ОЛЕНЬ-ДЕРАМО:

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Плавным движением снимает с распростёртого дзанни маску «Тартальи». Дзанни, как бы отработав своё, поднимается и индифферентно садится на край сцены, свесив ноги.

Дерамо также плавно меняет на себе маску. Теперь он – «Тарталья». Маска белолобого «оленя» остаётся у него в руках.

ЧИГОЛОТТИ (выглянув из-под плаща): Ну и лесок!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (заметив его): Друг мой! Я не могу объяснить того, что ты сейчас увидел. Но за то, что ты промолчишь об этом, ты получишь целых три тысячи.

ЧИГОЛОТТИ (проворно вскочив): Я уже молчу!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (улыбнувшись): Нет, нет! Три тысячи король обещал тому, кто принесёт ему достоверный знак, что белолобый олень мёртв. А что может быть достовернее? (показывает на маску «оленя») Скажешь, сам и убил. (Вручает маску Чиголотти)

ЧИГОЛОТТИ: Простите, который час?

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Около шести.

ЧИГОЛОТТИ (попугаю): Ваша колдовская милость, вы меня не обманули: и шесть часов не за горами, и заработок там же. Так что можете лететь домой и перевоплощаться обратно. А я пошёл за своими денежками!

Он передаёт клетку дзанни, сидящему на краю сцены, и жестами показывает, что попугая можно выпустить. Дзанни понимающе кивает и уносит клетку.

Чиголотти же не без важности удаляется, неся в руках маску белолобого «оленя»…

…Королевские покои. Кабинет Дерамо и комната Анджелы. Анджела сидит, ожидая возвращения Дерамо. Врывается Тарталья в образе Дерамо, полный нетерпения утвердиться в долгожданных правах на Анджелу.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Эй, Анджела, устал я! Помоги!..

АНДЖЕЛА (встревоженная, бросается к нему):

Что, мой король?..

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Сними-ка сапоги!

АНДЖЕЛА (удивлённо):

Дерамо, это вы?

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (презрительно):

Конечно, я! А кто ж ещё?!

АНДЖЕЛА:

Но я не понимаю…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (перебив): Очень плохо, что ты не понимаешь простых итальянских слов! Я сказал: сними сапоги, как это ты обычно делаешь после королевской охоты. А ты, любимая жена, даже не почешешься!

АНДЖЕЛА (всплеснув руками): Дерамо!..

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Что Дерамо, что Дерамо? Я ничуть не изменился, я всё тот же Дерамо и по-прежнему обожаю тебя. Но я чертовски устал! Да и на охоте мне не повезло. Так что нечего всплёскивать руками. Жена обязана делить пополам с мужем все его трудности. А я прошу тебя только снять сапоги, как ты всегда это делаешь!

АНДЖЕЛА:

Давайте ногу!

(стаскивает с него ботфорд, швыряет на пол)

А другой сапог снимайте сами! Вот видите?

Эту вашу трудность

я разделила ровно пополам!

(внимательно в него всматривается)

Что стало с вами? Или не остыл

ещё азарт охоты, и меня

вы приняли в азарте за лисицу?

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (самоутверждаясь с сапогом на одной ноге, отчего это получается всё грубее и нелепее):

И ты мне это смеешь говорить?

Я твой супруг и повелитель!

АНДЖЕЛА:

Знаю!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

А коли знаешь – нечего болтать!..

Сейчас же обними меня. И страстно!

Я полон нетерпения. Скорее!

Я жду. Да ну же! Силу применять

не застявляй всесильного!

АНДЖЕЛА:

Я знаю,

что вы всесильны. Вы – король Дерамо.

Но я Дерамо в вас не узнаю!

Дерамо нежен, мне он никогда

не говорил: «Скорей!», «Целуй!», «Да ну же!»…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Да как ты смеешь пререкаться с мужем?!

Эй, Панталоне! Эй, министр! Сюда!

Хлопает в ладоши. Трусцой вбегает Панталоне. Новоявленный «Дерамо» с ним преувеличенно величествен.

Я оказал тебе большую честь,

я дочь твою возвёл на королевство,

своей супругой сделал, а она

моей не хочет подчиняться воле!

Ты прикажи ей!

ПАНТАЛОНЕ:

Но…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Без всяких «но»!

Ты что, оглох? Или, быть может, болен?

ПАНТАЛОНЕ:

А я ем яблоко и смотрю в окно!

Достаёт из кармана яблоко, надкусывает и смотрит куда-то в сторону.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Отнять у него яблоко! Отнять у него окно!

Два мгновенно возникших дзанни-стражника хватают Панталоне под мышки, отнимают у него яблоко и волокут прочь.

ПАНТАЛОНЕ:

Слава Дерамо! Слава Тарталье!

Слава всем, кто выше второго министра!

(окончательно поникшим голосом)

Ура-а-а!..

АНДЖЕЛА:

Да как вы смели моего отца…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Плевать! Ему в темнице будет лучше,

по крайней мере, никаких забот.

АНДЖЕЛА:

Смотрю на вас и не могу узнать!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Ага! Дерамо был с тобою нежен,

а я не нежен, я с тобою груб.

Так что же, я, выходит, не Дерамо?..

Изволь, слова я нежные скажу!

Какие же они? Ага! Голубка,

давай-ка губы. К чёрту «губы». Губки!

Пока прошу, а после прикажу.

Сожгу руками! Всё во мне горит!

Смотри в глаза!

АНДЖЕЛА:

Они другими стали…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

С тобой король Дерамо говорит!

АНДЖЕЛА:

Но говорит он… голосом Тартальи!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (отпрянул и заметался по кабинету): Ну и что, ну и что? Подумаешь, голос! Мы с Тартальей вместе уже двадцать лет. Совершенно естественно, что в его голосе могли появиться мои интонации, а в моём – его.

Он стал приближаться к Анджеле с явно агрессивными намерениями. Анджела схватила и занесла над головой подвернувшуюся ей под руки тяжёлую вазу.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (застыл в напряжении): Брось вазу. Только не в меня!

Анджела усмехнулась, спокойно поставила вазу на место и, не суетясь, удалилась на свою половину.

Дерамо-Тарталья обескуражено опустился в кресло, механически натянул на ногу сапог, снятый и брошенный Анджелой, задумался. Где-то часы пробили шесть раз.

В кабинет просунулась лукавая физиономия Чиголотти.

ЧИГОЛОТТИ (почтительно, понимая, где он находится): Ваше величество… уже шесть часов, и… извините, конечно, но мне до зарезу нужны деньги.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (вскочив): Какие шесть часов? Какие деньги?

ЧИГОЛОТТИ: Вы обещали за белолобого оленя три тысячи, я его принёс, и теперь как раз шесть часов.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Ты убил оленя с белым пятном на лбу?!

ЧИГОЛОТТИ: Посмотрите сами! (Подаёт маску оленя, которую пока держал за спиной)

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (берёт маску): Та-ак… Из чего ты его убил?

ЧИГОЛОТТИ: Из мушкета, ваше величество!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: А где след от пули?

ЧИГОЛОТТИ: Был! Вот здесь… (Показывает на своей шее. Но под пристальным взглядом короля засуетился) Ох, ваше величество! Ну совсем забыл. Да я же его, это… Из лука… Натянул посильней тетиву и…

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: А где след от стрелы?

ЧИГОЛОТТИ: Был! Вот здесь, сзади… (показал на себе)

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (недобро усмехнувшись): Что ж это ты? Убил оленя в зад, а принёс один перёд? А?.. Теперь признавайся, как всё было на самом деле! Ты случайно оказался в Рончислаппском лесу и увидел, что к телу моего первого министра, погибшего на охоте, приблизился белолобый олень, склонился над ним…

ЧИГОЛОТТИ (падает на колени): Ваше величество! Откуда вы знаете?!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Эй, стража! Взять его!

Немедленно появившиеся стражники хватают Чиголотти.

ЧИГОЛОТТИ (вырываясь): Эй, эй! А как же три тысячи?

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ: Три тысячи палок ему! (оставшись один) Итак, случилось самое страшное: Дерамо стал Тартальей и наверняка помышляет о мести. Но король-то – я! (Хлопает в ладоши, кричит) Объявить по всем площадям Серендиппа: сбежавший от меня первый министр Тарталья объявляется государственным преступником! Награда тому, кто доставит его ко мне живым или мёртвым! (Обессиленный опускается в кресло)

На просцениуме – Леандр и Клариче. У них проблема, они обескуражены, им надо на что-то решиться и что-то предпринять.

КЛАРИЧЕ: Ну? Что будем делать?

ЛЕАНДР: Да, положенье! Один отец в тюрьме, другой объявлен вне закона. Мы не можем пожениться, нас некому благословить.

КЛАРИЧЕ: О, старомодное благословение! Но как изменился король!

ЛЕАНДР: Извини меня, но у него стали повадки твоего отца. Какое-то чудо!

КЛАРИЧЕ: Чудо всегда бывает о двух концах. Если Дерамо стал вылитый Тарталья, то, может быть, Тарталья подобрел? И он, наконец, благословит нас?

ЛЕАНДР: Очень может быть. Но мы этого пока не знаем.

КЛАРИЧЕ: Чтобы узнать, надо спросить, чтобы спросить, надо увидеть, чтобы увидеть, надо найти!

ЛЕАНДР (вздохнув): Где же его найдёшь?

КЛАРИЧЕ: Перед входом во дворец.

ЛЕАНДР: Но живым, или… мёртвым!

КЛАРИЧЕ: Живым, живым! Мой отец не такой дурак, чтобы дать себя убить. Он лучше сдастся в плен в надежде как-нибудь выкрутиться. Главное – найти!

ЛЕАНДР: Бегу!

Поцеловавшись, они разбежались в разные стороны.

Просцениум занимают стражники. Они как бы охраняют вход во дворец. Приложив руки козырьком к глазам, они всматриваются во все стороны.

СТРАЖНИКИ (поют):

Появляется Дерамо в облике Тартальи.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (стражникам): Я – первый министр Тарталья. За меня обещана награда. Вы можете её получить, если отведёте меня к королю.

СТРАЖНИК: Что ты мелешь, любезный? Ты, действительно, похож на Тарталью. Так что же? Разве мало на свете похожих друг на друга людей? И потом, где это видано, чтобы Тарталья сам лез в петлю? Мы-то уж знаем первого министра! Вот когда его приведёт кто-нибудь из горожан, а Тарталья будет отбиваться и вопить, что он не Тарталья, – это и будет действительно Тарталья. А ты – проваливай!

Просцениум пустеет. На сцене – заваленный исписанными листами стол Дурандарте. Где-то в углу пригорюнился над бутылкой Чиголотти.

ДУРАНДАРТЕ (не отрываясь от работы): Ну, как спина? Болит?

ЧИГОЛОТТИ: Ещё бы! Три тысячи палок!

ДУРАНДАРТЕ: Мог бы и сдачи дать.

ЧИГОЛОТТИ: Я было хотел, да у меня не взяли. А вы-то, добрый волшебник, могли бы вовремя и выручить.

ДУРАНДАРТЕ: Ты разве не знаешь, что добрые волшебники всегда чуть-чуть опаздывают?

ЧИГОЛОТТИ (ошеломлённо): Это как же так?

ДУРАНДАРТЕ (улыбнувшись, отложил перо): А вот так! (Поёт)

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Надеюсь, мне-то вы помочь не опоздаете? (Он появился раньше, но, притаившись в тени, слушал песенку Дурандарте).

ДУРАНДАРТЕ (покачав головой): Вы сами нарушили моё условие и открыли вторую тайну Тарталье. Теперь сами, всё только сами! (Стараясь подбодрить) Да ну же! У вас умная голова, вас любит Анджела.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (вздохнув): Любит ли?.. Значит, ничем не можете помочь?

ДУРАНДАРТЕ (разводит руками): Увы! Да и у меня самого баллада не клеится. Конец никак не могу придумать.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: А уже близок конец?

ДУРАНДАРТЕ: Да, недалеко.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: А я вам мешаю, вы уж извините.

ДУРАНДАРТЕ: Ничего, ничего, пожалуйста. Я бы рад, да вот… баллада и вообще…

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Значит, вы не можете перенести меня во дворец?

ЧИГОЛОТТИ: Ваша милость! Вы же добрый волшебник. Ну, ладно, с опозданием, но всё-таки…

ДУРАНДАРТЕ: Друзья мои, я только поэт. Я бужу людское воображение, оно разыгрывается и принимает воображаемое за действительное.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Но волшебное изваяние было?

ДУРАНДАРТЕ (уклончиво): Как вам сказать… Разве оно вам понадобилось, когда вы полюбили?

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Но позвольте! Вы подарили мне волшебное заклинание, и я превратился в Тарталью!

ДУРАНДАРТЕ: Не понимаю, как это у вас получилось. Я пошутил.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Хороши шутки!

ДУРАНДАРТЕ: А! Вы просто приняли мою шутку слишком всерьёз. Да-да, так бывает. Но я пошутил, поверьте.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Как же мне быть? (Взгляд его задержался на Чиголотти) Послушай, ты уже получил с моей помощью три тысячи?

ЧИГОЛОТТИ: Как же, все на спине. Ни копейкой меньше!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Теперь я знаю, как ещё вознаградить тебя!

Схватив Чиголотти за руку, увлекает его за собой.

На просцениуме появляются связанный «Тарталья» и держащий его за конец верёвки Чиголотти.

ЧИГОЛОТТИ (кричит): Я поймал Тарталью! Я поймал первого министра! Слава мне! Виват! Я исполнил волю короля! Я поймал Тарталью.

Выбегает Леандр с обнажённой шпагой.

ЛЕАНДР (Чиголотти): Молчать! Ни слова больше!

ЧИГОЛОТТИ: Но, сеньор! Я поймал Тарталью, я поймал первого министра. Это мой Тарталья! Мне за это заплатить надо!

ЛЕАНДР: Вот, получай! (бросает ему кошелёк) И убирайся, да поживее!

Подхватив кошелёк, Чиголотти бросает конец верёвки Леандру.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Чиголотти!

ЧИГОЛОТТИ: Извините, ваша милость, ничем больше помочь не могу, кошелёк-то вон какой тугой! Мне ещё денежки посчитать надо!

Убегает. «Тарталья» поворачивается лицом к Леандру.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Зачем вы это сделали, мой друг?

Я сам ему открылся, чтобы он

меня отвёл к безумцу королю,

которого я проучить намерен.

ЛЕАНДР:

Вам с королём не справиться, отец,

он изменился, он жесток и грозен,

он вас убьёт немедленно, а вы…

Ваш голос стал и мягче, и добрее!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Вы обознались, я не ваш отец.

ЛЕАНДР:

Ну, в недалёком будущем мой тесть,

что, в общем-то, почти одно и то же.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Ага, вы тот, кого Клариче любит?

Но я и для Клариче не отец.

Мне долго объяснять ошибку эту,

невольную для вас, я понимаю,

поэтому давайте кончим спор.

Прошу вас отвести меня к Дерамо

или отдать под стражу у ворот.

ЛЕАНДР:

И мне за это получить награду?!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Вы деньги бедным можете отдать…

Не ослабляйте же на мне верёвки

и в бок больнее как-нибудь толкните,

чтоб стражники увидели, что вы

меня к воротам тащите силком!

ЛЕАНДР:

На вас определённо «накатило»,

я отведу вас к дочери, пошли…

Но Дерамо в облике Тартальи стал вырываться из рук Леандра, крича во весь голос.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО: Помогите! Караул! Меня схватили по ошибке, я просто похож на первого министра! Я не Тарталья! Я не Тарталья!

Сбегаются стражники.

СТРАЖНИК: Ну, вот, наконец-то попался. Раз ты кричишь, что ты не Тарталья, значит, ты точно Тарталья! (Леандру) Тащи его к королю, приятель, и получай свою награду!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (тихо):

Ведите же меня! И по дороге

я всё вам постараюсь объяснить…

Стражники их пропускают вглубь сцены.

На сцене – комната Анджелы с окном, выходящим в сад. В саду появляются Дерамо в облике Тартальи и Леандр.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Теперь злодей на троне. Каково?

ЛЕАНДР:

Ужасно! Непонятно! Небывало!

Тарталья посягнул на вашу роль.

Но я готов служить вам, мой король,

примите скромный дар – мою отвагу,

а вместе с нею преданность и шпагу!

Они притаились под окном Анджелы. Анджела одна.

АНДЖЕЛА:

Я избегаю встречи с королём!..

А, может быть, я в чём-то ошибаюсь?

И вправду интонации Тартальи

Дерамо мог невольно перенять

от долгого общения с министром…

Ну ладно, голос! А его повадки?

А взгляд его и жаждущий, и злобный?

А грубость рук и грубость домоганий?

Глазами вижу я: Дерамо рядом!

А сердце шепчет: это страшный сон.

Но где же мой Дерамо, где же он?..

Нет, видно, лучше в руки взять гитару,

забыться вместе с ней в романсе старом!

Берёт гитару и, перебрав струны, поёт.

Положив гитару, Анджела подошла к вышитому портрету Дерамо, присела напротив, всматриваясь в портрет.

АНДЖЕЛА:

Я вышила Дерамо. На портрете

от шёлка ласков шелковистый взгляд.

Как жаль, что я не в силах вышить голос!

А вдруг со мною он заговорит?..

Дерамо, здаравствуй!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (за окном):

Здравствуй, дорогая!

АНДЖЕЛА (портрету):

Где пропадал ты, мой король, так долго?

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Я был оленем.

АНДЖЕЛА (думая, что это игра её воображения и потому спокойно):

А! Ты был оленем!

А не было ль поблизости, скажи,

какой-нибудь оленицы красивой?

Что ж замолчал ты, мой король-олень?

Я так хочу себе тебя представить!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Я в облике, который недостоин

ни взгляда твоего, ни красоты.

АНДЖЕЛА (наслаждаясь игрой воображения):

Но почему? Олени так прекрасны!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Сегодня дважды я менял обличье:

я был оленем, а теперь Тартальи

на мне надета гнусная личина…

А я – Дерамо! Веришь? Я Дерамо!

Анджела вскочила. Она взволнована. Она понимает, что всё это происходит наяву, что где-то рядом Дерамо.

АНДЖЕЛА:

Дерамо мой! Откройся! Где ты, милый?..

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Нет-нет, прошу, не подходи к окну!

Но Анджела немедленно подбежала к окну и отпрянула, увидев… Тарталью. Некоторое время она смотрит на него с испугом, но потом испуг её сменяется неподдельной радостью.

АНДЖЕЛА:

Дерамо мой! Ты тот же, тот же, тот же!

Пускай черты другого человека

в твоём лице – но взгляд, но речь твоя!..

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Она и подвела меня! Тарталье

открыл я тайну перевоплощенья,

которая была известна мне,

и вот теперь мерзавец на коне!

Но Анджела протянула к нему руки, и вот он уже в комнате. Гладя его лицо, плечи Анджела плачет.

АНДЖЕЛА (шепчет):

Ты – мой Дерамо! И никто не в силах

меня уверить в том, что ты Тарталья.

Ты – мой Дерамо в облике его,

но облик – это только оболочка.

Ты – мой Дерамо! Сядь же и позволь

мне сапоги стянуть с усталых ног!

Со стороны кабинета у входа в комнату Анджелы появляется Дерамо-Тарталья. Он полон решимости, за ним наготове, с пиками наперевес, выстроились дзанни-стражники.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ:

Эй, Анджела! Немедленно открой!

Я, наконец, хочу побыть с тобою

в желанной для меня заветной спальне.

Я требую, немедленно впусти,

иначе – берегись: со мною стража!

Анджела испуганно прижалась к плечу Тартальи-Дерамо. Но он, признанный Анджелой, уже обрёл уверенность в себе.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Впусти мерзавца. Всё-таки – «супруг»!

Анджела распахивает дверь. И Дерамо-Тарталья оказывается лицом к лицу с шагнувшим ему навстречу подлинным Дерамо.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (опомнившись, истошным голосом):

Эй, взять министра беглого!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Молчать!

Стражники разбегаются. Анджела ещё крепче прижалась к подлинному Дерамо.

АНДЖЕЛА:

Да, ты мой муж! Ты самый-самый-самый!

Короче, здесь не он, а ты Дерамо!

А с этим – прочь супружеские узы,

когда он как Тарталья узнан!

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (выхватив из ножен шпагу):

Во мне теперь учетверились силы!

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (пятясь):

Не стыдно ль, вчетвером на одного?..

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО:

Подскажет правду только поединок —

Дерамо побеждённым не бывал!

ЛЕАНДР (показываясь в окне):

Да, верно. Если бьёт – то наповал!

Леандр бросает пятящемуся и безоружному Дерамо-Тарталье свою шпагу. Но тот продолжает пятиться, так и не приняв шпаги. И вдруг взгляд его падает на чучело ворона в кабинете Дерамо.

ДЕРАМО-ТАРТАЛЬЯ (торопливо шепчет):

Чиронга… Пуфа… Грека… Рака… Брод…

Куранго… Манго… и наоборот!

Тело его начинает оседать, а чучело ворона, неожиданно взмахнув крыльями, взвилось и скрылось из виду.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (бросив шпагу обратно в ножны):

Ещё куда-то полетело зло!

АНДЖЕЛА:

А вдруг он где-то и опять в кого-то

сумеет снова перевоплотиться?

Появляется Дурандарте с дорожным портфелем в руках.

ДУРАНДАРТЕ:

Ну что за мысли в птичьей голове?

Одна, быть может, ну, от силы две.

Как ворон, он заклятие забудет

и больше никогда не выйдет в люди!

А Тарталья-Дерамо склонился над телом Дерамо, чтобы вернуть себе свой облик.

ТАРТАЛЬЯ-ДЕРАМО (шепчет):

Чиронга… Пуфа…

ДУРАНДАРТЕ (улыбнувшись):

Можно сокращённо,

достаточно и этого. Ну, вот!

Он с удовольствием оглядел стоящего перед ним прежнего короля Дерамо. И обратился ко всем присутствующим.

ДУРАНДАРТЕ:

А я зашёл, чтобы сказать: прощайте!

Готов бы задержаться, но – дела.

ДЕРАМО:

А как баллада?

ДУРАНДАРТЕ:

Что? Моя баллада?

Да только что её вы разыграли!

Она, как поезд, шла к заветной цели,

а я при ней – как стрелочник, следящий

за рельсами старинного сюжета,

чтоб не зайти ей слишком далеко.

Поверьте, это было нелегко!

Сцена заполняется персонажами – здесь и Панталоне, и Клариче, и Чиголотти, и все дзанни. Дурандарте, обращаясь к зрителям, поёт.