Франция

Во Франции легальную резидентуру Разведуправления возглавлял военный атташе СССР при правительстве Виши генерал-майор Иван Алексеевич Суслопаров. Его помощником был Макар Митрофанович Волосюк («Рато»), официально занимавший должность помощника военно-воздушного атташе. Донесения нелегального резидента Разведуправления во Франции Л. Треппера («Отто»), которые он посылал в Центр через И.А. Суслопарова, достаточно хорошо известны. Но вот о сообщениях легальной резидентуры известно гораздо меньше, хотя они заслуживают внимания, как, например, такое:

«Сообщение «Рато» от 3.04.1941 г.

Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии

Сведения, полученные в результате поездки источников по стране, сводятся к следующему:

1. Франция в данное время разделена на три зоны: запретную, оккупированную и неоккупированную зоны.

2. После перегруппировки немецких войск в конце февраля и начале марта в оккупированной ими зоне остались 20–25 немецких дивизий.

3. Снятые с оккупированной зоны немецкие войска отправлены в основном на восток и частично в запретную зону, на восток направлена также авиация летом, а имущество авиабаз продолжает следовать по жел. дороге.

4. Из поступающих сведений видно, что на всем побережье оккупированной Франции проводятся мероприятия оборонительного характера, как то: установка береговой и зенитной артиллерии и большая концентрация войск.

5. Что касается запретной зоны, то из-за двух установленных границ, тщательно охраняемых немцами, пока проникнуть не могли, но известно, что в запретной зоне войск много, туда прибыли части из оккупированной зоны. Граница между оккупированной и запретной зонами проходит по линии: Абвиль, Амьен, Перон, Шони, по реке Сомме и далее по реке Эн, Ретель, Вузьер, Сэн Менец, Вар Ле Дюк, Шомон и далее на юг по демаркационной линии у города Доль.

6. Все жел. дор. транспорты из Франции получают назначение на жел. дор. станцию Сен-Кантен, главный передаточный пункт в запретной зоне жел. дор. линии Париж – Брюссель, где эшелоны получают дальнейшее назначение до конца.

7. Замечены на вооружении резервных немецких полков французские винтовки.

8. Все больше подтверждаются сведения о недостатках резины для колес и масла для моторов.

9. Места расположения частей, убывших в запретную зону и на восток, содержатся готовыми для размещения войск, видимо, в зависимости от событий на Балканах, возможно, ожидаются большие изменения в существующей группировке сил».

Как уже говорилось выше, территория Франции использовалась и для ведения разведки против других стран. Так, в ноябре 1936 г., после начала Гражданской войны в Испании, в Париж прибыл нелегал Разведупра И. Винаров, получивший задание создать ориентированную на Испанию агентурную сеть. Находясь в Париже, Винаров действовал под «крышей» торговой фирмы «Александр и Макс Баучер и Ко», владельцы которой давно сотрудничали с советской разведкой. Именно на парижский адрес этой фирмы приходили «торговые» телеграммы от агентурных групп резидентуры, работавших в Гибралтаре, Лиссабоне, Неаполе, Генуе, Киле, Гамбурге и других портовых городах Европы, в которых содержалась информация о поставках оружия войскам генерала Франко. В Центр собранная информация передавалась по радиосвязи. Первый передатчик, расположенный в Париже, вышел в эфир в ноябре 1936 г. Позднее, в связи с увеличением количества информации, Винаров увеличил число радиостанций до четырех: три из них находились в Париже и одна в Тулузе[16].

Перед началом Второй мировой войны на территории Франции действовали две крупные нелегальные резидентуры Разведуправления РККА. Одной из них руководил Генри Робинсон («Гарри»), а второй – Вольдемар Озолс («Золя»).

Генри Робинсон, настоящее его имя – Арнольд Шнее, родился 6 мая 1897 г. в Брюсселе. Позднее он переехал во Францию, получил французское гражданство и в 1920 г. вступил в ФКП. Он изучал юриспруденцию в Цюрихском университете, свободно владел английским, немецким, итальянским, французским и русским языками. Он был женат на Кларе Шаббель, немецкой коммунистке и позднее агенте Разведупра, и имел от нее сына Лео. Но так как она постоянно жила в Берлине, то виделись они чрезвычайно редко. Его первые контакты с советской военной разведкой относятся к 1923–1924 гг. В результате за деятельность в Рурской области его заочно осудил французский суд на 10 лет тюремного заключения. А с 1930 г. его фамилия фигурирует в немецком «Бюллетене розысков».

В 1933 г. Робинсон по личному указанию начальника Разведупра Я. Берзина был завербован резидентом военной разведки в Германии О. Стигга и с этого времени официально числился в агентурной сети: сначала заместителем резидента, а потом нелегальным резидентом во Франции. В период с 1937 по 1939 г. ему удалось создать большую и хорошо законспирированную агентурную сеть, добывавшую исключительно важную информацию. Агенты Робинсона работали в Англии, Франции, Италии и других странах. Из них можно, например, назвать ученого Андре Лабарта («Жером»), Мориса Ойнис-Хенцлина (Робин), Эрнста Вайса (Жан), Ганса Лубчинского («Профессор»), Хайнца Кальмана[17].

Здесь необходимо отметить, что Робинсон не всегда сообщал в Центр фамилии своих источников. Так, однажды из Москвы ему прислали сообщение, в котором говорилось: «Вы ни разу не написали нам, от кого получаете эти материалы. Неясность вокруг этого вопроса нас несколько беспокоит». Ответ Робинсона был категоричен: «В отношении источника… могу сообщить следующее: этот друг сделает безвозмездно все, что сможет, я знаю его в течение 20 лет и сообщу его имя только устно».

До начала Второй мировой войны резидентура Робинсона была ориентирована в основном на добывание военно-технической информации, которая носила, как правило, документальный характер. Вот только одно из заданий, полученное Робинсоном из Москвы:

«…Желательно было бы получить описание каждого из заводов в отдельности: его фото и планы, площадь пола отдельных цехов, описание оборудования и силовых установок, новое строительство, организация поточного производства, численность рабочих и число смен, месячная производительность (возможная и действительная), численный и персональный состав конструкторского бюро, связь с другими заводами, получение сырья, полуфабрикатов».

Выполняя задания, Робинсон посылал в Центр материалы о производстве новых орудий, магнитной торпеде, разрывных снарядах, кислородных приборах для летчиков, образцы брони новых французских танков и новых немецких противогазов и т. п. Кроме того, его информаторы достали доклад о частичной мобилизации в Англии в сентябре 1938 г., материалы о мероприятиях в области авиационных вооружений и подготовке английских вооруженных экспедиционных сил к переброске во Францию, документы о создании во Франции «министерства экономического ведения войны» из 500 офицеров, имеющих доступ к материалам разведки, и т. п.

После начала Второй мировой войны резидентура Робинсона была переориентирована на работу против Германии. Теперь его сообщения в Центр касались прежде всего переброски немецких войск и начавшейся в Германии подготовки к войне против СССР. Помимо этого, в его задачу входило информирование Москвы о том, в какой мере Германия использует французскую промышленность, людские и сырьевые ресурсы Франции. Вот только некоторые из сообщений, отправленных Робинсоном в Москву в этот период:

«11.11.1940 г. 4/5 моторизованных сил Германии переброшены в Польшу. На прошлой неделе 12 поездов инженерных войск проследовали с вокзала Ромилли в Германию. В течение двух дней все железнодорожное движение вдоль французского побережья Ла-Манша было приостановлено, доставлено 6 тысяч вагонов снаряжения. Источник: дирекция железнодорожной немецкой военной администрации и летчики».

«5.04.1941 г. По железным дорогам Франции на восток отправляется большое количество санитарных машин».

«17.04.1941 г. Ближайшие помощники Гитлера считают, что завоевание Украины – одна из задач готовящейся войны».

«27.04. 1941 г. 70-тонные танки заводов Рено перебрасываются в Катовице (Польша). С 21 по 23 апреля на восток отправлено 800 легких танков».

«7.05.1941 г. В Польшу отправлено 350 французских 12-тонных танков с заводов Гочкис».

«10.06.1941 г. Знакомый полковник имел беседу с одним из высших немецких офицеров, который заявил, что не позднее чем через два месяца часть территории СССР будет захвачена немцами… По мнению немцев, СССР превосходит их в численности личного состава и техники, но они считают своих солдат лучше подготовленными к войне, а генштаб более квалифицированным».

К началу Великой Отечественной войны резидентура Робинсона была полностью готова к работе в условиях военного времени. Ее агенты были хорошо законспирированы, а для связи с Москвой имелось два радиопередатчика.

Вольдемар (Владимир Антонович) Озолс родился 17 октября 1884 г. в Выдрее под Витебском в семье рабочего. В 1891 г. его семья переехала в Ригу, где он закончил городскую школу им. Империатрицы Екатерины II и в 1904 г. поступил в Виленскую пехотную школу. В это же время он вступает в Латвийскую социал-демократическую рабочую партию. В 1911 г. Озолс поступает в Николаевскую военную академию в Петербурге, которую заканчивает в мае 1914 г. с дипломом первой степени.

Во время Первой мировой войны Озолс участвовал в боях на Кавказском фронте, где проявил себя храбрым и инициативным офицером. В ноябре 1915 г. его переводят на Западный фронт и назначают начальником штаба 55-й дивизии, а в феврале 1916 г., после завершения формирования латышских частей – начальником штаба 2-й латышской стрелковой бригады.

После Февральской революции Озолса избирают председателем Исполнительного комитета съезда латышских стрелков (Исколастрел), и на этом посту он остается до августа 1917 г. Когда произошла Октябрьская революция, Озолс встал на сторону большевиков и в декабре 1918 г. был направлен в Латвию для организации там партизанского движения. Однако в скором времени его арестовали как «красного шпиона», посадили в лиепайскую тюрьму, а потом выслали из Латвии. Но уже летом 1919 г. он возвращается в Ригу и назначается начальником оперативного отдела генштаба латвийской армии.

В последующие годы Озолс играл видную роль в политической жизни Латвии, являясь одним из руководителей оппозиционного «Рабочего союза». По некоторым свидетельствам, именно тогда, в конце 1920 – начале 1930-х гг., он впервые вступил в контакт с представителем Разведупра РККА О. Стиггой. В мае 1934 г. после государственного переворота, совершенного К. Улманисом, Озолс был арестован, а 18 июня 1935 г. выслан из Латвии и обосновался в Литве.

В 1936 г., после начала Гражданской войны в Испании, республиканское правительство пригласило Озолса в испанскую армию. Там он в звании генерала работает в штабе интербригад. А после поражения республиканцев он выезжает во Францию. Здесь его застало известие о вхождении Латвии в состав СССР. Он немедленно обращается в советское посольство с просьбой о возвращении на родину, но военный атташе предлагает ему работать на благо родины в другом качестве. Так Озолс становится резидентом нелегальной резидентуры, получившей название «Золя».

Его предложения о составе резидентуры были рассмотрены и одобрены в Центре, и к 1941 г. он уже имел источники во Франции и Германии. В июне 1941 г. ему передали радиопередатчик для связи с Центром, но освоить его он не успел. После нападения Германии на СССР его связь с Москвой прервалась на долгие два года.

Как уже говорилось, в августе 1940 г. во Францию из Брюсселя приехал Треппер («Отто»). Обосновавшись в Париже, он принялся налаживать работу новой нелегальной резидентуры. Первым делом он взялся за организацию надежного прикрытия – коммерческой фирмы «Симэкско», основными акционерами стали Лео Гроссфогель, Альфред Корбен и Роберт Брейер. Вскоре «Симэкско» становится одним из поставщиков «Организации Тодта» во Франции, которая ведала выполнением всех строительных и фортификационных работ по заданиям вермахта. Благодаря этому обстоятельству у Треппера появилась возможность получать пропуска в Бельгию, Германию и оккупированную зону Франции, а главное – собирать важную информацию по военно-экономическим вопросам. К началу 1941 г. французская резидентура Треппера закончила организационный период, укрепила свое прикрытие и привлекла к работе ряд ценных источников. Из их числа можно отметить следующих агентов:

Гилель Кац (Андрэ Дюбуа, Рене) – польский еврей, знакомый с Треппером по Палестине. Его жена работала в резидентуре связной, а сам Кац вскоре стал одним из ближайших помощников Треппера;

Джени Лерой («Пфегерин») – француженка, руководитель группы Красного Креста в Париже, имевшая связи среди офицерского состава вермахта;

Люсьен Раппель («Директор») – директор крупного коммерческого банка, имевший широкие связи в деловых кругах.

Несколько позднее на связь Трепперу были переданы Василий Максимович («Профессор») и его сестра Анна («Врач»), завербованные легальным резидентом Разведупра генералом Иваном Алексеевичем Суслопаровым, официально занимавшим должность советского военного атташе при французском правительстве в Виши. Максимович, русский эмигрант, барон, являлся близким знакомым полковника Г. Куприана, возглавлявшего немецкое бюро труда. Немаловажно и то, что в Максимовича была влюблена секретарша Куприана Маргарет Хофман-Шольтц, имевшая доступ к важнейшей информации. Сестра Максимовича Анна работала врачом-психиатром в доме отдыха в Бийероне. С ее помощью была завербована Кете Фелькнер, работавшая секретаршей директора парижского отделения так называемой «Организации Заукель», занимавшейся перемещением рабочей силы в Германию.

Опираясь на прикрытие и используя завербованных информаторов, Треппер стал посылать через Суслопарова материалы, касающиеся численности и дислокации немецких войск во Франции. Весьма важным было сообщение Треппера, переданное в середине мая 1941 г. В нем говорилось, что немцы через Швецию и Норвегию перебросили в Финляндию около 500 тысяч солдат, а все высшие руководители «Организации Тодта» переведены в Польшу. В заключение сообщалось о перемещении немецких войск из Франции к границам СССР и называлась дата возможного нападения Германии – 20–25 мая 1941 г. Последнее сообщение о начале войны с точной датой немецкого вторжения Треппер передал через Суслопарова 21 июня 1941 г.

После нападения Германии на СССР все нелегальные резидентуры Разведупра активизировали свою работу. Но так как Суслопаров отбыл в Москву и официального советского представительства во Франции больше не существовало, то резидентуры Озолса и Треппера остались практически без связи. В этой ситуации Центр пошел на вынужденный шаг – приказал в июне 1941 г. К. Ефремову, резиденту бельгийской резидентуры «Паскаль», оказать помощь в налаживании связи с Москвой Трепперу и Гуревичу. К чему это привело, уже говорилось. Однако по непонятным причинам в сентябре 1941 г. Москва дала указание Трепперу установить связь и с Робинсоном. Это было еще одним ошибочным решением Центра. Отдавая указание Трепперу о сотрудничестве с К. Ефремовым и Г. Робинсоном, в Москве рассчитывали, что их контакт будет минимальным и ограничится лишь помощью Трепперу в организации радиосвязи с Центром. Но на деле получилось иначе. Треппер не только сохранил связь с Робинсоном, но и свел его с Кацем и Гроссфогелем и, более того, сообщил о нем Райхману. Кроме того, в августе 1941 г. он привлек к работе в качестве радистов супругов Герша и Миру Сокол (Руэско и Мадлен), завербованных в свое время генералом Суслопаровым, а позднее – Давида Ками («Деми»). Причиной этого стало непомерное тщеславие Треппера, желание играть гораздо более значительную роль, чем это было на самом деле, и, вполне возможно, стремление как-то приуменьшить свою вину за неудачу в Бельгии.

Последствия такого положения дел не заставили себя ждать. Первым ударом стал, как мы уже говорили, арест в Брюсселе 13 декабря 1941 г. радиста Гуревича М. Макарова, шифровальщицы С. Познански, содержательницы радиоквартиры Р. Арну и радиста-стажера парижской резидентуры Треппера Д. Ками.

Тем временем Гуревич закрепился в Марселе, где у него была надежная «крыша» – марсельский филиал бельгийской фирмы «Симэкско». Его усилия увенчались успехом, и вскоре он мог посылать через Треппера в Москву информацию, носящую военно-политический характер. Основными источниками Гуревича в Марселе были:

директор марсельского филиала «Симэкско» Жюль Жаспар и его окружение – влиятельные политические деятели, близкие к правительству Виши;

чех Эрлих, имевший большие связи и, возможно, работавший на английскую разведку;

жена брата М. Барча фрау Арманн, работавшая, по собственному признанию, на разведку правительства Виши и на разведку лондонского комитета де Голля.

При этом никто из них не подозревал, что уругвайский коммерсант В. Сьерра является сотрудником советской разведки.

Но ошибки, совершенные ранее, продолжали сказываться. Как мы уже писали, в ночь с 9 на 10 июня 1942 г. в Париже арестовали радистов Треппера супругов Сокол. 30 июня 1942 г. в Брюсселе во время передачи сообщений в Центр схватили радиста Ефремова Венцеля, 7 августа 1942 г. был арестован сам Ефремов, а с 20 августа начались аресты в Голландии, приведшие к разгрому голландской группы резидентуры «Паскаль».

Но главной целью зондеркоманды «Красная капелла» был арест А. Гуревича и Л. Треппера. К ноябрю 1942 г. гестапо уже располагало достаточными сведениями, чтобы приступить к ликвидации резидентуры Треппера во Франции. Зондеркоманде удалось расшифровать большую часть переписки между Центром и Кентом, а также получить при допросах арестованных ранее агентов необходимые сведения о французской агентурной сети. 9 ноября 1942 г. в Марселе были арестованы А. Гуревич, М. Барча и все сотрудники марсельского отделения «Симэкско». 18–20 ноября 1942 г. в Париже арестовали всех сотрудников парижского отделения компании.

Узнав об этом, Л. Треппер принимает решение отправить своего помощника Г. Каца в Тулузу, где тот должен ждать дальнейших указаний. Л. Гроссфогелю надлежало разорвать все свои связи, оставить квартиру и поддерживать контакты только с Треппером через связника Жиро. Сам Треппер собирался устроить ложные похороны Жана Жильбера, сообщить о его кончине через газеты и перейти на нелегальное положение. Но никто из них не успел выполнить эти решения. 24 ноября 1942 г. в Париже в зубоврачебном кабинете арестовали Л. Треппера, 30 ноября – Гроссфогеля (при его задержании были захвачены шифр и радиограмма из Центра), а 1 декабря – Каца. 21 декабря гестапо схватило Г. Робинсона, в конце декабря 1942 г. были арестованы Максимович и его сестра Анна, а в январе 1943 г. взяты все их агенты. Таким образом, французские резидентуры Треппера, Робинсона и Гуревича фактически были разгромлены. Всего же во Франции, Бельгии и Голландии арестовали более 100 человек, из которых около 70 принимали участие в работе на советскую разведку.

Ликвидируя подпольные группы в Бельгии, Голландии и Франции, руководство немецких спецслужб ставило перед собой несколько задач. Первая – арестовать всех советских агентов на территории Западной Европы. Вторая – посредством радиоигры дезинформировать советское командование относительно положения в Германии и оккупированных ею странах, а также снабжать его ложными данными о перемещениях немецких войск и их оперативных планах. Третья: вбить клин между СССР и его союзниками по антигитлеровской коалиции с целью заключения сепаратного мира. Последняя задача считалась наиболее важной. Начальник VI Управления РСХА В. Шелленберг объясняет это следующими причинами:

«По нашим сведениям, в это время, в августе 1942 г., Сталин был недоволен западными союзниками… Обстановка в 1942 г. характеризовалась борьбой за выигрыш времени. Англия была слишком слаба, чтобы действовать самостоятельно, и ждала прибытия стратегических материалов из Америки. Сталин ожидал не только поставок, но и эффективной помощи в виде открытия реального второго фронта. Пока западные союзники воздерживались от вторжения – все равно, по каким мотивам, – имелся весьма реальный шанс завязать переговоры о сепаратном мире. Германия в то время обладала настолько превосходящей мощью, что это обеспечивало ей выгодное положение для переговоров с обеими сторонами. Поэтому было важно установить контакт с Россией одновременно с началом переговоров с Западом. Все усиливающееся соперничество между союзными державами должно было укрепить наши позиции. Однако к реализации этого плана следовало приступать с величайшей осторожностью».

Для выполнения указанных задач руководство зондеркоманды «Красная капелла» использовало радиостанции Венцеля, Гуревича и Треппера. Из восьми радиопередатчиков, захваченных в течение 1941–1942 гг. в Бельгии, Голландии и Франции, в радиоигре было задействовано шесть. Руководил ею гауптштурмфюрер СС К. Гиринг, которого в июне 1943 г. сменил криминальный советник гестапо Хайнц Паннвиц. Гуревичу и Трепперу, находившимся в безвыходном положении, пришлось подыгрывать гестапо. Однако в июне 1943 г. Треппер, уже будучи арестованным, сообщил в Центр через своего связника с ФКП о том, что передатчики французских и бельгийских резидентур работают под контролем гестапо. Центр получил эту информацию по линии Коминтерна 7 июня 1943 г. Кстати, сообщения о провалах и работе радиопередатчиков под контролем немцев Центр получал и раньше. Еще 15 июля 1942 г. Ефремов известил его, что гестапо арестовало радиста его резидентуры И. Венцеля. 25 сентября 1942 г. Г. Робинсон передал в Центр, что немцами арестован Ефремов и радист-голландец. 1 ноября Треппер сообщил о провалах в Бельгии сотрудников резидентуры Ефремова, а 20 ноября подтвердил сведения об аресте 29 июня Венцеля, а 7 августа – Ефремова.

После получения известия Треппера Центр с июня 1943 г. начал вести радиоигру с немцами в своих интересах. Хотя методы, которые при этом использовались, нельзя назвать гуманными. Для того чтобы убедить гестапо в том, что оно владеет ситуацией, Центр 14 марта 1943 г. передал указание Трепперу установить через Гуревича связь с французской резидентурой В. Озолса («Золя»). Это решение Центра фактически подписывало Озолсу смертный приговор, и объяснить его довольно трудно. Вполне возможно, что после того, как Озолс в июне 1941 г. потерял контакты с Центром и все это время не выходил на связь, доверие к нему было потеряно.

Так или иначе, но гестапо уже в июле 1943 г. установило адрес В. Озолса, а 1 августа 1943 г. состоялась его встреча в парижском кафе «Дюпон» с Гуревичем, который находился под неусыпным контролем сотрудников гестапо. Во время встречи Озолс рассказал Гуревичу о своей деятельности за прошедший период, а тот, в свою очередь, дал ему указание активизировать работу агентов и установить контакты с французским Сопротивлением.

После встречи с Гуревичем Озолс приступил к выполнению его указаний и уже в декабре 1943 г. наладил связь с отставным капитаном французской армии Полем Лежандром. С конца 1940 г. он руководил подпольной группой французского Сопротивления «Митридат», действовавшей в районе Марселя. Лежандр согласился сотрудничать с Озолсом, считая, что они борются против общего врага. В январе 1944 г. Лежандр встретился с Гуревичем и передал ему полный список своих агентов в Марселе, что помогло гестапо взять под контроль сеть «Митридат» и использовать ее для получения информации о военных планах союзников.

Интересные воспоминания о группе Озолса – Лежандра оставил американский летчик Мозес Гатвуд, сбитый летом 1944 г. над Францией и нашедший убежище у членов организации Озолса. В конце 1944 г. он составил для Управления стратегических служб (УСС) США отчет, из которого следовало, что уже в июне 1944 г. группа В. Озолса полностью находилась под контролем гестапо. Естественно, возникает вопрос: почему гестапо не арестовало членов групп Озолса и Лежандра? Думается, что этого не случилось по нескольким причинам. Во-первых, к середине 1944 г. Гуревич завербовал начальника зондеркоманды во Франции Паннвица, и тот не был заинтересован в аресте людей Озолса и Лежандра. Во-вторых, во время одной из встреч с Озолсом Гуревич приказал ему перевести всех его людей на нелегальное положение. Благодаря этому все они благополучно дожили до победы[18].

Но вскоре все ухищрения гестапо пошли прахом. 13 сентября 1943 г., воспользовавшись случаем, Л. Треппер совершает побег. Начавшаяся на него охота не приносит результата, и до самого освобождения Парижа войсками союзников в августе 1944 г. Треппер остается на свободе. Более того, с помощью боевика французского Сопротивления Алекса Лесового он пытался организовать захват парижской зондеркоманды «Красная капелла», но безуспешно.

Совершает побег из застенков гестапо и И. Венцель. 18 ноября 1943 г. он, оглушив охранника, бежит из радиоквартиры и до сентября 1944 г. прячется в Брюсселе. В октябре 1944 г. он явился к советскому уполномоченному по делам репатриации в Бельгии и, назвав себя, попросил связать его с представителями ГРУ. Сообщение о появлении Венцеля было передано в Москву, откуда поступило указание поместить его под предлогом написания отчета о проделанной работе в «карантин», что означало фактический арест. В январе 1945 г. Венцеля под конвоем офицеров военной контрразведки СМЕРШ перевезли в Париж, откуда с его согласия под видом репатрианта на самолете отправили в Москву. Он вылетел 5 января вместе с Треппером и нелегальным резидентом ГРУ в Швейцарии Ш. Радо.

Что касается Гуревича, то он оставался в плену до самого конца войны. Но и там он продолжает работу. В результате случилось невероятное – арестованный разведчик завербовал сотрудника контрразведки. Безусловно, для этого были объективные причины. Во-первых, приближающееся поражение Германии в войне. Во-вторых, Паннвиц, как бывший помощник начальника РСХА Г. Гейдриха в Чехословакии, запятнал свои руки кровью при уничтожении Лидице и расстреле английских парашютистов. Поэтому попадать в руки союзников ему явно не хотелось, и работа на советскую разведку стала для него спасительным выходом. Продолжительное время Паннвиц под видом радиоигры передавал в Москву интересующие ее сведения, а когда к Парижу начали подходить войска союзников, уехал в альпийскую деревушку, прихватив с собой парижский архив зондеркоманды «Красная капелла». Вместе с ним покинули Францию Гуревич, радист Паннвица Г. Стлука и его секретарша Э. Кемпа.

После окончания военных действий Гуревич прибыл в расположение французских частей, представился майором Красной Армии Виктором Соколовым, осуществляющим вместе с сопровождающими его людьми специальное задание в немецком тылу, и потребовал связать его с советской военной миссией в Париже. Его требование выполнили, и в июне 1945 г. он, Паннвиц, Стлука и Кемпа, захватив с собой архив, на советском самолете вылетели в Москву[19].

Но далеко не все агенты, работавшие вместе с Л. Треппером и А. Гуревичем, дожили до Победы. Так, в 1944 г. был казнен Анри Робинсон, арестованный гестапо во многом по вине Треппера. Первые сведения о его судьбе после ареста в Центре получили в конце сентября 1944 г., когда неизвестный передал в советское представительство в Софии следующую записку:

«Французский товарищ Анри Робинсон «Гарри» был арестован гестапо в декабре 1942 г. в своем доме. Он был выдан лицом, которое получило его адрес в Москве. Его жена и сын были подвергнуты пыткам и заключены в тюрьму, а затем казнены. Сам «Гарри» был заключен в одиночку и впоследствии отвезен в Берлин, Гауптзихерхайтсат (РСХА), Принц-Альбрехтштрассе, где содержится в большом секрете в камере 15 в ожидании смертного приговора. Пишущий настоящие строки видел его последний раз 20 сентября 1943 г. в день выхода из соседней камеры 16 и обещал передать его сообщение… (Далее следует описание подробностей ареста и поведение отдельных лиц.)

…Все связи к французскому министерству и генштабу в безопасности, так как были известны только Га…

Отрубят голову или расстреляют, победа будет все равно наша. Ваш «Гарри».

Долгое время о дальнейшей судьбе Робинсона ничего не было известно. Ходили даже слухи, что он жив и продолжает работать на советскую разведку. И лишь много лет спустя точно установили, что он погиб в 1944 г.

Были также казнены Д. Ками, Л. Гроссфогель, Г. Кац и многие другие. Под страшными пытками погибли радисты супруги Герш и Мира Сокол. А жена А. Гуревича М. Барча до конца войны находилась в концлагере вместе с только что родившимся сыном.

Финляндия

Легальную резидентуру Разведуправления в Хельсинки возглавляли военный атташе полковник Иван Васильевич Смирнов («Оствальд») и майор Михаил Дмитриевич Ермолов («Бранд»). В их сообщениях достаточно полно раскрывалась картина подготовки Финляндии к войне.