Темный потянулся:
      — Ну что я могу сказать, как он стал жрецом, и я не знаю. Но вот насчет силы… Да, Лилиан очень силен. Вы слышали об Ольгаре Безумном?
      Принц медленно кивнул.
      — Мы с Лиани были пьяными в хлам по поводу нашего с ним знакомства. И Ему приспичило найти две желтые ленты. В итоге он их получил, причем Ольгар не в претензии, так как оба изрядно помахали мечами, доказывая кто сильнее.
      Кристиан впал в глубочайшую задумчивость:
      — Похоже я чего-то не допонимаю, да и Кири явно притащил вас не просто так. Он что-то узнал за все это время. Да еще поседел в прошлом месяце и сразу замкнулся в себе. Позавчера внезапно рванул на границы. Говорил, что нужно развеяться и подумать немного, а в итоге вернулся…
      Лилиан все это время, что притворялся? Он научился владеть двуручником втайне от всех? И учил Кирилла стрелять из лука? — глаза принца внезапно посветлели от восторга. — Боги! Мне бы его в шпионы!
      Кэртис только головой покачал. Все же интересно, как у Регила такие сыновья интересные получились?
      Юноша вскочил на ноги:
      — Хочешь выпить? У меня есть «Греза» четырехсотлетней выдержки.
      — От таких предложений не отказываются, — оборотень сел в кресло напротив. — Тем более, мне же надо где-то переждать, пока твой брат набродится по всем местам памяти.
      Я коснулся щеки матери. Она выглядела очень бледной среди всех этих подушек и одеял. Совершенно неподвижная, лишь грудь едва заметно вздымалась и опускалась.
      Внезапно её глаз открылись, и прекрасные сапфировые глаза взглянули прямо на меня.
      — Лиан, мальчик мой, ты, наконец, приехал- её голос был очень слаб.
      — Да, мама, — я взял её исхудавшую руку и прижал её к своему лицу.
      — Макияж испортишь, — попробовала она улыбнуться.
      — Ничего.
      Её лицо исказила гримаса боли, и мне показалось, что она вот-вот заплачет:
      — Ли. Прости меня. Пожалуйста. Я не смогла защитить тебя тогда от него.
      — Мама, успокойся, — прошептал я, — Ты ничего не могла сделать. Это его и только его вина. Ты очень помогла мне. Я ведь не сломался.
      — Да, — тихо прошептала она, — Ты сильный, мой Ли, очень сильный. Благодаря тебе, твои братья… — она закашлялась.
      Я с болью смотрел на неё. Ей было всего пятнадцать когда она вышла замуж. И сейчас она умирала достигнув сорока трех лет. Возраста, когда многие женщины расцветают во второй раз.
      На её щеках алели пятна, которые нестерпимо хотелось стереть.
      — Я хотела попросить тебя, Ли… Именно тебя. Другие не смогут…
      Кириан страдальчески вздрогнул, я наклонился ближе:
      — Что, мама? Что я должен сделать?
      — Мой отец… Когда я умру. Передай ему перстень с сапфиром… Это мое последнее слово ему… не обязательно сейчас… я достаточно долго ждала, пока жила… подожду и после смерти… Главное, обещай, что отдашь..
      — Обещаю, — кивнул я. — Мой дед получит твое последнее слово.
      — Хорошо, — она вздохнула и закрыла глаза. Худые пальцы разжались.
      Я поцеловал её в лоб:
      — Спи, мама. Теперь мы будем охранять твой сон.
      Кирилл, сидящий на другой стороне кровати очень серьезно кивнул и погладил ножны меча, который я привез ему в подарок.
      И этот жест совсем не выглядел смешным у двенадцатилетнего мальчика. Он скорее напоминал маленького воина, чем мальчишку. Он и мечу обрадовался не как ребенок, а как воин новому собрату.
      И это заставляло меня сжимать зубы до боли в челюсти.
      Я поднялся на ноги:
      — Рилл, охраняй маму, ладно? Мне еще нужно кое-что сделать. А чуть позже, я вернусь.
      — Хорошо, — серьезно кивнул он, словно хороший солдат перед своим командиром. — Не волнуйся, я стал сильнее за это время. Маму никто не тронет.
      Мы с Кирианом вышли из апартаментов королевы и только там, будущий король смог дать эмоциям выход. Яростный удар кулака образовал вмятину в стене, но не облегчил его боль. Он сжал губы:
      — Видел Кирилла? Он у постели матери все время, не отходя. Слуги приносят ему поесть. И на его глазах по его требованию пробуют еду. Когда пытался зайти король, он взялся за лук и продемонстрировал, что отлично выучил с какой стороны тетеву натягивают. Он на полном серьезе пригрозил королю, что прострелит ему руку или ногу, если тот только посмеет войти в комнату его матери. Не должны принцы в двенадцать лет так разговаривать!..
      Он почти кричал.
      Я протянул ему платок:
      — Руку перетяни. Кровь капает…
      Он почти недоуменно поднял глаза и вздрогнул всем телом, увидев что-то за моей спиной.
      И я медленно повернулся, уже зная, кого увижу.
      Регил сидел у себя в кабинете и задумчиво смотрел в окно. Жена умирала. Но это его мало волновало. Ей давно было пора пододвинуться. Она слишком часто вмешивалась в дела королевства. Сейчас было важнее другое. Ему сообщили, что его старший сын, которого он изгнал из королевства с позором, возвращается.
      Парень оказался хитрой бестией. Настоящим сыном своего отца, не признающим поражения и помнящим унижение. И его явно не остановит, что человек, который унизил его — его собственный отец.
      Лилиан с виду изнеженное, капризное и бесхребетное создание, у которого как оказалось железная воля, властность и поистине семейная жестокость. Столько лет водить всех за нос. Король помнил эти сапфировые глаза, которые смотрели на него с насмешкой и вызовом. Он никогда не понимал, почему остальные не видят этого. И Регил отдавал себе отчет в том, что боится своего сына. Такие глаза как у него — не прощали. Однажды давным-давно он совершил ошибку. Король и сам не помнил, почему пошел на это. Наверное, во всем виноват вызов в глубине чистых сапфиров. С некоторых пор Его Величество просто ненавидел этот камень. Теперь тот же вызов горел в глазах его младшего отпрыска. С которым он в конце- концов повторил ту же ошибку, что и со своим первенцем.
      Регил сцепил пальцы рук в замок. Лилиан стал непредсказуемым фактором. Он мог выкинуть все, что угодно. Король в глазах старшего сына видел настоящее безумие еще тогда два года назад. И понимал, что он вернется во что бы то ни стало.
      От размышлений его оторвал скрип двери.
      Я же приказал меня не беспокоить! — рявкнул он.
      Слуга в дверях низко поклонился, дрожа от ужаса.
      — Ваше Величество, Вы велели доложить о капитане Раине, как только он появится.
      Король приподнялся за столом.
      — Зови немедленно.
      Воин отодвинул слугу за спину и закрыл за собой дверь. Его почти мертвые змеиные глаза смотрели на своего повелителя.
      — Ну? — выдавил из себя Регил.
      — Я не успел его перехватить. Он пришел со стороны владений Черной Ложи. И его встретил Наследный принц.
      — Кириан? — король выпрямился.
      — Да, оба сейчас в покоях королевы.
      — И ты только сейчас сообщаешь мне об этом?! — сверкнули серые глаза.
      — Я торопился, как мог, Ваше Величество, — опустил глаза воин.
      — Ладно, — Регил вышел из-за стола. Никто не мог назвать его трусом. — Что ты успел выяснить?
      — Немного, — хмуро отозвался воин. — Он как сквозь землю провалился некоторое время назад. Почти год его вообще нигде невозможно было найти.
      — Но хоть что-то ты смог выяснить?! — в глазах короля разгоралось яростное пламя.
      Тот медленно кивнул:
      — Его сопровождает главнокомандующий Черной Ложи. И… он носит одежды и знаки жреца Лейлы…
      — Что?!!
      Регил в ужасе смотрел на своего офицера.
      Ему было шестнадцать, когда его короновали. Его мать позаботилась о том, что бы никто не смог сомневаться в его праве на престол Мирейи. И направляла сына железной рукой.
      Регил все же смог вывернуться и почти сразу сбежать в длительный военный поход, оставив королевство на мать. Но та совсем не была против.
      Те четыре года, пока она властвовала, впоследствии народ Мирейи назвал серебряными годами. А регента — Стальной Леди. Суровая, но справедливая рука этой женщины принесла в страну процветание. Но она не успела закрепить их. Её сын вернулся. Вернулся тем. Кем сам создал себя в этих походах и в жерле вулкана, под названием война.
      А еще через год стальная Леди слегла и очень быстро угасла. Но она все же успела позаботиться о сыне еще раз, заключив договор с султаном Восточной Империи о политическом браке одной из его многочисленных дочерей с её сыном, королем Мирейи. Свадьбы она не дождалась.
      Смерть Эмей Катани, Стальной Леди, была перекрыта празднованием свадьбы короля Регила.
      А еще через несколько недель страна вздрогнула. Король показал свою собственную хватку. Явив, наконец, то, кем он являлся на самом деле.
      Резко поднялись налоги. Законы выходили один за другим. Начались гонения и конфискации, а затем и казни.
      И как-то незаметно все, кто раньше поддерживал Стальную Леди, начали исчезать, затем цепочка потянулась дальше и больше.
      А через год в Мирейи появилась новая традиция. Родители начали прятать дочерей, кто отсылать прочь из столицы, кто, пускаясь в ухищрения, скрывал девушек, а некоторые даже специально уродовали. Потому что в городе появилась напасть, которую окрестили Дикой Охотой по-королевски. Молодой король со свитой, таких же молодых людей из верных ему семей, прошедших с ним войну и его походы, проносился по улицам. Они хватали всех симпатичных девушек, которые не успевали спрятаться, прямо на улице не взирая на положение девицы…
      И если повезет, то девушка возвращалась домой всего лишь опозоренная…
      Столица всколыхнулась, но зарождающиеся бунты были подавлены на корню разросшейся армией короля. Он не жалел финансов на воинов. И крепко держал все военные ресурсы в своем кулаке. Кто-то даже начал находить, что жестокое правление идет на пользу королевству.
      Самым большим праздником для жителей, стало известие о рождении наследника Мирейи. В тот момент, когда королева разрешилась от бремени, король отсутствовал наводя порядки на границе, где провел почти год. И в подарок жене прислал отрубленные головы мятежников, которых он четвертовал в тот день, когда ему привезли известие о рождении сына.
      По брачному договору с Восточной Империей, Тамира Катани могла воспитывать своего первенца в традициях своей страны, и дать ему имя.
      Регил увидел сына, когда тому исполнился год. Он скривился при имени, которое выбрала королева, но промолчал.
      Присев на корточки перед карапузом, который только-только начал уверенно держаться на ногах, король протянул ему тяжелый кинжал, украшенный драгоценными камнями.
      Малыш недоверчиво посмотрел на новую игрушку, и поколебавшись, схватился за ножны обеими руками.
      Король гулко рассмеялся и подхватил его на руки:
      — Хорошая кровь! Кровь воина!
      Королева опустила глаза, скрывая их выражение.
      Регил был красивым мужчиной. Высокий и статный, сероглазый, с буйной шевелюрой иссиня-черного цвета. У него были чувственные губы и привлекательная улыбка.
      Женщин не надо было уговаривать прыгать к нему в постель. Но королева ненавидела своего мужа. За эти три года, что она была его женой, она хорошо изучила своего супруга. И между ними постепенно развивалась тихая война. Королева отстаивала свое право на первенца.
      И когда она родила второго мальчика, Регил отступил на время. Однако, оставил последнее слово за собой, заставив её родить еще двух сыновей.
      Он еще тогда решил, что первенцу трона не видать. Править должна не только его кровь, но и его дух, а в наследнике слишком явно проглядывала восточная линия его матери.
      Когда Лилиан вырос и стал вести образ жизни, который сделал его знаменитым на всю Мирейю и за её пределами, Регил вздохнул с облегчением, он всегда знал, что старший сын — яблоко червивое.
      Однако, чем старше становился юный принц тем чаще Регил отводил глаза от безмятежного сапфирового взгляда.
      И он вспоминал собственные слова: «Хорошая кровь! Кровь воина!» Казалось, только он сам видит ледяные озера на дне этих глаз.
      Он воспользовался предоставленным ему предлогом, что бы лишить Лилиана наследства и изгнать его из страны.
      А сейчас два года спустя, он вернулся вопреки закону. Вернулся, сняв маску.
      Отец и сын стояли друг напротив друга, и Кириан внезапно осознал, что его старший брат внешне похож на короля. Никто этого не замечал под слоем макияжа, длинными прядями волос и манерами.
      — Вернулся, — тяжело уронил Регил в гнетущую тишину. — Карты решил открыть?
      — Не совсем, — усмехнулся ему в лицо сын. — Я приехал к матери. Она от меня не отказывалась. А тебе я еще два года назад сказал, что ты мне неинтересен… Мне нужна была свобода. Правда, теперь меня попросили о помощи…
      Король перевел взгляд на Кириана, и тот встретил взгляд таких же серых глаз как у него самого, не дрогнув.
      — На трон побыстрее захотелось? — прошипел Регил. — Твой дед и прадед это темное семя Лейлы на колы сажали! А ты решил со жрецом Лейлы связаться, что бы родного отца с трона столкнуть?!
      — Он мой брат, — тихо ответил принц. — а мой отец — чудовище. Чудовище, которое правит страной, которую я люблю. Чудовище, которое учинило насилие над собственными сыновьями; чудовище, которое пыталось устранить еще одного своего сына и почти убило мою мать…
      Король сощурил глаза, откуда только сопляк все знает? Даже про покушение на Кристиана.
      — И ты поверил в байки вот этого? — он ткнул пальцев в сторону Лилиана.
      Кириан качнул головой:
      — Ты недооцениваешь меня. Только слепой не увидит, что твой двенадцатилетний сын почему-то готов переступить через кровь, что бы только не пустить тебя в комнату близко к твоей жене и к себе самому. Почему ты так испугался, когда он сказал, что выстрелит? Почему мать в бреду все время призывает самые страшные проклятия на твою голову? Почему твой народ бежит в другие страны? Почему, — он внезапно яростно дернул себя за седую прядь волос. — Я увидел то, что увидел во время твой Дикой Охоты?!
      Регил побледнел. Он внезапно понял, что прямо на его глазах эта прядь становилась серебристой.
      — Идиот! Тебя же могли убить!
      — И что? — холодно прозвучал ответ. — Других ты убивал без сожалений. А они были твоими подданными, которых ты поклялся защищать, когда короновался.
      — Что ты понимаешь в управление королевством?! — ощерился король Мирейи.
      — Кое-что понимаю — вскинулся Кириан. — Кажется, ты сам учил меня и нанимал лучших учителей. Тебе же хотелось достойного наследника. Я удивлен, что ты не воспитывал меня по своему образу и подобию…
      — Не получилось бы, — подал голос Лилиан, стоящий чуть в стороне. — Он боялся самого себя. И боится до сих пор. В угаре он мог и забыть, что ты его сын. Дикая Охота — это неконтролируемая оргия. Кое-что в его душе, как осколок разбитого зеркала в пустой раме, еще осталось. Или же просто, король плохо себе представляет на троне сына, которого развратил сам или кто-то из его друзей. Такие парни для него уже не мужчины, и уж тем более не наследники…
      Звук пощечины прервал его на полуслове. Голова изгнанного принца мотнулась, и зло блеснули синие глаза.
      Король больше не успел ничего предпринять, возле его уха свистнула стрела и ударилась о противоположную стену. Все трое повернули головы в сторону выстрела. В проеме дверей, ведущих в апартаменты королевы, замерла хрупкая мальчишечья фигура, в руках которой подрагивал огромный синий лук. А на тетиве уже замерла следующая стрела с синим оперением.
      Лилиан внезапно вспомнил, что оставил лук и стрелы рядом с постелью матери, когда выходил.
      — Отойди от Ли, — звонко приказал мальчик. — Отойди или я отстрелю тебе сначала ухо, а потом, как и обещал в прошлый раз, пущ стрелу в колено. Я не промахнусь…
      Кириан пришел в себя быстрее всех.
      — Видите, Ваше Величество, — он смотрел прямо в глаза отцу. — Вы переступили черту дозволенного. И если до этого момента я еще сомневался в предложении Ли, то сейчас, после того, как снова увидел глаза своего младшего брата, я полностью поддерживаю его.
      — И что вы задумали? — прохрипел Регил, отступая назад. — Имейте в виду, детки, армия на моей стороне.
      — О, — взгляд его старшего сына стал бездонным, — Я хочу, чтобы ты подписал отречение от трона в пользу Кириана.
      — Почему не тебя? — усмехнулся король.
      Лилиан помахал в воздухе рукой:
      — Меня не интересует власть. Иначе бы я не доводил тебя до состояния отречения от меня, как от наследника и сына. Тем более у меня полным полно дел, как у жреца. Спасибо дедушке за это. — он помолчал и наклонился вперед, приблизившись к отцу. — Знаешь, что я сейчас вспоминаю?
      — Догадываюсь, — король взглянул своему сыну в глаза, — Тот день, когда я взял тебя на глазах у твоей матери. Ты тогда впервые испытал боль и унижение. Это был всего один урок и посмотри, чего ты достиг.
      — Ты гордишься этим? — синие бездонные глаза сузились.
      — Сейчас да, — Регил подался вперед. — Я создал тебя. Ты могущественен, силен и красив. У тебя почти нет слабых мест, кроме одного.
      — Ты поимел меня, как какого-то безродного наложника, — прошипел юноша, — Удовлетворил свою похоть и жажду унижения! И сейчас пытаешься сказать мне, что это было твоим уроком?! Не выйдет, папочка! Хочешь сказать, Кириллу ты тоже преподал урок?! Была бы моя воля, я перерезал бы тебе горло прямо сейчас. Но у нас строгие законы о покушениях на Катани. Однако, я жрец Лейлы, и мне появилась совсем иная идея, Ваше Величество. Я все же являюсь вашим сыном по крови, хотя и прошел через изгнание и отречение. И кое-какие вещи не уничтожить не в крови, не в голове.
      Регил смотрел на сына и, наверное, впервые в жизни, боялся. Синие глаза пронизывали насквозь чистой ненавистью и глубокой жаждой крови. Его крови. Этот не поступиться ничем, чтобы убрать его с дороги. Кажется, где-то в прошлом он совершил ошибку, и он догадывался где. В тот момент, когда позволил своей жене заниматься воспитанием сына.
      — Вы подали мне просто гениальную идею, Ваше Величество, — по-акульи улыбался Лилиан.
      У короля не выдержали, наконец, нервы, и забыв о стреле направленной ему в голову, он выхватил свой меч.
      У горла его сына застыл кончик меча:
      — Собирался убить меня? Неужели ты думаешь, что тебе бы это удалось, молокосос?!
      — Я не думаю, — Лилиан словно не видел лезвия у своего горла, — Я знаю. — его голос стал шепотом. Длинные пальцы коснулись меча, словно лаская, а потом легким нажимом переломили сталь.
      Регил смотрел на него широко раскрытыми глазами. Сейчас он видел перед собой кого-то иного. Над переносицей юноши нестерпимо сияло три голубых лепестка.
      — Давно пора было сделать это, — тихий голос юноши пропитывал его кожу. — Семья Катани никогда не будет прежней. Именно ТЫ открыл врата для разрушения и мести. Регил Катани, упиваясь властью и силой, ты поступился заветами своего отца и отныне, каждое поколение кто-то из семьи Катани будет служить Лейле. А Регил Катани… — он тихо рассмеялся звенящим рассыпчатым смехом, — Никогда не будет прежним, так как я забираю основу твоей сути.
      Король чувствовал, как тянут из него что-то, что-то изнутри неизмеримо важное и необходимое ему. Он взревел от дикой боли, но резкий рывок и боль ушла. Осталось лишь пустота. И тихий голос в пустоте:
      — Теперь ты принадлежишь Лейле. Отныне и навсегда. Ты будешь жить пока это необходимо Лейле, ты будешь дышать пока ей это нужно, а потом ты исчезнешь. Навсегда. Но чтобы завершить дело… Позволь сказать еще кое-что…
      Во всех нас твоя кровь. Кровь убийцы, кровь чудовища. Ты просто пожинаешь плоды того, что посеял. Мы не уподобимся тебе. Я отказываюсь от тебя, как от отца, ибо не был ты отцом мне. Я отказываюсь от тебя как от короля, так не был ты и настоящим королем. Лишь подделкой.
      Отказ от кровной связи и связи с королем… пустота ширила свои владения, и Регил цеплялся за крошащуюся кромку реальности у него под руками, но второй голос отодвигал её все дальше.
      — Я — Кириан отказываюсь от тебя как от отца — мне противна сама мысль, что я был рожден из твоего семени. Но я никогда не позволю себе забыть, чей я сын. Я отказываюсь от тебя как от короля, ибо ты нарушил все клятвы наложенные на тебя королевским бременем.
      Стрела на тетиве дрогнула и замерла в неподвижности. Звонкий голос разнесся по коридору:
      — Я отказываюсь от тебя, как от отца, ты никогда им не был. Я отказываюсь от тебя как от короля, потому что ты не король.
      — Этого недостаточно, — Лилиан поднял глаза.
      Король скорчился на полу, но его глаза все еще горели яростью и ненавистью.
      — Ну, — из сумрака коридора показалась еще одна фигура. — Я тут вас всех послушал, и при таком дружном раскладе, решил, что мое слово лишним не будет.
      Кристиан смотрел на своих братьев, потом перевел взгляд на короля:
      — Я отказываюсь от тебя, как отца и короля. Отец никогда не отдал бы приказа о превращении сына в инвалида. Все чего я добился, я добился сам. И кстати, ты не прав. Армия не на твоей стороне… я давно уже получаю предложения занять твое место. Офицеры горят желание поддержать меня в заговоре против короны. А вот за мать, я бы прибил тебя, но к сожалению кровь, что бежит по мои жилам все же пришла от тебя.
      — Услышано и засвидетельствовано, — заключил Лорд Кэртис, появляясь за спиной зеленоглазого принца.
      И пустота стала безграничной. Ритуал был завершен свидетельством постороннего, имеющего причастность к магии.
      И никто из них не видел, как на губах умирающей королевы в спальне появилась счастливая улыбка. Её проклятие настигло чудовище, и её сыновья оправдали её ожидания.
      Девочка с босыми ногами и золотой косой протянула ей руку и ласково позвала:
      — Вставай, Тамира. Пойдем со мной. Я покажу тебе все то, что ты хотела увидеть. Ты достойно прожила жизнь и сражалась.
      Королева протянула исхудавшую руку, улыбаясь. Она свои дела в этом мире завершила.
      Я стоял над гробом матери, опираясь на Синее Пламя. И рядом со мной замерли все три моих брата в траурных королевских одеяниях.
      Аристократы с семьями и приближенными насторожено сверлили нас настороженными взглядами. Я ощущал на кончике языка привкус их страха.
      Королева мертва, король сошел с ума, и напоминает овощ, изгнанный принц вернулся, облаченный в одежды Верховного Жреца Лейлы, богини Ночи и Охоты и его явно привечают наследник престола и остальные братья… есть чего испугаться.
      Никто из них не мог знать, что их ждет после похорон, никто из них не был уверен в своем будущем.
      А еще их до смерти пугала улыбка мертвой королевы.
      Солнце стояло высоко в зените и заливало все окружающее пространство ярким почти слепящим светом. Где-то в вышине, невидимый в нежно-голубом небе пел жаворонок.
      Внезапно толпа зашевелилась, зашепталась и медленно начала раздвигаться, создавая своеобразный коридор, в конце которого появилась процессия в бело-золотых одеяниях. Жрецы Доэра Солнечного, чей культ в Мирейи процветал с незапамятных времен, шли прощаться с королевой.
      Я знал, что даже Регилу не удалось противостоять железной воле Верховного Жреца Доэра Тайрига. Он не мог вмешиваться в дела королевского дома, согласно древнему договору между короной и жрецами, но он необычайно хорошо выполнял свою работу. И поддерживал королеву…
      Благодаря Тайрагу в нашей несчастной стране все еще верили, что рано или поздно все изменится. И надежды сосредотачивались на детях короля.
      Он остановился прямо перед гробом и его глаза оказались на одном уровне с моими.
      — Лорд Тайриг, — поприветствовал я его наклоном головы.
      — Лорд Лилиан, — медленно кивнул он, признавая мой новый статус. — Не думал я, что успею увидеть возрождение культа Лейлы. Но видимо, нам предстоит много нового, что прежде и не предполагалось…
      Он взглянул на королеву:
      — Она всегда возлагала на вас большие надежды, но даже я не верил ей. Однако, следовало довериться суждению королевы, в конце концов, именно она вела вас вашим путем…
      Он остался таким, как я его помнил, словно время не касалось его. В свое время он стал самым молодым Верховным Жрецом Доэра, так как сам бог указал на него. Он обрезал волосы. Теперь белые пряди обрамляли его лица с тонкими чертами лица, делая бездонно-голубые глаза огромными, и он казался ещё моложе. Если я правильно помнил, то ему должно было быть сейчас около пятидесяти, однако он выглядел лет на двадцать, фактически моложе меня.
      Омуты его взрослых глаз, так не соответствующих остальному облику поднялись на меня:
      — Прими мои соболезнования. Королева Тамира была великой женщиной. Она смогла уберечь своих детей от соблазна следовать путем отца.
      Я благодарно кивнул и сдвинулся со своего места, освобождая пространство.
      Легкая благодарная улыбка скользнула по его губам. Провожать членов королевской семьи в последний путь — всегда было привилегией жрецов Доэра.
      Тайриг обошел гроб и встал рядом со мной, за его спиной замер сероглазый послушник. Я, чувствуя какое-то беспокойство, вгляделся в этого мальчика и почувствовал, как расширяются мои глаза. Послушник заметил мой взгляд и приложил палец к губам. Я ошарашено кивнул, а Доэр Солнечный мягко улыбнулся одними уголками губ.
      —  Госпожа моя, ты попозже объяснишь мне, один вопрос, хорошо? — ласково обратился я к своей богине. В ответ в моем сознании раздался смешок:
      —  Я рада, что ты смог отвлечься от своего горя на такие милые пустяки, Ли.
      —  Ты забрала душу моей матери?
      — Я ближе ей, — тихо ответила она. — Не забывай, она пришла из страны, которая поклоняется Рою, богу Мрака и Крови, в Мирейю, где основная религия сосредоточена по полной ему противоположности. Доэр был чужд ей, но, прожив столько лет под сенью его благословения и общения с его верховным Жрецом, она по неволе начала смешивать религии, отходя от одного и не приходя к другому. Ты стал для неё проводником ко мне. Кровная связь все же сильнее дружбы, так что здесь я оказалась к ней ближе, чем Доэр. Но не волнуйся, он не в обиде, а Рой потерял её в тот момент, когда она впервые встретилась с Тайрагом.— она помолчала. — Спасибо тебе за неё, Ли. У твоей матери очень красивая душа, но усталая. И поверь мне, она сама выберет свой дальнейший путь. И свою дальнейшую новую жизнь. А пока пусть литанию о ней прочитает её единственный друг в этой стране. Позволь ему попрощаться с ней.
      Я медленно отступил на шаг назад, словно выдвигая Тайрага вперед, оставляя его у гроба.
      Тот слегка удивленно оглянулся на меня, а потом понимающе склонил голову и… запел.
      Я видел, как облегченно вздыхали люди. Все же вековые традиции крепко сидели в их душах и сознаниях.
      Однако, теперь я знал одну тайну, сокрытую от людей. Доэр Солнечный был родным братом Лейлы Прекрасной. Осталось выяснить каким именно: старшим или младшим…
      — Младшим, — шепнула с улыбкой моя богиня, и у сероглазого послушника Лорда Тайрага страдальчески скривились губы. Я ему искренне посочувствовал из-за чего удостоился пренебрежительно девичьего фыркания.
      — Хорошо выглядишь, — заметил Кириан, когда я вошел в его кабинет следующим утром после похорон матери.
      — Спасибо, — я улыбнулся. — Сон — лучшее лекарство от любых проблем.
      — Есть ещё более лучшее, — почти лениво прозвучало с кресла. Я повернул голову и обнаружил, что на меня смотрят зеленые кошачьи глаза. Оборотень насмешливо наклонил голову. — Это средство называется занятие любовью.
      Будущий король, мой брат рассмеялся:
      — Его Темность много интересного нарассказывал нам с Кристианом сегодня ночью. Мы решили дать тебе отдохнуть немного. Ты и так очень много сделал для нас всех.
      Я пожал плечами:
      — За этим то я и вернулся. Надеюсь, ночные возлияния и веселые, и как я понимаю, частью похабные истории, не повлияли на вашу работоспособность. Отдыхать нам некогда.
      Кириан откашлялся:
      — Ли?
      — Да? — я обернулся к нему.
      Мы решили провести коронацию завтра.
      Я обдумал это и кивнул:
      — Правильно. Нельзя дать опомниться всем подонкам, которые под рукой Регила процветали, и это в корне оборвет слухи о том, что я собираюсь отобрать у тебя трон.
      — У меня к тебе просьба.
      — Какая? — меня заинтриговала решительность, прозвучавшая в его голосе.
      — Я бы хотел, что бы ты как жрец Лейлы провел церемонию коронации вместе со жрецом Доэра.
      Я чуть не сел на пол:
      — Ки! Ты сошел с ума?! Лейла почитается, как богиня темная! А Доэр — бог Солнца и справедливости! Бог Света! Ты хочешь попрать все законы и традиции нашего государства?!
      — Примерно, — тихо ответил мой брат. — Наша страна давно нуждается в хорошей встряске. Наш отец слишком долго правил рукой света так, что многие потянулись ко Тьме, ища в ней спасение. Я хочу объединить две стороны. Я не собираюсь проводить религиозную революцию, но чтить Лейлу — это не преступление. Старший брат короля — жрец. И Сила Лейлы помогла нам. Я просто отдаю ей те почести, которые она заслужила.
      — О силы, — выдохнул я. — Ты рискуешь вызвать гнев богов, Ки.
      —  Я поговорю с Доэром— голос Лейлы в моем сознании был необычайно серьезен и в нем появились незнакомые мне интонации.
      Я поднял глаза на брата:
      — Сегодня вечером я дам тебе ответ. Но все равно ещё раз обдумай это. Боги могут согласиться на подобное, но всегда остаются ещё и люди.
      — Хорошо, брат, — он кивнул. — Но не думаю, что я передумаю.
      Я стоял посреди храма Доэра, прямо перед его алтарем и ждал верховного жреца Тайрига. Моя богиня дала мне ответ Доэра. Осталось поговорить с его жрецом.
      Вдоль стен скользили прислужники и жрецы, которые кидали на меня довольно косые взгляды.
      Я провел по мягкой ткани моих темно с синей отделкой одежд жреца. Я пришел сюда, как жрец Лейлы.
      Лорд Лилиан? — у алтаря возвышалась высокая фигура. Как он там оказался я не успел заметить, это настораживало. За его спиной сверкали любопытные серые глаза знакомого юноши-послушника.
      — Лорд Тайриг, — поприветствовал я его.
      — Прошу прощения, то заставил Вас ждать, — он спустился ко мне, но остался на некотором расстоянии. Со мной говорил мой бог, — тихо заговорил он. — Мало, кто помнит, когда он в последний раз столь ясно выражал свою волю. И воля его гласит, что я должен объединиться с Тьмой