Глава 16. ЖЁЛТАЯ КУБЫШКА

На Ивана Купалу собирают цветки папоротника. По лесам, по холмам, по оврагам, то, чего не бывает.

Цветок папоротника – это как голубой снег в июле или инопланетянин у тебя на кухне. Но я предчувствую, что сегодня он будет моим.

Я в Самаре. Занесло меня сюда со знакомыми бардами на Грушинский фестиваль. Дата сказочная, 7.07.2007. Жара. Народу – тьма. Свободное пространство ощущается таким же густым и грязным, как маленький пруд, в котором все купаются.

Способность проникаться энергиями пришла ко мне недавно. Это не доставляет удовольствия, но любопытно. Стоит подойти к пьющим, как ощущаю пьяной – себя.

И чувствую счастье – среди счастливых.

Безошибочно знаю, кто подходит сзади. Часто вижу чужие мысли в виде образов. Вот, собственно, и всё…

Нехорошо здесь.

И я отхожу подальше, в другой пруд.

Солнце, июль, небо, вода!!!

Ловлю приплывший ко мне жёлтый цветок. Это что за гость? Привязан ко дну длинным стеблем.

Кувшинка? Не-а. Листья широкие, плавают, кажется, что отдельно.

Чудесный цветок, не высохнет от жары. Океан жизни. Колдовской. Это мой цветок папоротника, вот что!

Кубышка жёлтая, сильнейшее противовоспалительное, противомикробное средство. Уничтожает антитела в крови. Трихомонады, грибки и хламидии гонит, циститы, нефриты, туберкулёз…

Там, где растёт кубышка, водоросли не цветут. Одолень-трава, царица воды, жёлтая корона и листья – как сердце.

Сердце она и лечит.

А ещё лечит женщин, детей дарует, ворожит, чарует. Ей волосы моют, её пьют – засыпают. Царство подводное, царствие снов.

Ты станешь мягкой, мягкой, как вода. Всезнающей. Всевластной. Но податливой, текучей: женская сила не в противостоянии, а в гибкости, всё сухое жёсткое умирает, всё влажное нежное живёт.

Женская сила в цветке, ведьминская, первородная мощь. Боль утоляет, косы расчёсывает, целует. Знанием наделяет. Дверь в тайный мир отворяет, но будь осторожен – в ней яд.

Глава 17. ПОДСНЕЖНИКИ

Я иду по улице с художником и хохочу. И изумляюсь.

Он назначил цену за моё просветление. Ни много ни мало – триста тысяч рублей.

Ха-ха-ха…

Я встретила его второй раз, этого прекрасного человека. Опять выставка «Открытое сердце». Картина «Лучезарность» продана. Зато создатель её – передо мной.

Мне 23, я молодая женщина, ждущая ребёнка. И я хочу приобщиться к тому блаженному мироощущению, состоянию, в котором пишутся ангелы.

Для этого мне нужно лишь открытое сердце художника. А дальше всё будет мгновенно и просто, по принципу матрицы. Он засветится – а я почувствую КАК.

Я напросилась в ученицы, но сердце он даже на капельку не открыл. Долго рассказывал, как жестоко обходятся учителя йоги со своими учениками, разрушая их «эго». Учил меня медитировать, затыкая пальцем ноздрю.

У йога голубые глаза и детская улыбка. Рубашка в пятнах от краски. Мне хочется быть его сестрой.

Ну я так ему и сказала.

А он обращается ко мне «Вы» и сердечной любви не желает. Хотя только что сам рассуждал о важности любви ко всем существам.

А я ведь нюхом чую, что он умеет видеть Небесный Свет.

Мы все люди – свечки, мы ищем свечу, зажжённую от Небесного Огня.

Ищем её, чтоб от неё загореться. Потому и бежим так на всякий слабенький огонёк.

Он кажется нам отражением великого Огня, спрятанного в человеке. Но, увы, это лишь фонарик на батарейках. И владелец фонарика бережёт его свет, экономит.

Всем попало светить – кого хватит на это? Нет у меня свечи, нет! Сам ищу! Убирайтесь…

Но не признается в этом никто.

И жажду Небесной Любви называют земною любовью.

Оттого здесь и бьётся она, что Любовь – это Свет, а не просьба о Свете. Но чтобы свечу ту зажечь у себя, сколько ветхости надобно сжечь, сколько высушить сырости, грязи отчистить! И будет сиять та свеча.

Всем сиять.

Глава 18. ПОДСНЕЖНИКИ

Подснежники просыпаются ранней весной от Небесного огня и цветут.

Белые их цветы поднимают тех, кто сам не может ходить;

и тех, кто говорить и дышать сам не может, кто родился больным, кто скорчен и скрючен и обездвижен. Кто как младенец, без помощи умирает. Встань и живи!

Сам – живи.

Из дневника

Я много раз признавалась в любви.

Надо крепко зажмуриться и полезть напролом через кусты и крапиву. Вон светится дом излюбленного мной человека.

Другие люди ходят другими тропами. Другие люди ходят вокруг да около, несут свой свет впереди себя, будто ни в ком не нуждаются, и ещё по пути землянику едят. А я же не благородное садовое растение, я сорный одуванчик, вот я и мчу напролом. У меня просто нет времени – церемонить.

Я сияю от души, во все стороны. Я махаю хвостом, и у меня мокрые от росы лапы. Я добираюсь, наконец, с колючками в волосах, до желанного забора, и стучу во все двери: любите меня, я пришла! Я пришла, чтобы любить вас!!!

Но почему же меня не впускают? Я пришла не глубокой ночью, нет, я нетерпеливо дожидалась рассвета под кустом, и только потом начала всех будить!

Почему мне дозволяют гулять только под надзором во дворике, и не приглашают пройти сразу в сокровенное место? Я вам клянусь, я буду вести себя трепетно в вашем святилище, ничего не уроню, не сломаю. Не потревожу ничей покой. Не буду даже спрашивать у вас ничего.

Я вообще редко что-то спрашиваю, я боюсь.

Я так боюсь, что вы не впустите меня. Я веду себя очень тихо. Не бегаю и не кричу. Вместо этого я бреду в лес и плачу там в одиночестве.

Я надеюсь, что вы отыщете меня в этом лесу. Правда, вы не отыщете, потому что я хорошо от вас спряталась. Ведь если вы застанете меня плачущей, то уже никогда не поверите, что я несла вам сияющий свет.

А если вы не поверите, то и не впустите… А мне очень, очень надо к вам войти! Я тогда запрыгаю от радости и сразу брошусь вам на шею! Почему же вы не ищете меня? Почему?…

И я выхожу на чужой станции, иду в другую сторону, расталкивая прохожих… или каменею на остановке от внезапного чёрного холода внутри… или опять ощущаю себя младенцем, вместо тёплой груди матери выброшенным на снег.

Не убивайте голубёночка, что бы ни случилось – не убивайте…

Глава 19. МАНЖЕТКА

Из дневника

Пойми, что ты всегда, особенно когда бываешь собой, – лакмус для людей, индикатор и выявитель их сути.

Зачем же ты, лакмус, пытаешься стать таким, чтобы результат испытаний тобой был всегда одинаков?

Тебе дано ЭТО. Люди на ЭТО реагируют ТАК. И потому ты хочешь, чтобы ЭТО было тебе неприсуще.

Чтобы ТАК – не реагировали люди.

Но каждый имеет право не любить тебя, или любить иначе. Не обидь себя за то, что работаешь лакмусом.

Теперь я заболела окончательно. Где-то там идёт моя сессия, а я лежу и умираю.

Две недели уже лежу.

У меня постоянная температура, днём и ночью. Безумные боли в голове. Спасаюсь парацетамолом и индийским луком – в нос.

Воспалились все суставы, без помощи не могу ни одеться, ни сесть. Днём сплю. Ночью пишу в дневник, чтобы заглушить боль.

Но тело борется.

Оно по утрам встаёт с упорным намерением жить.

Разве тело отчаивается? Теряет надежду? Никогда. Тело встаёт и исполняет свои функции, которые может. Эй, дух, не смей его предавать!

Двадцать два года. Весна.

Помнится, когда мне было лет тринадцать, я носила на груди щенка. У нас умирали щенки от вируса энтерита. Один за другим …

А та девочка-щенок, она была самая маленькая, самая слабая. Она давно должна была умереть. Все её более сильные братья и сёстры уже умерли.

А я носила её на руках и просила о ней Бога. Она была такая лёгенькая, костлявая, ну… совсем как я теперь. Весила, кажется, полкило.

Я дышала с ней в такт, и не давала ей помирать. И чудо случилось. Она начала кушать, поправляться, бегать, играть.

А я?…

Звонок.

Я реву.

Да не могу я сейчас никуда ехать, никого встречать! Любимый позвонил. И с чего бы он обо мне вспомнил… И за что мне такое счастье… И чего мне теперь с ним делать…

Может быть, это тот волшебный хоровод на Ивана Купалу, дивный, обрядовый. Что в нём пелось – не помню, а я представляла, что иду за руку с ним, с любимым.

Приворожила я, видно, его хороводом.

Но делать нечего, раз приманила любовь – вставай девица и встречай жениха.

И я встала и встретила…

Оказалось, что могу ходить!

А боль не пришла. Таблетки не пригодились.

…К вам стучат радость и любовь, открывайте скорей!..

Я начала выздоравливать.

Глава 20. МАНЖЕТКА

Манжетка лекарственная. Обладает вяжущим, противовоспалительным, ранозаживляющим свойством. Кровотечения останавливает.

Она собирает слезинки в чашах своих листьев, и подставляет их Небу, и превращает в сокровища чистейшей воды…

Её пьют при поносах и язве желудка, при бронхитах, болезнях почек и печени, и туберкулёзе. Она улучшает обмен веществ. Стимулирует сердце. Лечит волчанку и болезни крови, помогает при раке, омолаживает. Её можно есть в салатах.

Но это трава любви, по-арабски – алхимия. Это трава молоденьких девушек и юных женщин.

Приворотное зелье.

Венера. Вода.

Что же такое Любовь, как не истечение энергии от любящего – к любимому.

Что же такое желание любви, как не простая потребность в энергии.

И сперва ты маленький ребёнок, испуганный, ищущий милосердия, готовый перебудить всю Вселенную криком, ибо как вы можете спать, когда здесь мне – плохо?

Но потом ты взрослеешь, а рядом с тобой лишь малые дети. Ты должна принести им не боль свою и не своё отчаянье, не потребность свою в любви, а – любовь.

И ты выскребешь из себя по капелькам и раздашь вокруг – чистую радость, надёжность и силу, защиту и ласку, смех и веселье. А свой труд оставь себе.

И когда от тебя останется меньше десятой части, ты упадёшь и не сможешь подняться, – Любовь подойдёт и скажет «вставай».

«Вставай, ибо Я люблю тебя.

Ты обязана встать.»

– Бесполезно! Я больше не могу!

Но Любовь скажет «встань», и ты встанешь.

Тебе не нужно Её искать. Достаточно знать, где находится Она – та Любовь, что тебя спасёт.

Люди – не источник Любви, а проводник.

Один проводник сгорает, приходит другой. Источник ты не теряешь.

Ты живёшь на ладонях великого Любящего тебя.

Единственная Любовь, которая тебе нужна, твоя навсегда.

Глава 21. АЛОЭ ВЕРА

Звонко звенит весенняя капель струйками с крыши.

Магазин, где я работаю, называется «Галактика».

Случайного не бывает. Мне кажется, что с неба падает не снег, а звёзды, и прямо в мою душу.

Я купила себе ярко-красный свитер и жёлтую куртку. А подруга связала мне голубой шарф. Я хожу вся разноцветная, сияю счастьем и улыбаюсь, как цыплёнок.

Каждый день от счастья пишутся стихи. Хотя я их не пишу – не сажусь и не пишу. А бегу и пою по дороге с работы и на работу. А иногда и на работе тоже. Когда покупателей нет.

В цветочном отделе я развела коммунизм: нас три девчонки-продавщицы, и у нас всё общее – кружки, чайники, печеньки. Это так здорово и так ново для меня. Я их очень люблю, этих девчонок.