Глава 16

Такого шума здесь не помнили уже давно. Имя Стива Малларда стало синонимом слова «убийца». Среди населения проводились опросы, виновен он или нет. Пятьдесят шесть процентов считали его виновным, двадцать три – невиновным, остальные не знали, что ответить. Предполагаемая вина Стива в похищении и убийстве Лори Мартин каждый вечер обсуждалась в телепрограммах и каждый день в газетах, журналах и по радио. Об этом говорили в Англии, Франции, Австралии. Но все разговоры и обсуждения заканчивались одним: кто знает, где Лори Мартин?

Ответа на этот вопрос не мог дать никто, но все понимали, что это означает.

Прошла еще неделя. Тела Лори Мартин так и не нашли.

Вики Маллард перестала ходить в спортзал. Не могла видеть головы, поворачивающиеся в ее сторону как по команде, приглушенный шепот, осуждающие взгляды. Куда бы она ни пошла, ей казалось, везде говорят только о ней, наблюдают за ней. Перестав покупать продукты в местном магазине Гельсона, она ездила в другие супермаркеты, часто довольно далеко от дома, туда, где ее не могли бы узнать. Но даже в этих случаях за Вики увязывались папарацци из бульварных газет. Они поджидали ее, когда она выезжала из гаража, чтобы отвезти детей в школу. После этого в одной из бульварных газетенок появилась фотография девочек под черным заголовком: «Дети убийцы». Увидев ее, Вики поехала прямо домой, промчалась на кухню, бросила пакеты с покупками и побежала наверх высказать мужу все.

Он лежал на кровати, как обычно в последнее время. На огромной калифорнийской королевской кровати, со стеганым лоскутным покрывалом – результат труда какой-нибудь бабушки с Аппалачей, – купленным во время одного из отпусков. Здесь, на этой кровати, они зачали своих детей. Тех, которые теперь стали изгоями… клеймеными.

– Я больше так не могу!

Стив с утомленным видом поднял голову. Долго смотрел на жену.

– Я понимаю.

Он снова опустился на подушку, закрыл глаза.

– Я схожу с ума. Ты видел, что пишут о моих детях?! – Вики швырнула ему на грудь газету. – Прочти это. Прочти же, черт возьми! Девочек называют детьми убийцы. – Слезы душили ее. Она без сил опустилась на край кровати. – Я больше так не могу. Я не могу больше! Ничего не знать… А им каково в школе? Они стали изгоями. И я тоже. Что же произошло, Стив? Что произошло с нашей жизнью?

Стив встал с кровати, остановился рядом с женой. Протянул к ней руку и тут же отдернул. В последнее время, когда Стив касался Вики, она вся напрягалась, будто ждала, что он сделает ей больно.

– В своем собственном доме я как будто в осаде, – рыдала Вики. – Когда хожу за покупками, меня преследуют фотографы. За девочками гоняются на мотоциклах люди с фотокамерами…

Стив уловил ее фразу: «Я не могу так больше! Ничего не знать…»

Он понял, что все кончено. Ему необходимо сделать первый шаг.

– Мне лучше оставить вас. Уеду, когда стемнеет. Вики вскинула на него полные слез глаза.

– Куда ты поедешь?

– Наверное, в Эрроухед.

Вики ничего не ответила. Она знала, что больше не может выдержать его присутствия в доме. Да, ему надо уехать.

– Девочек я отправлю пожить к сестре. Здесь для них стало невыносимо. Это несправедливо.

– Но это означает, что ты останешься здесь совсем одна. Инстинктивно Стив протянул руку, коснулся ее плеча.

Почувствовал, как она напряглась. Отступил назад. Плечи его поникли.

– Я не знаю, что еще сказать, Вики. Что еще сделать. Она не смотрела на него. В этот момент Вики думала о раввине, который всегда казался ей мощной опорой, всегда помогал чем мог. И об отце, который любил Стива как родного сына. «Бог не считает человека виновным, пока вина его не доказана», – сказал он, печально глядя на нее. И все же тень сомнения промелькнула в его глазах. Это ее добило. Глядя на себя в зеркало, Вики видела то же сомнение в своих глазах. И ненавидела себя за это.

– Я помогу тебе уложить вещи.

Глава 17

В следующее воскресенье утром Эл сидел у Марлы в гостиной на мягком, заваленном подушками диване, положив ноги в стоптанных ботинках на ее дорогой стеклянный кофейный столик, отчего на безупречно чистой, сверкающей поверхности уже появились пыльные пятна. Как всегда, в джинсах и майке – правда, на этот раз черной, однако заношенной настолько, что она стала почти серой. Эл переключал каналы телевизора, ища футбольный матч получше. Марла, в одном махровом купальном халате, положив голову к нему на колени, просматривала лос-анжелесскую «Таймс», время от времени приподнимаясь, чтобы сделать глоток холодного кофе.

Это было их самое любимое время. Когда-то они поклялись не портить эти минуты разговорами о делах.

– И все-таки почему эта женщина, молодая, способная, привлекательная, жила так одиноко?

Марла ответила, не отрываясь от чтения гороскопа:

– Возможно, ей было что скрывать. Тут Сидни Омар говорит, что мне следует опасаться людей в масках и поддельных капюшонах. Что он имеет в виду, ты не знаешь?

– А у меня что по гороскопу?

Эл потянулся к ее кофе. Поцеловал спутанные волосы Марлы.

– Скорпион поднимается для удара, – расхохоталась она. – Следи в оба: настоящая любовь может оказаться не такой уж настоящей.

– Врет он все. – Эл допил кофе, поставил пустую чашку на стол. – Одевайся, радость моя. Поехали.

Марла застонала. По стеклам окон – огромных, от пола до потолка, открывавших вид на Тихий океан, – струились потоки дождя. Квартира Марлы – такая же потрясающая, как и она сама, площадью в три тысячи четыреста квадратных футов, – располагалась на одиннадцатом этаже ослепительного здания из белого мрамора, с видом на океан, в Палисаде. Полы из светлого известняка, кухня из черного гранита и стали, ванные комнаты – три – из светлого мрамора и стекла. Огромные окна выходили на шоссе Пасифик-Кост, за которым сразу же начинался пляж. Волны набегали на берег.

Обстановка по аскетизму напоминала жилище Эла. Марла называла такой стиль «комфортабельный минималист». Мягкие диваны с бежево-серой обивкой, восточные ковры густых тонов, одна-единственная хрустальная ваза высотой три фута с одной-единственной веткой ивы; в спальне белые орхидеи и антикварная китайская кровать из ярко-красного и золоченого лакированного дерева, похожая на маленькую комнату со своими панелями, закрывающимися наподобие дверей. В древнем Китае они предназначались для защиты от сквозняков. «Дом Марлы в точности отражает ее характер», – думал Эл. Многоликий, с множеством различных меняющихся настроений. Единственное, чего он не понимал, – это как она могла себе такое позволить. Он не стал ходить вокруг да около. Прямо спросил ее об этом.

– Папа, конечно. Купил квартиру несколько лет назад, как только закончилось строительство дома, в качестве капиталовложения. Иногда это очень полезно – то, что папа занимается недвижимостью.

Недвижимость… Мысли Эла снова вернулись к Лори Мартин.

– Там дождь, – жалобно проговорила Марла. – И потом, я думала, сегодня наш день. Не одеваться, никого не принимать, не говорить о делах… Расслабиться.

– Радость моя, ты хочешь быть моим ассистентом или нет? Совершено убийство, и убийца все еще разгуливает на свободе. Как ты можешь все воскресенье прохлаждаться на диване с газетой или за телевизором, зная, какой ад переживают Вики Маллард и ее семья!

Марла села, выпрямилась, вспомнив свою роль помощника частного детектива.

– Ах ты, подлец бессердечный! Даже у полицейских бывают выходные. А я уже отработала четыре дня на своей основной работе. Плюс мне надо приготовить тесты к завтрашнему дню.

Завтра она собиралась дать своим студентам тест-сюрприз, посмотреть, что они усвоили за последние недели, встряхнуть паршивцев немного. Некоторые из них наверняка проспали все занятия.

– Вот о чем ты должна себя спросить, Марла. Лори Мартин, молодая одинокая женщина, живет одна в шикарной квартире, купленной два года назад, разъезжает в машине «Лексус-400», взятой напрокат в местной автомобильной фирме. Оплачивает все вовремя. Ее кредитные карточки не просрочены, счета в магазинах оплачены, ссуды в банках она не брала. Мы знаем, что она вела очень замкнутый образ жизни. Никаких друзей, только деловые знакомства, ни один член семьи никогда не появлялся на горизонте. Она регулярно посещала местную баптистскую церковь, вот и все. То есть она жила в полном одиночестве. И это при ее внешности! Вызывающая блондинка. Вот что меня удивляет. Почему у нее не было молодого человека? Никаких вечеринок, ни даже пикников с подругами из офиса?

Марла нахмурила брови.

– Думаешь, она что-то скрывала? Эл просиял улыбкой.

– Совершенно верно, радость моя. А теперь я должен выяснить, что именно.

– Мы.

Он вопросительно поднял брови.

– Мы должны это выяснить. Я твой ассистент – или ты забыл?

Эл ответил широкой улыбкой.

– Как я могу забыть!

Дом, где жила Лори Мартин, находился в Лагуна-Бич, небольшом городке, заполненном галереями, сувенирными магазинчиками, дорогими бутиками. Хорошие отели и пляжи привлекали сюда туристов. Частные и многоквартирные дома располагались по склонам холмов.

Жиро в первый раз получил доступ в эту квартиру. Для того чтобы добиться разрешения от Булворта, потребовались объединенные усилия Бена Листера и Марлы как адвокатов Стива Малларда.

– Ну спасибо вам, вытащили меня на улицу в такой дождь, – встретил их зевающий детектив. – Я наслаждался тихим спокойным днем, и вот на тебе…

Квартира Лори оказалась очень светлой, но не слишком большой.

– Примерно шестьсот квадратных футов, – на глазок определила Марла, истинная дочь своего отца. – Более чем достаточно для одного человека.

– Если только этот человек не похож на тебя, а то ему понадобится вдвое больше, – отозвался Эл. Он разглядывал убранство квартиры: все в пастельных тонах – белых, розовых, бледно-голубых. – Напоминает тропики. Я-то думал, что она из Техаса.

– А мне кажется, больше похоже на Флориду. Внимание Марлы привлекла фотография на камине. Черненькая собачка с красной ленточкой на шее.

– Какой симпатичный! Интересно, что с ним стало?

Эл осмотрел кухню и спальню. Ни корзинки, ни подстилки для собаки, ни миски… Вообще ничего связанного с собакой.

– Кто присматривает за собакой? – спросил он детектива.

– Никакой собаки нет. И никогда не было. Здесь не разрешается держать собак.

Детектив вышел на балкон покурить. Эл задумчиво взглянул на Марлу.

– Стив говорил мне, что показывал ей фотографии своих детей, а она в ответ показала ему фото Клайда и говорила о нем так, как будто собака живет вместе с ней. Ну понимаешь, мол, у Стива дети, а у нее собака. И еще… ты заметила – здесь нет ни одной человеческой фотографии?

– Может, она любила только эту собачку?

Марла вынула фотографию из рамки, повернула обратной стороной, надеясь найти какую-нибудь надпись. Ничего.

Эл просматривал полки с книгами, начиная с самой нижней. Словно вспомнив о чем-то, оглянулся на балкон.

– Марла, – прошептал он, – пойди к детективу. Отвлеки его.

– О… Но как?

– Да что ты за частный детектив в таком случае! Ты меня спрашиваешь как? Ты, женщина, спрашиваешь, как отвлечь мужчину разговорами?!

– Хорошо-хорошо.

Марла направилась к балкону.

– У вас найдется еще сигарета, детектив?

Ах, какой бархатный голос! А ведь она даже не курит. Да, ему придется за это заплатить.

Эл наклонился, достал с нижней полки толстый том в кожаном переплете. Как он и ожидал, это оказался фото-альбом. В основном фотографии домов и курортных пейзажей. Эл пролистал несколько страниц. Наткнулся на фотографии черной собачки. Целая страница. На одном снимке собачка сидела на капоте машины. Номера не разобрать, но похоже, что калифорнийский. Эл быстро сунул фото в карман и поставил альбом на место.

С балкона послышался кашель Марлы. Он позвал ее в комнату.

– Какое счастье, что у меня никогда не появлялось искушения закурить! Во рту – как в помойке.

– Все детективы, которых я знаю, курят.

– Кроме тебя. Слава Богу, тебя я отучила. Больше никакой помойки во рту.

Он подавил тяжелый вздох.

– Если бы ты знала, как иногда не хватает этого ощущения!

Они прошли в спальню. Марла окинула взглядом пушистый белый ковер, огромных размеров королевскую кровать, белую с позолотой, в стиле кого-то из Людовиков, заваленную смятыми подушками, круглые столики, обитое розовым бархатом кресло с целой коллекцией кукол, лампы с розовыми абажурами.

– Вот она какая на самом деле, наша девочка.

– Загляни в гардероб, радость моя. Посмотри на ее одежду. Ты-то поймешь, что к чему.

Огромных размеров гардероб, в котором можно было бы поместиться во весь рост и даже передвигаться, был заполнен до предела, в основном рабочей одеждой деловой женщины. Костюмы, платья, юбки, блузки, жакеты. Все приличного качества, но не слишком дорогое.

– Примерно то, что и может себе позволить молодая женщина в ее положении. О… А это что такое? Взгляни!

Марла достала из шкафа с полдюжины платьев, приподняла их, показывая Элу.

– Ммм… моя мама сказала бы, что это «домашние платья». – Эл внимательно рассматривал пеструю расцветку, длинные рукава, белые воротнички. – С какой стати женщина типа Лори стала бы покупать себе такую одежду? Только если она ведет двойную жизнь.

– Тройную!

Марла вынырнула из шкафа с охапкой одежды из кружев и шелка. Короткие юбочки, топики, черный шифон и то самое кружевное голубое платье, в котором они видели Лори в тот вечер со Стивом в отеле «Ла Валенсия». Не глядя на ярлыки, Марла могла бы сказать, сколько все это стоит.

– Откуда у нее деньги на это?

Она погладила замшевый жакет, явно из магазина на Родео-драйв.

– И кстати, на эту квартиру тоже. – Эл еще раз оглядел комнату с белым пушистым ковром от стены до стены, с гранитом и мрамором. – И на дорогую машину. Похоже, наша Лори разбогатела примерно года два назад.

– Может, получила наследство? Скажем, мать умерла и оставила ей фамильные драгоценности.

– Вряд ли. Готов поспорить, в их семье драгоценностей не водилось.

Он нахмурился, глядя в окно. Провел рукой по волосам. Кто же она такая, эта Лори Мартин? И где она, черт побери? Сигарету бы сейчас… Эл взял пригоршню леденцов со стеклянного блюда на кофейном столике.

– Это вещественное доказательство – трогать не разрешается, дружище. – В дверях стоял ухмыляющийся детектив. – Я слышал, ты бросил курить? Хочешь поправиться, что ли?

– Ему не помешает, не то что некоторым.

Марла со значением смотрела на толстый живот детектива. Тот, ухмыляясь, достал из пачки сигарету, демонстративно закурил.

– Ну, вы закончили, ребята? Что касается меня, то я созрел для кофе с булочкой.

Глава 18

Эл разговаривал с сотрудниками в офисе Лори Мартин, пытаясь выяснить, что она за человек. Дружелюбная? Кокетливая и легкомысленная или замкнутая? Сторонилась ли людей? Марлу он в это время послал в баптистскую церковь в Лагуна-Бич, которую посещала Лори Мартин, чтобы выяснить то же самое.

Внешность преподобного Боунза Джонсона как нельзя больше соответствовала его имени. «Боунз» означает «костлявый». Молодой священник оказался худым, как скелет, кожа да кости. Тугой белый воротничок на тощей шее и какое-то потустороннее выражение мягких голубых глаз довершали впечатление. «Как будто он уже находится в ином мире», – подумала потрясенная Марла. Она дважды задала ему вопрос о Лори Мартин, и оба раза Боунз, начав отвечать, вскоре заговаривал о чувствах к своей службе и о пастве в целом.

– Да-да, святой отец, но как насчет Лори Мартин? Марла едва сдерживала раздражение. Они так ни к чему и не пришли. Конечно, Жиро взял себе благодарную часть работы – разговоры с сослуживцами, – а ей оставил этого тронутого священника…

– Она регулярно посещала церковь, святой отец?

– Кто? – Глаза Боунза расширились. – А, да, та несчастная женщина, Лори Мартин… Да, она часто приходила к нам, практически каждое воскресенье. Ну конечно, когда не работала. Лори, знаете ли, работала агентом по недвижимости.

Марла возвела глаза к небу.

– Да, я знаю.

– Иногда по воскресеньям она принимала у себя гостей или занималась с каким-нибудь клиентом, но вообще она очень не любила пропускать службу.

– Понимаю.

Марла попыталась улыбнуться, однако глаза священника уже устремились куда-то вдаль.

– Очень тихая, спокойная, стеснительная молодая женщина. Принимала участие во всех церковных мероприятиях… общинных вечерах и ужинах… помогала старикам… и все такое. Никогда не отказывалась помочь.

– Я знаю, что это тайна, но… уверена, вы поймете, чем вызван мой вопрос. Лори когда-нибудь говорила с вами о себе? О том, откуда она родом, о своей семье… может быть, о проблемах с мужчинами?

Боунз пожал плечами, медленно покачал головой.

– Нет, никогда. Никто из нас не знал ее настолько близко. Кроме, пожалуй, Джона Макивера. Вам следует поговорить с ним о Лори.

Дорога к дому Макивера шла вверх по склону горы на окраине городка. Дом стоял немного на отшибе. На Марлу он сразу произвел странное впечатление. Построен, должно быть, в пятидесятых годах, в стиле грандиозной пародии на архитектуру Тюдоров. Сверкающие оконные рамы, скругленные металлические ворота с острыми пиками наверху.

Некоторое время Марла сидела в машине, глядя на здоровенную немецкую овчарку, которая злобно лаяла на нее из-за этих самых ворот. Как же войти? Ворота, собака… Да это не дом, а настоящая крепость.

На дорожке, выложенной гравием, показался хромоногий старик. Ну слава Богу. Марла сверкнула глазами на собаку. Та в ответ оскалила зубы и зарычала.

– Замолчи наконец, Гестапо! Соседи опять будут жаловаться.

Марла испуганно вскинула глаза. Гестапо! Ну и имя для собаки! Пусть даже и для немецкой овчарки. Она огляделась. Вокруг, насколько можно охватить глазом, никаких соседей. Во всяком случае, не на таком расстоянии, чтобы жаловаться по поводу собачьего лая. Старик, наверное, немного не в себе. Пока он приближался, Марла украдкой рассматривала его. Совсем седой, ему, вероятно, за восемьдесят. Передвигается с помощью палки. Может, присматривает за домом? Хотя нет, вряд ли. Для этого он слишком хорошо одет. Вероятно, отец Джона Макивера.

– Добрый день! – Она одарила его самой своей чарующей улыбкой. – Меня зовут Марла Квитович. Я хотела бы поговорить с мистером Джоном Макивером.

Старик вглядывался в нее из-за ворот. Собака все еще скалилась, стоя рядом ним.

– Я сказал, замолчи, Гестапо. Сидеть, – произнес он слабым голосом.

К удивлению Марлы, собака повиновалась.

– Его нет дома, – сухо ответил старик.

– Это насчет Лори Мартин. Передайте ему, что я пытаюсь помочь найти ее.

Лицо его внезапно просияло.

– Вы хотите найти Лори?! Что же сразу не сказали? Заходите же, заходите.

Старик нажал кнопку. Электронные ворота распахнулись. Собака выскочила наружу. Марла поспешно подняла стекло. Слов она различить не могла, но, по-видимому, старик отдал еще какую-то команду, потому что собака нехотя отошла. Марла непроизвольно поморщилась, услышав лязг собачьих зубов по корпусу «мерседеса». Представила себе, что стало с его серебристо-серой краской. Ну ничего, Жиро за это заплатит. Вся кипя, она вышла из машины.

Теперь старик держал Гестапо на тяжелой цепи. Хотя кто кого держит, кто больше весит и кто сильнее, ясно с первого взгляда. Марла с опаской отошла от машины, боязливо пошла рядом со стариком по дорожке. Собака шла с другой стороны, тихонько ворча. Да, похоже, она, Марла, может пожертвовать жизнью ради этой неизвестной Лори Мартин.

– Я назвал его Гестапо, потому что он всегда так себя ведет, еще с тех пор, когда был щенком. Никого и близко к дому не подпускает. Ну, то есть пока не познакомится. А вот Лори он полюбил. Она приходила в любое время, когда ей вздумается. И всегда приносила что-нибудь для него. Какую-нибудь новую еду или свежую косточку. Говорила, что специально ходила для этого в супермаркет и просила мясника оставить для нее говяжью косточку получше. Лори любила собак…

Старик тяжело вздохнул.

Они подошли к передней двери, которая стояла полуоткрытой. Он открыл ее пошире с помощью палки.

– Заходите, заходите. Как, вы говорите, вас зовут? Старик явно был глуховат. Марла наклонилась и сказала ему в самое ухо:

– Марла Квитович. Можете называть меня Марла.

– Марла? Красивое имя.

Он повел ее через просторный холл, выложенный черно-белыми мраморными плитками, по-видимому, в кабинет. Марла огляделась. Больше похоже на берлогу. От пола до потолка полки красного дерева, заставленные книгами. Тяжелые, пропахшие пылью бархатные шторы на окнах закрывают солнечный свет. На антикварном комоде орехового дерева небольшой телевизор, старый зеленый кожаный диван, тяжелые стулья, старинный турецкий ковер. И большой концертный рояль цвета слоновой кости, который здесь выглядит совсем не к месту. Над массивной резной каминной доской портрет белокурой женщины высокомерного вида в атласном вечернем платье и бриллиантах, с лилией в руке.

Да, она великолепно смотрится… Марла не могла отвести глаз от портрета. И как будто бы… заметно едва уловимое сходство с Лори Мартин. Или ей это показалось? Что-то такое в глазах…

– Это моя жена, Имоджен. – Старик опустился на диван, так, словно ноги больше не держали его. – Умерла десять лет назад.

– Привлекательная женщина, – вежливо заметила Марла.

А про себя подумала, что с таким жестким лицом… наверняка стерва. Эти презрительно изогнутые губы, этот нетерпеливый, раздраженный взгляд.

– Художник великолепно изобразил ее.

– А? – Старик приложил руку к уху. Потом, видимо, догадался, что она сказала. – Вот почему я сразу полюбил Лори. Она похожа на нее. Садитесь, мисс Марла, садитесь, садитесь…

Он указал на стул исхудавшей рукой.

– Как я поняла, ваш сын посещал церковь вместе с Лори. Преподобный отец Джонсон сказал, что они были хорошо знакомы.

– Боунз Джонсон сказал, что у меня есть сын?! Что это с ним! Нет у меня никакого сына. Это я сам посещал церковь вместе с мисс Мартин. Мы с ней были друзьями.

Вот, значит, как… У Марлы даже дыхание перехватило. Значит, это и есть Джон Макивер… А у Лори Мартин, выходит, все-таки был друг.

– Это ужасно, это просто ужасно то, что сделал с ней этот человек. – Голос его задрожал. По щеке скатилась слеза. – Где она? Где же она?

Скрестив руки на груди, старик покачивался назад и вперед в приступе невыносимой душевной боли. Марла подумала, что это, наверное, не первый его срыв. Вероятно, он очень привязался к Лори.

– Мне очень жаль, мистер Макивер. – Марла подошла к нему, села рядом. – Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Она, видимо, была особенной женщиной.

– Настоящей леди. В старомодном смысле этого слова. Добрая, мягкая, заботливая. И такая симпатичная.

Глаза его, увеличенные стеклами очков еще больше, чем у Бена Листера, остановились на лице Марлы. Наверняка у него катаракта, и видит он плохо, даже в очках.

– А вы знали Лори?

– В общем, нет. Лично не знала.

– Тогда вы даже не понимаете, что потеряли. – Старик с трудом поднялся на ноги, заковылял через всю комнату, взял фотографию с античного итальянского столика. – Вот она.

С фотографии на Марлу смотрела совсем другая Лори Мартин, чем та, которую она видела в баре отеля «Ритц». И все же это она, никакого сомнения. В одном из тех цветастых домашних платьев с длинными рукавами и длинной юбкой. В руке большая белая сумка, на ногах белые туфли на низком каблуке. Волосы туго стянуты сзади в пучок, смущенно улыбается в фотоаппарат. По-видимому, это ее воскресный церковный облик.

– Очень приятная женщина. Теперь я понимаю, что вы имели в виду. У нее такая привлекательная… – Марла замолчала, подыскивая подходящее слово, – такая старомодная внешность.

– Поэтому она мне так нравилась. – Голос старика снова дрогнул, он закрыл лицо руками. – Я любил Лори. Предложил ей выйти за меня замуж. И она согласилась. Только сказала, что надо немного подождать: мне надо убедиться в том, что я действительно этого хочу. И еще она боялась сплетен…