Несмотря на то что наследница престола была определена, стало очевидным, что королю следует жениться во второй раз. Ему исполнилось всего лишь 42 года, он был полон сил и надеялся еще долго править своей страной. Как и его отец, Александр III нашел вторую жену во Франции. Ею стала Иоланта, дочь могущественного графа де Дре. К несчастью для Шотландии, она была слишком красива… Пара обвенчалась в большой монастырской церкви в Джедборо 14 октября 1285 года. Церемония венчания прошла с большой пышностью и блеском. Все, казалось, было хорошо. Красота молодой жены сделала короля ее пылким поклонником. Возможно, даже слишком пылким… Шотландское королевство продолжало процветать до марта следующего года.

19 марта 1286 года король собрал Совет в Эдинбургском замке. В это самое время разразилась сильная буря. Закончив с делами, Александр, несмотря на всеобщее недовольство – поскольку путешествие при такой жуткой погоде было предприятием весьма рискованным, – пожелал отправиться к королеве, находившейся в Кингхорне, за заливом Ферт-оф-Форт.

Страсть… Скольких великих людей она, прямо или косвенно, отправила на тот свет раньше времени! Перевозчик умолял короля остаться, но чувства Александра к собственной супруге пересилили благоразумие.

Какая горькая ирония судьбы! Гроза в благоустроенном городе XXI века сильно отличается от того же явления природы в полудикой местности в средневековье. Король благополучно переправился через реку и продолжил путь от Инверкейтинга только с тремя придворными и двумя проводниками. Но даже будь с ним двадцать человек, это вряд ли бы помогло. В темноте и буре все они заблудились поблизости от крутого обрыва и потеряли друг друга из виду. Лошадь короля оступилась. А утром тело Александра III нашли на берегу. Жена Александра осталась беременной, однако разрешилась мертвым ребенком.

Поскольку после смерти короля не осталось прямых наследников мужского пола, королевой Шотландии стала девочка, которой еще не исполнилось и трех лет – внучка Александра III. Она жила при норвежском дворе. Отец юной королевы, Эйрик II Магнусон (1268 – 15 июля 1299; место рождения, как и место и причина смерти, неизвестны), был сыном короля Норвегии Магнуса VI и Ингеборги Датской. Он находился у власти с 1280 года и до своей смерти в 1299 году.

Эйрик, как говорят источники, был правителем слабым и податливым, постоянно шел на поводу у членов Государственного совета. Тем не менее, он ухитрился испортить отношения с церковью, за что получил прозвище Гонитель попов. Поскольку по материнской линии Эйрик был потомком датских королей, он считал себя претендентом на датский трон.

Маленькая королева Маргарита Эриксдоттир номинально правила Шотландией четыре года. Поскольку в силу возраста девочка не могла, разумеется, править сама – до ее совершеннолетнего возраста был назначен регентский совет из шести высших вельмож. Старый Роберт Брюс попытался было захватить престол, но отказался от своих намерений, и мир не был нарушен.

Можно сказать, что Шотландия и Англия, столь долго сохранявшие мирные добрососедские отношения, в то время образовали наконец единую федерацию. Здравые и выверенные соглашения были призваны закрепить этот успех, не причинив вреда ни той, ни другой стране.

Но конец XIII века стал для Шотландии серьезным испытанием. В 1290 году королевство постигла очередная трагедия: крошка Маргарита неожиданно умерла, так и не успев ни осознать себя королевой, ни увидеть свое королевство. Как это произошло?

Король Англии Эдуард I попытался вновь обрести контроль над Шотландией и настоял на заключении брака между его сыном и наследником, будущим королем Эдуардом II, и королевой Маргаритой, несмотря на ее малый возраст. Но ни свадьбы, ни даже коронации королевы Маргариты не состоялось, ибо по дороге из Норвегии девочка простудилась (или возможно простудилась) и, не достигнув шотландской земли, умерла на Оркнейских островах. Тело ее было возвращено на родину и похоронено рядом с телом матери в церкви Христа.

К слову сказать, отец Маргариты, вдовствующий король Эйрик, пережил свою дочь на девять лет, успев вторично жениться на Изабелле Брюс, также представительнице шотландского королевского дома. Она умерла в один год со своим супругом, оставив после себя дочь Ингеборг.

Так как прямая ветвь пресеклась, у шотландской короны после смерти девочки не оказалось определенного наследника, но зато выявилось достаточно много вполне законных претендентов. В том же 1290 году претензии на престол страны выдвинуло сразу несколько кандидатов, в том числе Иоанн Баллиоль, внук старшей дочери Давида Хантингдонского, брата королей Малькольма IV и Вильгельма I Льва, и Роберт Брюс, 5-й лорд Аннандейла, сын средней дочери Давида. Начались жестокие междоусобицы.

В качестве ближайшего государя, главы дружественной нации и родственника покойных короля и королевы, разобрать этот вопрос попросили Эдуарда I Английского. Эдуард, собственно говоря, тоже был одним из претендентов, являясь потомком Матильды Шотландской. Но английский король, понимая свои невысокие шансы на избрание, предпочел возглавить суд для рассмотрения «великой тяжбы».

В 1292 году Эдуард I вынес решение в пользу Иоанна Баллиоля, получившего прозвище Джон – Пустой камзол, и 30 ноября 1292 года Иоанн был коронован (1292–1296). В качестве благодарности за поддержку Иоанн I Баллиоль признал вассальную зависимость Шотландии от английской короны. Править страной ему довелось всего 4 года.

Стоит отметить, что дальнейшие попытки Англии установить прямой контроль над шотландским правительством привели к неожиданному для Эдуарда I повороту событий. Верность Баллиоля английской короне была недолгой. Под давлением совета магнатов шотландский король в 1295 году вступил в военно-политический союз с основным тогдашним врагом Англии – Францией.

Началась англо-шотландская война, закончившаяся поражением шотландского королевства и введением прямого английского управления на его территории. Захваченный в плен Джон Баллиоль был вынужден подписать документ о признании сюзеренитета короля Англии и передаче ему в подчинение всего государства. Был положен конец свободе Шотландии и начало – Трехсотлетней войне за ее независимость.

Вот именно тогда, в 1296 году, после победы в войне с Шотландией, стремясь как можно сильнее унизить побежденных, Эдуард I и перевез шотландскую реликвию – Камень Судьбы Лиа Файл – в Вестминстерское аббатство и приказал вделать его в трон английских королей.

Итак, в 1292 году один из законных претендентов был возведен на шотландский престол. Однако кроме вышеназванной группы официальных, законных престолонаследников, появляются и другие, жаждущие занять уютное место на троне благодатной страны.

Возможно, таких претендентов, а точнее, претенденток, было несколько, но история сохранила одно только имя: лже-Маргарита.

Год рождения следующей нашей героини точно не известен. Предполагают, что это 1260-й. Лже-Маргарита, прозванная Норвежской Девой, появилась в 1300 году и выдавала себя за королеву шотландцев и норвежцев (хотя троны обоих государств были на ту пору заняты), в надежде взойти на престол как одной, так и другой страны.

Вряд ли она тогда могла догадываться, что через каких-то примерно двенадцать месяцев все-таки произойдет ее восхождение, грандиозное восхождение, вот только не на шотландско-норвежский престол, а на костер, разведенный заботливыми руками инквизиции…

По правде говоря, смерть маленькой королевы, дочери венценосной норвежской четы и прямой наследницы шотландской короны, была покрыта тайной: чем болела девочка, что произошло с ней в пути, от чего она скончалась, никто не знал наверняка. Практически полное отсутствие официальных сведений и свидетелей породило многочисленные слухи и послужило поводом для появления самозванки.

Как в действительности звали претендентку на троны двух стран – так навсегда и осталось тайной, которую она унесла с собой в могилу. Самозваная Маргарита – некая немолодая (на этот момент стоит обратить особое внимание) немка, вместе со своим мужем (или любовником), тоже немцем по национальности, прибыла в Норвегию на корабле из Любека, города, расположенного в Германии. По прибытии она немедленно довела до сведения общественности, что она – повзрослевшая шотландская королева, дочь норвежского короля Эйрика II и королевы Маргариты, дочери короля Шотландии Александра III, королева, которая на самом деле не умерла по дороге из Норвегии в Шотландию, а выжила и теперь счастлива тем, что сумела, после долгих скитаний вдали от родины, наконец-то вернуться домой. Вслед за этим Норвежская Дева поведала чудесную легенду своего не менее чудесного спасения.

История ее мнимой смерти и «возвращения к жизни» выглядит следующим образом: юную королеву Маргариту на пути в Шотландию сопровождала фрейлина двора фру Ингеборг Эрлингсдаттер, а также ее муж Тор Хаконсон и норвежские епископы Андфинн и Наве. Претендентка уверяла, что некие «шотландцы», заинтересованные в том, чтобы трон достался их ставленнику, подкупили сопровождающих малолетнюю королеву особ. Иначе говоря, фру Ингеборг просто продала девочку за определенную сумму, а во время стоянки на Оркнейских островах было официально объявлено сначала о болезни, а затем о смерти несчастной юной Маргариты.

На самом же деле «шотландцы» якобы отвезли похищенную таким незамысловатым способом внучку Александра III в Германию, где она спокойно выросла и, достигнув соответствующего возраста, благополучно вышла замуж. И теперь «законная королева» явилась на родину, дабы требовать для себя шотландскую и норвежскую короны, принадлежащие ей по праву.

Нет никаких сомнений в том, что эта немка была самозванкой. По сохранившимся письмам епископа Бергена, ей было на вид около сорока лет, в волосах явственно виднелась седина. Принцессе же, останься она в живых, в тот год исполнилось бы только семнадцать.

Непонятно, о чем думала эта странная женщина, претендуя на роль юной шотландской королевы. Остается предполагать, что лже-Маргарита была попросту безумна (соответствующего независимого освидетельствования в те годы, разумеется, никто не проводил). Однако те, кому «посчастливилось» знать ее лично, не замечали ничего, что могло бы натолкнуть на подобный вывод.

Проанализировав этот загадочный случай, можно прийти к следующему умозаключению: на костер, разведенный норвежской государственной и церковной «администрацией», лже-Маргариту могли привести четыре вещи.

Если предположить, что самозванка действовала от собственного имени, то первая из них – отчаяние. Да, именно отчаяние, а не, к примеру, жажда прославиться (костер, явственно различимый в конце такого пути, – не самый лучший стимул для желающих самовыразиться подобным образом) или поправить свое материальное положение. Отчаяние, которое могло быть лишь косвенно или вообще никак не связано с денежными проблемами.

Ни для кого не секрет, что человек, доведенный до отчаяния, до состояния «нечего терять», способен на самые безумные, непредсказуемые и необъяснимые поступки. Что могло потрясти несчастную женщину настолько, что она решилась так ярко и яростно «покончить с собой»? Кто знает… Может быть, неожиданный (а разве бывает по-другому?) смертельный недуг? Или потеря по-настоящему близкого человека, возможно ребенка? (Один действительно мудрый человек сказал: когда ты теряешь ребенка – ты теряешь все на свете…) А может быть, просто разочарование? Разочарование, из которого плавно вытекает вторая причина, приведшая загадочную женщину к страшному концу.

И этой второй причиной, толкнувшей самозванку на тернистый путь к шотландско-норвежскому трону, мог стать протест. Против чего? Да против всего. Против этой глупой, пустой и бессмысленной жизни. И не следует думать, что конец XIII столетия, являвшийся ярчайшим периодом так называемых средних (во всех смыслах этого слова) веков, не мог породить никому не известного свободомыслящего человека разумного, гениального философа в юбке, у которого в один «прекрасный» момент сдали нервы. Возможно, живи лже-Маргарита веке эдак в XX – она бы просто начесала себе разноцветный «ирокез», сделала пирсинг и глушила бы безнадежность рок-музыкой. Но в этом плане ей не повезло, впрочем как и в любом другом тоже.

Третьей причиной (продолжаем считать, что самозванка действовала по собственной инициативе) может быть, увы, психическая патология, которую, скажем так, «на глаз» бывает абсолютно невозможно определить. И не имеет значения, что при женщине находился ее якобы супруг (претерпевший, кстати говоря, тоже немало…) – душевно больные люди могут быть чрезвычайно привлекательны – как внешне, так и внутренне – и обладать мощной харизмой (что могло бы объяснить на первый взгляд необъяснимую симпатию некоторых, весьма достойных, граждан обеих стран к «воскресшей» королеве).

Будучи, благодаря своему недугу, и сама убеждена в том, что она является королевой Шотландии, лже-Маргарита могла легко убедить в этом и других (для чего, собственно, совсем необязательно иметь психическое расстройство – разве мало нам известно всевозможных, вполне причем здоровых, лжепророков и лжемессий, ведущих за собой миллионы?). Потому вполне возможно и вовсе не удивительно, что женщине оказалось совсем не трудно повлиять на некоего мужчину, взявшего ее в жены и взошедшего ради нее на плаху.

Ну, а четвертой причиной могло быть манипулирование. Само манипулирование тоже можно разделить на два варианта: первое, скажем так, добровольное, второе – по принуждению.

Первый вариант в данном случае наиболее правдоподобен, хотя и тут имеются свои нюансы. С одной стороны, малограмотную (и малообеспеченную) женщину некие заинтересованные лица могли легко соблазнить байками о ждущих ее благах. Но тогда непонятно, отчего – когда иллюзии рассеялись и пламя костра запылало не где-то там, в туманной дали, а просто у нее перед носом – самозванка не отреклась от своих претензий в попытке (которая могла бы быть и безуспешной, но это было бы уже потом) избежать жуткой участи?

С другой стороны, женщина могла прекрасно осознавать, на что идет, но, тем не менее, согласиться с предложением лиц, оставшихся – если они все же существовали на самом деле – для истории неизвестными.

Основанием же для принуждения, скорее всего, мог стать шантаж. Шантаж такого масштаба, что супруги, если они являлись таковыми на самом деле, предпочли ужасную смерть отказу от затеянного. Тут предполагать можно все, что угодно: угрозу зверской расправы с семьей жертв, с ними самими, причем гарантированную (а так все-таки сохранялась надежда, что номер с лже-Маргаритой пройдет) и так далее и тому подобное.

Кроме того, женщиной, безусловно, мог манипулировать человек, назвавшийся ее мужем или бывший таковым. Страсть – сильное чувство, легко сводящее с ума, порой напрочь лишающее возможности мыслить здраво. Мания величия, часто сочетающаяся с комплексом неполноценности, могла заставить мужчину сделать эту немолодую уже женщину орудием в своих руках, заставить ее служить собственным корыстным и явно нездоровым интересам.

Как бы там ни было, лже-Маргарита явилась на норвежскую землю, и король Норвегии Хакон, абсолютно законным путем занявший трон после смерти старшего брата Эйрика II, немедленно приказал арестовать самозванку и тщательно расследовать ее происхождение и реальные цели.

К сожалению, следственные документы до нас не дошли. Известно только, что претендентку поддержали мелкие дворяне и часть духовенства (интересно, что в тот момент ими двигало – харизма Девы или полупризрачная надежда заменить неугодных некоторым королей обеих стран?), но вельможи двора, как принято считать, предпочли остаться в стороне от этой авантюры с более чем сомнительными шансами на успех.

Большая часть исследователей, пытавшихся реконструировать историю лже-Маргариты, все-таки склонна предполагать, что за спиной Норвежской Девы стояли куда более серьезные силы. Это были, вероятно, все-таки дворянские верхи, что легко объяснило бы информированность претендентки, то, что она знала подробности отбытия истинной королевы Маргариты в Шотландию, устройство дворца и так далее.

Недовольны были самовластием короля Хакона и немецкие купцы (в 1282 году вышло его распоряжение, ограничивающее для них свободу торговли). Называют и имя – Аудун Хуглейксон. Этот королевский юрист, представлявший Эйрика при нескольких иностранных дворах, оказался замешанным в заговоре против Хакона, однако был помилован и дал клятвенное обещание больше никогда не выступать против короля. Возможно, мятежный вельможа отнюдь не оставил своих намерений. В противном случае все-таки трудно будет предположить, что самозванка на свой страх и риск явилась в чужую страну требовать для себя короны. Слишком уж не соответствовала она выдвигаемой ею легенде и слишком однозначно плачевными могли стать для нее последствия подобного шага, что, впрочем, и произошло, несмотря на чьи-то симпатии.

Строго говоря, Хакону нечего было опасаться: по закону о престолонаследии он как старший имел преимущество перед дочерью короля, даже если предположить, что она осталась жива. Другое дело, что потенциальные инсургенты[14] могли проигнорировать закон о престолонаследии и возвести на трон ту, которая оказалась бы орудием в их руках. С этой точки зрения лже-Маргарита, иностранка, авантюристка, имела явное преимущество перед другой законной королевской дочерью – Ингеборг.

О Шотландии же можно даже и не говорить. Утратившей независимость и мечтавшей только о ее возвращении, измученной бесконечными войнами стране ко всем ее проблемам не хватало разве что самозваной королевы. Кроме того, Англия и близко бы не подпустила никакую Деву к трону непокорного государства.

Как бы там ни было, лже-Маргарита и ее муж были арестованы и находились под следствием до Рождества следующего, 1301 года. Что представляло собой так называемое «следствие» в те годы, представить не сложно. И особенно следствие по вопросу о религиозном преступлении. Почему религиозном? Дело в том, что самозванство в те времена, как, впрочем, и намного позднее, приравнивалось к религиозному преступлению. И все претенденты, жаждавшие занять чей-либо престол, знали об этом и все же решались на подобный шаг.

Пытки, порой самые жестокие, были распространенным средством воздействия на подследственных. И даже если бы до нас дошли официальные документы этого дела, даже если бы в них отрицался факт применения к заключенным так называемого «допроса с пристрастием» (а он, скорее всего, и не отрицался бы – зачем?..), это бы ни в коей мере не исключало того факта, что кандидатку и ее спутника все это время пытали самыми изощренными способами.

Непредвзятому человеку ясно, что пытка не может помочь узнать правду. Под пыткой человек скорее скажет все, что угодно, лишь бы только остановить мучения. Люди, что утвердили «законность» и «правомерность» подобного метода физического воздействия на человека и, словно в насмешку, именовали себя при этом «божьими избранниками» или «помазанниками», сделали это с какой угодно целью, но только не для того, чтобы докопаться до истины. Запугать всех и каждого, всех, кого необходимо держать в узде, – вот реальная цель подобного метода допроса. Потому и информация о нем должна была распространяться максимально широко (тем более в те мрачные времена, когда этот кошмар поддерживался «законом»). И она распространялась. Колоссальное количество источников донесли до нас сведения о так называемых «дыбах»[15], «испанских сапогах»[16] и многом другом. И о людях, которые, когда на них обрушивался весь этот ужас, подписывали любые, даже самые нелепые и бредовые документы, признавались в колдовстве, в интимных сношениях с дьяволом, в умении летать на метле, соглашались и с другими, не менее безумными обвинениями, предъявляемыми им «святыми» отцами церкви. О людях, жаждущих в тот момент только одного – нет, не свободы, это было весьма маловероятно – смерти. Желательно быстрой и безболезненной. Но на такое невероятное великодушие вершители закона были не способны.

Поэтому, отказались ли оба (или по отдельности) заключенных на самом деле от своих претензий или нет, нам никогда не узнать. Официально было объявлено только то, что на тот момент было выгодно объявить правящему кругу лиц.

Королевский суд (а скорее всего, и церковный) приговорил женщину к сожжению на костре как самозванку, а ее мужа – к обезглавливанию.

Отчего приговор оказался столь жесток, нас уже не удивляет. На костре казнили так называемых еретиков[17], то есть тех, кто выступал против Бога, церкви и ее устоев. Что, собственно, и сделала лже-Маргарита, объявив себя королевой.

Вызывает интерес и вот какой вопрос: была ли самозванка внешне привлекательной? И порожден он вовсе не праздным любопытством. Дело в том, что во времена инквизиции женщине достаточно было быть стройной и привлекательной, для того чтобы быть объявленной богоотступницей и приспешницей дьявола (доносы на таких особ очень часто писали менее красивые дамы…). И именно Норвегии тех лет это особенно касалось.

Для чего быть стройной? Для того, конечно, чтобы суметь протиснуться сквозь трубу, вылетая через нее на метле. Это не юмор. Это страшная правда жизни тех мрачных времен.

А красивой? Сложно сказать. Хотя сложно ли? Чужая зависть никому еще добра не приносила… Другая причина, которой можно попытаться объяснить ненависть отцов церкви к красивым женщинам, даже банальнее первой. Это целибат. Все католические священники были обязаны (в общем, как и теперь) соблюдать целибат, иначе говоря, абсолютное половое воздержание. Многие из них были не готовы к подобному шагу ни морально, ни физически. Однако в погоне за благами, которые несет с собой церковная служба, принимали обет. Потому в дальнейшем, легко перекладывая вину на чужие плечи, стремились завуалировать собственную похоть «бесовскими чарами» и «греховным искусительством» очередной миловидной приспешницы сатаны.

Может быть, будь самозваная Маргарита менее привлекательной, «справедливые» судьи смягчили бы ее страшную участь?..

Какие чувства испытала эта загадочная женщина, услышав приговор? Жалела ли она о том, что сделала? О чем думала в ту жуткую, бессонную ночь, предшествовавшую казни? Могла ли она поверить в то, что все происходящее – не страшный, дурной, нелепый сон, сон, который должен закончиться, как только она тряхнет головой с превратившимися в паклю, а когда-то пышными и шелковистыми волосами, в миг, когда первые лучи восходящего солнца ворвались сквозь зарешеченное оконце в ее камеру? В каких таинственных далях путешествовали ее мысли, когда палачи связали ее и вытолкнули на улицу, где собралась толпа зевак, жаждущих насладиться своим самым любимым зрелищем – мучением ДРУГОГО живого существа, и где уже поджидала повозка, чтобы доставить ее к месту казни.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.