель стиля, 60-летний А. Эмперадо, создал там же Эмперадо Кадзюкэнбо Ассоциацию (ЭКА). Членов этой организации в американской прессе шутливо называют «черными баранами» из-за того, что они носят униформу черного цвета, практикуют тяжелые тренировки и отличаются упрямством и суровостью настоящих уличных бойцов.
      Кроме ЭКА, существует и Международная ассоциация кадзюкэнбо (МАК), которую возглавляет Тони Рамос, имеющий 10-й дан в этом стиле.

      Филиппинское искусство боя с одним или двумя клинками в руках. Среди традиционных видов клинкового оружия наиболее популярны так называемые «ножи-бабочки» (балисонг). Рукоять такого ножа состоит из двух половинок, скрывающих в сложенном виде (словно крылья бабочки) лезвие, утопленное в пазе между ними.
      Балисонг часто употребляется попарно. В этом варианте техника работы с ним (как с палками) аналогична технике «табак малиит». Имеются в виду две короткие палки (типа явары), выступающие на несколько сантиметров с обеих сторон сжатых кулаков. Приемы использования «табак малиит» сводятся либо к ударам на выпадах, либо к болевым захватам рук противника с ударами по нему ногами, либо к поражению суставов.
      Применяются в кали также малайский крис (длинный кинжал с волнистым лезвием) и короткий трезубец «тьябанг», аналог окинавского «сай».
      Техника и тактика кали во многих отношениях подобны арнису де мано.

      Это одно из древнейших боевых искусств мира. Оно сохранилось до наших дней в ряде деревень и городов штата Керала, на юго-западе Индии. На языке малая ли (языке дравидов, темнокожих коренных жителей субконтинента, обитавших здесь еще до прихода ариев) каляри значит «священное место», слово же ппаятт (или «ппаятту») переводится как «бой», «боевые приемы». Таким образом, это название означает что-то вроде «боя на священном месте», что связано с интересной особенностью тренировок: их никогда не проводят на открытой площадке.
      Обычно сначала размечают прямоугольник 12 на б метров. Затем углубляются в землю на 2 метра. Сверху настилают на решетку из прутьев пальмовые листья. Или же обкладывают стены котлована камнем. Тем самым решаются сразу две задачи: не так жарко, как на открытом месте (тропики!), и есть укрытие от посторонних взглядов.
      С одной стороны делаются ступеньки входа, в дальнем углу устраивается алтарь богини войны и отваги Махакали. Там горит масляная лампада, стоят цветы, находятся изображения богини. На стенах – портреты прежних учителей школы. Возле алтаря сложено оружие.
      Спустившись в этот зал-котлован (входить туда надо всегда только с правой ноги), ученик должен коснуться рукой пола и поднести ее ко лбу (взять прах), затем поклониться алтарю, а потом встать на колени перед учителем и прикоснуться лбом к его ступне. Когда все собираются вместе, начинается тренировка. В ней четко выделяются 4 раздела.
      Первый называется «метхотхари». Это комплекс общефизической подготовки. Он включает в себя различные шаги, прыжки, приседания, отжимания, махи руками и ногами, повороты, наклоны; вращения в сочетании с определеной техникой дыхания. Ритм упражнений задает учитель (гурукал), напевая мелодию в индийском стиле бесконечной импровизации. Метхотхари занимает много времени и дает большую нагрузку.
      Второй этап – «колтхари», упражнения с оружием. Сначала с «отта», деревянной толстой палкой в форме бивня слона. Потом с бамбуковой тростью (кеттукари), с «мади» – своего рода кинжалом из двух рогов антилопы, соединенных торцами (это двуконечное оружие держат рукой посередине), с «черувати» (короткой палкой), с. саблей и маленьким круглым щитом, с гибким обоюдоострым мечом-плетью «уруми» и другими видами старинного вооружения..
      Третий раздел называется «ангатхари». Это упражнения без оружия, к ним переходят только после того, как научились владеть оружием. Здесь два основных положения. Во-первых, гурукал показывает ученикам 12 точек человеческого тела, поражение которых влечет смерть, и еще 96 точек, воздействие на которые вызывает либо сильную боль, либо временный паралич. Во-вторых, приемы боя голыми руками и ногами основаны на подражании животным: змее, льву, пантере, медведю, тигру, слону и другим. Существуют 8 (или /12) традиционных способов нападения и защиты, объединенных в определенные комплексы типа «звериных ката».
      Четвертый раздел «верамкхари» – означает учебные поединки. Они бывают трех типов: безоружного против вооруженного; двух одинаково вооруженных противников; противников с разным оружием (например, у одного длинный меч (пулиянкам) и щит, а у другого – только один гибкий меч (уруми).
      В каляри-ппаятт различают 2 основных стиля – Юга (более древний) и Севера. В северном стиле много прыжков, ударов ногами по верхнему уровню (в том числе в прыжках), длинных выпадов. Стойки здесь закрытые, руки и ноги в ударах и блоках никогда до конца не распрямляются, основная ударная форма рук – кулак.
      Южный стиль предпочитает удары и блоки открытой рукой, высокие удары ногами и прыжки встречаются редко, круговые движения преобладают над прямолинейными. В целом, стиль Юга более жесткий, чем северный, он сохранил первозданный облик чисто боевой техники, тогда как на Севере каляри-ппаятт в большей мере стал искусством военного танца. В этом смысле можно провести параллель между местным фольклорно-тан-цевальным театром «катхакали» и «пекинской оперой». Там и там практикуют, по существу, сценическое, а не реальное искусство боя.
      Наиболее древний трактат «каляри-ппаятт» был записан на пальмовых листьях около двух с половиной тысяч лет назад. Он называется «Асата вадиву». Кроме того, здесь имеется книга о нервных центрах и жизненно важных точках тела (тоже записанная на пальмовых листьях 2 тысячи лет назад) – «Марама-сутра». Учителя каляри-ппаятт все, как один, являются специалистами в области традиционной индийской медицины. Они умеют лечить ушибы и переломы, вывихи и растяжения, останавливать кровотечение и снимать боль, вправлять кости и вообще устранять последствия любых травм. Для этого они используют массаж, различные мази и снадобья, хиропрактику, внушение и магические обряды. Воинская магия вообще играет важную роль в этом древнем искусстве, но о ее сути мало что известно.
      Каляри-ппаятт намного старше самых старых школ китайского ушу, не говоря уже о корейских и японских школах. В этом главная ценность экзотического реликта давно ушедших времен.

      Это искусство метания камней, но не пращой, а руками. В прошлые времена оно широко практиковалось в тех регионах разных стран мира, где добывали строительный камень, либо имелись неисчерпаемые россыпи гальки (в Крыму, в Италии, на островах Греции, на Гавайях, в Армении, на берегах Чили и т.д.). С помощью камней жители этих регионов охотились на птиц и мелких животных, защищались от врагов, решали споры между собой. Существовали там и варварские кровавые развлечения типа перебрасывания камнями между двумя группами бойцов.
      Мастер каменного боя бросал камни весом от 50 до 300 грамм точно в цель на расстояние до 50 – 60 метров и даже дальше. Он мог также, стоя по существу на одном месте, оставаться неуязвимым под градом летящих в него камней. Для этого использовалась разнообразная техника уклонения (повороты, приседания, прыжки, наклоны), часть камней ловили рукой на лету, часть отбивали другим камнем либо сбивали прямо в полете встречным броском.
      Каменный бой не утратил своей значимости для самозащиты в современных условиях.

      Оригинальное боевое искусство, созданное в XVII-XVIII веках чернокожими рабами, вывезенными из Африки для подневольного труда на плантациях сахарного тростника и кофе в Бразилии.
      «Невольничье» происхождение наложило свой отпечаток на технику. Капоэйристы принимают очень низкую стойку, основанную не на продольном, а на поперечном шпагате – ноги широко расставлены, руки почти касаются земли. Бойцы перемещаются «лягушачьими» прыжками, держась друг от друга довольно далеко. Используя руки для опоры, наносят удар или делают подсечку ногой (чаще обеими). Становятся понятными и кажущаяся незащищенность головы при «четвероногой» стойке, и дальняя дистанция поединка: близко все равно не подойти, так как выпад очень длинный – во все тело плюс длина рук. Внезапно упав на связанные (безразлично – спереди или за спиной) руки и провернувшись вокруг них, словно волчок вокруг оси, схваченный раб мог за секунду буквально скосить нескольких охранников. Потом вскочить, нанести им ряд добивающих ударов, чтобы не дать подняться. Если позволяли путы – вырвать оружие. Но чаще – просто бежать, скрыться в джунглях… (Нынешняя спортивная капоэйра теперь практикует и обмен ударами в стойке, без падения. Но это уже сказывается влияние каратэ).
      Бой чаще всего происходит под сопровождение музыкального инструмента. Во всяком случае, это касается «публичных» боев, неотъемлемого элемента любого бразильского карнавала. Такие поединки происходят почти бесконтактно, удары скорее эффектны, чем эффективны, явно рассчитаны на публику – словом, боевого искусства тут ненамного больше, чем в танце ламбада. Но с точки зрения чистоты выполняемых движений, карнавальные поединки демонстрируют потенциальные возможности капоэйры лучше, чем поединки спортивные и боевые. К примеру, на них капоэйристам гораздо чаще, чем в бою, удается проводить серию «вращательных» приемов, или так называемый «бедуинский прыжок» (косой проворот тела и ног в воздухе без опоры на руки – почти сальто), являющиеся неотъемлемой частью искусства капоэйры, но в реальной схватке применяемые редко.
      Вообще, карнавальная капоэйра знает, по сути дела, лишь две зоны атаки: в самом нижнем уровне (различные подсечки, зацепы и подбивы ног противника) – и в самом верхнем (удары ногами в голову). G точки зрения боевой капоэйры – это тоже наиболее желательные варианты нападения. Однако в контактном поединке все-таки достаточно часто наносятся и удары по корпусу; к тому же там удары более прямолинейны, чем удары «карнавальные» (которые всегда вращательны). Защита в «публичных» поединках осуществляется лишь за счет поворотов и уклонов, основанных на все том же вращении. Но во время бескомпромиссной спортивно-боевой схватки нередко можно наблюдать и блоки – правда, не жесткие, а скорее отводящие удар противника за счет опять-таки вращательного движения.
      Танцевальные элементы – не нововведение, а исходная особенность капоэйры. Мастера утверждают, что раньше тренировки маскировались под танцы, чтобы не привлекать внимание рабовладельцев: пусть, мол, «рабочая скотина» развлекается, лишь бы не бунтовала. Это правда, но лишь часть правды – ведь во многих странах, где не было нужды в маскировке, борьба и кулачный бой приурочивались к празднику и тоже сопровождались музыкой и танцами. Тут и молодецкая потеха, и общий (для бойцов и публики) сброс напряженности, избавление от будничных забот…
      Разумеется, такой вид единоборства как капоэйра требует умения отскакивать, падать, перекатываться, уходя от атаки, а потом мгновенно выпрыгивать из лежачего положения. Также в капоэйре хорошо разработаны ложные выпады, отвлекающие, обманные движения.
      Удар в капоэйре наносится, в основном, пяткой, реже – другой частью стопы (например, сводом или подпальцевой зоной). Надо сказать, что удар не такой концентрированный, он более «размазан», чем в восточных единоборствах. Следовательно, обладает меньшей пробивной силой. Кроме того следует отметить слабо разработанную технику рук: в классической капоэйре, как уже сказано, руки предназначаются для упора, но в реальном бою (особенно после отмены рабства) это ведь удается далеко не всегда… Отсутствует работа «по точкам» – и сами точки (кроме очевидных, вроде солнечного сплетения) малоизвестны.
      Техника нанесения ударов ногами, опираясь на руки, называется бананейра – «сажание бананов». А отвлекающие маневры – «пританцовывание» в низкой стойке – именуется «джинга» – так же, как известный танец.
      В качестве вспомогательного оружия капоэй-рист мог использовать копье, палку или мачете, приклад выхваченного в схватке ружья… Но есть и оружие, разработанное специально для капо-эйры.
      Это – короткий нож с вогнутым лезвием (точнее, одно лезвие без рукоятки). Капоэйристы вступали в схватку, зажав такие ножи между пальцами каждой ступни. Но в схватку не с белыми рабовладельцами, а друг с другом. Ведь ка-поэйра по происхождению – дикарское единоборство, она не опиралась (как это было на Востоке) на глубокую философию, медицину или развитую теологию. Психологическая подготовка капоэйриста вплоть до последних десятилетий имела совершенно иные корни. Кровавый бой, когда противники, не пытаясь ни убить, ни уклониться, полосовали друг друга ножами по мышцам груди и плеч, являлся частью религиозного экстаза. В этом смысле музыка, сливающая капоэйристов и зрителей в единое мистическое целое – аналог церковных песнопений, а брызжущая кровь – угодная богу жертва, аналог «плоти и крови», вкушаемой верующими христианами. (Впрочем, та же Масленица – древний языческий праздник, искусственно подогнанный к церковной дате. И именно на Масленицу происходили кулачные бои – тоже весьма кровавые).
      Ныне такие бои ушли в прошлое, но ушли сравнительно недавно. Еще живы старики-капо-эйристы, наблюдавшие эти поединки в молодые годы, а то и участвовавшие в них. Впрочем, кто знает, что происходит в наши дни в затерявшихся под сенью бразильских джунглей глухих деревушках… Тем более, что изначальная капоэйра очень похожа на ритуальные единоборства тайных союзов, близких к организациям воинов-зверей эпохи военной демократии.
      Как спорт, капоэйра стала оформляться в 30-е годы XX века. С 1932 года мастер Бимба начал преподавать ее в Региональном центре физической культуры в Салвадоре. В 1937 году она была официально признана Национальной конфедерацией бразильского спорта. Разумеется, в отличие от карнавального варианта, в спортивной капоэй-ре поединки проводятся с ощутимым контактом. Тем не менее, травм там не больше, чем в боксе, хотя и не меньше.
      Кроме карнавального и спортивного, существует еще боевой раздел. Там изучается противостояние «один против нескольких», «безоружный против вооруженного», а главное (специфика жанра!) – «связанный против свободного». В последнем варианте капоэйра достигает высот, сравнимых с лучшими результатами Востока. Но все-таки это – «силовое» единоборство, а значит и возраст ограничен, и пол… Женской капоэйры не существует, это было бы нечто вроде модного теперь женского бокса: еще не боксеры, но уже не женщины.
      Раньше в капоэйре существовал «расовый барьер». Сейчас он снят, но лидируют по-прежнему темнокожие спортсмены. Не то традиции сказываются, не то потенциал негритянских атлетов (а он высок и общеизвестен). На сегодняшний день не было ни единого случая, чтобы белый капоэйрист завоевал чемпионский титул.
      Капоэйра, в определенном смысле, уникальное явление. Достаточно сказать лишь одно: это, по-видимому, единственное боевое искусство, которое сумело достичь достаточно высокого уровня исключительно на основе собственных источников. Все единоборства Евразии так или иначе прошли этап обмена опытом, взаимного обогащения. Капоэйра же с самого начала оказалась в жесткой изоляции. По вполне понятным причинам раб ничему не мог научиться у белых хозяев (к тому же последние если чем и владели, то европейским боксом и фехтованием, а у капоэйры совсем другая база). С индейцами черные рабы тоже практически не общались.
      Предки капоэйры и в Африке не отыскиваются. Большинство рабов попадало в Бразилию из португальских колоний: Мозамбика и Анголы. Один из двух основных стилей современной ка-поэйры даже именуется «ангольским», но это современное название: черные рабы свою прародину так не называли, да и вообще она не существовала тогда как единая страна (второй большой стиль называется «региональным»).