Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Морской спецназ - Флотское братство

ModernLib.Net / Детективы / Зверев Сергей Иванович / Флотское братство - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 1)
Автор: Зверев Сергей Иванович
Жанр: Детективы
Серия: Морской спецназ

 

 


Сергей Зверев
Флотское братство

Глава 1

      Отряд кораблей Северного флота, вошедший через Датский пролив в Балтийское море, был сравнительно небольшим. Возглавлял его ракетный крейсер – могучая, немного угловатая громада важно скользила по бирюзовой глади Балтийского моря. За крейсером строгим кильватерным строем шли два эсминца, размерами поскромнее и видом поспокойнее, затем плавучий морской госпиталь с большими красными крестами на бортах.
      Завершал же строй сравнительно небольшой корабль, который неискушенный в военно-морских делах наблюдатель и вовсе мог бы принять за гражданское судно, случайно затесавшееся в строй грозных боевых кораблей. В отличие от остальных, плывущих серыми громадами на нежно-бирюзовом морском просторе, это судно вовсе не несло ни какой-нибудь брони, ни вооружения.
      Расположенный на юте, в кормовой части судна мощный гидравлический кран с лебедкой придавал ему тем более мирный, гражданский вид. Зато над командирской рубкой располагалось несколько мощных, необычной формы радаров, непрерывно вращающихся вокруг своей оси, радиомачта и тарелки спутниковых антенн. Все это столь внушительного, серьезного вида, что напрочь отметало подозрения о гражданской, мирной функции этого небольшого судна.
      Этот шедший последним, скромный на вид корабль являлся гидрографическим судном Северного военно-морского флота России.
      Задачи этого судна, казалось бы, имели скорее научный, чем военный характер. Потому что гидрография занимается измерением и описанием всех, какие только есть, водоемов нашей планеты, составлением карт, лоций, таблиц приливов и отливов, промерами морских глубин, измерениями направления и скорости морских течений – то есть всем тем, что обеспечивает безопасность морского и речного судоходства и уверенность, что судно, вышедшее в плавание, благополучно и без приключений доберется до места своего назначения. Отсюда и задачи гидрографических судов сводятся в первую очередь к промерам морских глубин, съемкам береговой полосы, наблюдениям за приливами и отливами, всем тем, что потом заносится на карты и в лоции. Однако на деле принадлежащие ВМФ гидрографические корабли выполняют, по сути дела, разведывательные задачи. Мощный локатор такого судна позволяет обнаружить любой летящий или плывущий под водой объект, гидроакустические посты фиксируют бесчисленные звуки океана далеко за пределами возможностей человеческого уха, а мощные эхолоты, подводные сканеры и магнитометры позволяют с огромной точностью «видеть» морское дно, как бы глубоко оно ни находилось.
      Понятно, что на таком судне не могут плавать простые морские офицеры и матросы. На гидрографическом судне Северного военно-морского флота, что двигалось теперь в строгом кильватерном строе по бирюзовой глади Балтийского моря, служили великолепные специалисты: акустики, электронщики, океанологи. Однако главной особенностью этого корабля, его особой гордостью являлась приписанная к нему в качестве штатного экипажа группа боевых пловцов Северного флота, настоящий морской спецназ, люди исключительно высокой физической и специальной подготовки, способные на выполнение любых задач в море и на суше. Группой боевых пловцов, состоявших исключительно из офицеров ВМФ, командовал старший лейтенант Сергей Павлов, за свой лихой нрав, необыкновенную физическую силу и находчивость в самых трудных ситуациях прозванный на Северном флоте Полундрой.
      По характеру он был скорее молчалив, сумрачен, его худощавое обветренное лицо со впалыми щеками и решительно очерченным ртом большей частью было угрюмо и неприветливо. Однако сослуживцы искренне любили и уважали старлея, зная, что за этим мрачным обликом скрывается человек большой и доброй души, всегда готовый прийти на помощь, не пожалеть своих сил и даже рисковать жизнью ради того, чтобы спасти друга.
      Однако Полундра и в самом деле был замкнут и неразговорчив, и, даже принимая участие в дружеском застолье, он обычно сидел спокойно, слушал других, но сам отмалчивался. Вот и теперь, на баке, в компании своих сослуживцев, он не принимал участия в общем разговоре свободных от вахты офицеров, но, стоя чуть в стороне, смотрел в бинокль на медленно выплывающий из прозрачной голубой дымки далекий берег.
      – Гдыня на траверзе, – объявил наконец Полундра своим низким, немного глуховатым голосом. – Еще около получаса, и войдем в порт…
      – Слышь, Полундра, дай глянуть, – оживился один из офицеров, высокий, но значительно моложе на вид, на погонах которого, однако, тоже светились три золотые звездочки старшего лейтенанта.
      Полундра молча протянул ему бинокль. Молоденький старлей поскорее ухватился за него, стал с жадностью всматриваться в синеющий вдали берег. Корабли, как это и положено при входе в порт, шли медленно, пятиузловым ходом, но берег все-таки приближался, его очертания становились все четче и определеннее.
      – Ага, вижу порт, – говорил, держа бинокль, молоденький старлей. – Вон шпили на кирхах… Красиво! Постройки какие старинные…
      – Порт очень старый, Жень, постройки в нем все сплошь архитектурные памятники, – отозвался Полундра. – Немцы хоть и разбомбили его во время Второй мировой войны, но поляки потом снова все восстановили, все дома в точности, какими они были раньше…
      – А, ну да, – отозвался старлей Евгений Воронцов, продолжая рассматривать берег в бинокль. – Вторая мировая война ведь отсюда началась, с нападения на Польшу… Но порт, это ведь еще не сам Гданьск?
      – Порт – это Гдыня, – пояснил один из стоявших рядом офицеров, капитан третьего ранга Володя Мельников. – А Гданьск в двадцати километрах от него. Там дельта реки Висла… Знать надо географию, старлей Воронцов!
      – Да я знаю, – смущенно краснея, отозвался тот. – Просто уточняю, правильно ли я помню то, чему нас в училище научили… Эх, гляньте, ребята! – вдруг возбужденно воскликнул он, снова приникая глазами к биноклю. – Вон сколько натовских кораблей в порту скопилось, стоят на рейде…
      – А как же ты хотел? – негромко отозвался Полундра. – Мы же на совместные учения идем: «Партнерство во имя мира»…
      Гданьская бухта меж тем стремительно приближалась, и вскоре стали невооруженным глазом видны серые корпуса военных кораблей НАТО.
      – Слышь, Полундра, – отрываясь от бинокля, повернулся к своему командиру старлей Воронцов. – А ты не в курсе, польские корабли собираются участвовать в этих маневрах?
      – Собираются, должно быть, – пожимая плечами, отвечал Полундра, – если их корабли в общем строю стоят. Вон, видишь, под бело-красным двухполосным флагом?…
      Под польским государственным флагом стояли всего два небольших эсминца, и нужно было как следует всматриваться, чтобы различить их среди военных кораблей других стран.
      – Да уж, поляки решили, что большому флоту незачем появляться на этих маневрах, – прокомментировал капитан третьего ранга Мельников. – Главное, хорошо принять гостей…
      Отряд российских кораблей тем временем приблизился вплотную к акватории порта. Заходя на рейд, суда как один сбавили ход, пошли медленно, осторожно.
      Внезапно с капитанского мостика на бак сошел еще один офицер с погонами капитана второго ранга, командир гидрографического судна Никита Карамышев.
      – Ну что, орлы, берегом любуетесь? – спросил он, подходя к группе своих офицеров.
      – Любуемся, командир, – отозвался старлей Воронцов. – Интересно, куда же нас теперь служба занесла.
      – На берег хотите?
      На мгновение возникла смущенная пауза.
      – Что за вопрос, товарищ капитан второго ранга! – ответил наконец кто-то из офицеров.
      – Ну что же, – Карамышев кивнул. – Принимающая сторона списки увольняющихся офицеров утвердила. Как войдем в порт, все, кто в них включен, свободны…
      – Спасибо, командир! – лица тех офицеров, чьи фамилии в списках были, расплылись в довольной улыбке.
      – Только имейте в виду, – продолжал он, – на берегу вести себя прилично. Как-никак вы все-таки представляете честь российского военного флота. По вашему поведению обо всей России будут судить…
      – Да поляки и без нас хорошо думают про Россию, – сердито пробурчал капитан третьего ранга Мельников. – По их мнению, все русские мужики уголовники, а все русские женщины отъявленные проститутки с полным букетом венерических заболеваний. Так что мы тут мало что можем изменить…
      – Запрещаю иметь такие мысли! – жестко отчеканил командир судна. – Вы что же, думаете, что если о России думают всякие мерзости, так, значит, у вас руки развязаны, вы можете вытворять здесь все, что захотите?
      Капитан третьего ранга Мельников обиженно отвернулся.
      – Предупреждаю всех со всей серьезностью, – продолжал командир судна. – Во-первых, по злачным местам не ходить! Поймите, их тут много, а денег вам выдано в обрез. Так что если хотите домой подарки привезти, то лучше вовсе туда не заглядывайте: а то без штанов останетесь, голыми на родное судно возвратитесь.
      Офицеры сдержанно ухмылялись, но никто ничего не возразил.
      – А во-вторых, – продолжал Карамышев, – на берегу сильно не напиваться и не дебоширить. Особенно тебя, старлей, это касается! – и командир гидрографического судна устремил требовательный взгляд на Полундру. – Я, конечно, понимаю, ты среди нас, можно сказать, ветеран, на этом судне единственный из прежней команды остался… – он осекся, чувствуя, что неудачно затронул не самую приятную для всех тему. – Тем не менее драк в кафе постарайся не устраивать. Имей в виду, здесь тебе не Россия, одним сидением на губе дело не ограничится!
      Кавторанг Карамышев направился обратно к капитанскому мостику, потому что заход в порт и швартовка были ответственнейшими морскими операциями, и присутствие при этом командира было обязательно.
      Мгновение Полундра сумрачно смотрел вслед своему командиру, потом отвернулся, устремил взгляд на редкой красоты панораму порта Гдыня, которая раскрывалась перед ними.
      На корабле поговаривали, что командир Карамышев и Полундра не ладят между собой. На самом деле это было несколько преувеличено, ни разу между ними не было замечено пререканий, и Полундра при всяком командирском обращении к нему демонстрировал готовность подчинения. Однако все чувствовали, что настоящих доверительных отношений между ними нет. А в море, тем более на военном судне, без хороших отношений между командиром и его офицерами приходится трудно, ничто так не выматывает во время долгого плавания, как атмосфера подозрительности и настороженности в отношениях ближайших сослуживцев. Впрочем, надо сказать, что несколько отчужденные отношения у Полундры были практически со всеми офицерами из нового экипажа гидрографического судна, исключение составлял только старлей Воронцов, с которым Полундра делил каюту и общался больше других.

Глава 2

      Улица Маршалковская в Варшаве в каком-то смысле является аналогом Тверской в Москве. Точно так же она находится в самом центре польской столицы, точно так же расположены на ней бесчисленные бутики, небольшие, но дорогие магазинчики, рестораны, кафе и стриптиз-бары, точно так же шляются по ней денно и нощно толпы туристов. Однако, кроме магазинчиков и кафе, на этой улице находится небольшой стильный домик в барочном стиле, под высокой черепичной крышей. Домик этот почти не привлекает внимания туристов, а многочисленные видеокамеры слежения, расположенные на консолях, способен заметить только искушенный в таких делах глаз. В этом домике помещается центральный офис Службы государственной безопасности Польши, или по-польски «службы бязьпеки», подобно советскому КГБ, в свое время наводившей ужас на польских диссидентов. Теперь же, с приходом к власти новых политических сил, задачи и стиль работы этой организации кардинально изменились.
      В одном из кабинетов центрального офиса напротив друг друга сидели двое сотрудников службы бязьпеки. Получившие образование и сделавшие карьеру в социалистические времена, эти люди прониклись тем большей русофобией после развала своего грозного восточного соседа, чем громче кричали совсем недавно о своей верности делу социализма и дружбе с русскими. Политике и в первую очередь взаимоотношениям с Россией была посвящена и теперешняя их беседа.
      – Когда Иосиф Сталин присоединял Восточную Пруссию к СССР, он не мог предполагать, что в свое время эта территория может оказаться костью в глотке у русских…
      Бригадный генерал Юзеф Пржезиньский, один из руководителей службы бязьпеки, говоривший эти слова, был пожилой, седовласый, но физически крепкий и очень красивый в своей старости мужчина. Рубленые морщины, прорезывающие его строгое, худощавое лицо, придавали ему колоритность, которая по-прежнему должна была привлекать к себе внимание прекрасного пола, внимание, которым генерал едва ли был обделен в свои молодые годы. Его собеседник, капитан службы бязьпеки Стасевич, был моложав, плотного телосложения, волосы на его крупной голове начали редеть прежде времени, выбритое до синевы лицо было пухлым и с явными следами начинавшейся обрюзглости. Одет он был в штатское.
      – Конечно, – согласился он. – Разве Сталин мог предполагать, что созданная им великая держава когда-нибудь возьмет да и развалится! Теперь, после распада СССР, Калининградская область оказалась отрезанной от основной России, и для всех велико искушение оттяпать у русских еще и этот кусок их территории. Кстати сказать, очень богатый кусок с высокоразвитой экономикой, ненамного уступающей западным странам.
      – С этим мы опоздали, – не без сожаления заметил генерал Пржезиньский. – Русский медведь проснулся и сообразил, что у него по клочьям выдирают шерсть из шкуры. Теперь за каждый клок он будет драться изо всех сил.
      – Зато в нынешней ситуации Калининградская область стала неплохим средством давления на Москву, – возразил Стасевич. – Русские желают иметь для своих граждан беспроблемный транзит с одной части территории страны в другую, и их желание вполне справедливо. Только в политике руководствуются не справедливостью и всякими там этическими нормами, а прежде всего своей выгодой. Каждая страна старается извлечь из создавшейся ситуации максимальную пользу для себя.
      – Из этой ситуации ничего не извлекаем мы, – возразил генерал Пржезиньский. – К большому нашему сожалению, транзиты русских не проходят по территории Республики Польша…
      – Так что нам нечего перекрывать, запрещать, ужесточать пропускной режим, – с усмешкой заметил Стасевич. – Действительно, обидно. Всю выгоду от транзита в Калининградскую область и обратно получает Литва, она за свое разрешение безвизового проезда может требовать с русских, что захочет. А на нашу долю достаются только неприятности от такого соседства. Ведь именно через Калининград идет основной поток незаконных мигрантов в Польшу, причем самого криминального свойства.
      – Со стороны миграционных служб самым простым было бы ужесточить визовый режим, – заметил генерал Пржезиньский. – Чем меньше русского мусора попадет на польскую землю, тем лучше. Однако просто так ужесточать его в МИДе боятся, не хотят раздражать соседа.
      – Тем более что наш президент взял решительный курс на сближение с Москвой, – Стасевич усмехнулся. – В конце концов, из сотрудничества с русскими можно извлечь определенную пользу. Газ, нефть, алюминий, древесина – ради всего этого иногда стоит растянуть губы в дружественной улыбке.
      – Но от русских людей мы должны держать ворота на запоре, – сурово возразил ему генерал. – И здесь миграционные службы ждут помощи от нас с вами! МИД не может ужесточать визовый режим без всякой видимой причины, это будет расценено как недружественный акт. А осложнения отношений с Москвой теперь допускать нельзя. Дело нужно выставить так, будто русские сами виноваты в том, что мы принимаем меры предосторожности. Одним словом, нам нужна хорошая, грамотно проведенная провокация. Есть у вас разработки в этом направлении?
      – Конечно, пан генерал! – Стасевич улыбнулся, открывая кожаную папку, которую держал на коленях.
      Генерал Пржезиньский коротко кивнул, наблюдая, как его подчиненный раскладывает перед ним на столе подробную карту Балтийского моря с грифом «Совершенно секретно».
      – Прошу взглянуть, – ткнул Стасевич пальцем в несколько небольших значков. – На натовских картах, которые нам предоставили наши друзья в Брюсселе, этих объектов нет. Не знают про них и в бундесвере. А на секретных картах Организации Варшавского договора времен Герека и Ярузельского нужные объекты обозначены.
      – Откуда?
      – По дружбе от Москвы, – Стасевич усмехнулся. – Русские в свое время захватили военные архивы в Кенигсберге. Впрочем, сама эта операция проводилась силами Балтийского флота. От социалистической Польши у Москвы секретов не было… Как видите, один из объектов совсем близко от Гдыни…
      – Это хорошо! – сказал генерал. – Что дальше?
      Усмехнувшись, Стасевич снова полез в папку, извлек оттуда пачку фотографий.
      – Отряд кораблей Северного флота России уже вошел в Гданьский порт, – сказал Стасевич. – Ракетный крейсер, два эсминца, госпитальное судно и, обратите особое внимание, гидрографическое судно.
      – Покажите!
      Капитан Стасевич развернул перед генералом пачку фотографий на манер карточной колоды, разложил на столе.
      – Наш военно-морской атташе в Москве неплохо поработал, – заметил Стасевич. – Информация исчерпывающая, насколько это можно устроить, не вызывая дипломатического скандала. Фотографии кораблей, офицеров, их имена. Есть имена и экипажей всех судов и полный список вооружений. Так что недостатка в нужных сведениях нет.
      – На кого из них мы делаем ставку?
      – Вот, извольте взглянуть! – ловким движением Стасевич извлек из пачки одну из фотографий. – Старший лейтенант Сергей Павлов, служит на гидрографическом судне.
      Генерал сосредоточенно посмотрел на изображенного на фотографии Полундру в парадном кителе и с торжественно застывшей суровой физиономией. Потом посмотрел на своего подчиненного с сомнением.
      – Вы уверены, что это хороший выбор? – спросил он. – Всего лишь старший лейтенант, и служит он только лишь на гидрографическом судне… Не кажется ли вам более целесообразным использовать для нашей провокации более высокопоставленного офицера? Командира одного из эсминцев, например… Чем старше чин, тем больше будет урон для русских.
      – Осмелюсь возразить, генерал, – Стасевич самоуверенно улыбнулся, – считаю старшего лейтенанта Павлова наиболее подходящей для нас кандидатурой. Так долго задержался в низших чинах он по собственной глупости: увольнялся из флота, чтобы плавать на гражданском судне, потом опять пожелал служить… Такие метания на карьере сказываются самым скверным образом…
      – Разве для нас не целесообразнее использовать более заметную фигуру на русском флоте?
      – Более заметную, чем старшего лейтенанта Павлова, мы просто не найдем, – убежденно сообщил Стасевич. – Павлов, он своего рода знаменитость на Северном флоте, кавалер ордена Мужества, неоднократно получал награды и поощрения от командования флота. Понимаете, пан генерал, это не простой морской офицер, а командир группы боевых пловцов Северного флота, структуры, подчиняющейся непосредственно контрразведке штаба флота.
      – Контрразведке флота? – переспросил генерал Пржезиньский. – Ну если так, то это очень хорошо.
      – Видите ли, – Стасевич усмехнулся, – про этого Павлова на флоте байки ходят самые невероятные. Будто бы однажды он освободился из наглухо закупоренной нефтяной цистерны на заброшенной норвежской буровой платформе в открытом море… Я думаю, нам нет необходимости верить всем этим историям. Павлов не Дэвид Копперфильд, его задачи не фокусы показывать. Однако его популярность на флоте нам на руку. У него даже неформальная кличка есть: Полундра… Говорят, характером он горяч, много раз попадал в разного рода сомнительные переделки с мордобоем и членовредительством, получал дисциплинарные взыскания. Как-то раз устроил совершенно дикую драку в ресторане, так что несколько человек угодило в больницу с переломанными ребрами и выбитыми зубами…
      – Вот как? Действительно, горячая голова!
      – Очень горячая, – согласился Стасевич. – Тогда на него даже дело было заведено, и, чтобы уйти от уголовного преследования, Павлов и вынужден был уволиться из флота… Как вы понимаете, вся эта дурная слава как раз то, что нужно нам для нашей провокации.
      Генерал, соглашаясь, кивнул.
      – Что еще?
      – Старший лейтенант Павлов – великолепно обученный водолаз, – продолжал Стасевич. – Погружения с аквалангом вплоть до предельных глубин… Я вот тут узнавал его физические данные, это настоящий русский богатырь…
      – Смотрите, как бы он вам самим кости не переломал, этот богатырь, – хмурясь, заметил Пржезиньский. – Палка-то о двух концах…
      – Не беспокойтесь, пан генерал, наши ребята тоже кое-что умеют.
      – Для нашей операции нужно выбирать человека, на которого имеется надежный способ оказать необходимое давление, – заметил генерал. – Есть ли такой способ в отношении Павлова? Если нет, на мое согласие использовать его в операции не рассчитывайте!
      – Я бы не стал предлагать вам кандидатуру старшего лейтенанта Павлова, если бы не имел способа заставить его плясать под нашу дудку! – улыбаясь, заметил Стасевич. – Такой способ есть. И я уверен, он сработает прекрасно. Так что вам остается только отдать приказ о начале операции.
      Генерал службы бязьпеки Пржезиньский, окинув своего подчиненного внимательным взглядом, снова взял в руки фотографию Полундры, принялся сосредоточенно изучать черты лица русского офицера, будто собирался таким образом проникнуть в его душу. Агент СБ Стасевич сидел рядом, и, несмотря на не сходившую с его лица самоуверенную улыбку, было заметно, как он нервничает, ожидая окончательного решения своего начальника.

Глава 3

      Окна типовой пятиэтажной «хрущобы», где жила семья старлея Сергея Павлова по прозвищу Полундра, выходили на юг, и в середине дня низко висящее на северном небе солнце заглядывало в них, освещая пространство небогатой, но чистенькой и ухоженной комнаты теплым золотистым светом, его ослепительные лучи падали на стоявшую около стены детскую кроватку. Лежащий в кроватке маленький мальчик, почувствовав свет на своем лице, заворочался во сне, промычал что-то недовольное. Его мама, высокая белокурая красавица, встала, направилась к окну и задернула было занавески. Однако ребенок уже проснулся, заворочался.
      – Мам, а где папа? – внезапно проговорил он, по-детски растягивая слова.
      – Папы нет, он уехал. Спи, Андрюшенька, спи!
      Но юный Андрей Павлов не хотел больше спать.
      – Мам, – снова заговорил он, – а папа когда вернется?
      – Не знаю, сыночек, – отвечала мать. – Папа ушел в дальнее плавание. Он у тебя военный моряк, ты знаешь это?
      – Да, – последовал ответ. – Он пошел в море воевать с натовцами.
      Наталья Павлова грустно улыбнулась словам своего сына, погладила его по золотисто-белым, как и у нее самой, волосам. Пробормотала ему на ушко: «Спи, спи…» – и ребенок и в самом деле закрыл глаза и стал дышать ровнее. Мать некоторое время глядела на него, потом осторожно встала и подошла к окну, отодвинув край занавески, выглянула наружу. Из окна расположенной на самом верхнем, пятом этаже их квартиры были видны бухта, порт, причалы и стоящие возле них военные корабли.
      Военный человек не принадлежит самому себе, это всем известно. Когда ее муж Серега Павлов восстанавливался на службу во флоте, его снова взяли на то же самое гидрографическое судно, где он служил и раньше. Однако через некоторое время судно перевели на другую военно-морскую базу, в другой приморский городок, так что Полундра вместе с семьей был вынужден переезжать на новое место жительства. Там, грешно обижаться, дали им новую квартиру, не хуже, чем у других, однако рядом не было ни его родителей, ни ее отца. Некому было помочь в уходе за ребенком. Сергей, получавший совсем не такую уж большую зарплату, все-таки решил, что Наташа не будет пока устраиваться на работу, а только сидеть с ребенком, воспитывать его. Сама она понимала справедливость такого решения, но сидеть дома и ничего целыми днями не делать ей было скучно, тем более что ее маленький сын рос здоровым и доставлял своей молодой маме совсем немного хлопот.
      Телефонный звонок заставил Наталью Павлову вздрогнуть, ее маленький сыночек также проснулся, заворочался в кроватке, открыл глаза.
      – Так, Андрюша, лежи тихо, – сказала Наташа, задергивая занавеску и направляясь в соседнюю комнату, где находился телефонный аппарат. – Лежи и не мешай мне. Быть может, это папа звонит…
      Пройдя в соседнюю комнату и бережно затворив за собой дверь, она взяла трубку.
      – Наташа?
      – Сережка? – лицо жены старлея Павлова озарилось радостной улыбкой. – Ну, слава богу! А то я уж начала беспокоиться… Как добрались?
      – Нормально, – в голосе старлея Павлова слышались оживление и радость. – Я уже в Польше, в Гдыне, звоню с местного переговорного пункта…
      – С тобой все в порядке?
      – А что со мной может быть не в порядке? – искренне удивился Полундра. – Обычная прогулка по морю, никаких боевых задач нам не ставят. Что со мной может здесь случиться?
      – Ты знаешь, у меня нехорошее предчувствие было по поводу этой поездки… Я просто не хотела говорить тебе. Я думала, это пройдет. Но нет, теперь вот места себе не нахожу…
      – Это ты просто скучаешь без меня! – с весельем в голосе отозвался Полундра. – И хочешь, чтобы я поскорее вернулся домой. Говорю же тебе, что здесь все нормально, случиться просто нечему!
      – Но ты ведь будешь осторожным, правда? – проговорила Наташа Павлова. – Ты не будешь ввязываться в какие-нибудь драки?
      – Что ты, нет, конечно! Да и особенно некогда: увольнительная на четыре часа, вечером надо быть уже на судне. Говори, что тебе привезти в подарок. Здесь столько всего в магазинах…
      – Да господи, ничего мне не надо! – отвечала Наташа. – Сам вернись живым и здоровым. А все остальное мелочи…
      – Да брось ты это, Наташка! – беззаботно рассмеялся Полундра. – Мы в порту дружественной страны, кругом цивилизованные люди.
      – Да, да, конечно…
      – Как Андрюшка?
      – Великолепно! Только что вспоминал про тебя. Теперь вот уснул.
      – Поцелуй его за меня, – сказал Полундра. – Все, пора мне, кончаю разговор, а то ребята ждут…

Глава 4

      Капитан третьего ранга Владимир Мельников, как старший по званию, решил, что он и должен быть гидом для своих друзей-офицеров при осмотре польского портового городка, хотя сам он так же, как и все остальные, оказался здесь впервые в жизни.
      – Имейте в виду, товарищи офицеры, – полушутя, полусерьезно продолжал он, – что русских во всем мире считают отъявленными пьяницами и дебоширами, у нашего народа в этом смысле скверная репутация. А в Польше особенно. Потому что мы, как сами знаете, соседи. Но это не значит, что нам откажут в каждом местном кафе и что в этом городке нельзя как следует напиться за не самые большие деньги!
      – А тут есть что пить-то? – спросил кто-то из офицеров. – Я имею в виду, что-нибудь пооригинальнее. Нашей русской водки мы и дома напьемся!
      – Из спиртных напитков, – авторитетно отвечал Мельников, – я очень рекомендую пиво «Дайлиды», водку «Выборова». Еще есть «Зубровка», но это уже на любителя. Она зеленого цвета, как муть болотная, потому что настояна на какой-то траве, от этого вкус у нее очень своеобразный, пряный, не всякому понравится…
      – А пиво «Козил»? – спросил старлей Воронцов. – Я слышал, это тоже классная штука…
      – Пиво «Козил» чешское, – авторитетным тоном возразил капитан третьего ранга.
      Полундра, шедший вместе со всеми, рассеянно прислушивался к веселой болтовне своих товарищей по службе. Признаться, он чувствовал себя неуютно в этом городе, облик его, сам по себе необычный, как бы средневековый, странным и непонятным образом нервировал его. Все эти узкие улочки, высокие, тесно друг к другу прижимающиеся странного вида здания, вымощенные булыжником тротуары… Все это создавало впечатление, будто они идут по какому-то исполинскому музею, по особого рода внушительных размеров дворцу, но никак не по реальному городу, где на самом деле живут и работают люди.
      Полундра и сам не мог понять, что за состояние овладевает им. Непонятная, из самой глубины души поднимающаяся тревога все отчетливее ощущалась в душе, разрасталась, терзала. Вроде бы не однажды приходилось ему смотреть в лицо опасностям, неоднократно оказывался в труднейших, казавшихся безвыходными ситуациях, но особенного страха и тревоги он не испытывал. Здесь же и опасности-то никакой не было, просто старинный, своеобразно выглядящий городок. Однако Полундра очень хотел поскорее оказаться на своем судне, почему, он и сам не мог бы сказать.
      Чувство необъяснимой тревоги не покинуло его, и когда вся компания с капитаном третьего ранга Мельниковым во главе направилась в «пивницу», небольшой, весьма заурядно выглядящий кабачок, расположенный в подвале одного из старинных домов. Полундра собрался уж было последовать за всеми по ведущей вниз узкой каменной лестнице, как вдруг кто-то окликнул его по имени:
      – Серега? Ты? Какими судьбами здесь?
      Обернувшись, Полундра мгновение всматривался в радостно улыбающееся лицо стоявшего перед ним человека. На вид он был ровесник Полундры, чуть моложе тридцати лет, осанка и могучее телосложение выдавали или спортсмена, или отставного офицера, а обветренное лицо указывало на его принадлежность к профессии моряка. Вместе с тем тип лица у этого человека был совершенно польский. Несмотря на весь свой иностранный вид, по-русски этот человек говорил без малейшего акцента
      – Славка! Ах, черт полосатый! – Полундра радостно схватил руку поляка, они обнялись. – Ты-то здесь что делаешь?
      Глядя на Полундру, Славка усмехнулся.
      – И он еще спрашивает! – весело сказал он. – Я, Серега, в этом городе живу, вот уже три года. У меня здесь жена, квартира, работа.
      – Да ну! – удивился, но как-то без особого энтузиазма Полундра. – А я-то думал, ты на Балтийском флоте служишь…
      – Нет, как видишь, – его собеседник вдруг несколько смутился. – Слушай, я ведь, между прочим, тебя специально искал…
      – Меня? – удивился Полундра.
      – Ну конечно! – снова улыбнулся Славка. – Шел вот так по улицам и думал: а вдруг встречу. Я же знаю, вас в увольнительную должны отпустить, если завтра уже на маневры выходить должны…

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4