Пламень Ада был ценой, назначенной ее отцом за их брак, и Джек поклялся снова вернуться за ним. Сперва, конечно, он отомстит... Но Ивен поймет. Она знала, до чего он горд. Она подождет. В тот день, когда он отправлялся на Адские Игры, она сказала, что будет ждать вечно. Для нее, дочери своего отца, время значило мало. Она переживет смертных женщин, сохранив молодость, красоту и изящество. Она будет ждать.

– Да, тень тени, – сказал он своему отражению в луже. – Она того стоит.

Джек торопился сквозь тьму, жалея, что ноги – не колеса. Он услыхал топот копыт и снова спрятался. И вновь всадники проскакали мимо, только на этот раз гораздо ближе.

Имени своего он не услышал, но задумался, нет ли связи между тем, что он услышал раньше, и всадниками.

Не холодало, но и теплее не становилось. Его все время немного знобило, и, когда бы он ни открыл свое существо, он чувствовал, как сверху, от Щита, что-то медленно и неуклонно перетекает к нему. Навозные Ямы Глива находятся прямо под высшей точкой Щита, сферой, потому-то больше всего это ощущаешь здесь. Может быть, дальше к востоку это будет не так заметно.

Он продолжил свой путь, поспал, но больше не слыхал ничего, что можно было бы счесть выходом на связь. Устав, он стал отдыхать чаще и время от времени отклонялся от маршрута, выбранного по звездам, чтобы поискать воду или дичь. Воду он раза два нашел, но ничего съедобного не попадалось.

Во время одной из таких экспедиций Джека привлекло слабое красное свечение, шедшее из трещины в скале справа от него. Если бы он шел быстрее, то миновал бы его, не заметив – так слаб был исходивший из расселины свет. Джек как раз поднимался по склону, пробираясь между камней.

Заметив свечение, он остановился и задумался. Огонь? Если там что-то горит, то должны быть и тени. А если там тени...

Он обнажил клинок и повернулся к камню. Сперва Джек сунул в расселину лезвие, затем, держа меч перед собой, начал пробираться по узкому коридору, через каждый шаг прижимаясь спиной к камню и отдыхая.

Поглядев наверх, он прикинул, что скала выше него раза в четыре. Над камнем, который был чернее неба, плыла звездная река.

Проход понемногу сворачивал влево, а потом резко оборвался, открывшись на широкий уступ, расположенный примерно в трех футах над ложбиной. Джек стоял, оглядывая это место.

Со всех сторон были высокие каменные стены, похоже, естественного происхождения. У их подножия рос черный кустарник, а поодаль – черные травы и сорняки. Однако по периметру круга никакой растительности не было.

Круг находился в дальнем конце ложбины, его диаметр составлял примерно восемь футов. Он был идеально очерчен, но никаких признаков живых существ не было. В центре круга стоял большой поросший мхом валун и слабо светился.

Джеку стало не по себе, хотя почему – он не понимал. Он оглядел отвесные камни, огораживающие ложбину. Потом он посмотрел на звезды.

Действительно ли сияние мигнуло, пока он смотрел в другую сторону, или ему это только почудилось?

Он спустился с уступа. Потом осторожно начал двигаться вперед, держась стены слева.

Мох покрывал валун целиком. Он был розоватого цвета и, похоже, сияние исходило именно от него. Подойдя ближе, Джек заметил, что в ложбине вовсе не так холодно, как снаружи, возможно, стены создавали некоторую изоляцию.

С мечом в руке Джек вошел в круг и двинулся вперед. В чем бы ни заключалась необычность этого места, он рассудил, что сможет извлечь из этого выгоду.

Но не успел он пройти и полдюжины шагов, как почувствовал что-то вроде жужжания в голове.

– НОВЫЙ ПРИЯТЕЛЬ! МЕНЯ НЕ УДЕРЖИШЬ! – возникла мысль.

Джек остановился.

– Кто ты? Где ты?

– Я ПЕРЕД ТОБОЙ, МАЛЫШ. ИДИ КО МНЕ.

– Я вижу только заплесневелый камень.

– СКОРО УВИДИШЬ БОЛЬШЕ. ИДИ КО МНЕ!

– Нет, спасибо, сказал Джек, а дурное предчувствие росло. Ему не нравился обращавшийся к нему разум.

– ЭТО НЕ ПРИГЛАШЕНИЕ. ЭТО ПРИКАЗ. Я ТАК ВЕЛЮ.

Джек ощутил, как в него вливается чуждая сила, а с ней – желание идти вперед. Он изо всех сил воспротивился и спросил:

– Что ты такое?

– Я ТО, ЧТО ТЫ ВИДИШЬ ПЕРЕД СОБОЙ. ИДИ ЖЕ!

– Камень? Плесень? – спросил он, стараясь оставаться на месте. Джек чувствовал, что теряет контроль над собой. Если только он сделает хоть один шаг, то второй дастся ему уже легче. Его воля будет сломлена, и каменная штуковина сделает с ним, что пожелает.

И верно – правая нога Джека пыталась сделать шаг без его ведома, сама, и он понял, что так оно и случится. Поэтому он пошел на компромисс.

Развернувшись в сторону, он поддался давлению, но шаг получился скорее вбок, чем вперед.

Тогда его левая нога начала медленно ползти в сторону камня. Подчиняясь и сопротивляясь одновременно, он продвинулся вперед и в сторону.

– ПРЕКРАСНО. ТЫ ПРИДЕШЬ КО МНЕ НЕ ПО ПРЯМОЙ – НО ВСЕ РАВНО ПРИДЕШЬ.

Шаг за шагом, Джек продолжал бороться, на лбу выступил пот. Но шаг за шагом он по спирали против часовой стрелки приближался к тому, что требовало его. Он не знал, как долго сражается, он позабыл все: ненависть, голод, жажду, любовь. Во вселенной остались только он, да розовый валун. Напряжение, возникшее между ними, заполнило атмосферу подобно надоевшей мелодии, которая звучит постоянно – привыкая к ней, перестаешь ее замечать. Похоже было, что Джеку придется бороться со своим противником вечно.

Затем в маленькую вселенную их конфликта вошло что-то еще.

Сорок или пятьдесят шагов, давшихся с трудом... Он сбился со счета. Джек оказался в таком положении, что стала видна дальняя часть валуна. Тут его сосредоточенность чуть не поддалась минутному всплеску эмоций, и он почти подчинился чужой воле.

Джек споткнулся, увидев перед светящимся камнем груду костей.

– ДА. МНЕ ПРИШЛОСЬ ПОМЕСТИТЬ ИХ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ВНОВЬ ПРИБЫВШИЕ НЕ ПУГАЛИСЬ И МОГЛИ ПОПАСТЬ В РАДИУС МОЕГО ВЛИЯНИЯ. И ТЫ, ТЕПЛОКРОВНЫЙ, БУДЕШЬ ТУТ ЛЕЖАТЬ.

Восстановив контроль над собой, Джек продолжил поединок. Груда костей сильно подвинула его на это. Он медленно, кругами прошел мимо валуна, миновал кости и двинулся дальше, но теперь был футов на десять ближе. Движение по спирали продолжалось, и он обнаружил, что снова приближается к тыльной стороне камня.

– ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ ПРОДЕРЖАЛСЯ ДОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЕ ПРОЧИЕ. НО В ТАКОМ СЛУЧАЕ ТЫ – ПЕРВЫЙ, КТО ТАК МНЕ СОПРОТИВЛЯЕТСЯ.

Джек не ответил, но, совершая очередной круг, еще раз наткнулся на ужасающие останки. Теперь он заметил, что мечи, кинжалы, уздечки, металлические пряжки лежат нетронутыми, а одежда и прочее тряпье наполовину сгнили. На земле валялась разная мелочь, вывалившаяся из сумок и мешков, но что именно – он не мог разобрать в слабом свете звезд. Если он и вправду увидел то, что, как ему показалось, лежало среди костей, то можно было позволить себе капельку надежды.

– ЕЩЕ КРУЖОК – И ТЫ ПРИДЕШЬ КО МНЕ, МАЛЫШ. ТОГДА ТЫ КОСНЕШЬСЯ МЕНЯ.

По мере своего движения Джек все больше и больше приближался к скользкой розовой поверхности этого существа. Оно, казалось, вырастало с каждым шагом, а бледный свет, испускаемый им, становился все более рассеянным. Он шел не из одной определенной точки, а со всей поверхности сразу.

Снова вперед. Уже можно доплюнуть...

Двигаясь теперь сбоку от камня, он мог уже дотронуться до него, вытянув руку.

Джек перекинул меч в левую руку и нанес удар, обдирая мшистую поверхность. Из царапины потекла жидкость.

– ТЫ МНЕ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ. ТЫ ВООБЩЕ НЕ МОЖЕШЬ МНЕ НИЧЕГО СДЕЛАТЬ.

Снова стали видны скелеты. Джек был совсем рядом от напоминающей раковую опухоль поверхности. Он чувствовал, как она голодна, и пинками расшвыривал кости в стороны, слыша, как они хрустят под сапогами, когда он идет к центру круга. Он увидел то, что хотел увидеть, и заставил себя сделать три шага, чтобы до него дотянуться, хотя это напоминало движение навстречу урагану. Теперь от смертоносной поверхности его отделяли только дюймы.

Джек бросился к сумкам. Он подтащил их к себе, пользуясь и мечом, и рукой. Заодно он прихватил и лежавшие возле него сгнившие куртки и плащи.

Затем он почувствовал, что под действием непреодолимой силы движется назад – и плечо Джека коснулось покрытого лишайником камня.

Какое-то время Джек ничего не чувствовал. Потом в том месте, где он касался камня, он ощутил леденящий холод. Это быстро прошло. Боли не было. А потом он понял, что плечо полностью онемело.

– ЭТО НЕ ТАК СТРАШНО, КАК ТЫ ДУМАЛ, ПРАВДА?

Потом в глазах потемнело и волной нахлынуло головокружение – словно, просидев много часов кряду, он резко встал. Это прошло, но возникло новое ощущение. В его плечо словно вонзили что то. Джек чувствовал, как силы покидают его. С каждым ударом сердца становилось все труднее сохранять ясность мысли. Онемение начало распространяться на спину и руку. Было очень трудно поднять правую руку и схватить сумку, висевшую у пояса. Время, пока он шарил в ней, показалось вечностью.

Сопротивляясь сильному желанию закрыть глаза и опустить голову на грудь, Джек швырнул на землю собранную им кучу тряпья. Ноющей левой рукой он дотянулся до кремня возле нее и ударил мечом. По сухим тряпкам заплясали искры, но Джек продолжал высекать их и после того, как закурился дымок.

Когда появились первые языки пламени, Джек с их помощью зажег свечу, которую держал один из мертвецов.

Джек держал ее перед собой, и появились тени.

Поставив свечу на землю, он понял, что его тень упала на валун.

– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЕДА?

Джек отдыхал в своем сером царстве, голова его вновь прояснилась, в кончиках пальцев возникло знакомое покалывание.

– Я – КАМЕНЬ, ПЬЮЩИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ КРОВЬ! ОТВЕЧАЙ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

Свеча горела, тени ласкали его. Джек положил правую руку на левое плечо. Покалывание перешло в него и онемение исчезло. Затем, укутавшись тенью, он поднялся.

– Что я делаю? – сказал он. – Нет. Сделал. Ты погостил в моем сознании, и я думаю, что будет только справедливо, если я отплачу тебе тем же.

Он отошел от валуна и повернулся к нему лицом. Тот попытался снова завладеть им, но на сей раз Джек шевельнул рукой, и на поверхность камня упали тени. Он вложил в возникший калейдоскоп теней все силы.

– ГДЕ ТЫ?

– Везде, – сказал он. – И нигде.

Он вытер меч и вернулся к валуну. Когда от свечи остался огарок, Джек понял, что действовать надо быстро. Он положил руки на губчатую поверхность.

– Я здесь, – сказал он.

Не в пример прочим власть имущим в царстве тьмы, области влияния который были географически фиксированы, владения Джека были разбросаны в разных местах, и их можно было перегруппировывать, но возникали они только, если можно было создать хоть малейшую тень.

Джек начал подчинять валун своей воле.

Они поменялись ролями и, конечно, возникло сопротивление. Сила, вынудившая его сражаться, сама превратилась в жертву. Джек наращивал в себе голод, открывая свое существо во внешнее пространство, вакуум. Поток, струйка... объем был заполнен.

А Джек кормился.

– ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА НИЧЕГО МНЕ СДЕЛАТЬ. ТЫ – ВЕЩЬ.

Но Джек рассмеялся. Он становился все сильнее, а сопротивление валуна ослабевало.

Вскоре тот был не в состоянии даже протестовать.

Мох стал коричневым раньше, чем, ярко вспыхнув, догорела свеча, а сияние исчезло. Что бы ни обитало там прежде, оно было мертво.

Прежде, чем покинуть ложбину, Джек много раз вытер руки о плащ.

3

Сила, перешедшая в Джека, поддерживала его долго, и он начал надеяться, что вскоре выберется из вонючего царства. Холоднее не становилось, а когда он собрался спать, пошел небольшой дождик. Джек свернулся калачиком возле скалы и натянул на голову плащ. Плащ защищал его очень слабо, но Джек смеялся даже, когда вода добралась до его тела. Это был первый дождь с тех пор, как он ушел из Глива.

После дождя осталось достаточно луж, чтобы он смог вымыться, напиться и снова наполнить флягу. Джек решил не спать, а идти дальше, чтобы одежда побыстрее просохла.

Оно пронеслось мимо его лица так стремительно, что Джек едва успел среагировать. Это случилось, когда он поравнялся с разрушенной башней. От нее отделился клочок тьмы и, быстро вращаясь, начал падать прямо на него.

У Джека не хватило времени обнажить меч. Оно пронеслось мимо него и метнулось прочь. Правда, он успел запустить в него теми камнями, что нес с собой, и вторым камнем чуть не попал. После этого он поник головой и добрых две минуты изрыгал проклятия. Тварь была летучей мышью.

Джек бросился бежать, мечтая о тени.

На равнине было множество разрушенных башен. Возле одной из них начиналась дорога, которая вела между холмов к горам. Джек, не любивший ходить возле построек, – разрушенных ли, нет ли – все равно, потому что в них могли найти приют враги, старался держаться от них подальше.

Миновав башни, он подходил к расселине, как вдруг услыхал свое имя.

– Джек! Мой Джеки-Тень! – донесся крик. – Это ты! Это и впрямь ты!

Держа руку на рукояти меча, Джек повернулся в ту сторону, откуда доносились слова.

– Нет! Нет, Джек! Со старушкой Рози меч тебе ни к чему!

Она стояла так неподвижно, что он чуть не прошел мимо. Сморщенная старуха в черном опиралась на посох возле разрушенной стены.

– Откуда ты знаешь мое имя? – наконец спросил он.

– Ты что же, забыл меня, миленький? Забыл? Скажи, что нет.

Он глядел на сгорбленную фигуру, на копну спутанных седых волос.

– Сломанная метла, – подумал он. – Она похожа на сломанную метлу.

И все же...

Что-то знакомое в ней было. Он не мог понять, что.

Джек убрал руку с меча и подошел.

– Рози?

Он подошел совсем близко. Наконец, он заглянул ей в глаза.

– Скажи, что помнишь, Джек.

И он вспомнил.

– Дорога вдоль побережья. "Под Знаком Огненного Пестика". Розали... Но это было в Сумеречных землях так давно...

– Да, – сказала она, – это было давным-давно и очень далеко отсюда. Но я всегда помнила тебя, Джек. У девушки из таверны бывает много мужчин... но помнила я тебя. Что с тобой стало, Джек?

– Ах, моя Розали! Мне отрубили голову... спешу заметить, несправедливо... и сейчас я как раз возвращаюсь из Глива. А ты как? Ты ведь смертна. Что ты делаешь в жутком царстве Дрекхейма?

– Я – Ведунья с Восточных границ, Джек. Признаюсь, в молодости я была не больно-то умна... Потерять голову из-за одних только твоих обещаний! Но чем старше я становилась, тем больше умнела. Мне пришлось ухаживать за одной старой развратницей, когда та уже не могла работать, и она обучила меня кой-какому Искусству. Когда я узнала, что барону нужна Ведунья охранять эту часть владений, я пошла и поклялась ему в верности. Говорят, он злой, но к старой Рози он всегда был добрым. Добрее многих, кого она знала... Хорошо, что ты помнишь меня.

Потом она вытащила из-под плаща какой-то тряпичный сверток и развернула его на земле.

– Садись, поешь со мной, Джек, – сказала она. – Как в старое доброе время.

Джек расстегнул перевязь и уселся напротив нее.

– Прошло немало времени с тех пор, как ты съел живой камень, – сказала она, протягивая ему кусок сушеного мяса с хлебом. – Поэтому я знаю, что ты голоден.

– Откуда ты знаешь о моем приключении с камнем?

– Я уже сказала тебе, что я – Ведунья. В буквальном смысле слова. Я не знала, что ты делаешь, знала только, что с камнем покончено. Я стерегу эти места для барона и знаю обо всем, что происходит. Я вижу всех, кто идет по этой дороге. Все это я сообщаю ему.

– О, – сказал Джек.

– Должно же было быть что-то в твоей болтовне о том, что ты не просто человек тьмы, а один из облеченных властью, хотя и бедных, – сказала Рози. – Мне кажется, что только тот, кто обладает Силой, может съесть этот камень. Значит, когда ты распускал хвост перед бедной девушкой, ты не врал. Остальное, может, и враки, но это...

– Что остальное? – спросил он.

– Например, то, что в один прекрасный день ты за ней вернешься, и вы поселитесь в Шедоу-Гард – замке, которого не видел никто из смертных. Ты пообещал ей это, и она много лет ждала. Потом однажды ночью в гостинице заболела старая распутница. Девушка – а лет ей было уже немало – задумалась о своем будущем. И заключила сделку, чтобы научиться ремеслу получше.

Некоторое время Джек молча смотрел в землю. Он проглотил хлеб, который жевал, а потом сказал:

– Я возвращался. Я вернулся, но никто не помнил мою Розали. Все изменилось, люди были не те. И я снова ушел.

Она хихикнула.

– Джек! Джек! – сказала она. – Твоя утешительная ложь теперь вовсе ни к чему. Для старухи ничего не значит то, чему верила молоденькая девчонка.

– Ты говоришь, ты стала Ведуньей, – сказал он. – Ты что же, отличаешь ложь от правды только по догадкам?

– Я не хотела бы применять Искусство против Силы... – начала она.

– А ты примени, – сказал Джек и еще раз заглянул ей в глаза.

Она прищурилась и наклонилась вперед, не отрывая своего взгляда от его глаз. Это вызвало у Джека ощущение падения. Стоило ей отвести глаза – и оно исчезло. Рози склонила голову к правому плечу.

– И правда, ты возвращался, – сказала она.

– Я же сказал тебе.

Джек взял хлеб и начал шумно жевать, чтобы не замечать, как ее щеки стали мокрыми.

– Я забыла, – наконец сказала она. – Я уже забыла, как мало значит время для людей тьмы. Вы просто не считаете годы. Ты однажды решил вернуться к Рози и не подумал, что она может состариться, умереть или уехать. Теперь я поняла, Джекки. Ты привык к вещам, которые не меняются. Сила остается Силой. Ты можешь сегодня убить кого-нибудь, а спустя десять лет обедать с ним, хохоча над вашей дуэлью и пытаясь вспомнить, что было ее причиной. Да, хорошая у тебя жизнь!

– У меня нет души. А у тебя есть.

– Душа? – она засмеялась. – Что такое душа? Я никогда не видала ее. Почем я знаю, есть она или нет? А даже если есть, что мне было от нее проку? Я бы мигом продала ее, если бы могла стать такой, как ты. Хотя тут мое искусство бессильно.

– Прости, – сказал Джек.

Некоторое время они ели молча.

– Я хочу тебя кое о чем спросить, – сказала она.

– О чем?

– Шедоу-Гард и правда существует? – сказала она. – Замок с высокими стенами, залами, полными теней, невидимый для твоих врагов... и для друзей тоже... Ведь ты хотел забрать ту девушку туда?

– Конечно, – ответил он и стал смотреть, как она ест. У нее не хватало многих зубов, она часто облизывала губы и причмокивала. Но вдруг сквозь сетку морщин Джек увидел лицо той девчонки, какой она была когда-то. Когда она улыбалась, сверкали белые зубы, волосы были длинными и блестящими, как небо между звезд. А голубые глаза были как небо над дневной стороной планеты, как небо, на которое он частенько смотрел. Ему нравилось думать, что все это было только для него.

– Ей долго не протянуть, – подумал он. Девичье лицо исчезло, и он увидел дряблую кожу у нее под подбородком.

– Конечно, – повторил он. – А теперь я тебя нашел. Ты вернешься со мной? Прочь из этой проклятой страны, в царство уютных теней. Проведи остаток своих дней со мной. Я буду добр к тебе.

Она разглядывала его лицо.

– И ты сдержишь свое слово через столько лет... теперь, когда я стала уродливой старухой?

– Давай перейдем границу и вернемся в Сумеречные земли вместе.

– Зачем тебе это?

– Ты знаешь.

– Дай руки, быстро! – сказала она.

Он протянул руки, и она ухватилась за них, повернув ладонями вверх. Наклонившись вперед, Рози изучала их.

– А! Бесполезно! – сказала она. – Я не могу читать по твоей руке, Джек. Руки вора слишком много работают – все линии неверных. Хотя это сильно настрадавшиеся руки...

– Рози, ты увидела там что-то, о чем не хочешь говорить. Что это?

– Не доедай. Бери хлеб и беги. Я слишком стара, чтобы пойти с тобой. Очень мило с твоей стороны меня пригласить. Той девчонке понравился бы Шедоу-Гард, но я собираюсь провести остаток своих дней здесь... Теперь иди. Торопись! И прости меня, если сможешь.

– Простить? За что?

Она поднялась и поцеловала его руки.

– Увидев, что сюда идет тот, кого я ненавидела все эти годы, я с помощью Искусства послала сообщение и решила задержать тебя здесь. Теперь я знаю, что была неправа. Но стражника барона, должно быть, уже спешат сюда. Иди по этой дороге и ни за что не останавливайся. Ты можешь обойти их с другой стороны. Я постараюсь вызвать бурю и сбить их с твоего следа.

Он вскочил и помог ей подняться.

– Спасибо, – сказал он. – Но что ты увидела на моей ладони?

– Ничего.

– Розали, скажи.

– Не имеет значения, поймают ли они тебя, – сказала она, – потому что тебе предстоит встреча с Силой страшнее барона... а с ним ты тоже встретишься. Что бы ни случилось – это будет решающим. Не давай своей ненависти привести тебя к машинам, которые думают как люди, только быстрее. Слишком большие силы вовлечены в игру, а они не могут идти рядом с ненавистью.

– Такие машины существуют только на дневной стороне.

– Я знаю. Иди же, Джекки. Иди!

Он поцеловал ее в лоб.

– Как-нибудь встретимся, – сказал он, и, повернувшись, бросился к дороге.

Рози смотрела, как он уходит, и вдруг почувствовала, что над долиной пронесся холодный ветер.

Холмы, склоны которых сперва были пологими и поднимались медленно, теперь стояли вокруг Джека, как башни. Он бежал и видел, как их сменяют высокие каменные стены. Дорога ширилась, сужалась, опять становилась широкой. Наконец он справился со своей паникой и взял себя в руки. Джек перешел на шаг. Не было смысла быстро уставать – медленный, ровный шаг позволил бы ему пройти немало, прежде чем усталость возьмет верх.

Он глубоко дышал и прислушивался, нет ли погони. Ничего не было слышно.

По скале справа от него скользнула длинная черная змея. Она исчезла в расселине и больше не появлялась. В небе горела одинокая звезда. В ее свете вкрапления разных пород блестели, как стекло.

Он подумал о Рози и удивился: что значит иметь родителей, быть ребенком, зависеть от кого-то, чтобы жить. Джек задумался, каково быть старым, знать, что умрешь и больше не вернешься. Вскоре эти мысли, как и все прочие, утомили его. Ему очень хотелось завернуться в плащ, лечь и уснуть.

Чтобы не заснуть, он считал шаги – тысячу, потом еще тысячу. Он тер глаза, спел несколько песенок, думал о еде, женщинах, о своих самых крупных кражах, проигрывал в уме пытки и наконец, подумал об Ивен.

Стены вскоре стали ниже.

Он шел у подножия холмов – таких же, как те, от которых началась дорога. Погони все еще не было. Джек надеялся, что это означает, что его не схватят в пути. Только бы добраться до открытой местности, а уж там он сумеет найти множество укрытий.

Над головой загремело и, посмотрев наверх, он увидел, что звезды начали скрываться в тучах. Джек сообразил, что облака собираются очень быстро, и вспомнил обещание Розали постараться вызвать бурю и замести его следы. Когда блеснула молния, грянул гром, и первые капли дождя упали на землю, он улыбнулся.

Сойдя с тропы, Джек еще раз вымок насквозь. Буря, казалось, не собиралась утихать. Видно было скверно, но ему показалось, что он вышел на такую же равнину, с разбросанными по ней скалами, как та, которую он ставил по ту сторону гор.

Джек почти на милю отклонился от своего курса – самый выгодный маршрут, чтобы уйти из владений барона. Потом он заметил несколько валунов. Джек устроился на сухой стороне самого большого и уснул.

Разбудил его цокот копыт. Он полежал, прислушиваясь, и определил, что звук идет от дороги. Джек вытащил меч и положил рядом. Дождь еще шел, хотя и потише. Издалека время от времени доносились раскаты грома.

Цокот копыт затихал. Он прижал ухо к земле, вздохнул, потом улыбнулся. Он все еще был в безопасности.

Несмотря на то, что все тело болело и протестовало, Джек поднялся и пошел дальше. Он решил идти, пока идет дождь, чтоб уничтожить как можно больше следов.

В темной грязи сапоги Джека оставляли углубления, одежда липла к телу. Он несколько раз чихнул и вздрогнул от холода. Ощутив странную боль в правой руке, он опустил глаза и увидел, что все еще сжимает меч. Джек насухо вытер клинок полой плаща и спрятал его в ножны. В просветах между тучами он отыскал знакомые созвездия. По ним он снова взял курс на восток.

Дождь постепенно перестал. Джек был весь в грязи, но продолжал идти. Одежда начала просыхать, а бивший его озноб почти прошел.

Позади него снова возник и затих цокот копыт. Зачем тратить столько сил на поимку одного человека, удивился он. Когда он возвращался в прошлый раз, все было иначе. Правда, раньше он никогда не ходил этой дорогой.

– То ли, пока я был мертв, я стал очень важной персоной, – решил Джек, – то ли люди барона охотятся на возвращающихся просто из спортивного интереса. В любом случае Джек счел за лучшее не связываться с ними. Что имела в виду Розали, когда говорила, что неважно, поймают меня или нет. Если это действительно так, это очень странно.

Время шло. Он оказался на еще более высокой и каменистой террасе. Грязь осталась внизу позади него. Джек начал искать место для отдыха, но это была равнина, и он предпочел идти дальше, нежели быть пойманным на открытой местности.

Продвигаясь вперед, он заметил в отдалении нечто, напоминающее каменную изгородь. Приблизившись, Джек увидел, что эти камни были светлее соседних, а промежутки между ними, казалось были одинаковыми. Похоже, форма камней не была результатом действия сил природы, скорее, их вытесал какой-то маньяк, зациклившийся на пятиугольниках.

Джек нашел себе место для отдыха у ближайшего камня и, где было сухо, и заснул.

Ему снова снились дождь и гром. Гром гремел, не переставая, и от этого содрогалась вся вселенная. Потом Джек очень долго находился на грани сна и бодрствования. И все равно он чувствовал, что чего-то не хватает, хотя точно не знал, чего и почему.

– Вот оно что, я не промок! – удивленно и раздраженно решил он.

Потом, вслед за громом, он вернулся в свое тело. Голова его покоилась на откинутой руке. Мгновение он лежал, совсем проснувшись, а потом вскочил на ноги, сообразив, что на его след напали.

Показались всадники. Джек насчитал семерых.

Он отбросил плащ за спину, в руке очутился меч. Потом он пальцами взъерошил волосы и протер глаза. И стал ждать.

Высоко в небе, за его левым плечом, разгоралась звезда.

Джек решил, что удирать пешему от всадников смысла нет, особенно, когда негде спрятаться. Они просто будут гнать его, пока он не свалится на землю, а тогда усталость не даст ему достойно сразиться и хоть нескольких из них отправить в Глив.

Поэтому он ждал, раздосадованный, что небо светлеет. Кони дьявольских всадников в черном высекали копытами искры из камней. Высоко над землей на него, как горсть раскаленных углей, неслись их глаза. Из ноздрей вырывались струйки дыма, а иногда – пронзительный свист. С ними, опустив к земле голову и вытянув хвост, молча бежала похожая на волка тварь. Там, где Джек, подходя к камням, сворачивал, она тоже меняла направление.

– Ты – первая, сказал он, поднимая меч.

При звуке его голоса тварь подняла морду, завыла и рванулась, обгоняя всадников. Пока она приближалась, Джек отступил на четыре шага и прижался спиной к камню. Он высоко занес меч, словно собираясь рубить, и обеими руками стиснул рукоять.

Из открытой пасти этой твари свешивался язык, а почти человечья ухмылка открывала огромные зубы.

Когда она прыгнула, Джек опустил меч, описав им полукруг, и задержал его перед собой, упершись локтями в камень.

Тварь не рычала, не выла и не лаяла – напоровшись на меч, она завизжала.

Удар выжал из Джека воздух и раскровянил упиравшиеся в камень локти. На мгновение он начал отключаться, но визг и едкий запах, исходивший от твари, удержали его в сознании.

Мгновение – и тварь замолчала. Она дважды дернулась на лезвии, содрогнулась и издохла.

Джек стал на труп ногой и, с силой повернув, вытащил меч. Потом он снова занес его и повернулся лицом к подъезжавшим всадникам.

Они сбавили темп, натянули поводья и остановились в какой-нибудь дюжине шагов от него.

Их предводитель – лысый, маленького роста и совершенно необъятный – спешился и пошел вперед. Увидев окровавленную тварь, он покачал головой.

– Не стоило убивать Шандера, – сказал он. – Голос был хриплым и грубым. – Он не хотел причинить тебе вред – только обезоружить.

Джек рассмеялся.

Мужчина посмотрел на него снизу вверх. Желтый огонь в глазах говорил о таящейся в нем силе.

– Ты дразнишь меня, вор! – сказал он.

Джек кивнул.

– Если вы возьмете меня живым, я, несомненно, много претерплю от твоей руки, – сказал он. – Не вижу причин скрывать свои чувства, барон. Я смеюсь над тобой, потому что ненавижу. Что тебе нечего делать, кроме как гоняться за возвращающимися?

Барон отступил и поднял руку. По этому знаку спешились остальные. Ухмыляясь, он вытащил меч и сказал:

– Ты нарушил границу моих владений, верно?

– Это единственный путь из Глива, – сказал Джек. – Всем, кто возвращается, приходится пройти через них.

– Да, – сказал барон, – и те, кого я арестую, должны заплатить пошлину. То есть прослужить мне несколько лет.

Всадники обошли Джека с флангов, образовав полукруг.

– Отдай меч, человек-тень, – сказал барон. – Если мы отнимем у тебя оружие, ты вряд ли сумеешь покалечиться в схватке. Мне бы не хотелось иметь увечного слугу.

Пока барон говорил, Джек сплюнул. Двое из людей барона посмотрели наверх – да так и остались таращиться в небо. Подозревая, что так они хотят отвлечь его внимание, Джек не стал смотреть, что там такое.

Но тут задрал голову еще один, и, увидев это, сам барон посмотрел на небо.

Краем глаза Джек заметил появившееся высоко в небе свечение. Тогда он поднял голову и увидел быстро приближавшийся к ним большой шар. Чем ближе он был, тем больше и ярче становился.

Джек быстро опустил глаза. Что бы это ни было, такой шанс упускать было нельзя.

Он бросился вперед и снес голову крайнему справа, который стоял, глазея на шар.

Ему удалось раздробить череп еще одному – тот слишком медленно поворачивался. После этого барон и четверка оставшихся развернулись и кинулись на него.

Джек отступал, парируя удары со всей возможной быстротой, не решаясь на ответные выпады. Он попытался обойти камень слева от себя, желая вымотать их. Но они двигались слишком быстро, и Джек обнаружил, что окружен. Каждый удар, который он отражал с близкого расстояния, теперь причинял ладони мучительную боль, а по руке пошли мурашки. С каждым ударом меч казался все тяжелее.