АНДЖЕЛА: Серьёзно.

ПАНТАЛОНЕ: Но король пожелал, чтобы дочь второго министра представилась ему первой среди придворных девиц. Это прекрасная игра слов и положений при дворе.

АНДЖЕЛА: Я не хочу никаких положений при дворе!

ПАНТАЛОНЕ: Дура!.. (спохватившись) Конечно, если ты станешь её величеством серендиппской королевой, я беру свои слова назад.

АНДЖЕЛА: А я никогда не стану её величеством серендиппской королевой! (и пропела ему прямо в лицо) Никогда, никогда, никогда!.. Оставь меня в покое.

ПАНТАЛОНЕ: Нет, не оставлю! У меня самого итальянский темперамент! Я сам могу швырять на пол посуду. Медную, конечно… Но почему, почему ты не хочешь пойти к нему?

АНДЖЕЛА: Потому, что я люблю Дерамо!

ПАНТАЛОНЕ: Любишь Дерамо? Вот и прекрасно! Тогда сегодня же вечером пойдёшь к нему. (Анджела отрицательно мотает головой) Что, не пойдёшь?

АНДЖЕЛА: Но пойми, пойми…

ПАНТАЛОНЕ: Нет! Понимать должен первый министр. А я – второй! Если поймёт Тарталья, пойму и я. Но не раньше, чем Тарталья.

АНДЖЕЛА: Тарталья уже давно всё понял. Он ещё утром меня просил притвориться больной и не ходить к королю!

ПАНТАЛОНЕ: Как? Что же он хочет?

АНДЖЕЛА: Он хочет, чтобы королевой стала его дочь Клариче.

ПАНТАЛОНЕ: Но с Клариче помолвлен твой брат Леандр!

АНДЖЕЛА: Но ведь это Тарталья!

ПАНТАЛОНЕ: Ах, да, извини. Вот негодяй! (опомнившись, громко) Слава Тарталье! Слава первому министру! Слава всем, кто выше второго министра и что-нибудь понимает во всей этой истории. (Анджеле) Что он ещё хочет?

АНДЖЕЛА: Он хочет, чтобы я стала его женой. Он меня любит.

ПАНТАЛОНЕ: Кто?

АНДЖЕЛА: Тарталья.

ПАНТАЛОНЕ: Что?

АНДЖЕЛА: Любит.

ПАНТАЛОНЕ: Кого?

АНДЖЕЛА: Меня.

ПАНТАЛОНЕ: Кто?

АНДЖЕЛА: Тарталья.

ПАНТАЛОНЕ: Что?

АНДЖЕЛА: Любит.

ПАНТАЛОНЕ: Кого?

АНДЖЕЛА: Меня.

ПАНТАЛОНЕ: Кто?

АНДЖЕЛА (терпеливо): Тарталья.

ПАНТАЛОНЕ (наконец усвоив): Да я его!.. Да я ему!.. (вдруг увидев на столе вазу с яблоками) Мытые?

Анджела кивнула. Панталоне взял яблоко, надкусил его.

АНДЖЕЛА: Больше ничего не станешь делать?

ПАНТАЛОНЕ: Ничего! У второго министра и роль вторая.

АНДЖЕЛА: А я не хочу, чтоб мои чувства проверял какой-то болван!

ПАНТАЛОНЕ: А я ем яблоко и смотрю в окно!

АНДЖЕЛА (поёт):

ПАНТАЛОНЕ:

АНДЖЕЛА:

ПАНТАЛОНЕ:

Дзанни выносят на просцениум садовую скамейку и замирают подле неё, держа в руках зелёные ветки. Теперь они – кустарник.

У некоторых из них в руках клетки с соловьями. Соловьи начинают петь.

На скамейку садятся Леандр и Клариче.

КЛАРИЧЕ: О, Леандр!..

ОДИН ИЗ ДЗАННИ (отогнав веткой с лица Леандра комара, представляет): Сын второго министра.

ЛЕАНДР: О, Клариче!..

ДРУГОЙ ДЗАННИ (обмахнув веткой лицо Клариче, представляет): Дочь первого министра Тартальи!

КЛАРИЧЕ: Леандр!..

ЛЕАНДР: Клариче!..

КЛАРИЧЕ: Леандр!..

ЛЕАНДР: Клариче!..

С каждым таким возгласом, сопровождаемым вздохами и пеньем соловьёв, они приближаются друг к другу, и губы их вот-вот должны слиться в поцелуе.

Но из-за скамейки возникает Тарталья и, перемахнув через скамейку, садится между влюблёнными, отстранив их друг от друга.

ТАРТАЛЬЯ: Ну, ладно, хватит!

КЛАРИЧЕ: Отец! А мы тут…

ТАРТАЛЬЯ: Не «мы», а ты сегодня вечером отправишься к Дерамо. А «мы» (он повернулся к Леандру), сын второго министра, пойдём спать и забудем, что на свете существует Клариче, дочь первого министра Тартальи.

КЛАРИЧЕ И ЛЕАНДР (в один голос): Ни за что!

ТАРТАЛЬЯ: Хорошо! Не хочет спать, пусть не ложится. Но пусть уйдёт. А ты… (он повернулся к Клариче)

КЛАРИЧЕ (с вызовом): А я пойду к Дерамо и скажу ему, что люблю Леандра!

ТАРТАЛЬЯ: Вот этого ты как раз и не сделаешь.

КЛАРИЧЕ (пожав плечами): Но почему?

ТАРТАЛЬЯ: А потому, что я тебе нос оторву и уши отрежу. А без ушей и носа ты не будешь нужна даже такому сопляку, как Леандр.

ЛЕАНДР (пылко): Неправда!

ТАРТАЛЬЯ: Что, будет нужна?

ЛЕАНДР: Я не сопляк!

КЛАРИЧЕ (как бы смирившись, вздохнула): Ладно! (Леандру, успокаивающе) Если у меня не будет носа, я не смогу нюхать цветы, которые ты мне преподносишь. Если у меня не будет ушей – во что я вдену серёжки, которые ты мне подарил? Ты меня сразу и разлюбишь!

ЛЕАНДР: Никогда! Главное – душа!

КЛАРИЧЕ: Ох, Леандр! Недаром говорят, что мальчики развиваются позднее.

ЛЕАНДР: Но…

ТАРТАЛЬЯ (топнув ногой, перебивает): Дай же мне, наконец, поговорить с дочкой!

Леандр убегает. Но, сделав круг, прячется за «кустами» и подслушивает.

КЛАРИЧЕ (решительно): Я пойду сегодня к Дерамо.

ТАРТАЛЬЯ: И скажешь, что любишь Леандра?

КЛАРИЧЕ: Нет, скажу, что люблю Дерамо.

ТАРТАЛЬЯ: Ох, не будь в тебе дурной наследственности, я бы сейчас и успокоился. Но ведь ты что-то задумала.

КЛАРИЧЕ: Нет, я ничего не задумала. Я просто пойду к Дерамо и скажу, что люблю его.

ТАРТАЛЬЯ: И это будет правдой?

КЛАРИЧЕ: Правдой это может быть только в устах Анджелы!

Тарталья со стоном закусил губу, но тут же взял себя в руки.

ТАРТАЛЬЯ: В таком случае, на что ты надеешься?

КЛАРИЧЕ: Статуя улыбнётся!

ТАРТАЛЬЯ (подпрыгнув): Что?! Откуда ты знаешь? Это государственная тайна!

КЛАРИЧЕ (пожав плечами): Если две тысячи семьсот сорок восемь серендиппских девиц побывали в кабинете Дерамо, о какой государственной тайне может идти речь?

Присев перед отцом в насмешливом реверансе, Клариче убегает. Тарталья один. Заглядывает под скамейку.

ТАРТАЛЬЯ: Никого нет?.. Прекрасно! А то мне сейчас надо произнести монолог о том, что я буду делать дальше. Я бы, конечно, не произносил, потому что ничего благородного делать не собираюсь. Но надо, написано! (Достаёт из кармана бумажку с монологом, досадливо морщится) Ну, зачем, зачем Тарталье вслух произносить то, о чём он злодейски думает? (зрителям) Вы-то, пожалуйста, заткните уши!

Встряхнув бумажку и ещё раз оглянувшись, читает.

Итак, как негодяй и эгоист,

я подменил волшебного болвана.

Зачем я это сделал? Я хочу,

чтобы Клариче стала королевой,

а я, злодей, на Анджеле женюсь!

Уже отверг улыбкою своей

я пламенных красоток Серендиппа.

Теперь настал решительный момент:

войдёт Клариче – буду я серьёзным,

какие б ахинеи ни несла

возлюбленная дочь моя Клариче,

и я, Тарталья, – королевский тесть!

А если первой Анджела войдёт?..

Ну что же, что б она ни говорила,

я рот разверзну до ушей в улыбке

и даже вслух слегка похохочу!

И, несомненно, добрый наш король

её прогонит так же, как и прочих.

Дерамо сам себя поймал в ловушку,

велев придать болвану лик Тартальи.

И был бы я, действительно, болван,

когда бы не воспользовался этим!

Итак, иду!.. Проклятый монолог,

неужто впрямь его никто не слышал?

Нет, кажется, никто!

Успокоенный, Тарталья уходит. Из-за кустов поднимается Леандр.

ЛЕАНДР (передразнивая Тарталью):

«Никто, никто»!..

Я слышал всё и не отдам Клариче.

Болван пошёл сменить собой болвана,

но тот болван, кто радуется рано!

Кабинет Дерамо. На месте статуи замер Тарталья. Дерамо в волнении прохаживается по кабинету.

Леандр, во что-то задрапировавшись, притаился с обнажённой шпагой неподалёку от Тартальи. Он должен быть виден зрителям, но не действующим лицам.

Дзанни-мажордом вводит Клариче.

ДЕРАМО:

Скажите мне, Клариче, дочь Тартальи,

что чувствуете вы ко мне?

КЛАРИЧЕ (разведя руками, обречённо):

Любовь.

ДЕРАМО:

Но о любви вы слишком равнодушно

Мне говорите…

КЛАРИЧЕ:

Нет, я вас люблю.

ДЕРАМО (поглядев на статую):

Болван-то мой не усмехнётся даже!

Неужто равнодушная любовь

в моём дворце отныне воцарится?

А может быть испортился болван?..

Тарталья отрицательно помотал головой. Дерамо успокоился и вновь обратился к Клариче.

ДЕРАМО:

Вы что же, от природы холодны?

Зеваете, в любви мне изъясняясь!

КЛАРИЧЕ:

Нервическое это, мой король,

Зеваю от волнения, поверьте.

ДЕРАМО:

А где слова любви вы растеряли?

КЛАРИЧЕ:

Я так люблю, что слов не нахожу.

Дерамо и Клариче поглядели на болвана. Но Тарталья оставался неуклонно серьёзным.

КЛАРИЧЕ (в сторону):

Фальшивить-то, наверно, надо пылко…

(громко, королю):

О, мой король! Нашлись слова любви,

я просто их от страха позабыла…

(в сторону):

О, боже мой, мне Анджела слова

все эти говорила, признаваясь

в любви к Дерамо. Как нехорошо!

(громко, королю):

Я вас люблю, как птица небосвод,

как ветер паруса, как волны землю…

Да, мой король, я крепко вас люблю,

влюбиться крепче просто невозможно!

Леандр, который уже давно пытается дотянуться шпагой до Тартальи, наконец, достигает своей цели и начинает безжалостно щекотать Тарталью под мышками, под рёбрами, под коленками.

Тарталья разражается неудержимым хохотом и, поняв, что потерпел поражение, застывает с мрачным лицом.

ДЕРАМО:

Клариче, я прошу вас передать

Тарталье мой привет и сожаленье,

что дочь его не стала королевой.

В последний раз: вы любите меня?

КЛАРИЧЕ:

Нет, мой король!

ДЕРАМО:

И статуя серьёзна.

Вы не солгали мне. И впредь прошу

вас говорить мне правду, только правду.

Ступайте же, пусть Анджела войдёт,

дочь моего министра Панталоне.

Клариче уходит. За ней незаметно ускользает и Леандр, сделавший своё доброе дело. Входит Анджела.

ДЕРАМО:

Прошу вас, сядьте. Ну-с, поговорим?

АНДЖЕЛА:

О чём нам говорить, король Дерамо?

О том, что вы подвергли униженью

всех юных горожанок Серендиппа?..

ДЕРАМО:

Ну, знаете, меня не упрекал

ещё никто из подданных!

АНДЖЕЛА:

Я знаю,

и лишь за тем осмелилась прийти,

чтобы открыть вам вашу неприглядность.

«Король, король»! Да разве вы король?

Вы стали верноподданным болвана.

Его улыбкам слепо доверяя,

вы потеряли волю, стыд и честь.

ДЕРАМО:

Я видел сам, что девушки фальшивят!

АНДЖЕЛА:

А что вы сами видите теперь?

ДЕРАМО:

Со мной никто не смел так говорить!

АНДЖЕЛА:

Во мне вы только дерзость увидали?

ДЕРАМО:

Вы слишком беспощадны к королю!

АНДЖЕЛА:

Да! Потому что я его… люблю.

Тарталья натужно хохочет. Он даже сбегает со своего места и хлопает Дерамо по плечу, стараясь его привлечь к своему смеху.

Но Дерамо, не глядя, сбрасывает его руку и всё пристальнее всматривается в Анджелу.

ДЕРАМО:

Вы любите?.. Могу ли я поверить?

АНДЖЕЛА:

Конечно, нет! Ведь статуя хохочет!

Ну, что же вы глядите на меня?

Вы лучше оглянитесь на болвана!

ДЕРАМО:

Я, кажется, влюбился без оглядки!

Тарталья даже приседает от хохота.

АНДЖЕЛА:

Но статуя хохочет! Я вам лгу!

ДЕРАМО:

Я просто оторваться не могу

от ваших глаз, в которых столько света,

что тьма сомнений тает перед ним…

АНДЖЕЛА:

Но ваш болван… Взгляните… Он хохочет!

Дерамо бережно берёт Анджелу за руку.

ДЕРАМО:

Божественная! Мне досталась в дар ты!

Какое королевское везенье!

А чтобы ты была вне подозренья —

я разобью подарок Дурандарте!

Дерамо наотмашь бьёт скипетром Тарталью по голове. Тарталья падает и кое-как, ползком выбирается из кабинета.

Не в силах оторвать глаз друг от друга, Дерамо и Анджела поют.

В танце Дерамо уводит Анджелу, не спуская с неё влюблённых глаз.

На просцениуме возникает мрачная фигура Тартальи. Он взбешён. Он потрясает кулаками.

ТАРТАЛЬЯ:

Окончен пир и во дворце покой!

Покою во дворцах мы знаем цену!

О, месть моя! Да будешь ты такой,

какой ещё не видывали сцены!..

Дзанни гремят железными листами, изображая гром, вспышки карманных фонариков подобны сверканию молний…

…Комната Дурандарте. За письменным столом, склонившись над раскрытой тетрадью, сидит Дурандарте. Он что-то шепчет, что-то пишет, грызёт гусиное перо. Его слуга, плутоватый Чиголотти, прибирает со стола, явно пытаясь отвлечь хозяина от его занятий.

Обмахнув тряпкой стол под носом Дурандарте, Чиголотти бесцеремонно берёт тетрадь, переносит её на другой конец стола.

Погружённый в свои мысли, Дурандарте слепо следует за тетрадью, не отрывая от неё пера. Опять погружается в работу.

И – как его видение – вокруг него возникает танцующая пантомима: дзанни, одетые охотниками, неудержимо влекут за собой на поводках дзанни в масках собак.

Дзанни в масках собак неудержимо рвутся за дзанни в масках оленей, которые танцуют и в танце убегают.

На мгновение, как далёкая звуковая галлюцинация, возникает собачий лай, топот и ржание коней, глухие выстрелы.

В танце проплывают увлечённые охотой Дерамо и Тарталья.

Видение исчезает. Дурандарте что-то поспешно записывает.

Раздосадованный таким невниманием к своей персоне, Чиголотти стряхивает пыльную тряпку прямо на Дурандарте.

ДУРАНДАРТЕ (вскочив): Ты что?! Не видишь, что я работаю? У меня баллада не клеится.

ЧИГОЛОТТИ (разочаровано): Так вы что же, просто – поэт, сочинитель?

ДУРАНДАРТЕ (несколько смутившись): Волшебник всегда немного поэт, а поэт – всегда чуть-чуть волшебник.

ЧИГОЛОТТИ (успокоившись): А! Тогда, ваша колдовская милось, вам пора.

ДУРАНДАРТЕ: Куда пора?

ЧИГОЛОТТИ: Не «куда», а во «что»! Вам пора превращаться в попугая.

ДУРАНДАРТЕ: Не валяй дурака, мне надо работать. (кивнув на тетрадь) Коварный Тарталья и доверчивый Дерамо уже в Рончислаппском лесу: идёт большая королевская охота!

ЧИГОЛОТТИ: Вот-вот, я как раз про Рончислаппский лес. Помните, что вы мне сказали, когда нанимали в эту сказку? Вы мне сказали: «О, Чиголотти!» (зрителям) Чиголотти – это я…

ДУРАНДАРТЕ: Ладно, ладно, быстрее!

ЧИГОЛОТТИ: Так вот. «О, Чиголотти! – сказали вы – Такого-то числа – а сегодня именно это число! – ты отнесёшь меня в образе попугая в расположенный недалеко отсюда Рончислаппский лес. Возможно, с нашей помощью будет наказано предательство, вызванное самой страшной из тайн, открытых мною королю Серендиппа. В этот же день около шести часов вечера ты будешь иметь заработок – не меньше трёх тысяч!»… Так что уж будьте любезны, ваша колдовская милость, превращайтесь в попугая. (Показывает на часы) Пора!

ДУРАНДАРТЕ (про себя): Действительно! Старые заготовки… (Чиголотти) Ну, что ж! Сейчас выйдешь за дверь. Вернёшься, когда услышишь крик «Тарталья!».

ЧИГОЛОТТИ: А посмотреть нельзя?

ДУРАНДАРТЕ (грозно): Не вздумай подсматривать! Иначе я превращу тебя…

ЧИГОЛОТТИ: Не надо!

Чиголотти поспешно выходит. Из небольшой задрапированной ниши Дурандарте извлёк спрятанную там клетку с попугаем.

ДУРАНДАРТЕ: Нуте-с, любезнейший, очень кстати я приобрёл вас сегодня утром у шарманщика. Слава Богу, Чиголотти ничего не знает об этой покупке! Итак, кроме привычного для вас слова «дурак», извольте запомнить ещё одно… (склонившись к клетке, шепчет) Тарталья! Тарталья! Тарталья!..

Дурандарте снял с себя галстук, приоткрыв клетку, повязал его попугаю и, продолжая шептать «Тарталья, Тарталья…», поставил вновь запертую клетку на своё кресло. Сам же укрылся за какой-то занавеской.

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ (входит, озираясь): Ваша колдовская милость…

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ (увидев клетку, умилённо): Да вы здесь, на своём прежнем месте… и галстучек при вас остался… Ах, ваша колдовская милость! Не успели превратиться и уже – гм! – изволили намусорить в клеточке.

ПОПУГАЙ: Дур-р-рак!..

ЧИГОЛОТТИ (подскочив): Извините-с! Приберём по дороге!

Почтительно подхватив клетку, удаляется. Дурандарте выходит из своего укрытия.

ДУРАНДАРТЕ: Ну, хоть мешать не будет! А, впрочем… это может дать новый ход всему!

Склонившись над тетрадью, что-то записывает.

И одновременно на другом конце сцены возникает Тарталья.

ТАРТАЛЬЯ (оглядывается): Кажется, на этой поляне король мне назначил свидание. Да-да, именно на этой! Ну, что ж… сам напросился: убью, брошу в реку, захвачу Анджелу и королевство… (Ходит, явно успокаивая себя) Ничего особенного, ничего особенного, ничего особенного: убью, брошу в реку, захвачу Анджелу и королевство… (Вдруг срывает с себя маску) Мне надоело быть злодеем! Надоело! Я не хочу больше подслушивать, наушничать, убивать! В конце концов, я в этой сказке первый министр, что мне ещё надо? У меня очаровательная дочь Клариче, которая любит не менее очаровательного Леандра, так в чём дело? Почему я не могу стать счастливым дедушкой и не делать никому зла? И персонаж – человек! Можно же было во мне найти какие-нибудь симпатичные черты, дать мне исправиться, наконец. Так нет! Злодействуй, завидуй, убивай! (Поёт)

К чёрту сказку! Я решил стать хорошим.

На другом конце сцены Дурандарте отложил перо, перечитал написанное и задумался.

ДУРАНДАРТЕ: Нет, это не ваша роль!

Тарталья оглядывается со своего конца сцены.

ТАРТАЛЬЯ (решительно): От своей роли можно и сбежать. Я сейчас во всём откроюсь Дерамо, и мы сбежим вместе. Мало ли на свете сказок! А нет, так и в жизни устроимся. Неужели двум хорошим персонажам не найдётся места под солнцем?

Дурандарте задумался, потом печально покачал головой. (Поёт)

ТАРТАЛЬЯ (снова надевает на себя маску):

Так берегись, Дерамо, мой король!

Появляется Дерамо. Дурандарте и его стол не без помощи дзанни исчезает. Теперь вся сцена – поляна в Рончислаппском лесу.

ДЕРАМО: Помнится, именно на этой поляне я убил как-то оленя.

ТАРТАЛЬЯ: Совершенно справедливо, ваше величество!

ДЕРАМО: А почему ты со мной так сух?

ТАРТАЛЬЯ: Я корректен, как и подобает быть слуге с господином.

ДЕРАМО: Но ты мой первый министр!

ТАРТАЛЬЯ: Я слуга вашего величества.

ДЕРАМО: Понимаю. Ты обиделся на меня за то, что я отверг Клариче.

ТАРТАЛЬЯ (со скромным достоинством): Да. Я мечтал быть вашим тестем.

ДЕРАМО: Ты по-прежнему честен со мной. А чтобы ты окончательно убедился и в моём прежнем расположении, я открою тебе вторую тайну, которую мне подарил Дурандарте.

ТАРТАЛЬЯ: Вторую тайну? И вы её от меня скрыли?!

ДЕРАМО: Видишь ли… волшебник просил не доверять её даже министрам. Но тебе можно.

ТАРТАЛЬЯ: Не надо!

Отворачивается с явной обидой. Но Дерамо ласково и настойчиво поворачивает Тарталью к себе.

ДЕРАМО:

За двадцать лет сумел я убедиться,

что другом ты мне был, а не слугой.

Узнай же тайну эту, верный друг!

Волшебник подарил мне заклинанье,

и стоит лишь его произнести

над мёртвым человеком или зверем,

как жизнь твоя мгновенно перейдёт

в безжизненное тело и оно

немедленно воскреснет. Но, увы!

Ты станешь сам на время бездыханным.

Но сможешь тут же, или погодя,

произнести заклятье снова

и собственное тело оживить.

ТАРТАЛЬЯ (облизав пересохшие губы):

Трудны слова? Их, верно не запомнишь?

ДЕРАМО:

Напротив! Поэтичны и просты:

«Чиронга-Пуфа-Грека-Рака-Брод-

Куранго-Манго»… И наоборот.

Тут помолчать немного надо нам,

чтоб в мыслях дать обратный ход словам…

Последние две строчки – примечание,

а самый текст – две первые. Ну, как?

ТАРТАЛЬЯ:

А вас не обманул ли этот маг?

ДЕРАМО:

Волшебное заклятие проверить

немедленно готов я! Мы одни.

Я обернусь оленем на охоте,

тебе доверив тело короля.

Но я надеюсь, что над бездыханным

Дерамо ты не сотворишь заклятья?

ТАРТАЛЬЯ:

Ха-ха-ха-ха! А если сотворю?

Я стану королём и прикажу

загнать лишь мне известного оленя!

ДЕРАМО:

Нет, Анджела сумеет распознать

такой обман.

ТАРТАЛЬЯ:

Но стану я Дерамо!

ДЕРАМО:

По облику. Она же смотрит в суть.

ТАРТАЛЬЯ:

От опыта готов я отказаться!

Вы, мой король, могли поверить в то,

что вас обманет преданный Тарталья?!

Как вы могли, как только вы могли,

в моей вы дружбе снова усомнились!

ДЕРАМО:

Прости меня, я пошутил… Олень!

На поляну выбегает дзанни в маске белолобого оленя. Не замечая охотников, «олень» прыгает и кружится в самозабвенном танце.

Дерамо медленно поднимает мушкет, прицеливается. Выстрела мы не слышим. Просто в музыке, сопровождавшей танец «оленя», произошёл словно бы вскрик. Музыка оборвалась и «олень» стал оседать.

Дерамо склонился над ним.

ДЕРАМО:

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Пауза. Медленно, как во сне, продолжает оседать «олень»; медленно, как во сне, всё ниже и ниже склоняется над ним Дерамо; медленно, как во сне, Дерамо и «олень» меняются масками. И вот уже «Дерамо», распростёртый, лежит на земле, а белолобый «Олень», оживая, стал подниматься.

ТАРТАЛЬЯ (протирает глаза):

Невероятно!.. Но король упал…

Олень же приподнялся на колени…

Ну, что ж! Придётся вновь убить оленя,

я лишь охотник, а король – пропал!

Тарталья поднял оброненный Дерамо мушкет и направил дуло в упор на Дерамо-«оленя». «Олень» отскочил и успел скрыться из виду. Тарталья с досадой отшвырнул мушкет и кинулся к телу распростёртого «Дерамо».

ТАРТАЛЬЯ:

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Та же пауза, та же музыка, в том же замедленном колдовском ритме Тарталья меняет свою маску на маску «Дерамо». Теперь маска «Тартальи» на дзанни, распростёртом на земле, а королевская маска «Дерамо» – на Тарталье. Он оттаскивает дзанни в укромное место.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Но главное – убить белолобого «оленя»! Потом сожгу бренные останки бедного Тартальи, и… Анджела! О, Анджела! Дерамо говорил, что Анджела его так любит, что даже сапоги снимает с него после охоты. Теперь всё это достанется мне, мне, мне! Да, но «олень»…

Трубит в охотничий рог. Вокруг него мгновенно возникают дзанни-охотники.

ОХОТНИКИ: Приказывайте, добрый наш король!

От такого неожиданного для него обращения Дерамо-Тарталья сначала было попятился, но мгновенно взял себя в руки.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

В окрестностях здесь носится олень,

который от меня ушёл. В азарте

таком ещё я не был никогда.

Среди оленей – истинный король

моя добыча. Ловчие, вперёд!

Три тысячи тому, кто принесёт

мне шкуру белолобого оленя!..

Охотники тут же исчезают. Слышны удаляющиеся выстрелы, лай собак, азартные выкрики.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Теперь домой, обратно, в мой дворец,

там – Анджела… Свершилось, наконец!

Убегает. Появляется Чиголотти с клеткой. В предвкушении «заработка» он явно хорошо выпил и, конечно же, идёт с подобающей случаю песенкой. (Поёт)

(его язык начинает заплетаться)

Вдруг в ужасе замирает, споткнувшись о припрятанное тело «Тартальи».

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ: Да тише вы, ваша милость! А то ещё подумают, что это я убил первого министра. Бежать! Скорее! Куда глаза глядят!

ПОПУГАЙ: Дур-р-рак!..

ЧИГОЛОТТИ: И верно, дурак. Спасибо, ваша милость, надоумили. Бегущий человек всегда вызывает подозрение.

ПОПУГАЙ: Тар-р-рталья!..

ЧИГОЛОТТИ: Да замолчите вы, наконец! Неужто у вас и мозги стали птичьими? (прислушивается) Кто-то идёт… Т-с-с!

Бросается на землю, завернув плащ на голову.

Опасливо озираясь, осторожным «оленьим» шагом приближается Дерамо-«олень». Он склоняется над лежащим «Тартальей». Музыка.