Четверо мужчин показались в дверях, разговаривая между собой. На такой дистанции я идентифицировал каждого из них без проблем. Мой первый выстрел, самый чистый и легкий, уложил Уиллера. Я отвел ствол в сторону и дважды попал в Мак-Кормака, так как не был уверен в точности своего первого выстрела, которым я его достал. Затем я пригнулся, протер оружие быстро, но тщательно, как планировал, определил ему место под стеной, повернулся, припал к камням и начал отступление по крышам. Позади я слышал выстрелы, но ни один стрелок не подошел ко мне близко.

Теперь, если только мой шофер на месте, я мог начать автомобильно-маскировочную рутину, которая унесет меня из города. Хотя меня действительно не очень волнует, что со мной станет, я стараюсь продлить свою жизнь в надежде, что смогу служить тебе, Мать-Земля, как ты того заслуживаешь. Я…

Лето.

Вики выронила садовый совок от ментального крика.

«Лидия?..» — начала она, но тут же поняла, в чем дело.

Она выбежала из теплицы, пронеслась через палисадник, вошла в дом. Уже в комнатах почувствовались мысли Лидии, неожиданно спокойные:

«Все в порядке. Ничего страшного не стряслось. Не волнуйся».

Затем — голос, которого она никогда прежде не слышала:

— Мое плечо! Оно, по-моему, сломано! Я упал!

Вики рванулась вперед, проскочив мимо Лидии.

Деннис встал с кровати. Он стоял на своей стороне, у стены, сжимая правое плечо левой рукой и дико озираясь по сторонам.

— Там! — крикнул мальчик, затем оступился и упал.

Она поспешила к нему.

— Виктория! Уйдите отсюда! — воскликнула Лидия.

Вики подняла его на руки.

— Он ранен.

— Он вовсе не ранен! Дети падают постоянно. Оставьте нас.

— Но прежде он никогда не выпадал из кровати и не разговаривал. Я должна…

— Я вас серьезно прошу! Дайте его мне и оставьте нас! Я знаю, что делаю!

Вики поцеловала дрожащего мальчика и передала его на руки Лидии.

— Кроме того, держитесь подальше от его сознания! Это очень важно. Как я могу нести ответственность, если в решающий момент вдруг вмешиваетесь вы?.

— Хорошо. Я ухожу. Но при первой возможности приходите и расскажите мне обо всем.

Пересекая жилую комнату. Виктория снова услышала крик Денниса. Она обвела взглядом все кресла, затем сообразила, что садиться не хочет, и отправилась на кухню — вскипятить немного воды.

Позднее — она не знала, сколько времени прошло — Виктория обнаружила себя сидящей у чайного бара, глядящей в чашку с чаем. Вошла Лидия, покачала головой и села рядом с ней.

— Не понимаю, что случилось. Это было мощнее, чем галлюцинация. Возникла некая подлинная личностная структура, личность зрелого человека. Пользуясь тем, что мальчик нуждается в ней, она завладела им полностью. Однако я оказалась в состоянии стимулировать его центры сна, и теперь, Денни отдыхает. Когда он проснется, наводка может исчезнуть полностью.

— Как вы думаете, может, позвать доктора Уинчелла?

— Нет, путь, идущий от диагнозов, здесь никуда не приведет. Случившееся — всего лишь более эффектно, чем все, что было раньше. Но основывается по-прежнему на том, что Деннис не имеет индивидуальности, не имеет себя самого, принадлежащего исключительно ему. Сегодня он представляет собой поврежденную коллекцию фрагментов каких-то иных личностей, с сознанием которых он столкнулся еще до того, как вы сюда приехали. Каким-то образом он воспринял своего невольного врага и сегодня, тот же эффект произошел в более широком масштабе. Его личность была захвачена в плен другой, более сильной личностью. Кто именно послал ему сигнал и откуда, — на подобное расследование у меня пока не было достаточно времени. Однако, если это обращение нуждающегося за помощью, мне придется обнаружить несчастного. Кстати, происшествие может пойти на пользу Деннису. Нужно использовать новые и неожиданные материалы в построении его собственной индивидуальности. Обещать, конечно, еще слишком рано, но это возможно.

— Значит, он не был ранен?

— Нет. Ранен был тот человек, с которым мальчик находился в контакте. Он среагировал на чужую боль.

— Следует, наверное, позвать Дика и дать ему знать, что случилось.

— Вы рискуете понапрасну его растревожить. Думаю, лучше подождать и посмотреть, какова будет ситуация завтра. Тогда вы сможете рассказать мужу всю историю в более полном виде.

— Пожалуй, верно. Он уже так давно отсутствует… Лидия, вам не кажется, что он отсюда… убежал?

— Возможно, но лишь в какой-то мере. Вы прекрасно знаете, что он в обычной деловой поездке. Ощущение, что он убежал, вероятно, лишь проекция ваших собственных желаний. Ведь он уехал в те дни, когда вас здесь не было, не так ли?

— Господи! Да!

— Может быть, когда новый маленький кризис минует, вам не помешает взять отпуск. В ваше отсутствие я могла бы присматривать за домом.

— Вы правы. Я действительно подумаю об этом, Лидия. Благодарю вас.

Поздним утром следующего дня, когда Вики проснулась, Лидия была уже в комнате Денниса.

Начинался теплый солнечный день, и Виктория работала в теплице до самого ленча. Лидия не присоединилась к ней, как у них было заведено; поэтому Вики долго стояла у закрытой двери комнаты Денниса, прежде чем вернуться в кухню. Нежные щупальца мыслей обнаруживали в сознании мальчика интенсивную умственную деятельность.

Позднее Вики пошла в палисадник и через некоторое время там уснула.

Тени стали длиннее, где-то поблизости звала сойка. Затем…

«Виктория, где вы?»

Она села, проснувшись.

«Что случилось?»

«Новости… То, что воспринимает Денни… Губернатор Уиллер умер, Мак-Кормак серьезно ранен… Убийца бежал… возможно, он ранен… Деннис был в сознании того человека, был там сегодня. Разорвать связь я не могла. В конце концов я снова уложила его спать. Я предполагала, что он имел контакт с кем-то, кто просто ярко фантазировал, — с психопатом, возможно,

— но оказалась не права. Это реальность, и произошло это в Санта-Фе».

«Санта-Фе в ста милях отсюда!» — отозвалась Вики.

«Знаю! — продолжала Лидия. — Похоже, способности Денниса сильно возросли. Либо тесты доктора Уинчелла несли в себе ошибки».

«Может, позвать доктора и Дика?» — спросила Вики.

«Надо известить и власти. Я знаю имя раненого террориста — Родерик Лейшман. Он член радикальной экогруппы „Дети Земли“. Судя по моим данным, он отправился на север».

«Иду. Вы позвоните, куда следует? Кроме Дика».

«Конечно!»

Мы добрались до фермы Детей Земли в Колорадо к вечеру. Все время я пролежал, придерживая рукой раненое плечо, на заднем сиденье сначала одной машины, потом другой — если уж быть до конца точным, их было четыре. Водитель второй машины раздобыл где-то бинт и пластырь и сделал перевязку. А еще он дал мне аспирин и неполную бутылку виски. Это немного помогло.

Ферма Джерри и Бетти — что-то вроде общественной собственности. Там все — члены нашей организации, Дети Земли, но только Джерри с Бетти, да еще парень, которого звали Квик Смит, знали про то, что я должен был сделать и что мне может понадобиться помощь. Чем меньше людей посвящено в такие дела, тем лучше.

Меня отвели в спальню в главном доме, ее приготовили заранее, и там Джерри под местной анестезией вытащил пулю тридцать восьмого калибра, промыл рану и заштопал ее, вправил кости, наложил повязку и пластырь, а потом всадил мне лошадиную дозу антибиотиков. Джерри — ветеринар. Другого, такого же надежного, доктора у нас в этом районе нет.

— Сколько таблеток аспирина ты проглотил? — спросил он меня.

— Десяток, а может, и больше.

Джерри — высокий, худой человек от тридцати до пятидесяти, точнее определить невозможно. За свою тяжелую жизнь ему удалось избавиться от всего, кроме мышц и мозолей, да еще, пожалуй, кучи морщин на лице. Он носит очки в металлической оправе, а когда сердится, его губы превращаются в узкую полоску.

— Разве тебе не известно, как аспирин влияет на свертывание крови?

— Нет.

— Так вот знай: аспирин тормозит этот процесс. Кровотечение усиливается. Ты потерял много крови. Возможно, необходимо сделать переливание.

— Перебьюсь, — успокоил я Джерри. — Мне удалось до вас добраться и не потерять сознание.

Он кивнул, блеснули стекла его очков.

— Если бы ко мне привели лошадь… Спиртное и аспирин. И ни крошки во рту за целый день…

Я хотел было пожать плечами, но потом передумал.

— Ну, если бы обстоятельства сложились иначе, меню было бы несколько иным — впрочем, будь я лошадью, ты бы наверняка меня пристрелил.

Джерри ухмыльнулся, а потом посерьезнел.

— Да, пожалуй, тебе действительно удалось справиться. Я не был уверен, что ты сумеешь оттуда сбежать.

— Мы продумали все детали.

Джерри кивнул.

— А как ты ко всему этому относишься — сейчас?

— Акция была необходима.

— Наверное.

— Ты видишь какой-нибудь другой выход? Их просто необходимо остановить. Мы начинаем привлекать к себе внимание. После сегодняшнего они станут гораздо осмотрительнее.

— Это-то мне понятно, — сказал Джерри. — Только вот жаль, что нет какого-нибудь другого способа добиться того же результата. Знаешь, во мне еще осталось что-то от священника. Но дело не только в этом. Просто я не могу видеть, как живым существам причиняют боль, как их убивают. Одна из причин, по которой я стал ветеринаром. Умом я все понимаю, но вот мое сердце — оно против таких методов.

— Знаю, знаю, — сказал я Джерри. — Ты и представить себе не можешь, сколько я про все это думал. Может быть, даже слишком много думал.

— Да, наверное. Я считаю, тебе следует провести ночь у нас, не стоит отправляться дальше в путь прямо сейчас. Ты должен хорошенько отдохнуть.

Я покачал головой.

— К сожалению, оставаться мне здесь нельзя. Необходимо поскорее убраться из этих мест, только тогда я смогу спокойно отдохнуть. Кроме того, теперь я поеду в фургоне, там на полу постелен матрас, и я лягу. Да и вообще, чем быстрее я отсюда исчезну, тем будет лучше для вас.

— Знаешь, если бы меня беспокоила собственная безопасность, я не стал бы ввязываться в эти дела. Нет, за себя я не опасаюсь. Помнишь, я говорил тебе, что не могу видеть, когда живым существам причиняют страдания, когда их убивают?

— Ну, у меня гораздо больше возможностей избежать того и другого, если качественно замести следы.

Джерри подошел к окну и выглянул наружу.

— Кажется, по дороге едет твой фургон. Какого он цвета?

— Красный.

— Угу. Похоже, он. Послушай, не принимай больше аспирин.

— Ладно. Ограничусь только спиртным.

— Оно отравляет организм.

— Уж лучше пусть отравляет мой организм, зато спиртное не наносит вреда и не загрязняет нашу Землю, — проговорил я. — Она продержится гораздо дольше меня. Выпьешь со мной?

Джерри коротко рассмеялся.

— На дорожку? Почему бы и нет?

Я достал свою бутылку, а он принес из шкафчика стаканы.

— Счастливого пути, — сказал Джерри.

— Спасибо. Хорошего тебе урожая.

Я услышал, как подкатил фургон, подошел к окну и выглянул.

Из дома появился Квик Смит, худощавый, рано поседевший человек, который был бы на моем месте, если бы ему выпала такая судьба — все решала подброшенная в воздух монета. Того парня, что сидел за рулем фургона, я уже встречал раньше. Так что я не спеша допил виски, поставил стакан на стол и взял свою бутылку.

Пожал Джерри руку.

— Знаешь, ты все равно особенно не налегай на спиртное, приятель, ладно?

Я кивнул, и тут в комнату вошел Квик с известием, что пора ехать.

— Пока.

Я последовал за Квиком, забрался в фургон. Водитель — крепкий парень, которого звали Фред, — обошел фургон, чтобы проверить, как я устроился, и показать, где что лежит: еда, фляжка с водой, бутылка вина, револьвер тридцать восьмого калибра и коробка с патронами. Я не совсем понимал, для чего нужно последнее, поскольку не собирался сопротивляться властям. Впрочем, сейчас я даже не смог бы быстро зарядить пистолет. Заметив мою повязку, Фред сделал это за меня, а потом засунул оружие под матрас.

— Готов? — спросил он.

Я кивнул, и Фред закрыл дверцы фургона. А я устроился поудобнее и закрыл глаза.

Доктору Уинчеллу не удалось убедить лейтенанта Мартинеса оказать ему содействие. Тогда он позвонил Ричарду Гизу, поговорил с ним минут десять и сумел добиться своего. Дику же понадобилось всего пять минут, чтобы в Вашингтоне настолько заинтересовались его сообщением, что послали на ферму Гизов специального агента Робертсона, который прибыл вечером того же дня.

Робертсон — тридцатилетний, чистенький, холеный, голубоглазый, абсолютно серьезный — сидел в своем абсолютно сером костюме в гостиной напротив Вики и Лидии.

— У нас в картотеке нет данных о человеке по имени Родерик Лейшман, — сказал он.

— Ничем не могу вам помочь, — ответила Лидия. — Его зовут именно так.

Вики бросила на нее удивленный взгляд — ее озадачил голос Лидии, которая вызывающе задрала вверх подбородок и плотно сжала губы.

— Простите, — смутился Робертсон. — Не надо сердиться. Проверка продолжается. В прошлом у него могло быть другое имя. Вы правы — он связан с Детьми Земли. На стене оставлен знак этой организации.

Лидия кивнула.

— А скажите, — начала она, — что с ним будет?

Робертсон уже почти улыбнулся, но потом все-таки передумал.

— Ну, как это обычно принято: суд, обвинение, приговор — если, конечно, ваша информация окажется достоверной. Что касается деталей, все будет зависеть от адвоката, присяжных, судьи. Вам, должно быть, известна официальная процедура.

— Я совсем не это имела в виду, — сказала Лидия.

Робертсон наклонил голову набок.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Я думаю о своем пациенте, — пояснила Лидия. — Мальчик настолько прочно связан с преступником телепатически, что они практически стали единой личностью. Мне нужны следующие гарантии. Если мы станем вам помогать, этот человек не должен пострадать во время ареста. Я не имею ни малейшего представления о том, как отреагирует Деннис на его смерть. И у меня нет никакого желания это выяснять.

— Не в моих силах дать вам гарантии…

— В таком случае я вряд ли смогу оказаться вам полезной.

— Сокрытие улик — серьезное преступление. Особенно в таком деле.

— С моей точки зрения, я обязана защищать интересы своего пациента. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что данная ситуация может быть истолкована как сокрытие улик. Не думаю, что истории известен хотя бы еще один подобный случай.

Робертсон вздохнул.

— Давайте не будем спорить по поводу буквы закона, — сказал он. — Этот человек стрелял в двух сенаторов. Один погиб, а другой, может быть, не доживет до утра. Преступник является членом радикальной экологической организации, которая считает насилие одним из допустимых средств борьбы, — так записано в их программе. Он сейчас на свободе, и вы утверждаете, что Деннис в состоянии обнаружить его местонахождение. Если вы откажетесь сотрудничать с нами, мы доставим сюда нашего телепата и он займется Деннисом. По правде говоря, в вашем согласии нет особой необ…

— Мистер Робертсон, на этот счет существуют определенные законы. Это называется вмешательством в личную жизнь, причем в самом явном виде…

— Деннис ребенок. Нам потребуется всего лишь согласие родителей, а вы тут ни при чем.

Он посмотрел на Вики, которая с силой сжала руки и взглянула на Лидию.

— Деннис пострадает, если они причинят вред тому человеку?

— Думаю, да.

— В таком случае я категорически против, — заявила Вики. — Очень сожалею, мистер Робертсон.

— Поскольку все это затеял ваш муж, вполне возможно, он согласится на наши условия.

Вики положила руки на колени.

— А если он это сделает, — сказала она, — я не буду с ним разговаривать до конца жизни. Уйду от него и заберу с собой Денниса.

Робертсон опустил голову.

— Поймите, дело совсем не в моем упрямстве, — начал он. — Как я могу дать вам хоть какие-нибудь гарантии? Этот человек и нам тоже нужен живым и невредимым. Нам просто необходимо его допросить. Потому что мы хотим узнать про группировку, к которой он принадлежит, как можно больше. Мы обязательно постараемся арестовать его, не причинив вреда. Но ведь существует понятие самозащиты, когда люди начинают стрелять. Даже и в этом случае те, кто будут производить арест, постараются сохранить преступнику жизнь. Однако есть вполне реальная возможность, что его убьют. Ну, будьте же благоразумны. Если вы сообщите нам, где найти этого человека, шансы на то, что с ним все будет в порядке, увеличатся. Что еще я могу вам предложить?

— Хорошо, — проговорила Лидия. — Ваши слова звучат вполне разумно. Давайте сделаем так: вы скажете все то же самое тем полицейским, что преследуют Лейшмана.

— Договорились, — согласился Робертсон. — Я сам, лично, объясню всем, кто будет отвечать за арест Лейшмана, как обстоит дело. Если хотите, можете послушать, что я буду говорить. Как вы считаете, это справедливо?

Лидия посмотрела на Вики.

— Давайте, — согласилась та.

— Хорошо, — начала Лидия, — он в Колорадо…

Когда я проснулся, было по-прежнему темно. Меня мучила жажда, в плече пульсировала боль. Через несколько минут я вспомнил все, что со мной произошло. Тогда я протянул руку и ощупью отыскал фляжку с водой. Протер глаза, пригладил рукой волосы, сделал глоток. Потом отодвинул занавеску и посмотрел в окно. Скалы, песок, какие-то столбы…

Часы показывали 4:35.

— Ты не остановишься где-нибудь? — крикнул я водителю. — А то у меня мочевой пузырь лопнет.

Фред остановил фургон и выпустил меня. Я отошел к канаве.

— Сколько осталось до следующей смены машин?

— Полчаса. Или даже чуть-чуть поменьше. Встреча назначена на пять.

Я фыркнул.

— Ну, как ты, держишься? — спросил он.

— Нормально. Пока я спал, все было тихо?

— Угу. В новостях тоже ничего особенного не сообщали.

Я снова забрался в фургон.

Было довольно прохладно, и я закутался в одеяло. Сделал глоток виски. Похоже, нам удалось оторваться от преследователей — уже прошло много времени, а на хвост нам так никто и не сел. Я провел рукой по подбородку. Пожалуй, не буду бриться и отпущу бороду. Забьюсь в какую-нибудь нору, пока не заживет плечо, а потом найду себе работу попроще. Скажем на три, четыре месяца… перееду на запад. Сиэтл, Портленд…

Я вспомнил про пистолет под матрасом. Стоит ли брать его с собой? От оружия одни неприятности. Но все равно хорошо, когда оно есть. Можно спрятать пистолет в повязку на руке. Отличное место. Пожалуй, имеет смысл подержать его при себе, пока не поправлюсь. А потом выбросить. Плохо, что он такой большой, могли бы выбрать и поменьше.

Я достал пистолет из-под матраса, попробовал засунуть его в повязку — понял, что он будет заметен меньше всего, если пристроить его поближе к спине. Хитроумно. Легко доставать. Стыдно не воспользоваться такой прекрасной возможностью.

Вынув пистолет из повязки, я снова спрятал его под матрас. Стоит об этом подумать…

Становилось все холоднее. Неожиданно фургон сбавил скорость, съехал с дороги и двинулся вдоль какой-то скалы. Через несколько минут мы остановились, Фред обошел фургон и открыл заднюю дверь.

— Ну вот, приехали, — сообщил он мне.

— Куда приехали?

— Мак-Кинли, Вайоминг.

Я присвистнул.

— Ничего себе, куда мы забрались!

Он протянул руку, помог мне вылезти, а потом забрался внутрь. Взял одеяло, подушку, фляжку с водой, виски и положил все это на пол у себя за спиной гак, чтобы можно было сразу дотянуться. Затем пошарил под матрасом и вытащил пистолет. Посмотрел на меня, потом на оружие и снова на меня.

— Возьмешь?

— А почему бы и нет? — ответил я и, взяв пистолет из его рук, аккуратно засунул под повязку.

Совсем низко, справа от меня, перемещаются, мигают звезды…

— Что это за озеро?

— Водохранилище Глендо.

Фред выбрался наружу, повернулся, собрал вещи.

Он обошел фургон, и я последовал за ним, только тут заметив под деревьями припаркованную метрах в ста от нас машину. Влажный неподвижный воздух и полная тишина, которую нарушал только звук наших шагов. Когда мы подошли поближе, я заметил, что меня ждет большой зеленый седан. Водитель сидел на своем месте, курил и наблюдал за нами. Я поздоровался с ним — какой-то незнакомец. Никто не стал представляться.

Фред кивнул, убрал мои вещи на заднее сиденье машины, похлопал меня по здоровому плечу и сказал.

— Удачи тебе, приятель.

— Спасибо.

Я забрался внутрь и устроился поудобнее.

— Ну как, держишься? — спросил мой новый водитель.

— Просто замечательно. Учитывая все обстоятельства.

Мотор хохотнул, потом что-то тихо зашептал. Крошечная вспышка света — родитель выбросил сигарету. Включил фары, и мы тронулись в путь.

Немного позже он проговорил:

— По радио только про тебя и шумят. Как это было?

— Самое трудное — ждать, — ответил я. — Все остальное занимает несколько секунд. Механическое действие. А потом ты сразу принимаешься думать о том, как бы поскорее оттуда убраться.

Эти несколько секунд пронеслись у меня в голове. Я увидел, как они упали. Значит, попал. Стер отпечатки пальцев с оружия… Затем бросился бежать. Слышал внизу, у себя за спиной, крики и шум. Выстрел… плечо… кровь. Они, наверное, уже установили группу.

— Ничего особенного, — проговорил я. — Теперь все позади.

— Как я слышал, Мак-Кормак еще держится.

— Не имеет значения. Мы совершили акцию. Надеюсь, он выкарабкается.

— Вот как?

— Они должны были понять. Вот и все. Сейчас мне больше не хочется об этом думать.

— Ты считаешь, наше дело от этого выиграет?

— Ну, кто же может знать? Надеюсь. Я попытался.

— Вдруг понадобится организовать несколько таких акций, чтобы они получше нас поняли.

— Акций, проклятье! Это было убийство. Следующее, если возникнет новая необходимость, может взять на себя кто-нибудь другой. Лично я выхожу в отставку.

— Ты заслужил отдых.

Плечо снова начало пульсировать, и я откупорил бутылку.

— Хочешь выпить?

— Угу, спасибо.

Он взял бутылку, сделал глоток, вернул мне.

Я подумал об ожидании, об образе нашей Земли, что возник тогда в моем сознании, и о том, что я, возможно, немного изменил его… Потом выглянул в окно и увидел летящие мимо тени: скалы и кустарники, холмы и равнины.

Мне ужасно хотелось, чтобы пошел легкий дождичек, который отмыл бы окружающий пейзаж, а ветер высушил бы, словно полотенцем. Однако кругом было тихо и неуютно. Что ж, да будет так. Мне могут не нравиться эти места, и все же я люблю эту сухую траву и животных, спящих в своих норах. Только созерцая беззаботную, дремлющую силу Земли, человек испытывает истинное наслаждение и гордость. Даже в момент разрушения она созидает. Тот, кто забывает о ней, лишает себя права на общий успех. Мы должны знать о силах, рядом с которыми живем…

Я открыл окно и сделал глубокий вдох.

Да. Мир по-прежнему дарил меня своим воздухом, и я с радостью отдавал ему…

— Мне очень не нравится, что мы так долго не укладываем его спать, — сказала Лидия, глядя в пустую чашку из-под кофе.

Робертсон сжал челюсти, но заставил себя говорить спокойно.

— Думаю, нам не очень много осталось ждать, — проговорил он, — мы подняли по тревоге полицейское управление в Каспере. Впрочем, Лейшман, конечно, может выбраться из Вайоминга до того, как его обнаружат. Но, учитывая, что на поиски вышел еще и отряд из Рапид-Сити, вертолет доберется до него раньше, чем он уйдет в Южную Дакоту. Зеленый автомобиль, мчащийся на восток в такое время суток… Заметить его ничего не стоит. Полчаса, не больше.

Лидия посмотрела на спящую на диване Вики.

— Хотите еще кофе? — предложила она Робертсону.

— Давайте.

Когда Лидия принялась наливать кофе, он спросил:

— Состояние Денниса… насколько мне известно, эта ситуация несколько необычна… когда телепат может поддерживать связь на таком расстоянии? Лейшман находится отсюда в добрых пятистах километрах.

— Да, — ответила Лидия.

— Как ему это удается?

Лидия улыбнулась.

— Честно говоря, мы и сами не очень понимаем, почему телепатическая связь вообще действует на каком бы то ни было расстоянии, — ответила она.

— Однако вы правы: то, что Деннису удается долго поддерживать контакт с человеком, находящимся так далеко от него, просто беспрецедентно.

Робертсон одним глотком осушил свою чашку с кофе.

— Значит, до сих пор Деннис так далеко не «путешествовал» — даже в течение короткого времени?

— Нет. По правде говоря, я думала, что мы просто укажем вам направление, после чего связь Денниса с Лейшманом быстро прервется.

— Парнишке, наверное, туго приходится. Мне, честное слово, жаль, что все так получилось.

— Знаете, я не вижу никаких признаков напряжения, если не считать обычной усталости от того, что он не спит так поздно. Вам же известно, не это меня беспокоит больше всего…

— Знаю, знаю. Я тоже не хочу причинять вред сознанию мальчика. Послушайте, тут мне пришла в голову одна идейка. Поскольку Деннис так здорово поддерживает связь с Лейшманом, может быть, он в состоянии не только принимать, но еще может и передавать сообщения? А не попробовать ли уговорить Лейшмана сдаться добровольно?

— Нет. Деннис не умеет этого делать.

— А вы? Попытайтесь воздействовать на преступника через Денниса, поговорить с ним. Прикажите ему остановиться, дождаться представителей власти и сдать оружие.

— Ну, не знаю…

— Попробуйте!

Лидия сделала глоток кофе, потом откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Через несколько минут я вам скажу, насколько это возможно.

Я бросил на пол пустую бутылку и уже, наверное, в сотый раз поправил одеяло. За окном приятно раскачивался мир. Теперь можно поспать…

Влажная, серая, гудящая, нескончаемая пелена…

«Родерик Лейшман».

— Что?

— Я ничего не говорил, — отозвался водитель.

— Мне показалось, что меня кто-то позвал.

— Ты спал. Может, приснилось.

— Угу.

Я вздохнул и собрался еще немного вздремнуть.

«Ты не спишь, Родерик. К тебе обращаюсь я».

…Мать-Земля равнодушна и холодна. Она никогда и ни с кем не говорит. Где-то у меня в ногах перекатывалась пустая бутылка. Я хихикнул. До сих пор чужие голоса не мерещились мне во сне. К тому же я не чувствовал, что напился до потери сознания; впрочем, это ощущение часто оказывается обманчивым. Вот проснусь и посмеюсь над глупым сном. Я закрыл глаза.

«…Ты не пьян и это не сон, Родерик. Сейчас я с тобой».

— Кто ты? — прошептал я.

«Ты сам меня назвал».

— Неужели то, что я сделал сегодня, так важно?

«Есть еще а другие соображения».

— Чего ты хочешь?

«Твою жизнь».

— Бери ее. Она твоя.

«Я хочу сохранить ее, а не отнять».

— Что это значит?

«Ваш автомобиль преследуют федеральные агенты. Они знают, где вы находитесь. Довольно скоро вас догонят».

Я покрепче прижал к груди правую руку, почувствовал под повязкой пистолет.

«Нет. Ты должен сдаться, а не стрелять в них».

— В качестве жертвы я принесу больше пользы.

«Судебный процесс привлечет внимание общественности. У тебя будет возможность выступить перед множеством людей. И не один раз».

— Что я должен делать?

«Останови машину и жди. Сдайся. Не дай повода преследователям причинить тебе вред».

— Понятно. Ты останешься со мной — до конца?

«Я всегда с тобой».

Отбросив одеяло, я наклонился вперед.

— Остановись на минутку, — попросил я водителя.

— Конечно.

Он затормозил и съехал на обочину. Когда мы остановились, я спросил:

— У тебя есть пистолет?

— Да, в отделении для перчаток.

— Достань.

— А в чем дело?

— Давай вынимай его, черт тебя подери!

— Ладно, ладно!

Он потянулся к отделению, открыл его и засунул руку внутрь. Он еще только начал поворачиваться в мою сторону, а я уже был готов. Мой пистолет уставился прямо ему в грудь.

— Нет, нет, — проворчал я. — Положи его на сиденье.

— Что все это значит?

— Делай, как тебе говорят!

Он заколебался, и мне пришлось напомнить ему:

— Я уже застрелил сегодня двоих.

Он положил пистолет.

— А теперь возьми его левой рукой за дуло.

Он так и сделал.

— Перебрось пистолет мне.

— Что происходит?

— Я пытаюсь сохранить нам обоим жизнь. Ты против?

— Нет, я всей душой за, — поспешно заверил он. — Просто отличная идея. Мне только не совсем понятно, зачем меня разоружать.

— Я не хочу, чтобы началась стрельба. Похоже, нас скоро арестуют.

Водитель усмехнулся. Открыл дверцу машины.

— Не выходи!

— Я и не собирался. — Он развел руками. — Посмотри сам. Мы здесь одни. Дорога совершенна пуста. Послушай, я знаю, ты очень устал, много выпил и нервы у тебя на пределе после всего, что тебе пришлось пережить. Я тебя уважаю, но приди в себя: это самый настоящий бред. Почему бы…

— Не двигайся! Положи обе руки на руль!

— Мы вызовем подозрения, если будем просто так тут стоять, а кто-нибудь проедет мимо.

— Это куда лучше, чем другой вариант.

— Уехать отсюда?

— Получить пулю в лоб. Уехать не удастся.

— Может, будешь настолько любезен, что объяснишь, с чего ты это взял?

— А тебе это знать не обязательно, — заявил я.

Водитель довольно долго молчал.

— Это что, какая-то западня? — наконец спросил он. — Или часть плана, в которую я не посвящен? А может быть, ты все сам придумал?

— Нет, это не я придумал.

Он вздохнул.

— Ага. Почему же ты мне не сказал раньше? Я бы не стал с тобой спорить.